Текст книги "Я спереди! (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Вы находитесь в идеальном месте для этого, не так ли? С таким же успехом можно повесить табличку с просьбой ограбить вас.

Это было правдой. Дом, который я снимал у своего дяди, находился в конце плохо освещенной тупиковой улицы, а это означало, что у меня был только один сосед. Через дорогу находилась начальная школа. Там был только тротуар и забор из металлической сетки, а с другой стороны – детская площадка. В данный момент там было пусто, но еще через двадцать минут у нас будет аудитория из младшеклассников с широко раскрытыми глазами.

Офицер Ричардс указал на моего соседа.

– Я полагаю, они тоже ничего не слышали?

Я пожал плечами.

– Понятия не имею.

– Они, вероятно, сообщили бы об этом, если бы знали, но я уточню у них. – Он вернулся к тому месту, где я стоял у подножия крыльца. Он прищурился, глядя на меня глазами, которые были чем-то средним между серым и зеленым. – У вас есть какие-нибудь предположения, кто это сделал?

– Нет.

– Вы уверены?

Этот вопрос удивил меня.

– Конечно.

– Потому что такого рода повреждения обычно происходят из-за чего-то личного. И тот факт, что они проделали все это без лишнего шума, наводит меня на мысль, что это были не детские шалости.

– Клянусь вам, я понятия не имею. Я живу здесь всего четыре недели. Я даже не знаю никого…

– Совсем никого? – спросил он, скептически приподняв бровь.

Я вздохнул.

– Мои тетя и дядя, Фред и Дороти Джонсон. Они живут в Глейшер-Хилле. Но они на пенсии.

– У вас были какие-нибудь разногласия?

– Нет. Нисколько. На самом деле, дом принадлежит им. Они предложили мне выгодные условия. Они сказали, что их последние жильцы доставляли им одни неприятности, так что, я думаю, они рады сохранить его в семье. В любом случае, это не могли быть они. Они пенсионеры-путешественники. Последнее, что я слышал, это то, что они были в Миссури.

– Есть еще родственники в округе?

– Моя двоюродная сестра, их дочь, моего возраста, но она живет в Торнтоне. Кроме меня, в Коде я знаю только своих коллег.

– Где вы работаете?

– В средней школе.

– Завели там врагов?

– Уверен, что не все мои ученики обожают меня, но я не могу припомнить никого, кому бы я так сильно не нравился.

Он нахмурился и покачал головой.

– Я не думаю, что это ученики средней школы. Они шумные. Кто-нибудь бы что-нибудь услышал. Кроме того, даже если вы завалите одного или двоих из них, поверьте мне, самое худшее, что они сделают, это помочатся на вашу машину или оклеят туалетной бумагой ваш дом. Может быть, оставят на пороге приятный подарок в виде кошачьего дерьма. Это? – Он указал большим пальцем на свое внушительное плечо. – Это тот, кто серьезно на вас зол.

– Честно говоря, я не знаю никого, у кого были бы причины так злиться на меня.

Брови офицера Ричардса поползли вверх.

– Девушка?

Я покачал головой.

Он заколебался.

– Эм... – Его щеки начали краснеть. – Парень?

Я снова вздохнул и мысленно приготовился к тому, что все может обернуться странно, но я уже давно прошел тот этап в своей жизни, когда я пытался скрыть свою гомосексуальность.

– Нет, не здесь. Но в Далласе был один парень. Джонас Мартин.

Я ожидал увидеть намек на неодобрение или понимающий взгляд. Его ответ удивил меня. Он почти улыбнулся, записывая информацию в свой блокнот.

– Хм.

– Что? Это проблема?

– Нет, это значит, что мне становится лучше. – Он сделал ручкой жест продолжать. – Итак, этот парень, Джонас. Где он работает?

– Это не может быть он.

– Скорее всего, нет, но не помешает сделать пару звонков и убедиться, что он там, где все ожидают его увидеть. Где он работает?

– «Финансовый траст Далласа». Правда, я не знаю его рабочего номера. Я звонил ему только на мобильный.

– Вот для чего нужен Интернет.

– Я думал, для порно.

Он не улыбнулся, но мне показалось, что это его позабавило.

– И для этого тоже. – Он оторвался от блокнота, в котором делал пометки. – «Финансовый траст Далласа». Это банк?

– Они занимаются коммерческой недвижимостью, хотя это включает и кредитование.

– Больше никого в отделе ухажеров нет?

– Нет.

– Даже просто перепихоны?

– Нет.

– Совсем никого с тех пор, как вы сюда переехали?

Мое терпение было на исходе, особенно после того, как рассказал ему, как чертовски одиноко мне было с тех пор, как я приехал в Коду.

– Послушайте, офицер. Не знаю, заметили ли вы, но это не совсем город для мальчиков. Я почти уверен, что я единственный гей в городе.

Он прищурился, глядя на меня. Это должно было означать улыбку?

– Вы, наверное, удивитесь. А как насчет школы? Ни с кем там у вас не было проблем?

Я начал было отказываться, но остановился как вкопанный. Заметив мои колебания, офицер Ричардс наклонился ближе.

– Да?

– Учитель физкультуры. Боб Болен.

– У вас с ним были проблемы?

– Честно говоря, я не думаю, что он сделал бы что-то подобное. Это слишком... – Я поискал подходящее слово. – Анонимно. Он предпочел бы, чтобы я знал, что это был он.

– Но вы ему не нравитесь?

– Он не очень-то симпатизирует ЛГБТ. А парень, которого я заменил, был его другом. Я думаю, Боб считает, что это я виноват в том, что его уволили.

Это явно заинтересовало офицера Ричардса.

– А вы знаете его имя? Учитель, которого вы заменили?

– Трой Фаулер.

– О, – понимающе произнес он, снова что-то записывая в своем блокноте. – Я знаком с Троем.

– Откуда? – У меня возникло неприятное ощущение, что он собирается сказать, что они были приятелями по покеру.

– Скажем так, я знаю его по профессии.

Подъехал эвакуатор из «Автомастерской Якобсена». Водитель вышел из машины и лениво прислонился к кабине, хмуро глядя на офицера Ричардса и меня, явно ожидая, когда я закончу заполнять свое заявление. Офицер Ричардс убрал блокнот обратно в карман, очевидно, собираясь закончить разговор.

– Сначала я поговорю с вашими соседями, – сказал он. – Посмотрим, не видели ли они чего-нибудь или не слышали. Затем я разыщу Троя. Он достаточно мелочный, чтобы сделать что-то подобное, но я не уверен, что он достаточно умен, чтобы сделать это тихо. Но, возможно, он удивит меня.

Тот факт, что он, по-видимому, намеревался провести расследование, удивил меня. Я ожидал, что он просто составит заявление. На самом деле я не думал, что с этим что-то будет сделано.

– Вы уверены, что у вас будет время? Я имею в виду, с вашей загруженностью делами…

Его смех был таким громким и неожиданным, что я инстинктивно сделал шаг назад.

– Это не совсем «Полиция Майами».

– Но я уверен, что вы заняты...

– Послушайте, я открою вам маленький секрет. Работая в Коде, по ночам вы иногда напиваетесь и нарушаете общественный порядок. Бывают бытовые ссоры. Нарушается тишина. А в рабочие будни? Это праздник сна. На прошлой неделе мне позвонил только один старик, который был в бешенстве из-за того, что соседская собака продолжала гадить на его лужайку. За неделю до этого нам позвонил тот же старик, потому что другие его соседи поливали траву в неподходящее время суток. А за неделю до этого позвонила старая миссис Лумис, потому что ее кот застрял в ливневой канализации. Знаете, что по-настоящему печально?

– Кот умер?

– Кот выжил. Самое печальное, что мы бросили все свои гребаные силы на его спасение. Пожарные тоже.

– Эм... это ужасно гуманно с вашей стороны.

– Да. – рассмеялся он. – Гуманно, к тому же, нам было скучно. Это был самый волнующий звонок, который у нас был за все лето. Это? – Он снова указал большим пальцем на мою потрепанную машину. – Это похоже на вершину моей чертовой карьеры здесь.

Я всю жизнь прожил в больших городах, где такая незначительная вещь, как разбитая машина, стоила не более двух минут чьего-либо времени. Честно говоря, мне и в голову не приходило, насколько отличается жизнь полицейского в маленьком городке.

– Что ж, думаю, я рад, что смог помочь?

Он снова рассмеялся и хлопнул меня по плечу так сильно, что я пошатнулся.

– Я тоже, хотя буду чувствовать себя полным идиотом, если вам не выплатят страховку.

– Думаю, они заплатят.

– Хорошо. Сделаете мне одолжение?

– Еще бы.

Он полез в другой нагрудный карман, в котором не было записной книжки, и достал визитную карточку, которую протянул мне.

– Позвоните мне, если что-нибудь еще случится.

ДОМИНИК

Что самое забавное в детях, так это то, что никогда не знаешь, что получишь в ответ. Только что с их ангельских губок слетали неожиданные крупицы мудрости, а в следующее мгновение они уже запихивают себе в нос горошины. В тринадцать лет моя дочь Наоми уже перестала засовывать в ноздри неподходящие предметы, но она все еще была виновата в том, что принимала очень неправильные решения. Например, недавно она вернулась домой с вечеринки с ночевкой, и ее густые брови были выкрашены в ярко-синий цвет.

Я размышлял над этой дихотомией, когда мы вместе сидели за столом и завтракали.

Поправка: я завтракал, размышляя о предстоящей работе в семейном гараже и автомастерской. Она со скоростью света печатала на своем телефоне, время от времени смеясь над тем, что писал ее собеседник, и полностью делая вид, что меня не существует. С другой стороны, я уже начал привыкать к ярко-синей краске на фоне ее светло-коричневой кожи.

Я как раз выливал остатки молока из-под хлопьев в канализацию, мне жаль, что дети в странах третьего мира голодают, но я все еще не пью тепловатое молоко с крошками, в котором был мой «Особый К», когда она впервые за все утро заговорила со мной.

– Папа? Можно с тобой поговорить?

– Конечно, Снежинка. Что случилось?

– В этом году у нас новый учитель английского. Его зовут мистер Франклин. И, знаешь, он кажется хорошим парнем? Он мне действительно нравится. Но в течение первых двух недель я думала, что он мне знаком. Возможно, я его знала, но знаю, что это не так?

Она задала это как вопрос, поэтому я угукнул, чтобы поддержать, и сел напротив нее.

– Ну, вчера он пришел на четвертый урок, и он был весь мокрый, как будто попал под дождь. И я почти подумала, что, может быть, он плакал. И он сел за свой стол. И я поняла, почему он показался мне таким знакомым.

– Почему?

– Потому что он ведет себя точно так же, как мама, когда у нее бывают плохие времена.

Елена время от времени боролась с тяжелой депрессией, начиная с нашего выпускного класса средней школы. Хотя последние три года у Наоми все было в порядке, она достаточно насмотрелась на «плохие времена», которые переживала ее мать, чтобы обратить внимание на признаки этого.

– Ты хочешь сказать, что у вашего учителя депрессия?

– Да, я так думаю. И мне кажется, что я должна была бы что-то сделать, но… Я не могу, да?

– Ну, ты можешь быть дружелюбной. Ты можешь спросить, все ли с ним в порядке. Дай ему понять, что ты волнуешься. Но ты знаешь, как это бывает. Всех благих намерений и ободряющих речей в мире может оказаться недостаточно. Иногда для этого нужны лекарства. Иногда требуется изменить распорядок дня. Иногда просто нужно время. – Я развел руками. – Иногда вообще ничего не помогает.

Она нахмурилась и постучала телефоном по столу.

– Это отстой.

– Да, так и есть.

Я взглянул на часы. Мне не хотелось прерывать ее, когда она не только говорила, но и обсуждала что-то более важное, чем последний поворот сюжета в ее любимом телешоу, но нам обоим нужно было кое-где побывать.

– Хочешь, я подвезу тебя в школу по дороге на работу?

– Нет. Я пройдусь пешком.

– Ладно. Ты потом пойдешь к своей маме?

– Не сегодня. Она сейчас работает в обеденную смену, так что в этом нет смысла. Но, может быть, на выходных.

– Делай, как знаешь.

– Мне пора. Эбби ждет меня.

Она встала и закинула рюкзак на плечо. Она была уже на полпути к двери, когда я заговорил снова.

– Я люблю тебя, Снежинка. Даже когда у тебя синие брови.

Она закатила глаза, глядя на меня.

– Боже, папа. Повзрослей. – И она исчезла, взмахнув длинными черными волосами. Дверь за ней захлопнулась.

– Нет, спасибо, малыш, – сказал я пустому дому. – Ты делаешь это достаточно быстро за нас обоих.

Пятнадцать минут спустя я подъехал к «Автомастерской Якобсена по ремонту автомобилей и кузовных работ». Мой отец открыл ее сорок лет назад, и это был самый старый гараж в Коде, а мы с братом Дмитрием провели здесь большую часть своей жизни, вдыхая запах масла, бензина и резины. Официально он не станет нашим, пока мой отец не выйдет на пенсию, возможность, которая, казалось, никогда не осуществится, но мы уже делали большую часть работы. Дмитрий занимался деньгами. Я занимался кузовными работами. Мы оба работали механиками, а также несколько двоюродных братьев и сестер. Мой двоюродный брат Фрэнк, который был почти на десять лет старше меня, стоял за прилавком, когда я вошел, и что-то искал на древнем компьютере.

– Что у нас тут, Фрэнк? – Спросил я, входя.

– Похоже, день пока не задался.

– Ты же знаешь, что можешь сглазить нас, если будешь так говорить.

Он рассмеялся и постучал костяшками пальцев по столешнице, хотя она была сделана из пластика, а не из дерева. Возможно, в тот момент дела шли медленно, но это не означало, что мы сможем продержаться весь день. Я знал, как простые утренние часы часто превращаются в безумные послеобеденные часы.

Конечно же, наш «неспешный день» превратился во что угодно, только не в это. Спущенные шины и проблемы с кузовом отняли у меня все утро, затем появилась толпа посетителей в обеденный перерыв – клиенты, которые думали, что смогут привезти свою машину на обслуживание во время обеденного перерыва, а потом удивлялись, когда мы не могли обслужить всю Коду за час. Было уже больше двух, когда я, наконец, сбегал перекусить сэндвичем в магазинчик неподалеку.

Когда я вернулся, хаос улегся. Я обнаружил, что в задней части магазина почти никого нет. Очевидно, все последовали моему примеру и ушли на поздний обеденный перерыв. Над ямой в полу стояла одинокая машина. До моих ушей долетел слабый звук льющейся жидкости.

– Кто там, в яме? – Позвал я, подходя ближе.

– Это я. – Голос Ленни эхом разнесся по бетонному полу.

Я вздохнул. Папа, Дмитрий и я большую часть времени управлялись с гаражом, но у меня было около тридцати двоюродных братьев и сестер, и, похоже, все они в какой-то момент стали работать на нас. Некоторые, как Фрэнк и Хулио, работали не покладая рук.

Потом появился Ленни.

– Это ты, Ди? – спросил он.

– Нет, не Дмитрий.

– Дом?

– Запутался в двух.

– Хм?

Я подавил желание снова вздохнуть. Не то чтобы Ленни был плохим парнем, но чаще всего он был под кайфом. Я не был против того, чтобы время от времени покуривать травку, но мне хотелось, чтобы Ленни мог хотя бы подождать, пока у него не закончится рабочий день. Он был достаточно замкнутым, даже когда был абсолютно трезв. Мой отец пообещал своему брату Джиму, что устроит Ленни на работу сразу после окончания школы, в качестве некоего нелепого одолжения. Я был почти уверен, что эта договоренность включала в себя большое количество пива и хлопков по спине во время финала четырех плей-офф в марте прошлого года, но меня никто не спрашивал.

– Дом? – растерянно спросил он. – Что – в двух?

– Забудь об этом.

– Хорошо. – Минута молчания. Затем: – Эй, в 3:45 нужно забрать парня из средней школы. Я подумал, может быть, ты захочешь это сделать.

Обычно мы позволяли Ленни заниматься трансфером, поскольку он не был квалифицирован для работы в магазине, но я понимал, почему он предложил это мне. Это означало, что у меня будет возможность забрать Наоми и подвезти ее домой.

Я взглянул на часы. Было несколько минут третьего.

– Конечно, я возьмусь за это. У этого парня есть имя?

– Да...

Но голос Ленни звучал не слишком уверенно. Я подождал, пока он сам что-нибудь скажет, но, поскольку никакой дополнительной информации, похоже, не последовало, я наклонился и заглянул под машину к своему кузену с остекленевшими глазами.

– Ну?

– Что «ну»?

– Как его зовут?

– Кого?

– Парня, которого нужно подвезти из средней школы!

Ленни не отрывал взгляда от поддона у своих ног, который медленно наполнялся маслом, вытекавшим из машины над ним.

– Так же, как пончики в той кондитерской.

У нас в Коде не было кондитерской. Единственные пончики в городе продавались в пекарне при продуктовом магазине. И все же я попробовал.

– «Данкин Донатс»? Его зовут Дункан?

– Нет. Другое.

– «Криспи Крим»?

– Да, чувак. – Ленни рассмеялся. – «Криспи Крим Джонс».

– Это единственные два магазина пончиков, которые я знаю.

– Нет, в Денвере есть другие, знаешь? Я слышал, что они могут построить здесь, в Коде. Они тоже хороши. Жаль, что у нас их сейчас нет. – Он секунду тупо смотрел на дорожку падающего масла, размышляя, затем поднял на меня глаза с неожиданным энтузиазмом. – Эй, хочешь пончиков? Я могу сбегать в продуктовый магазин, если ты хочешь закончить замену масла вместо меня.

Я стиснул зубы от досады. Имя. Все, что мне было нужно, это имя клиента, за которым я должен был заехать примерно через сорок минут. Вместо этого я проводил исследование всех блядских пончиковых в штате.

– Ленни?

– Да, Дом?

– Мне нужно, чтобы ты подумал об этом сейчас. Они могут построить что?

Ленни покачал головой, как будто подумал, что я сошел с ума.

– Магазин пончиков, чувак. О чем, по-твоему, я говорю?

Я решил, что это безнадежное дело. Если кому-то из наших клиентов нужно было подвезти, это означало, что у нас была его машина, а значит, кто-то в этом чертовом здании должен был знать, кто он такой.

Я нашел Дмитрия в подсобном помещении, он сидел, закинув ноги на стол. Это не означало, что он не работал. На коленях у него лежала компьютерная клавиатура, а взгляд был прикован к монитору.

– Ди, – поприветствовал я его, когда вошел.

– Как дела, бро? – спросил он, не отрываясь от своих занятий.

– Ленни сказал, что нам нужно забрать кого-то из средней школы. Я подумал, что займусь этим, чтобы забрать Наоми, пока буду там, но Ленни не назвал имени. Ты что-нибудь об этом знаешь?

– Знаю. Джуниор привез его сегодня утром. Кто-нибудь, разберитесь с этим к чертовой матери. – Он сел, отложил клавиатуру в сторону и начал копаться в файлах на рабочем столе. – Мы починили шины и заменили лобовое стекло, но нам нужно забрать боковые стекла из Боулдера. Хулио забирает их, пока мы разговариваем, поэтому мы не сможем починить их до завтра. Кроме того, у нас не было на складе зеркал бокового обзора. Они будут здесь через пять-семь дней. Где, черт возьми, его документы?

– Значит, я забираю его домой, а завтра нам нужно будет организовать для него и подвоз тоже?

– Верно. Ага! – Он вытащил из одной из папок бланк и связку ключей и бросил их через стол в моем направлении. – Это его. Он так торопился, что отдал нам весь комплект. Я оставил один в машине, но он, вероятно, захочет его вернуть. Он открыл папку и просмотрел верхнюю страницу. – Вот. Ламар Франклин.

У меня екнуло сердце. Ламар. Как в денверских пончиковых. Это не совсем обычное имя, но и не настолько редкое, чтобы говорить о том, что это определенно был мой Ламар. Тем не менее, от этой мысли мое сердце забилось немного быстрее, чем обычно.

Дмитрий уже вернулся к работе за компьютером, закинув длинные ноги на стол и барабаня пальцами по клавишам.

– Ты с ним встречался? – спросил я.

– Да. Разобрался с ним в бумагах, прежде чем Ленни отвез его на работу.

– Как он выглядит?

Его пальцы перестали двигаться. Он взглянул на меня, наморщив лоб в замешательстве.

– Что?

– Я имею в виду, я должен его найти, верно? Все остальные учителя будут выходить из здания в одно и то же время. Как я его узнаю?

Дмитрий с минуту смотрел на меня, явно сбитый с толку. Обычно все, что нам нужно было сделать, это постоять у бесплатного фургона, на борту которого было написано наше название и логотип, и клиент находил нас. Это было что-то новенькое. Но после секундного колебания он поддакнул мне.

– Я не знаю. Низкорослый. Чуть за тридцать. Темно-русые волосы, что-то вроде... – Он провел рукой по лбу, подыскивая слово, соответствующее стилю Ламара. – Опрятный, наверное.

Все, что он говорил, описывало Ламара, каким я его помнил.

С другой стороны, все, что он сказал, могло бы описать многих мужчин. Я старался не обольщаться, но, тем не менее, пока я ехал через город, у меня в животе порхали бабочки. Мне стало не по себе от того, что голые колени выглядывают из-под моих порванных и заляпанных джинсов, а рабочая рубашка под курткой «Автомастерской Якобсена» в жирных пятнах. Я весь день потел. Не было подходящего способа определить, насколько от меня воняет, но я все равно попытался, опустив голову и принюхиваясь в направлении подмышек. Не почувствовал ничего особо отвратительного. Затем я снова посмотрел на дорогу, и мне пришлось нажать на тормоза, чтобы не врезаться в машину передо мной.

– Дерьмо! – Я выругался, когда колеса фургона со скрежетом остановились на асфальте. – Господи, Дом. Возьми себя в руки. – Вонючий или нет, но выхода теперь не было, и разгром фургона по дороге в среднюю школу делу не поможет.

Тем не менее, я, покрытый жиром и, возможно, воняющий, как чертов як, был не совсем таким, каким я представлял наше воссоединение. И да, я представлял себе эту встречу столько раз, что и не сосчитать за все эти годы. Я придумал сотню разных сценариев. Он даже забредал в наш гараж или вызывал эвакуатор.

Но это не означало, что я был готов к этому сейчас.

Перед тем как выехать из гаража, я написал Наоми, что буду ждать ее у южного входа в школу, если она захочет, чтобы я ее подвез. Оказавшись на месте, я сделал то, что всегда делал, встречая клиентов: вышел и прислонился к борту грузовика.

И ждал.

Мне не пришлось долго ждать.

Он выглядел именно так, как я всегда себе представлял, то есть не так уж сильно отличался от того, каким был, когда нам было по семнадцать. Может быть, немного выше, но не сильно. Шире в плечах и толще в талии. У него было гораздо меньше растрепанных волос. Но это определенно был он, выглядевший так же опрятно и типично, как и тогда, когда забирался на заднее сиденье моего GTO.

Сначала он меня не заметил. Он в основном смотрел себе под ноги, пока шел, увлеченный разговором с чернокожей женщиной. Когда они дошли до конца дорожки, остановившись менее чем в пяти ярдах от меня, она попрощалась, и он, наконец, оглянулся в поисках попутчика.

Я боялся, что он меня не узнает, и мне придется принимать непростое решение, раскрывать свою личность или нет, но мои сомнения рассеялись в мгновение ока. У него отвисла челюсть. Его портфель с грохотом упал на тротуар.

– Доминик?

Я не мог вымолвить ни слова. Какое-то время я стоял и улыбался, как идиот, а потом, к моему крайнему удивлению, он обнял меня за шею и крепко прижал к себе.

– Черт возьми, я не могу поверить, что это ты.

Это было странно, но не неприятно. Я поймал себя на том, что смеюсь, когда обнял его в ответ, и все же заметил, что он не смеется. Он был серьезен, как будто это были похороны, и мы оба были в трауре. Я почувствовал, что он дрожит.

– Прости меня, – прошептал он.

– За что?

Он отстранился, не совсем от меня, но достаточно, чтобы увеличить расстояние между нами. Достаточно, чтобы посмотреть мне в глаза. Его макушка была едва выше моего подбородка. Его щеки покраснели, но впервые с тех пор, как он вышел из дверей школы, он улыбнулся, хотя это была неуверенная улыбка.

– Я ведь на самом деле даже не знаю тебя, не так ли? Но эта неделя была просто ужасной, и...

– Да? – подтолкнул я его.

Его улыбка стала шире.

– Приятно видеть дружелюбное лицо.

Это рассмешило меня. Я погладил его по щеке тыльной стороной ладони.

– Я тоже рад тебя видеть.

И какое-то мгновение мы просто стояли, улыбаясь и глядя друг другу в глаза.

Вспоминая.

Почти в каждом сценарии, который я когда-либо представлял, это был бы момент, когда я поцеловал бы его. Так или иначе, в этих фантазиях никогда не присутствовало дюжины учителей и бог знает скольких учеников, слоняющихся вокруг. В этих фантазиях этот факт, никогда не был проблемой. И в этих фантазиях глаза Ламара не так быстро подернулись тенью, как сейчас, когда он повернулся, чтобы взять свой портфель.

Да, те первые несколько мгновений казались идеальными. Но теперь...

Теперь я не имел ни малейшего представления, что сказать. К счастью, меня спасла Наоми, которая выскочила из-за угла, как может только тринадцатилетняя девочка, выглядя так, словно у нее были только волосы и локти, а огромный рюкзак подпрыгивал и лязгал у нее за плечами, когда она бежала.

– Папа!

– Привет, Снежинка. Ты получила мое сообщение?

Она едва удержалась, чтобы не закатить глаза, но, насколько я мог заметить, едва сдержалась.

– Да. Кого подвезти? – Она посмотрела на Ламара, наблюдавшего за нами с ошеломленным выражением лица. – Мистер Франклин, это вы! Что-то не так с вашей машиной? Это мой папа. – Затем, не дожидаясь его ответа, она повернулась ко мне: – Мистер Франклин – мой учитель английского. – Она сделала акцент на словах. Перевод: это тот, о ком я тебе рассказывала.

Это поставило все, что произошло между мной и Ламаром, в новый контекст.

– Приятно познакомиться, – сказал я, официально поклонившись Ламару, который, казалось, не понял, что я шучу.

– О, да. Мне тоже.

Наоми не обращала на меня внимания. Она уже говорила со скоростью мили в минуту.

– Папа, я собиралась прогуляться с Эбби и Аннабель до тети Джен, а потом мы сделаем домашнее задание, а потом тетя Джен поведет нас в кино, хорошо?

На самом деле это означало, что она и ее двоюродные сестры собирались идти домой пешком, вероятно, остановившись по пути в «Седьмом уровне», чтобы купить замороженную газировку и шоколадные батончики. Потом они поболтают, хихикая и сплетничая, и посмотрят телевизор, пока не придет домой ее тетя, после чего они пристанут к ней, чтобы она рассказала им от А до Я о том, какое шоу показывали за ужином на этой неделе. Когда Наоми, наконец, войдет в нашу парадную дверь, через пять минут после наступления комендантского часа, у нее будет сделано ровно ноль процентов домашней работы, поэтому она не ляжет спать до одиннадцати или до полуночи, попеременно делая уроки, болтая по телефону с друзьями и двоюродными братьями и сестрами и слушая музыку в наушниках.

Что угодно. Она не была круглой отличницей, но успевала лучше, чем я когда-либо. И были способы, которыми она могла проводить свои дни и похуже, чем тусоваться со своими двоюродными братьями и сестрой Елены.

– Хорошо, – согласился я. Она убежала прежде, чем я успел произнести эти два слога. – Будь дома к девяти! – Она подняла руку, показывая, что услышала, и исчезла.

Я обернулся и увидел, что Ламар все еще наблюдает за мной, его взгляд был гораздо более настороженным, чем раньше. Я почувствовал укол грусти, как будто мы упустили какую-то прекрасную возможность, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Я открыл пассажирскую дверь бесплатного фургона.

– Ваша карета ждет.

ЛАМАР

Когда я вышел из школы и обнаружил, что Доминик ждет меня, это был один из самых сюрреалистичных моментов в моей жизни. После нескольких недель уныния он появился, сияющий, как солнце. И я знал, что он был там специально ради меня, еще до того, как понял, что он работал в гараже. Почему-то я был уверен, что он был там, чтобы спасти меня.

Глупо, оглядываясь назад. Что я вообще о нем знал? Ничего. Пятнадцать лет назад мы провели вместе всего пару часов. Вот и все. Тот факт, что у него, по-видимому, была дочь, только доказывал, насколько ошибочными были мои предположения о нем.

И все же он с энтузиазмом обнял меня, когда я бросился к нему, как идиот. Он дотронулся до моей щеки. На полсекунды я подумал, что он собирается поцеловать меня, как прекрасный принц в конце сказки.

Хотя это больше походило на трагедию, чем на романтику.

– Итак, – сказал я, нарушая неловкое молчание. – Ты женат?

Он улыбнулся, не отрывая взгляда от дороги.

– Больше нет. А как насчет тебя? Женат? Есть дети?

– Нет. Это даже не представлялось возможным. – Я никогда не шел по этому пути.

– Ты имеешь в виду женщин?

Я вздрогнул и выглянул в пассажирское окно, чтобы скрыть это от него.

– Да.

– Тебе интересно, почему это сделал я?

Да, но я чувствовал себя дураком из-за того, что это было так очевидно.

– Это не мое дело.

– Не уверен, что в любом случае нашел бы объяснение, кроме того, что в то время это казалось правильным. И это подарило мне Наоми, так что я не могу сильно сожалеть об этом.

– Она – твой единственный ребенок?

– Да.

– Она хороший ребенок.

– Так и есть, – сказал он с явной гордостью. – В основном.

– В основном?

Он рассмеялся.

– Ну, у нее бывают такие моменты. И теперь, когда она стала подростком, такие моменты, кажется, случаются гораздо чаще.

– Нравятся синие брови?

Он снова рассмеялся.

– Точно.

– И ты только начинаешь говорить о подростковом возрасте.

– Не напоминай мне. – Он остановился на красный свет, и мы немного посидели в тишине. – Из всех классов, в которых ты мог бы преподавать, – спросил он, когда светофор снова загорелся зеленым, – почему ты выбрал среднюю школу?

Мне пришлось подумать, как лучше ответить на его вопрос.

– Ты помнишь, каково было в таком возрасте?

– Слишком хорошо. Это были худшие три года в моей жизни.

– Точно.

Он оглянулся, наморщив лоб в замешательстве.

– Я не понимаю.

– Это трудный возраст. Они так много всего пытаются понять, и они так уверены и так напуганы одновременно. Не то чтобы они когда-нибудь признались в этом.

– Конечно, нет.

– Детство закончилось, но взрослая жизнь все еще кажется ужасно далекой. – Я пожал плечами, расстроенный тем, что мои слова не передают всего, что я хотел сказать. – Думаю, я понимаю, что им нужна любая помощь, которую они могут получить.

– Наоми говорит, что ты один из лучших.

Я не смог сдержать улыбку.

– Я рад, что она так думает.

– Ой. Я чуть не забыл. – Он полез в карман и вытащил мои ключи. – Твои. – Он нахмурился, когда я взял их, и задумчиво поджал губы, когда мы притормозили перед знаком «стоп». – Слушай, я знаю, это странно, но у тебя есть какие-нибудь планы на вечер?

– Нет. А что?

– Я подумал, может быть, ты захочешь зайти. Мы могли бы заказать пиццу и… Я не знаю, наверстать упущенное?

Он произнес это неуверенно, и я поймал себя на том, что улыбаюсь. Парня, с которым я однажды провел вечер, было легко заметить, когда он так на меня посмотрел, и мне, конечно, нечем было заняться.

– Конечно.

Мы заехали в гараж, чтобы обменять фургон на его пикап, а затем направились в гору, в один из старых районов Коды. Он свернул на жилую улицу, обсаженную деревьями и старомодными домами, затем на узкую подъездную дорожку рядом с небольшим, но не лишенным очарования домом. Он был похож на коттедж, построенный, вероятно, где-то в первой четверти двадцатого века, с остроконечной крышей над входной дверью. Он был настолько в стиле Нормана Рокуэлла, что я практически ощущал запах яблочного пирога. Я не был уверен, как, по моим представлениям, должен был выглядеть его дом, но уж точно не так.