Текст книги "Танцоры в трауре (ЛП)"

Автор книги: Марджери (Марджори) Аллингем (Аллингхэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9

Бывают времена, мой дорогой друг, ” сказал дядя Уильям, “ когда весь мир выходит из-под контроля и беспорядочно крутится у тебя перед глазами, заставляя чувствовать себя чертовски неуютно и растерянно. В такие моменты остается только одно – зажечь хорошую сигару, взять в руку бокал и ждать, пока не увидишь луч света, пробивающийся к тебе сквозь мрак. Это было моим правилом на протяжении всей моей жизни, и оно еще ни разу меня не подводило. Садись, мой мальчик, а я принесу напитки ”.

Выглядя еще более похожим на медведя, чем когда-либо, в своем старом джентльменском костюме из фланели в коричнево-бежевую полоску, он указал мистеру Кэмпиону на кресло у камина в маленькой музыкальной комнате и подошел к шкафу в нижней части книжного шкафа.

“Дорогие люди”, – заметил он, рассматривая полдекантера шотландского виски, который нашел там. “Странно, что вы вспоминаете меня в такое время. Это мой собственный запас. Когда я впервые приехала сюда в прошлом году, Джимми указал мне на буфет и сказал, что отдал распоряжение, чтобы графин и стаканы всегда стояли там, чтобы я могла выпить, когда захочу, и мне не приходилось бегать за ними. Вот что я имею в виду об этих людях, Кэмпион. Они милые добрые души, добрые, вдумчивые и интеллигентные, которые заставляют парня чувствовать, что он живет как дома. Лучший дом, чем у некоторых, кого я знал”, – добавил он задумчиво. “Бедная мама! Никакого ощущения комфорта, каким мы его знаем сегодня. Тем не менее, Кэмпион – очень величественная пожилая женщина. Выпьем за нее. Да благословит ее Бог ”.

Кэмпион выпила молчаливый тост за двоюродную бабушку Кэролайн и пожелала, чтобы она была еще жива, но на самом деле не желала ее внушающего благоговейный трепет присутствия в дилемме момента. Дядя Уильям продолжил.

“Сутейн, Конрад и Сок на дознании, Линда с ребенком, Ева везет Мерсера в Бирли, а эта женщина из Финбро благополучно убрана с дороги”, – сказал он с удовлетворением. “Мы одни в покое, чтобы немного подумать”.

“Что случилось с Тапочками Белью?” Поинтересовалась Кэмпион.

“О, она ушла. Разумная девушка”. Ярко-голубые глаза дяди Уильяма аплодировали ее уму. “Как только прошлой ночью пришли новости, Сак затолкал ее в ее маленькую машину, и она поехала по переулку в другую сторону, чтобы избежать неприятностей. Не так бессердечно, как это звучит. Как указала Сак, она не женщина; она дрессированное животное с репутацией. Он сказал ей, что она ничем не может помочь и, возможно, ей придется вести шоу, если Сутане откажется на ночь или около того. Она не совсем такая, какую можно было бы ожидать от актрисы. Живет полностью по расписанию. Так много сна, так много упражнений, так много работы. Со сцены создается совершенно другое впечатление ”.

Он с легким сожалением покачал головой и уселся напротив Кэмпион.

“Ненавижу распускать слухи”, – заметил он, скосив глаза на молодого человека. “Мне это не нравится. Никогда не нравилось. В этом вред шумихи такого рода. Люди забирают других людей по углам и болтают. От этого никуда не деться. Это неизбежно произойдет. Очень забавная сцена здесь как раз перед обедом, когда ты разговаривал с доктором в саду ”.

“О?” Кэмпион подбадривала, и дядя Уильям кивнул.

“Очень забавная сцена”, – повторил он. “Заставила меня задуматься. Возможно, в этом нет ничего особенного. Тем не менее, я решил повторить это, поскольку не уверен, что не должен был. Я спустилась сюда после того, как ты вышла из спальни – не видела смысла смотреть, как одевается Сутане, – и только устроилась, как вошел Конрад, искавший меня. Не поощряла его. Терпеть не могу этого парня. Это он настоял на разговоре. Сказал, не показалось ли мне забавным, что из всех людей Хлоя Пай умирает. Я ответил ему. Я сказал, что не вижу ничего более странного в том, что она должна умереть, чем кто-либо другой. На самом деле, я довольно ясно дал ему понять, что могу пощадить эту женщину. Никогда не верил в ложные чувства, Кэмпион. Она была дьявольски ужасна при жизни, и место стало тише без нее, разыгрывающей из себя потаскушку в каждой комнате, куда заходишь. Нет смысла отказываться признать это. Ну, мы немного побродили вокруг да около, а потом он рассказал историю, которую он был полон решимости рассказать мне. В то время я, конечно, отнесся к этому с пренебрежением, но в нем были свои интересные моменты ”.

Он сделал паузу и закинул свои маленькие толстые ступни на ножки стула.

“Было немного таинственности в том, как женщина попала на шоу. Вы знаете это?” медленно начал он. “Сутане просто объявила об этом однажды и пришла. Ну, в этом нет ничего особенного. Возможно, ему нравилось, как она танцует, хотя ты знаешь мои взгляды. Однако этот коротышка Конрад говорит, что он сидел в театре на репетиции новой сцены, а Сутане сидел на пару рядов впереди него, смотрел представление, не зная, что Конрад был там. Парень подслушивал; надо признать это. Женщина, Хлоя Пай, подошла в темноте и села рядом с Сутане. Конрад сказал, что ему не нравится двигаться, и поэтому ему пришлось сидеть и слушать ”.

Дядя Уильям фыркнул в качестве комментария.

“Ну, очевидно, мисс Пай начала говорить о каких-то телефонных сообщениях, которые она получила от Сутане, и Конрад повторил ее слова. Может быть, это и неточно, конечно. Тем не менее, скажу вам, чего это стоит. В маленькой заметке говорится, что она сказала: ‘Дорогая’ – она привыкла так говорить, это ничего не значит – ‘дорогая’, не будь дурой. Твоя жена пригласила меня спуститься, и я иду ’ Следующее, что услышал Конрад – а он, должно быть, сидел там, хлопая ушами, – это слова Сутане: "Я не хочу, чтобы ты спускалась туда, Хлоя. Я сделал все, что собирался, и я не потерплю тебя в своем доме ”.

Дядя Уильям сделал паузу, сделал большой глоток и высморкался.

“Чудовищная вещь, это слушание и повторение, перебрасывание слов туда-сюда, вероятно, все неправильно”, – несчастно проворчал он. “Но следующий эпизод интересен, если он правдив. Конрад говорит, что Хлоя Пай – и какая потаскушка Кэмпион, навязалась парню, когда ей прямо сказали, что она нежеланна! Никаких намеков, заметьте; сказано прямо – Конрад говорит, что Хлоя Пай спросила: ‘Как ты собираешься остановить меня, ягненочек мой?’ и Сутейн ответил прямо через плечо, как и подобает дорогому парню, которым он и является: ‘Я не знаю. Но если ты попытаешься разрушить мой дом, я остановлю тебя, даже если мне придется тебя задушить”.

Он откинулся на спинку стула и посмотрел на Кэмпион немигающими глазами.

“Кот вылез из мешка”, – сказал он. “Я повторил историю. Чувствовал, что должен. Имейте в виду, возможно, все это сплошная ложь. Тем не менее, это забавная история, которую можно выдумать, и Джимми сам сказал мне, что он не хотел, чтобы эта женщина была здесь, но однажды она приглянулась Линде за кулисами, и ничего не подозревающая девушка рассталась с приглашением. Что я чувствую, Кэмпион, это не те сплетни, которые Конрад мог бы повсюду повторять, не так ли? Вот почему я не мог найти в своем сердце, чтобы винить Еву ”.

“Ева?” – переспросил мистер Кэмпион, временно выбитый из колеи.

Розовое лицо дяди Уильяма потемнело.

“Шел к ней”, – пробормотал он. “Она была прямо за тем окном, вон там, сидела в шезлонге. Подслушал разговор Конрада со мной. Больше слушаю”.

“Она что-нибудь сказала?”

“Сцена, о которой я говорил, имела место”, – коротко сказал дядя Уильям. “Я оставил их. Казалось, так будет лучше всего. Когда люди оскорбляют друг друга, всегда есть шанс, что кто-то из них перепутает суть вопроса и подумает, что ты сам что-то сказал. Я ушел ”.

Несколько минут они сидели в тишине. В маленькой северной комнате было прохладно и темно. Снаружи сад сверкал в лучах послеполуденного солнца.

Мистер Кэмпион подумал о Бенни Конраде.

“Я слышал несколько упоминаний о ‘митинге’, ” сказал он. “Что это?”

“Спидоклуб Конрада”. Презрительно произнес дядя Уильям. “Одна из этих рекламных затей, на которые эти парни должны были пойти. Ты должен был слышать об этом, Кэмпион. Этот парень – верховный жрец велосипеда. Нелепая идея ”.

Смутные воспоминания о статьях в прессе всплыли в голове мистера Кэмпиона. Дядя Уильям подсказал ему.

“Несколько лет назад Конрад очень успешно танцевал на велосипеде и дал свое имя какому-то рекламному трюку, который был проиллюстрирован. Повсюду его фотографии с машиной определенной фирмы. Одно привело к другому, как это обычно бывает, и был создан клуб с Конрадом в качестве президента. Он вручает призы и посещает скачки во Франции. Что-то в этом роде. Когда-то, я полагаю, там было довольно большое количество участников, состоящих из множества восторженных молодых парней, которые приходили посмотреть, как он играет, и аплодировали. Проблема в том, что он нехорош. Не могут выступать в одиночку. После своего провала в "Wheels within Wheels" он искал работу, как мы это называем, и был чертовски рад взять дублершу Сутане с парой неважных номеров в моем шоу "Буфер". Тем не менее, он по-прежнему усердно работает над своей рекламой. Этот митинг – важный день в году клуба. Сейчас это небольшая группа, но полная энтузиазма. Они видят в нем героя своего хобби, своего рода принца – бедные заблудшие души”.

Он наклонился вперед и положил короткий указательный палец на колено Кэмпион.

“Конрад из тех парней, у которых есть все необходимое для успеха, кроме основного таланта”, – искренне сказал он. “Он похож на парня в красивом фраке без груди, которая бы его дополняла”.

“Что они делают на этом митинге?” Кэмпион все еще был заинтересован.

“Поезжайте из паба в Лондоне в паб в Эссексе, а закончите в каком-нибудь другом пабе, чтобы поужинать и произнести речи. Состоится на следующей воскресной неделе”.

Дядя Уильям налил себе еще выпить.

“Я собираюсь немного вздремнуть. Сейчас волнующие времена. Подумай о том, что я тебе сказал, Кэмпион. Джимми хороший парень. Нельзя, чтобы он был покрыт позором, особенно из уст маленького клеща. Подумай об этом, мой мальчик ”.

Кэмпион поднялся на ноги.

“Я сделаю”, – пообещал он, и его худое лицо было задумчивым.

Он очень ясно вспомнил появление Сутане у окна накануне вечером и его последующее поведение на месте происшествия, и его охватило неприятное сомнение.

Оставив дядю Уильяма отдыхать в кресле, скрестив короткие ноги в лодыжках, с лицом, настроенным на философское созерцание, Кэмпион вышел в огромный холл, на каменных площадях которого солнечные лучи отбрасывали длинные мерцающие блики от входной двери. Дом был безмятежным и тихим в дремотный послеполуденный час.

Он несколько минут смотрел в сад и не слышал, как Линда спустилась вниз, пока ее нога не коснулась камня позади него.

Она выглядела бледной и усталой, а угол ее подбородка казался острее и меньше, чем он замечал раньше.

“Она спит”, – сказала она. “Бедняжки! Они похожи на цветную тарелку в рождественском приложении. Руф – хороший малыш. Он проснулся, когда я пошевелилась, но не пошевелился. Он очень любит ее ”.

“А как поживает няня?” – поинтересовался мистер Кэмпион.

Она рассмеялась, и их глаза встретились с его. Кэмпион отвернулся от нее и посмотрел через лужайку на деревья за ней.

“Нам лучше использовать обе комнаты для чаепития”, – сказала она. “Нас будет много”.

Он неохотно последовал за ней в гостиную и помог ей открыть складные двери, отделявшие ее от зала для завтраков.

“Они забирают с собой миссис Поул и ее сына”. Голос Линды звучал устало. “Она невестка Хлои Пай. Ее муж за границей, и она самая близкая родственница, которая есть в наличии. Она кажется очень расстроенной ”. Она вздохнула, и он взглянул на нее.

“Сложно?”

“Я немного боюсь, что она может быть. Этим утром она продержала меня на телефоне почти три четверти часа. Это ужасно, не так ли? Я почему-то не чувствую, что это смерть. Это неприлично говорить, но это больше похоже на новую постановку ”.

Она взяла предложенную им сигарету и села у окна, в то время как он остался стоять перед ней.

“Если бы ты сейчас немного поспала, это было бы хорошо”, – сказал он, чувствуя себя немного глупо. “Я имею в виду, что за последние двадцать четыре часа у тебя было огромное напряжение – этот бизнес и ребенок”.

Она подняла глаза и удивила его выражением своего лица.

“Я действительно заботилась о ребенке”, – сказала она. “Я действительно люблю ее. Я не беспечна. Я делаю все, что могу. Я бы отпустил ее, даже если бы думал, что с ней все будет в порядке. Но она так молода, так ужасно молода. Бедная, бедная малышка ”.

Она выглянула в окно. Она не плакала, но ее рот был не совсем под контролем. В своей нужде она была обезоруживающей, и он забыл об удушающей и новой застенчивости, которую она начала в нем пробуждать.

“Знаешь, это совершенно очевидно”, – мягко сказал он.

“Неужели?”

“Я думаю, да”.

Она улыбнулась ему благодарной, водянистой улыбкой, которая необъяснимым образом перевернула его сердце, напомнив ему о несущественном и, следовательно, раздражающем его точном положении в его теле.

“Я не смогла попасть к врачу из-за миссис Поул”, – искренне объяснила она. “Здесь так много всего подобного. У меня нет какой-то определенной работы, но, похоже, я никогда не могу быть под рукой в нужный момент. Кажется абсурдным говорить о доме с армией слуг, но в таком месте, как это, с толпами людей, которые постоянно врываются и выходят, причем все они без предупреждения, нужно многое успеть сделать. Слуги не ожидают, что им придется думать, ты знаешь. Если вы можете дать им учебный план, они могут выполнять его, но когда вы не можете, вам приходится думать за каждого из них всякий раз, когда требуется подумать. И, в любом случае, они альтернативно перегружены работой и смертельно скучают. Затем есть маленькие странности, такие как организация, поезда, которые нужно встречать, и люди, которых нужно развлекать, когда другие на самом деле в этом не нуждаются. Я не пренебрегаю Сарой, честно говоря, нет. Я с ней каждую свободную секунду, которая у меня есть. Хотя я не очень хорош. Так трудно заставить свой разум работать, как у ребенка, а если это не получается, ребенку либо скучно, либо он озадачен. Она так одинока ”.

Она остановилась, чтобы перевести дух, и, увидев его лицо, казалось, впервые вспомнила, что он был сравнительно незнакомым человеком.

“Мне жаль”, – сказала она с некоторой юношеской скованностью. “Я была так раздражена весь день, потому что не смогла встретиться с доктором Бувери по поводу Сары. Все это было так смехотворно несправедливо, что это раздражало, и ты был на грани, поэтому я обрушил все это на твою голову. Мне так жаль ”.

Кэмпион подыскивал в уме какой-нибудь подходящий ответ, одновременно изящный и умиротворяющий. Однако это не пришло ему в голову, и вместо этого он сделал наблюдение главным в своем сознании, заявив об этом прямо и без искусства. “Ты сама одинока, не так ли?” – сказал он.

Девушка бросила на него единственный понимающий взгляд.

“Ты умный”, – сказала она. “Намного умнее, чем я думала. Это звучит грубо. Я не это имела в виду.… Ева и Мерсер должны скоро вернуться. С ее стороны ужасно любезно водить его повсюду ”.

Он вежливо принял ее неуклюжую смену темы разговора и стал наблюдать за ее профилем на фоне окна. Она продолжила, говоря немного торопливо.

“Они зашли в Бирли, чтобы купить бумагу для музыкальных рукописей. Никто в мире, кроме Мерсера, не стал бы настаивать, что ему нужна бумага для рукописей в такое время. Его ничто не выводит из себя. Его мужчина отсутствовал, так что, боюсь, Еве пришлось предложить подвезти его. Сам он к машине не прикасается. Они все скоро вернутся. Это будет вердикт о несчастном случае, не так ли? Сак сказал, что ты все уладил ”.

“Я ничего не сделал”, – сказал Кэмпион, как ему показалось, чересчур правдиво. “Но да, я думаю, это будет несчастный случай”.

Линда кивнула. “Зачем ей лишать себя жизни?” – спросила она. “Бедная девочка! Я думала, она казалась такой довольной собой. И она была очень увлечена. Это кажется таким необычным ”.

“En grande tenue?”

Она выглядела немного смущенной.

“При всех регалиях, говоря сексуально”, – сказала она. “Такого рода энергию люди проявляют, или, скорее, выпускают наружу, когда они охотятся. Вы понимаете, что я имею в виду. Некоторые люди делают это подсознательно все время, а некоторые просто перенимают это, когда у них есть кто-то на примете. Это одна из тех вещей, которые замечаешь инстинктивно ”.

Мистер Кэмпион поднял брови.

“Хлоя Пай была при всех регалиях, не так ли?”

“Да, я так думаю”. Ее тихий голос был задумчивым. “Мне было интересно, кем она интересовалась. Я предположил, что носком. Многим женщинам очень нравятся носки. Он выглядит так, как будто его можно было бы лелеять. Не совсем грязный; не причесанный, если вы понимаете, что я имею в виду ”.

Кэмпион усмехнулся.

“Это вряд ли подошло бы для Хлои Пай, не так ли?” – предположил он.

“Я не знаю”. Линда серьезно посмотрела на него. “Я видела ее только один раз, прежде чем она приехала сюда. Однажды на прошлой неделе я был один в гримерке Джимми, и Сок привел ее ко мне. Она сказала, что хотела бы провести уик-энд за городом, и я предложил ей предварительное приглашение, которым она воспользовалась. Джимми был довольно расстроен, когда услышал об этом, и хотел, чтобы я отстранил ее, но мне не хотелось, потому что это было бы очень грубо. Молю Бога, чтобы я сделал это ”.

Она сделала паузу. “Возможно, это был несчастный случай”, – сказала она наконец, но в ее голосе не было убежденности. “Все это очень ужасно и пугающе”.

“Пугающий?”

Она посмотрела на него, и он уловил мимолетное выражение в ее глазах, которое потрясло его.

“Я слишком много с тобой разговариваю”, – сказала она. “Это твой дар – заставлять людей говорить, потому что ты понимаешь, что они говорят, ты знаешь”.

Кэмпион сел.

“Мне вполне можно доверять”, – коротко сказал он. “Чего ты боишься?”

Она поколебалась и внезапно повернулась к нему.

“У вас в доме когда-нибудь были крысы?” – неожиданно спросила она. “Если вы заводите мышей, они просто досаждают, как мухи или слишком много старых журналов, но как только вы заводите крыс, вы осознаете злой, невидимый разум, который работает против вас в вашем собственном доме. Это необъяснимое чувство, если вы его не испытывали, но если вы его испытывали, вы поймете, что я имею в виду. Это ощущение ‘враги вокруг’. Это то, что у меня есть сейчас. В смерти этой женщины было что-то неправильное, и это стало дополнением ко многим неправильным вещам ”.

Она продолжала смотреть на него, свернувшись калачиком на сиденье у окна. Ее золотистая кожа казалась теплой на фоне темного атласа платья, а маленькое личико было живым и умным. Она была шикарной, компактной, очень определенной личностью, и Кэмпиона осенило, что он влюблен в нее и что ему никогда больше не будет полностью комфортно в ее присутствии.

Она была совершенно права насчет ситуации в "Белых стенах". Вокруг были враги, и если бы он бросил ее сейчас, это было бы действительно дезертирством. Он не отводил глаз от ее лица, но перестал ее видеть. Открытие, которое он только что сделал, не было ошеломляющим, поскольку оно стучалось в дверь его разума с тех пор, как он впервые увидел ее. Однако он счел это шокирующим не потому, что она была женой Сутане и матерью Сары, и, следовательно, не из-за его увлечений, а потому, что явление, которое он до сих пор считал более чем наполовину бабушкиными сказками, наконец открылось ему как факт, а не мода. Он знал, что спустился к Белым стенам в нормальном состоянии духа, и все же в течение часа внешняя сила победила и овладела им.

“Вы смотрите на меня так, как будто я совершила что-то кощунственное”, – сказала Линда Сутане.

Кэмпион напрягся, как будто она надрала ему уши. Вскоре он улыбнулся ей. В его глазах плясали огоньки, а длинные складки на щеках углубились. Внезапно он стал выглядеть намного моложе и очень живым.

“Справедливое замечание”, – сказал он небрежно и добавил: “Самое жестокое замечание, которое вы могли бы сделать”.

Она с любопытством уставилась на него на мгновение, и он увидел некоторую робость, появившуюся в выражении ее лица, которая восхитила и воодушевила его, даже несмотря на то, что это ужаснуло его.

Линда покачала головой, непроизвольный детский жест, чтобы отогнать какую-то мысль.

“Возможно, это все воображение”, – сказала она.

“Возможно, так оно и есть”, – согласился он. “Что бы это ни было, я доведу это до конца”.

Она протянула руку.

“Я не думаю, что это так”, – сказала она. “А ты?”

Он встал и бесцельно прошелся по залу.

“Нет”, – сказал он, глядя на пустой камин. “Я чертовски хорошо знаю, что это не так”.

Хьюз поразил их обоих и сам выглядел немного сбитым с толку, когда появился мгновением позже.

“Миссис Пол Геодрейк, мадам”, – пробормотал он. “Я сказал ей, что вас нет, но она увидела вас через окно. Она просила меня передать вам, что уверена, что вы уделите ей минутку. Она в столовой. Мне больше некуда было ее отвести ”. Он укоризненно посмотрел на открытые двойные двери.

“Кто она? Мы ее знаем?” Линда казалась удивленной.

Хьюз доверительно понизил голос.

“Она живет в Старом доме на лоуэр-роуд, мадам. Вас не было дома, когда она позвонила в первый раз, и ее тоже не было, когда вы возвращали открытки”.

Линда отстранилась.

“Я не могу увидеть ее сейчас, потому что остальные будут здесь в любой момент”.

“Отец ее мужа, старый мистер Геодрейк, был дружен с вашим покойным дядей, мэм”. Хьюз казался обиженным. “Она сказала только на мгновение. Она довольно решительная леди”.

Линда капитулировала, и он ушел удовлетворенный.

Миссис Пол Геодрейк вошла в зал, как будто это была крепость, которую она штурмовала. Это была свежая рыжеволосая женщина лет тридцати пяти, элегантно, если не со вкусом, одетая и обладавшая властным и неприятным голосом, равного которому Кэмпион никогда не слышала. Ему сразу пришло в голову, что мода на хорошо одетую крикливость устарела. Также ему хотелось, чтобы она была менее решительно настроенной.

Она бросилась к Линде, протягивая руку.

“Я должна была прийти”, – сказала она, ее яркие умные глаза испытующе уставились на лицо другой женщины. “Я сидела дома, думая о тебе, и внезапно решила подбежать и сказать тебе, чтобы ты не волновалась. В конце концов, мы с тобой ближайшие соседи, не так ли?”

Линда непонимающе посмотрела на нее. Более слабую душу заставило бы замолчать это выражение откровенного замешательства, но миссис Геодрейк была сурова. Она посмотрела на свою маленькую хозяйку с состраданием, не совсем лишенным оттенка удовлетворения.

“Бедное дитя”, – сказала она. “Для тебя, конечно, это было ужасно. В деревне этого полно. Они все так преувеличивают, не так ли? И они будут говорить”.

Линда ничего не сказала. Она не произнесла ни слова с момента прихода посетительницы, и миссис Геодрейк, сжалившись над ее неуклюжестью, помогла ей выйти.

“Ты не собираешься меня представить?” – спросила она, понизив голос на тон или около того и глядя на Кэмпиона с откровенно оценивающим видом, который его смутил.

Линда вежливо провела церемонию, и миссис Геодрейк повторила имя, несомненно, тщательно запоминая его.

“Не ваш муж?” – спросила она и лукаво подмигнула другой женщине.

“Нет”, – сказала Линда.

“Он, конечно, на дознании”, – сказала миссис Геодрейк, осознавая, но нисколько не смущенная отсутствием поддержки в разговоре. “Моя дорогая, ты знаешь старину Плейелла, коронера? Он просто прелесть. Ужасно чопорный, конечно, но вполне милый. Он тебе понравится. Он поможет тебе пройти через это и поступит достойно. Тебе ужасно не повезло – ты здесь всего второй год. Кто у тебя был? Доктор Бувери, не так ли? Такой очаровательный пожилой персонаж, не правда ли? Как поживает ваша маленькая девочка? Я слышал, в деревне ее укусила собака. Детям никогда не следует заводить собак. Они так ужасно жестоки с ними, вы не находите? Я умираю от желания завести борзую, но моему мужу они не нравятся. Вы должны слушаться своего мужа, миссис Сутане? Я вырезал это слово из нашей свадебной службы, но это ничего не изменило ”.

Она рассмеялась, и они присоединились к ней вежливо, хотя и немного затаив дыхание. У Кэмпиона возникло неприятное чувство, что он должен что-то сделать, чтобы остановить ее, и он пожалел, что это не его собственный дом.

Миссис Геодрейк открыла сумочку и достала портсигар.

“Я буду курить свою, если вы не возражаете. Я пою”, – сказала она с короткой искусственной улыбкой, когда Линда несколько запоздало достала коробку с каминной полки. “Скажите мне, она была вашей большой подругой, эта девушка, которая была убита?”

Беспокойство в ее голосе было настолько поверхностным, что достигло высшей точки.

“Нет”, – беспомощно ответила Линда. “Я никогда не встречала ее раньше”.

“О, я понимаю. Друг вашего мужа. Как интересно!”

Яркие глаза внезапно напомнили мистеру Кэмпиону глаза его старого друга, суперинтенданта Станислауса Оутса.

“Нет, нет”. Линда была вынуждена перейти к обороне. “Она просто появлялась в его шоу, поэтому я пригласила ее спуститься, разве вы не понимаете?”

“О, друг по бизнесу?” миссис Геодрейк записала с трудом добытый факт на будущее. “Как ужасно неловко для тебя. Тем не менее, это намного лучше, чем кто-то, кого ты хорошо знал и кто тебе скорее нравился. Пожалуйста, скажи мне, как получилось, что она стала обнаженной? Деревня слишком заинтригована. Полицейский весь покраснел, моя дорогая. У тебя была нудистская вечеринка?”

Они оба безучастно уставились на нее, но прежде чем их искреннее удивление успело смениться раздражением, они увидели что-то задумчивое в ее проницательных, жестких глазах. Кэмпион поймал себя на том, что думает об оригинальной мисс Хойден из пьесы, не о бурной вульгарности, какой ее сделали поколения буйных актрис, а о собственном авторском образе, нездоровом и трагически неинтересном, чье энергичное воображение создало из полуслышанных сплетен из веселого мира идиллическую жизнь, полную распущенности и возбуждения, которую только самый свежий дух и крепкое телосложение могли пережить в течение пары дней. Сцена, богема, вечеринки, романтика; миссис Геодрейк, очевидно, воспринимала все это как синонимы.

Он украдкой взглянул на Линду. Она все еще выглядела немного сбитой с толку.

“О, нет”, – сказала она. “Она репетировала у озера. Она не была обнаженной. Видите ли, она была в купальном костюме для танцев”.

“Одна?”

Миссис Геодрейк казалась разочарованной.

“Да, совершенно одна”.

Из зала донеслись звуки голосов, и Линда решительно встала.

“С вашей стороны было очень любезно прийти”, – сказала она и протянула руку.

“Вовсе нет. Я чувствовала, что должна”. Миссис Геодрейк проигнорировала протянутую руку и повернулась к двери с выжидающим интересом. “Это ваш муж идет?” сказала она. “Он узнает о приговоре, не так ли? Я умираю от желания услышать это, а ты?”

Говоря это, она обезоруживающе улыбалась им, и возмущенному мистеру Кэмпиону пришло в голову, что идеал “превосходного самообладания”, превозносимый романистами последнего поколения, был серьезной ошибкой. Рука Линды опустилась, дверь открылась, и в комнату заглянул Мерсер. Он заметил миссис Геодрейк, не узнал ее, уставился на нее и быстро вышел, не сказав ни слова, проходя мимо Сутане в дверях.