Текст книги "Одна (ЛП)"

Автор книги: Мари Арден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Я не нервничаю.

«Вовсе нет, – беззвучно повторяю я. – Не нервничаю».

Каждое биение пульса подобно бесшумной барабанной дроби, ритм которой не могу разобрать. Чувствую, как кровь приливает к голове. Делаю вдох маленькими глубокими глотками, а потом тихонько выдыхаю. Легкое волнение окутывает меня. Не то, чтобы я не оставалась с Паксом наедине до этого, ведь даже была на нем сверху.

Когда он был полуобнаженным.

А моя блузка расстегнута.

Однако есть что-то в этом вечере особенное, что заставляет меня чувствовать себя иначе. Может быть, это потому, что я только что закончила свою первую неделю в школе, а может быть здесь ощутила себя более живой, чем в каком-либо другом месте.

Вспоминая прошлую неделю, я улыбаюсь. Колледж не имеет ничего общего с обычной школой. Темп жизни, люди, атмосфера – все новое и будоражащее. Думала поступление сюда будет подобно посещению школы в муравейнике. Как-то видела такое по каналу Дискавери. Рои муравьев влезали и вылезали из своего дома-муравейника, образуя обстановку беспорядка и хаоса. Ведущий передачи утверждал, что каждое из насекомых имеет свою работу, но я видела только бесцельно передвигающиеся черные полчища муравьев. В каком-то смысле учеба в таком большом университете – это жизнь в беспорядке и суматохе, но поняла, что повседневная суета в этом сумасшедшем доме – это пульс. Минута заканчивается и хаос проходит, сердце школы останавливается. Все безжизненно.

Исследуя многочисленные здания школы, нашла тихие и спокойные места. Некоторые здания соединяются системой «поднебесных дорог» – скайвейз, и когда солнечный свет проникает через застекленные окна, скайвейз становится похож на кусочек неба. Это необычное место для получения образования, но мне нравятся просторные коридоры и ковры, лежащие у каждого входа. Там даже есть коричневый диван с плотным чехлом, который все же более мягкий, чем мой матрац.

«Отпечаток от моего зада до сих пор еще там», – думаю я улыбаясь. Мне понадобилось полчаса, чтобы добраться до общежития. Мобильника у меня с собой нет, а с Паксом мы как-то утром пересекались до занятий возле здания общежития. Была очень удивлена, когда в первый раз его там увидела. Честно говоря, я думала, что он забыл об этом и уже смирилась с этой мыслью, пока не увидела его, уверенно стоящим на ступеньках. Он пригласил меня вечером на свидание и прогулялся со мной до начала следующего занятия. Но благодаря своей безответственной подруге, которая поклялась, что заведет будильник, я чуть не опоздала, и «прогулка» превратилась в безмолвную пробежку с быстрым объятием в конце. Запыхавшись, зашла в класс. Эта пробежка теперь напоминает мне о сильных руках Пакса, воспоминания о которых теперь всегда всплывают на поверхность моего разума.

Слышу звук поворачивающегося в замке ключа. Быстро поднимаюсь от ее туалетного столика, пытаясь выглядеть беспечно.

– Привет, – говорю я, держа руки по бокам.

– Хей, – отвечает Нэт, захлопывая дверь за собой. – Что нового?

– Ничего. – Это то, что я обычно отвечаю потому что обычно это правда. Но не сегодня. – Э, вообще-то, Нэт, я хотела спросить, можно ли одолжить твой карандаш для глаз.

– Да, конечно. – Она кивает на черную косметичку на туалетном столике. – Можешь перестать спрашивать. В конце концов, мой дом – твой дом. Буквально.

– Спасибо. – Я смеюсь.

Нэт бросает свои ключи на кровать, и шлепается на нее в одежде и туфлях. Ее матрац издает жуткий скрип.

– Ты – трудоголик, Джулс, – говорит она, уставившись в потолок. – Ты бы, наверно, трудилась там ночи напролет, если бы они так поздно работали.

– Наверно, – соглашаюсь я, расстегивая молнию на ее косметичке. Знаю, что там лежит тонкий черный карандаш. Беру его и снимаю колпачок. Заостренный угольно-черный кончик идеален для тонкой подводки, которую хочу сделать.

– В этом году моей целью было славно потрудиться, но Боже, только наблюдение за твоей работой заставляет меня чувствовать усталость, так что я сдалась, даже не начав.

Я смеюсь.

– Я серьезно. – Она приподнимается на локтях и смотрит на меня. – Тебе всего восемнадцать, но, похоже, что у тебя старая душа или что-то вроде того.

Пожимаю плечами, поворачиваясь обратно к зеркалу. Не думаю, что у меня старая душа, просто я привыкла тяжело трудиться. Ничего никогда не доставалось мне просто так. Я должна была это заработать. Чувствую на себе ее взгляд, пока подвожу глаза.

– Воспользуйся еще и консилером. У тебя несколько пигментных пятен возле глаз.

Послушно вынимаю кисть и окунаю ее в небольшую баночку с пудрой. Коричневые пигментные пятнышки темнее, чем запомнила, и аккуратно их припудриваю.

– Ты одно пропустила, – сообщает Нэт. Смотрюсь в зеркало и добавляю еще немного консилера на щеку.

– «Bare Mineral's» – улет, говорит Нэт когда я закончила. Я даже использовала его, чтобы скрыть засос. – Она оттягивает кофту и вижу большое красное пятно рядом с ключицей.

Роняю кисть.

– Мою кисти после использования, понятно? Нэт хихикает. – Ничего страшного.

Вот только это не правда. Где еще побывали эти кисти?

– Знаешь, ты станешь куда симпатичнее, если распустишь волосы.

Смотрю на свое отражение. Я все еще в шоке от того, как что-то такое маленькое как карандаш для глаз может так изменить мое лицо. Глаза выглядят красиво. Даже великолепно.

– Думаешь?

– Ага. Будет стоить того, даже если твои волосы попадут в еду посетителям.

– Почему-то не думаю, что менеджер это одобрит. – Я думаю об Анне и усмехаюсь.

– Ей придется, если это принесет большие чаевые, – Нэт взмахом руки отметает возражения. – А привлекательные девушки всегда увеличивают прибыль. Уж поверь мне.

– Не важно. Я в любом случае сегодня не иду на работу.

– Ты не работаешь в пятницу вечером? – глаза Нэт округляются от недоверия. – Боже, и что небо не упало на землю?

– Менеджер сегодня не нуждается во мне. – Кидаю в нее подушкой. – Компания, арендовавшая нас, привела своих официантов, – объясняю я.

– Тогда зачем ты красишься?

Не отвечая, иду на свою половину комнаты. Открываю полиэтиленовый пакет и срываю бирки с недавно купленной новой блузки.

– Черт, Джулс, ты идешь на свидание? – скептический голос Нэт настолько пронизан недоверием, что я закатываю глаза.

– Может и иду, – говорю я. – Ничего особенного.

– Джулс! – Она визжит пронзительно, как маленькая девочка и цепляется за меня, почти упав из-за своих тонких шпилек. – Неужели это твое первое свидание? – Нэт стискивает пальцами мой локоть.

Образ голубых глаз Джоша в лесу вспыхивает у меня в голове. Желудок сжимается.

– Нет.

– И сколько свиданий у тебя было?

Переминаюсь с ноги на ногу, досадуя, что чувствую себя некомфортно из-за вопроса.

– Одно, – отвечаю я.

– Одно? Ты прожила восемнадцать лет и была только на одном свидании? Ты в монастыре жила или что?

– Нет, – раздраженно отвечаю я. Иногда Нэт не обращает внимания на то, как другие могут воспринять ее слова. – У меня был парень. – Сделав глубокий вдох, пробую объяснить. – Какое-то время мы были вместе, но на самом деле никогда не ходили на свидания. Мы просто оставались дома и смотрели киношки, никогда по-настоящему не встречались.

– Это странно.

Наши отношения вообще были странными. Но я не произношу этого вслух.

– Вы, ребят, хоть целовались?

– Да, – Я пытаюсь не скривиться. – Целовались.

– Он подарил тебе первый поцелуй?

– Нет. – Я смеюсь, сажусь на кровать, внезапно захваченная воспоминаниями. – Мой первый поцелуй случился, когда мне было девять, и включал тощего мальчишку, пачку жвачки и несколько швов.

– Я должна это услышать. – Нэт вскидывает брови.

– Это был милый неловкий первый поцелуй, – признаюсь я, качая головой. – Раньше у меня был сосед, у которого был сын моего возраста. Было лето. Его бабушка и родители вместе работали на фермах. Мы им обычно помогали, но иногда они нас отпускали поиграть. – Я закрываю глаза и вот уже могу почувствовать зеленую траву под своими ногами, удобрения, которые мы использовали для растений. – Так вот, однажды мы улизнули от всех в какое-то место и взобрались на вершину огромного дерева. Этого мальчишку звали Диего, и он был очарован моими волосами. Он постоянно хотел к ним прикасаться. Итак, я села напротив него и позволила ему поиграть с моими волосами. Он жевал жевательную резинку, и я попросила дать мне одну. Диего сказал, что даст мне штучку, если я его поцелую в губы. – Я вспомнила, что восприняла это всерьез и пыталась договориться больше, чем на одну. Он похвастался, что до этого целовал много девчонок, и это только еще больше меня подтолкнуло. Я согласилась. Закрыла глаза и наклонилась вперед. Почувствовала его дыхание рядом с собой, то есть это означало, что он наклонился ко мне. Помню, как во мне разыгралось предвкушение и волнение, ведь это был мой первый поцелуй. Это был день, который я буду помнить всегда. До этого все было как в кино: симпатичный мальчик, щебетанье птиц, легкий ветерок раздувал мои волосы, вызывая мурашки по коже. И когда, наконец, он прикоснулся губами к моим, я почувствовала странное, но прекрасное чувство. Его губы были мягкими и теплыми, как кофе, который пила украдкой от бабушки, когда ее не было рядом. Он поцеловал меня один раз, потом второй и с каждым разом было все лучше. И в момент, когда он коснулся меня губами в третий раз, я услышала крик. Через момент поняла, что это был крик бабушки, обозначающий убрать губы мальчишки с моих. – Легкая улыбка касается моих губ, когда я вспоминаю возмущение и раздражение в ее голосе. – Испуганная, я рванулась с места и, не удержав равновесие, споткнулась и упала с высоты в 20 футов. Ничего себе не сломала, но каким-то образом в результате получила жуткий порез на своей руке. Мне наложили семнадцать швов.

– Семнадцать?

– Да. – Я морщусь, вспоминая боль.

Смотрю на Нэт. Вспоминаю о своем первом свидании и о Брейдене.

– Могу предположить, что ты бы сказала, что это просто была первая череда неудач. Может весь шарм во второй попытке. – Она падает на мою кровать. – Или третьей. Четвертой, пятой, как у меня. – Нэт озаряет меня ухмылкой. Она наклоняется ко мне поближе. – Когда-нибудь занималась сексом?

Мое лицо краснеет. Брейден никогда не предпринимал попыток. Может он хотел жениться, а может, хотел дождаться нужного момента. Он один из таких людей, которых я никогда не пойму. Не знаю, почему он не торопился с этим. Я ему только благодарна за то, что он делал это. – Нэт! – что-то в моем лице подсказало ей ответ.

– С твоей «полосой неудач» лучше признать, что первый раз, возможно, будет отстойным. Обычно у всех так, но со временем все определенно изменится в лучшую сторону. И не с одним мужчиной. – Когда она говорит вторую фразу, она хихикает…

Наконец стала ее сейчас понимать спустя все вышесказанные комментарии и учитывать содержание, а не способ подачи.

– Это так?

– По большей части, да.

Подняла перед собой блестящую золотую блузку.

– Отвернись, – скомандовала я. – Мне нужно переодеться.

Она раздраженно фыркнула, но подчинилась, беспрестанно жалуясь, что раз она не лесбиянка, это не важно, и даже если бы она была ею, то, вероятно, ее привлекали бы длинноногие девушки, а так как во мне чуть больше пяти футов роста мне совершенно не о чем беспокоиться.

Надеваю блузку через голову и протягиваю ее через голову и талию. У меня всего лишь три пары джинсов, и каждые из них берегу как одни единственные. Обтягивающие денимовые, которые сейчас на мне, создают иллюзию, что мой зад больше, чем на самом деле, а это, в какой-то степени, важно для меня сегодня.

– Сейчас ты можешь повернуться, – говорю я. Быстрым движением стягиваю со своих волос резинку для волос, и мои каштановые волосы распадаются мягкими волнами на плечах.

– Ого, – взвизгивает она, когда меня видит. – Золотой цвет действительно твой, – Нэт подходит ближе и встает прямо передо мной. Своими руками она фиксирует волосы у моего лица, убирая несколько прядок с одной стороны головы на другую. Когда она все сделала, я подхожу к косметическому зеркальцу и смотрю внимательно на свое отражение.

Нэт права. Золотой цвет действительно мне идет. Смотрюсь загорелее, а блеск ткани придает мне особое свечение, которого у меня раньше не было. Мои волосы обрамляют лицо, делая мои черты нежнее и округлее. Выгляжу не такой худой, а более цветущей.

– Неплохо, верно? – произносит она позади меня.

– Да, – тихо отвечаю я. Выгляжу женственней. И чувствую себя также. Не уверена должно ли это радовать или раздражать.

– Так кто этот везунчик?

Сомневалась. Не уверена, что должна ей говорить. Думаю, она не тот человек, которые умеет хранить секреты. Не знаю почему, но не хочу, чтобы люди знали обо мне и о Паксе. Какая-то часть меня предчувствует, что меня расценят недостаточно хорошей для него.

– Никто, – отвечаю я наконец.

– Так ты идешь на свидание с призраком?

– Накачанным, загорелым призраком, – поправляю я, припоминая Пакса без рубашки. – Совсем не похожего на Каспера.

– Я должна остаться и увидеть его.

– Ты, – я указываю на нее пальцем, – должна идти на свое собственное свидание.

– Откуда ты знаешь, что у меня сегодня свидание?

– Сегодня вечер пятницы, – замечаю я. – Ты всегда назначаешь свидания на выходные.

– Не всегда, – возражает она. – Сегодня я просто гуляю со старым приятелем. Это не свидание. Больше похоже на встречу ради секса. – Она подмигивает.

– Что ж, тебе повезло, что меня сегодня не будет, – говорю я. Затем морщусь.

– Пожалуйста, держись на своей стороне комнаты, – напоминаю я. На прошлой неделе я вернулась домой, а на полу между кроватями были засохшие белые пятна. Не нужно быть секс-экспертом, чтобы догадаться, что это.

– Я всегда так делаю, ты же знаешь.

В дверь стучат, не давая мне ответить.

Нэт хмурится.

– А он рано. – Она смотрит на часы. – Чересчур рано.

– Может он спешит снова увидеться со старой знакомой.

Нэт самодовольно ухмыляется и идет открывать дверь. Ее обувь на каблуках стучит громче, чем обычно. Провожу рукой по своим волосам и чувствую, что моя голова кажется мне немного тяжелее с распущенными волосами, но это ощущение меня нисколько не раздражает.

– Нэт, я...

– Привет.

Низкий тембр Пакса доносится до меня, и я замираю, оцепенев в прямом смысле это слова. Как Пакс сюда добрался? Как он узнал в какой комнате я живу?

– Пакс?

Ее шокированный голос выглядел бы смешным, если бы не тот факт, что мой сюрприз по сравнению с ее был настолько неожиданным.

Выскакиваю, чтобы встретить его и протягиваю ему руку.

– Я – Рид Пакстон, но многие называют меня просто Пакс, – представляется он сам. Смотрит на меня мгновение, но потом его взгляд возвращается к ней. Из него выливается шарм, как падающая вода из водопада. В одно и то же время я восхищаюсь и немного завидую. Судя по Нэт, которая протягивает ему руку, она кажется немного изумленной.

– Мы можем войти? – спрашивает он вежливо, и я вижу, что он не один, а с Кейдом.

– Я надеюсь ты не против? – говорит Пакс, поворачиваясь ко мне. – Кейду нужно доехать до тренажерного зала, а так как это по пути, я подумал мы могли бы его подбросить.

– Конечно.

Последовал момент неловкого молчания, пока парни осматривались. Никогда раньше не видела ошеломленно молчащую Нэт как сейчас, когда она глазела на двух самых популярных парней в общежитии. Оценила бы этот момент, но присутствие Пакса сделало комнату в десять раз меньше и это заставляло меня нервничать.

– Милое местечко, – вежливо произносит Кейд. Готова поспорить, что у него модная квартирка где-то в городе.

– Не очень-то, но спасибо, – отвечаю я.

– Она домашняя, – говорит он.

– Если под «домашняя» ты подразумеваешь захламленная, вонючая и размером со шкаф, то да – наша комната в общежитии, безусловно «домашняя».

– Она комфортная, – перебивает он мягко. – Как любимая пара обуви. – Он широко улыбается и мне хочется засмеяться. Это идеальное описание нашей крошечной квартирки, находящейся вдали от настоящего дома. – Ты помнишь знакомство с ней, Кейд? – Пакс показывает на меня.

Образ полуобнаженного флиртующего Кейда быстро проплывает перед мысленным взором.

– Да.

– Это Джулс, – представляет он нас друг другу. Пожимаю руку Кейда и чувствую, какая она мягкая. Мои руки просто как наждачная бумага по сравнению с его шелковыми ладонями.

– Это – Нэт. – Я смотрю в сторону Нэт, хватаю ее за руку и подтягиваю к себе. Это выводит ее из оцепенения, и она начинает быстро моргать.

– Натали – очень милое имя, – вежливо произносит Пакс.

– Я когда-то знал Натали, – говорит Кейд.

– Ее зовут не Натали, – отвечаю не задумываясь.

– Меня зовут не Натали, – отвечает она в унисон со мной.

Это ее больная мозоль и первое, что я о ней узнала.

– Я Нэт. Ну знаешь, как черный певец и музыкант Нэт Кинг Коул⁴?

– Кто это? Он играет в какой-то известной группе? – Привлекательное лицо Кейда искажается в замешательстве.

– Нет, если только не восстал из мертвых, – отвечает Нэт. Она выпрямляется. Очевидно, к ней полностью вернулось самообладание. – Он умер несколько десятилетий назад.

Знаю, о чем он думает. Кейд разглядывает ее голубые глаза и белую, фарфоровую кожу.

– Твои родители назвали тебя в честь мертвого черного парня?

– И что, если так? Моя няня была черной. – Она пожимает плечами, словно это все объясняет.

Надо отдать должное Паксу и Кейду, они оба сохраняют бесстрастное выражение лица, не смотря на вопросы, висящие в воздухе. Прежде чем кто-нибудь сможет ответить, я подхожу к ним поближе.

– Может, пойдем?

– Ты готова? – изумрудный взгляд Пакса тверд.

Задумываюсь над этим.

– Да, – наконец произношу. – Я готова.

Глава 16

Пакс владелец старенького «Форда Таурус», доставшегося ему от родителей. Знаю это, так как Кейд постоянно называет этот автомобиль старой развалиной. Пакс не обижается и с легкостью смеется, когда Кейд начинает подшучивать над «глупеньким» двигателем. Мне не нравится, что я уже начинаю судить, но ничего не могу с собой поделать. Предполагаю, что Кейд владелец такой роскошной машины как «Ферарри». Представляю, как он и Пакс едут в этом автомобиле по городу, собирая девчонок как яблоки с деревьев, как Кейд ведет автомобиль, а Пакс, как в кино, медленно опускает окно машины. В моем воображении он сияет улыбкой, и я слышу низкий тембр его голоса, когда он знакомится с красивой рыжеволосой девушкой с зелеными глазами. Недовольно морщу свой нос. И почему я снова согласилась на это свидание? Украдкой смотрю на водительское сиденье Пакса, который неожиданно присоединяется к Кейду, ужасно пародирующему одну из рэп песен. Он кивает мне головой, приглашая спеть вместе, но я отказываюсь.

– Пение – это не мой конек, – объясняю я.

– И не наше тоже, – отвечает Пакс.

Несомненно. Кейд начинает читать реп:

– «Выкладывайся по полной, зачем ты их спрашиваешь? Не слушай придурков, которые говорят, что ты слишком безрассудный...»

– Это песня Ти Ай «Происходят большие перемены», – произносит Пакс сквозь низкие басы. Кейд по-настоящему проникся ей, тряся головой так сильно, что я боюсь, как бы она не отлетела.

– Эй, – Пакс машет, чтобы привлечь внимание и передает мне свой телефон. – Быстрее, запиши его. Мы сможем шантажом раздобыть у него места в первый ряд на следующий концерт в «Блю». («Блю» – это местный клуб, в котором выступают группы.)

– Разве вы, ребята, не лучшие друзья? – Я беру черный смартфон.

– Черт, так и есть, но некоторые возможности слишком блестящие, чтобы их упускать. – Глаза Пакса сверкают.

Он делает музыку громче и Кейд следует его примеру, поднимая голос до тех пор, пока не начинаю слышать надрыв. Пакс не блокирует телефон, так что я с легкостью получаю доступ к видеокамере.

– «Шикую, как баскетболист, где бы вы меня не увидели...»

Мне приходится подавлять смех, потому что Кейд выглядит смешно и поет просто ужасно, но он по-настоящему увлечен словами.

– Этот парень думает, что он белый Ти Ай, просто потому что они оба лысые, – громко шепчет Пакс. – Это глупо. – Он закатывает глаза.

– У тебя нет доверия улиц, чувак! – кричит Пакс. Кейд отмахивается от него. Я смеюсь, записывая все это на камеру, и быстро опускаю телефон, пока Кейд не замечает, что я сделала. Чувствую небольшую вину, когда передаю телефон обратно Паксу, но не могу представить, что он сделает с записью что-нибудь слишком плохое. Я устраиваюсь на сидении, пока Кейд высаживается.

Как только он выходит, Пакс переключается с радио на свой айпод и раздается «Радиоактивность» от «Имаджен Дрегонз».

– Обожаю эту песню, – сообщает он.

Я слышала ее раньше.

– Она не плоха. Любишь слушать поп-рок?

– Мне нравится любая хорошая музыка. Мама училась исполнять йодли, когда я был маленьким, так что мне приходилось их слушать, пока рос. У отца были более эклектичные вкусы. Ему нравилось все от Боба Диланаи «Аэросмит» до «Ран Ди-Эм-Си».

– Правда? – Я вскидываю брови.

– О, да. Он практически обмочился от восторга, когда «Аэросмит» и «Ран Ди-Эм-Си» объединились, чтобы спеть «Иди сюда».* (*Walk This Way)

Смеюсь. Слышала эту песню раньше. Мне говорили, что она была очень популярна в конце семидесятых. Не знаю, как выглядел его отец, но представляю взрослого белого мужчину в идеальной футболке поло, поющего припев «Иди сюда».

– Его пение было куда хуже, чем только что у Кейда, – хмыкает Пакс. Он изображает пронзительный вопль Стивена Тайлера в припеве, и я начинаю хохотать.

– Не смейся. Это довольно тяжело изобразить, – сообщает он, потирая горло.

– Я смеюсь не над тобой, а вместе с тобой.

– Враки!

– Ладно! Не смогла удержаться. – Я не могу скрыть широкую улыбку. – Ты был похож на умирающую гиену.

– Этот вопль умирающей гиены заработал для «Аэросмит» миллионы, – замечает он.

– Подловил.

– А какая музыка нравится тебе? – спрашивает Пакс, переводя тему.

Моих губ касается улыбка.

– Любая хорошая, – повторяю я его ответ. Правда в том, что я не сильно увлекалась музыкой, пока росла, так что все мои знания исходят из того, что слышала по радио в автобусе каждое утро перед школой.

– А, так у нас есть кое-что общее.

– Потому что у нас гибкие музыкальные пристрастия? – смеюсь я.

– Эй. – Он прикидывается обиженным. – Наши уши особенные. Это талант – любить такую разнообразную музыку.

– Или у нас просто нет музыкального вкуса.

– Эй, – оскорбляется он. – Говори за себя. Мама пять лет занималась классической музыкой. Что-то из этого, несомненно, передалось мне.

– Докажи. – Я бросаю вызов. – Исполни йодль.

– А что я получу взамен?

– Второе свидание, – мгновенно отвечаю я.

– Мы едва начали первое. – Он хмыкает. – Что если ты мне не понравишься?

– Невозможно, – дразнюсь я.

Мгновение он смотрит на меня.

– Ладно, – уступает он. – Давай так: еще два свидания, и я провожаю тебя на занятия всю следующую неделю.

У меня отваливается челюсть.

– Со мной тяжело договориться. Или так, или никак. – Он пожимает плечами.

Я шокирована не поэтому. Неужели он хочет видеться со мной всю следующую неделю? Ощутила легкое головокружение, словно каждая клеточка внутри пыталась двигаться.

– Ты много просишь, – голос кажется хриплым, я откашливаюсь. – Ты и в самом деле этого хочешь?

– Да. – Он не медлит.

Было ли это тем, чего я хочу?

– Да. – Ответ вылетает быстрее, чем успеваю подумать.

– Тогда договорились.

Мне не следует чувствовать радость, но все равно чувствую. По крайней мере, я думаю, что охватившее меня крепкое, слегка головокружительное чувство – это радость. Я складываю руки на колени.

– Мы проедем по тоннелю, – сообщает он за секунду до того, как на нас опускается темнота.

Именно так это и ощущается. Тоннель. Кажется, словно я была в переходе, и теперь Пакс пытался вытащить меня на другую сторону.

Не уверена, что хочу идти.

Вздрагиваю, когда Пакс накрывает ладонью мою руку.

Не думаю, что у меня есть выбор.

***

Мы паркуемся под скалой. В буквальном смысле: съезжаем на обочину, поднимаю взгляд, а там – скала.

– Что это за место? – спрашиваю я, выходя из машины. Если бы знала, что мы поедем сюда, надела бы что-нибудь менее блестящее. Насекомые любят блестящие вещи.

– Это место, куда я прихожу отдохнуть. Подумал, что мы можем побыть здесь недолго, а потом направиться в центр. Сейчас немного рановато туда ехать.

– Ладно.

– Я так и знал. – Он улыбается, подходя и вставая рядом со мной.

– Что?

– Ты для меня идеальна.

Я закашливаюсь.

– Большинство девушек не согласились бы отправиться сначала сюда, а потом в центр города, – объясняет он. – Они стали бы слишком сильно переживать о своих волосах и одежде, а ты? Ты другая. Неприхотлива. – Он издает неуверенный смешок. – Думаю мне нужно что-нибудь неприхотливое в жизни.

Мне любопытно, что это значит, но, если спрошу, он захочет поторговаться из-за информации, а к этому я еще не готова.

Пакс берет меня за руку и все, о чем могу думать – какой он теплый. Его тепло не подобно огню; скорее это легкий жар от углей. Уютный. Комфортный.

Приятный.

Сердце начало колотиться в горле и мне приходится несколько раз сглотнуть, чтобы оно опустилось на место.

– Ты в порядке? – спрашивает Пакс пока мы поднимаемся. Вокруг нас несколько троп, окруженных деревьями.

Я киваю.

– Ты кажешься запыхавшейся.

– Не все же такие замечательные спортсмены как ты, – произнесла я, довольная, что нашлась с ответом и не выдала то, что на самом деле со мной происходит.

– Этот «замечательный» спортсмен вынужден тренироваться по тридцать часов в неделю, – замечает он.

Для меня это звучит как убийство времени, которое можно было бы потратить на зарабатывание денег. Понимаю, что его родители не были богаты, иначе не работали бы в «У Мэдди».

– Должно быть, тебе это нравится, – говорю я.

– Вроде того. – Он пожимает плечами. – Мне нужно было что-нибудь для поступления в колледж. Играл в старших классах, потому что это был единственный вид спорта, в котором я был умеренно хорош. Университет предложил мне стипендию, если буду за них играть, поэтому согласился.

Таращусь на него, широко раскрыв глаза. Внезапно я смеюсь.

– Что? – Он выглядит слегка озадаченным. Мы останавливаемся, и он поворачивается ко мне лицом.

Я собираюсь достаточно, чтобы объяснить.

– Ну, ты просто самый популярный парень в университете. Есть несколько щитов с твоим портретом, а выходит ты даже не настолько любишь футбол.

Не могу удержаться и начинаю смеяться снова. Он тоже понимает ироничность ситуации, потому что его губы слегка подрагивают.

– Я люблю футбол. – Он пытается пойти на попятные.

– Слишком поздно, – самодовольно говорю я. – Я уже узнала твой секрет.

Он притягивает меня ближе, пока наши тела не соприкасаются. Он ощущается так же, как мне запомнилось. Внезапно я больше не смеюсь. Пакс прижимает палец к моим губам. Я замираю, боясь даже вздохнуть. Его палец кажется тяжестью.

– Обещаю не рассказывать, если ты не расскажешь, – произносит он низким голосом.

– Что? – Я едва шевелю губами, выдыхая это слово.

На его лице расцветает сексуальная улыбка.

Это должно было мне подсказать.

Без предупреждения Пакс хватает меня под колени. Я падаю, но прежде, чем мое тело касается земли, Пакс забрасывает меня на плечи и бежит. Он кричит и вопит как пещерный человек. Я болтаюсь, смеясь и ругая его.

– Опусти меня, – говорю я, не в силах перестать смеяться. Ощущаю каждый его шаг. Его плечи словно каменные.

– Не-а, ты сама напросилась!

– Отпусти меня! – Я пытаюсь говорить серьезным голосом, но вместо этого смеюсь, когда он обо что-то спотыкается на тропинке. Это, конечно, не смешно, учитывая, что если падает он, то и я тоже падаю, но он издает наисмешнейший звук, похожий на что-то между громким криком и воплями обезглавленной курицы, поэтому я не могу злиться на него. – Ты нас убьешь! – кричу я.

– Не драматизируй, – отвечает он, шлепая меня по заднице. – Ты легче, чем мешки, которые тренер заставляет нас таскать во время тренировок. – Чтобы доказать это, он бежит быстрее.

–А-а-а! – визжу я, когда мы начинаем спускаться. Рукой обвиваю его шею, цепляясь насмерть.

– Ты меня душишь.

– Ты заслуживаешь быть задушенным! – кричу я. Это грубые слова, но они заставляют Пакса рассмеяться, и он слегка подпрыгивает на бегу.

–А-а-а! – снова кричу я. – Ты сумасшедший! – Я крепко цепляюсь за него.

– Очарован по сумасшедшему! – отвечает он, снова шлепая меня по заднице. Я резко выдыхаю и, хотя и не двигаюсь, кажется, что тоже бегу. Вероятно, мой смех распугивает животных, потому что слышу хлопанье крыльев улетающих птиц.

Вскоре Пакс замедляется. Чувствую, что он падает на колени, а я задеваю что-то ногами. Он обнимает своей рукой мою коленку и медленно подтягивает к себе, таким образом он оказывается на земле, держа меня словно маленькое дитя – одной рукой придерживая мои ноги, а другой обвивая мои плечи. Его лицо находится прямо над моим. Он улыбается.

– Что это было? – задыхающимся голосом спрашиваю я, имея ввиду то, как он меня принес.

– Это было прелюдией вот для этого.

Думала, что он собирается меня отпустить, чтобы я осмотрелась. Что он отодвинется и уберет руки. И даст мне пространство. Он этого не делает.

Пакс целует меня.

Я не ожидала, что его губы будут такими нежными. Не ожидала ощутить их мягкость, когда все остальное его тело такое крепкое. Он касается меня губами так же, как я впервые касалась кистью холста. В этом нет колебаний, но есть чудесное чувство, когда видишь первые черты своей работы. Все было светлым, белым и нетронутым, а этот мазок цвета был знаком неповиновения, росчерком намерений.

Эта мысль проскакивает у меня в голове, когда Пакс прижимается к моим губам. Это знак чего-то большего. Он обхватывают мое лицо большими ладонями, словно я чашка, из которой он пьет. Вместо того, чтобы чувствовать отвращение, я кажусь себе хрупкой и желанной; в какой-то мере безупречной.

Пакс обхватывает мои губы и проникает языком внутрь меня. Он вливается в меня нежно, прикусывая мою нижнюю губу и языком облизывая ее. Между нами вырывается стон, и я не могу точно сказать от кого именно из нас он исходит. Пакс крепче прижимает меня к себе, и я обвиваю его шею своей рукой, наклоняя его ближе.

Легкий поцелуй становится крепче.

Он вкушает это, как что-то неизведанное, что-то дикое, сладкое, незабываемое, а я всем этим наслаждаюсь, как бесплодная земля, отчаявшаяся ощутить вкус жизни, упивается дождем. Одной рукой он поддерживает меня, а другой гладит мое тело. Чувствую, как он слегка дотрагивается пальцами до моей руки, продвигаясь все ниже по моей спине, все ниже и ниже, пока его рука не оказывается в самом ее низу. Я издаю стон и медленно ложу его руку на изгиб своей попы. Не собиралась этого делать, но так хочется. Все, что мы делаем – непринужденно и естественно. Все это заставило меня расслабиться и не думать о жизни, не волноваться ни о чем. В первый раз жизни я полностью отключила свои мысли.