Текст книги "Одна (ЛП)"
Автор книги: Мари Арден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Глава 22
Семью месяцами ранее.
Они будут жаждать моей крови.
Знаю это. Это то, что делают люди вроде них. Они в этом профи.
Руки дрожат. Я трусиха. Что я должна по-настоящему сделать, так это отправиться в полицию. Они убили бабулю за то, что она увидела то, чего не должна была видеть. Не думаю, что полиция сможет меня защитить. Коррупция – друг для всех, даже для тех, кто в форме. Кажется, для тех, кто в форме, особенно.
Боюсь доверять кому-нибудь, даже Брейдену. Он не знает, что я собираюсь уехать. Он никогда не помог бы мне, если бы знал. Бабушка всегда предупреждала меня, что от мужчин ничего хорошего, они всегда хотят что-нибудь взамен, если что-то для тебя делают. Всегда. Она любила повторять, что, когда Господь создал Еву из ребра Адама, он взял еще кое-что. Он взял также сердце Адама.
Мужчины бессердечны.
После всего, что я видела, знаю, что это правда.
Крепче вцепляюсь в ведро.
Я также больна, как Брейден.
Он может быть одержимым, озабоченным собственником, но, по крайней мере, он не делает незаконных вещей.
Делаю глубокий вдох. Хочу ранить Хуана Гонзалеса так же, как он ранил меня. Забрать у него то, что он любит больше всего, также как он забрал у меня то, что я любила больше всего. Я хочу, чтобы он страдал. Иногда моя ярость пугает меня. Она приходит и уходит быстрыми маленькими всплесками, которые оставляют меня дрожать на полу.
Жидкость внутри банки темная и вонючая. Я несла ее с заправки в семи милях8 отсюда. Иду и постоянно прячусь в тени. Мне следует бояться быть одной в таком пустынном месте. Ведь я уязвима и мала. Единственная вещь, действительно меня пугающая – это то, что я не переживаю из-за этого. Мой самый большой страх – позволить убийцам свободно ходить по земле, чтобы они сделали это снова в другой семье, с другой маленькой девочкой.
И этот момент, наконец, приходит. Я не ликую так, как думала. Не злюсь. Истерика грозится вырваться наружу. В эту ночь большинство моих эмоций придают меня. Чувствую себя опустошенной, как сломанное дерево.
Я уверена, даже не смотря на дрожь. То, что делаю – безрассудно. Это опасно. Если бы у кого-то был такой выбор как у меня, он бы поменял решение? У меня нет денег, чтобы дать взятку или связей, чтобы договориться. Как бы мало не казалось, на сегодня этого достаточно.
Вспоминаю все причины, по которым то, что делаю правильно:
1) Он убил мою бабушку;
2) Он убивал других;
3) Он будет убивать снова;
4) Никто не будет противостоять ему.
«Есть причина, по которой никто не осмеливается ему противостоять», – шепчет перепуганная часть меня. Это часть, которая стремится выжить, та часть, что бабушка пестовала всю свою жизнь.
Я подавляю инстинкт.
Может, сегодня этому придет конец. Может, никто больше не пострадает.
Делаю решительный шаг вперед. Рядом слышна сова, звучит близко. Краем глаза вижу ее. Она золотая и величественная, не будь я так взволнована, может быть попробовала бы подойти ближе. Вместо этого продолжаю идти вперед, наклоняя ведро на бок и выливая жидкость. Слышу порхание крыльев и снова останавливаюсь. Сова преследует меня? Нужно поскорее убираться отсюда. Это не безопасно.
– Кыш, – шепчу я. – Кыш, сова!
Она, очевидно, не понимает, потому что продолжает таращиться на меня своими странными желтыми глазами, вглядываясь, словно может узнать мои секреты.
– Так будет лучше, – говорю я. – Я должна.
Она продолжает смотреть на меня. Считаю ее присутствие прикрытием, когда иду по периметру, убедившись, что оставила довольно толстый слой жидкости на земле. Мы в тихом месте, здесь не должно быть другой живой души. Останавливаюсь, когда дохожу до места, с которого начала.
– Тебе нужно уходить, – шепчу я, глядя на сову. – Улетай.
Она смотрит на меня, будто я должна следовать за ней. И на секунду мне захотелось этого. Хочу взлететь в небо и исчезнуть за облаками. Танцевать на звездах и больше никогда не опускаться к зеленым полям.
Из-за нее мне становится грустно, а затем она поднимает свои мощные крылья. И смотрю, как она улетает. Смотрю, как сова исчезает в том направлении, в котором хотела исчезнуть и я.
Остаюсь одна в темноте.
Вдруг она стала настолько густая и подавляющая, что на мгновение я чувствую, будто меня затягивает в яму. Это уже не новое чувство. Чувствовала себя так же, когда узнала, что бабушку убили. Интересно, эта дыра внутри меня когда-нибудь заполнится? Может быть я проклята быть опустошенной, пока живу на земле? Может быть почва сможет сделать что-то получше для меня. Может быть, она, наконец, исцелит меня.
Лицо Брейдена промелькнуло у меня в мыслях. Он был бы здесь со мной сегодня вечером, если бы я попросила.
Он пошел бы со мной в ад и обратно. Самое ужасное, я не думаю, что он бы что-нибудь почувствовал. Он сгорел бы вместе со мной, и ни черта бы не почувствовал.
Достаю спичечную коробку из заднего кармана джинсов. Мои руки трясутся, и коробок падает на землю тихо, как ветер. Быстро опускаюсь на колени, и судорожно ощупываю пальцами землю, пытаясь найти его. Дура! Почему я его уронила? Касаюсь руками чего-то гладкого и мокрого. Мое первое желание – поскорее отдернуть руку, но я чувствую что-то твердое. Спичка. Я выпускаю вздох облегчения. Встаю и дотрагиваюсь спичкой до коробка. Смотрю на нее в своей руке. Ведь эта маленькая вещь может принести так много зла. Со щелчком зажигаю ее. Мои пальцы начинают дрожать, когда я чувствую тепло.
Четыре недели я планировала эту ночь. Завоевала их доверие как маленькая сиротка, которая за деньги готова много работать. Одинокая. Потерянная. Совершенно уязвимая для таких хищников, как они. Возможно, они использовали бы меня для других вещей, чем просто работа на ферме, если бы дядя Брейдена не сказал им о Брейдене и обо мне. Он по-своему заботился обо мне и защищал. Если бы я была другой, и он был бы другим парнем, то, возможно, наши отношения были бы реальны. Но я и Брейден – это неправильно, мы оба слишком сломаны, чтобы вдвоем составить что-то целое.
Я позволяю спичке упасть.
Мгновенное шипение. Странно, что жизнь и смерть настолько мгновенны, но жизнь – это нечто другое. Даже рождение ребенка может занимать несколько часов, но смерть окружает. Это может занять годы, если она пожелает, а может одно маленькое мгновенье.
Сегодня это займет пять минут.
Пламя охватывает масло быстрее, чем считала возможным. Оно было настолько ярким, что я опасаюсь, как бы оно не поглотило ночь.
Смотрю, как горит ферма. Так долго представляла себе этот момент. Смотрю, как мой план воплощается, и все что могу делать – трепетать. Все охватывает пламя. Корпорация Гонзалеса не самая большая в Америке. Это будет огромным ударом для него. То, что я делаю сегодня будет стоить ему миллионов. Могу представить себе лицо Гонзалеса, когда он осознает, что произошло. Могу представить его гнев.
Представляю людей, которых могла спасти с помощью своего восстания. Стараюсь зацепиться за это, но пустота еще там, огромная и безбрежная.
Ветер поднимается, и пламя дрожит, развиваясь в разные стороны. Кто-то увидит свет и вызовет копов. Кто-то будет знать, что я сделала этой ночью.
Я не двигаюсь. Мой взгляд направлен на оранжевое пламя. Языки пламени касаются всего вокруг, извиваясь так, как может только огонь, покачиваясь и погружаясь. Пламя завораживает, и земля не сражается с огнем. Она приветствует тепло. Приветствует тление. Приветствует ожоги.
И на мгновение я тоже.
Глава 23
Квартира у Пакса маленькая, почти такая же маленькая, как моя комната в общежитии, но платит он за нее в два раза больше.
– Это дерьмовая сделка, – прошептала я.
– Моя машина сейчас хуже, чем дерьмо. Это дерьмо на палочке с наполнителем и летающими вокруг гребаными москитами. – В словах Пакса не было смысла.
Они звучат угнетающе и озлобленно. Он звучит угнетающе и озлобленно. Пакс подходит к окну и распахивает его. Мгновенно квартиру начинают наполнять звуки шумного города. Сирены. Стук поезда. Гудки машин. Громкий смех.
– Блядь, я просто не могу в это поверить, – невнятно говорит он, смотря вдаль. – Дважды за два года. У меня, блядь, плохое везение. – Его голос звучит так не похоже на него, что я вздрагиваю, когда он заканчивает.
– У тебя есть сигареты? – спрашивает он.
– Ты куришь?
– Нет, но надо начинать. – Он не смотрит на меня. – Я имел дело со всем этим дерьмом: с аварией, со смертью родителей, все это. И каждый ждал того, как я справлюсь со всем этим. Прошел консультацию, направил всю свою энергию в стоящие вещи, изматывал себя до такой степени, чтобы ночью мне не снились кошмары... Я сделал все, блядь, сделал все, что должен был сделать, и знаешь, что? Сегодня я просто хочу покурить.
Никогда не видела Пакса таким. Я даже не думала, что это может произойти. В этот момент я понимаю, что вознесла его в своей голове так, что он перестал быть человеком. Гнев, исходивший от него, как дым, открывает мне глаза на реальность. Неожиданно вспоминаю о той картине, которую мы вместе нарисовали так много ночей назад. Он нарисовал шторы на своей стороне. Я думала, что знаю его всего. Но сегодня для меня открылась его другая часть.
– Прости, – шепчу я и трясу головой. – У меня нет сигарет.
Пакс не отвечает мне. Но я и не жду этого. Тишина простирается между нами, наполненная секретами и отрицательными эмоциями.
– Пакс, – начала я.
– Нет, – остановил он меня.
Я так удивляюсь, что делаю шаг назад.
Он проводит рукой по волосам и вздыхает. Моргаю, пытаясь остановить обжигающие слезы. Я уже собиралась плакать, когда мы были в машине и сражались за жизнь. Даже не чувствую, как начинаю плакать. Пакс говорит одно слово, и я начинаю плакать. Сжимаю кулаки.
– Джулс, подойди ко мне.
Не двигаюсь с места. Я не хочу слышать, что он хочет сказать. Почему я верила ему? Почему поверила самой себе, что смогу начать новую жизнь?
– Джулс, подойди ко мне, – его голос стал сильнее.
«Почему я должна это сделать?» – протестует внутренний голос. Почему должна слушаться. Быстрее чем обдумываю это ко мне приходит ответ. «Потому что ты достойна этого», – звучит ответ в голове. Потому что у действий всегда есть последствия.
Мои ноги деревенеют, когда я иду, они тяжелые и дубовые. Расстояние между нами представляется бесконечным и пока я дойду до него – пройдет вечность, но для меня слишком мало и этого времени. Пакс даже не осознает, насколько близка я к нему. Это почти так, как если он забудет, что я здесь, но я останусь тут или он забудет меня вообще.
– Джулс.
Не доверяю своему голосу. Не доверяю себе в том, что не рассыплюсь на миллион маленьких кусочков.
Закрываю глаза. Не хочу видеть его лицо, когда он говорит. Следует долгая пауза. Я дрожу, ежась от теплого ночного воздуха. Ощущаю легкое прикосновение. Задыхаюсь, чувствуя прикосновения пальцев к моему лбу. К тому месту, которым ударилась. Шипение от боли вырывается из моих губ.
– Больно?
– Совсем немножко, – киваю я.
После длительного момента, чувствую, как Пакс обнимает меня руками. Он привлекает мое тело к своей груди и крепко прижимает к себе. Меня пробивает дрожь, когда я утыкаюсь лицом ему в грудь. Непрошеные эмоции и образы того, что случилось сегодня, нахлынули на меня. Пакс поддерживает мое дрожащее тело. Я трясусь так сильно, что мои кости должны грохотать, но он только обнимает меня еще крепче. Пакс удерживает меня, у самой меня не получилось бы этого.
– Послушай, – Пакс останавливается и делает вдох. – Я хочу извиниться за то, как вел себя сейчас. Сегодня произошло многое, и этот день напомнил мне о том дне, когда я потерял родителей. Все было так ужасно и похоже. – Он сжимает меня. – Я испугался, что потеряю тебя. Испугался, что снова мог завести кого-то, кого я люблю, в могилу.
Люблю. Он сказал, люблю. Закрываю глаза и изгибаюсь. Он пахнет прекрасно. Я крепче обнимаю его. Люблю, люблю, люблю. Это слово звучит у меня в голове словно перезвон колоколов.
– Я не знаю, что бы делал, если бы потерял еще одного любимого человека так скоро после... – его голос становится тише, и я слышу, как он глотает. – Просто не могу. Это настолько же сильно, как и я. Я не могу быть еще сильнее.
– Пакс. – Я ненавижу, когда у него такой голос, как будто это не он самый замечательный, надежный и сильный человек, которого я знаю, как будто не он спас мне жизнь. – Ты замечательный. То, чего ты достиг, что сделал и продолжаешь делать – самая замечательная и умопомрачительная вещь, которую я когда-либо видела делали люди, – шепчу я и притягиваю его лицо к своему. – Ты спас наши жизни, Пакс. Ты храбрый и заботливый и... – мой голос обрывается. – Ты мог бы умереть, но все, о чем ты думал – обо мне.
Картинки с ним мерцают перед глазами, как он опускал меня вниз, думал обо мне, когда должен был думать только о себе.
В моих глазах собираются слезы, и его лицо размыто. Но это не имеет значения. Я знаю каждый дюйм его лица. Оно в моих снах, Пакс всегда помогает бороться с кошмарами. Его лицо я вижу каждое утро, и это помогает мне идти вперед.
Пакс целует меня. Это еще один нежный поцелуй со слезами, с адреналином и граничащий с истерикой. Захватывающий поцелуй, утешающий, но он усиливает наши чувства, делая их глубже и сильнее.
Поцелуй становится жестче, безудержнее. Пакс поднимает мою ногу с пола и оборачивает вокруг своей талии. Это заставляет меня встать на большой палец другой ноги, и на секунду я становлюсь балериной в его руках. Когда мы снова начинаем двигаться, оборачиваю свою вторую ногу вокруг его талии, позволяя ему нести меня туда, куда он захочет. Не вижу, куда мы идем, но больше это не имеет значения. Я доверяю ему. Доверяю ему так сильно, что не перестаю льнуть к нему сильнее, даже когда он идет.
– Пакс, – стону я, надеясь, что он поймет, чего я хочу.
Он подхватывает этот звук, и я понимаю, что он хочет того же. Он прижимает меня к чему-то твердому, к стене, и продолжает соблазнять мой рот своим. Описывает языком контур моих губ, прежде чем скользнуть внутрь, задевая самые чувствительные части моего рта. Повторяю за ним, обвожу контур его губ и рта. Пакс не кажется сладким на вкус, его губы немного обветренные и настоящие, но это в тысячу раз лучше самых сладких фруктов.
Я задыхаюсь, когда его губы оставляют мои и он начинает целовать мои щеки и шею. Он опускает тонкие бретельки моего платья и прикасается языком к моим плечам, посасывает мою обнаженную кожу, пока я не начинаю кричать от боли и удовольствия. Двигаю своими бедрами против него. Чувствую его возбуждение между ног и начинаю двигаться еще быстрее.
– Джулс. – Он стонет и приподнимает голову. – Мы чуть не умерли. И ты снова пытаешься меня убить?
Я улыбаюсь. Мне кажется, что он единственный, кто сможет заставить меня улыбаться даже по этому поводу. Прикасаюсь к его лицу, встречаюсь с ним взглядом.
– Ты имел в виду то, что сказал? Раньше? – мое дыхание замирает, и на секунду я пугаюсь, что сама себе все придумала. – Ты имел в виду, когда сказал, что... любишь меня? – мой голос становится тише шепота. Не думала, что он меня услышит, но его взгляд останавливается у меня на губах, и он смотрит, как я произнесу это слово.
Уголок его губ поднялся вверх.
– Сирены и визжащие шины, видимо, повредили мой слух, – Пакс почесал ухо. – Скажи еще раз?
Распахиваю глаза. Он это серьезно? Я не хочу повторять это снова. Мое сердце забилось так быстро от страха, что он разобьет его, хотя Пакс первый, кто снова собрал его. Мы смотрим друг на друга. Пожалуйста, пусть это будут те слова. Я ищу подтверждение в его глазах. Пожалуйста, пусть это будет правдой...
Пакс наклоняется и снова начинает целовать мои губы. Эти поцелуи сладкие и нежные. Это заставляет меня желать большего, чем просто поцелуи.
– Джулс, – говорит он против моих губ. – Я люблю тебя. Думаю, что полюбил тебя в тот момент...
Я перебиваю его.
– В момент, когда увидел, как я спускаюсь с холма? – затаив дыхание от удовольствия, спрашиваю я.
– Нет. В тот момент, когда ты развела свои ножки и прокатилась на мне.
– Это просто твои гормоны, извращенец! – Я распахиваю глаза, и хоть мое тело все еще пылает от этих слов, я щипаю его за шею.
– Гормоны – это всегда часть любви. – Он продолжает поцелуи.
Я больше не щипаю его, потому что все в этом моменте делает меня счастливее, чем когда-либоа.
– Позволь мне сегодня остаться с тобой, – тихо говорю я.
Он замирает, его губы все еще прижаты к моей щеке.
– Джулс, я не знаю, что там произошло, но то, что я люблю тебя, не означает, что ты должна... – Он отстраняется на несколько дюймов:
– Шшш. – Я прижимаю палец к его губам. – Это не поэтому. – Я обвожу его нижнюю губу. – Ты мне нужен, Пакс.
Не знаю, почему мой голос прерывается. Я знаю только то, что в эту секунду мне больше ничего не надо. Возможно, из-за того, что сегодня случилось, мои чувства стали сильнее. Возможно, мое девичье сердце растаяло от признания Пакса в любви. Не важно. Все что знаю, что это правильно, и это пробирает меня до костей. Это тот мужчина, с которым я хочу заняться любовью в свой первый раз. Этот мужчина мой единственный.
– Ты уверенна?
– Я никогда не была так уверенна. – Приподнимаю свои губы к его.
Его губы снова накрыли мои, своими зубами прикусываю его губу. Пакс низко рычит, и я снова и снова повторяю это, прижимаясь губами к его шее.
– Ты чертовски удивительная, – говорит он.
– Потрякластическая? – поддразниваю я задыхающимся шепотом.
– Потрякластичельная. Потрясающая, классная, фантастическая, восхитительная, – объясняет он и стонет в мои губы. Я вскидываю бровь.
Не знаю почему, но это тронуло меня. Покалывающие ощущения, не связанные с телом Пакса, распространяются по моему телу, открываясь как крылья орла.
– Я люблю тебя, – говорю ему неожиданно вспомнив, что не сказала этого в ответ.
– Я понял это. А теперь, пошли в спальню. – Он улыбается, отрывает меня от стены и прижимает к своей груди.
Его охрипший голос посылает дрожь удовольствия по моему позвоночнику. Когда он кладет меня на кровать, я не жду ни минуты, пока он нависнет надо мной. Хочу почувствовать его вес так же, как и он чувствовал мой. Я веду пальцам по его спине и вскоре дохожу до края его рубашки. Его руки касаются моих грудей, и я выгибаюсь дугой, еще больше отдаваясь ему. Медленно отстраняю его руки и встаю на колени. Не отводя своего взгляда от его, снимаю платье через голову. Пакс глубоко вдыхает. Расстегиваю бюстгальтер, и он медленно соскальзывает с груди. Пакс застывает, так пристально смотря на меня, что на секунду я пугаюсь, что ему не нравится то, что он видит.
– Ты красивая, Джулс.
– Ты тоже красивый, Пакс.
Этой ночью больше нет места для слов, остаются только прикосновения, чувства и ощущения. Пакс целует меня, когда входит в мое лоно. Этот поцелуй я запомню навсегда, потому что он отнял у меня всю боль, которую я почувствовала. Это то, что делает Пакс: он облегчает боль. Превращает ее во что-то хорошее.
Когда Пакс начинает двигаться во мне, я закрываю глаза и покрываю его плечи поцелуями. Позволяю его ритму завладеть мной. Позволяю его тяжелому дыханию стереть все мои страхи. Позволяю удовольствию и приятному гулу медленно овладевать мной. С каждой секундой это гул становится все глубже и громче. Наши дыхания смешиваются. Не сдерживаемые звуки вырываются из моего рта.
Цвета становились все ярче.
И на последних секундах перед глазами вспыхивает радуга. Она ярче и четче, чем я когда-либо видела. Крепко обнимаю Пакса. Не открываю глаза. Не хочу, чтобы краски исчезли. Они дают мне тепло. Делают меня счастливой.
Он делает меня счастливой.
Наступает тишина. Она слишком идеальна, чтобы прерывать ее громким дыханием. Я лежу в его руках. Слышу биение его сердца и еще никогда не была так благодарна, что я жива.
Спокойная ночь перед штормом.
Глава 24
Семь месяцев назад
Мужчина входит внутрь, тень из моих ночных кошмаров.
На мгновение он удивлен, но удивление исчезает так же быстро, как и появилось.
– Привет, Джулиана, – учтиво приветствует он меня.
Он закрывает дверь, но я успеваю увидеть, что внутри. Я вижу все.
Задыхаюсь, ноги больше не держат меня. Я разрушаюсь как гора пепла, и беззвучно падаю на пол.
– Что вы наделали? – шепчу я.
– Это не твоя забота, Джулиана. – Его лицо бесстрастно, неподвижно.
Мужчина произнес эти слова так, будто мы разговариваем о погоде, о еде в кафе Макса. Говорит так, будто он бог, и проблемы смертных не имеют значения.
– Ты не должна быть здесь.
Нет, я не должна. Никто не должен. Я медленно верчу головой, каждое движение отдавало болью, мое тело застыло от страха.
– Что вы наделали? – снова повторила я.
– Мне так жаль, что это привело к таким последствиям, – вздохнул он, и это, кажется, почти правдоподобным. Почти.
– Ты всегда была хорошей девочкой. Всегда была послушная. Мне так жаль, что ты не сможешь, сегодня уйти, – он подходит ко мне. Лицо Брейдена промелькнуло у меня в голове.
Выжить в игре.
– Пожалуйста, – скриплю я. Опускаю глаза в покорной позе, трясясь у его ног.
– Джулиана, – его голос обманчиво нежен. – Мы не можем оставаться призраками, если кто-то видит нас, теперь ведь это возможно?
Он приседает, сжимает пальцы вокруг моих рук, заставляя меня подняться. Продолжаю смотреть вниз. Я ничтожная. Ничтожная. Ничтожная.
– Посмотри на меня, Джулиана. – Я вздрагиваю, но соединяю свой взгляд с его. – Мне так жаль, детка, мне так жаль.
В его глазах блеск. Но это не печаль. Он отходит, чтобы достать пистолет. Но его руки касаются пустой кобуры.
Оружие холодит кожу на руке. У меня дрожат руки, когда я целюсь в его живот. Он застывает, ощущая дуло пистолета.
– Назад, – командую я.
Мой голос дрожит. Он не кажется сильным. Я не сильная. Я в отчаянии.
Мужчина выглядит удивленным, я добилась того чего хотела, он делает так, как я и хочу, держа свои руки над головой в безопасном жесте.
– Спокойно. Ты принадлежишь на... – Он вздергивает брови.
– Хватит, – сердито прерываю я. – Не рискуй.
Он делает паузу, больше не давит.
– Я не такая, как вы, – отрицаю я.
– Иногда мы не оправдываем свои ожидания.
– Монстра? – выкрикнула я.
– Брось пистолет, Джулиана. – Приятное, почти беззаботное выражение застывает на его лице.
Снова встряхиваю головой. В одно мгновение я чуть было не бросаю пистолет на пол. В одно мгновение, собираюсь забыть все, что видела. Но потом вижу правду в его глазах.
Один из нас не переживет этой ночи.
Стою прямо и решаю. Я выживу.
Нет времени колебаться.
Нажимаю на курок.
Мгновенно вижу красный цвет. Сначала это маленький круг, а затем он становится, как пруд. Он с сомнением осматривает свое тело.
– Хуан Гонзалес, вы – убийца, – шепчу я. Все мое тело трясется, но пистолет все еще направлен на него. – Вы убили мою бабушку. – Его глаза расширились от удивления. Злость пульсирует во мне, затмевая страх. – Вы держали пистолет, который убил ее. Она была невиновна. Она не знала ничего о том, что вы делаете! Ничего! Вы убили ее, потому что она просто прошла мимо и увидела то, чего ей не следовало видеть.
Пистолет трясется от моей злости, и на секунду мне снова хочется нажать на курок. Я хочу, чтобы цвет крови заполнил весь вид, и мне не нужно было смотреть на его лицо.
– Вы преступник, лжец и мошенник...
– Если я преступник, то ты тоже. – Он улыбается мне, его рот полон крови. Я вздрагиваю. – Что же ты делаешь на ферме, если не нелегальную работу? – ухмыляется он. – Ты знала, чем мы здесь занимаемся. Ты знала, кем мы являемся.
– Я вовсе не такая, как вы! – выплевываю я.
– И все же ты помогала нам распространять, расфасовывала их для передачи через американскую и канадскую границу...
– Нет...
– ... и застрелила меня из пистолета, – я цепенею. – Разве ты не такая же преступница, как и я, Джулиана?
Я отступаю назад. Слышу голоса снаружи. Мое сердце начинает биться быстрее, когда с ужасом смотрю на него. Он прав? Я такая же, как он? Я не безупречна, но разве я как он? Делаю еще один шаг назад.
– Ты можешь убежать, но не сможешь спрятаться. Мы призраки. Мы можем добраться куда угодно. Мы найдем тебя, – смертельная угроза прозвучала шепотом. У него начинает идти пена изо рта.
– Вы не призрак, Гонзалес. Вы не невидимы.
После этих прощальных слов я убегаю.
Не оборачиваясь.
