Текст книги "Одна (ЛП)"
Автор книги: Мари Арден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Одно мгновение и ощущаю губы Брейдена на своих, но затем меня целует воздух. С ужасом смотрю, как руки Хосе скрутили Брейдена в удушающем захвате. Хосе держит ткань поверх рта Брейдена, используя тот же трюк, что и Брейден на мне. В глубине души, знаю, что это ирония судьбы в отношении того, что происходит, но не могу оценивать это. Вижу, как дядя душит своего племянника, и это зрелище вселяет ужас в свидетелей.
Брейден кричит, и Хосе закрывает его глаза, слеза падает из одного глаза.
– Прости, племянник, – говорит он приглушенным голосом. – Ты не можешь получить ее. Теперь ты никогда не сможешь получить ее. Он принадлежит Гонзаесу.
Я вижу, как действует наркотик, и Брейден хромает, падая на пол с глухим ударом.
Маленькая часть меня вспоминает, как он помог мне, когда умерла бабушка. Этого достаточно, чтобы почувствовала немного жалости к Брейдену. В некотором смысле он не может нести ответственности за свои действия, потому что он психически болен. Но, в конце концов, это не имеет значения. Я вижу только преступника, теперь, когда смотрю на него.
– Ты будешь в порядке. Я люблю тебя. Никогда не причиню тебе вреда. – Хосе нежно касается Брейдена.
– То, что вы одурманили вашего племянника наркотиками и почти не удушили его до смерти, показывает, как вы его любите? В этом нет смысла, но теперь это не должно удивлять. Я попала в мир монстров.
Хосе подходит ко мне. Мгновенно откланяюсь назад, отчаянно качая головой.
– Прости, Джулиана, но так должно быть. Ты не можешь видеть, куда мы идем...
– Завяжите мне глаза, пожалуйста!
Хосе трясет головой.
– Нет, – твердо говорит он. – Мы не можем рисковать, чтобы ты что-то увидела. Ты должна поехать к Гонзалесу без сознания.
Тяжело дышу, как будто весь кислород высасывают из комнаты. Это не является частью плана. Я должна видеть, куда меня везут, чтобы найти путь спасения или, по крайней мере, оставить зацепки.
– Хосе, пожалуйста...
Это не волнует его. Если он смог одурманить своего племянника наркотикам не моргнув, тогда ему еще легче причинить мне боль. Мое тело пытается выбраться, не желая сдаваться без боя. Чувствую, что его рука сильная, когда он прижимает ту же ткань, которую он использовал на Брейдене, к моему лицу. Не могу дышать. Чувствую головокружение. Отчаявшись, представляю лицо Пакса.
Он последний кого вижу перед тем, как возвращается темнота, чтобы забрать меня.
Глава 32
Что-то холодное ударяет меня.
Дергаюсь от удара. Это больно. Стоп, пытаюсь сказать я. Холод задерживается, создавая такую острую боль, что я съеживаюсь. Темнота сменяется темно-фиолетовым цветом, зловещим и мрачным. Боюсь этого места, но становится меньше боли. Я дрейфую, плыву над фиолетовым туманом. Что-то слышу, а потом... холод. Это сопровождается еще одной вспышкой резкой боли. На этот раз она начинается у меня во рту, а потом распространяется по моему телу. Вскрикиваю. Туман рассеивается и яркий свет просачивается через него.
– Открой глаза.
Изо всех сил пытаюсь подчиниться. Мое тело разрывается и боль везде. Если раньше было больно моргать, то теперь ту боль нужно умножить на сто.
– Прекрати плакать и открой глаза! – приказывает голос.
Удар! Я дергаюсь. Кто-то скулит. Хочу заглушить этот звук. Не хочу его слышать.
– Джулиана, маленькая тварь, открой свои глаза, пока я не закрыл их навсегда.
Скуление становиться громче.
Понимаю, что оно исходит от меня.
Задыхаюсь от напряжения, но делаю это. Я открываю глаза.
Сначала все, что я вижу – яркий свет. Он одновременно и серый, и белый, напоминает мне больницу. Краем глаза я вижу фигуры людей. Две, а может и больше. Поворачиваю голову, но это слишком тяжело для меня, поэтому остаюсь неподвижной. Мое запястье двигается, и холод снова ударяет меня. Мгновенно я неподвижна.
Сталь холодная.
Наручники.
Я прикована наручниками к столу. Мои ноги тоже прикованы. Как ни странно, голова единственная часть моего тела, которая не прикована, но эта та часть тела, которой больнее всего пошевелить.
– Ах, тигренок, ты проснулась.
Этот голос посылает дрожь по моей спине. Он преследовал меня во снах, а теперь вернулся, воплоти.
– Гонзалес, – хриплю я. Несмотря на то, что я лежу на шаткой поверхности, медленно двигаюсь вверх, пока полностью не встаю, несмотря на то что мое тело приковано к столу. Тень напротив меня двигается, выходя в свет. Он выглядит точно так, как я помню: красивый, с густыми волосами и идеальными прямоугольными очками на переносице. Есть только одно отличие: Гонзалес хромает. Он следит за моим взглядом.
– Костыли. Они не так уж и плохи, когда привыкаешь к ним. – Он улыбается. – На самом деле я нашел им очень креативно применение. – Отвращение бурлит у меня в животе. – Это было благословение, что ты выстрелила в бедро. Несколько сантиметров и ты бы добралась до семейных драгоценностей.
Его сильный акцент заставляет слова звучать менее ужасно, чем это есть на самом деле. Меня не обманешь. Он играет со мной. И найдет способ причинить мне очень сильную боль, пока это все не закончиться.
Слышу, как закрывается дверь.
– Сегодня хороший день, – Гонзалес широко улыбается. – Два дня назад я отдал приказ своим людям найти тебя, и сегодня ты здесь. Отличный поворот. – Он останавливается, обнажая в ухмылке белые зубы. – Но только для меня.
Очень важно за хищником, поэтому я стараюсь следовать своим взглядом за ним, хоть глубоко внутри я напугана.
Он издает кудахтающий звук.
– Ты причинила мне много неприятностей, детка. Мои враги пришли за мной. Они слышали, что маленькая девочка добралась до самого лучшего, что у меня есть. – Он протягивает ко мне руку. – Они хотели свергнуть меня. Можешь в это поверить? – Он сжимает мою руку, и я задыхаюсь от боли. – Они хотели уничтожить меня. Они забыли, что я призрак и что могу ускользнуть от них, как туман.
Он так сильно впивается пальцами в мою кожу, что я уверена, он ее повредил. Он наклоняется пока его лицо не оказывается в нескольких сантиметрах от моего.
– Ты причинила мне много неприятностей, Джулиана. Скажи, почему мне не следует убить тебя прямо сейчас?
– ФБР знает о тебе, – выпаливаю я. Глотаю и кажется, что мое горло превратилось в наждачную бумагу. – Один из твоих прихвостней донес.
Кашляю. Чувствую привкус крови у себя во рту. Кто-то ударил меня.
– Ах, это всегда было проблемой для человека моей профессии. Верность так легко покупается и обменивается. – Он издает трескающийся звук.
Гонзалес не выглядит обеспокоенным, и сразу же, задаюсь вопросом, не сделал ли я неправильный ход.
– Они придут за тобой, – говорю с трудом. – Они знают все.
Это заставляет его задуматься, но ненадолго. Он двигается сзади меня и исчезает с поля моего зрения.
– Знаешь ли ты, почему я решил приехать сюда? – спрашивает он слабым голосом. Он не дожидается моего ответа. – Я видел возможность в этой стране. Была потребность в том, что делаю, и я воспользовался ей. Я бизнесмен, Джулиана. И если есть спрос, есть предложение. – Гонзалес возвращается, чтобы встать передо мной. – Я фермер. Помимо всего прочего, выращиваю коноплю. Делаю марихуану и поставляю ее людям, которым она нужна. Некоторые используют ее для удовольствия, другие чтобы помочь своему телу. То, что я делаю, никого не убивает, точнее не моментально, и все-таки правительство вашей страны тратит миллионы каждый год, чтобы поймать таких парней, как я.
Он приближается.
– Ваши компании делают много вещей и посылают токсины в воздух, нанося вред нашей атмосфере, помогают уничтожать нашу планету, но они не подвержены преследованию. У них бледная кожа, светлы волосы и модные костюмы, и из-за этого ваше правительство смотрит в другую сторону. У меня тоже есть модный костюм, но у меня черные волосы, коричневые глаза и акцент. Поэтому они преследуют меня.
«Они преследуют тебя, потому что ты преступник, идиот!»
– Мы посетили много мест, прежде чем остановиться здесь. – Он снова начинает двигаться. – Растениям нужно много чего, но зимы здесь очень суровые. Многие мои друзья смеются, что я пытаюсь делать это в Миннесоте, а не в таком месте, как Калифорния. Но разве полиция сначала едет сюда, а? Они никогда не приезжают сюда. Они не думают, что кто-то может делать это здесь. – Он улыбается. – Но я сделал это. Я делаю это. – Его грудь немного поднимается. Он не может скрыть свою гордость. – Они могут прийти сюда и все сжечь. Могут все забрать, но я снова и снова буду восстанавливаться.
– Нет, не будешь, если окажешься в тюрьме, – говорю я. – Нет, если они словят тебя.
Он отстранено машет рукой.
– Они смогут словить меня, но не удержать, – хвастается он.
«У него много связей», – шепчет мне сомнение. Может он и прав, может он сможет сбежать, если захочет.
– Зима уже здесь, – резко объявляет он. – Мы замедлили производство, производя только то, что может поместиться в теплицах, – рассказывает он. – Не так уж много денег зимой.
– Ты не кажешься голодающим.
– Нет, – подтверждает он. – Я бизнесмен. У меня много... бизнесов.
Красный. Комната. Люди. Кровь.
Я дрожу.
– Тебе холодно? – Его улыбка холоднее, чем Арктика.
Не могу двигаться. Если холод не заморозил меня, то прямо сейчас чувствую страх.
– Ты знаешь, как я назвал эту комнату, Джулиана?
Не отваживаюсь отвечать ему. Он приближает свое лицо к моему.
– Комната мяса. – Он убирает прядь волос с моих глаз. Это прикосновение смерти. – Ты знаешь, что это за мясо?
Мои глаза застилает туман. Слезы наполняют их, пока я не перестаю видеть.
– Ты.
Он отходит. Протягивает одну руку, чтобы коснуться моего живота.
– Ты знаешь, сколько стоит почка на черном рынке? – его ногти глубоко впиваются в мою кожу. Я подпрыгиваю. – Сердце? Мозг? – Он смотрит на мою реакцию. – Если есть спрос, есть предложение. А спрос на человеческие органы поражает, действительно поражает. Даже недостаточно умерших людей, чтобы удовлетворит потребности других людей. – Он сильно давит пальцами на мой живот. – И тогда в дело вступаю я.
Мои зубы стучат. Я не могу контролировать свою дрожь.
– Существует потребность в настоящих органах, чтобы тестировать различные лекарства и химические вещества. Даже спрос со стороны некоторых клиентов на конкретные части тела. – Он делает паузу. – Например, я слышал, что в некоторых частях света человеческие пальцы считаются деликатесом.
Внезапно в голове вспыхивает красочное изображение. Каннибализм. Это не реально. Он лжет, не так ли? Приступ паники охватывает каждую часть меня. Он осматривает меня, как будто я товар. Меня тошнит. Все что было у меня в желудке быстро поднимается вверх. Оно редкое и водянистое, но меня продолжает выворачивать, даже когда внутри уже ничего нет.
– Ты же не столь наивна насчет этого мира, Джулиана. – Он смотрит на меня с отвращением. – Я ожидал от тебя чуть больше жесткости. В конце концов, ты в одиночку сожгла мою ферму.
Быстро моргаю, не осознавая этого. В моем воображении я стою перед Гонзалесом. Ликую, когда говорю ему, что сделала. Но в реальности я не делаю этого. Слишком сильно дрожу. Мое сердце билось быстрее, чем кода-либо могла себе представить. Пытаюсь контролировать свое дыхание.
– Да, я обдумал все и пришел к выводу, что это сделала ты. Кроме рабочих никто не знал о ее расположении, и только ты одна настолько глупа, чтобы попробовать сделать что-то вроде этого. Ты можешь сжечь все, мне все равно. – Он отклоняется. – Настоящие деньги здесь. – Он ущипнул мою кожу.
Я пытаюсь уклониться, но двигаться некуда. Мои щеки мокрые от слез.
Человек в голубой форме появляется в поле моего зрения.
– Это доктор Мартинез. Сегодня он будет тебя оперировать.
Прежде чем начинаю кричать, Гонзалес закрывает мой рот своей рукой. Он двигается так быстро, что не вижу, как он подходит.
– Я не хочу затыкать тебе рот, – шипит он. – Хочу, чтобы все остальные слышали твои крики. Чтобы они рассказывали всем, что случается, когда переходишь дорогу Хуану Гонзалесу. Чтобы ты наблюдала, как доктор будет резать твое тела и чувствовала каждый надрез. Ты ошиблась, когда решила перейти мне дорогу, тигренок. – Он прижимает свое лицо к моему уху. – И теперь я хочу, чтобы все услышали твое мурлыканье.
Его слова парализуют меня. Чувствую себя совершенно оцепеневшей. Я молюсь, чтобы ощущение осталось. Закрываю глаза. Они придут за мной. У них есть карта. Они придут...
Мне просто нужно выжить.
Гонзалес отходит, толкая меня на доску.
– Можешь начинать. – Он делает знак мужчине позади себя.
Не могу перестать кричать, когда чувствую, как лезвие пронзает мою кожу.
Глава 33
Первый разрез самый глубокий.
Когда лезвие разрезает мой живот, чувствую проникновение внутрь. Огни сверху колеблются, прежде чем снова вернуться ко мне яркими и охватывающими. Боль такая резкая, что кажется, будто лампочка, висящая надо мной, сжигает мою кожу, клеймя в покорности. Борюсь с оковами, но это только заставляет мой живот приближаться к лезвию и к моим пыткам.
Животные звуки вырываются из меня грубые, дикие и неконтролируемые. Я никогда не испытывала такой боли. Как будто каждая клеточка внутри меня горит, и огонь сжигает их в пепел. Даже слышу скрежет метала. Как капает моя кровь, вытекая из меня, медленно стекая, как будто капли дождя с листьев. Но в основном слышу свой страх, пронзительные крики, которые даже не знала, что способна издавать. Крошечная часть меня умоляет меня сопротивляться, чтобы успокоить мои крики и умереть в неповиновении. Мое тело отказываться сотрудничать, уклоняясь и умоляя о пощаде.
Боль слишком сильная.
Тяжелая серая пелена застилает мои глаза. Если внимательнее присмотрюсь, увижу туннель. Чувствую, что из меня что-то вытаскивают и внезапно я двигаюсь к туннелю. Кто-то ждет меня.
– Папа? – шепчу я.
Раньше я никогда не видела его лица. На мгновение свет вокруг меня пронзает тьму. На мгновение чувствую маленькую искру чего-то помимо боли. Пап? Фигура поворачивается и очертания его тела становятся яснее. Вокруг него дым, как будто я принимаю душ и весь пар оседает на зеркале. Теперь пар рассеивается и медленно появляется его лицо. Протягиваю к нему руку. Что-то сильно тянут из моей талии, как будто отрывая от всех остальных органов. Я трясусь.
«Пожалуйста», – пытаюсь я сказать ему. «Забери меня».
Фигура делает шаг назад.
Внезапно его глаза начинают светиться. Они становятся такими яркими, что ослепляют меня. Когда свет начинает тускнеть, я определяю, что это за цвет.
Зеленый.
Знакомый.
Фигура делает еще один шаг назад.
Понимаю, что он не возьмет меня за руку. Раньше он остановил мою боль, но теперь отказывается. «Почему?» – Хочу кричать я. – «Почему?» Он не отвечает.
Затем меня настигает темнота, смывая все, кроме его зеленых глаз.
Выжить.
***
Резко прихожу в сознание. Крик вокруг меня.
– Ты слышишь это? Это музыка для моих ушей. – Это сопровождается жестоким смехом.
Что-то врезается в меня и тянет, причиняя боль.
– Почти готово...
Все мое тело кажется невесомым. Крики становятся сильнее.
– Вот! Она у нас, – его голос спокойный и аналитический. – Мне достать обе?
– Нет. Пока только одну. Я хочу, чтобы она жила.
– Что ты с ней сделаешь?
– Разберу по частям и продам по самой высокой цене.
Чувствую, как рука обхватывает мою шею. Крики прекращаются.
Я плыву над изумрудным городом.
Вижу поля, они простираются везде, будто плотная ткань. Вижу прямо под собой чью-то фигуру. Ее юбка развивается, когда она, покачиваясь, пытается следовать за мной. Тень улыбки появляется на ее лице, делая его таким знакомым и успокаивающим, что я начинаю плакать.
– Бабушка! – кричу я сквозь ветер. – Следуй за мной!
Знаю, что она слышит меня, потому что она продолжает стоять, смотря вверх, и произнося слова, которых я не слышу. Я трясу головой
– Мы уйдем вместе, – говорю я ей. Мы будем вместе всегда.
Она продолжает смотреть на меня, ее нежный взгляд прекращает боль у меня в животе. Хочу, чтобы она продолжала вот так на меня смотреть. Я останавливаюсь, медленно скользя вниз, приближаясь к ней.
– Она теряет слишком много крови. Вводить в нее еще одну дозу...
Я – тень, прозрачная и разбитая.
– Низкий сердечный ритм. Давай заберем еще одну...
– Я хочу, чтобы она жила. Нам надо торговаться с ними, – холодный голос Гонзалеса просачивается в мое сознание.
Я – воздух.
Больше не могу находиться в сознании.
– Уходи, – говорит она мне. У нее на лице улыбка. Она рада видеть меня. Я чувствую это.
– Нет. – Качаю головой, держась за свою талию. Мои ноги почти на земле. Чувствую, что она тянет меня, почти как магнитом.
– Нет.
Она протягивает руку, будто хочет коснуться меня. Я колеблюсь. Хочу этого, но боюсь. Я достаточно близко, чтобы увидеть бледные следы у нее на лице. Пятна крови.
– Это больно? – спрашиваю я.
Она качает головой и ее улыбка становиться шире.
– Я хочу, чтобы боль прекратилась, – признаюсь я.
– Сейчас мы ее зашьем. Она под сильной анестезией и не должна ничего чувствовать.
Тишина.
– Черт, эти американские девочки теряют так много крови...
Смех.
– Это все еда в их стране, amigo15! Американские свиньи, – выплевывает он.
Меня собирают воедино, как цветные кусочки мозаики.
Затем что-то громко пронзает воздух, разрушая тишину.
– Они близко. Чертова полиция! – ругается мужчина.
– Работай быстрее.
Меня стягивают сильнее, крепче. Я не могу двигаться.
– Они пришли за ней.
– В чем разница между этой сукой и другими? Мы должны убить ее сейчас и покончить с этим, – голос сердитый и сильный.
Я слышу звуки.
Затем боль разрывает меня изнутри.
Снова ломаюсь.
Она страдает от моей боли. Она бросает взгляд на мою талию. Сострадание мимолетно и длиться всего одно мгновение. Затем у нее на лице появляется решительный взгляд, тот который пугал меня. Он делает ее глаза жестокими и злыми.
– Вернись.
– Нет.
– Для тебя здесь ничего нет, – показывает она вокруг себя. – Ничего, кроме полей и голубого неба...
– Это звучит не так уж и плохо.
– Ты никогда не хотела этого. Ты не должна быть здесь. – Она суживает глаза.
– Я должна быть с тобой, – умоляю я, пытаясь заставить ее понять.
– Нет, – твердо отвечает она. Ее глаза вспыхивают. – Ты должна быть с кем-то другим.
Эти слова ранят. Они напоминают мне о нем. Вижу его лицо в мыслях. Качаю головой, но мои движения медленные, неуверенные.
Джулс!
Я слышу его голос в небе.
– Какого черта мы должны с ней делать? Они выгоняют нас!
– Гонзалес сказал, мы должны оставаться с ней. Она нужна нам!
Моя голова об что-то сильно ударяется. Я скулю.
– Она чертовски кровоточит. Вы ее зашили недостаточно крепко!
Чувствую, как что-то выдавливает из меня воздух. Не могу дышать. Борющийся, гортанный стон срывается с моих губ. Затем я слышу взрыв звуков.
Выстрелы.
– Я не умру из-за этой сучки!
– Ты умрешь, когда мы встретимся с Гонзалесом, если ее у нас не будет!
– Черт возьми! Он не может просто побыть в стороне, пока они будут разбираться с нами. Никто не может! Каждый человек сам за себя!
Еще один взрыв.
– Черт!
– Что мы должны делать?
– Оставить ее. Пусть она горит, как и все остальные.
Боль.
– Давай убираться отсюда!
Я падаю.
Падаю.
Она не поймает меня.
Вижу это в ее глазах. Я везде чувствую боль.
– Вернись, – повторяет она.
– Нет. – Я упрямлюсь.
Джулс! Его голос, как гром прорывается сквозь небо. Я чувствую его внутри себя.
– Вернись. – Ее голос звучит эхом вокруг меня, проникает под мою кожу и в мою голову. У меня даже нет возможности отказаться, потому что внезапно она пропадает.
– Бабушка? – начинаю паниковать я. – Бабушка?
Мои ноги в нескольких сантиметрах над землей, когда я плаваю, отчаянно ища ее. Не могу себе позволить приземлиться на теплую траву, так как меня затянет и я больше не смогу летать. Кричу ее имя, пока у меня не садиться голос.
Все это время я игнорирую его голос. Помню, как он целовал друг женщину. Не уступлю.
Двигаюсь до тех пор, пока у меня не остается сил. Проходят часы, даже дни. Наконец, когда я в нескольких секундах от падения на землю, слышу ее голос. Он смешан с его голосом.
– Вернись.
Оба голоса раздаются эхом, окутывая меня теплом. Здесь нет ничего для меня. Я должна вернутся.
Я иду.
Я выживу.
Я возвращаюсь к жизни.
Глава 34
Сначала все вокруг шумит. Как будто слушала что-то оглушительное, и только сейчас звук медленно возвращается, слабый и неясный. Я сразу отмечаю несколько вещей. Слышу гудки, слабые и равномерные. Звук повторяется каждые несколько секунд, с каждым мгновением становясь все громче. Слышу слабый шорох шелестящей ткани. Если напрягаю слух, то могу слышать шаги, твердые и тяжелые. Чем больше я фокусируюсь, тем больше могу различить других звуков: низкий шепот, чей-то плачь, вздохи.
Мое тело тяжелое, как будто его превратили в камень. Мне кажется, что, если достаточно сильно оттолкнусь, смогу получить достаточный импульс, чтобы перевернуться. Решаю попробовать это, фокусируя всю свою энергию на передвижении тела. Я буду сотрудничать со своим телом, мысленно подталкивая одну сторону, чтобы подняться. Моментально, резкая боль пронзает мою голову, я выдыхаю от разочарования.
– Джулс?
Хриплый голос. Я узнаю его. Пакс.
Первое что чувствую – радость, неподдельную, искреннюю радость. Он здесь. Мы снова вместе. Вторая эмоция, которую чувствую – страх. Гонзалес найдет его, или, что еще хуже, Пакс уже пойман. Начинаю чувствовать панику. С моих губ срывается хныканье. Беги, хочу кричать я. Уходи!
Что-то теплое и сильное касается меня. Прикосновение успокаивает, но только на секунду. Прикосновение пробуждает воспоминания. Переживаю заново момент с благотворительного вечера «Сердец любви» до сих пор. Помню предательство Пакса. Как я отказалась его простить. Как Брейден схватил меня. Как его сильное тело одолело мое. Я помню слова Гонзалеса.
Мясо. Ты.
Хочу убежать. Нам надо убежать.
– Пакс, – едва бормочу я шепотом. – Уходи... сейчас.
– Ш-ш-ш. – Он гладит мой лоб.
– Иди, – борюсь я. – Оставь. – Я пытаюсь поднять руки. Нет.
Он целует меня в губы. Его мокрые губы, как бальзам для моих потрескавшихся.
– Ты в безопасности, малыш. – Он целует меня в щеку. – Ты в безопасности.
Это сон. Должно быть. Мне нужно проснуться. Я должна бежать. Делаю еще одну попытку двинуться. Фыркаю, когда мне удается переложить руку.
– Двигайся медленно, – предупреждает Пакс. – Тебя очень сильно избили.
– Где мы? – шепчу я.
– В больнице.
Открываю глаза. Его лицо над моим в нескольких сантиметрах. У него круги под глазами, а на подбородке и над верхней губой черная щетина. Волосы с одной стороны, беспорядочно приподняты, как будто он только что проснулся. На щеке порез. Моргаю и внезапно понимаю, что темные круги под его глазами – это синяки размером с пол долларовую монету.
– Пакс, – с тревогой шепчу я. – Что с тобой случилось?
– Несколько парней ударили меня в глаз. – Он сжимает губы в тонкую линию. – Но ты не волнуйся. Я ответил им. Очень хорошо ответил. – Он говорит это мрачно и ожесточенно, я чувствую сильное желание остановить это.
– С тобой все в порядке?
Он с болью смотрит на меня. Поднимаю дрожащие пальцы, чтобы коснуться его лица. Он берет мою руку и держит ее на своем лице.
– Конечно, – хрипло отвечает он. – Не волнуйся обо мне. Ты... – он глотает, – сейчас ты не должна волноваться ни о ком, кроме себя.
– Почему? Я что, выглажу так же плохо, как и ты? – Пытаюсь шутить, но, когда он вздрагивает, начинаю беспокоиться.
Слушает ли это Гонзалес? Почему он позволяет нам говорить? Я тяну Пакса к себе, пока его ухо не оказывается рядом с моими губами.
– Где Гонзалес? – шепчу я.
Пакс замирает и, когда начинает отодвигаться назад, я вижу шторм в его глазах, сердитый, неистовый шторм.
– Умер.
Я качаю головой не в силах поверить в это. Мое сердце начинает биться быстрее. Не могу сказать от страха это или от надежды.
– Ты уверен? – выдыхаю я.
Он кивает. Я качаю головой в неверии. Гонзалес на протяжении нескольких лет был образом глубоко в моем подсознании, что сейчас кажется нереальным то, что он исчез. Герои умирают. Монстры нет.
– Мы должны идти. – Моя паника снова полностью возвращается. – Он не умер. Он достанет нас. Он...
– Он человек, Джулс. – Пакс положил палец на мои губы. – Он истекает кровью. Плачет, – его голос ожесточается. – Он умирает.
– Призраки не умирают.
– Это особенный призрак. – Я чувствую, как он дрожит от гнева. – Я следил за ним. – Пакс сверлит меня взглядом. – Смотрел, как его кожа плавится, как конфеты. Смотрел, как горит его кровь. Как его тело превращается в пепел и оседает глубоко в земле. Молюсь, чтобы он падал глубже. Чтобы он попал прямо в ад.
Опускаю глаза и, наконец, замечаю, что на нем нет рубашки. Повязки покрывают части его груди и рук. Начинаю плакать. Пакс берет меня в свои руки, его пальцы у меня в волосах, а губы на моем лице. Мое тело трясется, хотя мне очень больно плакать так сильно. Не могу остановиться. Чувствую облегчение, но в основном чувствую злость; злость, что я подвергла его опасности, злость, что не смогла быть тем, кто уничтожил этого монстра, мучаясь, что жажда мести не может остановить огонь – она только делает пламя сильнее.
– Со мной все будет в порядке, – говорит Пакс.
Он говорит мне, что любит меня. Шепчет это в мои волосы, моему лицу, мне на ушко и моей шее. Крепко сжимает меня, как будто никогда не отпустит. А я так же крепко обнимаю его в ответ.
Мы больше не два разных человека.
Мы одно целое.
