Текст книги "Я спереди! (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Я последовал за ним по дорожке. На траве рядом с крыльцом лежал фиолетовый велосипед. Рядом с дверью вращался ветровик в форме воздушного шара. Внутри было теплее и просторнее, чем я ожидал. Там было чисто и хорошо освещено, тусклый послеполуденный свет, льющийся через окна, казался веселым, несмотря на унылое небо за окном.

– Чувствуй себя как дома, – сказал он, бросая куртку на скамейку у входной двери. Он начал расстегивать свою рабочую рубашку. Под ней была футболка, но каким-то образом все стало очевидно. Его дочь отсутствовала. Мы были одни в доме. Он уже раздевался.

Какое-то мрачное чувство зародилось у меня в животе. Не паника, конечно. Что-то больше похожее на страх. Какая-то часть моего мозга хотела верить, что секс поможет мне почувствовать себя лучше, но мысль о том, чтобы притворяться во время необходимой прелюдии, была утомительной. Не то чтобы Доминик был непривлекательным, он определенно был таким, даже после стольких лет, но почему-то пытаться поддерживать такую тесную связь с любым человеком, было выше моих сил.

– Я не могу этого сделать.

Он повернулся и посмотрел на меня, приподняв брови.

– Чего не можешь сделать?

Я указал на его дом, на коридор, который, как я предположил, вел в его спальню, на то, как он расстегивал рубашку, пытаясь передать весь спектр возможностей одним движением. Стараясь не покраснеть, когда я это делал.

– Это.

Он опустил взгляд на свою рубашку, которая теперь была почти полностью расстегнута.

– Я весь в масле. Я как раз собирался... – Он осекся, когда до него дошло. – О, – рассмеялся он. – Понимаю. Ты думаешь, я привел тебя сюда, чтобы затащить в постель?

Теперь я действительно покраснел.

– А ты?

– Заманчиво, я признаю. Но нет. Я привел тебя сюда за этим. – Он открыл шкаф и достал коробку с верхней полки. – «Сокол тысячелетия».

Я посмотрел на яркую коробку со знакомым логотипом, гадая, не шутка ли это.

– Ты хочешь, чтобы я собирал Лего вместе с тобой?

– Вот именно.

Я удивленно посмотрел на него, пытаясь найти какой-нибудь ключ к разгадке, но он, казалось, был абсолютно спокоен.

– Почему?

– Потому что в одиночку это не так весело. Особенно с такой большой коробкой. – Он перевернул коробку и прочитал надпись сбоку. – Тысяча двести пятьдесят четыре штуки. Ширина более пятнадцати дюймов. Корпус даже открывается. Посмотри на это. – Он протянул коробку, чтобы я мог увидеть обратную сторону, но я все еще был слишком удивлен, чтобы в полной мере оценить все тонкости космического корабля, построенного из пластиковых деталей. – В комплекте идет мини-Чубакка и все остальное.

– Ты серьезно?

– А почему бы и нет?

Я не смог придумать подходящего ответа на этот вопрос.

Он поставил коробку на пол.

– Но, как я уже сказал, я весь в масле из гаража, так что запомни эту мысль.

Он исчез в коридоре, оставив меня в ошеломленном одиночестве. Я воспользовался возможностью осмотреть его гостиную. Мебель была потрепанной, но чистой. На журнальном столике лежали тетрадь на спирали и несколько учебников Наоми. Фотографии занимали почти все горизонтальные поверхности в комнате. Наоми и Доминик. Наоми и симпатичная латиноамериканка, как я предположил, ее мать. Наоми с другими детьми. Наоми, снова и снова, превращалась из ясноглазого младенца в симпатичного подростка.

У одной стены стоял огромный книжный шкаф. На некоторых полках стояли книги, половина из которых была скрыта за фотографиями. Я разглядел все, от Беверли Клири до Стивена Кинга. На остальных полках, и только на тех, где не было фотографий, были предметы, собранные из конструктора «Лего». В некоторых я узнал транспортные средства или сцены из «Звездных войн», «Индианы Джонса», «Парка Юрского периода» или «Властелина колец». Других я не смог опознать. В некоторых случаях персонажи были намеренно переставлены местами. Дарт Вейдер сражался с Гэндальфом. Р2-Д2 сидел в коляске Индианы.

Я улыбнулся при виде этого зрелища. Я чуть не рассмеялся. Что-то во всей этой ситуации заставило меня почувствовать себя легче. Не совсем непринужденно, но, по крайней мере, не настороженно.

Он хотел поиграть с Лего.

– Ты нашел наши игрушки, – сказал Дом, подходя и становясь рядом со мной, одетый в чистые джинсы и расстегнутую фланелевую рубашку поверх футболки с надписью «Пинки и мозг». Я почему-то почувствовал, что он в одних носках. От него слабо пахло мылом. – Мы с Наоми сделали их вместе. Какое-то время это было нашим общим увлечением.

– Больше нет?

– Думаю, нет. Я купил ей «Сокола», но она говорит, что стала слишком взрослой.

– Она переросла это в свои тринадцать лет, а ты все еще нет?

Он усмехнулся.

– Похоже на то. – Он пошел на кухню. Я услышал, как открылась дверца холодильника, а затем он позвал: -Хочешь пива?

– Нет, спасибо.

– Что-то другое? У меня есть «Пепси», или «Спрайт», или у Наоми есть вот это... Что, черт возьми, это за штука такая? – Минута молчания, а затем: – Ха. Я думаю, что это просто газированная вода с завышенной ценой, но, если хочешь, можешь попробовать.

Я повесил куртку на спинку одного из стульев и подошел к кухонной двери, чтобы видеть его, пока мы разговариваем.

– У тебя есть что-нибудь покрепче?

Его глаза расширились от удивления, но он кивнул.

– Конечно. – Он достал бутылку пива для себя и открутил крышку, прежде чем заглянуть в шкафчик под раковиной. – Не могу сказать, сколько этим напиткам лет, но здесь есть ром, водка, «Джим Бим» и немного мятного шнапса. – Он присел на корточки и почесал подбородок. – Шнапс? Интересно, откуда, черт возьми, он взялся. Должно быть, это был бурбон Елены.

– «Джим Бим», – сказал я ему. Не мой любимый бурбон, но сойдет.

Он удивленно поднял бровь.

– Неразбавленный?

– Можешь добавить кубик льда, если тебе так будет лучше.

Полчаса спустя мы уже сидели за кухонным столом, потягивая первые напитки, в окружении огромного количества деталей Лего, упакованных в дюжину маленьких пластиковых пакетиков. Стол был маленький и квадратный, по одному стулу с каждой стороны. Доминик сидел справа от меня, листая буклет с инструкциями. Когда я наклонялся вперед, мне казалось, что я вторгаюсь в его личное пространство. Под столом его колено касалось моего, хотя он, казалось, этого не замечал. Глядя на хаос на столе, я понятия не имел, с чего начать, поэтому откинулся на спинку стула и стал наблюдать за ним.

Боже, он был таким сексуальным. Дом, мальчик, был милым и робким, худощавым и застенчивым. Доминик, мужчина, был долговязым, но крепким. Юношеская неловкость превратилась в тихую уверенность, скромную и в то же время очаровательную. И в его темных глазах была сила, которая, несомненно, притягивала. Он был совсем не таким, каким я его помнил, и все же он был именно таким, каким я всегда его себе представлял. Он надел чистые джинсы, но даже в них были дырки на коленях. Его темные волосы были густыми и непослушными, торчали во все стороны в явно незапланированном и непричесанном виде, но в то же время идеально ему подходили. На его подбородке виднелась щетина, а руки были грубыми и мозолистыми.

– Извини, – сказал он, не отрываясь от буклета. – Насчет того, что произошло ранее.

Эти слова застали меня врасплох. Я был поглощен оценкой его, и вдруг почувствовал себя так, словно он застукал меня за тем, что я роюсь в его аптечке.

– Что ты имеешь в виду?

Он взглянул на меня, и я с удивлением заметил на его лице тень смущения.

– Я понимаю, откуда у тебя эта идея. Но я не привожу сюда парней. Не для этого.

– Никогда?

Он покачал головой, кладя инструкции на стол.

– Все могло бы быть по-другому, если бы я встречался с кем-то длительное время. Но я же не могу проводить мимо своей дочери целый ряд мужчин, понимаешь? Новый парень каждые две недели? – Он покачал головой. – Это было бы неправильно.

– Как ты перейдешь к долгосрочным отношениям, если никогда не занимаешься краткосрочными?

Он сделал большой глоток пива, прежде чем ответить. Когда он, наконец, заговорил, то сделал это, не глядя мне в глаза.

– Хороший вопрос. Я дам тебе знать, если что-нибудь выясню.

– Этого никогда не происходило?

– Нет.

Это меня удивило.

– Никогда?

Он откинулся на спинку стула, его взгляд был настороженным. Он скрестил руки на груди.

– Ты точно такой, каким я тебя помню, но в то же время совершенно другой. Это странно.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. И не думай, что я пропустил мимо ушей тот факт, что ты сменил тему.

Он рассмеялся.

– Думаю, я не из тех, кто стремится к обязательствам.

Но в его заявлении не было убедительности. Это была ложь, хотя я не был уверен, обманывал ли он себя или нет.

– Ты предан Наоми.

– Да, предан. – У меня было отчетливое впечатление, что он оценивает меня, отделяя мальчика, с которым он когда-то провел вечер, от мужчины, которым я был сейчас, примерно так же, как я только что поступил с ним. – А как насчет тебя? Какая у тебя история?

– С чего ты взял, что она у меня есть?

Он склонил голову набок, наблюдая за мной, словно не зная, что еще сказать.

– Считай это догадкой.

Я посмотрел на свой бурбон, который медленно разбавлялся тающим льдом. Я подумал о Джонасе и о том, что я переехал в Коду, чтобы доказать свою правоту. Единственное, что мне удалось доказать, это то, что я был полным ничтожеством.

– Для этого мне понадобится гораздо больше алкоголя.

– Я могу это устроить.

Это было заманчиво. Это действительно было так. Но потом я подумал о том, что мой будильник зазвонит в 6:00 следующего утра.

– Только не в рабочий день.

– Вполне справедливо. – Он взглянул на меня из-под длинных черных ресниц, выглядя таким же застенчивым и неуверенным, как и в ту ночь пятнадцать лет назад, когда я впервые встретил его на многолюдной школьной вечеринке. – Но у нас ведь есть взаимопонимание, верно? Соглашение?

– О чем?

– О том, что мы здесь делаем.

– Строим космический корабль из конструктора Лего?

– Это не какой-нибудь старый космический корабль, – сказал он с притворной серьезностью. – Это «Сокол тысячелетия». Он преодолел расстояние до Кесселя менее чем за двенадцать парсеков.

– Я не думаю, что тот, который совершил пробег по Кесселю, был построен из конструктора Лего.

– Может, и нет. В любом случае, мы здесь для того, чтобы строить, верно?

– Похоже на то.

– Не раздеваясь при этом.

Я чуть не рассмеялся. Я бы, наверное, рассмеялся, если бы выражение его лица не было таким серьезным.

– Верно. Никаких интриг.

– Ничего личного. Но я не могу…

Я поднял руку, чтобы прервать его.

– Все в порядке. Честно говоря, я рад. Я бы предпочел избежать осложнений.

– Хорошо. – Он улыбнулся. – Значит, одежда остается?

– Безусловно, – согласился я. – Одежда остается. Несмотря ни на что.

– Хорошо. – Он поднял бокал с пивом, и я чокнулся с ним бокалом с бурбоном.

– Договорились.

– Итак. – Он поставил пиво на стол и уставился на Лего, нетерпеливо потирая ладони. – Давай приступим к работе. Как только она будет сделана, я куплю «Звезду смерти».

ДОМИНИК

Л амар здесь.

Рядом со мной.

В моем доме. Сидит за моим столом. Его колено касается моего.

Я украдкой взглянул на него, когда он собирал миниатюрного Дарта Вейдера в комплекте со световым мечом, сравнивая мои воспоминания о нем на пятнадцать лет моложе с реальностью. Едва заметная бледная щетина украшала его подбородок. Его глаза затуманились, но за ними я увидел паренька, с которым провел один волшебный вечер.

Я вспомнил, как он обнял меня возле средней школы. Как он, краснея, сказал: «Я ведь совсем тебя не знаю, не так ли?»

Нет, мы не были знакомы с Ламаром. И все же я знал все, что мне было нужно. За ту единственную ночь я понял, что он был беззаботным и добрым. Застенчивым, но при этом потрясающе смелым. В тот судьбоносный летний вечер наша связь вышла за рамки физического контакта. Я был уверен, что мы идеально подходим друг другу во всех отношениях. Я провел годы, мечтая о нем. В первый месяц после нашей встречи я даже зашел так далеко, что разыскал в библиотеке телефонный справочник Тусона, но в нем было слишком много телефонных номеров Джонсонов. Перепробовать их все было невозможно. Я не мог рисковать тем, что мои родители оплатят счет за междугороднюю связь.

В любом случае, это не имело бы значения. Фамилия Ламара была не Джонсон, как у его кузины Джинни. Его фамилия была Франклин.

И все же осознание того, что я никак не могу его найти, не разубедило меня. Я представлял себе сотни разных способов, которыми мы могли бы снова найти друг друга. Возможно, Ламар переехал бы в Коду к своим тете и дяде, потому что его семья узнала, что он гей, и выгнала его. Возможно, только возможно, он вернулся бы специально ради меня.

Конечно, жизнь продолжалась. И все же, спустя годы после того, как я должен был перерасти эту фантазию, она время от времени возвращалась ко мне. Я терялся в своих воспоминаниях, задаваясь вопросом, что было бы, если бы мы снова встретились. Я втайне надеялся, что мы оба будем одиноки и сможем забраться ко мне на заднее сиденье вместе, как в детстве.

И вот он здесь, сидит менее чем в трех футах от меня.

Конечно, Ламар, сидевший за моим кухонным столом, не был идеализированным плодом моего разыгравшегося воображения. Он был из плоти и крови и обладал определенным багажом знаний. Я не мог его за это винить. Не то чтобы у меня не было своего собственного. У любого человека старше тридцати лет обязательно есть что-то из этого. Но я не мог не сравнивать этого Ламара в реальной жизни с тем, о ком я мечтал пятнадцать лет. Во многих отношениях он мне не подходил. Он оказался более угрюмым, чем я себе представлял. Со времен старшей школы у него появился южный акцент, и он пил неразбавленный бурбон. Но я чувствовал, что в его сердце есть что-то такое, какая-то правда в его душе, что все было именно так, как я и предполагал. И каждая частичка моего существа, казалось, кричала мне, что это все. Это был мой шанс вернуть потерянное.

Но этого не могло случиться. Этот корабль отплыл в тот момент, когда родилась Наоми.

Нет. Даже раньше.

В тот момент, когда она была зачата.

Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Как могло одно-единственное действие иметь такие длительные последствия? Как оно могло стать источником величайшего сокровища моей жизни, и в то же время моментом, который означал, что я навсегда отрекусь от своего сердца? Казалось несправедливым, что никто не остановил меня в тот роковой момент и не предупредил, что это единственное действие – секс с Еленой – определит мне всю оставшуюся жизнь. И все же я никогда не сожалел об этом так сильно, как в тот момент, когда Ламар был на расстоянии вытянутой руки и в то же время навсегда оставался вне досягаемости.

– Как долго ты здесь находишься? – Наконец, спросил я.

– Всего несколько недель. С десятого августа.

– О. – Я наблюдал за ним, пока он изучал инструкцию. Даже в таком маленьком городке, как Кода, мы могли бы годами не встречаться, но я все равно почувствовал себя преданным, узнав, что он пробыл в городе так долго и не нашел меня.

Он подтолкнул ко мне то, что строил, вместе с инструкцией.

– Я уже все испортил, хотя и не уверен, где именно.

Инструкции полностью состояли из картинок, что позволяло детям легко ориентироваться, но иногда делало почти невозможным сделать все правильно с первого раза. Я взял собранную им фигурку и сравнил ее с простым рисунком в книге. Я был рад, что у меня появился повод избежать зрительного контакта.

– Я всегда думал, что, может быть, ты заглянешь ко мне, если вернешься.

– Я бы так и сделал, если бы знал твою фамилию.

Я улыбнулся, взглянув на него снизу вверх.

– Думаю, мы никогда не заходили так далеко.

Он улыбнулся в ответ.

– У нас были другие мысли на уме.

Выражение его лица стало почти кокетливым, а южный акцент стал более заметным, чем раньше. Я опустил голову, избегая зрительного контакта. Я не хотел слишком много думать о том, чем мы занимались в тот вечер, когда познакомились. Это привело бы только к возбуждению и искушению, ни тому, ни другому я не мог поддаться. Вместо этого я сосредоточился на текущем проекте.

– Этот вариант один-шесть – это перебор, – сказал я, разбирая детали на части, чтобы начать сначала. – Иногда трудно сказать, как они делают трехмерные рисунки.

– Отлично, – сказал он. – Меня победила игрушка, сделанная для восьмилетних детей.

– Не волнуйся. Это повторится еще раз сто или около того, прежде чем мы закончим.

Лед звякнул в стакане, когда он сделал еще один глоток. Я едва притронулся к своему пиву, но ему скоро понадобится еще.

– Ты жил здесь все это время? – спросил он.

– В Коде? Ага. Никогда не уезжал. Что насчет тебя? Твоя семья все еще в Тусоне?

– Нет. Уже много лет. Они переехали во Флориду.

– Итак, где ты был последние пятнадцать лет?

– Я учился в колледже в Луизиане. После этого устроился на работу в Остине. Затем, четыре года назад, я переехал в Даллас. – Он замолчал, уставившись на свой напиток.

– А теперь Кода?

– А теперь Кода, – произнес он без особого энтузиазма.

Я дочитал отрывок до того момента на котором он был, когда он передал его мне. Я подвинул его к нему и начал искать красный, размером два на четыре дюйма, который был ему нужен следующим.

– Почему именно сюда? Чтобы побыть со своими тетей и дядей?

Его смех был резким и совершенно невеселым.

– Нет. Я их почти не знаю. Но... – Он повертел картинку в руках, глядя на меня с той застенчивой улыбкой, которая преследовала меня долгие годы. – У меня остались хорошие воспоминания об этом месте.

Я улыбнулся в ответ.

– Я рад.

Он взял кирпичик, который я ему протянул, и склонился над инструкцией, чтобы изучить его расположение.

– Я искал, куда бы пойти, и по наитию заглянул в Коду. Я не поверил своим глазам, когда увидел, что у них открыта вакансия. Когда я пришел на собеседование, я поужинал со своими тетей и дядей, и они сказали мне, что у них есть место и для меня. Казалось, так и должно было случиться.

– Может быть, так оно и было.

Он не ответил, и я задумался над тем, что он сказал. Он умолчал об одном важном моменте, но я его не упустил: он искал, куда бы податься, как будто для этого годилось любое другое место, и это подсказало мне, что на самом деле проблема заключалась в том, чтобы убраться подальше от Далласа.

Как ая у т ебя история?

С чего ты взял , что он а у меня есть?

Назовем это догадкой.

Теперь оно подтвердилось. Он от чего-то убегал.

Или от кого-то.

Через несколько часов, когда корабль был готов примерно на треть, а мы съели целую пиццу, пришло время отвезти его домой. Я всегда ездил на работу и обратно на своем грузовике, но на этот раз я подвел его ко второй машине на подъездной дорожке. Я открыл для него пассажирскую дверь. Его глаза расширились от удивления, но после стольких любезностей, которые я оказывал своему пассажиру на протяжении многих лет, открывать дверь для него стало привычкой.

Только когда я пристегнулся и повернул ключ в замке зажигания, он заговорил.

– Это та же самая машина?

– Да.

– Вау. Она выглядит великолепно. Сколько ей лет?

– Старше нас с тобой.

– Не могу поверить, что она все еще ездит.

– Я из семьи механиков.

Он рассмеялся.

– Глупый я.

Если сидеть рядом с ним за обеденным столом в моей комнате казалось мне странным, то везти его домой было еще хуже. Прошлое эхом отдавалось вокруг нас, отражаясь от стекол и гладкой кожи сидений. Я мог бы поклясться, что чувствую привкус марихуаны и сладкий сироп колы. Мне пришлось побороть желание уехать из города в то укромное местечко в лесу, где мы проверяли границы нашего желания. Воспоминание об этом заставило меня вздрогнуть.

Мы могли бы сделать это снова. Мы могли бы припарковать машину и притвориться, что мы все еще дети. От этой мысли у меня задрожали руки. Моя ладонь скользнула по переключателю передач. Мое сердце забилось немного быстрее. Я почувствовал, что не могу дышать. Воздух в машине казался слишком разреженным, потолок слишком низким, атмосфера была пропитана воспоминаниями и утратой. Обещаниями и возможностями.

А может, все это было у меня в голове.

– Поверни здесь, – сказал он странно тихим голосом. – Дом в конце улицы.

Я подъехал к его дому и припарковал машину. Прошло некоторое время, прежде чем мы оба заговорили. Наконец, он нарушил молчание.

– Мне было весело сегодня вечером. – Он замолчал, словно удивленный собственными словами, затем улыбнулся. – Прошло много времени с тех пор, как я говорил это кому-либо.

Наверное, не так много времени прошло с тех пор, как я слышал это в последний раз, если не считать Наоми.

– Я рад.

Он повернулся ко мне лицом, и время, словно волшебным образом, остановилось. Это был тот же неловкий момент, что и в ту ночь, когда я высадил его, отчаянно желая каким-то образом запереть двери машины и никогда его не отпускать. Но приближался комендантский час, даже если сегодняшний вечер принадлежал моей дочери, а не мне.

Ламар застенчиво улыбнулся мне, на его щеках медленно проступил румянец, и я понял, что он тоже вспоминает ту ночь. Воспоминание о ней было слишком сильным, чтобы его не заметить. Даже то, как он прикусил губу, было таким же, как и раньше, крошечный намек на флирт, скрытый за напряженными нервами. А затем, словно в замедленной съемке, он перегнулся через сиденье. Он положил руку мне на щеку и прикоснулся своими губами к моим.

Прикосновение длилось всего секунду, но мне показалось, что я нашел дорогу домой.

– Спасибо тебе, – сказал он точно так же, как тогда.

Он повернулся, чтобы уйти, и меня пронзила внезапная и необъяснимая уверенность, что я должен его остановить. Если я позволю ему уйти, он исчезнет, как в прошлый раз. Пройдет еще пятнадцать лет, а я буду гадать, что могло бы быть.

– Подожди.

Он замер, уже положив руку на рычаг, чтобы открыть дверцу. Он повернулся ко мне, ровно настолько, чтобы лунный свет, падающий через ветровое стекло, осветил изгиб его щеки и удивленно приподнятую бровь.

– Да?

– Мы можем увидеться завтра?

Он моргнул, но больше не пошевелился. Я практически видел, как у него в голове завертелись шестеренки, как тень вернулась в его глаза. Я знал этот взгляд. Я знал, что одиночество может превратиться в порочный круг. Он пытался придумать, как сказать «нет», не потому, что не хотел меня видеть, а потому, что ему было не по силам выбраться из ямы, в которой он жил.

Но ему и не нужно было этого делать. Во всяком случае, не в одиночку. Это было то, что мне нужно было, чтобы он понял.

– Утром фургон поведет кто-то другой, так что мы с тобой не увидимся, но я заберу тебя с работы, несмотря ни на что, – сказал я, прежде чем он успел сказать мне «нет». – И мы убьем еще несколько часов, хорошо? Может, закончим «Сокола»?

Он снова прикусил губу, раздумывая, но, в конце концов, вздохнул.

– Хорошо.

Он медленно выбрался из моей машины, и я смотрел, как он идет по дорожке, а затем поднимается по ступенькам крыльца. Он отпер дверь, один раз оглянувшись, чтобы помахать, прежде чем исчезнуть.

И все же я ждал, прокручивая в голове тот простой поцелуй, гадая, вернется ли он, пригласит ли меня войти. Гадая, наблюдает ли он за мной из-за занавески, взвешивая возможности. Интересно, думает ли он тоже обо всем, что могло бы быть, и обо всем, что мы могли бы сейчас исправить, если бы осмелились попробовать.

Я улыбнулся про себя, заводя машину.

Одежда останется. Мы были конкретны. У каждого из нас были свои причины вести себя так.

В данный момент я не мог вспомнить ни одной из них.

На следующее утро я пришел на работу рано, так как второй день подряд планировал уйти до четырех. Весь день я старался не думать о Ламаре. Я уже почти пожалел, что пообещал заехать за ним. Я позволил воспоминаниям о нашей единственной ночи, проведенной вместе, затуманить мои мысли. У меня в голове была какая-то глупая идея, что мы могли бы наверстать упущенное, но мы не могли. Не важно, сколько раз я мечтал о нем на протяжении многих лет, отношения с ним сейчас были просто невозможны. Может быть, если бы он переехал в Коду тогда, до моей женитьбы на Елене, все могло бы сложиться по-другому. Но нравилось мне это или нет, корабль отчалил.

Но это не означало, что мы не могли быть друзьями, и если Наоми была права насчет его депрессии, а я подозревал, что так оно и было, то Ламар, вероятно, нуждался в друге больше, чем в любовнике.

Но эта мысль заставила меня вздрогнуть.

– У тебя не может быть и того, и другого, – сказал я себе, глядя на свое отражение в треснувшем зеркале в ванной в гараже. – В любом случае, ты его едва знаешь.

Мое отражение это не убедило.

Я думал об удрученном выражении лица Ламара на протяжении большей части прошлой ночи. Я думал о медленной, застенчивой улыбке, которой он одарил меня в машине, когда я его подвез. Я вспомнил, что почувствовал, когда он поцеловал меня.

Это было очень просто и в то же время сложнее, чем я мог себе представить: я хотел его. Я не мог заполучить его.

Так что, блядь, мне оставалось делать?

– Мы будем друзьями, – сказал я скептически настроенному мужчине в зеркале. – Одежда остается. – Он выглядел разочарованным, но справился с этим.

Когда в два часа зазвонил мой телефон, я подумал, что это Ламар, но это был не он. Это была Елена.

– Мне нужна твоя помощь.

– Я на работе.

– Это займет всего несколько минут.

Мы с Еленой расстались много лет назад, но были лучшими друзьями с седьмого класса. Я подозревал, что до сих пор был бы у нее на быстром наборе, даже если бы не было Наоми.

– Это должно быть быстро, – сказал я ей. Потому что, хотя я сто раз говорил себе, что встречаться с Ламаром сегодня вечером – плохая идея, я все равно считал минуты.

– Максимум пять минут. Обещаю.

Было около трех часов, когда я подъехал к дому, который Елена делила со своим парнем Грегом. Я опасался, что ко мне переедет мужчина не из-за Елены, а из-за Наоми, но как только я встретил Грега, я перестал беспокоиться. Он показался мне достаточно порядочным парнем. Его дочь Брук была на три или четыре года младше Наоми, и, хотя она приезжала из Лонгмонта в гости раз в два выходных, он явно обожал ее.

И все же я не мог не задаться вопросом, почему Елене понадобилась моя помощь, а не Грега.

– Хей, – сказала Елена, открывая дверь прежде, чем я успел постучать. Она все еще была в пижаме – спортивных штанах и выцветшей футболке «Влэк Ай Пис» – и по собранным в хвост волосам я понял, что она еще не принимала душ. – Это здесь.

Я последовал за ней в ванную, где она указала на угол потолка над ванной.

– Вон там.

– Паук? Ты позвала меня сюда из-за паука?

– Не просто паук, Дом. Посмотри на него! Он ужасен.

Я молча согласился с ней. Это был не длинноногий паук-папочка и не маленький бледный паучок-мешочник, готовый удрать и спрятаться в углу. Это был прыгающий паук, и, хотя я знал, что он не опасен, мне пришлось согласиться с Еленой. Это было чертовски жуткое создание, гораздо крупнее и волосатее большинства колорадских пауков, и его прыжки вызывали неподдельное беспокойство. Я подвинулся, чтобы получше его рассмотреть, и проклятая тварь повернулась вместе со мной, наблюдая своими маленькими глазками-бусинками. Я подавил дрожь.

– Где Грег? – спросил я. – А он не мог это сделать?

– Его не будет в городе до воскресенья. Он на похоронах в Огайо.

– Это всего через два дня.

– Ты предлагаешь мне не принимать душ в течение следующих двух дней?

Я пожал плечами, пытаясь как бы невзначай отступить на шаг назад и поставить ее между мной и пауком.

– Ты можешь принять душ. Только сделай это быстро. Он на потолке. Это не значит, что ты не можешь оторвать от него глаз.

– О, правда? – Она скрестила руки на груди и сердито посмотрела на меня. – Давай посмотрим, как у тебя это получится. Давай. Раздевайся и постой голышом под этой волосатой штукой десять минут.

– Извини?

– Давай посмотрим, как долго ты продержишься с этим монстром, нависшим над твоей головой.

– Ты бросаешь вызов моему мужскому достоинству?

– Если это то, что нужно, чтобы избавиться от паука, то да.

Я вздохнул.

– А ты не можешь смахнуть это веником и смыть в канализацию?

Она выглядела потрясенной, как я и предполагал.

– Он даже в канализацию не пролезет! Кроме того, я не хочу его убивать. Я просто не хочу, чтобы он был в моей ванной.

– Тогда я обязательно выпущу его в твоей спальне, как только поймаю.

Она протянула мне пинтовый стакан, который держала наготове на столике в ванной. Она взяла журнал с задней стенки унитаза. Нам не нужно было обсуждать план. Мы уже делали это раньше. Как только я ловил паука-нарушителя, она просовывала журнал между краем стакана и потолком, загоняя паука в стакан и закрывая крышку, чтобы мы могли вынести проклятую тварь наружу.

– Готов? – спросила она.

Я посмотрел на самодельную ловушку, затем на паука. Я был почти уверен, что он вырос, пока мы разговаривали. Стакан показался мне слишком маленьким. Я представил, как пытаюсь поймать это существо в ловушку и случайно расплющиваю его маленькое толстое тельце о край. Я подавил еще одну дрожь.

– У тебя есть что-нибудь побольше? Вроде миски для миксера?

Она закатила глаза, став так похожа на Наоми, что мне пришлось улыбнуться.

– Просто лови, ты, большой малыш.

– Хорошо.

Я шагнул в ванну, держа стакан перед собой, как оружие. Рядом со мной стояла Елена с журналом наготове. Я подошел ближе.

Паук напрягся, низко присев на своих волосатых лапах, словно готовясь к прыжку.

Мы с Еленой оба вскрикнули. Я так быстро отпрянул, что ударился затылком о ее душевую насадку. Я пытался убедить себя, что мой крик был вызван мужской тревогой, а не трусостью, но кого я обманывал? Все, о чем я мог думать, это о том, что эта штука может полететь мне в лицо.

– Я найду стакан побольше, – сказала Елена, убегая на кухню.

Десять минут спустя мы, наконец, выпустили паука на ее переднем дворе, и я попытался убедить себя, что моя мужественность не пострадала от какого-либо серьезного удара, хотя я был благодарен Елене за то, что она была единственным человеком, который стал свидетелем Великого Инцидента С Пауком.

– У тебя найдется время выпить пива? – спросила она, когда мы вернулись в дом. – В пять мне на работу, так что мне ничего не надо, но ты можешь взять себе.

Я взглянул на часы. У меня оставалось еще двадцать пять минут до того, как я должен был заехать за Ламаром.

– Я могу остаться ненадолго, – сказал я ей. – Но от пива я откажусь.

– Кстати, что ты делаешь сегодня вечером? – спросила она, опускаясь на диван. – К чему такая спешка?

Я не планировал ничего конкретного, кроме как забрать Ламара из средней школы. Мы поужинаем, я решил, что сегодня вместо пиццы мы будем есть китайскую еду навынос. Напитки. Лего. Может быть, Наоми даже поможет нам закончить «Сокола». Я почувствовал на себе пристальный взгляд Елены и пожал плечами, сдерживая улыбку, потому что знал, что она набросится на это, как... ну, как прыгающий паук на голого, визжащего мужчину в душе.