Текст книги "Охотник и Воробей (СИ)"
Автор книги: Мара Полынь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Мадам Селена замолчала, но никто не пытался сказать что-то в противовес её словам: все ждали продолжения.
– Главный Смотритель в своём безумии значительно проредил ряды служителей Храма, особенно сильных магов, и даже его советник и первое доверенное лицо, мастер Динт, уже неделю как пропал, – охотник вспомнил сожжённого на складах волшебника с пропуском в пенал Пеппы, но промолчал. Скорее всего к исчезновению мастера Динта безумие и паранойя Главного Смотрителя не причастны. Мадам Селена тем временем говорила: – Те из волшебников, кто обладает хоть небольшой толикой разумения, уже давно служат в храмах подальше от столицы, а те, кто остались здесь, слабы и глупы. Вы сами видели: за то время, что мы здесь прячемся, по дороге проехали только два отряда воинов, и один из них нас точно заметил, но они ничего не стали делать. Это наш шанс. Пока Храм не обратится к властям с просьбой о помощи, мы в относительной безопасности. Главное – здесь лекарь Рейтар прав – не привлекать к себе внимания. Нужно привести себя в порядок и отправляться в дорогу как можно быстрее.
Все молчали.
– Мадам Селена права, – наконец, произнёс охотник. – У кого-нибудь возражения?
Ни у кого возражений не было.
– Разбиться на отряды. В каждом будет по одному взрослому, я, мадам Селена, лекарь Рейтар. Будем двигаться в видимости друг друга, но по отдельности, чтобы не привлекать лишнего внимания к большой группе. Оружие спрятать всем, кроме Додо и Летора.
Ни у кого возражений опять не было.
Не тратя больше ни минуты ученики бросились собираться. Одежду ещё раз осмотрели и почистили, но картину это изменило мало: охотников с малых лет приучали относиться к внешнему виду с вниманием, поэтому всё, что можно было заштопать, уже было заштопано, а что можно почистить – почищено.
Они выбирались из рощи и отправлялись на северо-восток, в сторону Тропа.
Первое время охотник всё ждал, что их кто-то окликнет. Спросит документы или сразу же пустит шёпот земли, чтобы сбить лошадей, обездвижить пеших. Но движение по дороге к этому времени уже было оживлённым, и никто не обращал внимания на ещё одну группу путешественников. С каждым часом они уходили всё дальше и дальше, и охотник уже совсем было уверился, что им удастся ускользнуть, как вдруг он увидел, что группа с лекарем Рейтаром, идущая впереди, сворачивает с тракта на какую-то просёлочную колею и неторопливо движется между едва покрытых снегом полей направо всё дальше от большой дороги. Охотник закрыл глаза сосредотачиваясь. Заклинание связи у него получалось уже легко и без напряжения, хотя долго всё равно говорить не выходило.
– Воробей? Что случилось?
– Впереди блокпост. Группа храмовых монахов и три мага. Мясников и жандармов нет. Мы могли бы их задавить, но я не хочу обнаруживать нас.
– Понял. Какой план?
– Впереди большой хутор, несколько семей меня хорошо знают, думаю, проблем остановиться там у нас не будет. Пообедаем, передохнём, может, выкупим у них несколько лошадей и добудем одежду получше. Если выйдет – переночуем.
– Договорились. Я передам дальше.
– Постарайся магию поменьше использовать, могут почуять.
– Хорошо.
Связь развеялась. Охотник опять сосредоточился, на этот раз на другом человеке:
– Миро?
– Папа! Лекарь Рейтар повернул, что случилось?
– Впереди блокпост, мы его объезжаем. Сейчас тоже повернём, вы – за нами. Впереди будет хутор, Рейтар говорит, что там мы сможем подкрепиться и немного отдохнуть.
– Хорошо. Я передам остальным.
– Спасибо.
– Пап?
– Да, Миро.
– Ты ему доверяешь. Почему? Он ведь... – Миро не закончил многозначительно промолчав.
– Я не знаю, сын, сложно объяснить. Но я попробую, когда мы доберёмся в более-менее безопасное место.
– Хорошо.
Хутор оказался даже не хутором, а селом, пусть небольшим, но ухоженным и явно не бедствующим. Хорошие крепкие дома с белеными стенами и тёплыми крышами, чищенные дорожки и брехливые собаки. Множество тонких дымков поднималось из труб в ясное небо. Магии – если не считать защитных периметров – охотник не чувствовал. Может ли такое быть, что здесь живут простые люди, которые действительно Воробью просто что-то должны, а не странники? Такая вероятность существовала, но охотник в неё почему-то не верил.
Они подъехали к дому старосты, стоящему на единственной площади поселения. Странник спешился первым и взойдя на крыльцо дома громко постучал. Встречал их лично староста, которого Воробей называл Чаком, правда на 'Чака' староста походил мало: высокий мужчина с одутловатым красным лицом любителя выпить и сальными волосами больше походил на 'Бромера' или 'Двайса', но не 'Чака'. Но своё мнение охотник решил оставить при себе. Их тут же пригласили в дом, накормили, напоили и начали расспрашивать о житье-бытье и новостях, что в мире делается. Воробей рассказывал, а охотник диву давался: вроде бы идут по одному пути, и надолго друг от друга не отлучались, даже пока в Столе были, а истории выходили совершенно разные. Оказывается, они не просто спасали собственные жизни, несомые событиями неизвестно куда, а странствовали с великой миссией, помогали по дороге обездоленным и наказывали злодеев. Охотнику оставалось только кивать в нужных местах и многозначительно хмыкать, если что-то пытались уточнить у него. Тут же их пригласили остаться ночевать, хотя время было едва за обед, а ученикам даже подобрали какую-то дополнительную одежду. Охотник не очень быстро сообразил, что их приезд стал поводом устроить праздник, но отнекиваться уже было поздно: из всех домов тащили столы и скамьи, доставали буженину и маринады, по улицам витал аромат свежих пирожков. Пришлось участвовать.
Всеобщее застолье переросло в песни и пляски, какие-то конкурсы и соревнования, и вскоре охотник обнаружил, что он сидит с мадам Селеной за столом один: остальные разбрелись кто куда. До его тонкого слуха время от времени доносились смех и шепотки. Похоже, местные жители решили добавить в свой род магической крови. Охотник учеников одёргивать не стал: пусть развлекаются, раз не запрещено. Да и Глен обещал предупредить его, если появится какая-то опасность. Проблема была в том, что охотник не опасался не только разъездов Храма: местные жители его тоже чем-то напрягали. Но чем – он понять не мог.
– Вы почти не пили, господин охотник, – словно невзначай сказала старая лекарка.
– Мы находимся на потенциально опасной территории, – кивнул охотник. – Естественно, чтобы оставался хотя бы один смотрящий.
– Вы никогда не расслабляетесь?
– Отчего же, расслабляюсь, – он проводил взглядом странника, отправившегося куда-то со старостой. Оба размахивали руками и что-то горячо обсуждали. Охотник ясно слышал их разговор, но смысл от него ускользал: мужчины спорили о коровах, а в скотоводстве он никогда не был силён. – Просто сейчас не время.
Женщина кивнула и замолчала. Возможно, темы для непринуждённого разговора она исчерпала. А может, решила, что охотнику неинтересно разговаривать с ней? Вообще-то да, неинтересно, но нужно тренироваться. Охотник поскрипел мозгами и решил, что сейчас самое время расспросить что же произошло: ведь в роще несмотря на то, что мадам Селена почти всё время была рядом с ним, своих вопросов он так и не задал.
– Мадам, расскажите, что же произошло?
– Сэр Торрен давно болел, – сразу поняла что именно интересует охотника старая лекарка. – По правде говоря, его дни на этом свете давно были сочтены, но у него было сильное тело, и не даром я – глава Ордена Талулу. Он прожил на два с половиной года дольше, чем ему было отведено... но чудеса не могут длиться вечно, – женщина вздохнула, глаза её увлажнились, но ей удалось сдержаться. Охотник почтительно молчал. Через минуту она продолжила спокойным голосом: – Мы давно понимали к чему всё идёт, но сэр Торрен обладал характером таким же сильным, как и его тело. Пока он был жив, Орден не смел ослушаться его воли, – она опять замолчала.
– И что же это была за воля? – Поинтересовался охотник, когда прошло несколько минут, а мадам Селена так и не продолжила рассказл.
– Соблюдать нейтралитет. Не вмешиваться в дела Главного Смотрителя, но и не помогать ему. Благодаря его влиянию ученики Ордена Насатера были в безопасности. Когда он узнал, что случилось в Шекшской Обители, он отправил два отряда, чтобы спасти оставшихся там учеников, но, я так понимаю, вы успели первым.
Охотник кивнул.
– Смотрителю Листу, – мадам Селена с презрением опускала слово 'главному', – не нравилось это, но против главы Ордена в открытую пойти он опасался. К сожалению время не щадит никого. Правда, я опасаюсь, до момента, когда оно не пощадит смотрителя Листа, мы можем не дожить.
– Если ему так не нравилось то, какую линию ведёт сэр Торрен, почему же вы опасаетесь за свою жизнь?
– Я сильный маг, – вздохнула мадам Селена, – Сейчас в Храме это сродни приговору. Рано или поздно за тобой придут. Раньше меня защищал сэр Торрен. В протекторате сэра Норрика я не уверена. Может, если бы всё происходило в резиденции Ордена, я была бы в безопасности, но Стол – не то место, где волшебник может вести себя бездумно.
– Кстати, о сэре Норрике. Может, и его план вам известен?
– Я слышала обрывки разговоров, – кивнула лекарка. – Он хочет увести воинов на север, подальше от столицы, и занять одну из заброшенных обителей Основателей.
Как знакомо. А это значит, что глава Ордена Крати ощущает себя загнанным в угол, в безвыходной ситуации. Это плохо.
– Вы знаете как можно с ним связаться?
Волшебница отрицательно покачала головой.
Почему, почему главы Орденов не общаются больше между собой? Слишком не доверяют? Быстрее бы вернулась камидама от сэра Лерета. Охотнику так много нужно было сообщить ему.
– Интересно, как он это делает, – словно сама себя спрашивая произнесла волшебница после ещё одной продолжительной паузы, во время которой они наблюдали как люди пляшут перед домом под задорные переливы дудок, гудение трещоток и уханье барабана.
– Кто?
– Лекарь Рейтар, – пояснила мадам Селена. – Всегда думала, что истории об оборотнях – не более чем сказки.
– Я тоже.
– То есть, вы не знали, что он – волк?
– Нет. Узнал в тот же вечер, что и вы.
– Вы не выглядели удивлённым...
– В последнее время в моей жизни происходит столько невероятного, что человек, который умеет превращаться в волка – ерунда. Хотя удивительная ерунда, согласен.
Мадам Селена только головой покачала.
Гуляния надолго не затянулись и к полуночи все гости уже были устроены на ночлег. Охотник Воробья больше не видел, но решил, что тот просто обсуждает какие-то дела со старостой. Тем более у него сейчас была другая забота: наконец-то нормально пообщаться с сыном, которого не видел уже больше года и долгое время считал погибшим. Когда речь шла о деле, он знал о чём говорить, но когда они остались наедине в маленькой комнатушке, раньше служившей верандой, а теперь переоборудованной в тёплую комнату, он забыл все слова.
Небо заволокло тучами и опять пошёл лёгкий снег. Ночь была безветренной и снежинки за окном беззвучно кружились в медленном танце. Охотник лежал с широко открытыми глазами привычно вычленяя из ночной тишины звуки: вот рядом тихо и размеренно дышит Миро, наверное, тоже слушает ночь. Чуть дальше спят хозяева, у хозяина явные проблемы с дыханием, возможно, астма. В хлеву слышно крупных животных, во дворе время от времени звенит цепью пёс. Из ближайшего дома доносятся едва различимые голоса, но в целом на хуторе тихо. Разве что вот кто-то крадётся, судя по учащённому дыханию, сбитому узору шагов и хихиканью – припозднившаяся парочка возвращается с сеновала.
– Я рад, что ты жив, – сказал Номи.
– Да, папа. Я тоже рад, что с нами пока что всё в порядке.
Они помолчали.
– Ты собирался мне рассказать про странника, – напомнил Миро.
Охотник какое-то время собирался с мыслями.
– Я встретил его в разгар сезона дождей, – наконец, начал он. – Он пошёл на выползня, один, уж не знаю почему решив не дожидаться прибытия охотника. Я тогда не знал, что он оборотень, всё недоумевал, как ему удалось завалить нежитя – даже без меча. Но выползень его тоже достал, и он умирал в придорожной гостинице. Не знаю... не смог его там оставить. А потом он увязался за мной. Долг жизни и ещё какая-то чепуха. В общем, с тех пор он всё время таскается за мной.
– Ты не пробовал его прогнать?
– Нет. Да и сэр Лерет считает, что необходимо налаживать контакты со странниками. Главный Смотритель всё безумнее, ещё совсем недавно я считал, что воины Крати на стороне Храма, а в Ордене так думают до сих пор. Прогонять его было бы большой глупостью.
– Понятно...
– Я не пойму только в чём ему резон участвовать во всех наших злоключениях. Он мог бы в любой момент развернуться и исчезнуть, но нет: сначала искал меня, когда я оставил его долечиваться, потом не сбежал в Шекшской Обители, таскался с нами по болотам, даже Тыну уговорил провести нас тайными тропами. В городе помог устроиться. А теперь ещё и в хутор привёл рискуя жизнями местных жителей. Глен говорит опасаться его, но...
– Глен?
Охотник замолчал заново собираясь с мыслями. Как рассказать Миро о том, о чём кроме Воробья никто не знает? Даже сэр Лерет.
– Я сначала думал, что это видения. Сны. Галлюцинации, наведённые воспоминания... Что-то в таком духе. Впервые это случилось со мной в Шекшской Обители. После того, как Рейтар обучил меня заклятию связи, со мной связался Глен. Сначала встречи с ним были безобидными: он не говорил и не показывал ничего такого, о чём я не догадывался бы сам, или о чём не мог бы нафантазировать. И его слова не несли ничего такого, что я мог бы проверить. Но потом мы приехали в Стол и когда получали метки наёмников... Без его помощи мы бы не справились. Он знал и подсказывал такое, чего я знать не мог – и о чём я догадаться тоже не мог. Так я понял, что он – не просто игра моего воображения.
– Па, ты же помнишь, что Глен умер? – Уточнил Миро.
– Конечно помню, – отмахнулся Номи. – Просто этот некто являлся ко мне в образе Глена. И хочу сказать – притворялся очень хорошо. Если бы я сам лично не сжёг его тело, я мог бы и поверить. Но мне же нужно его как-то называть, а он так и не представился. И если я зову его этим именем, он откликается. Так что я зову его Гленом.
– Ладно...
– Именно он сказал мне куда вас ведут воины и просил первым не нападать.
– А он как узнал?
Охотник помялся вспоминая свой полёт в небесах.
– Я сам не понимаю кто такой этот Глен-не-Глен, но он точно не человек. Иногда от его присутствия остаётся запах, как от нежитя. И он живёт высоко. Очень высоко. По крайней мере часть его.
– В смысле высоко?
– Помнишь сказку про звёзды, сквозь которые Небесные Основатели наблюдают за оставленным внизу миром?
Миро кивнул в темноте.
– Тота и Гема – это что-то вроде его глаз. Когда они в небе – он всё видит.
– Звучит слишком невероятно, – после долгого молчания пробормотал Миро.
– Не то слово. Кто бы мне рассказал – не поверил бы, – вздохнул Номи. – По словам Глена-не-Глена именно из-за него появились нежити, странники, я так понимаю, он имел ввиду магов вроде Рейтара, умеющих превращаться, и Главный Смотритель сошёл с ума.
– Он сумел отличиться.
– Интересно, зачем его вообще создали Небесные Основатели. Уж точно не для того, чтобы нам нескучно жилось. Расскажи лучше что с тобой было?
– Всё время в разъездах. Кормили плохо. Не потренироваться нормально. Учили в основном всякой ерунде, будто решили сделать из нас святословов, а не охотников... В общем, чушь всякая, не бери в голову, па.
Они опять помолчали.
– Ты что-то скрываешь, – высказал свои подозрения Номи. Раньше разговаривать ему не казалось настолько мучительным.
– Я встречаюсь с Рудь, – признался Миро. – Как думаешь, сэр Лерет будет сильно ругаться?
– Думаю, что он вообще вряд ли будет ругаться. Ты же знаешь правила.
– Но я уже почти в возрасте, когда выбирают напарника. А Рудь уже... Если мы заключим уговор, нам ведь нельзя будет?..
– Не говори глупостей. То, что большинство напарников не являются семейными парами, ещё не говорит, что нельзя так делать. История помнит массу обратных примеров.
Даже не глядя на Миро охотник чувствовал его облегчение.
Конечно, самоуправство учеников не порадует сэра Лерета, но случившееся было скорее вопросом субординации, а не непоправимой катастрофой.
– Нужно быстрее возвращаться домой, – озвучил свои мысли Номи. – Вам нужно закончить обучение – хотя бы формально. Получить все регалии и инструменты.
И узнать у сэра Лерета что делать дальше. Да, охотник умел ждать. Но неопределённость он ненавидел всей душой. Будь проклят Главный Смотритель и его безумие. Будто бы жизнь раньше была простой.
– Ты не говорил, что всё же выбрал нового напарника, – вдруг произнёс Миро.
– В смысле?
– Твой уговор, он больше не пуст. Когда я уезжал, помню, ты говорил, что никогда больше...
Охотник прислушался к себе. Он чувствовал, как в груди волной поднимается тревога. Что значит 'не пуст'?! Линии многочисленных заклинаний струились под кожей. Сейчас, когда он смотрел внутрь себя, они виделись ему сотканными из света цепями и узорами. Некоторые были ярче, некоторые тускнее, какие-то светились ровно, другие пульсировали. Огромная их часть – боевая магия – сейчас были тёмными и едва тлели, как угли, припорошенные золой. Они составляли его суть и костяк, заполняли тело чуть ли не на три четверти и даже опутывали пространство вокруг, обманчиво похожие на нежные пряди водорослей, послушных любому движению воды. И среди всего этого была маленькая багровая капелька – заклятие уговора. Магия, позволяющая напарникам выступать единой боевой единицей, синхронизирующая их действия, помыслы и ожидания, увеличивающая их силу и точность. Как у любой магии, у этого заклятия был свой минус: восприятие нельзя было отделить от чувств, от эмоций второго человека. И если было больно одному – больно было и другому. Гибель напарника – этого охотник не хотел больше испытывать никогда. И заключить уговор нельзя просто так, соприкоснувшись рукавами. Невозможно не заметить такого. Нельзя 'случайно' заключить уговор. Или можно?.. Охотник вертел заклинание перед мысленным взором. Маленькое, похожее на вязаный мячик багровых нитей. Одна из них вела наружу и исчезала подвешенная в пустоте. Может, Глен-не-Глен так на него действует? Может, вся сущность охотника настолько поверила в то, что Глен жив, что и все старые связи вновь ожили? Нет, узор заклятия определённо был иным, не таким, каким он был при Глене.
'Я всегда думала, что у охотников бывают напарники только другие охотники,' – всплыли в памяти словам мадам Селены. Она тоже видела? Или чувствовала? Неудивительно – она ведь из Ордена Лекарей. Уж кто может понимать что-то о человеческом волшебстве, как не она?
Но как?! Это как минимум значит, что странник тоже должен владеть таким заклятием. Но как заклинание из арсенала охотников могло оказаться у странника?
И когда?! Номи попытался вспомнить хоть что-то, что могло бы подходить под заключение уговора, но ничего не приходило в голову. Память его была пуста.
Что ж, по крайней мере тогда на складах они уже были связаны – иначе не объяснить того как быстро Воробей бросился на пол, когда Номи начал колдовать: уговор позволял ему в битве осознавать помыслы напарника как свои собственные. Или не только в битве? Холодок разлился по телу, а в пальцах начало покалывать. Как к случившемуся относиться? Странник всё это время использовал его? Какие его истинные цели? И какая выгода? Ведь заклятие уговора работает в обе стороны: охотник может всё то же, что и странник.
– Папа? – Так и не дождавшись ответа позвал Миро, но Номи не откликнулся: он потянулся вовне, за тонкой багровой нитью, невидимой никому кроме него, связывающей маленький вязаный мячик заклятия внутри него с таким же внутри странника.
Не такими должны быть ощущения, он точно помнил.
Вместо переливающегося и подвижного чужого сознания он словно провалился в болото. Горячее, душное и тёмное. Тягучее и жадное, высасывающее силы без остатка. Охотнику пришлось приложить огромное усилие, чтобы вырваться.
– Что случилось? – Сын уже был на ногах и Номи понимал почему: его всего прошиб пот, а сердце стучало, как бешеное.
– Пока что не знаю, – Номи опять закрыл глаза, но на этот раз воспользовался заклятием связи: уж как оно работает для связи с Воробьём он знал хорошо. Никто не откликнулся. Словно с той стороны только пустота, но никого живого. Даже если бы странник спал, отзыв был бы иным. – Проклятье.
Охотник натянул сапоги и схватив меч выскочил из комнаты. Ученик не отставал. Возле дома старосты они оказались меньше, чем за минуту. Окна были плотно занавешены, но сквозь щели охотник мог разглядеть тусклый свет.
Охотник громко постучал. Подёргал ручку двери – закрыто. Он слышал как в доме на мгновение всё замерло, а потом поднялись тревожные шёпоты и суета. Постучал ещё раз, громче. Миро, замерший рядом, переливчато засвистел: сигнал был тихим, но для охотников на хуторе достаточным. Сбегаться к источнику они не станут, но приготовятся к возможному сражению точно. Когда охотник начал стучать третий раз, кто-то в доме наконец добрался до двери и откинул засов. На пороге стоял староста и старательно делал вид, что его только разбудили.
– Господин охотник? Чем обязаны в такой...
Но охотник не слушая оттолкнул мужчину с дороги и вошёл в сени, а потом в дом. Напряжённо внюхиваясь и вслушиваясь, пытаясь понять что в мирном окружении несёт угрозу.
– Где лекарь?
– Он просил передать, что не сможет...
– Где лекарь?
Охотник видел, как от тона его голоса бледнеет староста.
– Как хозяин я...
Охотник закрыл глаза вновь сосредотачиваясь на собственных ощущениях. Магия Воробья ощущалась едва заметно, как неуловимый аромат цветов старой яблони. Вариантов где бы он мог быть совсем немного. Как и все сельские дома в этой местности дом старосты был небольшой одноэтажной мазанкой. Внутрь можно было попасть через сени, а из сеней – в большую гостиную комнату с огромной печью. И из этой комнаты двери вели в отдельные спальни. Здесь их было три. Охотник направился к самой правой, и не слушая ничьих возмущений открыл её. Здесь магией пахло намного сильнее, причём, не только магией странника. Сам он лежал на кровати и на появление гостей никак не отреагировал, хотя Номи знал, что спит Воробей всегда так же чутко, как и он сам. Охотник сел на край кровати и осторожно осмотрел его. Проверил дыхание, температуру, посчитал пульс.
– Миро, мадам Селену сюда, быстро.
Ученик кивнул и исчез. Номи принялся быстро, но осторожно раздевать Воробья: лекарке понадобится прямой контакт с телом, одежда может помешать колдовству. По этой же причине он не рискнул применять и Белую Длань: если мадам Селена будет использовать сильное лечебное волшебство, его потуги могут только помешать.
– Что вы... – начал было староста возмущённо маячивший рядом, но охотник оборвал его:
– Замолчите. А лучше вообще уйдите.
Видимо, чувство самосохранения ещё не до конца отказало старосте, потому что он действительно умолк, правда, из комнаты так и не ушёл. Остальные домочадцы же сгрудились в гостиной и шептались, но даже к порогу спальни подходить не решались.
– Что вы с ним сделали?
– Мы ничего такого...
– То есть он решил самоубиться?
– С чего вы вообще взяли?! Он просто спит!
– Он при смерти. И молитесь, чтобы мадам Селена могла его вылечить.
Лекарка появилась быстро, собранная и серьёзная, словно и не спала только что. Миро принёс вместе с ней лампы. Быстро осмотрела странника и покачала головой:
– Удивительно что он всё ещё жив.
– Спасите его, мадам Селена.
– Промывать желудок уже поздно, всё уже впиталось. Интоксикация достигла такого уровня, что... – она оборвала себя на полуслове. – И никаких противоядий у меня нет с собой. Я слишком торопилась уйти из Стола. Да даже если бы не торопилась, время на анализ...
– Мадам, он должен выжить. Любой ценой.
Они несколько мгновений пристально смотрели друг другу в глаза.
– Что случится, если я откажусь его лечить? – Уточнила лекарка.
– Когда он умрёт – я вырежу весь хутор, включая стариков и детей.
Мадам Селена немного помолчала размышляя.
– Тогда мне нужен донор, – наконец, решилась она, – иначе я сама умру, и тогда мне будет без разницы что произойдёт с хуторянами.
– Можете использовать меня, – предложил охотник.
– Нет, вы не подойдёте, – покачала головой лекарь и на минуту задумалась. – Подождите, – она встала и вышла в большую комнату только для того, чтобы сразу же вернуться за руку с девчушкой лет девяти. – Она подойдёт, – и посмотрев на дрожащего бледно-зелёного старосту добавила: – отдайте её на обучение лекарям, у неё большой талант.
Дальше охотник только наблюдал: заклятие Белого Покрова было для него чем-то недостижимым и невероятным. И размышлял: сам странник хоть и лекарь – интересно, может сотворить нечто подобное? Скорее всего нет, ведь только мастера уровня лекарей Ордена Талулу способны на такое.
Ученики собирались возле дома старосты и рыскали вокруг подобно стае голодных волков, взбудораженные сигналом Миро и эхом творимого волшебства.
Охотник ждал. Ему не оставалось ничего кроме как ждать. И вместе с ним ждал – ещё не зная об этом – своей участи весь хутор.
– Зачем? – Спросил он у старосты. Единственное, чего он не понимал в происходящем. Ведь Воробей говорил, что эти люди не причинят вреда, да и даже сейчас он не чувствовал в них злого умысла.
– Ему не место с вами, – помявшись буркнул староста. – Вы – охотники. Он должен жить и поддерживать свой народ, а не вас.
– Поэтому вы его отравили?
– Да не травили мы его! Это просто снотворное! – Вспылил мужчина. – Он должен был проспать ваш отъезд и остаться здесь. Только и всего!
Охотник прикрыл глаза. Похоже, действительно случившееся – случайность, но почему такое странное действие снотворное оказало на странника? И не спросишь ведь никого. Разве что, может, мадам Селена что-то углядит.
– Глен? – Позвал он.
– Я здесь, – тут же откликнулся призрак.
– Скажи, впереди есть заставы? Ты сможешь провести нас в ночи?
– Что у вас случилось? Я вижу магию.
– Странника отравили. Мадам Селена пытается его спасти, но шансы невелики.
– Что планируешь делать?
– Когда она закончит мы уедем отсюда. Хочу понять какой дорогой ехать: странник не сможет указывать путь даже если выживет, а наткнуться на разъезд я не хочу.
– У вас есть четыре часа, потом со мной не связаться. Пока что дорогу я вижу такой, – и охотник вдруг опять вознёсся над землёй, только теперь он летел низко и стремительно. Чёрные поля и спящие деревни проносились под ним, а огненная змея вилась по просёлкам указывая путь мимо блокпостов и застав. – Дальше весть ещё не разошлась, – сообщил Глен, когда змея добралась до Застры, небольшого города на тракте, ведущем в сторону Тропа. – Постарайся держать себя в рамках закона. Одно дело, когда у вас идут разборки внутри Храма, другое дело, когда ко всему этому подключится жандармерия.
– А мы сами можем привлечь власти? На нашей стороне?
– Я видел, что сэр Лерет и сэр Торрен отправляли сообщения в столицу – не в Храм. Но не знаю ни их содержания, ни результатов, к которым они привели. По крайней мере я не видел, чтобы жандармы проводили какие-то расследования относительно храмовников.
– Понятно...
Если смотритель Лист спелся с уголовниками, что мешает ему спеться и с силовиками? И, может, в следующем сборе парламента ему всё же удастся протолкнуть нужные ему законы?
– Я закончила, – произнесла мадам Селена, вырывая охотника из грёз. Рядом с ней лежала девочка, не бездыханная, просто без сознания. Она посмотрела на женщину, всё это время заглядывшую в дверной проём, но так и не решившуюся войти в комнату, видимо, мать ребёнка: – Не беспокойтесь, с ней всё будет в порядке. Неделю пусть поспит побольше и не выполняет никакой тяжёлой работы.
Женщина несмело кивнула. Мадам Селена перевела взгляд на охотника:
– Что думаете делать теперь, господин охотник?
– Сколько ему нужно лежать, чтобы поправиться?
– Даже со всеми произведёнными мною действиями я не могу гарантировать, что он...
– Тогда нам лучше собираться. Миро, передай всем, мы выходим через час.
– Почему?! Час – слишком мало, ему нужны покой и...
– Если он всё равно умрёт – нам лучше находиться подальше отсюда. Желательно в пустынной местности, – охотник внимательно посмотрел на лекарку. Всё же она тогда наобум сказала про напарников или видела связующий их уговор? – А чтобы у него всё же был шанс, господин староста подарит нам телегу и лошадей.
Если у старосты ещё и оставались какие-то остатки здравого смысла, сейчас пропали и они:
– Подарит?! – Взвился он. – У нас лучшие кони в округе! Только через мой труп!
Он осёкся, когда охотник привстал потянув меч из ножен.
– Папа, ты подашь остальным плохой пример, – Миро, не успевший выйти из комнаты, положил ладонь поверх руки, лежащей на рукояти меча. Охотник остановился. Сейчас ему было без разницы какой ценой достичь поставленной цели: через труп, значит, через труп. Но не так ли выглядело изнутри безумие Главного Смотрителя Листа Четвёртого? Чем он сейчас отличался от своего врага? Кроме масштабов, конечно. Охотник нехотя кивнул и отпустил меч.
– Попробуй тогда ты, – предложил он сыну. – Я сейчас не способен на нормальный разговор.
Сыграть в злого охотника и доброго охотника. Как давно он этим занимался в последний раз? Ещё Глен тогда был жив. Настоящий Глен. Сердце на мгновение замерло, а когда забилось вновь, каждый его удар казался ударом кувалды в грудь. Стало тяжело дышать и закружилась голова. Охотник сморгнул, пытаясь унять тени, заплясавшие по углам.
– В знак извинения перед лекарем Рейтаром – и за все неудобства, что вы ему причинили – вы подарите ему телегу. А лошадей мы купим. Будьте добры, составьте купчую.
Один час и три вечности спустя они отправились в дорогу, став счастливыми владельцами двух крытых фургонов и четвёрки лошадей. Лучшими лошадьми окрестностей назвать их было трудно, но фургоны они тащили исправно. В один фургон набросали одеял побольше, и на таком импровизированном ложе разместили странника и вместе с ним лекарку. Рудь и Трен присматривали за переносной печкой, а фургоном правил Миро. Остальные, кому не досталось лошадей, ехали во втором фургоне.
Глен-не-Глен указывал путь, звёзды перемигивались в бездонном морозном небе. Хутор быстро скрылся из виду: только ночь да бескрайние чёрные поля вокруг. Охотник ехал прислушиваясь не только к происходящему вокруг, но и внутри себя: как он мог пропустить такое событие? Не это ли имел ввиду Глен, когда говорил, что Воробей опасен? Но нет, на прямой вопрос призрак только отрицательно покачал головой.
