Текст книги "Я спереди! (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Тогда я тосковал по нему, но теперь мое одиночество стало еще острее, потому что решение было так легко найти. В конце концов, это была не старшая школа. Я знал его фамилию. Я давно перестал беспокоиться о счетах за междугородние поездки. Ламар жил менее чем в пяти милях от моего дома. Я знал, что он был там, за кулисами, готовый вернуться на сцену.

Мне следовало позвонить ему. Я мог бы пригласить его с нами в Эстес. Но я боялся слишком много рассказать миру. Всегда существовала вероятность, что Ламар подойдет слишком близко, или возьмет меня за руку, или поцелует в щеку. Был шанс, что он упомянет о той волшебной ночи пятнадцать лет назад. И ничего из этого не могло произойти на глазах у Наоми. И вот я утешал себя мыслью, что, по крайней мере, в моем сердце есть эта тень, хрупкое эхо его шепота мне на ухо, пока я предавался скуке своей повседневной жизни.

Вторая неделя моего добровольного одиночества была хуже первой, отчасти потому, что Наоми решила провести несколько ночей подряд со своей матерью. В течение многих лет мы предоставляли ей право выбирать, с кем из родителей ей оставаться. В большинстве случаев я мог поручить ее Елене на неделю или две, не обижаясь на нее за ее выбор, но на этот раз ее отсутствие только усилило мое чувство вины. Дом, казалось, был наполнен одиночеством.

В четверг Наоми нанесла мне смертельный удар.

– Привет, папа. Ты разговаривал с мистером Франклином на этой неделе?

Она, казалось, не обратила внимания на то, что его имя заставило меня вздрогнуть.

– Нет, я был очень занят.

– Ну, я беспокоюсь о нем. Думаю, тебе стоит позвонить ему.

Я проглотил растущее чувство самобичевания.

– Я свяжусь с ним завтра, обещаю.

– Послушай, папа. Ты слышал, как мама и Ди говорили на вечеринке у дяди Марио о Службе спасении кошек?

– Нет.

– Они собираются приехать в город в эту субботу.

– Ладно. Ты хочешь сказать, что хочешь завести кошку?

– Ну... не смейся, ладно? Но у меня есть идея.

Нелепая идея, и все же она заставила меня улыбнуться.

ЛАМАР

Первые пару дней без Дома прошли неплохо. Мне нужно было проверить контрольные работы, а он, несомненно, был занят. Но к тому времени, как наступил четверг, а он так и не позвонил, я понял, что он меня избегает.

Очевидным ответом было позвонить ему, но на самом деле сделать это оказалось сложнее, чем могло бы быть. Я всегда ждал его, потому что у него была семья, с которой нужно было считаться. И что бы он ни чувствовал, я знал, что это моя вина. Я поцеловал его на крыльце Анджело. Я пригласил его провести со мной ночь. Я подтолкнул его к жаркому поцелую на его диване. Я фактически предложил отсосать у него на кухне. И теперь он, очевидно, не хотел меня видеть. Мне было стыдно за то, что я был таким нуждающимся и отчаявшимся. Почему я решил, что он захочет меня?

И все же я знал, что он любит меня. Из всех моих любовников, которые были у меня за все эти годы, никто никогда не смотрел на меня с таким неприкрытым желанием. Никто никогда не трепетал от моего легчайшего прикосновения так, как он. Я чувствовал его возбуждение, когда мы целовались на его диване. Его признание в том, что оральный секс ему нравится больше, чем анальный, было для меня своего рода великолепным подтверждением. Я позволял мужчинам трахать меня чаще, чем думал, но это никогда не было моим любимым способом близости. Зная, что Дом никогда не потребует, чтобы я был снизу, я еще больше стремился доставить ему удовольствие другими способами. И он поддался искушению. Я видел, как он смотрел на мои губы. Я знал, чего он хотел. Я даже не возражал, что он мне отказал. Я мог подождать, если нужно. Важно было то, что мы оба хотели одного и того же.

И мы хотели. У меня не было ни малейших сомнений.

Так к чему же теперь это молчание?

У меня не было ответов.

Если первая неделя без Дома была тяжелой, то вторая снова погрузила меня в пучину депрессии. Я не чувствовал себя так подавленно с тех пор, как... Ну, с тех пор как Джонас звонил мне в последний раз, за день до того, как я вышел из школы и обнаружил, что Дом ждет меня.

В моем доме было пугающе пусто и тихо. Несмотря на то, что светило солнце, мое жилое пространство казалось полным теней и мрака. Воспроизведение музыки через маленький динамик на моем ноутбуке не улучшило моего настроения. Все, что я мог, это каждый день вытаскивать себя из постели и идти в класс, где Эстер Принн уступала место Гекльберри Финну.

– Привет, мистер Франклин, – сказала мне Наоми перед началом урока в четверг. – Вы придете к нам сегодня вечером?

Было странно видеть ее каждый день, знать, что она была такой важной частью жизни Дома, и в то же время чувствовать себя как бы со стороны, как будто она была окном, через которое я мог время от времени поглядывать на него, как какой-нибудь эмоциональный подглядывающий Том.

– Я не знаю, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. – А я должен был?

Она нахмурилась.

– Я думала, вы будете у нас на этой неделе, понимаете? Я все чаще ночую у мамы, так что папе, наверное, не помешала бы компания.

– О. – Такие невинные слова, но они задели меня. Я говорил себе, что он, вероятно, занят семьей, но теперь понял, что это не так. Он был дома один, но не удосужился связаться со мной.

Может, он боялся, что ты снова набросишься на него.

Наоми наблюдала за мной, очевидно, ожидая какого-то ответа.

– Возможно, на следующей неделе.

Она изучала меня, покусывая губу, переминаясь с ноги на ногу, взвешивая мой ответ, но в это время входили другие студенты, болтая друг с другом и с нескрываемым любопытством разглядывая нас двоих в передней части аудитории.

– Хорошо, – сказала она, наконец, и села на свое место, выглядя такой же побежденной, каким я себя чувствовал.

Если раньше мысль о том, чтобы позвонить Дому, пугала, то после моего короткого разговора с Наоми стало только хуже. В тот вечер я два часа мучился, прежде чем отправить ему сообщение. Но что сказать? Привет, просто проверяю. Слишком многословно. Все еще нужна помощь со «Звездой Смерти»? Слишком очевидно. Скучал по тебе всю неделю. Слишком требовательно.

– Что с тобой происходит? – Спросила меня Лейла на третьем уроке в пятницу. – Ты выглядишь подавленным.

Я рассмеялся, хотя и знал, что это прозвучало саркастично.

– Разве я не всегда так выгляжу?

– В последние пару недель не так сильно. – Она пожала плечами, помешивая в термосе то, что прислала ее партнерша. Казалось, ее содержимое вызвало у нее меньше энтузиазма, чем обычно, что говорило о многом. – Тебе часто звонят ночью?

– Не на этой неделе. – Но это была ложь. Телефонные звонки продолжались. Они случались почти каждую ночь. Обычно по вечерам я не забывал выключать телефон перед сном, но почти каждое утро просыпался с несколькими пропущенными звонками. Иногда мне удавалось убедить себя, что звонил студент. Иногда я понимал, что это не так. В любом случае, я не хотел говорить об этом. Я знал, что Лейла захочет обсудить, кто звонил – Боб или Трой. Мне было все равно, кто это был. Да, это была угроза. Та, что заставляла меня оглядываться через плечо по пути к машине и выглядывать из-за занавески вечером, гадая, увижу ли я мельком того, кто за мной охотится. Я даже зашел так далеко, что раздобыл старый ежегодник и нашел фотографию Троя, чтобы узнать его, если увижу, но так и не узнал. И я устал строить догадки. Бесконечные разговоры об этом только отнимали у меня больше времени, а я терпеть не мог давать им даже это.

– А как же Джонас? – спросила она.

Странно, но его имя все еще заставляло меня вздрагивать. И все же я почти не вспоминал о Джонасе уже несколько недель.

– Нет, от него тоже ничего.

– Хорошо, – сказала она, вставая, чтобы выбросить свой обед в мусоропровод. – Хорошо, что ты от него избавился.

Я думал, что она права, и все же это было так, словно она воскресила призрак моего прошлого. В тот вечер я обнаружил, что лежу на своем диване с болью в груди от тщетности всего этого и размышляю над вопросом Лейлы.

Что насчет Джонаса? Он, наконец, решил жить дальше? Я говорил себе, что это то, чего я хотел, но мысль о том, что он счастливо живет с Оливией, делала меня несчастным. Я подумал о тех случаях, когда сидел и ждал его, надеясь провести вечер вместе, только для того, чтобы он расстегнул штаны, как только переступил порог моей комнаты. И все же я позволял ему. Я позволял ему отвести меня в спальню. Я ждал, стоя на четвереньках, пока он стоял у меня за спиной и натягивал презерватив. Мне никогда особенно не нравилось быть снизу, но я стискивал зубы во время секса, надеясь, что удовольствие, в конце концов, пересилит боль. Я позволял ему трахать меня снова и снова, потому что, когда все заканчивалось, всегда был шанс, что он останется на час или два, и я мог притвориться, что мы настоящая пара. А теперь, похоже, он уже забыл меня. Неужели я ничего не значил? Неужели он уже заменил меня? Неужели он нашел себе другого любовника, к которому можно бегать после работы? Кого-то еще, кому можно шептать ложь, когда он втискивается между его бедер?

Слезы навернулись мне на глаза, и я сердито вытер их. Я что, плакал из-за Джонаса? Из-за Дома, разбивающего мне сердце.

Я прошел на кухню и остановился, уставившись на бутылку бурбона, говоря себе, что это плохая идея. И все же, чем, черт возьми, еще я мог заняться в выходные?

Зазвонил мой телефон. Мое сердце отбило чечетку, когда я потянулся к нему, но, взглянув на экран, понял, что это не Доминик. И не мой преследователь тоже. Это был Мэтт.

– Я хотел проверить, как ты, – сказал он. – Были проблемы на этой неделе?

Я подавил свое разочарование. По крайней мере, хоть кто-то беспокоился о моем благополучии.

– Несколько телефонных звонков, и больше ничего.

– Черт возьми. Я надеялся, что они нашли новое хобби.

– Не повезло.

– Я вспомнил, как ты говорил, что предыдущие жильцы твоих тети и дяди доставили им некоторые неприятности. Подумал, что, может быть, если они все еще в городе, это они могут тебя беспокоить.

– О?

– Еще один тупик. Оказывается, сейчас они живут в Айдахо. Слушай, я не хочу быть слишком любопытным, но Доминик оставался у тебя?

Я сглотнул, внезапно напрягшись. Он снова подозревал Дома?

– Нет. А что?

Он вздохнул.

– Я бы чувствовал себя лучше, если бы ты был там не один.

– Я в порядке. – Я испытал облегчение, узнав, что Дом снова не подозреваемый, но слова Мэтта напомнили мне о моих собственных желаниях на этот счет.

– Я провел небольшое исследование о преследователях. Когда жертвами становятся женщины, вероятность того, что это кто-то из их знакомых, превышает 75 процентов, но мужчины гораздо чаще подвергаются преследованиям со стороны кого-то, кто им не очень хорошо известен.

– Ты хочешь сказать, что это может быть совершенно незнакомый человек? – Удивленно спросил я.

– Возможно. По статистике, все же более вероятно, что это знакомый. Большинство преследователей – бывшие или брошенные любовники, но мы их всех исключили, верно?

– Верно.

– Я думаю, тебе следует быть готовым к тому, что этот человек, скорее всего, даже не попадется на глаза.

– Но зачем? Зачем им это делать, если я их даже не знаю?

– Дело в том, что если ты их не знаешь, это не значит, что они не знают тебя. Это может быть кто-то, с кем ты встречался раз или два, но не заметил. Парень, который прокладывал тебе кабель, или твой почтальон. Кто-то, с кем ты столкнулся в кафе или кого подрезал на дороге. Такого глупого дерьма иногда достаточно, чтобы начать этот цикл оскорблений.

– Тогда у нас нет ни единого шанса выяснить, кто они такие, – ошеломленно сказал я.

– Не обязательно. Это просто означает осознавать. Вот почему я упомянул об этом. Я хочу, чтобы ты начал уделять пристальное внимание тому, кто тебя постоянно окружает. Даже в таком простом деле, как поход в продуктовый магазин, будь предельно бдительным. Дай мне знать, если увидишь кого-нибудь, с кем будешь сталкиваться чаще, чем следовало бы. Это маленький город, но не такой уж он и маленький, если ты понимаешь, о чем я.

– Наверное. – Но мысль о том, что моим преследователем был, по сути, совершенно незнакомый человек, привела меня в ужас.

– Я сейчас в вечерней смене, но ты можешь звонить мне в любое время. И я попросил ребят, работающих в ночную, как можно чаще заезжать к тебе домой, но если у этого твоего преследователя есть ключ...

– Не думаю, что есть. Я, правда, думаю, что слишком остро реагирую.

– Я не уверен.

– Я в порядке. Действительно. Но я ценю, что ты позвонил мне. – Я был смущен тем, как сильно я это оценил.

– Хорошо. Ну, Анджело спрашивал о тебе.

– Спрашивал?

– Технически мне запрещено сообщать ему твой номер телефона, но если ты когда-нибудь будешь поблизости, ты можешь зайти и повидаться с ним.

– Буду иметь это в виду.

Мы отключились, и я остался сидеть с телефоном в руке, пораженный такой простой вещью, как то, что кто-то спрашивает обо мне. Две недели я хандрил, скучая по Дому, но мне и в голову не приходило, что я могу завести новых друзей или заняться чем-то таким простым, как взять на прокат фильмы.

Автостоянка от «А до Z» была заполнена на две трети. Стайки подростков привалились к машинам, некоторые держали в руках бумажные стаканчики из-под кофе с логотипом магазина. На узкой лужайке вдоль края автостоянки стояли столы для пикника, а также мусорные баки и пепельницы. Законом штата Колорадо запрещено курить в радиусе двадцати футов от входа в учреждения. Кто-то, я подозреваю, Анджело, прикрепил к двери табличку со стрелкой, указывающей на столы. Там было написано: «Кури там, где твоя мама тебя не увидит». Он напечатал это без апострофа, но кто-то нарисовал его ручкой.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Другие владельцы бизнеса, возможно, и прогнали бы подростков, но, похоже, Зак и Анджело приняли свою роль центра притяжения молодежи города. Оказавшись внутри, стало ясно, почему подростки оказались снаружи. Также, по-видимому, это было хорошее место, чтобы пропустить по стаканчику после работы. Несколько небольших групп взрослых , в основном женщин, но я заметил среди них и несколько мужчин, сидели за столиками небольшими группами и смеялись, потягивая вино. На полке в центре магазина были выставлены игры и головоломки. Полка в углу была забита подержанными книгами в мягкой обложке, а на ней висела табличка с надписью «Оставь одну, возьми другую». На прилавке лежала большая папка с фильмами НАПРОКАТ. Я открыл ее и обнаружил страницу за страницей бумажных вкладышей из футляров для DVD. Это был один из тех странных магазинов, которые существовали только в маленьких городках, где «Уолмарт» еще не захватил власть, а владельцы малого бизнеса стремились удовлетворить любой спрос, который еще не был удовлетворен кем-то другим.

Предупреждение Мэтта эхом отозвалось в моей голове, и я воспользовался моментом, чтобы оглядеть лица вокруг, но единственным человеком, которого я узнал, был Анджело, стоящий за стойкой и наливающий бокал вина ожидающему клиенту, одновременно увлеченный разговором с блондином, сидевшим за стойкой и потягивавшим пиво.

– Ламар! – Сказал Анджело, широко улыбаясь мне. – Как вовремя ты пришел. Что будешь пить?

– Какой у вас бурбон? – спросил я.

Он рассмеялся.

– Боюсь, никакого. Наша лицензия распространяется только на пиво и вино.

– О. – Но я вспомнил, что он упоминал о латте. – Горячий чай?

– Конечно, у меня есть пара видов. Мама Мэтта заказывает их. – Но, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, подошел другой покупатель. – Дашь мне минутку?

– Не торопись.

Анджело отошел к другому концу стойки, и блондин, с которым он разговаривал, улыбнулся мне, его волосы свисали непослушными, жесткими локонами вокруг лица. Он протянул мне руку для рукопожатия.

– Приятно, наконец, познакомиться с тобой. Я Джаред.

– Ламар. – Я пожал ему руку, удивляясь, почему он, казалось, ожидал, что я узнаю его имя.

Должно быть, мое замешательство было очевидным, потому что он рассмеялся.

– Извини, я слышал разные истории от Анджело и Мэтта, но мы раньше не встречались.

– О, – сказал я, когда меня осенило. – Ты муж Мэтта.

– Да. – И я определенно понял, почему Доминик так на него смотрел. У него была непринужденная внешность соседского парня, которая привлекала к нему людей. Он указал на стул рядом с собой. – Присаживайся.

– Спасибо.

– Наконец-то, ты нашел «горячую точку Коды».

– Я понятия не имел, – сказал я, оглядывая магазин.

– Пару лет назад они были обеспокоены тем, что прокат фильмов идет по пути динозавров. Но они заняли здесь свою нишу.

С Джаредом было невероятно легко общаться. Он показался мне одним из самых счастливых людей, которых я когда-либо встречал. Казалось странным, что он женат на таком чопорном человеке, как Мэтт, но после того, как несколько раз прозвучало имя Мэтта, стало ясно, что Джаред без ума от него. Мне также было приятно узнать, что Джаред, как и я, был учителем. Хотя у нас были совершенно разные предметы, он преподавал математику и физику в средней школе, наша общая профессия давала нам много поводов для обсуждения. Мы немного поболтали о назойливых родителях, плохом финансировании и древних фотокопировальных аппаратах, пока он допивал вторую банку пива, а я пил первую приличную чашку чая за целую вечность. В магазине было многолюдно, но Зак и Анджело останавливались поболтать с нами, когда поток покупателей позволял это сделать. В компании этих троих я почувствовал, что расслабляюсь. Улыбаюсь. Даже смеюсь. Это было самое веселое время, которое я провел в Коде без Доминика. Казалось нелепым, что я не дружил с ними все это время.

– Ты ведь придешь посмотреть игру с нами в воскресенье, правда? – Спросил Анджело, прежде чем я ушел.

– Какую игру?

– Какую игру? – насмешливо переспросил Джаред, ухмыляясь мне. – Это страна «Бронкос». Как ты думаешь, какую игру?

– О. Ты имеешь в виду футбол?

– Конечно, я имею в виду футбол!

– Я не такой уж большой фанат.

– Хорошо, – вмешался Зак. – Можешь составить мне компанию.

К тому времени, как мне надо было уходить, я поймал себя на том, что говорю себе: «Да, я буду дома у Зака и Анджело в воскресенье в два часа смотреть футбольный матч, который меня совершенно не интересовал». Я даже ждал этого с нетерпением.

Ровно до того момента, когда я подошел к двери и Анджело окликнул меня:

– Передай Доминику, он тоже приглашен.

Вот так вечер, в течение которого я почувствовал себя лучше, превратился в дым.

Субботнее утро я провел, сгребая листья у себя на заднем дворе, греясь на теплом колорадском солнышке и заработав жуткий солнечный ожог на затылке. Солнечные ожоги всегда ассоциировались у меня с жарой. Мне и в голову не приходило, насколько сильнее ультрафиолетовые лучи на высоте мили над уровнем моря. Я намазывал лицо алоэ, когда около двух часов зазвонил мой телефон. Я удивленно уставился на имя Дома, появившееся на экране.

– Алло? – Я в очередной раз поразился тому, каким глупым способом начал разговор.

– Привет, – тихо сказал он. – Как у тебя дела?

Всего несколько слов, но они произвели глубокое впечатление. Не радость от того, что я услышал его голос, как я ожидал, и не облегчение от очевидного окончания моего изгнания. Нет, это был гнев, внезапный и горький, подступивший к горлу. Я хотел огрызнуться на него, наброситься и как-нибудь ранить, но ничего не приходило в голову. В голове было невыносимо пусто.

– Прости, – сказал он, прежде чем я пришел в себя. – Я собирался позвонить раньше, я просто...

Я услышал ложь в его голосе, он вообще не собирался звонить, но я также услышал печаль. Я услышал нотку печали, которая заставила меня замолчать.

– Ламар?

– Я в порядке, – неохотно сказала я.

– Я не виню тебя, если ты злишься.

Я вздохнул, раздумывая. Был ли смысл требовать объяснений? Возможно, если бы мы поговорили с глазу на глаз, но по телефону это показалось неправильным. Я подавил свой гнев и спросил:

– Как дела?

– Хорошо. – Но это был механический ответ, а не искренняя реакция. – Слушай, ты дома?

– Да. А что?

– У Наоми есть кое-что для тебя. Мы можем зайти?

– Конечно, – удивленно ответил я. Что, черт возьми, может предложить мне его дочь?

– Елена с нами.

Его тон был странным.

– Хорошо.

– И сколько бы Наоми ни хлопала глазами и ни умоляла, ты можешь сказать «нет», клянусь.

Я понятия не имел, что на это сказать.

– Увидимся через десять минут, – сказал он, и связь прервалась.

Они приехали на двух машинах, Дом в своем GTO, за ними следовали Елена и Наоми на «Субару Аутбэк». Они привезли воющего кота в картонной переноске для домашних животных.

– Привет, мистер Франклин! – Сказала Наоми, широко улыбаясь мне и внося эту штуку внутрь. – Хорошо проводите выходные?

– Наверное, – сказал я, с беспокойством взглянув на Дома, который выглядел смущенным, а затем на Елену, которая улыбнулась мне с дружелюбным любопытством. Она была так похожа на Наоми, что я был поражен.

– Ламар! – сказала она, с энтузиазмом пожимая мне руку. – Ты ничуть не изменился.

– Э-э-э... – Я встречал ее раньше? – Правда?

– Ты не помнишь, не так ли? Я была на вечеринке, где...

– Лэйн, – прорычал Доминик. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что Лэйн, по-видимому, было сокращением от имени Елены. – Не сейчас.

Она бросила на него раздраженный взгляд, но Наоми заговорила прежде, чем она смогла ответить.

– Я хочу попросить вас об одолжении, мистер Франклин. Через несколько недель у моей двоюродной сестры день рождения, и она очень хочет кошку. Сегодня в город приезжала Служба спасения кошек, так что мы пошли и купили кошку для нее. Но, видите ли, у нее день рождения только в декабре, так что я не могу подарить ей сейчас, а папа говорит, что я не могу оставить ее у него дома, потому что у него аллергия, и я не могу оставить ее у мамы, потому что ее парень не любит кошек. И я подумала, может, вы могли бы оставить ее для меня?

Она улыбнулась мне. Елена тоже улыбнулась. За исключением голубых бровей Наоми, сходство между ними было поразительным. Отчаянное мяуканье кошки, требовавшей свободы, стало громче, как будто она предчувствовала свой неминуемый приговор. Рядом с ними Доминик уставился в потолок, как будто ему больше всего на свете хотелось оказаться где угодно, только не здесь.

– Ну, – сказал я, ошеломленный просьбой. – Я не знаю. У меня никогда не было кошки. Я даже не знаю, что им нужно.

– О, это просто! – Сказала Наоми, и, судя по ее тону, я уже был согласен. – Она уже приучена к лотку и все такое. – Она расстегнула крышку коробки и вытащила кошку. – Она реально милая. Вот.

Она сунула это существо мне в руки. Это была большая кошка с длинной серебристой шерстью. Она тут же вывернулась из моих объятий. Я подумал, что она убежит, но она этого не сделала. Она бесцеремонно плюхнулась на пол моей гостиной и подняла заднюю лапу, чтобы облизать ее, при этом краем глаза наблюдая за мной.

– Разве она не великолепна? – Наоми была в восторге. – Значит, вы возьмете ее, да?

– Что ж...

– Она вам понравится. – Она повернулась к кошке. – Он полюбит тебя, правда, Мисс Присс? – проворковала она.

Кошка моргнула и продолжила лизать свою лапу.

– Мисс Присс? – спросил я. – Ее так зовут?

Дом издал сдавленный звук, который, как я подозревал, должен был означать смех. Наоми бросила на него уничтожающий взгляд, прежде чем ответить мне.

– Ее полное имя Мисс Присс Пом Пом Поу, – сказала она с совершенно серьезным выражением лица.

– Извини?

– Посмотрите на ее пушистые лапки! Они похожи на крошечные помпоны! Видите?

Словно для демонстрации, Мисс Присс Пом Пом Поу поменяла лапки местами, подняв заднюю лапку в мою сторону и растопырив свои мохнатые кошачьи пальчики.

– О, – сказал я, взглянув на Дома, который явно изо всех сил старался не рассмеяться. – Мисс Присс...

– Пом Пом Поу, да! – Закончила Наоми, сияя от радости. – Вы ведь оставите ее себе, правда?

– Ну…

– Ты можешь отказаться, – сказал Дом.

– Но папа! – запротестовала Наоми. – Если он скажет «нет»...

– Ты можешь сказать «нет», – твердо перебила ее Елена.

Наоми топнула ногой в сторону своих родителей, прежде чем повернуться ко мне.

– Но вы ведь этого не сделаете, мистер Франклин? Потому что, если вы это сделаете, нам придется забрать Мисс Присс обратно. Они сказали, что она ждет своего постоянного дома уже почти два года, и она действительно не хочет снова оставаться в одиночестве в своей клетке.

– Что с ней не так? – спросил я.

– Что вы имеете в виду, говоря, что с ней не так? С ней все в порядке! Она само совершенство!

– Почему ее до сих пор никто не забрал?

– Потому что ей девять лет, – ответила Наоми, переходя от подростковой ярости к недовольству. Она скрестила руки на груди и смахнула челку с глаз. – Никто не хочет брать старых кошек. Им нужны только котята.

Я испытал острую симпатию к Мисс Присс Пом Пом Поу, не только из-за ее ужасающего имени, но и потому, что я представлял, каково это – жить одному в коробке. Я знал, каково это – быть нежеланным, и мысль о том, чтобы отправить ее обратно ждать кого-то другого, казалась мне невероятно жестокой. Я поймал себя на том, что улыбаюсь.

– Думаю, я могу оставить ее себе.

Наоми завизжала так, что, наверное, на много миль вокруг собаки подняли головы, подпрыгивая на цыпочках.

– Спасибо, мистер Франклин! Я обещаю, вы не пожалеете об этом.

Прошло всего несколько минут, прежде чем Елена выпроводила Наоми за дверь…

– Пока, мистер Франклин! Увидимся в понедельник!

… а потом я остался наедине с кошкой и Домиником. Первая бросилась прочь по коридору. Второй избегал встречаться со мной взглядом. Он прошел на кухню, как будто что-то искал, но у меня было такое чувство, что он всего лишь искал выход из неловкого разговора, который, как мы оба знали, предстоял. Я мог бы притвориться, что ничего не произошло, и вести себя так, как будто между нами все осталось по-прежнему, но я все еще злился, хотя и гораздо меньше, чем раньше, и был не совсем готов отпустить это.

– Рад снова тебя видеть, – сказал я, наконец.

Его улыбка была медленной и неуверенной.

– Я тоже рад тебя видеть.

– Ты избегал меня.

Его щеки вспыхнули. Он прислонился бедром к моему кухонному столу и уставился в пол.

– Нет, – сказал он. – Все было не так.

Но язык его тела говорил о чувстве вины.

– Я не хотел все испортить, – сказал я.

– Ты не испортил.

– Мне не следовало приглашать тебя на ночь.

– Дело не в том, что…

– Тогда прости, что поцеловал тебя.

– Нет. Пожалуйста, не извиняйся за это. – И впервые его умоляющий взгляд встретился с моим. – Это последнее, из-за чего я хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым.

– Тогда помоги мне понять, Доминик. Потому что в одну минуту ты говоришь, что никуда не пойдешь, а в следующую – исчезаешь.

– Прости.

– Я, должно быть, напугал тебя...

– Нет. Я думал... – Но его слова замерли на полуслове.

– Что? – Спросил я, когда стало ясно, что объяснений не последует.

Он осекся, признав свое поражение.

– Да, я избегал тебя. И мне жаль. Я не хотел, чтобы все так вышло. Ты имеешь полное право быть сбитым с толку. Но я... – Он покачал головой, нервно потирая затылок, и уставился на мои ноги. – Я не знаю, смогу ли я дать тебе то, чего ты хочешь.

– Чего хочу я? – сказал я. – А как насчет того, чего хочешь ты?

– Я хочу, чтобы мы были друзьями.

– Друзьями?

– Да.

Но он по-прежнему не смотрел мне в глаза. Я вспомнил, как он обнимал меня той ночью в моей комнате. Как он не мог оторваться. Как он прикасался ко мне, когда мы целовались на его диване.

– Я не могу понять, то ли ты действительно подаешь противоречивые сигналы, то ли я подталкиваю тебя к чему-то, чего ты никогда не хотел начинать.

Он снова вздохнул и потер виски, словно отгоняя головную боль.

– Честно говоря, я тоже не уверен.

– Значит, я тебе не нужен?

Он рассмеялся, хотя в его смехе не было радости. В нем не было ничего, кроме горечи.

– Это не так.

Я подошел к нему ближе, намеренно вторгаясь в его пространство, чтобы посмотреть, отступит ли он, но он этого не сделал. Он неохотно встретился со мной взглядом.

– Возможно, иметь кого-то, с кем можно провести время, и заманчиво, но я не в твоем вкусе.

– О, ты определенно в моем вкусе. Последние пятнадцать лет ты практически соответствовал моему «типу».

– Но теперь реальность не оправдывает твоих ожиданий?

– Это тоже не так.

Я тоже прислонился бедром к столешнице, повторяя его движения, и он придвинулся ближе. Я был уверен, что он с трудом сдерживался, чтобы не положить руку мне на бедро, как в ту ночь в моей спальне.

– И что дальше?

Он вздохнул.

– Это не так просто.

– Все возможно.

– У меня есть дочь.

– Я знаю. – Мне пришлось на минуту задуматься над этим. – Понимаю. Ты не встречаешься при ней?

Он вздохнул и опустил голову.

– Не совсем.

– А твоя бывшая?

– Елена знает. Она всегда знала. Но больше никто.

– А остальные члены твоей семьи?

– Нет.

Я не был уверен, плакать мне или смеяться. Почему из всех мужчин в мире я всегда цеплялся за тех, кто был недоступен? Но это был не Джонас, который лгал мне о том, что происходит. Это был Дом, растерянный, возбужденный и расстроенный, пытающийся поступить правильно.

– Ты хочешь сказать, что тебе нужно время?

– Я не знаю, – сказал он, качая головой. – Я не знаю, что мне нужно. Я не знаю, чего хочу. Я без ума от тебя, но я должен думать о Наоми. Я должен ставить ее потребности на первое место. Я должен...

Я сократил расстояние между нами. У него перехватило дыхание, когда наши тела соприкоснулись.

– Ставить ее потребности на первое место не значит отказывать себе во всем. – Я обвил руками его шею. Я встал на цыпочки, чтобы прикоснуться губами к его губам. – Иногда ты тоже можешь повеселиться.

– Я не могу, – простонал он.

Его голос звучал так надломленно, так противоречиво, но его тело не было сбито с толку. Его руки нашли мои бедра, и он крепко прижал меня к себе. Я почувствовал, как между нами что-то изменилось, когда его член начал подниматься. Он опустил голову, но не стал целовать меня.

– Зачем отрицать это?

– Потому что я должен. – Его слова были похожи на сдавленный стон. – Потому что... Потому что...

Но его хватка на мне усилилась. Он пошевелил бедрами, потираясь об меня своей эрекцией. Я прижался ближе, чтобы поцеловать его в щеку, и услышал тихий звук, который он издал.

– Хочешь, чтобы я остановился?

– Господи, хотел бы я знать.

Но он не сказал «нет», поэтому я запустил пальцы в его волосы и прижался губами к его губам.

На мгновение он застыл, его дыхание срывалось с моих губ. И затем он сдался. Он застонал, сдаваясь, и крепко поцеловал меня, сминая мои губы своими. Я просунул руку между нами, чтобы обхватить его пах, и его стоны стали громче. Но когда я начал расстегивать его джинсы, он замер.