Текст книги "Нострадамус: Жизнь и пророчества"

Автор книги: Манфред Бекль

ЦЕНТУРИЯ IV

 
1. Здесь жалкий остаток непролитой крови,
    Венеция слабнет теперь для борьбы,
    Но к битвам, союзники, будьте готовы
    И слушайте первые зовы трубы.
 
 
2. Флот двинулся к морю, войска – к Пиренеям,
    И Франция яростно ринется в бой,
    Став беженкой, знатная дама мрачнеет.
    Испания борется с горькой судьбой.
 
 
3. Гасконцы готовят мечи для отпора,
    Льют бронзу людскую Аррас и Буржес.
    Испанская кровь брызнет в Рону с позором,
    И горный Сагунтис не виден с небес.
 
 
4. Принц немощный был возмущен и рассержен:
    Петух с Либикией разграбят страну,
    Рои парусов устрашат побережье,
    Но им итальянцы свой брег не сдадут.
 
 
5. В церквах славят мир под Божественным словом,
    Испания с Францией дружно живут,
    Но крест истекает солдатскою кровью,
    Сердца новых битв с замиранием ждут.
 
 
6. Эпоха наденет нам новое платье:
    Стал век революции веком машин!
    В тени эшафота все люди есть братья,
    Обман на процессах нас будет страшить.
 
 
7. Да, трон недоступен стал юному принцу:
    Проказой изъедено тело его.
    Мать чахнет от горя, совсем не боясь заразиться,
    И властвовать будет здоровый, другой.
 
 
8. Град был опрокинут внезапной атакой,
    Противник успел часовых перебить,
    Разбиты врата Сент-Квентина во мраке…
    Когда же убитых начнут хоронить?
 
 
9. Так! Лук и в толпе отыскал воеводу,
    Стрела между ребер коварно впилась,
    Льет слезы Женева, почуяв невзгоду,
    Лозанна с ней подло и зло обошлась.
 
 
10. Страдать без вины горько юному принцу,
     Он жертва интриги и яростных ссор,
     Вождь гибнет, восстание может продлиться,
     Раз троны сжигает мятежный костер.
 
 
11. У них вместо почвы парчовая скатерть.
     Двенадцать, все в красном, сидят у стола.
     Знай, грязью и кровью покроется паперть;
     Преступны творимые ими дела!
 
 
12. Весь лагерь сперва разнесли по приказу,
     Погнались потом за бежавшим врагом,
     Недолго удержится взявший нас сразу:
     Французу не быть под чужим сапогом!
 
 
13. Правитель уйдет из своей же фаланги,
     И все поразятся, услышав приказ,
     Мятеж поднимается с левого фланга
     И снова утраты обрушит на нас.
 
 
14. Внезапно скончается крупный правитель,
     Весь мир поразивший размахом реформ,
     Но будет преступным его заменитель,
     Неистовый враг всех традиций и норм.
 
 
15. Таких не погубишь голодным измором,
     Глупец, кто хотел затопить их в воде,
     Страной отвоевана суша у моря,
     Пшеница и масло красуются здесь.[63]63
  Это апология Голландии. Нострадамус отдает должное не только их трудолюбию, но и их мужеству.


[Закрыть]
 
 
16. Быть вольному городу в рабстве и горе!
     Мечтатель чужбинных поймет беглецов.[64]64
  «Чужбинный беглец» в Древней Руси – то же, что политический эмигрант в наши дни. Мне кажется, что следует согласиться с теми русскими комментаторами Нострадамуса, которые полагают, что в этом катрене отражена судьба древнего Новгорода. Как известно, вольный город Новгород был покорен московским царем Иваном Третьим. Иван Грозный подавил попытки новгородцев воскресить дух вольности, который воспламенил и продолжает воспламенять воображение поэтов.


[Закрыть]
     Пусть царь с ремеслом не желает быть в ссоре,
     Так трудно потомкам забыть про отцов!
 
 
17. Салон, Бин и Нус омрачат перемены,
     А герцог налоги жестоко взвинтил,
     Хвост рыбы железной был в злости и пене,
     И дверь внутрь рыбы купец смастерил.[65]65
  В этом странном катрене Нострадамус предвидел подводные лодки будущего.


[Закрыть]
 
 
18. Наука и мысль нам дарованы Богом,
     Но будут объявлены тяжким грехом,
     Фанатик и деспот духовно убоги,
     Раз гении заживо вспыхнут костром.
 
 
19. Руан под осадой Италии будет,
     От гула дрожат и земля и вода,
     Грабителей с Кента и Льежа не судят,
     Рыбак с побережья вторженцам не рад.
 
 
20. Так вышло, что очень недолго гордился
     Покоем и миром благой Флэр де Лиз,[66]66
  Королевские лилии, символ монархии.


[Закрыть]
     Надежды за плот не могли ухватиться,
     И трупы на вязкое дно улеглись.
 
 
21. Предвижу во всем перемены крутые,
     Деревня и град вместо воли – в цепях.
     В изгнанье – ценивший иные святыни,
     Народы и страны низринуты в страх.
 
 
22. Пресечь собираясь гражданскую битву,
     Монарх сбросил с плеч свой оборванный плащ,
     Был жалок сменивший мечи на молитву,
     Смещен мятежами был раб неудач.
 
 
23. Во флоте появится страшная сила:
     В гремучую смесь входят сера, смола…
     Селинцев огнем и удушьем косило,
     И враг станет жертвою грозного зла.
 
 
24. Бунтарь раскидает сокровища в храме,
     Глаголом мадонн говорят подлецы,
     Святых убивает бесовское пламя,
     Но их человечность не сгубят льстецы.
 
 
25. Мы звезды откроем оптическим глазом,
     Невидимый мир воссияет во мгле,
     Нас Бог вдохновит сокровенным указом,
     Космический путь приближая к Земле.
 
 
26. Никто не узнает, откуда опасность,
     Нас жалят рои разъярившихся пчел,
     Измена пяти языков не напрасна,
     И преданный город к паденью пришел.
 
 
27. Античному храму сродни пирамиды,
     Руина даст датскому принцу совет:
     «Меняйте, как выкуп за храм Артемиды,
     Названье богов на названья планет».
 
 
28. Мне нравится звездная статуя Венус,
     Сквозь мрамор классический солнце течет,
     Меркурий огонь в ней откроет, наверно,
     А слух о войне все растет и растет.
 
 
29. Пусть Солнце затмить пожелает Меркурий,
     Свой горн водружая на небе втором,
     Вулкану Гермес фимиамы воскурит,
     Чтоб вспыхнуло солнце златистым огнем.
 
 
30. Одиннадцать раз был без солнца наш месяц,
     Алхимик секреты не всем раздает,
     Искомое золото так мало весит,
     Раз жизнь на чаши лишь скорби кладет.
 
 
31. Высокие горы ждут новой Софии:
     Прекрасен ее проницательный мозг!
     Она – вся в огне, укрощая стихии,
     Ей больно, что мир до любви не дорос.
 
 
32. Звериное славит вождей и народы,
     С ним станет сражаться церковный закон,
     Столетья пройдут сквозь террор и невзгоды,
     Раз был утопизмом закон искажен.[67]67
  Катрен, вызвавший самые ожесточенные споры. Видимо, и здесь проявились антиутопические мотивы в творчестве Нострадамуса. Нострадамус предвидел, что из «Утопии» Томаса Мора вырастут те иллюзионистские учения об общественном идеале, которые, создав миф о грядущем рае на земле, будут теснить веру и церковь. Нострадамус, с его острым, проницательным и смелым умом, чувствовал и слабые и сильные стороны «Утопии» Томаса Мора. И Нострадамус предвидел, к каким катастрофическим и трагедийным последствиям могут привести учения об общественном идеале, если они будут применяться на практике в грядущих столетиях. Социализм, развивающийся в направлении от утопии к деспотии, а не от утопии к науке, как утверждали Маркс и Энгельс, превратит двадцатый век в новое средневековье.


[Закрыть]
 
 
33. Юпитер был ближе к сияющей Венус,
     Чем к мертвенно-бледному шару Луны,
     Нептун гонит Венус к подводному плену,
     Марс ценит знамена внезапной войны.
 
 
34. Стал пленным и в цепи златые закован
     Большой человек из далекой страны,
     Правителю Генриху был он дарован,
     Милан под ярмом безуспешной войны.
 
 
35. В Этрурии, в Корсике – ночь с перерезанным горлом.
     Огонь прекратился, но в копоти лики мадонн.
     Всему королевству дыхание сперло,
     И грозен был шелест враждебных знамен.
 
 
36. Французы! Игра начинается снова!
     Победа в Пьемонте, и к новым боям!
     Романья с Испанией к страху готовы.
     Правитель, молись грозовым облакам!
 
 
37. Не страшны французам высокие горы,
     С вершин Савоярда солдатская лава течет,
     У армии высшая точка опоры,
     И флот генуэзцев назад уплывет.
 
 
38. Томится в темнице великий царьградец,
     Король с королевой забыли о нем,
     Несмытая кровь на доспехах, не глянец,
     Один усмиряет другого мечом.
 
 
39. Арабские силы, я знаю, ослабнут,
     И это в Испанию волю вдохнет.
     К кому же родосцев событья притянут?
     Брезгливый преемник ведь к ним не идет.
 
 
40. Орудия с грохотом рушатся в яму,
     Осаду не снять в укрепленных местах,
     Сакристы оставили жалкую память,
     И ценность их мессы рассыпется в прах.
 
 
41. Блудница по лагерю рыскает зорко.
     Начальник желает от пленной утех,
     Надуть его будет не так уже горько,
     Ей жаль, что из плена не вызволишь всех.
 
 
42. Да, золото фунтов на тридцать потянет,
     Суссет и Лозанну за них предают.
     Шартрезцы Женеву пленят в Монтлемаре,
     Гренобльцы и Дольцы за ними пойдут.
 
 
43. Где ж воздух оглохнет от гула орудий,
     И кровью замараны ризы святых?
     За веру убийством наказывать будут,
     И войны шатают любовь и кресты.
 
 
44. Во всех городах будет злая неделя:
     В Кагор, в Лимож, в Кастрес лишенье придет.
     Что ж! Мытарь с Бордо преуспел в своем деле,
     Раз звон колокольный обжег Перигорт.
 
 
45. С его поражением гибнет эпоха:
     Большой полководец себя потерял.
     Не павшим, а спасшимся жить станет плохо,
     Один непогибший про всех рассказал.
 
 
46. Скорее и лучше готовьтесь к защите,
     Чтоб Тарс не был скопищем жалких руин!
     Туманами Лондон и Нант укротите!
     Погода – защитник жестоких годин.
 
 
47. Он всех устрашал своим яростным видом
     И мраморных статуй касался плечом.
     За ноги повешенный вождь на судьбу был в обиде,
     Такой не заслужит посмертный почет.
 
 
48. И вот над Бордо уж все небо затмили
     Армады железных шмелей и стрекоз,
     И крыши над городом Богу молились:
     Так низко летят эти вестники гроз.
 
 
49. Казнен пред толпой человек и провидец,
     Распятья кострам могут боль сообщать,
     Но мученик Духом Святым был увиден,
     Чтоб мысль и любовь всей земле передать.
 
 
50. Никак азиатские силы не сгинут,
     Раз семь иерархов имеют успех,
     Владыка земли и небес крест не скинет,
     И править Испанией Либре не грех.
 
 
51. В тот день, как баталия будет у Ганга,
     Сам Раджа отважно пойдет на врага,
     Не дав передышки своей же фаланге,
     Которую пленом нельзя испугать.
 
 
52. Стал запах лимона отравой и дымом,
     А ветер гнал дым на отряды солдат,
     Удушье от яда врагу нестерпимо,
     И с города будет осада снята.[68]68
  В этом катрене есть предвидение газовой атаки (или, быть может, атаки с помощью какого-либо иного химического оружия).


[Закрыть]
 
 
53. Бежавшие ищут путей к избавленью,
     Живым барельефом ползут по стене.
     Отец и друзья задыхаются в сильном волненьи,
     Теряет сознание сын, а спасения нет.
 
 
54. Расколоты молнией души и страсти,
     Французы под гнетом тягчайших времен,
     В Италии, в Англии против нас власти,
     Вождя с этой женщиной гонят в полон.
 
 
55. Недаром здесь статуи кровью исходят.
     На башне метался кирпичный петух,
     Убийство тирана пророка прославит в народе:
     Живет в предсказаньях божественный дух.
 
 
56. Солдат-император не знал поражений,
     Победы плодят легионы смертей,
     Но речь его к армии терпит крушенье:
     Язык гибнет в пламени дерзких идей.[69]69
  Некоторые из французских толкователей Нострадамуса видят в данном четверостишии крушение веры французской армии конца XVIII – начала XIX века в своего бога – Наполеона. Катрен этот был очень популярен среди наполеоновских солдат и офицеров, попавших в свое время в русский плен.


[Закрыть]
 
 
57. Прозренье ученых под гнетом запретов,
     Раз зависть невежд обольстит короля,
     Но правдой наложница и королева согреты,
     И обе науке цвести повелят.
 
 
58. Здесь глотки сжигает горячее солнце,
     Сын главного кружит над кадкой с водой,
     Этрусская кровь по земле разольется,
     Плененной же Турция станет судьбой.
 
 
59. За кружку воды отдаем что угодно!
     Ведь всем осажденным так душно в огне.
     Порт близок к паденью, старик чужеродный,
     И к Ницце пора бы пойти Генуе.
 
 
60. Да! Семь с малолетства в заложниках ходят,
     И третий родного ребенка убьет,
     Два сына в бегах и отчаянье бродят,
     Флоренция и Генуя – вот второму оплот.
 
 
61. За то, что его поддержал чужеземец,
     Седого правителя сбили с поста.
     Отмстит сыновей непокорное племя
     Тому, кто пытался Руан предавать.
 
 
62. Взлетит высоко энергичный полковник.
     Часть армии слепо поверит в него.
     Нет принца теперь под дворцовою кровлей,
     Прибежище будет открыто врагом.[70]70
  Есть мнение, что это четверостишие содержит предвидение небывалого взлета Оливера Кромвеля.


[Закрыть]
 
 
63. Вся армия келтов сражалась с Хайландом,
     Военная хитрость сломила врага,
     Но с гор катит камни мужицкая банда,
     И шпагу дубина могла настигать.
 
 
64. Пятнадцать солдат, что в заложники взяты,
     Спасут королю и поместья и жизнь.
     Везде демагоги словами богаты,
     Дела же их склокой и смутой взвились.
 
 
65. Когда дезертиры готовы на подвиг,
     То был император на казнь осужден,
     Страна содрогнется от яростной нови,
     И в крепости много истлевших знамен.
 
 
66. Фонтаны заманчиво искрятся ядом,
     Отраву струит лицемерный привет,
     Теперь Генуе милосердья не надо,
     Семь бритых голов чтят обманчивый свет.
 
 
67. Сатурн, как и Марс, накалились недаром,
     Раз войны жгут местность секретным огнем,
     Искусственный ветер, заправленный жаром,
     Сменяется диском с холодным дождем.
 
 
68. К вам так благосклонна планета Венера,
     Великий султан с африканским вождем,
     А Истр и Рейн в грозовой атмосфере,
     И берег мальтийский пиратов клянет.
 
 
69. Заброшен большой окровавленный город,
     Раз здесь побывал человеческий зверь.
     Аквилия слово дать Парме готова,
     И оцепененье настанет везде.
 
 
70. Увидят вблизи Пиренейские горы
     Великую армию в схватке с Орлом,
     Войне вскроет вены и армии слабость откроет,
     Хоть вождь не повален орлиным крылом.
 
 
71. В колодце покоится жертва ошибки:
     Убили служанку замест госпожи,
     И брошка на платье резвится как рыбка,
     Самой госпоже до венца не дожить.
 
 
72. С Ажана, с Лектора придут Артомиксы,[71]71
  Артомиксы – группа протестантов в Гасконье. Этой группе угрожали религиозные раздоры.


[Закрыть]
     В Сен-Феликсе служат иной Отче наш,
     Несчастья к базанцам в то время проникли,
     Кондон и Марсан на подмогу спешат.
 
 
73. Был силою взбешен великий племянник,
     И грек малодушное сердце растлил,
     А герцог процессом Феррари и Асти поранит,
     Так жизнь пантомиму в слезах воскресит.
 
 
74. Германцы и их боевые наймиты
     Пойдут на английский военный союз,
     Нашествие будет, я верю, разбито,
     Но многие жизни в боях пропадут.
 
 
75. Эпоха его безнадежна для слабых,
     Сильнейший и умный победы стяжал.
     С ним гвардия многие земли разграбит,
     Но в снежной стране победитель пропал.[72]72
  Одни комментаторы «Центурий» полагают, что речь идет о Наполеоне, а другие – о Гитлере.


[Закрыть]
 
 
76. Духовную тьму пронесут перигортцы
     До Роны, до темных ее берегов,
     И проповедь в церкви у нас предается.
     Гасконь и Бибера дают ей врагов.
 
 
77. Крест будет служить единению мира.
     В Европе король миротворцев умрет.
     Властитель Селин рад Италии милой,
     Пиратов к порядку закон призовет.
 
 
78. Здесь ночью беззвездной мечи обнажатся,
     Зря в Парме пришельцы бывали сильны,
     Ведь семьдесят девять лихих чужестранцев
     Погибнут на фронте гражданской войны.
 
 
79. В Марсане, в Наварре нет хлеба ни корки,
     И голод всему угрожает Бордо,
     Тогда даже желудь и винные пробки
     Покажутся жителям вкусной едой.
 
 
80. Огромную траншею близ большой реки прорыли,
     Разделена она водой на пятнадцать частей.
     Пожары кровавые, крики и битвы город охватили,
     Столкновением озабочено большинство людей.
 
 
81. Мгновенно строй лодок становится мостом,
     Солдаты на берег иной перешли.
     Семь сбиты копьем, что отточено остро,
     Брюссель от волненья и страха дрожит.
 
 
82. Замучились кони от быстрого бега.
     В Олтении замки и села горят.
     Хотя их вожак повторяет Олега,
     Ему не отстроить разрушенный град.
 
 
83. Была им проиграна битва ночная,
     От сына родного бежал капитан,
     Ушли его люди, восстать не решаясь,
     И звезды оплачут покинутый стан.
 
 
84. Большой человек погибает в Оксере,
     Он скован, и держат его под замком,
     Его ж подчиненный стал яростным зверем,
     И рок его звездам давно был знаком.
 
 
85. Фальконец мечтал о свободе народа,
     Но пленным на черном верблюде сидит.
     Он возит навоз для чужих огородов,
     И белого черный унизить велит.
 
 
86. Жестокие звезды сойдутся для встречи,
     К величью могучий придет властелин,
     Убийца безвинных, он бесчеловечен,
     Рейн с Эксом под гнетом безумных годин.
 
 
87. Что ж, сын короля стал отличным лингвистом,
     Но с старшего брата корону не сбил,
     Тесть младшего был возмущен и неистов,
     А зять его жизнь и мечту погубил.
 
 
88. Антоний! Какое эффектное имя,
     Но это же, в сущности, жалкий позер,
     Зачем порт Эслей разъяренной волной опрокинет,
     И волны поглотят бескрайний простор.
 
 
89. Все тридцать уже собираются в Лондон,
     И заговор должен сместить короля.
     День выборов новой элитою создан,
     В низинах вкус крови почует земля.
 
 
90. Двум армиям трудно и тяжко держаться,
     В ознобе теперь и Милан и Тицин,
     Здесь нету ни хлеба, ни лука, ни мяса,
     Защитник кору обдирает с осин.
 
 
91. Обманом его отвели от дуэли,
     Не ведали все, кто томится в тюрьме,
     Теперь правит сын, раз отца проглядели,
     Корабль вдали от намеченных мест.
 
 
92. Полощется труп его траурным флагом,
     В петле капитан, но нетленна душа.
     Склонитесь, антенны, волшебною шпагой!
     Пусть ветер завоет во многих ушах!
 
 
93 Змея подползет к королевской постели,
     Ночь видела роды, не лаяли псы,
     Тебя, новорожденный, небо хотело,
     Достигнешь ты славы, величья, красы.
 
 
94. Два брата придут из Испании старой,
     Стал старший грозой Пиренейских вершин,
     Германцы польются кровавою лавой,
     Но все же не им судьбы мира вершить.
 
 
95. Правление двух будет очень коротким:
     Лишь год и семь месяцев длился покой;
     Стрела Армоника младым завоевана волком,
     Правители слышат разбойничий вой.
 
 
96. Сестра у Великой Британии будет,
     Рождения брата ей ждать пятнадцать лет.
     Их путь хоть и славен, но горек и труден,
     Реформы в кровавый наряжены цвет.[73]73
  Поразительное совпадение: Соединенные Штаты возникли в 1776 году, а через 15 лет, в 1791 году, стала республикой и Франция.


[Закрыть]
 
 
97. Крепит Португалию умный правитель,
     Надолго он мир обеспечит стране,
     Он прежних традиций упорный хранитель,
     Такой не подпустит народ свой к войне.
 
 
98. Лангез покрывался волной полушлемов.
     Албанцы проходят сквозь вянущий Рим,
     Кровь, горе, огонь здесь пока что нетленны,
     И вдовий маркизу не слышится крик.
 
 
99. Настанет эпоха невиданных молний,
     Их сын королевы в сраженьях добыл,
     Во Фландрии рвутся последние корни,
     И вот у Испании нет больше сил.
 
 
100. Дворец короля – точно треснувший Факел,
       Ведь с неба летит смертоносный огонь!
       Семь месяцев длятся сраженья и драки,
       Руан и Эрекс под судьбой горевой.
 

ЦЕНТУРИЯ V

 
1. Те двое встречались и спорили в церкви
    (А кельтское завтра в руинах лежит),
    С кинжалом в груди всадник, гибнущий зверски,
    Его схоронили без шума, в тиши.
 
 
2. Их семь против трех, покидающих судно
    (На пире доспехи злорадно блестят),
    А тот, кто два флота водил многолюдных,
    Великим стрелою с поста его снят.
 
 
3. У герцогства будет законный наследник,
    Тосканские воды он видит вдали,
    Ветвь Франции – на флорентийских коленях,
    Морские туманы ее принесли.
 
 
4. Великий бульдог, покидая свой город,
    Был зол на невиданный дикий союз,
    Он шел на охоту с разгневанным взором.
    Медведь! Перед волком держись и не трусь.
 
 
5. Он схвачен за чтеньем фальшивой поэмы,
    И падшая девка лишит его сил.
    Деревни и город душил этот демон
    И черною тенью свободу накрыл.[74]74
  Русские комментаторы Нострадамуса готовы поверить, что речь идет о Дмитрии Самозванце и Марине Мнишек.


[Закрыть]
 
 
6. Итак, над главой его длань кардинала,
    Который молился, чтоб мир наступил,
    Но буря в глазах полководца взыграла:
    Он скипетр левой рукою схватил.[75]75
  Есть комментаторы, которые предполагают, что это – предвидение коронации Наполеона.


[Закрыть]
 
 
7. Гордитесь, Октавий, Антоний, Лапидус:
    Ваш прах потревожен чрез множество лет,
    Металл или мрамор сокровища выдаст,
    Направив в грядущее мертвенный свет.
 
 
8. Шары будут сеять и гибель и ужас,
    В снарядах скрывается смерть и огонь,
    Раз город ночной флот чужих обнаружит,
    Из зданий горящих спасайтесь бегом!
 
 
9. Пленили вождя под высокою аркой,
    Хоть друг и хотел его предостеречь.
    Кто будет рожден бородатою женщиной гадкой?
    Казнь герцога люди бессильны пресечь.
 
 
10. Близ погреба бились и падали люди,
     И тех и других мучат раны и кровь…
     Вождь гибнет, но все же его не забудут:
     Четверка дорвалась до вражьих рядов.
 
 
11. Луч солнца окрасит спокойное море,
     Но Африка ждет грозовых кораблей.
     Сатурн с королевством не хочет быть в ссоре,
     Ждет порт азиатский иных якорей.
 
 
12. Да, заговор помнят женевские волны.
     Предавшую город из мести убьют,
     Но всеми, кто с ней, будет Аугсбург полон,
     И рейнские звери на приступ идут.
 
 
13. Ветвь варваров вырастет в сердце Европы,
     Власть будет у диких и страшных людей.
     От скал Гибралтара до Венгрии волчьи проложены тропы,
     И Бельгии с Францией время седеть.
 
 
14. Да, битва близ Мальты – беда для испанцев,
     Герой африканский их флот разобьет.
     Живым взятый в плен принц с трудом им сдавался,
     И скипетр Рима Петух заберет.
 
 
15. И римского Папу пленили на море,
     Заставив страдать обезглавленный клир,
     Преемник посеет скандал и раздоры,
     И смерть его друга обрадует мир.
 
 
16. Не будут в цене сабианские слезы,
     Раз плоть наша к смерти идет через боль,
     Корсарский корабль нес Фаросу угрозы,
     Родосский фантом входит в грозную роль.
 
 
17. Его заговорщики предали смерти,
     Погиб однорукий и храбрый король.
     Так ночь у Андронны вы зверством измерьте,
     А Кипр и войско почувствуют боль.
 
 
18. Тираны так часто трагически гибнут,
     Напрасно создав гекатомбы из жертв,
     Былые законы все с радостью примут,
     И принца седьмого ждет верная смерть.
 
 
19. Когда золотой был с подмешанной медью,
     Монетный скандал вызвал эту войну.
     Отведают варварской крови созвездья,
     Утрата вождя обезрадит страну.
 
 
20. Да, Альпы узрят восхождение зверя,
     Чья кожа казалась солдатским сукном,
     Тосканцам внезапность внушает доверье,
     И чудо в соседний вернет его дом.
 
 
21. Латинский монарх умер собственной смертью,
     Преемник пожарами был освящен.
     Грабители! Подлому счастью не верьте!
     Палач вам предъявит солиднейший счет.
 
 
22. Вождь молится духам старинного Рима,
     Потом чужестранные дрогнут полки,
     Когда эскадроны в засаде, то ждать нестерпимо,
     Свой красный за красных сражаться привык.
 
 
23. Большой человек в темной Африке будет
     Испытывать ужас, мученья, террор,
     Два спорщика распри свои позабудут,
     Пока примиренье не вспыхнет в костер.
 
 
24. Давно астролог сводит звезды на землю,
     И судьбам истории нужен фонарь,
     Закон и порядок для солнца приемлем,
     Сатурн же полюбит руины и гарь.[76]76
  Есть ученые, которые находят в астрологии эмбрионы интуитивного психоанализа. Есть парапсихологи и специалисты по телепатии, которые полагают, что астрологи былых эпох могли воспринимать и улавливать сверхчувственное вернее и глубже, чем человек, выросший в условиях современной технической цивилизации. Этот и ряд других катренов «Центурий» показывают, что к таким астрологам принадлежал и Нострадамус.


[Закрыть]
 
 
25. Я вижу кресты восстановленных храмов.
     Спаситель Востоку почет воздает,
     А Персию жгут еще свежие раны —
     Почти миллион египтян к ней идет.[77]77
  Этот катрен знатоки Нострадамуса относят то к третьей, то к четвертой мировой войне. В первом случае катрен рассматривается как аллегорическое изображение России, которая выступит в защиту Персии, атакованной арабскими странами; во втором случае Китай и арабские страны объединятся для совместного выступления против России и против Персии. Религиозный подъем будет подсказан будущей России инстинктом национального самосохранения. Сбудется ли это пророчество? Судить об этом дано не нам, а нашим потомкам.


[Закрыть]
 
 
26. Иная династия будет в России,
     Страна за свободу свою восстает,
     Народ, став от горя единым Мессией,
     К расцвету и славе все царство ведет.[78]78
  Совершенно изумительный катрен! Нострадамус предвидел смутное время в России и возрождение страны, которой будет править новая династия, то есть династия Романовых.


[Закрыть]
 
 
27. Военной грозой дышит Черное море,
     Персидской стрелой не задет Трапезунд,
     Фарос с Мителеном – в тревоге и горе,
     И волны восточную кровь понесут.
 
 
28. Кинжал вогнан в грудь, и лицо побелело,
     Нога покалечена, рана в плече,
     Те трое клянутся, что драться поспеют,
     Большой генуэзец боится мечей.
 
 
29. Мне жаль, что свободы они не вернули.
     Их всех оккупирует злобный дикарь.
     Раз дьяволы мост над Дунаем взметнули,
     Италия злится, почуяв удар.
 
 
30. Солдаты Парижа на улицах Рима,
     Опять начались грабежи за мостом,
     Поля, города и поселки покой не обнимет,
     Солдат не разгонишь смиренным крестом.
 
 
31. Всю Аттику держит волна под угрозой,
     Разрушенный мост не расправит крыла,
     Страна, как живая античная роза,
     А прежде классическим мозгом была.
 
 
32. Что ж! Все хорошо под луной и под солнцем,
     Руины, как остов гнилых кораблей.
     Пусть небо скорее к реформам пробьется,
     Седьмую скалу рушит дерзость идей.
 
 
33. Рыданья и слезы на улицах Нанта,
     Свободы скрываются в долгую тень,
     Вождь счел непокорных толпой арестантов,
     И горе сочится из каменных стен.
 
 
34. Кто – джин или демон – бушует в бочонках?
     Чей взрыв разметал облака парусов?
     Блуа, видя флота британского гонки,
     Мир купит за соль и вино с погребов.
 
 
35. Незримо войну поведут англичане,
     В туман и волну зарывается флот,
     Им камнем в желудке град вольности станет.
     И скорбь Средиземное море зальет.
 
 
36. Да, братец сумел для сестры постараться,
     Смешав с минералом ночную росу,
     Старухе тот яд мог лекарством сказаться,
     Сестра же навеки отходит ко сну.
 
 
37. Конец его судьбы трехсот переменит,
     И месяцев двадцать пылает костер,
     Низложен король, но король – не изменник,
     С обмана начнется кровавый террор.
 
 
38. Наследник престола жжет власть бурной жизнью,
     Законы разбиты, и похоть цветет,
     Но думал ли он о грядущем отчизны?
     Пусть лучше Саллистский закон пропадет.
 
 
39. Из города выйдут старинные корни,
     Чтоб новой Этрурии род не зачах.
     Так древняя кровь приучается к нови,
     И мех флорентийский на женских плечах.
 
 
40. Короны и нации ищут единства,
     Смешалась с французской испанская кровь,
     Но может ли прошлое с явью мириться
     И долго ль продержится мост через ров?
 
 
41. Он сам воскресит дух античной культуры,
     И бронзовый век претворит в золотой,
     Уйдут в полумрак замки, статуи, урны,
     Чтоб стать для людей непогасшей звездой.
 
 
42. Марс станет надстройкой над каменной башней,
     О, Франция! Наш Аллоброкс у врагов,
     Ломбардцам ближайшее кажется страшным,
     И Либра под гнетом орлиных кругов.
 
 
43. Столетья! Чертите на траурной карте
     Германию, Рейн, и Неаполь, и Понс.
     Когорты смертей дорвалися до старта,
     Повсюду руины, мир горем зарос.
 
 
44. Схватил кардинала пиратский корабль,
     Чтоб мир, точно парус гнилой, разорвать,
     Но помни, главарь, что мечом или саблей
     Со всеми, кто с Папой, нельзя совладать.
 
 
45. Империю ждет неизбежность распада,
     Который дойдет до Арденнских лесов,
     Сын старший двум выродкам головы сносит для ада,
     И лик ястребиный всем править готов.
 
 
46. Под красною шляпой раздоры и схизмы,
     Избранник в Сабине в том не виноват,
     Он вытерпел гнет виртуозных софизмов,
     И Риму албанцы ущерб причинят.
 
 
47. Великий араб на просторной дороге,
     Но турки его, все равно, предадут,
     Родосом он встречен с тоской и тревогой,
     И труппы из Венгрии зло приведут.
 
 
48. Флот Африки будет встречать парномийцев,
     И ужас грозит и воде и земле.
     Враги своей лютостью станут гордиться,
     И скипетр не любит свистящую плеть.
 
 
49. Нет, он не испанец; из Франции старой
     Тот кормчий, что церковь как судно ведет.
     Противник разбойникам милости дарит
     И все королевство бедой обожжет.
 
 
50. Из братьев с гербом распустившихся лилий
     Один даже Римом хотел завладеть.
     Латинский позор эти годы не скрыли,
     А туркам отрадна армянская смерть.
 
 
51. Богемия, Англия, Польша, дакийцы,
     Я знаю, единый союз создадут.
     Недолго терпенье столпов Геркулеса продлится,
     Барсийцы, тирренцы неволю прорвут.
 
 
52. Изгнанник, прославивший ненависть к трону,
     Вернется, чтоб власть захватить над страной,
     Пускай колесницы в крови не затонут:
     Топтал Ипполитов расцвет роковой.[79]79
  Ипполит в греческой мифология – сын Тезея и королевы амазонок Антиопы. Посейдон встретил его колесницу, окруженный морскими чудовищами. Кони Ипполита так испугались, что обезумели и понесли. Ипполит выпал из колесницы и был убит.


[Закрыть]
 
 
53. Я знаю, что явится новый Спаситель,
     Нет силы, способной разрушить любовь,
     Так слово погибших пророков цените,
     Чтоб вырвалось солнце из древних гробов.
 
 
54. Из Черного моря, с татарского Крыма
     Приходит к французам великий главарь.
     Армяне, Аланы его с миром примут,
     Но Константинополь нашлет кровь и гарь.
 
 
55. Он с войском поднимет арабские страны.
     Великий крепит Магометов закон.
     Гренада свободною быть перестанет,
     Но враг не сожжет италийских знамен.
 
 
56. Нет старого пастыря; новый – совсем не подвижник,
     И выборы станут крушеньем надежд,
     Он гонит добро из церквей и из жизни,
     Такой недостоин священных одежд.[80]80
  Есть точка зрения, что этот катрен имеет прямое отношение к преемнику Папы Сикста Пятого. При этом преемнике статуи Сикста Пятого сбрасывались с пьедестала и усилилась инквизиция.


[Закрыть]
 
 
57. Сойдет он с холмов у Кользье с Авентайном,
     Чтоб армии дать долгожданный сигнал,
     Стремясь между скал за наградою тайной,
     Он славу под солнцем уже потерял.
 
 
58. Крутые вершины щетинятся лесом,
     Плывет акведук в Утикан и Гордон,
     Теперь не узнать в нем Неманского беса,
     Он связан, и мост под защитой мадонн.
 
 
59. Вождь Англии долго стоял у Низмеса,
     Муж рыжеволосый испанцам помог,
     И топчут солдаты на битвенном месте
     Падучие звезды ударами ног.
 
 
60. Что ж! Бритые головы сделали выбор!
     Два пола сравняют огнем и мечом.
     Им совесть за это не скажет спасибо,
     И кровь потечет над горящей свечой.[81]81
  Есть мнение, что в этом катрене есть предвидение Варфоломеевской ночи. Резня гугенотов в Париже началась 24 августа 1672 года, то есть через 6 лет после смерти Нострадамуса. Несомненно, что от проницательного Нострадамуса не укрылось, что Франция идет к новой религиозной войне и что эта война может быть очень трагической.


[Закрыть]
 
 
61. Великий навряд ли считал его сыном:
     Ребенок ведь был от другого рожден.
     От Фера до Джениса дрогнут вершины,
     И Либрой неласковый знак утвержден.
 
 
62. Сатурн ближе к западу, Солнце – к востоку,
     И скалы мрачны от кровавых дождей;
     Война близ Оргона; наказан Рим роком,
     Не радует берег уход кораблей.
 
 
63. Бесхлебье и голод встают с горькой новью.
     В галеры ударит война над волной,
     У Тибра земля наливается кровью,
     И был грабежами нарушен покой.
 
 
64. Сгущаются в небе суровые тучи.
     Сеть бросила тень и в Отон и в Генес.
     С двух башен поля видят двое могучих,
     Как будто на куполе меч, а не крест.
 
 
65. Пришел лишь один, подгоняемый страхом,
     И страстная женщина скрылась из глаз.
     Пусть знать под угрозою скорого краха.
     Большой человек разозлится на власть.
 
 
66. Кто видел, как светится лампа Трояна?
     А рядом разбитый грустит акведук,
     Златой и серебряный сон прерывать еще рано,
     Клад врыт был в давно заколдованный круг.
 
 
67. Да! Не был одетым правитель Перуджи,
     Семеркой он схвачен нагим в темноте.
     Пусть бунт с неудачами скоро подружит,
     И сын и отец смерть несут на кресте.
 
 
68. К водам глубокого Дуная и Рейна
     Приник и большой и упрямый верблюд.
     Вся Рона с Луарой его не приемлют,
     И в Альпах Петух собирает свой люд.
 
 
69. Проснулся уж в нем полководец великий,
     Он золотом славы все войско покрыл,
     Он в Африке гложет древнейшие кости и лики,
     Солдат его отдых и сон заслужил.[82]82
  Некоторые из французских комментаторов Нострадамуса находят, что это – предвидение похода Наполеона в Египет.


[Закрыть]
 
 
70. Ждет Константинополь большое страданье,
     Раз в плен византийцев Восток поведет.
     Союз христиан может снять поруганье,
     Но кто же скомандует: «Смело вперед»?!
 
 
71. Подвластна вся армия воле тирана,
     Но злоба разбилась о водную ширь,
     Семнадцать судов не дорвались до брани,
     И Рона повергнута в праведный мир.
 
 
72. Эдикт благосклонен к любым наслажденьям,
     В законы вольют обольщающий яд.
     Венера мечтает о сладостном зелье,
     Где с солнцем был смешан ночной виноград.
 
 
73. Поруганы будут старинные храмы,
     И дети ограбят своих матерей,
     История ставит еще одну драму:
     Арабов и Польшу покинет еврей.[83]83
  Вот пророчество, которое исполнилось на наших глазах, на глазах людей, переживших вторую мировую войну. После этого катрена даже самые закоренелые скептики находят, что в Нострадамусе, безусловно, что-то есть.


[Закрыть]
 
 
74. Германия станет могучей и сильной,
     Ее укрепляет троянская кровь,
     Народы с Востока смешались бы с глиной,
     Но мощь из возмездья рождается вновь.
 
 
75. Они будут справа, а вождь – на кубическом камне.
     Вершины сияют бессмертным добром,
     Но левой рукою зажженное пламя
     Не гасят суровым и замкнутым ртом.
 
 
76. Шалаш его любит обветренный воздух,
     Отребье поможет его приютить,
     Но Экс, Лилль и Воле не дадут ему отдых,
     И след его время не может забыть.
 
 
77. Когда превратится честь Экклезиаста
     Во время идущих по солнцу часов,
     То церковь падет вместе с правящей кастой,
     И бури приносят нам дикое зло.
 
 
78. Две силы терпели друг друга недолго,
     Тринадцать годов выждал варвар-тиран,
     Корабль государства разбили пороги,
     Хоть вождь был грозою чужих ему стран.
 
 
79. С ним связан восход человечной эпохи,
     Приходит нам давший великий закон.
     Война меж своими при нем не заглохнет,
     Достойный преемник ему не рожден.
 
 
80. Пускай Огмион[84]84
  Огмион – герой кельтской мифологии.


[Закрыть] видит Константинополь,
     И варваров хочет оттуда изгнать,
     Меж ними и Францией вырыта пропасть,
     Нам зло за решеткой придется держать.
 
 
81. Орел пролетает над солнечным градом,
     Оракул семь месяцев знал про поход,
     Стена на Востоке кирпичным взлетит водопадом,
     Семь дней злой противник стоит у ворот.
 
 
82. На милость врага осажденный не сдался,
     И он не откроет ворота врагу,
     Пока Арбуа и Лангез будут с Брешией драться,
     То в Доле засаду врага уберут.
 
 
83. То будет ему испытаньем для власти,
     Вершителю славы и многих побед.
     Три ночи терпел этот родственник счастья
     И в Библии видит спасенье от бед.
 
 
84. Он, видно, забыл городок у залива,
     Где вырос в отверженной темной семье,
     Богатство страны в пустыри для крапивы
     Уже превращается в черном уме.
 
 
85. В скелет превратится женевское поле,
     Страдая от раков, орды саранчи, комаров,
     Развяжет войну чья-то дикая воля,
     И горек был дым от солдатских костров.
 
 
86. Так, трое рук будут с двумя главарями,
     И в городе мало воды питьевой,
     В изгнанье уходит, кто роком поранен,
     Страна примирилась с судьбой горевой.
 
 
87. Сатурн приглашает на грустные танцы
     Страну наводнений: повсюду вода разлилась,
     Зато нас теперь окружают испанцы,
     Раз свадьба троянскую кровь понесла.
 
 
88. Кто помнит его скаловидные формы?
     Зверь виден у моря над желчью песков,
     Ему корабли станут лакомым кормом,
     Савой весь Турин обневолить готов.
 
 
89. И будут обмануты знаменем бунта
     Богемцы с Наваррой и Венгрия вся,
     Надежны ль теперь фер-де-лисские грунты,
     И сможет ль мятеж Орлеан раскромсать?
 
 
90. Грабеж и разбои пройдут по Цикладам,
     В беду попадут и Коринф и Эфес,
     И в Спарте, и в Пелопоннесе жизнь близится к аду,
     Здесь все девять месяцев буйствовал бес.
 
 
91. Во что превратилось афинское поле?
     Стал форум мыслителей рынком лжецов,
     Но кони албанцев их козни расколют,
     И свет, точно чудо, слепит подлецов.
 
 
92. Пяти в тот же срок быть владыками церкви,
     Правленье достигло семнадцати лет,
     В преемники выйдет иной, уж поверьте,
     Кресты не светлеют от дерзких примет.
 
 
93. Меркурий суровой становится силой,
     Так ждите великих реформ под луной.
     Когда королей революцией в Англии било,
     Шотландское пламя взрывалось грозой.
 
 
94. Вождь хочет увидеть германским вассалом
     Брабант вместе с Фландрией, Кант и Бруджес,
     Но он был враждебным разбит идеалом:
     Кавказец взял Вену и замки окрест.[85]85
  Некоторые из русских комментаторов Нострадамуса выражают уверенность, что в этом катрене пророчески предвидены последствия соперничества между Гитлером и Сталиным.


[Закрыть]
 
 
95. Так! Шелест ветвей вызывал эти тени
     Могучей державы, забывшей покой,
     Эгейское море шумит парусами в движенье,
     И трудно к Тирренам пробиться с волной.
 
 
96. Мне жаль обреченных поборников правды,
     Не сбивших замки с воспаленного рта,
     Ось мира ждет крови, сгорая от жажды,
     Чтоб роза из нови могла расцветать.
 
 
97. Рвут уши раскаты свирепого грома,
     Град бьет по Кондону мельчайшим ядром,
     Эдиктом был дух всех изгнанников сломлен,
     И сильное горе металось кругом.
 
 
98. Когда на термометре плюс сорок восемь,
     То варится рыба живою в реке,
     В Бигоре и Берне не хватит запасов на осень,
     Раз звезды горят в сатанинской руке.
 
 
99. Французские власти, я знаю, прибудут
     В Милан и Феррару, в Аквилью, в Кайе,
     Вождь Англии Римом командовать будет.
     Под знаком участливых звезд и планет.
 
 
100. Смертельный огонь падал с гневного неба,
       В костры превращая Тартар с Мозаре,
       Но все ж не избегнет отмщенья отребье
       Тюрингских, саксонских и прочих зверей.