Текст книги "Перерождение (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

  Тем не менее, сейчас Рэйф выбрал официальный способ, как наиболее быстрый. Он ступал по еще живым телам, но не испытывал каких-либо терзаний совести. Все они давно погребены под спудом тренировочных программ, часами психологических тренингов, а главное – реальными заданиями.

  Объект миссии они обнаружили в нескольких метрах от входа в тоннель. По-видимому, тварь как раз спускалась с потолочных перекрытий, когда ее настигла электрошоковая сеть. Тонкая, схожая с паутиной, она окутала массивное тело, лишив его возможности двигаться, а встроенный электрогенератор выдал несколько мощных разрядов.

  Клайв осмотрел тело странного скарабея. За всю свою карьеру он никогда не видел подобного мутанта. Такого проще и рациональнее убить, чем тащить в лабораторию.

  – Ладно, хватай его. Только осторожно.

  У выхода их ждали. К моменту, когда впереди замаячил проем ворот, Дэвис успел порядком взмокнуть. Туша действительно оказалась тяжелая. Зато теперь можно почти расслабиться. За оставшиеся семь минут, пока действует камуфляж, они легко успеют выбраться из чаши.

  Ящик оказался точь-в-точь под размер скарабея, словно в штабе заранее знали его габариты. Или действительно знали?

  – Отходим, – проговорил Клайв.

  Он сам успел сделать всего несколько шагов, когда услышал звук хлесткого удара, и идущий в десяти шагах боец вскрикнул, выгнулся, а потом его тело резко взметнулось над землей.

  – Хвощ! – раздалось в наушниках.

  – Бегом! – крикнул Дэвис.

  Ну что за невезение?! Откуда он взялся? Неужели среагировал на всеобщее беспокойство и притащился откуда-то с периферии? По сути, хвощ, или, как правильно его называли 'Flexibile Lancea' – Гибкое копье, – даже не был зверем. Ученые обычно сравнивали его с подобием сооружения – одним из многочисленных органов колонии. Представить только – оборонительное сооружение, которое способно самостоятельно выкапываться и передвигаться. Но что самое неприятное: тварь также обладает эмпатией. А атакует длинным, эластичным щупальцем с огромным когтем на конце.

  Теперь оставалось полагаться на скорость собственных ног и точность засевших на краю чаши стрелков.

  Снова звук, словно ударили плетью по уже рассеченной плоти, с чавкающим звуком. И еще один Рэйф отлетает в сторону, насаженный на костяной коготь, словно на шампур. Вот оно, настоящее веселье, тут уже все привычно. Вполне обычные твари. Больше не спят, прозрели и двигаются гораздо быстрее человека. Выход один – отстреливаться и ни на мгновение не сбавлять скорость. Хвощ не может одновременно атаковать и преследовать, а чтобы выкопаться, ему нужно время.

  В стороне с земли поднялась стая кайтенов – раздутые, покрытые огромными зелеными гнойниками, бестии отдаленно напоминали костяных гончей, если бы тела тех имели чуть больше плоти, начали гнить и при этом вспучились от накопленных внутри газов. Сами не атакуют, умирают быстро – все бы хорошо, если бы не начинка из сильнейшей кислоты, способная насквозь прожечь броню осадного танка. Твари рванули наперерез бойцам, несущим ящик. Плохо, очень плохо! Таких нельзя подпускать близко!

  – Кайтены! Слева! – прорычал Клайв в эфир, открывая огонь.

  Двух тварей тут же срезало. Они зарылись мордами в землю, взорвались, разметав вокруг себя зловонные лужи зеленоватой субстанции. Вслед за ними последовала еще одна бестия.

  Еще немного – и зона контроля хвоща будет преодолена.

  Клайв убил еще одного кайтена, с мрачной удовлетворенностью отметил последнюю тварь, прицелился. Он заметил, как в ногу бойца, толкающего ящик сзади, воткнулась костяная игла – в дело вступили жнецы. Человек моментально сбился с ритма, споткнулся – и тут в него влетела живая, начиненная кислотой бомба. Кайтен взорвался, лишь коснувшись человека. Адская смесь брызнула на скафандр, частично захватила накренившийся ящик. Боец взвыл от боли, но его крик тут же оборвался.

  Дэвис бросился к ящику, подхватил его. Еще не потерявшая активность, кислота насквозь проела перчатки, впилась в ладони. Рэйф зашипел, но рукояти не выпустил.

  К границе, за которой хвощ уже не мог уловить присутствие противника, добрались трое из семи Рэйфов. Тяжело дыша, время от времени оглядываясь, они поднимались по склону. Рядом в утрамбованную почву втыкались иглы жнецов, но основная опасность определенно осталась позади. Бойцы на краю чаши сняли особенно ретивых тварей, остальные отстали.

  Если их и преследовали в лесу, то безрезультатно. Сканеры не показывали никаких проявлений Улья. По сути, миссия окончилась успехом, но Клайв Дэвис не ощущал радости или удовлетворения от хорошо проделанной работы. За один раз потерять четверых Рэйфов – случай экстраординарный. И ладно бы при работе в сверхсложных условиях. Так нет – рядовой завод, рядовой гарнизон скарабеев. Что это? Некомпетентность его как лидера? Слишком большая самоуверенность? Рано почувствовал победу?

  Клайв стоял возле изъеденного кислотой ящика и не мог найти ответа. Возможно, он простоял бы так до утра, если бы над головой не послышался шум снижающегося транспортника.

  Глава 5.

  Макс открыл глаза: все расплывается, мутная белесая пелена скрывает окружающую обстановку. В ушах тонкий звон. Рядом кто-то разговаривает, но слов не разобрать. Сколько он спал? Что случилось? Так, сосредоточиться, насколько это возможно. Мышцы сводит судорогой, трудно дышать. В голове медленно ворочаются мысли вперемешку с остатками сна. Не сна – кошмара. Кровавого и жестокого. Такого натурализма он не видел ни в одном фильме, ни на одной фотографии. С чего бы разум выдал подобные образы? Расчлененные человеческие тела, кровь, вывернутые внутренности, тучи роящихся мух и тяжелый запах смерти. Но отчего-то все это там, во сне, не вызывало недоумения или отторжения. Это казалось правильным. Больше того...

  'Нет, чушь какая!'

  Он попробовал пошевелиться. Тело не слушалось, зато голоса сделались громче.

  'Неужели авария? Машина, неторопливая прогулка в... уже и не вспомнить. Потом буря и... что-то очень холодное. Где Женя?!'

  Отголоски кошмара не желали покидать голову. Продолжали возвращаться какими-то нереальными образами странных животных. Животных ли? Они больше походили на демонов – жестоких и беспощадных. И снова странное чувство: они походили на демонов, которые с готовностью подчинялись его собственным приказам.

  'Наверняка последствия наркоза или каких-то лекарств'.

  – Осторожно... без моей команды не стрелять...

  Голос мужской, немного взволнованный. Вокруг топот, отрывистые выкрики. Потом металлический скрежет – и мир начал поворачиваться. Оказывается, он все это время лежал на каком-то основании, которое теперь медленно принимало вертикальное положение.

  – Как думаете, получилось? – на этот раз говорила женщина.

  – Трудно сказать... Расшифровка сигналов мозга еще не готова?

  – Еще минута... Ой! Вы только посмотрите в его глаза! – воскликнула женщина.

  – Я все вижу, – благосклонно ответил мужчина. – Тем не менее, не будем торопиться.

  – Конечно, профессор!

  Муть перед глазами постепенно рассеивалась. Стали видны очертания людей, каких-то приборов. Так и есть – операционная. Но к чему вооруженная охрана?

  Макс попытался повернуть головой, но что-то мешало. То ли тело все еще не слушалось, то ли он надежно зафиксирован.

  – Если вы меня понимаете, моргните два раза.

  Вперед вышел пожилой мужчина в белом халате, щуплый, с нездоровой желтоватой кожей, лысиной, но с удивительно проницательным взглядом. Похоже, именно его голос Макс услышал, когда очнулся.

  Что ж, можно и моргнуть.

  – Он понимает! – восторженный женский голос, но его обладательница вне поля зрения.

  – Сади... – делано сердито нахмурился мужчина.

  – Простите, профессор. У нас получилось!

  – Разрешите представиться, меня зовут Доминик Тейлор, – медленно проговорил мужчина. – Это, – он обвел рукой вокруг себя, – мой дом, моя жизнь. Вы понимаете, что я говорю?

  Макс снова дважды моргнул.

  – Профессор, расшифровка готова! – женщина плохо скрывала захлестывающую ее радость.

  – Минуту, я сейчас вернусь, – Доминик Тейлор шагнул в сторону и пропал из виду. Где-то за плечом почти сразу возникло шумное шушуканье.

  Теперь Макс видел только часть палаты или, скорее, довольно просторного зала: белые, словно затянутые матовой клеенкой, стены; дневной свет из-под высокого, куполообразного потолка, но светильников не видно; идеально чистый пол с протянутыми жгутами кабелей. Два охранника в странной форме: комбинезон, по всей видимости, из толстой плотной ткани серо-голубого цвета, с непонятными нашивками и металлическими накладками, от которых кое-где отходят жгуты проводов. Но сильнее удивило их оружие – нечто вроде винтовок, но явно очень технологичное. Таких Макс никогда прежде не видел... Или видел? В голове настойчиво билось смутное воспоминание...

  Перед самым лицом, на расстоянии примерно тридцати сантиметров, маячил стеклянный глазок на гибкой ножке – похоже, видеокамера.

  Шумное шушуканье за плечом стихло внезапно.

  – Вы знаете, кто вы? – профессор вновь появился в поле зрения. – Вы помните, что вы делали, скажем... последний месяц?

  – Мы попали... – Макс замолчал, не договорив фразу. Голос! Его голос мог бы принадлежать какому-нибудь большому хищнику – льву или тигру, если бы тот умел говорить.

  – Что же вы? Продолжайте, – подбодрил Доминик Тейлор.

  Макс сглотнул, облизал губы. Что-то не так. Зубы! Они изменились. Это больше не обычные человеческие зубы, а настоящие клыки. И губы – кожа на них словно каменная. Макс почувствовал, как его охватывает паника. Что с ними сделали?!

  Видимо, удивление отразилось на его лице. Профессор загадочно ухмыльнулся, крикнул в сторону:

  – Сади, будь любезна – планшет состояния.

  – Вы уверены? – в голосе женщины звучало сомнение.

  – Разумеется. Давайте. А для всех еще раз напоминаю – пациент эмоционально нестабилен и может представлять опасность, даже неосознанно для самого себя. Приготовить транквилизатор, быть начеку.

  Что-то во всем этом неправильно: медицинский кабинет, вооруженные люди, странное поведение профессора... Особенно его последние слова. Он говорил так, словно Макс – бешеное животное, которое может вырваться на свободу и кого-нибудь покусать.

  – Вероятно, вам будет неприятно то, что вы сейчас увидите, – произнес Доминик Тейлор. – Крепитесь. Помните, теперь вы человек, и мы не отдадим вас обратно Улью!

  До сознания Макса не успел дойти смысл услышанных слов, когда профессор нажал на планшете несколько кнопок, а потом развернул к нему матовую поверхность строгого прямоугольника.

  Нет, это не было шоком. Макс потерял дар речи, перестал дышать. С экрана планшета на него смотрело нечто... В чертах лица довольно легко угадывались прежние, знакомые черты, но насколько же они изменились. Лицо походило на восковую маску, вылепленную невероятно талантливым и столь же безумным мастером. Кожа бледная, с зеленоватым отливом. Вокруг залитых алым глаз – темнеющие до черноты разводы, словно от долгого недосыпа. Губы черные, эта же чернота распространяется от овала лица и дальше, переходя в какие-то наросты, образующие подобие ощетинившегося острыми гранями открытого шлема с парой коротких рогов. Плечи закрыты мощной броней, похожей на костяной панцирь – темно-серый, неоднородный, словно застывшая лава. Такие же пластины на груди. Шея защищена костяным же воротником. Вокруг лба металлический обруч, плотно фиксирующий голову. Вот почему не удавалось пошевелиться. Вероятно, подобные фиксаторы располагаются по всему телу.

  – Что это? – выдавил из себя Макс. Звук собственного голоса снова резанул по ушам.

  – Это вы, – любезно пояснил профессор и убрал 'зеркало'. – Сейчас ваш разум перегружен. Вы пережили сильное потрясение. Мозгу необходимо время, чтобы вернуться к нормальной работе. А пока вы можете почувствовать небольшую головную боль, галлюцинации, возможны провалы в памяти. Спешу вас сразу успокоить. Мы способны контролировать ваше психическое состояние. Я намеренно показал вам ваш нынешний образ. Чем скорее вы с ним свыкнетесь, тем плодотворнее будет наша с вами дальнейшая работа.

  До сознания Макса доходила хорошо если половина сказанного Тейлором. Остальная часть рассеивалась бессмысленным гулом.

  Ему стало невыносимо душно. В голове возник эпицентр боли – и он ширился с каждой секундой.

  – Профессор, резкий выброс адреналина в кровь! – услышал он обеспокоенный женский крик.

  – Это пройдет...

  Заинтересованная улыбка на желтом лице выводила Макса из себя. Профессор явно с большим воодушевлением наблюдал за объектом своих экспериментов. Сволочь!

  Макс чувствовал, как ставшая почти невыносимой головная боль пробуждает в теле знакомые, но будто давно позабытые инстинкты. Инстинкты охотника, убийцы...

  С черных губ сорвался глухой рык.

  – Держите себя в руках! – профессор наставительно поднял палец. – Руководствуйтесь, прежде всего, разумом. Инстинкты в вас еще слишком сильны. Боритесь с ними!

  Тело наливалось силой. Макс уже почти не осознавал происходящего с ним. Откуда-то пришло знание о количестве людей в лаборатории. Шестеро – четверо мужчин, две женщины. Одни напряжены, другие испуганы...

  – Вы должны бороться! – снова говорил Тейлор. – Мы не сможем вам помочь, если вы сами этого не захотите!

  Страх людей пьянил, еще больше затуманивал голову.

  – Профессор!.. – испуганный женский крик.

  – Нет, рано! Он сам должен справиться.

  Макс непроизвольно подался вперед, отдавшись захлестывающей волне мощи. Раздался надрывный металлический скрип.

  – Вы человек! – где-то на самой периферии сознания отпечатались слова человека с желтым лицом. – Вы не принадлежите Улью! Не дайте ему снова взять верх! Вы человек!

  Понятие ' Улей' вызывало в голове смутные ассоциации с чем-то далеким и утраченным, с чем-то таким, что значило неимоверно много. Перед внутренним взором возник смутный образ бесконечной равнины, покрытой сплошным слоем слизи. Отчего-то равнина манила к себе. Там дом. Там те, кто всегда откликнется его приказу и послушной волной покатится хоть бы даже в испепеляющий огонь сверхновой звезды. Макс снова слышал вкрадчивый, похожий на музыку голос. Голос тянулся из бесконечной дали, но все же достигал сознания. Голос звал, он печалился о потере, но надеялся на скорейшее воссоединение.

  Новый рывок. Стальные крепления поддаются, стонут. Еще немного – и каждый из присутствующих на собственной шкуре почувствует ярость генерала Улья. Вспышка перед глазами – растерзанные тела солдат в искореженной броне устилают бетонный пол небольшой комнаты. Еще вспышка – обезглавленное человеческое тело в жидкой грязи. Еще одна – почерневшие скелеты, впаянные во все еще алеющий металл.

  Что это? Он помнил эти сцены. Помнил десятки других, и на всех – смерть. Жестокая и дикая в своей необузданности.

  Голос продолжал шептать, но странно: чем отчетливее становился этот зов, тем чаще перед глазами мелькали кровавые сцены.

  Осознание пришло внезапно, ударило мощью стенобитного тарана. Причиной каждой из увиденных смертей является он сам. Не голос – он сам или послушные его приказу твари. В груди родился холод и тут же распространился по всему телу, гася мощь, норовившую вырваться на свободу.

  Нет! Он больше не пойдет на поводу у чужого сознания!

  Холод в груди обернулся ледяным комом, сковавшим легкие. Воздух застыл. Макс раскрывал рот, но не смог вздохнуть.

  – У него получается... – донесся издалека тягучий голос.

  Он все же оторвет им головы, но уже по собственной инициативе, вот только придет в себя.

  Зов в голове возрос до оглушающей какофонии. Он разрывал разум, дробил на части сознание, подминал под себя волю. Макс чувствовал, как теряет контроль над телом, как растворяется в миллионах горящих яростью точках... и закричал. Легкие разлетелись ледяными брызгами, разорвали грудную клетку, дав волю душившему отчаянью и злобе.

  Когда он снова обрел возможность воспринимать действительность, то увидел уставившихся на него людей в белых халатах, а также пару стволов. Судя по напряженным лицам охранников, они готовы стрелять, только дай повод.

  – Как вы себя чувствуете? – с интересом спросил Доминик Тейлор.

  – Скольких я убил? Где моя жена?

  Голос такой, словно сошла горная лавина.

  – Это сейчас неважно. Вы молодец. Я знал, что вы справитесь. Теперь все пойдет легче. Уверяю вас. Прошу запомнить главное – ваша ярость все еще потенциально способна вернуть вас под контроль Улья. Контролируйте свои эмоции. Сейчас вам необходим отдых.

  – Где моя жена?! – повторил вопрос Макс.

  – О ней будет отдельный разговор. Но не сейчас.

  Профессор обернулся к помощникам:

  – Пациент нуждается в отдыхе. Позаботьтесь о нем. Продолжим утром. Всем спасибо! Все хорошо поработали и, без сомнения, заслужили приличную премию, – желтое лицо расплылось в улыбке.

  Тейлор развернулся спиной и уже направился к двери, когда палату огласил звук сирены, а голос под потолком сообщил:

  – Внимание всему персоналу – это не учебная тревога. Несанкционированное проникновение в блок 'С'. Это не учебная тревога!

  – Этого еще не хватало! – с досадой бросил профессор. – Вы, двое, – обратился к охранникам, – не спускайте с него глаз. Считайте, что это самый ценный прототип в Республике. Намек понятен?

  – Да, сэр! – отрапортовали в один голос.

  – Отлично! Сади, бегом к основному блоку! Половину наряда сюда, половину в технический отсек! Надеюсь, ты понимаешь, что им надо охранять?!

  – Да, профессор! – торопливый ответ и звук удаляющихся шагов.

  – Остальные – пациента в бокс. Данные тестов сохранить, потом обесточить систему!

  Зал наполнился торопливыми шагами, произносимыми вполголоса репликами. Если кто-то из персонала и поддался панике, то очень умело это скрывал. Макс услышал металлический скрежет, и мир вновь вернулся к горизонтальному положению. Потом стол, на котором он лежал, вздрогнул, мягко покатился назад. Очень хотелось спросить – что же все-таки происходит? Оказаться в случае серьезного нападения беспомощным – приятного мало. А судя по отданным командам профессора, с охраной, непосредственно в зале, туго. Неподготовленными подошли к эксперименту с самым ценным прототипом...

  Макса ввезли в небольшую комнату с голыми стенами и низким потолком. Стол остановился, послышались металлические щелчки.

  А потом за стенами зала раздалась стрельба, сопровождаемая раскатистыми хлопками.

  – 'Д-восемь'?! – донеслось из зала.

  – Похоже на то. Только Кондоров нам не хватало.

  Макс дернулся. Если во время недавнего приступа ему практически удалось освободиться от сдерживающих тело фиксаторов, сейчас самое время довершить начатое. Он снова почувствовал разливающуюся по телу мощь, сосредоточился на правой руке, потянул. Металлический скрежет потонул в шуме сирены и почти вплотную приблизившихся выстрелах. Рывок – и рука резко взлетает перед глазами. Несколько мгновений, чтобы осмотреть ее: жгуты мышечной ткани – темно-красной, будто бы и не покрытой кожей, видны отдельные волокна. Даже на вид ткань жесткая, словно стальные канаты. Кроме того – сверху костяные пластины, вдоль наружной стороны предплечья испещренные зазубренными шипами. На пальцах когти, наподобие птичьих, кривые и острые.

  Макс застонал, однако с губ сорвалось только нечто вроде приглушенного рыка. Хотелось завыть! Не позволяя себе раскиснуть, он рванул вторую руку. Потом сорвал фиксатор с головы и груди. Теперь можно сесть, осмотреться. Комната – металлическая коробка, три на три метра с одной зарешеченной стороной. Видно мало, но понятно одно: люди в халатах торопятся закончить важную для них работу.

  Его заметили. Охранник, стоящий у широкого пульта в нескольких шагах от клетки, что-то выкрикнул, вскинул винтовку.

  – Не стрелять! – крик донесся из глубины зала.

  В следующее мгновение потолок взорвался сразу в нескольких местах. Огненные вспышки расцвели на идеально-белом покрытии кроваво-грязными разводами. Вниз посыпались обломки конструкций, опустились клубы дыма. Кто-то закашлялся.

  Макс с остервенением ухватился за ножные фиксаторы, отбросил их стороны. В стену у плеча воткнулось несколько пуль. Похоже, охранник все же выстрелил... но у пульта его уже не видно – зал наполнялся удушливым дымом.

  В воздухе родилось шипение. Оно спускалось с потолка и стихало металлическим грохотом, вслед за которым следовали выстрелы. Сирена смолкла, подавившись на полузвуке. Прямо перед решеткой комнаты опустилась массивная тень, из-за спины которой вырастали огненные крылья. Крылья вспыхнули и погасли, ненадолго разогнав дым последним выхлопом.

  Кондор! Макс узнал его сразу: знание просто появилось в голове. Республика использовала этих солдат в качестве быстрой наступательно силы, мгновенных диверсий на базу врага. Обладая скафандрами серии 'Феникс' со встроенными прыжковыми ранцами, Кондоры обычно совершали стремительные вылазки, призванные вызвать неразбериху и панику среди технического и обслуживающего состава противника, а также уничтожить хозяйственные постройки и коммуникации.

  Макс кубарем скатился на пол. Здесь, в пустой коробке, даже негде спрятаться. Кондор повернул к нему лицо – шлем-маска, формой напоминающая обычный противогаз с парой расходящихся в разные стороны гофрированных шлангов. Несколько секунд промедления, будто человек решал, как поступить со странным заключенным, а потом пара крупнокалиберных пистолетов уставилась в его сторону.

  Сдвоенный выстрел.

  Макс дернулся, попытался уйти с линии огня. Его отбросило на стену. Боль резанула разум. Одна пуля попала в ключицу, другая ушла в стену. Ярость вспыхнула белым пламенем. Зверь снова поднял голову, правда, на этот раз Макс не дал взять ему верх. Не дожидаясь повторных выстрелов, он ухватился на стол и рванул его на себя что было сил. Механизм привода столешницы не выдержал, скрежетнул, на пол посыпались шестерни, куски разорванного металла. Два миллиметра – не бог весть какая защита, но все же лучше, чем ничего.

  Кондор склонил голову набок, махнул пистолетом, призывая не останавливаться. Макс стиснул зубы. Этот закованный в металл урод развлекается! Вроде как дает шанс. Еще бы – хорошо быть великодушным, имея пару пистолетов и зная, что мишень никуда не денется, ничего не сделает.

  Макс взялся за узкую сторону щита, поставил его перед собой и начал медленно отходить в сторону. Он понятия не имел, что будет делать, но спокойно стоять и ждать расстрела не собирался. Кондор снова поднял пистолеты. Казалось, бушующая в зале схватка его нисколько не беспокоит.

  Выстрел – нога в районе бедра взорвалась кровавыми брызгами. Непроизвольно с губ сорвался звериный рык. Макс резко отвел руку с зажатой в ней столешницей назад, с места прыгнул к решетке, ударил. Кондор почти успел среагировать. Он отшатнулся назад, но двухмиллиметровая сталь уже вылетела между прутьями решетки и врезалась ему в маску. Двухметровый гигант пошатнулся и с грохотом рухнул на пол. Рядом промелькнула фигура в белом халате.

  Доктор Тейлор? Профессор? Он здесь откуда?

  Мужчина с серым лицом – куда делась желтизна?! – бросился за угол комнаты, и почти сразу прутья решетки медленно поползли вниз.

  Кондор завозился на полу, с трудом встал на колени и несколько раз выстрелил в ту сторону, где скрылся профессор.

  Макс еле дождался, пока между потолком и прутьями появится зазор, прыгнул. Он действовал на одних рефлексах, тело само подсказывало пределы возможностей. Словно заправский прыгун в высоту, он перелетел над прутьями, вытянувшись в струнку, мягко приземлился в нескольких шагах от Кондора, тут же ушел в перекат. Кондор больше не хотел играть – открыл огонь с двух рук. Но теперь преимущество появилось у Макса. Налегке, несмотря на два ранения, он передвигался значительно быстрее закованного в броню человека.

  Еще один перекат, нырок вперед. До цели три шага – можно преодолеть одним прыжком. И в прыжке же кулаком в маску. Глухой стон. Кондор уронил пистолеты, потянулся руками к голове. Поздно! Резко и хлестко – еще раз в место первого удара! Маска треснула, из-под шейного сочленения брызнула кровь. Массивное тело несколько раз дернулось, рухнуло лицом вниз.

  Макс бросился к профессору. Тот лежал возле небольшого пульта, в спине три отверстия. Перевернуть. Видок не для слабонервных. На выходе пули вырвали целые куски мяса, превратили грудь несчастного в кровавое месиво.

  Что ж, спасибо за помощь. Кто-нибудь еще жив?

  Сквозь дым Макс смог рассмотреть несколько крупных теней. Со всеми вряд ли удастся справиться. Где же охрана?

  Он пригнулся, скользнул к ближайшей тени. Вскоре та обрела вид нового Кондора. Свой или чужой? Разбираться некогда. Прыжок на спину между соплами – все еще обжигающе горячие. Ничего, вполне терпимо. Удар сверху по голове, еще один и еще. Теперь отпрыгнуть, пока тело противника заваливается на бок.

  Он почти полностью доверился инстинктам. Зверя в себе можно контролировать, дав ему свободу делать то, что он умеет лучше всего, – убивать. Мучиться совестью можно и потом, когда собственной жизни ничего не будет угрожать. А пока – охота, привычная и расчетливая.

  Макс двигался по залу, прячась в клубах дыма. Цвет его собственной брони как нельзя лучше подходил к оттенкам темно-серого. Он сам превратился в тень – почти неосязаемую, но смертельно-опасную.

  Нога уже не болела, а кровь остановилась. С ключицей хуже: вероятно, пуля задела кость, но тоже терпимо. Что главное – рука полностью функционирует.

  Он сделал еще пару удачных рывков, когда оставшиеся Кондоры разобрались что к чему. Бросив розыски лаборантов, они все свое внимание сосредоточили на подстерегающей в дыму опасности. Но закованный в металл человек не способен соперничать с порождением Улья в искусстве бесшумного передвижения.

  Неизвестно, сколько бы длилась взаимная охота, если бы в стене зала не образовалось новое отверстие. Очередной взрыв сотряс пол, ознаменовав появление новых участников смертельной игры. Видимо, охрана все же нашла способ проникнуть в зал. Странно, что не через дверь. Закованные в тяжелую броню пехоты, охранники вбегали по двое, держа наизготовку штурмовые винтовки. Нагрудные прожекторы рассекали дымовую завесу.

  Кондоры среагировали мгновенно. Прыжковые ранцы выплюнули сгустки пламени, поднимая своих владельцев к потолку. Двоих тут же срезали перекрестные очереди, двоим повезло больше. Они успели скинуть гранаты. Зал наполнился грохотом, осветился яркими всполохами. Нескольких охранников разметало по полу, но это нисколько не смутило остальных. Трассирующие очереди взметнулись вверх, прерывая полет последних диверсантов.

  Все закончилось?

  Макс медленно отступал, выискивая глазами пути к спасению. Ему не улыбалось оказаться в одиночестве за стенами этого зала, но что, если ребята с винтовками не в курсе экспериментов профессора Тейлора? А если и в курсе, то как отнесутся к свободно разгуливающему по залу объекту эксперимента?

  Один из лучей резко пошел в сторону, скользнул к его телу. Макс отпрыгнул, и тут же в пол, где он только что стоял, врезалась очередь.

  Вопросов больше нет. Как же все сложно!

  Теперь он метался по залу, став центром настоящего светового шоу. Прожекторы сразу десятка скафандров дырявили заметно рассеявшуюся дымную пелену. Пока удача была на стороне Макса, и ему удавалось избегать новых ранений, но долго эти игры продолжаться не могли. Цепь медленно замыкалась, и скоро придется сделать неприятный выбор: либо позволить пристрелить себя, либо прорываться. Жаль, потолочные перекрытия располагаются слишком высоко, не добраться.

  Сам того не заметив, он оказался рядом со своей клеткой. Теперь прожекторы скользили по нему почти непрерывно, но никто не стрелял. Возможно, узнали и не хотят попортить шкуру ценного пациента. Но тогда почему не предложат сдаться или хотя бы не двигаться? Более вероятным казалось желание охранников взять его живым, но не как человека, пусть и бывшего, а как одного из существ Улья.

  Профессор Тейлор лежал на боку. Странно, когда Макс уходил, оставлял его лежащим на животе. Или это уже память подсовывает неверные воспоминания? Все может быть, учитывая ту кашу, которая сейчас царит в голове.

  Дальше отступать бессмысленно. За спиной монолитная стена.

  Макс остановился у тела профессора. Того явно обыскивали – карманы вывернуты, халат расстегнут.

  Кто успел? Кондоры?

  – Не двигаться! – разнеслось по залу.

  В усиленном динамиками голосе слышится не то презрение, не то брезгливость.

  Макс поднял руки, но при этом развернулся полубоком к охраннику, со стороны которого прозвучали слова. Ноги напряглись, готовые в любое мгновение отбросить тело с линии возможной атаки.

  – На колени!

  Руки непроизвольно сжались в кулаки, но теперь уже дергаться поздно: Макс стоял в круге света, образованном пересечением множества световых лучей.

  – У тебя три секунды! Не подчинишься – будешь уничтожен.

  – Да он не понимает ничего... – послышалось сбоку.

  – Новая тварь! И стоило его тащить сюда... – еще один голос. – Давно сжечь пора!

  – Раз... два...

  Макс опустился на колени.

  – Руки за голову, не шевелиться!

  Что ж, если не пристрелили сразу, значит, есть приказ взять живым.

  Стоя на коленях со сцепленными на затылке руками, Макс ощущал себя преступником. Вот только вряд ли ему положен защитник и суд вообще.

  Сзади послышались тяжелые шаги, лязг, словно одна нога бронескафандра повреждена. Макс спиной ощущал приближение чужеродного существа. Легкий поворот головы – и тут же на затылок обрушился сокрушительный по силе удар. Перед глазами помутилось, но сознание не исчезло. Напротив, затаившийся внутри зверь ожил. Почуяв ослабевшую концентрацию человека, он рывком поднял тело, занес руку для удара.

  – Нет!

  Надрывный женский крик подействовал подобно ведру холодной воды. Зверь снова нырнул в тень, уступив место оглушенному человеку.

  – Не трогайте его!

  Откуда-то из-за клетки вынырнула хрупкая фигурка в белом халате, бросилась в круг света.

  – Мэм, не мешайте операции. Отойдите, – на этот раз голос раздраженный.

  – Нет, вы же убьете его. Он – ценный образец!

  Макс взглянул на девушку – темные волосы всклокочены, руки прижаты к груди.

  – Я опасный образец, – проговорил Макс. – Лучше отойдите.

  – Нет! – ее лицо вспыхнуло. – После профессора Тейлора я являюсь начальником исследовательской группы. А раз уж вы все находитесь на территории института, – она обвела взглядом круг охранников, – будьте любезны следовать моим приказам.