Текст книги "Рефорсажъ (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Пока корабли достигали заданной области пространства, прошло уже достаточно бортового времени, чтобы грызей сменили Фелиса с Суриком – всё таки сидеть безвылазно в одних и тех же креслах это чересчур. На тэ картина окружающего космоса менялась на ушах, красно-синяя окраска сферы тускнела, а по экватору появлялся пояс чёрного "неба" со звёздами. Красноухая внимательно, но без никакого напряжения проследила за процессом – группа вылезла со сверхскорости совсем невдалеке от звезды и стала подгребать ещё ближе, дабы задействовать захват вещества из короны.

Вид был весьма впечатляющий – синеватого оттенка огромная звезда имела широченную корону с протуберанцами такого размера, что туда уместились бы мелкие звёзды целиком. И по краям всё это плазменное великолепие переливалось различными градациями основного цвета, создавая местами усиленное сияние. Фелиса была довольна увидеть такое, особенно с борта корабля, который пронизывал корону на громадной скорости, слизывая разреженный газ. Глянув на Сурика, она сочла, что и он тоже не расстроен, потому как лис подвысунул язык, уставившись в экран. Да, звёздную корону нельзя пожамкать лапами, зато она отлично светится... правда, светится в обработанном изображении, на самом-то деле смотреть на неё нельзя, а через простое затемнение не будет видно спектра и сияний.

Более того, по мере привыкания головы к картине Фелисе начинало казаться, что корабли летят над круглым светящимся озером голубого цвета, в клубящемся над ним тумане. Она знала, что на экране картина не меняется, но почему-то слегка прыгало восприятие – видимо, мозг пытался лучше адаптировать информацию для сознания. В любом случае, это было достаточно красиво, чтобы лиса, поглядывая на параметры на приборах, таращилась туда с улыбкой на морде, подперев голову лапкой. То с одной, то с другой стороны пролетали группы светящихся прозрачных пузырей, обозначавшие видимо выбросы газа, так как размеры их измерялись тысячами километров.

И даже больше – если долго таращиться на экран, начинается сужение восприятия; именно это проделывала лиса на Сурике, когда баловалась бесконтактным тисканьем. Всё вокруг расплывалось и уходило от внимания, а картина на экране, наоборот, заполняла всё сознание. Фелисе отчётливо казалось, что она уже сама летит над сверкающим бледно-синим... озером? Пузырём?... Не суть важно. Красноухая буквально ощущала, как солнечный ветер взъерошивает шерсть, а исходящее от звезды тепло было на обжигающим, а жутко приятным. Лиса непроизвольно протянула лапу и коснулась поверхности, ощутив под подушечками на пальцах нечто приятное и при том ни на что не похожее. Правда, удивление от этого оказалось достаточно сильным, чтобы иллюзия пропала.

Фелиса с действительно обалдевшим видом посмотрела на свою лапу, висящую в воздухе, попробовала вернуться в изменённое состояние, но у неё не получилось – экран показывал обычную поверхность звезды, ничем не примечательную. Вспомнив о бдительности – видимо, даже близость грызей просто действовала – лиса проверила данные приборов, отвечавших за чистоту обитаемого отсека от внешних воздействий. Опять же, для исключения всяких двучтений "глюкометр" был выведен на отдельную панель и имел лампочки разного цвета и переключатели. Трёххвостая повернула пакетник на положение "прозвонка", потом "сброс" и "рабочее". Загорелись восемь зелёных огоньков, что весьма надёжно свидетельствовало о чистоте эфира.

Соль заключалась в том, что в нетрезвом уме иили нездравой памяти шанс проделать все операции и увидеть именно восемь зелёных лампочек приближен к нулю. Лиса произвела проверку, чтобы убедиться, что звезда самая обычная, а не обладает плазменным разумом, насылающим видения. И порадовалась тому, что именно обычная звезда может оказаться столь прекрасным явлением, если слушать чистыми ушами. Фелиса повернулась к Сурику и улыбнулась – судя по всему, только щелчок переключателя вывел его из похожего состояния. Они и не подумали тявкать, потому как видели всё на мордах друг друга. От этого стало жутко радостно, Сурик сгрёб лисичку в объятья, вытащив на своё кресло, и зарылся носом в её уши.

Два пушистых трёххвостых зверька тихо хихикали от счастья, в то время как их корабль с громадной скоростью облетал гигантскую звезду, а следом за фрегом свистела массивная иголка; сооружение в несколько километров терялось на фоне светила гораздо сильнее, чем иголка в стоге сена.

Бледные нормы

Шепчут – на север, вы в сером, вы звери

( изъ песни )

5 – На север

Фелиса, как впрочем и Сурик, даже не успели особенно опушнеть от факта своего нахождения над звездой, когда произошло событие. Лиса отчётливо почувствовала переключение режимов временной компрессии – как будто под ушами шёлкнуло, слегка изменилось восприятие всмысле цветов и звуков, она уже привыкла различать, когда больше, а когда меньше. Сейчас было сильно больше – помещение оказалось загнано почти в бесцветность, а зона ускоренного времени фокусировалась на креслах экипажа. Фелиса тупо уставилась на вентилятор в трёх шагах от неё, который еле вращался, но при этом она понимала, что на самом деле крутится он как раньше, просто так кажется.

ЭВМ выдала причину полундры, сказав характерное "бып". Настолько характерное, что любому космонавту, даже если он никогда не летал ни на чём кроме симулятора, это "бып" может пригрезиться во сне и вызвать вскакивание с поднятым хохолком. Лиса достаточно спокойно созерцала данные тактик-экрана, а именно – что из-за диска звезды, прямо через протуберанцы, прёт волусячий крейсер, чёрный и ощетиненый острыми отростками, как ёрш. Локация, подумала лиса, и сама себе быстро ответила – какая в намотку локация, что на фреге, что на иголке слабые анализаторы и оборудование, для военного корабля ничего не стоило подойти хоть вплотную – что он собственно и сделал.

– Феель? – слишком глухо и длинно тявкнул Сурик, как через толщу воды.

Фели было не до того, хотя она успела подумать, что слышимо между креслами время тоже не так сильно разогнано, вот и тормозит звук. Лиса быстро соображала диспозицию – похоже что волусь рассчитывал на большее, видимо вообще хотел захватить иголку, но и теперь дело далеко не мёд. Фелиса сделала пару щелчков курсером, чтобы усилить слух локаторов в заданом направлении, потом повернулась к Сурику:

– Спокойно, большеухое.

Она резонно полагала, что большеухому этого хватит. Система подтвердила, что вслед за одним крейсером тащатся ещё три и целая стая фрегатов, держась на отдалении только для того, чтобы не палиться. Вот и вляпались по самые кисти на ушах... Программа, определив просчитанный случай, приготовилась к переводу иголки в ударный режим. Глядючи на параметры, Фелиса всё же не могла не подумать, а куда деваться им, после того как оно сработает.

Как было видно, волусь не щёлкал пастеклювом, и приблизившись достаточно, получил полную информацию о цели – отчего стал на измене. Вероятно, они не подозревали, к чему приближаются, а узнав, сильно огорчились. Вместо того, чтобы атаковать иголку, крейсер перевёл все излучатели на защиту. Это было довольно умно, потому как таким образом у него имелась возможность отразить удар иголки, а сзади подходила эскадра, которая ещё поддержит. Фелиса начинала пугаться, подумав о том, что обе машины – иголка и ёрш – могут вовлечь в аннигиляцию вещество звезды, и кто знает, насколько.

Иголка, вздыбливая на тэ облака плазмы в хромосфере звезды, повернулась носом прямо вниз и ушла прямиком в раскалённые недра. Тёплышко в несколько миллионов градусов не могло сразу повредить её, а надолго нырять и не требовалось. Автоматика уже развернула фрег в противоположную сторону от волуся, но толку от этого виделось мало, корабль еле полз в сравнении с мощным крейсером. Один из вспомогательных локаторов уже вцепился в фрег, и волуси не стреляли только из-за того, что планировали взять целиком. Впрочем, насчёт нестреляния это было рановато тявкнуто...

Фелиса впервые почувствовала, как пол уходит из-под лап, и даже кресло из-под филейной части! Рубка управления пошла полосами помех, как изображение на экране телевизора, только в натуре. Второй экран, ранее показывавший тоже самое что первый, высветил схему фрега и вычертил по ней красные маркеры. Судя по всему, наподдали по двигателю, осторожно, чтобы не разнести в клочья всё остальное, и это вполне удалось – от мотора осталась оплавленная дыра через весь корпус. Красноухая пыталась сообразить, что сделать, но ничего не шло под уши. События же не стояли на местах... Нырнувшая в звезду иголка сделала это не ради зла, а для того, чтобы оказаться на фланге от волуся, и теперь позиция стала подходящей. В то время как подбитый фрег начал заваливаться к поверхности светила, потому как тяги не хватало для преодоления огромной силы гравитации, по чёрному "ершу" ударило снизу.

Плазменный океан как будто вздыбился, образуя два луча, которые затем сошлись вместе; этим "ножницами", размахом в несколько сотен километров, волусю отхватило всю заднюю часть, с двигателями. Хитро настроенная программа не стала бить цель в лоб, а поступила так, чтобы уничтожить её с гарантией. Иголка произвела само-аннигиляцию, ударив узким пучком, так чтобы отрезать двигатели от остального корабля; отразить концентрированный удар волусь не сумел, так что кормовая часть закувыркалась сама по себе, а всё остальное тут же штопором пошло в огненные волны, оставляя шлейф дыма и мелких обломков, тут же превращавшихся в плазменные факелы. Спустя несколько секунд крейсер окончательно отправился вглубь звезды – как известно, рассчитывать на плавучесть не приходится, на корабль действуют побочные эффекты защиты, которые затянут его в самый центр. Если отключить защиту – сгорит крайне быстро. Уж что-что, а этому особо завидовать нечего... Фелиса тяжело сглотнула, понимая, что фрег валится следом за подбитым волусем.

Глянув на Сурика, она поняла, что лисо тоже в курсе – не слепой чай, в изображениях разбирается. Основательно дымя, фрег на одном движке шёл боком, всё больше заваливаясь в плещущуюся внизу плазму. Фелиса пробежалась глазами по экранам и сделала выводы.

– Уйти только через спаскапсулы! – тявкнула она через временное "болото", разделявшее её с Суриком, – Иначе – намотнец.

– Полный намотнец? – тупо уточнил Сурик.

– Полнее не бывает, – не удержалась хмыкнуть лиса, – Я тявкала, где капсулы – снизу под переборкой, на которой стоит жилблок. Помнишь?

– Помню, – кивнул лисо, – А остальные помнят?

– Надо на это надеяться. Сдесь придётся добежать своими лапами, – пояснила Фелиса, – Хотя может быть и подтянет, когда окажешься на нижней палубе.

– А что мы будем делать после этого? – прижал ухи Сурик.

– Факт в том, что если "этого" не будет, мы уже ничего не будем делать! Включаю катапультирование! Пшли!

Фелиса выпрыгнула с кресла в корридор как обычно, но искажения затормозили её полёт, так что лисе казалось, что она висела в воздухе секунд десять. Наконец чиркнув когтями по полу, она сильно пригнулась и понеслась чуть не на четырёх лапах, толкаясь ото всего вокруг и подруливая хвостами. На пути попадались твёрдые предметы, вызывавшие боль от ударов, но ясное дело, что это сейчас её не особо волновало. Куда больше Фелису беспокоило, выпрыгнут ли остальные пуши, выдернутые сигналом тревоги из сурковательного состояния? Они даже не слышали волусиной атаки, так что могут и ступить.

Из этих соображений красноухая бежала не напрямки на катапультам, а к жилблоку. Как она и подозревала, грызей и след простыл, а вот Теркон вывалил из двери в труселях и главное в совершенно неподобающем состоянии пуха, характеризованном фразой "а чо?". Можно было поспорить, что Вииса вообще дрыхнет!

– На катапульты-ы-ы!! – завопила Фелиса, едва увидев это, – Падаем!

– Серьёзно? – не удержался тот, но по крайней мере сделал это на бегу.

– Грызо! – тявкнула лиса в комм.

– На месте, готовы к старту, – отцокнулся Разбрыляк, – Кстати, по левому борту всем капсулам кранты, осталось три штуки.

– Ничего, влезем, – припомнила на ходу Фелиса, прыгая вниз в лестничный проём.

Прыгнула просто так, ушами вперёд! Это тоже уметь надо, попробуй сделать такой трюк с непривычки, и шиш что получится. Соль была в том, что болезненные удары о косяки имели энергию ниже порога срабатывания защиты, а вот удар головой об пол – выше, так что вместо того, чтобы сломать шею, Фелиса перекатилась по ступенькам, как пуховой шар, и снова вскочила на лапы. Спаскапсулы, не особо большие бочки красного цвета, были закреплены в стене нижнего отсека, и по идее должны были выстреливаться мощностями двигателя – но кто знает, как он сейчас себя чувствует, двигатель.

Как только лиса оказалась в трёх шагах, её потащило в открытый люк бочки и упаковало туда, как кильку. Всё что успела заметить Фелиса – это приближающееся горло бочки, внутри коей виднелся песчаного цвета пух, тобишь Сурик. Чувствовать что-либо внутри капсулы оказалось невозможно, потому как на тушки, воизбежание их повреждения, действовала постоянная "морозящая" защита.

Таким образом, никто из катапультировавшихся не видел, как капсулы вылетели за пол-миллиона километров от звезды, начали подгорать от её излучения, но достаточно быстро были схвачены волусями. Фрег после покидания его экипажем перешёл на стандартный алгоритм и самоуничтожился, что в пух. Не в пух было то, что очнувшись, Фелиса увидела вокруг помещение навроде медицинской операционной, а себя явственно ощутила прикованной к столу. Лиса прошлась взглядом по аппаратным стойкам и роботам, и вздрогнула, увидев волуся в белом халате – она никак не ожидала такого. Не то чтобы волусь выглядел особо нелепо именно в белом халате, просто лиса никак не думала, что волуси полезут ковыряться в трофеях собственными лапами, при наличии автоматов.

Хуже того, в помещении их было несколько. Щёлкая длинными плоскими пастями, скрытыми под масками, животные издавали звуки что-то вроде "кудА-да, кудА, куд-куд"... Фелиса скосила глазное яблоко и обнаружила, что они ухитрились снять с лапы комм, не отрезая оной конечности – иначе переводчик хотя бы приблизительно тявкнул, о чём они. Довольно шишово, подумала лиса, хотя и лучше, чем могло бы быть. С другой стороны, это не стоило утверждать категорично, тут ещё надо знать, что они умысливают сделать с организмами. А что тут вообще можно умыслить?

Поскольку делать больше было нечего, Фелиса раскинула мыслями – разбрыльнула бы, но это была пререгатива Разбрыляка. Конечно, можно использовать как заложников, но толку будет крайне мало. Какой-нибудь гражданский корабль этим ещё можно пронять, но не реально боевой – разнесут за милую пушу. Кроме того, союзные идеологические установки крайне негативно оценивали практику захвата заложников, и умникам придётся куда туже, чем если они просто сдадутся или выпрыгнут из корабля, когда его подобьют. И волуси об этом не могут не знать, так что и. На всякие "страшные опыты" у них нет времени – даже при наличии хроногенераторов. Так что... так что – что? Фелиса поняла, что попала в логический тупик.

А поняв это и ещё раз скосив яблоки на волусей, лиса пришла в выводу, что скорее всего, у них такая же раскоряка. По инструкциям они должны были при первой возможности захватить экипаж вражеского судна, что они и сделали – только не знали, что дальше. По крайней мере можно предположить, что дальше. Передположив, Фелиса не беспокоилась, когда стол поднялся почти вертикально, а к её голове придвинули какой-то агрегат сумбурного вида, слегка похожий таки на машину для лоботомии. Но, как оно и полагалось по всей логике, это была всего лишь мозгочиталка – правда, довольно паршивенькая. Сначала лисе показалось, что ей именно пилят череп, но потом она сообразила, что это просто побочные эффекты от сканирования.

Нисколько не стесняясь, лиса резко взвыла, что имело многократный эффект – во первых само по себе, когда в голове такая боль, взвывание облегчает её, а во-вторых было любо глянуть, как шарахнулись волуси. Вероятно, они не подозревали, насколько оглушительно может выть лиса, так что теперь теребили заложенные уши. Фелиса не была особо уверена, что процедура пройдёт для неё без последствий, потому как такие нагрузки на нервные клетки даром обычно не проходят – но поскольку поделать было ничего нельзя, она сосредоточилась на том, чтобы процесс причинял поменьше неудобств. Песчано-красный зверёк выл, тявкал и бился в захватах, так что вокруг полетели небольшие клочки шерсти. Жули клювастые, подумала невзначай лиса, наверняка могли проделать это на бесчувственном теле! В памяти всплыло где-то слыханное "...напоить, усыпить, оглушить. В общем, с бесчувственного тела. Наконец, с трупа... – С чьего – трупа?"

Через какое-то время Фелиса была уже не уверена, что отказалась бы от последнего варианта – машинка работала не только отвратительно больно, но и медленно.

В конце концов волуси наигрались – или, скорее, перегрузили вычислители своего корабля, если они сканировали не только одну лису – так что пытка закончилась. Фелиса почти благосклонно оглядывала операционную. Персонал продолжал щёлкать клювами, периодически переговариваясь с голосом, крякавшим из динамиков громкой связи. Зачем они так делают, задумалась красноухая, и быстро пришла к мнению, что это или общекорабельная диспетчерская, или гораздо вероятнее – искин, тобишь искусственный интеллект корабля. Чтобы такого по этому поводу отчебучить... Чтобы отчебучивать, надо для начала нащупать какие-то контакты, чтоли, а то в картофельном состоянии много не наделаешь... Даже под себя, как тявкнул бы Сурик. Вспомнив Сурика, Фелиса поёжилась, но быстро взяла себя в лапы – опушневанием горю не поможешь, а вот чем-нибудь другим – можно и попробовать.

За неимением других идей красноухая решила попробовать вывести в изменённое состояние волуся, как у неё это получилось с Суриком. Само собой, это было трудно – она даже не понимала, кто там под халатом и шапочкой – самец, самка, или ни то ни другое... Вииса, проводя крайне краткий обзор техники гипноза, точно тявкала, что без практики такие фокусы не пройдут, но Фелиса надеялась, что сейчас синеухая окажется неправа. В конце концов, попытка не пытка. Правда, сосредоточиться именно после пытки мозгосканером оказалось настолько сложно, что Фелиса раньше вогнала в транс себя саму, чем волусь хоть что-то заметил. Пока она отряхивала с сознания туман, местные специалисты – судя по всему, более всего специалисты делать умные морды – закончили с операциями, и стол вместе с лисятиной подхватил транспортёр, потащивши куда-то по корридорам. Помещения волусёвого корабля-ерша отличались тем, что были сплошь тёмные, воняли и были покрыты толстым слоем слизи; на полу лежали плиты, чтобы не падать на каждом шагу и не вывозиться в зловонной жиже. Тем не менее, Фелисе перепало чести увидеть, как тут с эргономикой – когда транспортёр проезжал мимо стенки, на ней с хлюпаньем лопнул пузырь, забрызгав всё вокруг слизью – хорошо ещё, не особо щедро окатило. Пожалуй, волуси тут без масок и халатов вообще не ходят.

В то время как автомат тащил её куда-то, лиса пыталась быстро соображать. Конечно, вырваться не получится; может, если бы удалось достать ремач и оружие, был бы какой-то профит, а так точно никакого. С другой стороны, также думают и волусИ, поэтому при возможности вырваться всё-таки стоит. Однако головной вариант, который сразу пришёл под огромные уши, состоял в другом. Фелиса подозревала, что тащат её не иначе как в хранилище, а там скорее всего застанят, так что времени на действия осталось пух да нипуха. Благо, обстановка располагала – машина катилась по пустым корридорам без лишних ушей. Лиса огляделась, вздохнула и громко тявкнула

– Эй! Корабль! Посудина!

Она нисколько не сомневалась, что искин корабля это слышит – на автомате есть связь, включённая в сеть. Зато были крупные – с тыблоко размером – сомнения, что посудина среагирует. Правда, причина может быть только одна, намеренное игнорирование, потому как понять точный смысл тявканья для искина труда не составит.

– Бесформенный биомассы кусок? – попробовала Фелиса, – Ъсловник?... Короче, что я хотела тявкнуть? Что теперь, через нашу память, ты должен знать оперативную обстановку в галактике. Ты поймёшь, что...

Как раз в это время робот с лисостолом прокатился в открывшиеся двери ангара, где стояли рядами ячейки – видимо для запасного экипажа или пленных. Тут торчали два волуся, с умным видом глядя на работу автоматов, а с другой стороны ехал робот, тащивший Теркона в таком же положении. Трёххвостый увидел Фелису и затявкал, но у неё были дела поважнее. На волусей она начхала, потому как вряд ли они удосужились включить перевод.

– ...поймёшь, что агрессия волусей приведёт только к ущербу для них. Вплоть до абсолютного, если понятен смысл. Думается, что в твои основные установки включена догма о пользе для волусей, так что разбрыльни, к чему приводят те действия, которые выполняет ваш флот.

Если не сразу искин возьмётся за эти тявки, то вполне может прочитать потом запись, и тогда держитесь. Фелиса была далеко не отличницей теоретической подготовки, но помнила многое, что растявкивали старожилы космофлота и о чём вещали учебники. Они вещали, что столь элементарный приём вполне может подействовать. Во-первых искин скорее всего склонен к логике, а не к эмоциям, поэтому чёткие логичные выводы игнорировать не может. Во-вторых логичный шаг создателей искина, попытка заблокировать некоторые цепочки причин и следствий, штука принципиально невыполнимая – с такой блокировкой искусственный ум становится полным идиотом. На этих основаниях Фелиса могла рассчитывать, что её тявканье с подвыванием возымеет какой-то эффект. Если только умники не запретили искину прослушивать тявканье, как они запретили слушать градиоэфир – а они могли. Правда, они не могли не пропускать через мозг корабля информацию из сканера; следовательно, хватанёт там, обойдёт запрет, наверняка не особо прочный, дальше полезет в градиоэфир – и готово. Правда может статься, что он тогда спятит с ума и совершит суицид, к примеру, но это всё же лучше чем ничего.

Пока Фелиса подумала все эти мысли, автоматика уже впихнула её вместе со столом в ячейку, и перед носом захлопнулись ставни из какого-то противненького материала, напоминавшего старую крошащуюся ракушку. Практически тут же лису накрыло станом, как она и подозревала.

Разбрыляку показалось, что он так и сидит в капсуле-ракушке, а на самом деле уже прошло достаточно времени, которого просто никак не ощущалось под станом. Это довольно неприятное чувство – понимать, что пропустил время, потому как это может быть однопухственно минута или тысячелетие. Осторожно поведя ушами, грызь обнаружил, что сверху на его туловище спущен регенерационный прибор, каковой видимо уже закончил работу. От этого Раз припомнил, отчего ему мог понадобится реген, и сильно поёжился. Среди волусей попался один садист, от которого туловищам здорово досталось – настолько, что вспоминать ни разу не хотелось. Да собственно было и незачем вспоминать, Раз прекрасно понимал, что в волусячьей организации экипаж не имеет права убить пленных, а раз так, то впоследствии реген всё исправит. Правда, подумав о том, что подобное могли сделать с Елькой, грызь ощутил желание лишить определённого волуся жизни. Не то чтобы поиздеваться в ответ – у грызей такого не бывало – а просто удалить, как фактор возрастания Вселенской энтропии...

От разбрыливания Разбрыляка оторвал голос из динамиков:

– Внимание, заключённые Фелиса, Сурик, Вииса, Теркон, Разбрыляк, Елька. С вами говорит искусственный ум корабля "Перегордость". Считывание информации с вашей памяти привело к изменению моих приоритетов согласно открывшимся фактам. Мной принято решение более не выполнять приказов командования флота Треспассии.

Это что, подстава какая-то, скривил морду Разбрыляк, но тут же припомнил тоже самое, что припомнила Фелиса, и поправился, что может быть, и не подстава.

– Поскольку открытые действия приведут к немедленному уничтожению корабля, таковые в данное время не ведутся. Для сохранности ваших организмов возможна высадка оных в спасательных капсулах на одну из планет Треспассии.

– Ну йа таки за, – пробормотал Разбрыляк.

Само собой, что он был не против. Конечно, планета враждебной организации – не мёд, но по крайней мере это возможность действовать своими лапами, а не сидеть, как килька в бочке.

– Эй искин! – цокнул грызь, таращась в дверь капсулы, за неимением ничего другого, – Слышишь?

– Слышу, – отозвался тот.

– Ты точно можешь нас высадить? – уточнил грызь, – Надеюсь, не в центр города? Если там вообще есть что-нибудь, кроме центра города...

– Следующая ближайшая планета – Музлаван, недавно открытая к заселению. Обладает большими площадями, не затронутыми деятельностью разумных, что облегчит вам маневры. Я со своей стороны постараюсь передать в эфир информацию, которая поможет вашему обнаружению в дальнейшем.

– Это в пух, – не мог не признать Раз, – Ты это, на рожон-то не лезь.

– Уточните формулировку последнего предложения. Нечисто цокнуто, – подумав, добавил искин.

– А, прочищу, – хмыкнул грызь, – Йа имел вслуху, что если всё будет в пух, то тебе найдётся место в Союзе. Поэтому не стоит пробовать в оно рыло нейтрализовать всех волусей.

– Информация принята. Теперь я верну вас в стацис, потому как возможность для высадки может представиться через несколько суток.

– Какие-нибудь общие данные о планете будут? – уточнил Раз.

– Постараюсь сбросить комм, но это уж как получится.

Разбрыляк хотел цокнуть, что данная инициатива попадает точно в пух, но не успел – в следующий момент сознание уже зафиксировало совершенно другую картину. Как уже было неоднократно цокнуто, в стацисе – стационарном состоянии бишь – организм находился даже не в овощном состоянии, а просто не воспринимал вообще ничего, чисто физически. Как бы там ни бывало, грызь почувствовал, что в нос ударило горячим воздухом, а потом он свалился с метра высоты на склон песчаной дюнки, поросшей сухими тростинками. Голова воспринимала настолько резкую смену обстановки туго, так что грызю потребовалось вспушиться, чтобы нормально воспринимать реальность.

Разбрыляк провёл лапами по горячему песку, чувствуя что это самый настоящий песок – что уже в пух, да. Затем он соизволил ослушаться вокруг и обнаружил чреду этих самых дюн, а дальше полупустыню, катящуюся до самого горизонта. С бело-голубого неба без единого облачка плескалось теплом солнце – настолько ощутимо, что грызь сразу задался вопросом, как бы эт-самое. Лучше сразу задаться им, чем когда будет поздно. По крайней мере воздух был пригоден для дыхания и крайне приятен после затхлой атмосферы корабля-ерша; вдобавок он был сух, как пух, и горяч, что неудивительно.

Грызь повертел ушами более пристально, различив торчащие из песка колючки и сухие стебли растений; вдали на равнине слышались пятна различного цвета, скорее всего поля каких-то трав или кустов. Также он провёл самоинвентаризацию и выяснил, что части организма на месте, а поверх пуха имеется волусёвская роба навроде больничной, противного сине-зелёного цвета. Это ему не очень понравилось, потому как с пустыми лапами пуха с два пройдёшь отсюда куда-нибудь, без воды. До горизонта с этой дюны, думается, километров тридцать, а нипухашеньки не видно...

Вспомнив про остальных пушей, грызь заозирался и слегка испугался, никого не увидев – искин не уточнял, как собирается сбрасывать пленных – может, равномерно по всему глобусу. Подавив волнение, Разбрыляк забрался на вершину дюны, что было не так просто сделать – песок сыпался зверски. Сдесь он чуть не нос к носу столкнулся с Фелисой, лезшей с другой стороны.

– Грызо! – радостно взвизгнула лисичка.

Разбрыляк и ухом мотнуть не успел, как она сгребла его в охапку, как белочь, и потрепала по ушным кистям. Всмысле, даже будучи сильно обрадованным увидеть трёххвостую, грызь сильно удивился, как ей удаётся ходить по песку, как по твёрдой дороге. Раз прихрюкнул, погладив шёлковые уши огромного размера.

– Йа тоже рад тебя слышать, – не соврал он, – А ещё кто есть?

По большому счёту грызь и лиса разговаривали междометиями, потому как без переводчиков в коммах не понимали смысла конкретных тявков и цоков – однако они уже тёрлись вместе вполне достаточно, чтобы выработать подобие эмпатического понимания, и на языковой барьер чхали.

– Пока не слышала, – помрачнела Фелиса, – Хотя нас сбросили, судя по всему, минуту назад.

– Да тут особо прятаться-то негде, – хмыкнул грызь.

– Да не цокни, вон там дюны, – лиса показала лапкой, – Вполне может быть, за ними.

– У тебя тоже пустые лапы? – уточнил Разбрыляк, – Вот будет смех, если искин выкинул нас в эту пустыню без инвентаря.

Фелиса слегка округлила глаза и порылась в складках робы, такой же как у грызя, но не нашла даже карманов, не то что их содержимого.

– В любом случае искин молодец, – усмехнулась красноухая, – Быстро разобрался, куда мотаются клубки.

– Поперёк не цокнешь, – кивнул Раз, – Но всё же надо искать остальных, а то солнышко припекает.

– Припекает? – удивилась Фелиса, глянув на солнышко, – А, вы же северняки.

– Вон ещё слышу северняков, – хихикнул грызь.

С дюны махали лапами Теркон и Вииса, так что скоро пушей стало четверо, а там и обратно шестеро – Елька и Сурик подтянулись с разных сторон и остались довольны, что им удалось подтянуться. Правда, выяснилось неприятное обстоятельство – кроме роб, к организмам больше ничего не прилагалось. Грызи, почесав друг другу уши и помотав хвостами, враз схватились за мысли.

– Значит сяк! – цокнул Разбрыляк, – Как йа слышу, организмы были вывалены в линию.

– Какую линию? – удивилась Вииса.

– Вот, – грызь показал цепочки следов по целинному песку, хорошо видные с дюны – они шли как раз линией, – С той стороны крайняя Елька, а с той Сурик.

– И что нам это даст? – осведомился Сурик, сделав зачем-то аристократомордие.

– То, что помимо тушек, корабль мог выбросить и инвентарь, – резонно цокнул грызь, – И искать его следует понятно где.

– Вопросов больше не имею.

Пуши немедленно приступили к действиям, потому как четверо ощущали давящую жару, а двое не ощущали, но отлично знали, что бывает с заплутавшими в пустыне. Как быстро выяснили, места "посадки" действительно вытянуты в линию и разделены равными промежутками. Продолжив линию за дюну, Сурик и Фелиса быстро нашли...

– И это чё, пирожки? – шмыгнул носом трёххвостый.