Текст книги "Я спереди! (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Я СПЕРЕДИ!

Серия «Кода»

Мари Секстон

ПРОЛОГ

В комнате было шумно, тесно и пахло сигаретным дымом, и когда Доминик Якобсен впервые встретился взглядом со светловолосым мальчишкой в толпе людей, он не мог не подумать, это было похоже на сцену из фильма.

Наверное, плохого фильма. Но, эй, ему было семнадцать, и он не был склонен к мелодраме. Кроме того, в Коде на удивление трудно было найти шумные вечеринки. И, в конце концов, был август, и летние каникулы почти закончились. Это было его последнее громкое «ура» перед началом выпускного класса в средней школе Коды.

– Это только вопрос времени, когда появятся копы, – крикнула его лучшая подруга Елена Мартинес. Она стояла рядом с ним, прислонившись к стене у раздвижной стеклянной двери, ведущей на задний двор, но из-за грохочущей музыки ее было почти невозможно расслышать. – Нам нужно уходить.

– Нужно, – согласился он. Копы, скорее всего, просто отправят их домой, но если они по какой-то причине обыщут их и найдут косяк, спрятанный в заднем кармане Дома, у него будут большие неприятности. Да, им следует уйти. Но тот светловолосый парень, которого он никогда раньше не видел в Коде, стоял в другом конце комнаты и улыбался ему, заставляя сердце Дома биться чаще, и в этот момент все, чего Доминик действительно хотел, это остаться.

Елена схватила его за запястье и повела сквозь толпу людей. Некоторые высыпали во двор с пластиковыми стаканчиками из-под пива в руках. Она была права. Вечеринка подростков с бочонком пива на льду в углу и орущей на лужайке компанией пьяных идиотов, должна была привлечь полицию Коды в кратчайшие сроки.

Он позволил ей протащить себя сквозь толпу, остановившись лишь раз, чтобы захватить ее кузена Дэйва. Новый мальчик наблюдал за Домом всю дорогу.

– Где твой брат? – Спросила Елена, когда они подошли к двери.

– Я не уверен. – Доминик отвел взгляд от мальчика, на котором, как он заметил, были невероятно узкие джинсы, и оглядел комнату. Ему не пришлось долго искать. Дмитрий стоял всего в нескольких футах от новой навязчивой идеи Доминика, разговаривая со своей собственной навязчивой идеей, Джинни Джонсон. Дмитрий всегда говорил, что она самая привлекательная девушка в городе, но она была совершенно не в его вкусе, и вот она здесь, смеется над чем-то, что сказал Дмитрий, кокетливо откидывая свои длинные волосы с глаз.

После того, как Дом и Елена довольно долго махали и кричали, Дмитрий понял, что они собираются уходить. Они с Джинни склонили головы друг к другу. И затем, к крайнему удивлению Дома, они повернулись к блондину. Джинни заговорила с ним. Дом заметил, как в глазах мальчика загорелся интерес, и он снова посмотрел на него. Он заметил, как на лице паренька появилась понимающая улыбка.

Они втроем направились к входной двери, где Доминик ждал вместе с Дейвом и Еленой. Все шестеро выбежали на лужайку перед домом.

– Куда пойдем? – Спросил Дмитрий, держа Джинни за руку.

– Я не знаю, – сказала Елена. – Есть предложения?

– Как насчет парка? – Предложил Дэйв. Это было их обычное место для встреч. По меньшей мере, дюжина их друзей и кузенов обязательно должны были быть там, они сидели за столиками для пикника, курили, говорили о школе, машинах и о том, как тяжело расти в Коде, где подросткам совершенно нечем было заняться.

Дмитрий повернулся к Джинни, но любой мог увидеть скептицизм на ее лице. Богатые девушки, такие как Джинни Джонсон, не проводили летние ночи в парке, тусуясь с кучей автолюбителей и переутомленных людей. И после целого года тоски по ней, Дмитрий ни за что не собирался ее отпускать. Только не сегодня вечером, когда она внезапно проявила к нему интерес. В июне они вместе закончили школу, и все знали, что она скоро уедет в колледж. Это был большой шанс для Дмитрия, и Доминик знал, что он его не упустит.

– Что ж, – сказал Дмитрий, переводя взгляд с Доминика на Джинни и обратно. – Может быть, мы с Джинни встретим с вами там.

– Моя машина рассчитана только на двоих, – сказала Джинни.

И тогда мальчик впервые заговорил, и обратился он непосредственно к Доминику.

– Я мог бы поехать с тобой. Таким образом, твой брат может поехать с Джинни.

– Э-э... – Не то чтобы Доминику не нравилась эта идея, но он был озадачен тем, как этот парень вообще вписывается в общую картину. Почему он вообще участвовал в разговоре?

– Это Ламар, – представила Джинни. За все годы их совместной учебы в школе, с разницей всего в один класс, она ни разу не сказала Доминику ни слова, но сейчас сказала. – Он мой двоюродный брат. Он приехал из Тусона погостить.

– О, – сказал Дом, видя, как все кусочки головоломки встают на свои места. Он повернулся к мальчику. Двоюродный брат Джинни, что означало, что он из богатой семьи. Ламар. Доминик удивился тому, как сильно забилось его сердце, и его голос прозвучал хрипло и глупо, когда он сказал: – Я могу подвезти тебя домой позже, если ты это имеешь в виду.

– Отлично. – улыбнулся Ламар.

– Тогда все в порядке, – сказал Дмитрий, улыбаясь от уха до уха. Он хлопнул Дома по плечу, подошел ближе и сказал: – Спасибо, братан. Я твой должник. – Затем он ушел вместе с Джинни.

Дом молча не согласился. Его брат не был перед ним в долгу. Скорее, все было наоборот. Дом чувствовал, что они с Ламаром достигли некоего негласного соглашения, хотя Доминик даже не смог бы выразить словами, что означал этот договор. Он знал только, что Ламар, с его поразительно проницательными глазами, будет с ним в машине. От этой мысли у него по спине пробежал холодок. Кончики пальцев задрожали от возбуждения. В животе все затрепетало, а руки показались слишком большими и легкими для его тела.

– Ты готов? – спросил он Ламара, удивляясь дрожи в голосе.

– Конечно. – улыбнулся ему Ламар.

Они вчетвером двинулись по дороге. Машина Елены, или, точнее, машина ее матери, огромный синий «Бьюик Скайларк», который она иногда позволяла Елене водить, была припаркована в конце квартала, через дорогу от «гордости и радости» Доминика.

– Это что, «Понтиак GTO»? – спросил Дэйв.

– 65-го года, – подтвердил Дом, ухмыляясь. Отец Дома владел «Автомастерской Якобсена». Иногда кто-нибудь привозил машину, настолько разбитую, или настолько старую, или настолько поврежденную в результате аварии, что не мог позволить себе оплатить необходимый ремонт. В таких случаях отец Дома покупал машину, ремонтировал ее за свой счет и позже продавал. GTO появился два года назад, когда Доминик еще не был достаточно взрослым, чтобы водить машину. Но он влюбился в нее, как только увидел. Он умолял своего отца, и ответ его отца был прост.

– Хочешь эту машину? Ты должен ее заработать.

И Доминик работал. Он работал в гараже все выходные и много ночей подряд. Он подстригал газоны. Разбрасывал газеты. Даже присматривал за некоторыми из своих маленьких двоюродных братьев и сестер, экономя при этом каждый пенни. Он собственноручно отремонтировал машину в задней части отцовского гаража, и, наконец, на его семнадцатый день рождения отец передал машину ему.

Конечно, живя в горном городке Кода, штата Колорадо, бывали дни, когда ей приходилось стоять в гараже. Но теперь, когда теплый августовский день, наконец-то, сменился прохладой летней ночи в Скалистых горах, его GTO казался самой совершенной машиной в мире. Дэйв наклонился, чтобы заглянуть в окно, и воскликнул, увидев, в каком идеальном состоянии ее салон. Доминик взглянул на Ламара, втайне надеясь, что на мальчика это произвело такое же впечатление, как и на Дэйва, но выражение лица Ламара было непроницаемым.

Доминик вертел в руках ключи, испытывая странное нетерпение сесть за руль. Увидеть этого симпатичного богатенького мальчика из другого города на пассажирском сиденье.

– Я спереди! – сказал Дэйв.

Доминик нахмурился, размышляя, есть ли более изящный способ сказать Дэйву, что ему здесь не рады.

– Разве ты не поедешь со мной? – Спросила Елена у своего кузена.

– Нет, если другой вариант – поехать в GTO!

Доминик попытался скрыть свое недовольное выражение, но был уверен, что Ламар это заметил.

Елена раздраженно закатила глаза и повернулась к Ламару.

– А как насчет тебя?

На долю секунды Доминику показалось, что он окончательно потеряет Ламара из виду, но затем Ламар встретился с ним взглядом.

– Я не возражаю против заднего сиденья, – сказал он, обращаясь скорее к Дому, чем к Елене, и дрожь нетерпения, пробежавшая по спине Дома, превратилась в нечто гораздо более непреодолимое.

– Тогда, наверное, я поеду одна, – сказала она Дому. – Увидимся в парке.

Сев за руль, Доминик перегнулся через сиденье, чтобы открыть замок на пассажирской двери. С колотящимся сердцем он молча наблюдал, как Ламар забирается на заднее сиденье. Как только Дэйв пристегнулся, Доминик отъехал от тротуара.

Он прожил в Коде всю свою жизнь. Он знал каждую дорогу и переулок, но ему потребовалось немало концентрации, чтобы добраться от вечеринки до парка, и не потому, что Дэйв всю дорогу болтал с ним, задавая вопросы о машине, а потому, что он все время чувствовал на себе взгляд Ламара. Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел, что Ламар наблюдает за ним с легкой усмешкой на губах. Дома чуть не стошнило. Его руки немного дрожали, когда он переключал GTO на третью скорость.

Наконец, они прибыли к месту назначения. Несколько мест рядом с их местом встречи были заняты, поэтому Дом припарковался на дальней стороне лужайки. Он едва заметил, как Дэйв вышел из машины. Он был слишком сосредоточен на Ламаре, сидевшем позади него. Дом вылез из машины и выдвинул водительское сиденье вперед, чтобы Ламар мог выбраться с заднего сиденья. Однако Дом не отодвинулся в сторону. Он остался на месте, и сердце его бешено колотилось, когда Ламар вышел из GTO и остановился почти вплотную к Дому в пространстве между кузовом машины и открытой дверью.

Свет от фонаря отбрасывал на тротуар их тени, длинные, долговязые и безголовые. Ламар был ниже Дома на несколько дюймов, одет в соблазнительно облегающие джинсы и рубашку с воротником-стойкой. Его светлые волосы свободной волной падали на лоб. В свете уличных фонарей Дом увидел, что глаза Ламара были ярко-голубыми.

– Спасибо, – тихо сказал Ламар.

– Нет проблем.

– Эй, – сказал Дэйв, разрушая момент. – Какого черта вы двое ждете?

Дом пробормотал что-то неразборчивое в ответ, и они с Ламаром последовали за Дэйвом по траве к своим друзьям. Елена уже была там, разговаривая с кузеном Дома – Хулио. Они помахали друг другу в знак приветствия, и, оглянувшись через плечо на Доминика, Дэйв направился к ним.

Ламар оглядел группы детей, большинство из которых собрались вокруг столов для пикника. Он с улыбкой повернулся к Дому.

– Здесь немного людно.

– Правда? – Удивленно спросил Доминик. Здесь было гораздо меньше людей, чем на вечеринке. Всего около двадцати детей, собранных в три или четыре постоянно меняющиеся группы.

– Да, – сказал Ламар, улыбнувшись ему так, что у Дома задрожали колени. – Но не там. – Он указал на рощицу.

Доминик прочистил горло.

– С той стороны деревьев меньше света. – Он чувствовал себя странно, когда говорил это. Его голос звучал слишком пронзительно.

– Это было бы хорошо, не так ли?

Вопрос показался странным. Дом растерялся, не понимая, почему они решили пойти в темное, защищенное место за деревьями вместе.

– Я, эм... Ну, у меня есть косяк, который подарил мне брат. Я имею в виду, если тебе это нравится. Правда, он маленький. Если мы пойдем туда, нам не придется делиться со всеми. – Он болтал как идиот, пытаясь оправдать их необходимость покинуть группу, и Ламар улыбнулся.

– Конечно.

Дом последовал за пареньком, с которым только что познакомился, чувствуя себя так, словно тяжесть всех семнадцати лет подтолкнула его сквозь густую неразбериху юности к этой прекрасной августовской ночи, к почти полной луне, висящей над головой, к звездному небу, к смеху его друзей и семьи, становившимся все тише, пока он шел через парк за этим богатым мальчиком из другого города.

– Итак, – решился Доминик, потому что чувствовал, что кто-то из них должен нарушить молчание, – ты из Тусона?

– Да. Мои родители сейчас в Европе. Они отправили меня погостить к моим дяде и тете.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Мне тоже.

– Ты перешел в выпускной класс? – Спросил Ламар.

– Да.

– Я тоже. Не могу дождаться, когда это закончится. Я хочу поехать в какое-нибудь новое место, понимаешь? Куда-нибудь, кроме города, в котором я вырос. Я уже начал заполнять документы на поступление в колледж.

Дом сглотнул и молча кивнул, надеясь, что Ламар не спросит о его собственных планах на поступление в колледж. Доминик планировал пройти несколько курсов в технической школе, но он никогда не хотел заниматься ничем, кроме работы в гараже своего отца. В конце концов, они с Дмитрием станут управлять им вместе.

– Здесь, – наконец сказал Ламар. Они остановились. Оглядевшись, Дом заметил, что Ламар привел его к месту по другую сторону деревьев, где его не было видно ни с дороги, ни со стороны друзей. Ламар опустился на колени в густую сочную траву. Доминик сделал то же самое.

– У тебя есть зажигалка? – спросил Ламар.

– Да. – Доминику пришлось привстать на колени, чтобы достать «Бик» из кармана джинсов.

– Ты умеешь обращаться со стволом? – спросил Ламар тихим и дрожащим голосом.

Доминик застыл, зажав косяк большим и указательным пальцами одной руки, а в другой крепко сжимая зажигалку.

– Ты имеешь в виду, как положить вишенку в рот?

Ламар покачал головой. В тусклом свете уличных фонарей Дому показалось, что он увидел, как щеки мальчика заливает румянец. Но Ламар не отвел взгляда.

– Нет. Только дым. – Он улыбнулся, отчего-то выглядя одновременно застенчивым и дерзким. Он встал на колени, чтобы их рост был примерно одинаковым. Он взял руку Дома, ту, что держала косяк, и поднес ее к губам Дома, хотя это означало, что он слишком сильно вторгся в его личное пространство.

Он флиртует, понял Дом, и его желудок сделал безумное сальто при этой мысли. Все это время он заигрывал со мной, а я только сейчас это понял.

Он парень.

И он флиртует со мной.

И мне это нравится.

– Затянись, – сказал Ламар.

Дом сделал, как ему было велено, раскурил косяк и затягивался дымом до тех пор, пока ему не показалось, что его легкие вот-вот разорвутся. Когда он вынул сигарету изо рта, Ламар придвинулся ближе. Он положил руку на затылок Дома и притянул его к себе, остановившись губами менее чем в дюйме от его губ.

– Теперь, – прошептал он, – подуй.

Дом подчинился, выпустив дым тонкой струйкой в рот Ламару. Он положил ладонь на спину Ламара, чтобы удержать его на месте, чтобы они оба не дрожали, чтобы его руки не дрожали. Их губы соприкоснулись, когда они передавали дым от одного к другому. Ламар крепче сжал шею Дома, и Дом без всякой тревоги осознал, что кровь течет к югу от его пояса.

Это продолжалось всего несколько секунд, а затем дым рассеялся. Они стояли там, не двигаясь, воздух между ними был насыщен запахом марихуаны, густой травой, беззаботным смехом его друзей по ту сторону деревьев и глубоким, возбуждающим трепетом от возможности.

Ламар с трудом отстранился. Он взял у Дома косяк и затянулся. Затем, не говоря ни слова, они придвинулись еще ближе. Дом схватил его за руки и крепко прижал к себе, взволнованный дрожью Ламара, возбужденный тем, как крепко Ламар прижимается к нему.

На этот раз их объединяло нечто большее, чем просто дым. Нечто большее, чем почти незаметное прикосновение кожи, когда Ламар подул Дому в рот. Их губы соприкоснулись, не совсем в поцелуе, но достаточно близко, чтобы Дом понял, к чему это приведет. Он, без сомнения, знал, что эта история со стволом – всего лишь средство для достижения цели. Не что иное, как тропа искушений, ведущая в неизведанные, но вечно воображаемые места.

Дом страстно желал последовать за Ламаром по этому пути.

Дым снова рассеялся, но они не отступили. Они застыли на своих местах, оба тяжело дышали, ни один из них не хотел прекращать этот фарс.

– Еще одну затяжку, – сказал Дом дрожащим голосом.

Ламар кивнул и склонил голову набок, чтобы затянуться косяком, не поднося его к лицу Дома. Он вдыхал и выдыхал, и вдыхал, и выдыхал, пока Дом ждал, сердце бешено колотилось, ладони вспотели, член в штанах затвердел и выпирал. И тогда Ламар опустил косяк.

Он повернулся лицом к Дому.

На этот раз не было никакого притворства. Не было намеренного выпуска дыма. Ламар приоткрыл губы и притянул его к себе, вздохнув, когда их губы, наконец, соприкоснулись.

Это было восхитительно. Дом даже не думал о том, чтобы дышать. Он был слишком занят, пробуя на вкус и осязая, тянулся к этому милому богатому мальчику из другого города, задаваясь вопросом, как далеко они могут зайти, осмелится ли он что-нибудь сделать здесь, на открытом месте, где их могут увидеть.

Но он хотел этого. Боже, он хотел этого.

Ламар отстранился, задыхаясь, его губы были влажными от поцелуя, одна рука все еще лежала на шее Дома.

– Остальные, – выдохнул он.

Дом кивнул, зная, что они подумали об одном и том же. Прямо сейчас они были скрыты деревьями, но если кто-то из остальных придет их искать...

Если бы Ламар был девушкой, то не имело бы значения, что их могут обнаружить. Дом мог бы оттеснить его в густую влажную траву и дать волю страсти. Любой из их друзей, увидев это, улизнул бы. В лучшем случае, раздался бы свист.

Но сейчас все было по-другому.

– Пойдем, – сказал Дом, заметив, как дрожат его колени, а штаны слишком туго обтягивают эрекцию. Он заметил такую же выпуклость на брюках Ламара, когда помогал ему подняться на ноги. Осознание того, что Ламар возбужден, заставило Дома застонать. Заплакать. Кончить. А еще лучше – увидеть, как Ламар кончает. Дом повел их через парк по тротуару к своей машине. Он открыл дверцу и выдвинул сиденье вперед, чтобы Ламару было удобнее садиться сзади.

Скорее, вот все, о чем он мог думать. Скорее, скорее, скорее!

Ламар, казалось, чувствовал то же самое. Он старался не встречаться взглядом с Домом, но охотно сел в машину, повернувшись на сиденье, чтобы широко раскрытыми глазами наблюдать, как Дом забрался внутрь и неуклюже захлопнул за собой дверцу, так что свет в салоне погас.

Как только темнота сомкнулась вокруг них, Ламар схватил его. Их губы снова встретились, на этот раз со страстью и голодом, которых они не позволяли себе раньше. Дом почувствовал, что вибрирует от силы своего возбуждения. Ламар дрожал в его объятиях, когда они целовались. Он опустился на сиденье, позволяя Дому лечь на него сверху. Их ноги соперничали за пространство. Их эрекции терлись друг о друга. Было тесно и неловко, но от этого становилось только лучше. Некуда было пойти, чтобы не стать ближе, и нельзя было пошевелиться, чтобы не усилить трения между ними. Вскоре они уже задыхались и терлись, сильно прижимаясь друг к другу, целуясь, соприкасаясь языками, двигая руками. Ламар задрал рубашку Дома, провел руками по спине и, задыхаясь, сильнее прижался бедрами к его паху. Прикосновения Ламара к обнаженной плоти Дома сводили с ума. Он отчаянно хотел вернуть удовольствие, ощутить мягкость бледной кожи Ламара. Он скользнул руками под рубашку Ламара, исследуя его бока, твердую выпуклость ребер, бутоны сосков.

– О боже, – выдохнул Ламар, и Доминик прижался к нему сильнее, еще больше возбужденный тем, с каким энтузиазмом Ламар откликался на его прикосновения.

Это было то, о чем он мечтал. Это была страсть, о которой он всегда мечтал. Блаженство, которое он искал с девушками, но так и не обрел. Это безумное, дразнящее нарастание удовольствия. Эта безумная борьба за то, чтобы добиться большего. Напряжение в паху, боль в яйцах. Отчаянное желание прикоснуться к чему-то большему. Сделать что-то большее, прежде чем....

Прежде чем....

До того, как он кончит в штаны, даже не увидев члена Ламара. Или не прикоснувшись к нему. Или не попробовав его на вкус, то, что ему вдруг отчаянно захотелось сделать. Он толкнул Ламара в угол сиденья, а сам скользнул ниже, уже расстегивая брюки Ламара, отчаянно желая стянуть их, убрать с дороги, увидеть доказательство возбуждения Ламара.

На Ламаре были черные трусы, туго обтягивающие его возбужденный член, чуть ниже пояса виднелось влажное пятно. Дом оттянул ткань, чтобы увидеть, что под ней.

Член Ламара был короче, чем у Дома, но толще, бледный, изогнутый и такой, блядь, красивый, что Дом застонал от этого зрелища. Он провел пальцами вверх по всей длине члена Ламара, наслаждаясь тем, как парень выгибается под его прикосновениями, как он ахает и задерживает дыхание, как приподнимает бедра, поднося головку к ждущим губам Дома.

После недолгого колебания, лишь на долю секунды удивившись, как такое могло произойти, Дом приоткрыл губы и взял его в рот.

Ламар вскрикнул, вцепившись в виниловый край сиденья, и протиснулся глубже. Дом позволил ему войти в рот так глубоко, как только мог, не давясь, только на половину длины Ламара, но этого было достаточно, чтобы они оба застонали и сжались. Член Ламара на вкус был как соль, пах мускусом, на ощупь был как шелк. Его плоть была упругой и гладкой под губами Дома, толстая вена на внешней стороне была ощутима языком, и Дом обвел головку, поглаживая основание члена Ламара кулаком.

Он смотрел порно. Он просматривал журналы. Он часто представлял, как ему делают минет, но никогда не задумывался о том, насколько приятно будет его делать самому. Пальцы Ламара запутались в его волосах, бедра поднимались и опускались, его крики удовольствия звучали музыкой для ушей Дома. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким живым. Он катался на волне своего возбуждения, посасывая и облизывая, пробуя на вкус и исследуя, страстно желая кончить, но, в то же время, желая вечно сдерживать свой оргазм. Боже, какое это было охуенно приятное ощущение! Сила, которую он ощутил, когда Ламар задрожал и напрягся в его объятиях. Трепетное ощущение от того, что он ощущает вкус Ламара, слышит его крики, ощущает запах его плоти. Блаженная боль, когда Ламар в порыве наслаждения дергал его за волосы, вскрикивая, когда он входил и выходил изо рта Дома. Это было сладко и в то же время остро, так чертовски искренне, по-настоящему и правильно, что Дом не хотел, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Никогда не хотел встретить еще один день без этого восторга. Он обхватил зад Ламара, сжал его мягкую плоть, застонал от его длины, когда Ламар проник глубже в его рот.

– О боже, – выдохнул Ламар. – Возможно, ты захочешь остановиться. Я действительно близок.

Мысль о том, что Ламар кончит, довела и Дома до оргазма. Ламар схватил его за волосы и потянул, и Дом с готовностью стал подниматься по телу Ламара. Ламар обвил ногами талию Дома, сжал эрекцию Дома через джинсы, и Дом завладел сладким ртом паренька…

А потом они оба содрогнулись, оба содрогались и напрягались от силы своего освобождения, вскрикивали, когда целовались, поглаживали, когда кончали, тяжело дышали, когда спазмы замедлились и ослабли, оставляя их липкими и слабыми в объятиях друг друга.

Какое-то время они лежали, дрожа и переводя дыхание, когда их близость начала становиться неловкой. Места на заднем сиденье было мало, и Дом постепенно осознал, насколько тесно им было. Одна его нога начала затекать. И, конечно, он все еще переживал из-за того, что кончил в трусы.

Приглушенный смех донесся до него из парка. Казалось безумием, что они позволили себе так увлечься, в то время как его друзья и кузены были так близко. Что, если бы их обнаружили?

– Не знаю, как ты, – наконец сказал Ламар, – но я умираю от желания выпить колы.

Дом нервно рассмеялся, отстраняясь.

– От травки всегда хочется пить.

Они, как могли, вытерлись салфетками из бардачка, не глядя друг другу в глаза. Затем они перебрались на переднее сиденье, и Доминик отвез их на два квартала в «Седьмой уровень».

Они нервно переминались с ноги на ногу, наполняя большие стаканы льдом и содовой, а затем дождались своей очереди расплатиться. От смеси марихуаны, эротической энергии и адреналина у Дома кружилась голова. Интересно, заметил ли мужчина за кассой, что они сделали. Почувствовал ли он исходящий от них запах секса или заметил влажные пятна на джинсах.

Они вернулись в машину. Дом вставил ключи в замок зажигания, но не повернул их. Он посмотрел на Ламара.

– Мне отвезти тебя домой?

Ламар встретился с ним взглядом, застенчиво, но в то же время кокетливо, как и раньше.

– Пока нет.

За этими двумя словами скрывался определенный смысл. В глазах Ламара зажглась искра. Намек на потенциал этой ночи и обещание того, что еще впереди. Дом поймал себя на том, что улыбается, снова ощущая прилив возбуждения.

– Куда пойдем? – спросил он дрожащим голосом.

– Ты знаешь этот город лучше, чем я. – Ламар с улыбкой пожал плечами.

Дом повез его на север, к Мэйн-стрит, затем на запад, в сторону Эстеса, мимо Скалы, которую наверняка окружали другие скучающие подростки, снова на север, по окружной дороге, затем по короткой грунтовой дороге, которая была сущим адом для его машины, но кого это, черт возьми, волновало? Они заехали на маленькую темную поляну, которую он уже посещал раньше, правда, только днем, с друзьями или братом.

Они допили содовую в тишине, воздух между ними был пьянящим от напряжения, густым и тяжелым от возможностей. Дому захотелось протянуть руку, притянуть Ламара к себе, снова поцеловать его или отсосать. Может быть, посмотреть, каково это, когда тебе сосут. И все же он боялся сделать первый шаг. Даже после того, что между ними уже произошло, он не был уверен, как начать все сначала.

К счастью, у Ламара, похоже, не было подобных ограничений. Он поставил пустой стаканчик на пол, затем медленно положил руку Дому на колено.

Прилив возбуждения был мгновенным. У Дома перехватило дыхание, и он откинул голову на спинку сиденья. Он раздвинул ноги шире, а Ламар скользил рукой все выше и выше, пока не начал ласкать выпуклость Дома тонкими пальцами сквозь джинсы.

– Это было приятно, – сказал Ламар мягким и застенчивым голосом. – То, что ты сделал для меня в парке. Боже, это было так приятно.

Дом открыл глаза и встретился взглядом с Ламаром в темноте машины.

– Хочешь почувствовать, насколько это хорошо?

Дом едва мог дышать. Он едва смог кивнуть. А потом Ламар расстегнул штаны, вытащил член, опустил голову, и Дом провалился в самый теплый, влажный и сладкий рай, о котором когда-либо мечтал.

Они двигались медленно, по очереди, каждый из них посасывал и пробовал на вкус, каждый гладил и целовал. Даже после того, как Дом кончил во второй раз, они продолжили. Он нежно поцеловал Ламара, покусывал его шею и погладил бледную плоть, не торопясь исследовать ее, желая найти каждое местечко, которое заставляло паренька вздыхать и постанывать. Наконец, он вернулся к паху Ламара и сосал его до тех пор, пока его собственная страсть, наконец, не разгорелась с новой силой, и они начали еще один раунд. Казалось, наслаждению не будет конца, не будет предела тому, как высоко они могли подняться.

Но даже в такую ночь, как эта, необходимо было соблюдать комендантский час.

К тому времени, как Дом подъехал к дому Джинни Джонсон, его боксеры были настолько покрыты коркой засохшей спермы, что он решил, что лучше выбросит их, чем рискнет тем, что их найдет его мама. Он был измучен и выжат как лимон, в паху слегка саднило, яйца были пустыми и ныли. Но, Боже, как же это было приятно. Он чувствовал удовлетворение. Блаженство. Уставший и измученный, но готовый проделать все это снова, если бы только у них было время.

Ламар смотрел на него широко раскрытыми глазами. Впервые с тех пор, как они познакомились, он выглядел испуганным. Даже сейчас Дом снова хотел его. Он хотел еще больше радости, которую они испытали этой ночью. Но он был уверен, что у них будут и другие вечера. Больше возможностей целоваться и исследовать друг друга. В следующий раз он мог бы принести одеяло. Они могли бы вернуться на поляну и лечь на землю. Раздеваться. Прикасаться друг к другу везде.

– Завтра... – начал он, но Ламар оборвал его, покачав головой.

– Я уезжаю завтра, – сказал он. – Я возвращаюсь домой.

– Нет! – Дом протестовал, чувствуя, что земля уходит у него из-под ног, но он знал, что это напрасно. Никто из них ничего не мог сделать, чтобы изменить это. – Когда?

– Мы уезжаем в девять. Мой дядя отвезет меня в аэропорт, чтобы я мог улететь домой в Аризону.

– Но... – Доминик не стал возражать. Какое это имело значение? Они не могли ничего изменить. Они были из разных городов, разных школ, разных миров. Они были всего лишь детьми во вселенной, управляемой взрослыми. Но это казалось таким несправедливым. Они только что нашли друг друга.

Ламар глубоко вздохнул, нервно прикусив губу. Он перегнулся через сиденье и поцеловал Дома в последний раз, мягко и нежно. На этот раз без языка. Без страсти или настойчивости. Этот поцелуй был сладким, целомудренным и невинным, и в нем было столько завершенности, что у Дома защемило в груди.

– Спасибо тебе. – Прошептал два простых слова Ламар.

“Как, скажите на милость, вы можете объяснить с точки зрения химии и физики такой важный биологический феномен, как первая любовь?”

– Альберт Эйнштейн

ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

ЛАМАР

Просыпаться никогда не было легко. Каждый новый день был для меня новым знакомством с тихой пустотой, в которую превратилась моя жизнь. Меня заставило съежится не будильник по радио и не осознание того, что вот-вот наступит новый учебный день. Не голые белые стены моей новой спальни, напоминающие о моей первой квартире в колледже, когда я беспокоился о том, чтобы проделать отверстия в гипсокартоне. В эти дни мне казалось, что меня бесконечно преследуют не дождь, бьющий в окно, не ветви, гонимые ветром, царапающие крышу, и не серое небо, как реальное, так и воображаемое. Хуже всего было просыпаться каждое утро, вспоминая, что я здесь, в Коде, штат Колорадо, а Джонас остался в Далласе и, несомненно, просыпается рядом со своей женой.

Я пришел к выводу, что самое тяжелое в депрессии – то, что мир продолжает вращаться, как бы мне ни хотелось, чтобы этого не происходило. Один чертов день сменял другой.

Я нажал на будильник, чтобы отключить его. Мне очень хотелось накрыться одеялом с головой и проспать весь день, но это был не выход. Только не в школьный день.

Я сбросил одеяло и опустил босые ноги на холодные доски деревянного пола. Мне нужен коврик, подумал я, как делал каждое утро. Что-нибудь, что могло бы прикрыть пальцы ног, прежде чем они коснутся холодных досок. Но эта мысль не продлилась и минуты. Покупка коврика означала бы, что я планирую остаться. И, несмотря на то, что я переехал сюда, я не был готов к такого рода обязательствам.