Текст книги "Рефорсажъ (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– Кло, – кивнула Фелиса со слегка отсутствующим видом.

Это грузило ей голову, но лиса понимала, что для того она и находится сдесь, чтобы эт-самое. Пробивать следовало немедленно, пока игольник не ушёл из Шагариса – мало того что тут есть жабьё, так ещё и это жабьё только что наблюдало, как эсэфы помогли убрать врага от ворот системы – это мотивирует. Вздохнув, Фелиса поставила на уши всех лисо, каких было можно, и вытявкала соль. Подумав – хоть это и давалось сейчас с трудом – лисо согласились, что это будет годный вариант.

– Инициатива наказуема, – тявкнул Нен, – В группу по расхлёбыванию каши предлагаю включить Краснозорек и грызей, как самых умных.

– Отвод! – тявкнула Вииса, – Ещё меня и Теркона.

– Зачем?

– Просто так!

– Весомый довод, принимается.

– В таком случае всем собраться к фрегу, – сообщила Фелиса, – Вылетаем на транспортную станцию Шагариса, творить кооперацию.

– А мы вшестером утащим это самое обратно? – поинтересовался Сурик.

– Должны, – уверенно ответила лиса, собирая сумку.

Наскоро произведя сборы, пуши набились в транспортёр, перенеслись в ангар и там уже влезли во фрег, всё тот же Ф26. Теперь там стало натурально как в общаге, так что режим работы вентиляции "на вытяжку шерсти" оказался не лишним; от количества серых, песчаных и рыжих хвостов рябило в ушах. Собравшись таким образом в мозго-штурмовую группу, грызи и лисо отчалили с игольника, каковой уже разгонялся на следующий межзвёздный марш.

На станцию не стыковались, потому как незачем, да и процедуры досмотра сейчас были лютыми, а произвели переговоры удалённо. Трёххвостые пока просто прошерстили общедоступные сведения, а Разбрыляк сделал зацок в оборонное ведомство – которое как бы и истратило иголку, которую теперь следовало компенсировать. Как показала практика, годны оба способа: достаточно было набрать нужное в поисковике сети, и цена перьев сразу проявлялась. Вопрос правда был в том, что таким образом можно было приобрести в пользование самые разнотипные посуды, а это было мимо пуха. Пролесский флот специализировался именно на иголках, и вся инфраструктура обслуживания рассчитывалась на них. Содержать корабль другого типа, пусть и более эффективный, могло оказаться – причём наверняка – весьма разорительным, а разорение в планы не входило. Ввиду этого Разбрыляк цокал не о каком-то гипотетическом корабле, а об иголке, на что и получил ответ про иголку.

– Всё чистоорехово, – цокнул грызь через пол-часа, – За сорок светолет находится система Тушленко, там есть утилизационная база сквирячьего ТФФ. Учитывая всякие условия...

– Например, ваше наличие? – хихикнула Фелиса.

– В том числе, – не мотнув ухом, согласился грызь, – Учитывая их, у нас вполне надёжный шанс заполучить точно такую же иголку, какие ваши переделывают в плане дефорсажа оных, доставить её на Пролесье, ну и собственно – профит. Передача по базам данных о том, что у нас есть средства на счёте, пойдёт примерно с той же скоростью, что и фрег, так что должно прокатиться.

– В таком случае – впесок! – цокнула Елька, вспушившись.

Теркон, серо-синеватый лисо и по совместительству самец Виисы, был ещё слегка непривычен к привычке грызунихи ходить в одних только свободных шортах, не прикрывая груди, так что когда Елька вспушалась, он слегка вздрагивал. Вообще же белка не выслушила особо обнажённой, потому как пушнина совершенно закрывала тушку, в том числе и соски. Когда это было бы надо, шерсть вздыбливалась, как это происходит с хохолком на загривке, например, а в обычном состоянии пух ровно покрывал всю поверхность организма, сухо цокая.

Тем не менее, команда "впесок" была принята к исполнению, и фрег отправился к системе Тушленко. Пёрли достаточно нагло, напрямки, потому как перехватить отдельный фрег волусям светило очень мало шансов, так что можно сказать, что и нисколько. Пуши в очередной раз избили баклуши, хотя и не без пользы: кое-что посчитали и прикинули, как оно. В любом случае пригодится, хотя бы и для того, что просто в очередной раз потренировать голову. Фелису явно никто не заставлял этого делать, но она просмотрела данные о платформе в "карьере", и была удивлена, сколько всего там наворочено и насколько оно сделано с умом в плане рационализации. Причём, как это всегда бывает у грызей, рационализация не садилась на шею – например, как таковой платформе вовсе не требовались десятки бункеров-планетоидов с растительностью и птичками, и поди-ж ты – они существовали. И не только существовали, но и грозились перерасти в единый вращающийся "бублик" диаметром три километра. И что-то подсказывало, что пух что этому помешает...

Неслушая на то, что внутренние помещения фрега как были тесные, так больше и не стали, никому и в голову не пришло "пропустить" время, включив компрессию. На самом деле ситуация была обратной – в обычном режиме система нарочно подкручивала время так, чтобы на борту оно шло, а не стояло, так что включение компрессии по сути являлось выключением декомпрессии. На сверхсвете много ещё чего было крайне условным и являлось совсем не тем, чем это называли – но космонавты пользовались условностями, чтобы не загружать себе мозг ненужными подробностями. Пуши продолжали разбрыливать, то по одиночке, то все вместе, глушить чай и трепаться о том, как у кого дома – потому как шестеро были из трёх достаточно разных мест. Теркон и Вииса хоть и были пролесские, но обитали на севере, где значительно по другому тявкается, а белки вообще были белки.

Это подтверждалось хотя бы тем, что у них с собой имелся мобильный огород – тот самый ящик со стеклянной крышкой, из которого теперь пёр горох и земляника. Также можно было отличить грызей от лисо по тому факту, что те ржали значительно больше, чем средняя лошадь, по постоянным вспушениям, мотанию ушами и так далее. В частности Елька ухитрилась взять с собой вязальные спицы, клубки шерстяных ниток и маленькую шапочку со сложным узором, которую грызуниха и связывала на досуге. После того как Вииса имела неострожность показать, что спайдерфокс за то и назван спайдерфоксом, что может мотать нить из своего ворса, всем четверым пришлось расстаться с клоками пуха с хвостов.

Разбрыляк вернулся к пошаговому симулятору танковой войны, и так как слегка заскучавший Сурик имел опять-таки неосторожность что-то тявкнуть по этому поводу, грызь напустил на его мозг плоские двадцатипиксельные танки. Трёххвостый чувствовал себя так, словно они въехали в его голову, проутюжив гусеницами, и установили там свои флажки, обозначая захват ключевых точек. Правда, грызям натуральнее всего следовало бы брылять по поводу того, как они собираются выбивать иголки для трёххвостых.

– А есть сомнения? – уточнила Фелиса.

– Сто пухов, – кивнул Раз, – То что это утилизационка, не значит, что там что-то выбрасывают...

– Мог бы не цокать, – хмыкнула лиса, показывая на баночки из-под соуса, в которых росли луковицы.

– А стало быть, есть определённые направления, куда сбагривать товар. Нам надо рассчитывать только на то, что могут быть какие-то излишки. Или на небольшой бардак в связи с волусЯми.

– А куда их девают-то? – фыркнул Сурик, – Они же того!

– Делают тоже самое, что у вас – дефорсируют. А на такие изделия есть спрос.

– Дай Нить всякому, – вздохнула Фелиса, – Или не дай Нить никому, одно из двух.

– Поперёк не цокнешь.

По прибытию в Тушленко лисо смогли пожалуй что впервые наблюдать настоящую узловую систему, каковая была застроена не по пуху. Собственно, по сравнению с ней, ни на Пролесье, ни на Крыжине вообще ничего не было. Планетоиды и станции занимали все орбиты вплоть до 24й, а вся система выглядела как блестящая маленькая копия галактики, только без спиралей, дисковидная. Движение внутри системы осуществлялось исключительно по трассам, обозначеным маяками, что немудрено при таком количестве объектов. Если смотреть с эклиптики – а оттуда всегда и смотрели – то солнце переливалось и мерцало оттого, что по его диску постоянно проходили планеты или огромные платформы на многие тысячи километров длины.

Фелиса поняла, что такая в общем-то простая штука могла бы ввести её и остальных лисо в ступор – они просто никогда не сталкивались с подобным! Локаторы "Лисьего Клыка" брали сигналы обычно со всей системы, и можно было видеть, что там есть, в основном. Сдесь увидеть ничего было нельзя, потому как всего было просто слишком много – одних кораблей елового класса без преувеличения тысячи! Все процедуры навигации и использования локаторов, к которым привыкли трёххвостые, сдесь были абсолютно бесполезны, и втащись сюда игольник – он был бы слеп и мог бы наворотить дел. Грызи тоже не сказать чтобы были специалистами, но по крайней мере это предслышали, так что косяков не возникло.

Кроме того, Разбрыляк и Елька могли разобраться в том, как тут устроен хотя бы радиообмен, а трёххвостым на это потребовалось бы много времени – просто потому что у грызей голова работала по-беличьи, а у всех остальных не по-беличьи. Вслуху этой опции компании удалось достаточно быстро пройти процедуру идентификации – в стотысячный раз, но от того не менее – и полезть в информационную сеть, искать требуемое. Благо, нагруженность объектами практически никак не отражалась на работе сети – там и так влапную ничего не найдёшь, и нет никакой разницы, чья это сеть – планеты с населением тысяч сто или системы из десятков населённых планет.

Грызи моментально вышли на утилизационную базу, расположившуюся опять-таки на планетоиде; тэ показывал и громадную конструкцию сложной формы, и десятки кораблей на "стоянке" рядом. Чисто теоретически, утиль-база должна была просто перерабатывать изношенные посуды обратно в сырьё. На практике она наверное не сделала так ни с одной шлюпкой, ибо обитатели соблюдали заветы Жадности. Если что-то можно было выковырять и пустить в дело – это выковыривали и пускали в дело. Многокилометровые залежи Всякого, простиравшиеся по платформам вдаль от основного комплекса, свидетельствовали об успехе данной стратегии, да и просто любо-дорого глянуть!

Елька вспырилась одним глазом на Раза, другим на Фелису, и пришла к выводу, что отдуваться придётся ей. Впрочем, грызуниха должна была обеспечивать чистое цоканье, на техническую поддержку имелся Раз, а если что, то можно и предъявить трёххвостых, для доказательства того, что да мол, игольник и всё такое. Вспушившись, белка пошла в санузел мыться – чего, надо сказать, не делала ни разу до этого. Остальные терпеливо ржали, потому как знали, что спешить некуда, и если пришло в голову выполоскать пух именно сейчас – то почему бы и нет. По крайней мере, теперь белка была вообще идеально пушной, что возможно благоприятно повлияло на исход цоканья.

На утиль-базе возились всё те же грызи, только полосатые, трагровые, как их называли. Лисо чуть не упали на пол со смеху, глядя как Елька налаживает контакт: грызуниха уставилась в экран одним глазом, приподняла хохолок и квохтнула "клоо?"; полосатый грызь с другой стороны также вспушил хохол, помотал ушами, квохтнул и спросил, почём перья... короче говоря, к делу они перешли только после того, как проржались. Елька, пользуясь собственнолапно составленной шпаргалкой, изложила соль всей цепи событий, которая привела к надобности приобретать иголку.

– Слушай, чего она оправдывается? – спросила Фелиса у Разбрыляка, – Что, доказательства того, что мы это мы, не хватит?

– Может и не хватить, – кивнул грызь.

– А платёжные средства? – хмыкнула лиса.

– А средства вообще вопрос шестой, – огорошил Раз, – У грызей ведь главное что? Хрурность. Вот они и разбрыливают, будет ли хрурно отдать изделие в такие-то лапы.

– И что, так и не отдают? – усомнилась Фелиса.

– Да сто пухов, – удивился сомнению грызь, – Если бы отдавали всякому синяку, то и волуси имели бы все возможности накупить иголок. Но поскольку было давно известно, что там не всё чисто, иголок им не продали. У них например фрегов Ф26 и мелочи типа "фрог" полно, ты об этом знаешь?

– Теперь знаю, – тявкнула лиса, – Но от этого на меня накатывает чувством какой-то мистики.

Тем временем Елька таки изложила всю соль и ответила на возникшие у грызей вопросы. Те недолго посовещались и сделали ход хвостом, опять-таки ожиданный для белокъ, и совершенно дикий для лисо: предложили для окончательного прочищения посетить станцию лично! Любой космонавт знал, что грызи – самые последние из любителей заваливаться на соседние корабли с чаем и печеньками, и если есть возможность сделать что-нибудь удалённо, то так они и сделают. А тут рраз! – и поперёк шерсти. Хотя было цокнуто "пригласили", фактически это означало, что нет лис – нет корабля. Даже Фелиса тяжеловато сглотнула, представив себе, что бы это могло значить. Главное, у неё и вариантов не было, что именно, потому и напрягало.

– Что бы это могло значить? – задумалась красноухая, теребя это самое ухо.

– Они собираются копаться у нас в мозгах? – предположил Сурик.

– Почему ты так думаешь?

– А в чём ещё, не в хвостах же. Ну всмысле, доказать что мы не собираемся делать что-либо противохрурное.

– Впрямую нет, – цокнул Разбрыляк, – Хотя может быть и да...

Лисы нервно захихикали.

– Всмысле, – пояснил грызь, – Это у служб вроде КБР или ПЩ есть полномочия читать память без согласия объектов, да и то там канитель. А у кого попало такого права нет. С другой стороны, для облегчения подобных ситуаций вас могут попросить пройти сканирование добровольно.

– Аээ... – забегали глаза у Сурика.

– Полное чтение памяти вообще почти никогда не производится, – добавил Раз, – Потому как это страшно ресурсоёмкий процесс. Чтоб ты знал, чтобы расшифровать твою память в цифровой вид, потребуется час работы вычислителей "Цоола". Сканирование чаще всего происходит на предмет наличия определённых сигнатур, цокнем так, предрасположенности к чему-либо. К самоцентризму или властолюбию, например. Для этой задачи читать конкретные воспоминания совершенно незачем.

– Это меня и взволновывает, – цокнула Елька, – Конечно на "Красном Еже" просканировали бы как следует, а эти могут и накосячить, потому как никогда не имели дела со спайдерфоксами. В уши их не слыхивали, точнее.

– Ну, не судьба так не судьба, – пожала плечами Фелиса, – Пойдёмте?

Фрег застыковался в док станции, каковой был огромен – десятки кораблей торчали в нём, прямо на соседних местах зижделись хвинские "Ерши", видимо проданные грызям "на слом", и конечно на слом не попавшие. Трёххвостые пригладили шерсть, убедились что хвосты на месте, и вместе с грызями вылезли в причальные помещения станции. Сразу из пассажирского корридора идущие попадали к магистрали транспортёров, по которой ездили трамваи и грузовые тележки с контейнерами; так как коммы всё время были при пушах, они включились в сеть станции на гостевое подключение, и подсказывали, куда идти. Вызвав кнопкой трамвайчик, шестеро переместились в бункер ╧12; тут со станции приезжающие спускались по ступенькам на довольно обширную местность с озером, которая как казалось, уходила к горизонту – само собой, это была просто оптическая иллюзия, как и небо, но на глаз она не отличалась. В подлеске возился какой-то крупный зверь типа лося, но пуши сочли излишним проверять, что это такое.

Грызи из местных появились достаточно быстро – грызь и грызуниха в обычных спецовках, которые мало чем отличались от тех, что пользовали Раз и Елька. Только пушнина зверей была не рыже-серая, а жёлто-чёрная в полоску, а местами так вообще тигровой окраски. Из-за этой пятнистости вкупе с жуткой пушистостью очертания грызей размывались, так что трудно определить, какова ширина щей, например. Белок погоняли Цыцыш и Оршина, о чём сообщила Елька, уже имевшая с ними цоцо.

– Знаете, что я тявкну? – тявкнул Теркон, – Когда где-нибудь появляется хотя бы один рыжий хвост в комплекте с кистями на ушах, там постепенно появляется и вот такое...

Трёххвостый обвёл лапой панораму бункера. Он тявкал то, что думал – ну точнее, ещё больше чем обычно, потому как Фелиса предупредила лисо придерживаться именно такой линии. Полосатые вспушились и кивнули, потому как тявкнуто было на сто пухов верно. Как и предполагалось, они пригласили многопушие лупануть чаю – за деревянный стол в зарослях кустов, естественно. На столе из толщенных досок-горбылей стоял громадный медный самовар, каковой Цыцыш растапливал шишками, пух знает где взятыми. Пока он растапливал, Оршина сидела, поджав под себя лапки, и пристально расслушивала лис, поводя ушами. В нулевую очередь она остановилась взглядом на Виисе.

– Сквознячница? – показал на лису коготь на указательном пальце.

На самом деле это для грызей палец был указательный, они им всегда тыкали – а для спайдерфоксов, например, это был намотательный палец, а указывали они другим.

– Скво что? – удивилась та, склоняя серо-фиолетовые уши.

Грызуниха провела по воздуху лапой, и Вииса отчётливо сильно вздрогнула.

– А, поняла... Получается – да, сквознячница.

– Сквознякушка, – хихикнул Цыцыш, отстав от самовара.

– Сквознячиха, – добавила Фелиса, – Кстати, что это значит?

– Как бы цокнуть... – цокнула Оршина, – Это значит, что особь имеет умение отображать в сознательном виде такие вещи, которые другие особи не умеют. Навроде вероятностей, синусов и Закона Подлости.

– Кстати, она тоже, – зевнул грызь, кивнув на Фелису.

– Тоже?? – припушнела Вииса.

– Сто пухов.

Остальные, кроме полосатых белок и Виисы, не особо поняли, с кем они разговаривали. Фелиса улавливала, что цявканье о так называемом "сквозняке", каковой во многих случаях приравнивался к "магии" – ввиду того, что непосвящённый нишиша не понимал, а для своих воздействий сквознячники не пользовались никакими приспособлениями, кроме своей головы.

– Ладно, это по ходу шерсти, но не главное, – цокнул Цыцыш, испивая чай из громадной деревянной кружки, – Теперь повторите-ка, как вас угораздило потерять иголку.

Лисо слегка подзакатили глаза, но делать нечего, пришлось повторить, потому как выслушивать это ещё раз от Ельки было бы глупо, а затем их и пригласили на личное ослушивание, чтобы. Фелиса с Суриком вполне справились, начав с того, как они получили своё задание, и заканчивая ситуацией на Шагарисе, с ударом иголкой по плацдарму волусей. Грызи слушали вполне внимательно, только пару раз сорвавшись на смех – а применительно к грызям это значило, что они вообще не смеялись.

– Мне понравилось вот что, – цокнула Оршина, – Похоже они не соображали, что союзные силы в любом случае компенсируют им потери, но всё равно были склонны предоставить иголку для пользы дела.

– Компенсируют? – почесал ухо Теркон.

Местные вспырились на него внимательно, но не уловили признаков нечистого тявканья.

– Сто пухов, – пояснил Разбрыляк, – Спайдерфоксы полностью союзная народность. Между союзными народностями нет никаких различий, чья собственность и всё такое.

– Бхе! – заметила Фелиса, – Нет различий... А если я попрошу вас не продать иголку, а отдать пару хвойных деревьев?

– А ты попросишь? – усмехнулся Цыцыш.

– Ммм... Вообще-то нет, – призналась лиса, – Всерьёз, нет.

– Вот об этом и цоцо, – кивнул грызь, – Ладно, основное мы выяснили...

Фелиса толкнула локтями Сурика и Виису, чтобы те не вздумали тявкнуть, что именно такого основного выяснили грызи – а судя по открытым пастям, они могли.

– ... Так что впринципе, иголку можете окучить. К вашей удаче, только недавно появились семь штук внеплановых, а всё остальное расписано по адресатам, и отозвать их крайне нелегко, – Цыцыш почесал за ушами, – Она правда дефорсирована не совсем так, как это делают у вас, так что получится, что это М-7,45 по вашей маркировке. Это годно?

– А что тут может быть негодного? – ляпнул Сурик.

– Совместимость с обслуживающими системами, – пояснила Фелиса, – Как мы уже упоминали, нам не нужен корабль, который мы не сможем поддерживать в рабочем состоянии.

– Предварительно цокну, что сойдёт, – предварительно цокнула Елька, – Йа слушала документацию, кажется, что там ничего принципиально иного. Суповые блоки, какие используют эсэфы, должны с этим справиться, если только подкорректировать мягкое.

– Пуха се, подкорректировать, – покачала головой Фелиса, – Это надо прояснить полностью, чтобы не вышло косяка. А то сами понимаете, это будет очень похоже на Ущерб!

– Нельзя просто так взять, и подкорректировать, – пробормотал Сурик.

– Проще всего ввалить в эмулятор, – цокнул Разбрыляк, – Грызо, это возможно?

– Ммм... – посмотрел через комм Цыцыш, – Да.

Железо оказалось скованно в горячем виде. С носителей на фреге слили полную модель иголки – той, что делалась на верфи Пролесья, а главное модели этих самых суповых блоков, тобишь автоматических систем технического обслуживания. Загнав всё это в эмулятор, пуши могли запустить моделирование процесса – правда, это требовало ровно столько же ресурсов вычислителя, сколько и реальная операция. Зато, по крайней мере кое-какое представление о цене перьев это давало. Спустя час грызи пришли к выводам, посоветовались с другими грызями, видимо более шарящими, и окончательно убедились, что оно – в пух, а не мимо.

Это дало возможность Фелисе провести операцию по перечислению платёжных единиц, а также прописать в системы иголки коды пролесского космофлота и привязку на нужные командные линии. На тэ она могла и выслушать, как иголка висит на стыковочных фермах среди прочих россыпей всякого разного, и ради неспутывания присвоила кораблю серо-фиолетовый цвет. Собственно цвет был условный, видимый только на тэ, в реальности все иголки были одинаковые и более того, почти идеально чёрные. Визуально же изделие перекрасилось из сине-зелёного в серо-фиолетовое.

Данная операция была крайне простой, и в то же время грузила голову, ведь за этой простотой стояли весьма массивные последствия; Фелиса не спешила, даже видя, как Цыцыш начал биться головой об стол, чтобы точно нигде не накосячить. Наконец она полностью уверилась, а остальные подтвердили, что иголка с бортовым номером 3200 готова следовать командам. Проводить ходовые испытания решили по пути, дабы не рушить и без того пострадавшие мозги местных, тушленковских, грызей.

– Большая хруродарность за! – мотнули ушами Раз и Елька.

– Кло! – распушили хохолки Цыцыш и Оршина.

Грызи снова провели ряд действий, выражавших довольство – типа мотания ушами и вспушения, а также кудахтанья, вытья и вытаращивания одним глазом. Лисо терпеливо поржали, пока это закончится, и поехали на трамвае обратно к своему фрегу. Надо заметить, что их одолевало плохо скрываемое чувство выполненного долга. На самом деле даже пере-выполненного, потому как изначально никто не затявкивался о том, чтобы вытворять такие маневры. Спустя малое время фрег отбыл по направлению к Пролесью, в группе с иголкой – пристыковать было некуда, перейти самим – тем более, так что летели таким образом, да оно и не создавало неудобств.

– Эй грызо, что это ты делаешь? – осведомилась Фелиса, глянув через плечо Разбрыляка.

– Действия, – точно цокнул тот, – А что?

– А то, зачем ты опять готовишь программу рефорсажа?

– На всякий случай, само собой, – пожал плечами грызь.

– Нет уж, хватит с нас всяких случаев! – взвыла лиса.

– Это мы так думаем, а случаи могут думать по другому. Что будешь делать, если внезапно столкнёшься с волусями?

– Офигею для начала, – не менее точно ответила Фелиса, – Но да, если внезапно, то ничего не останется, кроме как ударить всей мощностью. А прога не готова... Опять косяк.

– Ты бы подумала об этом только чуть позже, – хмыкнул Раз, возвращаясь к теме.

Красноухая не была в этом полностью уверена, но теперь уже не узнаешь. По крайней мере она видела, что программное обеспечение готово к внезапности, шанс на которую хоть и мал, но присутствует. В отличие от пролесских, эта иголка рефорсировалась ещё быстрее, практически моментально превращаясь из корабля-буксира в корабль-снаряд. По большому счёту, лиса не принимала эти шансы всерьёз, потому как действительно была уверена, что случаев уже хватит. У неё до сих пор стояли перед глазами волуси, сдавшиеся на фрегате, и удар иголки по облакам – кому тявкнешь дома, ещё не сразу поверят...

В остальном полёт продолжался в прежнем режиме: две пуши могли занять жилблок, две – кухню, и ещё две – места перед пультами в командном отсеке. Корридоры на фреге были не такие, чтобы там ставить кушетки – протиснуться и то хорошо. Дрыхнуть конкретно было доступно в комнатушке, дремать – на креслах, а вот на кухне приходилось таращиться в переносные терминалы или читать с бумаги, потому как особо больше делать нечего. Благо, имелся тот самый санузел с полной системой очистки воды, так что хоть не вылезай оттуда – по крайней мере, по помещениям не валялось линялой шерсти, что в пух. Ну и пушнина, сидевшая на самих тушках, оказывалась чистой и шелковистой, что тоже не мимо.

Как не особо привычный, первым взвыл Сурик. Сделал он это буквально, начав выть, как распоследняя лисятина в пролесском ивняке; Фелиса помахала у него перед глазами лапой и щёлкнула когтями, но это не возымело никакого эффекта. Пришлось конкретно брать за уши и встряхивать, только тогда лис пришёл в годность и перестал выть. Ещё неплохо помогало тисканье, но лиса точно знала, что в дальней перспективе это приводит к косякам.

– Сур, всего несколько дней! – фыркала она, – Мы уже отсидели безусловно большую часть всего полёта, осталось всего ничего.

– Да понимаю, что несколько дней, – тявкнул тот, – Но даже несколько дней заниматься всякой пухнёй...

– Мы всегда занимаемся пухнёй, точно такой же как эта, – размеренно втявкивала Фелиса, – Это доступно?

– Не совсем. Есть некоторая разница между тем, чтобы читать отчёты, которые наверняка нам нахвост не нужны, и тем, чтобы, тявкнем, кормить свою семью.

– Ты понял, что тявкнул? – усмехнулась лиса.

Сурик задумался, поводя огромными ушами, моргнул и попытался вспушиться, но у него опять не вышло.

– Ну, насчёт того, что прокорм семьи...

– Вот именно. Абсолютная чушь, – прямо тявкнула Фелиса, – Примерно в одном случае из миллиона, наверное, речь действительно идёт о прокорме. А в остальных случаях – о пухне, нужной только тому, кто её делает.

– Я имел ввиду что? – уточнил лис, – Что есть действия разной степени важности.

– Нету, – невозмутимо мотнула ухом лиса.

– Всмысле, разной степени последствий, – поправился Сурик.

– Так сойдёт.

– Ну вот. И когда действия резко снижают эту степень от привычного уровня, это грузит голову.

– Вот, теперь точно тявкнул, – кивнула Фелиса, – Тут правда, я тебе ничем сильно помочь не могу, разве что компресс поставить...

– Ну нет, все трясут, а я под компрессом буду валяться? В жажу, – фыркнул трёххвостый.

– Я так и думала, – ласково посмотрела на него лисичка.

– Я так и думал, что ты так и думала. Кстати, а тебя не плющит?

– Неа, – зевнула Фелиса, – Когда я сдавала нормативы, пришлось выпить пачку тимерина. Это вещество такое ууу я тебе тявкну... Вот тогда я выла, ещё как.

– А что это такое?

– Тимерин воздействует на механизм памяти каким-то хитрым образом, в конечном счёте у тебя никаких побочных эффектов, кроме того, что тебе кажется, что день длится незнамо сколько.

– Месяц? – ужаснулся Сурик.

– Нет! – огорошила Фелиса, – Нисколько! Тебе вообще будет казаться, что время не движется. В каждый отдельно взятый момент ты будешь считать, что не прошло буквально нисколько времени.

– О намотка. И тебе пришлось через это пройти?

– Не развалилась, как видишь.

Не развалилась, подтвердила для себя Фелиса. За возможность оказаться сейчас на том месте, где она находилась, все эти опыты над собой казались крайне незначительной платой. Грызи наверняка вытворяли что-нибудь почище, но даже и не вспоминали об этом – потому что Ъ, как они сами бы объяснили.

Эти самые грызи в очередной раз отсиживали хвосты перед пультами – там, где имелись не только терминалы ЭВМ, но и аналоговые переключатели, на всякий случай. Кроме того, поглазеть яблоком на стрелочный прибор бывает куда как полезнее, чем опять видеть цифры на экране – чтобы не зацикливало. Хорошо себя чувствовал и мобильный огород, потому как Елька уже сгрызла оттуда два стручка гороха, а Разбрыляк – пучок луковых перьев. При посадке в кресла белок пуховые хвосты занимали всё свободное место сбоку, так что казалось, что помещение ограничено пушными стенками. Опять же, хвост легко подкладывался под голову, когда вздумывалось подремать.

– В лесок бы, – пространно цокнула Елька в семисотый раз.

– Бы, – также легко согласился Разбрыляк.

– Йа имею вслуху, что мы помотаемся по галактике куда больше, чем рассчитывали.

– Ну, это не новьё, – зевнул грызь, – Шумыш вон какой крюк выписал.

Елька хихикнула, припомнив Шумыша – а это был её собственный отец. В своё время он тоже тряс в космофлоте, и отправившись на какую-то рутинную работу на неделю, вернулся домой через пять лет, промотавшись по галактике, как носок по барабану стиралки. Причём это был ещё терпимый случай, бывало что проваливались по разным причинам гораздо на большие промежутки времени – на сотни лет, если вмешивалась технология, применённая криво. То тут, то там обнаруживали корабли, пропавшие во времена первых сверхсветовых полётов, а это уже многие тысячи лет! Главное, что никто ещё не наблюдал обратного течения времени, потому как по текущей теории считалось, что это невозможно. Если бы ко всем вещам, что творились в известной части Вселенной, прибавилось бы ещё непрямое время, оставалось бы просто опушнеть.

– Шумыш-то ладно, а вот у нас зверьки не кормлены, – заметила белка.

– Не смеши... Мухвель там на что? – фыркнул Раз, – Вот он точно никуда не денется.

– А, ну да. Тогда в пух, – согласилась Елька, – Надо уж заодно расслушать, что там есть на этом Пролесье.

– Лисо там есть. В основном да, лисо, – подтвердил собственное цоцо грызь, – Лисо необычное, со своими способностями и уклоном от средней статистической линии, что и является главным ресурсом. конечно это дело далеко не быстрое, но думаю что то самое они освоят в производстве.

– Нам с этого прямых орехов нет – почесала ухи белка, – Но есть кривые. Ведь то самое крайне полезно для Щебня, и вероятнее всего хорошо подойдёт для ШМК.

– И это кривые орехи? Для нас?

– Угу. Ведь если ШМК не будет отщебнёвана таким способом, то придётся другим. И придётся скорее всего нам – ну не лично, но ты понимаешь.

– Короче выцокнуться, – выцокнулся короче Разбрыляк, – Не избивай мозг, пырючись на планету.

– Сто пухов.

Пока одни вспушались, другие запушались, и всё такое, корабли преодолевали пухову тучу световых лет, и соответственно лопали активное вещество. Узрев, что "топлива" осталось пух да нипуха, грызи решили дойти до очередного поворота на маршруте, и окучить ближайшую звезду. Это означало, что когда от запасов топлива остался минимум, иголка – а вместе с ней и фрег – прекратили условно ускоряться и стали от этого условно замедляться, но по инерции – опять-таки условной инерции – могли пройти ещё ого-го сколько. Соль также состояла в том, что оптимальный курс почти никогда не являлся прямым, а наматывался на источники мощного тяготения, из-за чего содержал "повороты", или как их называли космонавты – "перегибы".