Текст книги "Одна (ЛП)"

Автор книги: Мари Арден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5

Сегодня пасмурный день.

Такая погода стоит всякий раз, когда я берусь за что-то новое.

В день моего первого поцелуя было пасмурно. Как и в день моего первого свидания. На протяжении всей поездки из Миннесоты в Висконсин небо опять было затянуто свинцовыми облаками. Вселенная помнит обо мне не настолько хорошо, чтобы предлагать в качестве бонусов солнечную погоду или короткий отдых. Может быть, она специально это подстраивает в надежде, что я обрету уверенность. Все словно ждут от меня каких-то поступков.

Правда, я очень стараюсь ее обрести! Нервно теребя капюшон, с раздражением думаю обо всем, что со мной происходит. Неожиданно понимаю, что стремление обрести уверенность и есть причина, по которой я здесь нахожусь. По этой же причине рискнула всем, желая нормальной жизни как у всех. Тем временем довольно настойчиво закапал дождик. Проблеск молнии озарил мрачное небо. Я продолжала идти, надеясь, что вся эта свинцовая тяжесть серых туч не обрушится на меня всей своей силой. Поношенные теннисные кроссовки не облегчали мое положения, ведь я не любительница прогулок в промокшей обуви. Темп моих шагов значительно ускорился.

Сейчас лишь девять тридцать утра, но мне не терпится пораньше прийти на работу. Очень хочу произвести благоприятное впечатление. Где-то прочла, что работодатели ценят пунктуальных сотрудников. Было непросто найти эту работу. После бесконечных интервью, поняла, что такие обычные места работы, как официантка и продавщица уже больше не для студентов. Люди постарше и опытнее хватаются за все, соперничая между собой за любую должность, борясь за каждый способ прокормить семью. В некоторых случаях работники постарше оказываются даже надежнее, так как они будут трудиться и днем, и ночью. Для них слишком высокие ставки, чтобы совершить ошибку.

Женщина, которая мне это рассказала, была довольно суровой дамой. Ее звали Анна. Она была менеджером в местном ресторане с баром «У Мэдди» недалеко от кампуса.

– Сколько тебе лет? – спросила она, когда я в первый раз подошла к ней по поводу работы. В течение целого дня, обойдя кучу мест, я могла только надеяться, что выгляжу не так же измученно, как себя тогда чувствовала.

– Восемнадцать.

– Ты и на пятнадцать не выглядишь. – От удивления ее брови взлетели вверх.

– Мне восемнадцать. – Я попыталась чуть вытянуться, чтобы казаться повыше. Представляю, что она увидела, взглянув на меня: медовые волосы, тусклые серые глаза и небольшие губы в довершение к телу, слишком миниатюрному, чтобы претендовать на привлекательность.

Пытаюсь выглядеть дружелюбно, улыбаться, делать все, что, по моему мнению, делала бы любая восемнадцатилетняя. Но эту видимость было тяжело поддерживать, потому что я видела лишь ее коралловую помаду и оценивающий взгляд, который слишком напоминал мне о ком-то, кого я хотела бы забыть.

– Вы поступаете в Висконсин?

– Да, собираюсь.

– Мы популярны в студенческой среде и у многих других в течение дня, – сообщает она мне. – В ночную же смену проводим различные бизнес мероприятия. От них мы и получаем львиную долю наших доходов.

Она пробежалась глазами по моей комплекции, задержавшись на коротких ногах и худенькой талии.

– У нас официантки лишь высшего разряда. – Тон ее голоса окончательно позволил мне убедиться, что я им не подхожу. Ее сузившиеся глаза на моей груди показались мне дополнительным подтверждением.

– Но я трудолюбивая, – тихо возразила. Нервно заламывая руки продолжала: – Вы не пожалеете. – Ее взгляд оставался холодным. Она продолжала внимательно изучать меня.

– Мы только что искали кого-нибудь на одно освободившееся место, кто мог бы подработать сегодняшним утром, – сказала она мне, наконец. Мое сердце от этого болезненно сжалось, я с трудом поборола дрожь. Отторжение жалит не так сильно, а вот отчаяние в несколько раз может усилить боль.

– Спасибо, что сказали, – мягко сказала. – Спасибо, что уделили мне время. – Продолжала, помнив о вежливости, нервно опуская руки.

– У тебя аккуратные ногти, – сказала она, кивнув на мои руки. – Короткие, чистые и готовые к труду. – Слабая улыбка проскользнула по ее лицу. – Моя бабушка всегда говорила, что в этом разница между женой и охотницей за деньгами мужчин.

– Наши бабушки, наверное, были подругами, иначе как объяснить, что тоже самое говорила мне и моя бабушка. – Чрезмерная эмоциональность в моем голосе подвела меня, но она все же задумчиво мне кивнула.

– Возможно.

Больше мне не зачем было здесь оставаться. Глубоко вздохнув, отправилась к выходу.

– Вы наняты.

– Что? – Я остановилась, думая, что что-то не так услышала.

– Вы наняты, – повторила она, подарив мне головокружительное чувство поддержки и облегчения. Я быстро обернулась. Ее задумчивый взгляд продолжал пронзать меня насквозь. Он у нее оставался таким же, даже после принятия решения.

– Начинаешь в воскресенье. Будь вовремя.

Застыв от удивления, внимательно на нее посмотрела. Она смеется надо мной? Почти ляпнув эту глупость, за несколько секунд прикусила язык.

– Спасибо, – вежливо пробортоматала.

Она мне суховато кивнула.

– Это лишь твой пробный запуск, – предупредила она меня. – По правде говоря, ты можешь быть уволена в любое время, если мы почувствуем пренебрежительное отношение к работе.

– Понимаю.

– Учти, что я не выношу медлительность и не терплю оправданий, – добавила она, скрестив руки на груди.

– Хорошо.

– Мы уважаемая организация и хотелось бы так это и оставить. Из этого следует, что все трудятся здесь, не жалея себя. – Ее голос стал немного громче. Мне даже показалось, что она что-то вспоминала.

– Все ясно.

– Надеюсь. – Она еще раз пронзила меня внимательным взглядом. – И еще одно.

– Да? – Я с трудом подавила желание взглянуть в сторону выхода. Больше всего хотелось как можно скорее уйти, так как очень боялась, что она передумает.

– Не отращивай ногти.

И тут впервые за целый день я искренно улыбнулась.

Память немедленно высветила другую слабую ухмылку, как только натолкнулась на вывеску «У Мэдди». Неожиданно вторая вспышка молнии резко ударила по небу, освещая все настолько ярко, что создалось впечатление, что этими молниями кидается сам громовержец.

На самом деле несчетное количество раз я и бабушка отчаянно нуждались в работе. Впервые это осознание пришло ко мне в возрасте четырех лет. Голод, словно зверь, грыз меня изнутри, в то время когда желудок пережевывал себя в томлении следующего приема пищи. При этом это была та разновидность голода, о которой было неприятно говорить. Проще было тихо страдать, чтобы не напоминать себе лишний раз как же я голодна.

Я тогда была очень больна. Помню это из-за наших испанских соседей, хотевших уже привести священника. В памяти сразу всплывает знакомое звучание испанского, но через дымку болезни он звучал по-другому – бешено и настойчиво. Я была горячей и холодной одновременно, уставшей и онемевшей. Не знаю сколько я лежала на нашей импровизированной кровати. Мечтала, какой ужас, о сухой и потрескавшейся почве, которая бы поглотила меня. Хоть краешком глаза увидеть маму, ведь ее образ был для меня неуловимее тени.

Я мечтала, что она взглянет на меня своими черными глазами с этой небесной высоты и боль в моем животе исчезнет, а на этом месте сразу же образуется зияющая пустота. Мама протянула бы ко мне руку, сделанную из звезд и наполнила бы меня огнем. Вот в такой агонии я лежала, сжигавшей меня до смерти. Совсем ослабнув, я проснулась. Бабушка трогала мой лоб холодными руками. Мы оставались в таком же положении, соединенные какой-то невидимой нитью, живые вопреки всем обстоятельствам.

Мы переехали на следующий же день, и все началось заново. Нигде не останавливаясь надолго, мы путешествовали по всей стране. Зимой я ходила в школу, а бабушка искала подработки, чтобы как-то пережить это время, ведь для нас не было ничего тяжелее этих холодов. К тому времени как мне исполнилось десять, я успела пожить почти в каждом штате страны. Однажды, когда мне было двенадцать лет, мы осели в штате Миннесота.

К этому возрасту я была мудра не по годам. Успела испытать голод, боль, усталость, побывала на грани смерти. Не думала, что можно почувствовать что-то грандиознее этого. Думаю, тогда мной овладела апатия, и мои чувства словно онемели.

Я ошибалась.

Сжав кулаки уставилась на вывеску «У Мэдди», отчаянно припоминая все это, чтобы пролить свет на черные дыры, которые хотели образоваться в моих воспоминаниях. Успокаиваю себя, заставляю себя быть такой же невозмутимой, как деревья, на которые мне раньше так нравилось взбираться.

Кто-то открывает дверь, чтобы выйти и звон колокольчика выводит меня из транса.

– Прошу прощения, – мягко говорю, отодвигаясь от выходящего человека.

– Все нормально, – ответил мне мужской голос. Неожиданно мою руку больно сжали. – Решила сегодня для разнообразия ни откуда не падать, а?

В изумлении перевожу на него свой взгляд. Отступаю на шаг назад, когда вижу, кто это. Его зеленые глаза встречаются с моими. Дневной свет отлично показывает мне их необычный изумрудный оттенок. Эти взъерошенные волосы, казавшиеся вчера ночью темными, на самом деле черные. Пакс улыбается и моему взору открываются его очаровательные ямочки, о которых мне поведала Нэт. Эти совершенные изгибы на его щеке появляются всякий раз, когда он лукаво подмигивает.

– Кажется, это может быть опасно для здоровья, – ответила я.

– Может тебе освоить верховую езду? – предлагает он мне с наглой усмешкой.

– Так уж получилось, но только знаешь, эта поездка ведь не привезла меня к месту назначения. – Двусмысленность моего утверждения доходит до меня только тогда, когда его брови взлетают от удивления. Его глаза светятся от удовольствия, в то время как я чувствую, как на моем лице появляется легкий румянец. – Э-э-э, что я имела в виду... Я всего лишь хотела обратить внимание на такую деталь, что мы на самом деле не двигались вперед, лишь вверх и вниз.

– Может нам нужно прокатиться еще разок. – Он с озорством перебивает меня. – Может, тогда ты поймешь... куда тебе надо идти.

– Эм. – Я начинаю заикаться, чувствуя, как невинный розовый румянец меняется на более багровые оттенки.

– Может быть мы сделаем даже больше, чем просто вверх и вниз. Может быть мы в дополнение попробуем другие... позиции.

Я нервно сглотнула. Теперь в полной мере ощущаю значение выражения «провалиться от стыда под землю». Мне ужасно хочется положить конец этому разговору.

– Что на это скажешь? – спрашивает он своим поддразнивающим тоном.

– Мне надо идти на работу, – честно отвечаю, переминаясь с ноги на ногу.

– Ты работаешь здесь? – его голос звучит удивленно.

– Сегодня мой первый день на работе и мне очень хочется произвести хорошее впечатление, поэтому я должна уже идти, – согласно киваю.

– Хмм. – Не понимая этого выражения на его лице пугаюсь, не сказала ли что-то грубое.

– Было приятно случайно встретиться с тобой, – быстро добавила.

– А кататься на мне тебе тоже понравилось?

Мой рот приоткрылся. Указательным пальцем Пакс дотронулся до подбородка, вплотную приблизившись к губам. На его лице мелькнула застенчивая улыбка. Он поднял руки вверх, приблизив ладони к моему лицу.

– Мне жаль, но я не могу сопротивляться, – говорит он мне.

– Попробуй, – отвечаю я, заметив озорные зеленые искорки в его глазах. Сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться.

– У тебя может быть выражение лица и получше. Впрочем, мне и так тяжело устоять.

Я потрясла головой, пытаясь отойти от него, теряясь в догадках от того, почему меня так и тянет улыбаться в его присутствии. Взглянув на него, понимаю, что это из-за того, что у него определенно имеется харизма. У него, вероятно, было обычное детство с каникулами каждое лето. Рос он в доме, где было больше одной кровати, питаясь, как и положено три раза в день. Скорее всего он и представить себе не может, что чувствуешь, когда умираешь от голода. Наверное, он даже не знает, что такое голод.

– Мне пора идти. – Я отвернулась.

– Да, кажется, тебе уже пора, – соглашается он, не отводя от меня глаз.

Наверное, никогда с ним не встречусь больше, так что говорю:

– Увидимся.

– Увидимся. – Он позволяет мне пройти мимо.

Я не оглянулась.

Глава 6

Здесь не пахнет как в ресторане. Пахнет словно в модном магазине с легким намеком на что-то жаренное. Запах интересный и одновременно интригующий. У меня трепещут ноздри. Помещение просторнее, чем мне запомнилось, возможно потому, что сейчас нет посетителей. Я замечаю работников, одетых в черные брюки или капри и облегающий белый верх. Вижу, как они снуют вокруг, словно трудолюбивые пчелки. Быстрый ритм – это то, к чему я привыкла. На мгновение все кажется правильным.

Я подхожу к официантке, убирающей один из столиков и легонько хлопаю ее по плечу.

– Извините, – вежливо начинаю я. Она оборачивается и смотрит на меня. Ее рыжие волосы и зеленые глаза – первое, что замечаю. Секундой позже понимаю, насколько она прекрасна. Вдруг все обретает смысл; как Анна смотрела на меня, когда беседовала со мной на счет работы, словно мне чего-то не хватало. Теперь я знаю, чего именно: сногсшибательной красоты.

Она прищуривает большие глаза.

– Да? – Ее голос звучит слегка раздраженно. Задумываюсь, сколько же я на нее глазела.

– Я ищу Анну, – сообщаю я. Она указывает на черную дверь с надписью: «Только для сотрудников».

– Анна в офисе. Вторая дверь направо.

– Спасибо, – бормочу я. Она не отвечает. Чувствую себя неловко, заправляя прядь волос за ухо. Мой обычный хвостик кажется неуместным. Рыжуля, с которой разговариваю, демонстрирует изящную боковую косу. Я толкаю дверь и оказываюсь в широком коридоре с полированными деревянными полами. Из первой двери слева доносится звук используемых кастрюль и сковородок. Я поднимаюсь на цыпочки и заглядываю в круглое окошко в центре широкой двойной двери. Вижу, как несколько человек в поварских колпаках передвигаются, не обращая внимания на мой взгляд. Кухня огромная; никогда раньше не видела такой большой кухни. Вспоминаю, как Анна упомянула, что ресторан используется по вечерам и становится понятно, что кухня такого размера нужна им для обслуживания мероприятий, которые они проводят.

Шагнув назад, я скольжу обувью по деревянному полу. Останавливаюсь у второй двери справа. Глубоко вздыхая, стучу в деревянную дверь.

– Да? – отзывается женский голос.

– Это Джулиана, – говорю я.

– Входи.

Повернув ручку, распахиваю дверь. Офис у Анны не слишком большой. Вижу ее за полукруглым столом. Перед ней стоит ноутбук, а слева стационарный компьютер. Вдоль стен расположены полки, заполненные книгами и папками.

– Присаживайся, Джулиана. – Она указывает на два стула перед собой.

– Можете звать меня Джулс, – предлагаю я, подходя ближе.

– Джулс, – повторяет она, глядя, как я сажусь на стул. Сидение довольно мягкое, словно до меня на нем побывало множество людей. Ее темные волосы убраны в строгий пучок, как и в тот день, когда я искала работу. У нее большие, слегка раскосые карие глаза. Острые скулы придают ей угрожающий вид, и я с трудом подавляю желание уставиться в колени.

– Твои документы?

Я вытаскиваю анкеты из рюкзака.

– Технически ты уже нанята, но нужно оформить все бумаги для расчетной ведомости и нашей бухгалтерии.

Я киваю.

– Джулиана Хендрикс. – Она произносит мое имя, раскладывая бумаги перед собой. Я смотрю, как она изучает каждую строчку моей личной информации. Стоит такая тишина, что я могу слышать шум, доносящийся из кухни.

– Никакого телефонного номера? – спрашивает Анна, нарушая тишину.

– Да, у меня нет телефонного номера.

Это предполагает наличие телефона, а у меня его нет.

– Почему бы мне не оставить вам номер общежития, если понадобится со мной связаться? – добавляю я, поразмыслив.

– Хорошая мысль.

Я диктую номер, и она записывает его в графу. Снова воцаряется тишина, пока женщина изучает мою анкету. Анна нахмуривается.

– Ты не указала, с кем связаться в случае чрезвычайной ситуации, – своими карими глаза она впивается в мои ореховые. Я не собираюсь отводить взгляд.

– Верно. Звонить некому.

Анна складывает руки перед собой и откидывается назад, изучая меня несколько мгновений.

– Что насчет парня? – наконец спрашивает она. Поневоле в голове возникает образ Брейдена.

– Нет.

– Друг? – продолжает настаивать Анна.

Перед мысленным взором возникает лицо Нэт, но я отрицательно качаю головой. Не знаю ее номера.

– Никого? – спрашивает Анна, впиваясь в меня своим взглядом. Она словно лазер, прямолинейная и непоколебимая. Я неловко ерзаю на сидении.

– Никого, – подтверждаю я.

Больше она ничего не говорит, просматривая страницу. Молчание затягивается.

– Ты не указала свои рекомендации.

– Нет. – Я начинаю нервно заламывать пальцы.

– Ты работала раньше?

– Да.

– Есть причина, по которой ты не указала предыдущего работодателя?

Да. У меня дрожат руки. Я не могу позволить отчаянию вырваться наружу. Сознание затуманивается, пока пытаюсь найти правдоподобное объяснение.

– Анна, я очень трудолюбива. Уверяю вас, каждый работодатель видел это. – Мой голос тихий, такой тихий, что ей приходится наклониться ко мне, чтобы расслышать.

– Итак, мне нужно просто принять твои слова на веру? – Она выгибает бровь. Ее тон холоден и полон недоверия.

– Вы сами сказали, что это всего лишь испытательный срок, – напоминаю я. – Позвольте мне показать, как усердно я могу работать, – Я отчаянно хватаюсь за соломинку. – Мне нужна лишь возможность проявить себя.

Анна снова откидывается назад. Она стучит своими пальцами по столу, а с ее губ срывается раздраженный вздох.

– Это отступление от стандартной процедуры – нанимать кого-то, не проверив сначала рекомендации. Откуда мне знать, что ты говоришь правду о своей добросовестности? Что предыдущий работодатель уволил тебя не за воровство? Как я должна хоть что-нибудь о тебе узнать?

– Спрашивайте, – смелые слова вылетают у меня изо рта. – Наблюдайте.

Она гневно прищуривается.

– Уверяю вас, я не воровка, – торопливо добавляю в ужасе от мысли, что она попросит меня уйти. Так что мне хочется быть откровенной. – В настоящий момент удача от меня отвернулась. Вы когда-нибудь нуждались просто в возможности проявить себя? Иногда жизнь не справедлива. Временами не важно, как усердно ты работаешь, тебе никогда не добиться той жизни, которую видишь по телевизору, – тихо говорю я. – Но это не значит, что нужно прекратить пытаться, ведь можно побороть данность. Это то, что я пытаюсь сделать, – тихо заканчиваю я. – Пытаюсь побороть.

Она ничего не говорит. Ее лицо жесткое и ничего не выражающее, словно высечено из мрамора. Даже ее взгляд выглядит безучастным, и она смотрит на меня с резкостью, по-моему, способной сломать человека. В это самое мгновение у меня начинает урчать в животе. Я замираю, ужаснувшись от звука, и молюсь, чтобы она его не услышала, хотя у меня такое ощущение, что мало что избегает ее внимания. И мое отчаяние в том числе.

– Испытательный срок, – наконец произносит она. Ее голос звучит в моих ушах четко и ясно. – Если ты не та, за кого себя выдала, то будешь незамедлительно уволена, и тебе будет закрыт вход в «У Мэдди» и в любой другой наш филиал. – Стул скрипит, когда она наклоняется вперед. – Я буду наблюдать за тобой. Покажи мне, на что ты способна.

– Я согласна.

– Увидим. – Она смотрит на мои короткие ногти.

Анна переводит взгляд на ноутбук, и я внутренне вздыхаю с облегчением. А потом неловко поднимаюсь на ноги, ожидая дальнейших инструкций. Она что-то печатает, прежде чем снова начинает говорить.

– Найди Алекса. Он проведет тебе экскурсию и найдет кого-нибудь, чтобы помочь с униформой.

Больше она ничего не говорит.

Я свободна.

***

Не думаю, что вписываюсь куда-нибудь меньше, чем в «У Мэдди». Обычно я подобна хамелеону, сливаюсь с окружением, прежде чем кто-нибудь успевает меня заметить. Здесь же выделяюсь, как фонарь среди ламп. Незамедлительно начинаются перешептывания. И в этом нет их вины. Я ношу одну и ту же поношенную толстовку пять лет, потому что любые более новые вещи приходится продавать, чтобы выжить. Также оказывается, что я на полфута ниже всех остальных здешних женщин. Я всегда знала, что была миниатюрной, но здесь это совершенно очевидно. Каждая женщина смотрит на меня сверху вниз, в буквальном смысле сгибая шею, чтобы заглянуть мне в глаза во время знакомства.

Алекс – загорелый блондин, который выглядит так же, как если бы ожил кукольный Кен.

– Ты, должно быть, Джуди, – произносит он, когда я, наконец, нахожу его. Он встает и отряхивает брюки, прекращая расставлять бутылки в баре.

– Эм, Джулс, – поправляю я, пожимая его руку. У него такие же короткие ногти, как у меня.

– Прости. Анна только что звонила, и прозвучало как «Джуди».

– Не переживай. – Я качаю головой.

– Я должен провести для тебя экскурсию, а потом попросить одну из девушек выдать тебе форму.

– Не знаешь, могу ли начать сегодня? – спрашиваю я. Чем раньше начну, тем быстрее получу зарплату.

– Анна сказала, это на твое усмотрение.

– Я бы хотела начать сегодня, если ты не против.

– Конечно. Следуй за мной. Я научу тебя, как обращаться с компьютером, и как мы обслуживаем посетителей, чтобы они возвращались снова. – Взмахом руки он обводит ресторан. – Ты заметишь, что мы привлекаем множество разных людей: от студентов до местных бизнесменов. Наша еда недорогая и вкусная, если ты можешь переварить такое количество жира. – Он пожимает плечами. – Хотя большинство людей могут, особенно если она сдобрена нашим фирменным соусом. Это секрет нашего успеха. Мы придерживаемся высоких стандартов в отношении работников и посетителей. Несмотря на то, что мы популярны среди студентов, ты заметишь, что мы не позволяем им устраивать конфликты. Если их выставили, они больше никогда не смогут вернуться.

Я изумленно приподнимаю брови. Он сгибает руку, и я вижу четко выделяющиеся мышцы.

– Меня наняли не только за внешний вид, – шутит Алекс. Я смеюсь, потому что шутка смешная, только если это не правда. Его наняли именно за внешний вид, который включает и мышцы.

В голове мелькает мысль: почему же наняли меня?

– Тебе меньше двадцати одного? – прерывает Алекс мои размышления.

– Прости. Повторишь еще раз?

– Тебе меньше двадцати одного? – повторяет он.

– Да.

– Ты сможешь подавать алкогольные напитки, но, безусловно, не сможешь их пить. Владельцы установили в ресторане кучу последних технических новинок. Скоро поймешь, что стандарты здесь действительно высоки.

Экскурсия начинается с того, что Алекс рассказывает про различные устройства в баре, включая сенсорные экраны для клиентов, чтобы заказывать напитки. Тут есть пивная «колонка», где посетители могут провести кредиткой и выбрать пиво себе по вкусу. Алекс показывает мне, как удерживать каждый рычаг, чтобы выбранное пиво лилось струей.

– Это одно из наших наиболее популярных развлечений во время вечеринок, – объясняет мне Алекс, а затем показывает обеденную зону. В дневное время квадратные столы не накрыты и сияют металлом, но по вечерам их украшают скатертями нежных цветов, которые сменяют модную атмосферу на что-то более стильное и уютное. Алекс описывает обеденное пространство как «сложный» прямоугольник, который можно по мере необходимости поделить на зоны.

– Несколько раз у нас была возможность провести две небольшие вечеринки одновременно. Декораторы, с которыми мы работаем, к вечеру могут совершенно преобразить это место. Это особенность «У Мэдди».

Он говорит, как менеджер по продажам, уговаривающий меня на покупку, словно я еще не купилась, когда устроилась на работу. Я вежливо слушаю, впитывая его слова и отмечая уверенные манеры. Он какое-то время здесь работает. И говорит, как начальник. Не удивлюсь, если через какое-то время его повысят.

– Как быстро нужно подготовить столы для вечера? – тестирует он.

– Полчаса максимум, – быстро отвечаю я, цитируя то, что он мне говорил раньше.

– Какие столы остаются не накрытыми?

– Никакие, если не оговорено иначе. – Я не запинаюсь.

– Хорошо. Ты меня слушала.

Слушать и наблюдать – две мои сильные стороны. Если бы я когда-нибудь собралась писать руководство по выживанию, эти две вещи возглавили бы список. Невозможно выжить, выделяясь; выживаешь, сливаясь с окружением.

Алекс объясняет, как официанты распределяют секции и как это отмечается в ведомости этажа. Эта «ведомость» на самом деле еще одна сенсорная панель, аккуратно встроенная на стойке менеджера зала. Готовые для посетителей столы выделены желтым. Занятые – без опознавательных знаков, а «специальные» выделены красным.

– Что значит «специальный» стол?

– Увидишь. – Он пожимает плечами.

Алекс показывает мне как вводить заказы с помощью недавно установленной программы. Как сделать возврат и изменить заказ или сообщить поварам, что блюдо нужно к определенному времени.

Посетители прибывают, так что Алекс ведет меня обратно к черной двери «Только для сотрудников», которую я использовала, чтобы найти Анну. Мы идем дальше по коридору и вверх по лестнице.

– Это этаж для персонала, – сообщает мне парень. И первое, что я вижу – это окна. Несколько прямоугольных и круглых окон, украшающих стены, как большие куски стеклянной мозаики. Передо мной открывается вид на город. Я, должно быть, выгляжу пораженной, потому что Алекс говорит:

– Удовлетворенные работники приносят больше прибыли. Видимо, солнечный свет и прекрасный вид помогают в этом.

– Так и есть, – мгновенно отвечаю я. Раньше мне приходилось работать в грязных подвалах, где солнечный свет был только в наших воспоминаниях. Это были худшие из возможных мест.

Я отхожу на несколько шагов от Алекса и робко касаюсь одного из многочисленных диванчиков, расставленных в просторной комнате. Слева от меня кухонный уголок с плитой, микроволновкой и холодильником.

– Это комната отдыха. Там туалет. – Он указывает напротив. – Это раздевалка.

Она напротив кухонного уголка и он зовет меня за собой. Мы идем через простую коричневую дверь с табличкой «Раздевалка». Внутри несколько рядов шкафчиков. Он показывает мне где переодеваются женщины, а где мужчины.

– О, здесь Элейна.

Оборачиваюсь и ахаю. Это рыжуля, которую я видела раньше, но мне не по себе, так как на ней нет ничего кроме рабочих брюк и черного бюстгальтера. Ее грудь покачивается благодаря пуш-апу, когда она двигается. Если Алекс что-то и замечает, то не решается прокомментировать.

– Элейна, это наша новая официантка Джулс, – представляет он меня.

– Привет, – говорю я, притворяясь, что она не обнажена наполовину.

– Хай.

Повисает тишина, пока рыжуля разглядывает меня. В этот момент понимаю, что девушка напоминает мне Анну, такая же проницательная, расчетливая и ничего не упускающая.

– Ей нужна форма. Она приступает прямо сейчас, – сообщает Алекс.

– Хорошо. – Она делает паузу и ее глаза останавливаются на моей... груди? – У нас нет ничего настолько маленького, – Элейна кивает в район моей груди. – Возможно, мы могли бы заказать что-нибудь из детского отдела.

Не знаю, что сказать. Может, следует оскорбиться? Я не такая малышка.

– Уверен, все будет в порядке, – спокойно произносит Алекс.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я не волшебница. – Она пожимает плечами. – Сделаю все, что в моих силах. Что касается меня, вообще не понимаю почему Анна ее наняла. Она не одна из нас.

Я дважды моргаю, не уверенная, что расслышала верно, и не понимаю, почему в ее словах столько яда.

– Прекрати, Элейна.

– А что такого? – Ее зеленые глаза выглядят невинно. – В последний раз, когда я проверяла, это была свободная страна, и мы могли высказывать свое мнение по любому вопросу.

Алек кажется раздраженным.

– Просто выдай ей форму и пришли вниз ко мне, – резко отвечает он. Внезапно мне не хочется, чтобы мужчина уходил. Зеленые глаза Элейны напоминают мне взгляд змеи.

– Ладно, – выплевывает она.

Я не смотрю, как Алекс уходит, потому что Элейна идет в заднюю часть комнаты. Там к стене прикреплены несколько металлических шкафов. Она открывает ящик и достает белый верх.

– Вот. – Она даже не смотрит, передавая мне его. Я подхватываю часть формы прежде, чем она падает на пол. Элейна перемещается вправо и открывает другой ящик. В этот раз девушка достает черные брюки и безмолвно передает их мне. Я забираю предмет гардероба и сжимаю ткань в руках.

Элейна уходит прочь, стуча каблуками по полу.

Мне приходилось заниматься многими вещами: работа на фермах в сорокоградусную жару, рабский труд в жарких, как печи подвалах, выживание на потогонках... но я никогда не бывала в подобном месте или с подобными людьми.

Внутри меня все обрывается.