Текст книги "Стихия страха (СИ)"

Автор книги: Маргарита Дорогожицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Где ты уже успел на них полюбоваться? – я подозрительно уставилась на брата.

– Когда они к тебе приходили. Я еще их заверил, что только ты способна помирить их родителей. Получается, я их обманул? И ты...

– Милый мой, но они не смогли бы мне заплатить! А вот их родители очень даже готовы. И заплатят. Когда их единственные отпрыски наконец поймут, что глупая юношеская влюбленность не имеет ничего общего с браком.

– Нельзя разрушать истинную любовь, благословленную небесами! Против них столько всего, но они же любят друг друга. А ты...

Я рассмеялась.

– Антон, не смеши меня! Во-первых, мне нужны деньги. А во-вторых, ты сам себе противоречишь. Если их любовь настоящая, то кто я такая, чтобы ее разрушить?

Мальчишка нахмурился, а я мимоходом подумала, что Ксения, дочь помчика Вериги, довольно мила, а главное, богата, и если у меня получится развести влюбленных, то можно попытаться...

– Не прибедняйся. Ты все можешь. Господи Единый, и зачем тебе столько денег? Куда ты их тратишь?

Я раздраженно забарабанила пальцами по столу и покачала головой.

– Антон! Ты хотя бы иногда интересовался делами! Я сейчас на мели, совсем на мели. Даже не представляю, откуда взять деньги на свадьбу.

– Подожди, но ведь наследство... Ты же его получила...

– Ты смеешься? Поверенному мне пришлось заплатить, как обещано, треть от всего состояния помчицы Малко, а на деле я отдала ему фамильные драгоценности колдуньи. У меня же осталось только ее поместье и земля рядом с Академией. И что ты думаешь? – я со злости стукнула ладонью по столу. – Этот мерзавец, злыдень, праведник клятый, он провел в совете предложение открыть старую божевольню на территории Академии, прямо рядом с моими владениями! Словно назло мне. А я еще удивлялась, почему купцы стали откровенно занижать предложения. И теперь она стоит копейки. Даже если продам, то останусь в убытке.

– Ты про кого говоришь?

– Про инквизитора, чтоб ему пусто было...

– Хриз... – замялся Антон. – Я надеюсь, ты не полезешь больше воровать?

– А здесь и не у кого толком. Не волнуйся, братик. Я что-нибудь придумаю...

За этой суматохой я совсем забыла про главное. Когда ушел Антон, я развернула тонкий шелк и еще раз полюбовалась на привезенный корсет. Потом подошла к столу, достала ножницы и недрогнувшей рукой вспорола его ткань. Вывернула наизнанку, расправила и с довольным видом оглядела подкладку, где светлой краской были переписаны страницы рукописи. Рукописи по запрещенному языку Вижьенер, на котором составлены апокрифы. Какой же вы наивный болван, господин инквизитор! А я тоже хороша, чуть не выдала себя, облизываясь на ваше смазливое личико...

Глава 2. Инквизитор Тиффано

Я вынырнул из порочных объятий сна от требовательного стука в дверь и лая Рыжего. Мне опять снилась Лидия, словно и не было месяца строгой епитимьи и усердных молитв. Я сполз с кровати, сдерживая бешеное сердцебиение и томление в груди. Распахнул дверь – на пороге стоял заспанный привратник, он неловко пожелал мне доброго утра, хотя за окном еще было серо.

– Что случилось, господин Луцкий? – мой голос был хриплым спросонья.

– Ваша святость, там Януш приходил, вы просили извещать... На складе пожар. Только что затушили. Он как раз по дороге заскочил...

Сердце упало от услышанного, но все еще оставалась надежда, что это просто пожар и не более.

– Спасибо. Если вдруг не вернусь к вечеру, присмотрите за Рыжим, хорошо?

Маленький человечек кивнул и поманил к себе щенка, что за последний месяц вымахал настолько, что нам вдвоем уже было тесно. Рыжим теленком он протиснулся мимо, чуть не сбив меня с ног, и побежал за привратником, слегка припадая на заднюю лапу и неистово виляя закрученным в бублик хвостом.

Пока я торопливо одевался и умывался, из головы упорно не шли мысли о последней встрече с Лидией. После того, как Януш передал мне информацию, я был уверен, что поймаю мерзавку, думал, что готов противостоять ей. Молодой стражник Януш Немович был оставлен мною на службе с единственным условием – он теперь сообщал полезные сведения не только Лидии, но и мне. Ее посредник заплатил, чтобы узнать, кого надо подмазать, чтобы беспрепятственно провезти контрабанду. Я точно знал, что она задумала провезти, слишком любопытна и не угомонится. Контрабандиста я нашел, как и ожидал, вот только... Зараза! Она ведь точно меня провела!

Контрабандист заплатил протаможье и был отпущен два дня назад. Рукопись оказалась подделкой, пара страниц доступной информации по древним языкам, а все остальное было заполнено бессмысленной тарабарщиной. Лидия наверняка это подстроила, чтобы отвлечь мое внимание. Самое обидное, что могла особо и не стараться, зачем было устраивать этот цирк с приступом, плюхаться в грязь, закатывать глаза! А я, как дурак, опять купился. Не стоило вообще заговаривать с ней или дотрагиваться, Лидия словно зараза, которая липнет порочным наваждением и ядовитым соблазном!.. Я встряхнул головой, отгоняя ее образ, и заторопился к темнеющему в утреннем тумане экипажу. Сонный извозчик недовольно пробурчал что-то, но тут же встрепенулся, соскочил с козлов и угодливо распахнул передо мной дверцу. Я велел ехать в порт.

А если Лидия не притворялась и действительно что-то увидела в своих безумных видениях? Кровь из носа едва ли вызовешь нарочно... Я прикрыл глаза, вспоминая сцену в порту. Мне было настолько страшно даже просто прикоснуться к ней, что я стоял столбом, хорошо, что профессор вмешался. При мысли, что опять придется терпеть ее присутствие, я выругался и стукнулся затылком о подголовник сиденья. Потом еще раз и еще... Ведь если этот пожар – дело рук колдуна, то она... Лидия опять бесцеремонно влезет в дознание, будет совать нос в церковные дела, интриговать, лгать, выискивать выгоду, торговаться, пошлить и заставлять краснеть за нее. Но весь ужас ситуации в том, что она опять будет приставать и грязно домогаться меня под любым предлогом, а я... Нет, не бывать этому. Даже близко ее не подпущу к дознанию! В конце концов, еще ведь неизвестно, может, это обычный пожар, и колдун – всего лишь ее выдумка...

Несмотря на раннее утро, жизнь в порту уже кипела, рабочие разгружали торговую каракку, рыбацкие шхуны торопились сбыть улов в рыбные ряды, шумели первые перекупщики, потянувшиеся за товаром. Но восхитительная мешанина из запахов водорослей, смолы, мокрых канатов, рыбного духа, такая привычная для порта, смешивалась с тревожным смрадом горелого. Пожар уже потушили, здание склада зияло черными проплешинами, вокруг него суетились городские стражники, рабочий люд и просто любопытные. Я заторопился туда.

– Капитан Лунтико, доброе утро, – кивнул я хмурому мужчине. – Что здесь произошло?

Капитан удостоил меня вниманием, собираясь ответить обычной грубостью, но ему не дали. Высокий желчный господин в замызганном сюртуке бесцеремонно влез и налетел на капитана:

– Где были ваши стражники?!? Я за что плачу налоги? Почему меня никто не предупредил об опасности? Почему у моего соседа всего лишь обгорела стена, а у меня! Весь товар сгорел!

– О чем вы толкуете, господин Мослик? О какой опасности?

Купец задохнулся от возмущения, потом, брызгая слюной от злости и потрясая кулаками, выдал:

– Об опасности пожара! Почему мои соседи знали об этом, а меня никто не предупредил? У Этьена вон сразу все потушили, как будто заранее готовились!

Спокойная солидность второго купца, очевидно того самого Этьена, резко контрастировала с неряшливой суетливостью погорельца. Господин Этьен покачал головой и веско пожурил жалобщика:

– Ох и сквалыга же вы, господин Мослик! Если бы не пожадничали в свое время, когда мы всей гильдией сбрасывались на поимку шайки, что обозы грабила, то глядишь, госпожа Хризштайн, светлая душа, дай бог ей здоровья, и вас бы предупредила...

– Я не обязан платить какой-то пройдохе! – взвизгнул купец. – А шайку ловить должна была громадская управа! Я за что налоги в казну плачу!

– О чем это вас она предупредила? – насторожился капитан Лунтико, опередив меня с вопросом.

Купец Этьен плечами пожал и ответил незатейливо:

– Да просто сказала, чтоб охрану складов усилили, что возможно в городе колдун, который хочет все сжечь. А еще посоветовала...

– Да кто она такая, демон ее раздери! – сплюнул капитан на землю, его лицо налилось кровью.

– А куда вы смотрели, капитан! Почему ваши лентяи баклуши бьют! А вы, святой отец? Колдун? Серьезно? А чем занимается Святой Престол?!? Кто мне убытки возмещать будет?

– Это Единый вас покарал, господин Мослик, за жадность неуемную и глупость! – вмешался купец Этьен.

– Да я вас засужу!

– Замолчите, господин Мослик! Иначе в тюрьму посажу, за оскорбление власти!

Безобразная свара грозила перерасти в оглушительный скандал, я уже было открыл рот, чтобы вмешаться, но тут заметил, что толпившиеся любопытные расступились, и двое работяг вынесли из здания склада носилки, прикрытые грубым полотнищем. Сердце тревожно забилось от нехорошего предчувствия, и я поспешил убедиться. Так и было. Под тканью угадывались очертания человеческого тела, а в нос ударил смрад сгоревшей плоти, смешанный со сладко-травяным запахом. Я запнулся на полпути, непрошенные сомнения вновь накатили на меня, но все равно упрямо сделал шаг вперед, потом еще один. Я должен осмотреть тело, узнать детали и выяснить причину пожара, но желудок уже предупреждающе заворочался, стягиваясь в тугой узел. Я замер возле тела, остро пожалев о том, что не имею привычки носить с собой надушенный платок, как некоторые. Набрал в легкие побольше воздуха и...

– Держите, господин инквизитор, – голос Лидии был насмешливым и хриплым. Она протягивала мне свой платок, от которого исходил сильный цветочный аромат. – И посторонитесь, я тоже хочу взглянуть.

Довольно бесцеремонно она отодвинула меня в сторону и, пока я растерянно комкал в руках платок, присела на корточки рядом с телом, придерживая полы длинного серебристого манто.

– Что вы здесь делаете, госпожа Хризштайн? – резко спросил я, но она не обратила на меня никакого внимания.

Лидия решительно отдернула ткань и с любопытством уставилась на обгорелые человеческие останки. Мне пришлось уткнуться носом в ее платок, чтобы отвлечься от собственного взбрыкнувшего желудка. Зрелище было страшным и завораживающим одновременно. На закопченном лице несчастного застыла посмертная улыбка, обезображенная лопнувшей кожей на уголках губ и щеках.

– Почему он улыбается? – едва смог выдавить я.

Лидия склонилась над трупом, принюхалась, вызвав у меня очередной спазм, потом распрямилась и взглянула на меня презрительно.

– Потому что на складе явно было конопляное масло, господин инквизитор. Можно сказать, он умер счастливым. Вы разве не чувствуете запаха? Принюхайтесь! – она попыталась забрать у меня платок, но я вцепился в него мертвой хваткой. – Ну как хотите!

Лидия досадливо заправила выбившийся локон под шляпку и поежилась. Ее светлые глаза покраснели, под ними залегли темные круги, сама она казалась невыспавшейся и злой.

– Сейчас вы заявите, что это дело рук колдуна? Только умоляю, давайте без излишней театральности с кровотечениями из носа и обмороками, ладно?

Она задумчиво посмотрела на меня и подошла ближе.

– Почему вы решили, что я обязана вам что-то говорить? Мне только интересно, когда вы начнете дознание, на каком по счету трупе до вас дойдет...

– То есть вы утверждаете, что пожар – дело рук колдуна? На каком основании я должен начать дознание? Исключительно на основании ваших видений? А может вы сами приложили к этому руку? – уже зло закончил я, отстраняя ее руку от своего лица. Ну что за манера вечно пытаться меня облапать!

Лидия равнодушно пожала плечами и промолчала.

– Как удачно получилось, что сгорел именно склад купца Мослика, который отказался вам платить! Ведь достаточно распустить лживые слухи о страшном колдуне, а потом провернуть свои делишки: напугать купцов, расправиться с врагами, избавиться от невыгодного строительства...

Она покачала головой и вздохнула.

– Думайте что хотите, господин инквизитор. Только проследите, сделайте одолжение, за тем, чтобы в вашем собственном доме были вода и песок. Мне бы не хотелось видеть вашу мордашку, обезображенную огнем...

– Это угроза? – прищурился я, едва сдерживаясь.

– Почему угроза? – очень искренне удивилась Лидия. – У меня просто есть виды на вас, как вы сами понимаете, а я не привыкла себе в чем-то отказывать. Кроме того, хватит вам уже прикрываться целибатом и ... Это просто неприлично – так цепляться за свою девственность!..

У меня на мгновение пропал дар речи, а щеки запылали от возмущения и стыда.

– Ваши манеры! Хотя бы постыдились при мертвом! Господи Единый, да у портовой шлюхи и то достоинства и чести больше, чем у вас!

Она подозрительно прищурилась.

– А вы откуда знаете про достоинства портовых шлюх? Я право начинаю ревновать... Или вы давно уже избавились от невинности, а я и не в курсе...

– Замолчите! – как ей удается поставить все с ног на голову, это просто талант. Я вдохнул воздуха, закашлялся, но смог выдавить:

– Даже если я начну дознание, вас и близко к нему не подпущу, можете не стараться. Кроме того, плохо выглядите, госпожа Хризштайн. Не выспались вчера? – глупая мальчишеская выходка, но не смог удержаться и не поддеть ее. – Так что отдыхайте, Святая Инквизиция сможет защитить этот город и без вас. Или от вас!

Глаза Лидии потемнели, она схватила меня за ворот мантии и зашипела:

– Да вы и себя-то защитить не в состоянии!

И прежде чем я успел придумать что-нибудь в ответ, она отпустила меня, грубо задела плечом и направилась ко входу на склад. Я тревожно оглядел сгоревшее здание, которое еще каким-то чудом держалось на обуглившихся перекрытиях, но в любой момент могло обрушиться. Лидия рявкнула на перегородившего ей путь стражника и без малейших колебаний зашла внутрь. Она, что, не понимает, как это опасно? Я выругался и пошел за ней. Внутри все еще было тяжело дышать из-за горького привкуса гари на языке и густого травяного запаха конопляного масла, которым, казалось, было пропитано все насквозь. Лидия полезла за платком, не нашла его, уткнулась носом в меховой воротник, но все равно упрямо продолжала идти вперед. Вода с масляными разводами неприятно чавкала под ее сапогами. Я догнал ее и взял под локоть.

– Здесь опасно. Вам нельзя тут находиться. Пойдемте!

Она лишь фыркнула и попыталась вырваться, но я крепко сжал локоть и поволок ее обратно к выходу.

– Мне надо! Отпустите! – Лидия вывернулась и со всей дури наступила каблуком мне на ногу так, что я от неожиданности и боли выпустил ее руку.

– Демон! Если здание обрушится и погребет вас, то и пусть! Мне же легче будет!

Она целеустремленно направилась к дальнему концу склада, словно ведомая невидимой нитью, пробираясь между обугленных остовов бочек, потом замерла, присела на корточки, стянула перчатку, зачерпнула на палец немного вязкой бурой жидкости с пола и принюхалась.

– Подойдите сюда, господин инквизитор, – властно велела Лидия тоном, не терпящим отказа.

Я двинулся к ней с одной-единственной целью – взять за шкирку и выволочь отсюда, словно нашкодившую кошку.

– Вот чую, но никак не могу понять, что за примесь... Но у вас же обоняние чувствительнее моего, нежный вы мой? – она распрямилась и растерла жидкость на пальцах. – Чем пахнет?

– Вы издеваетесь? Чем еще может пахнуть конопляное масло! – раздраженно ответил я, подходя к ней. – Если немедленно не покинете здание, Единый видит, я вас вытащу отсюда силой...

Я замер, отчетливо уловив знакомую нотку болезненно-сладкой вони, что примешивалась к гари. Этот аромат смерти, болезни и человеческой слабости был знаком еще по церковному госпиталю, где я видел своими глазами, что он делает с людьми, какие страшные последствия вызывает его употребление и сколько надо мужества, чтобы противостоять его чарующей сладости... Я торопливо вытащил из кармана платок, схватил Лидию за руку и вытер ей пальцы.

– Это мило, господин инквизитор, но...

– Замолчите! – я закончил, отбросил платок в сторону, словно ядовитую змею, и потащил ее на выход. – Это опиум! И даже не думайте вернуться, я выставлю охрану и...

– Что? А ведь точно, как же я сразу не узнала... – она хоть и попыталась остановиться, но я непреклонно тащил ее к выходу, терзаемый страшными воспоминаниями. Опиум вызывает настолько быстрое привыкание, что отказаться от его употребления практически невозможно, со временем его требуется все больше и больше...

– А откуда он вам известен, господин Тиффано? И что за переполох вы устроили, паникер! Подумаешь, всего лишь опиум!

Я остановился, подтолкнул ее к выходу и сказал, обращаясь к стражникам:

– Выставить охрану. Никого не пускать. Особенно вот эту особу, – и кивнул на Лидию.

Молодой стражник замялся и уточнил:

– Но она сказала, что по поручению?..

– Забудьте! Никого не пускать!

– Господин инквизитор, мне кажется, вы преувеличиваете...

Я на секунду представил Лидию, пристрастившуюся к этой отраве, которая и здорового человека превращает в безумца, представил, каких бед она может натворить, и меня прошиб холодный пот. Ее надо любым способом удержать подальше от соблазна.

– Госпожа Хризштайн, вы видели, что опиум делает с человеком?

Она пожала плечами.

– Я видела курильщиков, они казались довольны жизнью. Чего вы так переполошились? Даже в лечебницах используют опиум, он хорошо утоляет боль...

– О да! Слишком хорошо! Но потом человек курит его для поднятия настроения, а потом уже потому, что без него не может. А его становится нужно все больше и больше, пока... А знаете, что чувствует такой несчастный, если не получает эту отраву? Как будто его желудок рвут на части, вытягивают жилы и скручивают каждый нерв! Вы помнится живописали Пионе, что случается с больным звездной сыпью, так вот – опиумная зависимость много хуже!

– А вам откуда известно? Неужели сами пробовали? Прежде чем пойти оценивать достоинства портовых шлюх? – Лидия откровенно издевалась и даже не думала воспринимать мои слова всерьез. А может специально провоцировала на то, чтобы я сказал лишнего. Не знаю, я был слишком зол, чтобы рассуждать трезво, поэтому шагнул ближе и процедил:

– На моих глазах молодой здоровый парень превратился в пускающего слюни идиота, готового убить за очередную порцию опиума. Чтобы я вас здесь больше не видел. Узнаю, что употребляете эту гадость или сами причастны к ее распространению, Единым клянусь, убью! Рука не дрогнет.

Кажется, Лидия не ожидала такой реакции, потому что ошеломлено отпрянула и прищурилась, а я направился к капитану Лунтико, который самозабвенно ругался с купцами.

– Капитан, – резко сказал я, пресекая их ссору. – Немедленно арестуйте господина Мослика. Я открываю дознание по...

– Неужели он колдун? – удивленно перебил меня господин Этьен.

– Что-о-о? Да как вы смеете! Я – пострадавшая сторона!

– Не перебивать! – рявкнул я, чувствуя, что еще немного – и потеряю последние остатки самообладания. – Я открываю дознание по факту незаконного хранения опиума на вашем складе.

Глаза уличенного купца виновато забегали, он тяжело сглотнул и выдавил:

– Не было такого! Не было у меня ничего! Это все наветы и происки завистников! Не имеет права...

– Запах опиума долго сохраняется, господин Мослик. Согласно Церковным Изложениями, параграф 76, незаконное хранение, изготовление, покупка, продажа и употребление опиума и его производных приравнивается к преступлению против веры и карается смертной казнью. Или может у вас есть разрешение Святого Престола на его хранение? Так покажите, я жду.

– Единым клянусь, я не знал, что в этих бочках! – завопил купец, гневно потрясая кулаком. – Я требую разобраться! Это произвол церковных властей!

Лидия совершенно неуместно хихикнула, наблюдая за происходящим, что меня еще больше разозлило.

– Капитан Лунтико, вы не слышали приказа? – обратился я к капитану. Он с сомнением почесал затылок под форменной двухуголкой и покосился на меня, потом на брызжущего проклятиями купца. Формально я не имел права ему приказывать, но поскольку еще ранее намекнул ему про то, что мой голос в городском совете будет совсем не лишним при поддержке его кандидатуры на повышение, то капитану приходилось терпеть.

– Пройдемте, господин Мослик, – наконец принял решение капитан. – Вы арестованы.

– Я этого так просто не оставлю! Или вы думаете, что мои покровители спустят вам это с рук? – мерзавец вырвал локоть и попытался с достоинством одернуть сюртук. – Смотрите не пожалейте, капитан. А вы, господин инквизитор...

Он сделал шаг в мою сторону и продолжил угрожающе, без тени страха:

– Вы, господин инквизитор, дорого заплатите за этот произвол, обещаю!

Я сжал кулаки и двинулся к нему с совершенно ясным желанием ударить, стереть эту наглую ухмылку, умыть его кровью, чтоб неповадно было... Но тут Лидия со свойственной ей бесцеремонностью влезла между нами и, не менее нагло ухмыляясь, спросила купца:

– Позвольте полюбопытствовать, господин Мослик, а как ваши покровители отнесутся к тому, что по вашей милости они лишились товара на... Сколько там было? – Лидия щелкнула в воздухе пальцами, но, не дождавшись ответа, понизила голос и участливо поинтересовалась. – И кто же за это заплатит, а?

Лицо купца побелело, он съежился и с затравленной ненавистью смотрел на меня и на Лидию.

– Госпожа Хризштайн, не вмешивайтесь, сделайте одолжение, – я оттеснил ее и кивнул стражникам. – Выставить охрану, в здание никого не пускать. Вызвать алхимика из Академии, пусть возьмет образец. Составить перепись всего уцелевшего...

– Господин инквизитор? – купец Этьен смотрел на меня с уважительным удивлением, даже его интонация изменилась. – А с колдуном что? Его ловить будете, или торговой гильдии опять придется обращаться к госпоже Хризштайн?

– Господин Этьен, – проигнорировал я его вопрос, – передайте остальным, что я намерен провести обыски на всех складах. Пусть даже не вздумают увильнуть. Если будет обнаружена хоть капля опиума, самое меньшее, что случится – это исключение из гильдии и штраф. Святой Престол не потерпит распространения этой заразы. Вы меня поняли?

Мужчина задумчиво гладил бороду, однако в его глазах застыло сомнение.

– Я узнаю, кто поставлял товар, кто его сбывал, и каждый будет привлечен к ответственности, можете не сомневаться. Что же касается колдуна, то госпожа Хризштайн сильно... Демон, куда она уже делась?

Купец пожал плечами и пояснил:

– Захотела поговорить с одним из моих сторожей, тем, что тревогу поднял и не дал огню распространиться по моему складу...

– Где он?

– Да вон, рядом здание, сейчас как раз убытки считаем... Но страшно подумать, что было бы, не предупреди нас...

Я не дослушал размышления купца, торопливо направляясь к его складу. Лидии нигде не было видно. Должно быть, уже успела зайти. Я сомневался в том, что она могла подстроить поджог, но общение с ней не прошло бесследно. Теперь я уже подозревал всех и вся. Особенно в свете открывшихся фактов о том, что владелец склада занимался сбытом опиума, вполне можно было предположить участие Лидии, с ее извращенным понятиями справедливости и наказания. Хотя, видит Единый, я бы сам недрогнувшей рукой предал огню этот рассадник сладкой отравы, отравляющей разумы людей...

Двое носильщиков деловито отгружали рулоны шерстяного сукна, я задержался подле них и поинтересовался:

– Не видели госпожу, что искала сторожа? Бледная и тощая, в мехах.

– Это госпожу Хризштайн-то? Видали, как не видать... – старший из двоих оторвался от работы и указал пальцем в закуток, очевидно, дежурку для сторожа. – Туда пошла.

Интересно, она здесь такая частая гостья, что ее даже работники знают? Заслышав голоса из дежурки, я замешкался и передумал. Мне было прекрасно слышно разговор, и я решил проверить, что Лидия будет спрашивать у сторожа.

– ... И что вы увидели?

– Дык опять... Велька погнал бродяжек, они часто тут ошиваются, так и норовят забрести, переночевать или стянуть чего. А он лютый крепко был, совсем с цепи сорвался!

– Он курил опиум? – после некоторой заминки спросила Лидия.

Ее собеседник очевидно замялся, кашлянул и должно быть кивнул, потому что она продолжила:

– Понятно. И дальше что?

– А ничего, он их прогнал, ругался громко, потом спать пошел. Я тоже, но...

– Я же предупреждала, чтоб не спали, что опасно!

– Ну дык кто ж знал! Хозяину не говорите, а? Теперь-то, чего уж, глаз не сомкнем, только...

– Что?

– Правду что ль думаете, что колдун?

Лидия вздохнула и нехотя ответила:

– Скорей всего. Так как пожар заметили?

Подумать только, сама ни в чем не уверена, а сколько гонора!

– Дык гроза началась, аж светло стало, молнии лупили по крыше, ровно взбесилось небо...

– По крыше сгоревшего здания?

– Дык не нашего же! Если б сюда, быть нам погорельцами!

– Странно, не слышала я ночью грозы, хотя недалеко... – пробормотала Лидия себе под нос.

– Дык ваша правда, странная гроза, колдовская, – воодушевленно подтвердил сторож. – А может неспроста это все, покарал Единый мерзавца этого?

– Уверяю вас, Единый слеп и глух, и ему нет дела до мерзавцев, как впрочем и до праведников, – раздраженно отрезала Лидия. – Пожар сразу начался? Что вы видели?

– Проснулся сразу, как раскаты услышал, выглянул, а выйти – боязно было, только когда дымом потянуло, я и выскочил. Склад как свеча полыхнул, а ветер в нашу сторону, господи Единый! Огонь к нам перекинулся, я за помощью побежал. А уж тушили сколько!

– А дождь?

– Чего дождь?

– Дождь был? Грозы ведь без дождя не бывает.

– Дык наверное был, я не помню, не до того было. Дык разве дождиком затушишь такое? Там же масла было, бочек двадцать, вчера только привезли...

– Еще кого-нибудь видели поблизости? Когда сторож бродяжек гонял? Кстати, сколько их было?

– Не видел я толком, выглянул, а Велька кнутом щелкает да ругается, глаза бешеные... А их и след уже простыл.

– Понятно, – протянула Лидия, чуть помедлила и добавила. – Не спите больше на посту. В следующий раз может и не повезти...

Она с шумом встала, попрощалась, ну уже при выходе задержалась и пробормотала себе под нос:

– При чем здесь вода? Не понимаю! Ведь соленая...

Я заступил ей дорогу, когда она вышла, и Лидия от неожиданности вздрогнула и выругалась.

– Демон!.. Что за!..

– И при чем же здесь соленая вода, госпожа Хризштайн?

Она непонимающе взглянула на меня, потом прищурилась и фыркнула.

– Вам какое дело?

– Вы же сами не уверены в том, что это дело рук колдуна. Признайтесь уже!

– Я никогда не ошибаюсь, господин инквизитор.

– Правда? Напомнить, как вы уверяли, что явившаяся вам мертвая девушка была беременной? А на деле оказалось...

– Лиена была беременна!

– Но не Ивонна. А еще вы не заметили у себя под носом колдуна Николаса, пока я...

– Довольно! – она попыталась отодвинуть меня с дороги, но я не шелохнулся.

– Так что же вы увидели на этот раз?

– Какая разница, если вы все равно не верите!

Я придержал ее за плечи и тихо ответил:

– Госпожа Хризштайн, я допускаю, что вы действительно что-то видите, допускаю даже, что сами верите в свои видения, но для меня верить в их истинность – это...

– Что? – зло выдохнула Лидия.

– Это означает допустить, что вы переступили черту, а ваши видения – проявления колдовских способностей.

– Вот как? – протянула она. – То есть когда религиозные фанатики вещают о божественных откровениях, это нормально, а когда...

– Нет. Это тоже не нормально. Но это другая крайность. А вас едва ли можно заподозрить в религиозном рвении. Скажем так, я готов допустить, что у вас хорошо развита наблюдательность и умение на интуитивном уровне делать почти правильные выводы, которые ваш нездоровый разум преподносит в виде видений.

– Ах вот как, ну спасибо!..

– Вполне возможно, что кто-то на судне показался вам подозрительным, опасным или знакомым, и вы... Просто расскажите, что видели, и предоставьте мне решать, насколько это серьезно...

– Я видела город, – она говорила медленно и смотрела мимо меня пустым взглядом, – сгорающей в пламени чужой злобы. Он был словно игрушечный, плавился в огне вместе со своими жалкими жителями, без единого шанса на спасение...

– И при чем же здесь вода? – мне пришлось опять ее встряхнуть, чтобы вывести из прострации.

Лидия непонимающе взглянула на меня и пожала плечами.

– Понятия не имею...

– Но вы же сами говорили...

– Да отстаньте, говорю – не знаю! Я задыхалась от дыма и вместе с тем...

– Что? – терпеливо спросил я.

– Вместе с тем захлебывалась. Соленой морской водой.

– И с какого демона вы решили, что это колдун? Может, вы уловили изменение в погоде, почувствовали, что надвигается сезон ливней, которые, вполне естественно, принесут грозы и пожары...

– Потому что я чувствовала его эмоции. Ужас, ненависть, страх, ярость, злобу. Желание уничтожить все живое, стереть с лица земли.

– Вы же понимаете, что этого мало, чтобы начать дознание. Если хотите, чтобы я...

– А с чего я должна хотеть! – взъярилась Лидия. – Да мне плевать! Я сама поймаю его и расправлюсь, пока он не уничтожил здесь все к кошачьему хвосту!

– Позвольте не поверить, госпожа Хризштайн. Чтобы вы упустили возможность поторговаться со мной, тем более теперь, когда не можете продать свои земли...

– А вы правы, господин Тиффано, – Лидия вышла наружу, на утреннее солнце, чей свет робко пробивался сквозь рваные облака. – Только с ценой не угадали. Идите сюда.

Она поманила к себе, и мне пришлось подойти.

– Взгляните туда, – Лидия указала рукой в перчатке на крышу склада. – Что видите?

Каменное добротное здание купца Этьена возвышалось над своими приземистыми соседями, а уж обгоревший склад Мослика и вовсе на его фоне выглядел удручающе.

– А что я должен увидеть?

– Когда меня отдали в монастырь, – я удивленно поднял брови, но Лидия даже не обратила на это внимание. – Я так ненавидела всех, что сбегала во время грозы в сад, смотрела, как молнии стекают синими искрами по колокольне, и представляла, что это Единый карает своих глупых слуг. И молния всегда послушно била именно туда...

Я покачал головой.

– Это уже давно известно, госпожа Хризштайн. Молния обычно попадает в самое высокое здание или дерево. Ничего нового вы не открыли.

– Вы что не видите, что сгоревший склад...

– Вижу, что он ниже своего соседа. Но вы опять путаете частное и общее. "Обычно попадает" не значит, что "всегда попадет". Из любого правила есть исключения.

Лидия нахмурилась, потом взяла меня за рукав и потащила к боковой стене склада купца Этьена.

– А здесь у вас тоже исключение из правил, господин инквизитор?

Узкая полоска грунта, затоптанная следами, была сухой. Почти сухой, если не считать утренней росы. Я вздохнул.