Текст книги "Рефорсажъ (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Да. Этот бокс пойдёт с транспортом на Дженгию, оттуда можно добраться и до узловой станции.

– Это в пух. А как с оплатой?

– Сейчас и узнаем, – резонно тявкнула Фелиса.

Это было не так-то просто. К воротам суперконтейнера таскали груз со складов автоматы, и они же укладывали его внутрях, никто не следил. Попытка Ельки – смеха ради, само собой, – обратиться к роботу принесла ожидаемый результат.

– Мы таскаем груз к воротам от складов, – прогундосил автомат, – Никто не следит. Мы таскаем груз...

– Эх, без комма ваще не в пух! – фыркнула Фелиса, потирая место на лапе, где он должен быть, – Сейчас бы сразу пробила, куда свыть, по управляющему каналу автоматов.

– Придётся влапную, – хмыкнул Разбрыляк, – Ну-ка, выстройтесь в ряд.

– Чего??

Грызь пояснил, что если встать в ряд, взявшись за лапы, и перекрыть въезд в бокс, автоматы сначала посигналят, а потом обратятся к операторам за разъяснением происшествия. Собственно, так оно и случилось, и из переговорника на тележке донёсся голос организма:

– Что-то хотели, товарищи?

– Сто пухов! – цокнула Елька, – До Дженгии подбросите?

– Нуэээ...

Объяснений насчёт аварийной ситуации хватило, чтобы экипаж расщедрился. Кроме того, им больше никто не лез на борт – кому это надо! – так что и.

– Заваливайтесь в бокс, – последовали инструкции, – На корабле перейдёте в жилблок.

– Принято к пуху, – цокнул Раз, – А как насчёт оплаты?

– И не надейтесь! – хихикнуло из радио, – Если только что придётся сделать внезапного, а так никакой вам оплаты.

– Это в пух.

Грызи переслухнулись и вспушились, и от этого заржали, потому как полетели клочки линялой шерсти. Лиси же потёрли лапы, потому как картина возвращения домой вырисовывалась всё чётче и чётче. Компания расположилась возле открытых ворот, подышать пока свежим воздухом, а когда автоматы начнут закрывать – можно успеть забежать. Роботы-потаскухи таскали какие-то контейнеры с хелинячьими надписями, и упаковывали в обширные недра бокса; стоял металлический грохот и гудение электромоторов.

– Слушай, а что это такое? – задалась вопросом Елька, – По идеям, они должны бы ввозить сюда грузы, а это на вывоз, полными боксами.

– Может, пустая тара? – предположил Разбрыляк, – Хотя не похоже.

Этти, само собой, задавалась другими вопросами:

– Почему они не взяли денег за провоз?

– Да потому что им без надобности! – фыркнула Фелиса, – Вообще, понимаешь?

– Неа, – призналась волусиха, – Даже я не понимаю.

– Ничего, это не так сложно, как кажется, – заверила лиса, посмотрев сквозь голову на волусячий мозг и облизнувшись.

Через пол-часа бокс был набит, и когда стали закрываться створки – пуши зашли внутрь. В итоге они остались в полутьме, нарушаемой дежурными лампами, между высокими воротами и штабелем контейнеров, упиравшимся в потолок. Почувствовалось, что бокс схвачен, и появилась некоторая перегрузка, потому как ящики подобные этому вытаскивали на орбиту простым способом, безо всякой гравитации – тягач пёр бокс со скоростью около пятисот километров в час, так что за три минуты выходил из плотных слоёв атмосферы, ещё ускорялся, и минут за двадцать доставлял бокс на корабль, стоящий на стационарной орбите – так неуклюжей барже не требовалось воланить по планете, собирая сотни разных боксов. Контейнер оказался установлен на положеное место в трюме, и появилась возможность перелезть из него в транспортёр, каковой доставлял уже в совсем жилые помещения; из его окон можно было заценить многие километры трюма, заставленные боксами – грузовичок был ничего себе, под стать "Цоолу".

Жилблок ничем особенным не отличался и представлял из себя несколько соединённых "дворов" с озеленением между постройками. В озеленении как раз стояли несколько коз и истошно орали, но пуши не обратили никакого внимания, потому как знали, что те орут чисто из любви к искусству. Компанию встретила молодая хелинка с целой сворой крупных собаковидных животных – не то чтобы они потерялись бы сдесь, но всё следовало прочищать до полной чистоты, как знали космонавты, воизбежание.

– Да не переводится овёс в вашем амбаре! – поприветствовала хелинка.

– И вам похожего, – хихикнул Разбрыляк, – Мы это, пассажиры, кло?

– Да, нужно всё окончательно прочистить и устроить ваши организмы на перемещение, – бурая самочка повела ушками, оглядывая компанию с кучей разноцветных хвостов.

Соль состояла в том, что когда пуши ходили толпой, сразу не бросалось в глаза, сколько хвостов на каждого, и трёххвостость спайдерфоксов вызывала некоторое удивление у любого, кто видел. Лиси помотали хвостами, чтобы было ясно, что это не просто так прилипло. Хелинка же была довольно обычного вида – бурая, можно цокнуть что кофейного цвета, со слегка опушёнными ушами и копытцами на ногах; мордочка её представляла собой нечто среднее между копытным и кошачьим организмом, так что сразу не определишь.

– Ну, это грызи, – показал на себя и Ельку грызь, – Это эсэфы, спайдерфокси сиречь, с Пролесья. У них по три хвоста, да. А это местная волусиха.

– Вполне правдивая история, – кивнула хелинка, сверившись с коммом.

Хелинка Хишли показала им, почём перья в жилблоке, чтобы они не шарахались по нему, рискуя во что-нибудь вляпаться. Следующим номером она немедленно спросила о происшествии с иголкой, которое и привело к такому положению вещей – пришлось сесть за симуль и составить схему этого самого происшествия – впрочем не то чтобы пришлось, потому как это всё равно сделали бы. У Ельки, кстати цокнуть, до сих пор бы трофейный комп в чумоданчике, так что на него можно было сохранить. А сохранить стоило, потому как эту схему непременно попросят в космофлотских структурах, как обоснование списать матчасть.

– Мда, ущерба – нить не горюй, – слегка схватилась за уши Фелиса, – Не совсем критично, но близко к тому.

– Думаешь, потеря одной иголки настолько мимо пуха? – уточнил Сурик.

– Знаю! Тем более, её считай уничтожили аж второй раз за несколько дней! – лиса хлопнула по столу лапкой, – Это упоротость.

– А корабли нормистов? – заметила Этти, – Может, удалось бы?

– Не, – отмахнулась Фелиса, – Эти чудовища не совпадают по базе поддержки с нашими, так что для нас толку от них почти никакого. Не тявкая уж то, что никто нам их просто так не отдаст.

Это тоже была правдивая история. Пуши почесали за ушами и продолжили лупить овсянку, доставшуюся из пищеблока – хелины знали толк в овсянке, она тут была в виде начиная от жидкого киселя, и заканчивая твёрдыми штуками типа орехов, прислухнувшимся грызям. Где-то за углом орали козы, а по столу прыгали мелкие птички, склёвывая крошки.

– Кстати, вы спрашивали Хишли, что за груз у них в трюме? – осведомился Теркон.

– Вот это как раз и выглядит подозрительно, – хмыкнула Вииса, – Когда пассажиры начинают интересоваться таким. Ты ещё спроси, сколько точно у них ремзащиты.

– Да попуху, – цокнула Елька, – Она сказала, частично производят эвакуацию лишних волусей, из тех что отбраковали нормисты.

– Так это стацисные ячейки? – удивился Разбрыляк, – Вот бы не цокнул. Тут, получается, тысяч сто особей в минимум.

– Сто пухов, – кивнула белка, – И ещё допуха хелинов из щебневых, которые пострадали нервным образом от эт-самого.

– Да, как видно, нелегко им придётся, – заметил Сурик.

– Ну, йа бы уж так не цокнула, – поправила Елька, – Они просто не доводят даже близко до состояния срыва крыши, чуть что не так – на списание, в медицину и домой. Благо, корабли большие.

Корабли натурально являлись не мелочью, и уж данный тем более. Сконфигурированный как транспортник ТФК "Кубъ" тащил двухкилометровую секцию грузовых ящиков, вкоряченную в центр сферического судна и выступающего из оного; из-за этого вся штука походила на гриб с круглой шляпой. "Да здравствует жЫзнь!" – значилось начертанным на борту космолёта, и было не совсем понятно, это название или утверждение. Расположив свои, с позволения цокнуть, хвосты, пуши вернулись к своим обычным пескам – грызи трясли, а лисы тоже трясли, но по-своему.

Сонная и спокойная атмосфера жилблока подействовала даже на Этти, так что волусиха прекратила всё время держаться поближе к Фелисе, как испуганный зверёк. Она долго и философично таращилась на водопроводную колонку, торчавшую из травы рядом с дверью жилого помещения. Ясное дело, что у неё на родине такого не водилось вообще – чтобы из земли торчала труба, раздающая воду всем кому надо! Кроме того, колонка была чугунная, стояла с сильным уклоном и была увита побегом вьюна с мелкими сиреневыми цветочками. Волусиха аж подлезла снизу и заглянула в трубу, чтобы убедиться, что это труба. А уж на то, как местные набирают воду в вёдра, она таращилась, как на невесть что. Красноухой лисе пришлось снова работать просветителем, и тявкать... С другой стороны, она и так тявкала, поэтому приятное совмещалось с полезным.

Что до грызей, так они сильно ударили по сурок-состоянию, пока есть такая возможность, а выходя оттуда, сонно поцокивали и ходили на огород, смотреть за произрастанием трав и корнеплодов. Последнее усугублялось тем, что хелины ростили необычные для грызей культуры, и Разбрыляк с Елькой были заинтересованы в том, чтобы узнать об этих культурах достаточно. Не то чтобы они засели за ботанику, но пырились на побеги весьма долго, постигая их суть и всё такое, причём всё такое тут было главное. Грызь одним глазом наблюдал за ботвой, а другим за грызунихой, каковая как была пушей, так и осталась – Елька отличалась исключительной мягкостью рыже-серой шёрстки, так что кое-кому постоянно хотелось гладить пух, но он удерживался, чтобы не истереть его, пух. Белка же, в свои очереди, одним глазом пырилась на ботву, а другим на грызя, потому как тот тоже не полысел и был экипирован ушными кистями и хвостом.

– Даа, пуховое моё животное, – цокнула Елька, покачивая лапкой, – Крюк по галактике мы выписали такой, что дай пух каждому. Можно даже цокнуть так, что повезло.

– Частично да, – согласился Раз, – Всмысле, что животное пуховое. А так йа бы не цокнул. Если бы мы не попали точно по центру событий, не рисковали бы хвостами, и иголка была бы целее.

– Ну, вообще-то да. Как думаешь, что делать с Жабой?

Она имела вслуху, что Жаба оочень сильно негодует по поводу потери иголки. Её, Жабу, не интересовали конфликты и то, что иголкой был сбит волусячий крейсер – её интересовал профит, а профит потерепел Ущерб.

– Гм, – потер нос грызь, – С Жабой, да. Было бы в пух что-нибудь сделать, только вот что?

– Йа о том и цоцо, – вспушилась Елька.

– Если разбрыльнуть, – разбрыльнул Разбрыляк, – То поскольку мы и так летим на Пролесье, можно законтачиться с лисьим ведомством по космофлоту, и пробить ходатайство опять-таки на Тушленко, чтобы подкинули ещё иголку, как возмещение военного ущерба.

– А вообще военный ущерб, он как? – припомнила грызуниха.

– Никак, – пожал плечами Раз, – В каждом случае по разному. Поэтому и стоит цокнуть под горячую лапу, может что и получится. В конце начал, можно цокнуть, что это Фелла иголкой сшибла волусячий крейсер, а за это уже положена премия.

– А так можно цокнуть? Значит, так и нужно цокнуть!

Грызи помотали хвостами туда-сюда и захихикали, особенно представляя, как это будет цокнуто. "Лиса сбила ерша иголкой" – примерно так. Суть состояла в том, что грызи не любили Ущерб – пожалуй, даже ненавидели! Только тоадоиды питали к Ущербу ещё более нетёплые чувства, а грызи от них отставали ненамного. Вслуху этого Елька и Разбрыляк сразу направили мысли на то, как минимизировать потери. Прямо цокнуть, получалось это не ахти. Пробив по справочным данным, Раз выяснил, какие средства можно получить в качестве премии за крейсер, и это было явно меньше, чем стоимость иголки. Правда, можно поднапереть на обстоятельства, и добазариться таки до благополучного решения вопроса, но в этом не было уверенности – а белка не любит, когда её нет, уверенности.

Вдобавок Разбрыляк цокнул о том, что эти выкладки относятся к обстановке, имевшей место быть до операции с волусями – а нынче, как подсказывает логика, уже после оной... Пуши выслушивали это, усевшись за длинный деревянный стол под раскидистыми ветками тыблони; за соседним столом хелины из команды корабля резались в домино, лупя костяшками по доскам, и глушили квас.

– А что изменилось? – пожал плечами Сурик, – Ну, или изменилосиха.

– Сур! – фыркнула Фелиса от такого вопроса.

– Это риторически, – пояснил трёххвостый и разбрыльнул, – Ну, из-за того, что приведены в боевую готовность флоты, а также задействованы ресурсы Пэ-Щэ, сильно возрастут траты, и оттого свободных ресурсов станет крайне мало, если не тявкнуть что нисколько. Потому и.

– Сто пухов, – кивнула Елька – Но с третьей стороны, произойдёт некоторое форсирование ресурсов в связи с бучей, и через какое-то время как раз появятся излишки. Это как вал, кло?

– А нам-то от этого что? – пожал ушами Теркон.

– Да как что, намотанная голова! – фыркнула Фелиса, – Если у грызей на Тушленко полно иголок, они нам одну просто так отдадут, чисто за поржать и хрурности ради.

– Сто пухов, – кивнули грызи, которые по себе знали.

– Но, как вы понимаете, – добавила Фелиса, оглядывая лис, – Нельзя просто взять, и взять...

Сурик заржал, зажимая пасть.

– Да. Тоесть, если нам всё-таки перепадёт иголка, я считаю необходимым отработать её стоимость, её же используя для этого. На иголке можно как следует заработать!

Спайдерфокси повернули на Феллу носы и яблоки.

– А почему мы раньше этого не делали? – спросил Теркон.

– Ты в какой ум вошёл? – осведомилась Вииса, – Мы только это и делали! Просто потеря лишней иголки – это провал в баллансе, чуешь?

– И его надо зОтыкать!! – возопил Сурик, впадая в экстаз, – Кхм.

– Кстати, а вы-то что так вспушились? – посмотрела на грызей Вииса, – Ваш "Цоол" наверняка благополучно тусуется дома.

– Так Жаба ! – пожал плечами Разбрыляк, – Она не спрашивает, чьё. Она душит.

– Полезная жаба, – согласилась спайдерфоксиха.

Фелиса же слушала тявканье серой лисы и слегка передёргивалась от мысли, что недалеко было до потери этого зверя – им сильно, сильно повезло найти скорняк! Как бы она возвращалась домой, оставив кого-то кормить космических рыб, красноухая просто не представляла. Конечно, у ней имелись некоторые установки на этот счёт, но они не могли сделать лису белкой в этом вопросе. Вслуху этого она выбрасывала подобные мысли из-под ушей и забрасывала туда другие, посвящённые как раз ликвидации Ущерба. Забросив, лиса огляделась и заметила Этти. Ах да, подумала она, иди сюда, профита кусок...

– Эть? – тявкнула Фелла, – Хочешь быть полезной?

– Да-да-да! – закивала та.

– Тогда тебе придётся поднатаскаться на оператора, – прямо тявкнула лиса, – Потому как сейчас в этом чуть ли не нужда.

Волусиха вытаращилась, но быстро взяла себя в лапы:

– Да, Фелиса, я готова.

– Пшли, – махнула лапой та.

Пшёл ещё и Сурик, потому как ему тоже было интересно, а делать сдесь, кроме как смотреть за травой, особо нечего. Пуши забрались на пятый этаж фальшдома и уселись за столом, на котором имелось некоторое оборудование в виде терминалов ЭВМ, а впереди открывался вид на "огороды".

– От! – тявкнула Фелиса, но поняла что это громко, и убавила звук, – От. Оператора типа "И" требуется только одно – постоянно думать головой. Вы будете удивлены, какое количество ресурсов придётся вбухать, чтобы автоматизировать одну думающую голову.

– А почему "И"? – тявкнул Сурик.

– А чтоб никто не догадался. Вот это, – Фелиса показала на экран и клаву с курсером, – Сами знаете что. А вот это...

Красноухая вытащила с полки толстую папку с файлами, скреплёнными пружинкой, так чтобы их можно было листать.

– Это памятки. Тобишь, когда кпримеру вы выполняете стыковку, открываете, – лиса перелистала папку и поставила перед собой рядом с экраном, – Чтобы не забыть ни о чём, о чём следует не забыть. Это – обязательно. А всё остальное, по большому счёту, по вкусу.

– И-ик? – удивилась Этти.

– Угу. Для начала возьми симуль и построй перегрузочную платформу на сто сорок тысяч единиц в час.

– Симуль?

– Симуль. От настоящего визуализатора он отличается только тем, что оперирует виртуальными объектами, а не реальными. Переключи каналы – и будет реальными.

– Курицыны ослики... – припушнела волусиха.

– Да, довольно просто, но пугающе, – подтвердила лиса, – И да, платформа сама не построится.

– Аээ...

Однако делать нечего, волусиха уселась за экран и принялась разбираться, как строить платформу, а Фелиса довольно потёрла лапки. Трёххвостые отошли чуть в сторону и сели испить чай.

– Я бы не тявкнул, что это совсем честно, – заметил Сурик, – У неё же нет никакого выбора, ты понимаешь. Если бы ты предложила ей грабить корованы, она точно так же отреагировала бы.

– Правдивая история, – задумалась лиса, – И что тогда нужно сделать, по твоему?

– Да нить знает. Можно совершить зацок.

Зацок, само собой, обрушился на мозги Ельки и Разбрыляка; грызи вспушились.

– Верно подмечено, – кивнул Раз, – Что в пух.

– Да ясно, что не в чешую, – фыркнул лись, – А дальше что?

– Дальше? Ну, цокнем, через какое-то время надо бы выпустить волусиху куда-нибудь на интернациональную территорию, чтобы она потолкалась там, и сама решила, что для неё более в пух.

– Сейчас она вцепится в нас всеми лапами, и шиш куда её выпустишь. Тем более, потолкаться.

– Потому и цокнуто, что через, – подробно объяснил грызь, – Кло?

– Да, похоже на кло.

– А вообще Фелла делает успехи, раз сразу подумала о привлечении зверька к профиту, – добавила Елька, – Ибо, как сказано – не трать!

Этим песком лиси оказались удовлетворены вполне достаточно. Пуши продолжили растрясение в выбранном режиме, ну и плюс Этти то и дело садилась за комп, строить. Красноухая подсказывала, но только там, где трудно догадаться лично – а во всех остальных случаях достаточно подумать головой. И, как показывала практика, у волусихи с этим было всё совершенно в порядке. Фелиса даже начала подозревать, что более чем в порядке, но пока не бралась утверждать уверенно.

– Более чем? – уточнил Сурик.

– Всмысле, она отлично думает головой. Почти сразу схватила вторую схему снабжения, если ты помнишь что это, а я в своё время долго до этого доходила.

– Может, случайно?

– Может. А может, у нас тут усиленный мозг по разруливанию, – потёрла лапки лисичка, и захихикала, – И хотелось бы второго, как понимаешь.

– Второго мозга?

– Нет, хотя бы первого.

– ... ты вынесла мне мозг.

– Вот об этом я и тявтяв.

Транспортное судно тем временем продолжало лопатить расстояние – или точнее, условное расстояние – и приближаться к цели похода. Что грызи, что лиси ожидали этого с волнением – одни из-за возвращения на Родину, другие из-за попадания на незнакомую, но казавшуюся весьма в пух планету. Изнутрей жилблоков, однако, всех перемещений было незаметно – как цвели кусты, так и продолжали. На небольшом поле хелины сеяли ничто иное как овёс, и весьма этим тешились. С высокого потолка жилблока периодически начинало моросить распылённой водой из труб, дабы увлажнять воздух и поливать растюхи – что тоже попадало в пух. В жилблоках, правда, не бывало туч, и все дожди оказывались "грибными", происходя при ярком свете ламп.

Как раз по поводу грибов взял и поднял хохолок Разбрыляк. У него случился примерно такой разговор с главным механиком:

– Чую хвостом, что сдесь есть гриб.

– Да ладно, не смеши мои копыта.

– А если найду?

Что, если, уточнять не стали, но грызь битые сутки обшаривал жилблок, хотя и безрезультатно.

– Ты обшариваешь жилблок битые сутки! – вполне правдиво цокнула ему Елька, – У тебя пух в голове есть, или куда?

– Пух не пух, а гриб тут есть точно, – подёрнул глазом грызь.

– Да ну?... Хорошо, давай йа с того края, а ты с этого.

Лиси немало покатывались по смехам, глядя как белки используют старейшую тактику поисков – так как в пространстве имелось много стенок, грызи шли строго по периметру этих стенок, так что неизбежно обходили всю площадь, не пропустив ни единого шага. Трёххвостые, надо заметить, тоже соглашались, что в воздухе есть запах гриба, но скорее всего банальной плесени. Но рыжие пуховые шары уже подняли хохола, и теперь остановить их не представлялось возможным. Фелиса посвятила пол-часа тому, что ходила за грызями, и почти непрерывно смеялась, а потом у неё просто заболели бока.

– Слушайте, как вы можете заниматься такой фигнёй?? – оттянул уши вниз Сурик.

– Как? – хмыкнула красноухая, – Ну вот посмотри, как. Учись, пока мы живы.

Она даже не упомянула, какой истинной фигнёй страдал порой сам лись – подумав, он сам это понял. Разбрыляк и Елька же продолжали миссию, казавшуюся не особо выполнимой. Теперь перед их слухом жилой модуль предстал как натуральный кусок леса, и они не обращали никакого внимания на то, что не могло иметь отношения к грибам; хелинов тут было не густо, так что и не обращать было проще простого.

Как это зачастую практиковалось, модуль сам по себе являлся только периметром, а всё что внутрях – натаскивалось и строилось тем же способом, что практиковался белочью при сооружении гайна. Причём в случае с хелинами отсутствие признаков цивилизации было даже больше, чем у грызей – хотя это сложно представить, но это было так. Дело заключалось в том, что копытные по сути своей являлись кочевыми зверьками, не имевшими вообще никаких гнёзд или нор, так что в жилмодулях не строили ничего лишнего, находились прямо "под открытым небом", а на перетёрки собирались на песчаных площадках, более похожих на места для игр детёнышей. Строения с комнатами имелись только на случай аврального режима, или, что дальнослышно, для гостей – и теперь гости таки туда забились, как лисы в нору.

Судя по всему, пол модуля был засыпан слоем грунта шага на два, но это всё же позволяло делать всякие приятности – через весь "огород", от стенки до стенки, тёк ручей в шаг шириной, крайне хрурно виляя среди деревьев и травяных посадок. На что уж у грызей были внимательные уши на этот счёт, но и они бы никак не смогли бы цокнуть, что ручей сделан искусственно – слышимо потому, что он был сделан естественно. Всмысле, хелины просто пустили воду, и она постепенно проковыряла русло там, где ей понравилось; теперь ручей вытекал из трубы в одной стенке, дотекал по руслу до другой, там воду подхватывали насосы и перекачивали обратно. Ручей обеспечивал насыщение грунта водой и оттого регулировал влажность в объёме модуля – но это, конечно, было вторичное. Первичным было то, что любой организм мог прополоскать шкуру в холодной водичке в бочагах, вытаращиться на водоросли или на мелкие бурунчики, на которых сверкали отсветы от потолочных ламп. Вероятно, в акватории водились и какие-то рыбы, но в глаза они не бросались.

Разбрыляк закончил очередной круг по всей площади, и сел разбрыльнуть. С одной стороны, поиск гриба был идиотизмом чистой воды, с другой – пока толком нечего делать, вот тебе вполне подходящая задача, чтобы растрясти. Грызь уселся на песчаный бережок ручья и вспырился двумя глазами в две разные стороны – налево в пух, направо туда же, симметрия. По дну из белого песочка с тихим журчанием текла вода, а папортники, обильно произраставшие на краю ручья, занимались тем, что нависали над ним. Послышался звук протыкания песка когтями, и подошла Елька, помахивая хвостом.

– Ну как, много сегодня набрал? – осведомилась грызуниха.

– Ну как цокнуть, штуки три набрал, в пруд бросил.

– Что, мелкие были?

– Да не то чтобы. С тебя размером и такие же умные...

Елька спихнула грызя в воду, и само собой, первое что тот сделал – схватил её за лапу и стащил туда же. Глубины тут было от силы двадцать сантиметров, но грызи ухитрились основательно выполоскать пух, потому как плескались – и ржали при этом, аки лошади, что неудивительно. Наплескавшись, грызи отряхнулись от воды, оказавшись после этого почти сухими, ибо пух промокал очень медленно – так что можно цокнуть, что они опять вспушились. Внезапно Разбрыляк замер, вспырившись одним глазом в заросли папортника; Елька сначала смеялась, но потом поняла, что дело нечисто, и тоже послушала туда. Прямо из-под кирпичей фундамента дома, который стоял тут же, у ручья, таращился гриб. И не какая-нибудь фиолетовая плесень, а шляпочный, коричневый, всем своим видом говорящий о съедобности.

Ясное дело, что после этого обе пуши хохотали ещё, а потом посмеялись и остальные, в том числе хелины. Тот самый механик понёс гриб на экспертизу, чтобы убедиться, что грызи не ухитрились синтезировать его, впал в добротный шок и наконец признал наличие грибного телоида. Как только он это сделал, Елька немедленно покрошила телоид в кастрюльку и сварила суп, предварительно промыв споровый слой водой, чтобы посеять грибницу в других местах по жилмодулю. Как всем показалось, и как оно и было на самом деле, это было в пух.

– Profit isss liffffe

(C) Teladi Phoenix

7 – Бонус за безумный трюк

Под утро, если это можно так назвать, Фелисе приснилось, что у неё под лапами пух. Открывши глаза, лиса убедилась, что снам можно верить – пух наличествовал и принадлежал Сурику, каковой сурковал рядом. Красноухая зевнула во всю пасть, оскаливая острые зубки, и устроилась было поудобнее, но потом подумала, сколько можно плющить харю, и начала соскребаться в положение, отличное от горизонтального. Давалось это посредственно. Попавши из экстремальных условий в тёплый жилмодуль, пуши хватанули такого расслабона, что мало не покажется. Что уж там тявкать и выть, если Сурик начал бегать по дорожкам! А он этого не делал никогдища, уж Фелиса точно знала. Кроме того, лиса уловила чутким нюхом какой-то запах и насторожилась; поводив носом, она обнаружила рыжий пух на песчаном пухе на собственной лапе, и некоторое время философично разглядывала клок.

– Ну да ну да, тискать не будем, – пробормотала она, хихикнув.

Это раньше, в обычной и спокойной обстановке, можно было так утверждать. А после того, как пуши вместе прошли несколько сотен килошагов по музлаванской пустыне, и всё такое далее, не тискать пушистого зверька, выслушащего в пух во всех смыслах, было проблематично. По крайней мере, теперь Фелиса точно помнила, какова на ощупь грызунячья шерсть – такая же как лисья, только беличья. Поставив чайник, красноухая высунулась по пояс в окно, обозрев свободное пространство между домами и стенами модуля – внизу колосилось и чирикало, а сверху дуло, так что по шерсти, а не против. Лампы сверху светили тускло, обозначая условную ночь, что тоже возвращало к мыслям о доме и радовало.

Подтявкнув, Фелиса обернулась и нашла, что Сурик дрыхнет в полной отключке, что сочла диссонирующим со всем остальным, и брызнулась в него водой из чашки. Трёххвостый встрепенулся, потом понял в чём дело и попытался закрыться хвостами, но лиса звякнула ведром, намекая что выльет его в полном объёме, если потребуется. Зевнув, лись тоже соскрёбся.

– Эй ты, лапа-хвост, – тявкнула Фелиса, – Ты что вчера вытворял?

Тот вытянул морду от такого вопроса, явно попытался припомнить, что именно вытворял, но это удавалось довольно туго.

– Так мне кажется, я не в одну морду, – ухмыльнулся он, – Или ты куда выходила с корабля?

– Мы в две морды. Во все морды, – поправилась лиса, и задумалась уже без шуток, – Мы что, вжрали чего-то?

– Нишиша, кроме чая, – чётко ответил Сур, – Если бы мы вжрали...

Лиси покатились со смеху, представив себе.

– Хотя скорее всего, тогда бы нас заперли по каютам, – заметила Фелиса и прищурилась, – Грызуниху тискал?

Сурик опять округлил глаза, припомнив.

– Аээ... Ну, кажется, да... – не особо уверенно тявкнул он, – В конце концов, не грызя же. Постой, а грызя?

– Сто пухов, – с важным видом кивнула красноухая, – Расплющило нас так, что нить не корябай.

– А с чего? – удивился лись.

– С того, что остались живы, – резонно ответила лиса, – Ну и, грызи нам симпатичны во всех отношениях, и мы им тоже не противны, так почему бы и не потискать пушное животное.

– Зверски пушное... – подёрнул глазом Сурик, – Кхм.

– Вот-вот.

– Ну мы то ладно, а Этти как? Не думаю, что ей на пользу пойдёт это прямо сейчас.

– Сдесь не только пух, – показала на свою голову Фелиса, – Я это подозревала, так что Этти была услана в инфохранилище корабля, грузиться. Ну так, ненавязчиво.

– Да, знаю, хитрая лиса...

Сурик обнял хитрую лису лапами – потому что трудно обнять ушами, например – и трёххвостые были недалеки от того, чтобы рецидивно оттискать друг друга, но тут послышались звуки ходьбы по металлическим решёткам за дверью комнаты, и характерное позвякивание оттого, что когти задевали за железку. Это было полезно, учитывая то, что никто не трудился тут запирать двери даже на шпингалеты. Поскрёбши когтями по двери, туда всунулась Елька, и не услышав ничего такого, зашла внутрь. Фелиса с ухмылкой скосилась на Сурика, который уставился на грызуниху всеми глазами и ушами. Как это обычно и бывало, белка не отягощалась одеждой, и из таковой на ней была только зелёная юбочка, исчезающе мало скрывавшая тушку, а тушка была что надо. Ровная шёлковая пушнина только подчёркивала линии туловища, и эти линии заставляли лися сглатывать. Красноухая сама замечала, что белка очень хороша собой, так что понимала чувства Сурика весьма хорошо. Вдобавок, тёмно-серебристые лапки грызунихи, отличные по окрасу от рыжей шкуры, были похожи на такой же контраст на лисьих тушках, что внушало.

– Ну что, отсуркова, лись? – осведомилась Елька.

– Лись, – кивнул Сурик, слегка подёрнув ухом.

– Мы в общем тоже. Вслуху чего разбрыльнули и решили, что надо чем-то загрузиться, иначе... – белка глянула на лися и усмехнулась.

– Кстати, это да, – вполне серьёзно тявкнула красноухая, – А то пух пухом, а обед по расписанию. Иначе нас на Пролесье выгрузят в жидком состоянии, в бидонах.

– Кхм, да, – Елька слегка смутилась таки и пригладила ушки, – Короче цокнуть, перемещайтесь к колонке, перетрём, почём перья.

Мотнув хвостом, белка выскользнула за дверь, а трёххвостые опять похихикали, испили чай, да и натурально пошли, куда было цокнуто. Возле той самой водопроводной колонки имелся участок низкой плотной травы, какую пух вытопчешь, и на ней обычно и сидели, под раскидистыми ветками тыблонь, на небольшом пригорке вдоль песчаной тропы, что проходила через весь модуль. Перемещавшиеся по тропе хелины не то чтобы не видели пушей в упор, но не платили больше внимания, чем следует, так что это было в пух. Рассевшись, хвосты с немалым трудом приступили к разбрыливанию. Фелиса при это втихорька показала на Разбрыляка пальцем и многозначительно облизнулась; грызь мило улыбнулся ей и цокнул

– Стало быть, сотрапы, воизбежание увеличения энтропии следует самоорганизоваться.