Текст книги "Перерождение (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

  Но даже с подобной поддержкой опасность для нее самой не миновала: еще одна пуля попала в бедро, другая насквозь прошила предплечье. Но боли почти нет.

  Она почти успела среагировать на нарастающий гул. Сверху рухнула огненная волна. Сердце Улья почувствовала, как воздух вокруг накаляется, а тело начинает гореть. Разрывая сухожилия, с пронзительным криком она вырвалась из огненного плена. Легкие пылали, словно жидкий огонь наполнял их до краев. Перед глазами мельтешили цветные круги.

  Те, кого она так ждала, пришли неудержимым потоком. Образовавшаяся на месте взрыва тягача воронка внезапно разродилась десятками тел. Ловчие пауки лезли из глубины каменной породы. Несколько из них тут же направились к своей повелительнице, заслонили ее телами, пока та приходила в себя. Они не дрогнули, когда по ним полоснули перекрестные очереди, когда один из них начал заваливаться оттого, что его тело медленно тлело в жаре бьющего рядом потока пламени.

  Круги перед глазами все еще не улеглись, но в голове прояснилось.

  Где-то в небе раздался гул стартующего Грифона. За ним почти сразу еще один.

  Откуда здесь истребители?! Разведка ни разу не показала наличия на базе столь сложных машин.

  Плохо, но пока не критично. У Пастырей имеется поддержка из нескольких амфиптеров. Атаку двух Грифонов они отобьют, но вот если истребителей больше, тогда все может повернуться очень нехорошо.

  Только бы ветер не оказался слишком сильным и холодным. Резкие порывы вполне могут свести на нет все усилия амфиптеров. Они просто не смогут противостоять ледяной буре.

  Сердце Улья резко поднялась и тут же метнулась в сторону воронки. Взрыв и последующее действие кислоты превратили внутреннюю стену в оплавленный кусок металла, через который без проблем перебирались десятки пауков. Еще несколько пуль ударили в ее спину, но не пробили броню, уйдя по касательной.

  Не добежав до воронки нескольких метров, Сердце Улья высоко подпрыгнула, раскрыла крылья – и чуть было не рухнула в черную бездну. Огненная волна, в которой она только недавно искупалась, сильно опалила крылья. Кожа на них пошла пузырями, кое-где обуглилась. Поток ударившего в крылья воздуха чуть было не превратил планирование в падение. Испытывая сильную боль, Сердце Улья все же добралась до противоположного края воронки. На спине словно разожгли пару тлеющих факелов.

  Боль подстегивала. Остановись – и она накроет с головой. Скорее, успеть до старта остальных Грифонов!

  Еще в полете она увидела зависший над базой истребитель Республики. Он как раз заканчивал трансформацию и вскоре сможет уйти в небо.

  Еще один!

  Сердце Улья до скрежета сжала зубы. Она отлично знала, на что способны эти машины. За основу Грифонов ученые Республики взяли успешно используемые осадные танки, а именно – их способность к трансформации. Но если танки могли действовать только на земле, то Грифоны стали основным средством огневой поддержки и на земле, и в воздухе. Эти машины могли в считанные минуты изменять свою функцию в бою. От штурмующего наземные укрепления робота перейти в режим истребителя – и тут же подняться над землей.

  С тремя Грифонами ее амфиптерам точно не справиться!

  Республика, создав столь сложную машину, не решила вопрос о пилотах. Далеко не каждый стажер оказался способен овладеть всеми преимуществами новой техники. Многие погибали в первых же вылетах. Иногда – от собственной глупости. Возможно, отставший пилот относился как раз к таким новобранцам и именно поэтому до сих пор не покинул базу.

  Сердце Улья пересекла двор, усеянный трупами людей и ловчих пауков. Человеческие тела представляли собой жалкое зрелище: разорванные, изъеденные кислотой, они походили на обгорелые, окровавленные лохмотья, выброшенные в окно за ненадобностью. Мертвых пауков встречалось куда меньше – их волна просто снесла первых, не успевших укрыться защитников, а потом быстро рассредоточилась по территории базы. Теперь главное – не упустить инициативу. Несмотря на отступление пехотинцев, они все еще представляли серьезную угрозу.

  Все внимание Сердца Улья устремилось к покачивающейся в воздухе машине. Грифон, наконец, выровнялся, включил вертикальную тягу и начал медленно подниматься.

  Поток нисходящего воздуха толкнул в грудь, отбросил на несколько шагов назад. Сердце Улья налетела на металлические перила лестницы, ведущей на внутреннюю стену. Сил на мощный импульс – такой, какой она создала в буферной зоне, – нет.

  Глаза полыхнули алым, лицо исказилось гримасой отчаянья. Она потянулась к разуму пилота. Слишком далеко, почти не достать. Время вокруг нее уплотнилось, замедлило ход. Мир вокруг наполнился тягучей, липкой субстанцией, которая обволакивала разум, делала мысли неповоротливыми, высасывала последние крохи внутренней энергии. Но Сердце Улья продолжала бороться. Борьба не с врагом – борьба с собой.

  Она словно заживо сдирала с себя кожу, словно голой и незащищенной пробиралась сквозь заросли колючего кустарника. И тем не менее продолжала идти. Шаг за шагом.

  Она сдалась, только когда перед глазами начали расплываться чернильные пятна. Сдалась, но напоследок ударила. Тонкий разрушительный импульс метнулся к кабине Грифона.

  Напряжение отступило, взгляд прояснился. Сердце Улья обвисла на перилах. Дыхание хриплыми стонами вырывалось из груди, а треклятый истребитель продолжал набирать высоту.

  Нет, она все равно не уйдет! Потрачено слишком много сил. Пробраться в долину можно и в одиночку, и с небольшой группой поддержки. Возможно, их все-таки не заметят до поры. Возможно, этого времени хватит, чтобы заложить фундамент новой колонии.

  Слишком много вероятностей.

  Сердце Улья поднялась. Ее шатало из стороны в сторону – отличная мишень. Странно, что до сих пор никто не воспользовался удобным случаем и не пристрелил почти беспомощное детище Улья. Но не стоит злоупотреблять невниманием врага.

  Случайный, брошенный вверх взгляд заставил снова замереть. Грифон совершал какие-то странные действия. Поднявшись примерно на две сотни метров над взлетно-посадочным полем базы, он начал изменять свою конфигурацию. Рядом с дюзами из корпуса выдвинулись стальные ноги робота, крылья начали втягиваться в бронированный корпус. Мгновение – и машина камнем рухнула вниз.

  Сердце Улья метнулась под лестницу. Двор наполнился грохотом и опаляющим пламенем. Земля под ногами содрогнулась, а воздух прошили раскаленные стальные осколки. Они, словно крупная шрапнель, брызнули из эпицентра взрыва, неся смерть всему, что попадется на пути.

  Мгновение хаоса сменилось растерянным осознанием случившегося. Сердце Улья осторожно пошевелилась. Она по-прежнему лежала под лестницей, вернее – там, где недавно была лестница. Сейчас металлическую конструкцию смяло и разрезало в нескольких местах. Она продолжала держаться лишь благодаря надежным креплениям в стене и тому, что снизу ее подпирал кусок фюзеляжа Грифона. Еще бы каких-то десять-пятнадцать сантиметров в сторону, и вырванная из корпуса истребителя сталь отсекла бы Сердцу Улья ноги.

  В голове гудело, но не настолько сильно, чтобы напрочь отсечь звуки стрельбы. А их практически не слышно. Отдельные выстрелы доносятся только с внешней стены.

  Какие уж тут планы, какая тактика! Прятаться под лестницей, словно бездомная собака. Отличное занятие для генерала Улья!

  Она выползла из-под завала, присела на одно колено.

  Двор, там, где упал Грифон, – горел, в воздух поднимался столб черного дыма. Впрочем, корпус истребителя не превратился в искореженный остов, а все еще сохранял прежнюю форму. Даже при падении с большой высоты машина понесла минимально возможные потери. Похоже, взорвался один из двигателей, и потому та часть обшивки, которая прилегала к нему, разлетелась шрапнелью. Второй же двигатель и, главное, боезапас – остались целы.

  Злость на себя за собственную слабость словно плеснула в лицо холодной водой. Сердце Улья хищно осмотрелась. Из ее взгляда почти исчезло осмысленное выражение, уступив место холодной жестокости. Зверь предвкушал скорую трапезу.

  Проверить состояние Пастырей. Отзыв пришел мгновенно, правда, всего от двух особей. Одного Грифонам все же удалось уничтожить. Что ж, такой размен вполне допустим.

  Хуже пришлось паукам. Падение истребителя нанесло им существенный урон. Особи, которые в тот момент находились на открытых участках двора, превратились в фарш.

  Сердце Улья тряхнула головой, приводя мысли в порядок. Метрах в тридцати за горящим Грифоном высмотрела угловатые контура бункера. Там, в толще горной породы, находился командный центр базы.

  Запросили они помощь? Или все еще надеются на собственные силы?

  Чтобы узнать – придется взломать сундучок.

  Сердце Улья подняла глаза к небу. В пучине низких облаков угадывались две огромные плоские тени – Пастыри. От них то и дело отделялись меньшие тени, камнем падали вниз, но почти у самой земли замедляли стремительное падение, ныряли к внешней стене. Судя по тому что Пастыри позволили себе приблизиться к базе столь близко, противовоздушная оборона людей выведена из строя.

  Возле ворот бункера валялись тела нескольких ловчих пауков. Сердце Улья не стала подходить к ним вплотную, но и с того места, где стояла, – видно: все погибли от пуль или обгорели. Наверняка пытались взломать ворота, о чем свидетельствовали следы кислоты на их поверхности.

  Сердце Улья ощерилась, предвкушая сюрприз, который подготовила защитникам командного центра. Вряд ли их осталось много.

  Она сосредоточилась, мысленно прощупала царящую за воротами атмосферу. Напряжение, волнение, никакой паники. Хотя есть некоторая неуверенность. Не у всех, всего у одного солдата. Молодой, нервничает – то, что надо.

   Его разум оказался открыт для нее. Ему не надо даже приказывать. Только немного направить и посмотреть за реакцией...

  Часть сознания Сердца Улья перенеслось в тело человека. Теперь она видела и чувствовала все то, что видел и чувствовал пехотинец Республики.

  Глава 11.

  – Это точно то место? – спросил Макс, всматриваясь в очертания проступающих в густом тумане строений. Несколько куполообразных построек и кусок взлетно-посадочной площадки с единственным транспортным кораблем разместились на берегу горного озера, в которое с высоты примерно десяти метров низвергался водопад. В свете алой луны вода казалась напитанной кровью.

  Они добрались сюда уже за полночь. Взобрались на очередной холм и увидели внизу, в небольшой долине, свет прожекторов. Почти всю дорогу сюда шли молча. Макс понимал: Сади, скорее всего, обижена. Да, он помог ей, спас от разъяренного хищника, но потом, когда все закончилось, даже не поинтересовался ее самочувствием. Мысли о собственной звериной сущности настолько глубоко проникли в сознание, что ни о чем другом он уже не мог думать. Не то приступ саможаления, не то самоистязания, не то нечто среднее. Иной раз хотелось остаться в той расщелине, пока в мыслях не наступит порядок. В конце концов, он просто закрылся, постарался закрыться. Самокопание до добра не доведет. Не все знания об особенностях собственного тела будут приятными – это факт! С ним лучше смириться. По крайней мере до той поры, когда он узнает – есть ли возможность все повернуть вспять или нет. Он не один в этом мире, у него есть цель – найти и вернуть. И ради нее он пойдет на все.

  – Я не уверена, – в голосе Сади звучало сомнение. Девушка выглядывала из-за большого камня, поверхность которого покрывали капли росы, и постоянно норовила подойти ближе к базе, но Макс ее одергивал, боясь, что их обнаружат раньше времени. – Если мы шли в верном направлении, значит, место верное. Туман – я почти ничего не вижу.

  Макс прислушался. Ему покоя не давал навязчивый тонкий писк, который преследовал его вот уже минут двадцать. Писк появился на подходе к базе и не прекращался ни на мгновение.

  – Что это за писк? – спросил он Сади.

  Девушка нахмурилась.

  – Я ничего не слышу. Но обычно на подобных базах используют ультразвук для отпугивания диких животных. Были попытки устанавливать ограждения, но идея не прижилась. Иногда подобные базы имеют довольно большую площадь при малом количестве зданий.

  Что ж, еще одно открытие в себе. А звук действительно противный. Словно кто-то настойчиво сверлит череп.

  – Явных постов охраны вроде нет, – продолжил наблюдение Макс. – Тебя здесь знают?

  – Нет.

  – Хорошо, а то с перепугу могут начать стрелять. Наверняка о нас сообщили на все окрестные базы. Их, вообще, много?

  – Раньше было много. Эти места хранят большое количество следов ранних цивилизаций планеты. Ты, наверное, видел развалины – и это только малая часть. В горах множество пещер, основные находки делаются там. Но все это было примерно год назад. Сейчас исследования сворачиваются Мантикорой за неперспективностью. Многие базы либо демонтированы, либо оставлены и опечатаны.

  – Что насчет военных?

  – Есть несколько точек ПВО, пара тренировочных школ. Вот и все. Основные военные комплексы либо далеко впереди, – она махнула на восток, – либо в тылу. Эти леса стоят особняком, тем они для нас и хороши. Можно спокойно работать.

  – Сразу накрыть весь район им будет непросто, – вслух размышлял Макс. – Пока поняли, в чем дело, пока нашли место нашего падения... Но на теплый прием от ребят из Мантикоры нарваться можем все равно. Собственная охрана на базе есть?

  – Я не знаю. Если и есть, то небольшая. Два-три человека, никакой тяжелой брони. Давай я пойду одна. Скажу, что мой транспорт потерпел крушение неподалеку, попрошу помощи. Постараюсь связаться с другом профессора Тейлора, все ему объясню...

  – Подожди, не так быстро. У друга есть имя?

  – Профессор Брайан Галлахер.

  – Хорошо, а теперь главное – мне не нравится твой план. Если там солдаты Мантикоры, что тогда?

  Доктор поджала губы, но не нашлась что ответить.

  – Пойдем вместе. Где у них главное здание? Что в остальных?

  – Главное – самое большое, – Эванс сощурилась. – Думаю, вон то... Остальные – склады, лаборатории.

  – Понятно.

  – Я хотела сказать... – она запнулась, а когда заговорила, голос стал хриплым, надрывным. – Давай постараемся обойтись без кровопролития. Мы и так идем по трупам. Хватит.

  – Не я все это начал, – отрезал Макс.

  Отчего-то в сущности невинная просьба Сади вызвала в нем бурю негодования. Он и без нее не забывал о всей той крови, что осталась позади. Ни к чему напоминать о ней лишний раз!

  – Готова?

  Девушка кивнула.

  – Идем. Держись за мной.

  Шли, почти не таясь – в полный рост. Разглядеть их в таком тумане практически невозможно, зато свободный шаг позволял избежать лишнего шума. Вряд ли это поможет, если их действительно ждут, но и лезть на рожон ни к чему.

  Из туманного марева выплыли аккуратно составленные в ряд ящики и рядом с ними универсальный строительный модуль. Затем показался огромный стол, а над ним осветительная мачта, сейчас выключенная. На столе Макс заметил следы не то земли, не то песка, а также россыпь каких-то мелких осколков.

  Оставив за спиной пару небольших строений, они вышли к основному куполу – подсвеченному парой прожекторов. Вокруг по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь шелестом водопада. Если бы не свет прожекторов, то база казалась бы оставленной.

  Макс остановился у дверей – массивных, металлических, сейчас плотно закрытых. Рядом с дверьми размещалась панель управления с возможностью голосовой связи с вахтенным дежурным внутри здании, если такой вообще имелся.

  Сади потянулась к кнопке связи, однако Макс предупредил ее движение, нажал на большую круглую кнопку.

  Послышалось шипение оживающей гидравлики – и двери открылись.

  Беглецы, как по команде, прижались к стене по обе стороны от открывшегося прохода. Ничего не случилось.

  Макс осторожно заглянул внутрь: тускло освещенный пустой коридор продолжался метров пять и оканчивался еще одной дверью, рядом с которой виднелся точно такой же пульт, как и при входе.

  Что ж, если это ловушка, то лучшего места и не придумать. Впустить в коридор и задраить двери, а потом хоть газ пускай, хоть вызывай армию.

  – Идем? – шепотом спросила Сади.

  Макс кивнул и переступил через порог. Он вслушивался в свои ощущения. Пытался дотянуться до какого-нибудь человека с базы. Если бы еще знать, как именно это сделать. Контроль пилота Немезиды – большая удача. Удастся ли повторить тот трюк осознанно? Пока что он чувствовал только Сади. Девушка явно боялась. Притом больше не за себя и не за него, а за тех, кто мог невольно встать у них на пути.

  Макс прошел по коридору, протянул руку к кнопке на панели, но дверь открылась сама. Судя по всему, оснащена детекторами движения, чтобы экономить время сотрудникам базы.

  Беглецы вошли в довольно просторный зал, разделенный прозрачными перегородками на три секции. Правую часть занимали шкафы для верхней одежды, вешалки и лавки, здесь же сложены инструменты. Левая часть отводилась под лабораторию со множеством столов, осветительных приборов, различного оборудования непонятного назначения. В центральной же части, она возвышалась над остальными, виднелся полукруглый пульт с несколькими большими мониторами, за которым дремал мужчина в белом халате.

  Больше людей в зале видно не было.

  В каждой секции имелось по единственной двери.

  Макс, не раздумывая, молнией метнулся к двери, ведущей к центральной секции. Никаких сенсоров и пультов: поворачиваешь ручку, дверь мягко, бесшумно открывается. Десяток ступеней пролетели незаметно.

  Мужчина услышал шум и открыл глаза, но было уже поздно.

  – Тихо, – прошипел Макс, взяв несчастного за горло. – Ты здесь один?

  Возможно, человек не осознал – проснулся он окончательно или все еще видит сон. Даже без когтистой руки на своей шее он, казалось, забыл, как дышать. Глаза вылезли из орбит, округлились. На плохо выбритом лице съехали набок старомодные очки в круглой оправе.

  – Ты один? – повторил вопрос Макс и чуть сжал руку.

  Мужчина закивал.

  – Позволь – я, – послышался голос Сади. – И не дави так, ты же его задушишь.

  – Не вздумай кричать, – проговорил Макс и ослабил хватку, но руку не убрал.

  – Вы знаете, кто мы? – спросила доктор.

  – Нет, – еле слышный ответ.

  Макс и Сади переглянулись.

  – Врет, – оскалился Макс.

  Несчастный вжался в кресло.

  – Не думаю, – сказала Эванс. – Меня интересуют последние локальные вводные.

  – Мантикора сообщала о побеге двух опасных преступников. О любых странностях требуется сообщать немедленно.

  Лицо Эванс сделалось задумчивым, потом озарилось пониманием.

  – Это наш шанс! – ее глаза заблестели. – Мантикора действует втемную. Странно, тут что-то нечисто...

  – Кто он? – дрожащим голосом спросил мужчина.

  – Никто, – легко ответила Сади. – Его нет. Здесь никого нет. Это всего лишь дурной сон.

  Она выразительно посмотрела на Макса.

  – На базе есть охрана? – задала следующий вопрос.

  – Нет.

  – Теперь точно врет! – проговорил Макс.

  – Есть двое, – поспешил оправдаться человек. – Но мы не выставляем посты. Все спят.

  – Даже после вводной Мантикоры? – удивилась Сади и снова взглянула на Макса.

  Он уже понял, на что она намекает, но пока не мог взять очкарика под контроль. Там, в вертолете, он почти не отвечал за свои действия, положившись на новые инстинкты. Новые для себя, но никак не для таящегося внутри зверя. Теперь же попытки повторить проделанное оканчивались ничем. Да, он чувствовал слабость человека, чувствовал податливость его сознания, но и все.

  – Да, – в голосе мужчины звучала не то обида, не то оправдание.

  – Нам нужен канал связи с профессором Брайаном Галлахером, – сказала Сади, поднимая несчастного со стула. При этом Макс так и не выпустил его горла. – Исследовательская база за номером триста семьдесят пять.

  Пальцы мужчины легли на кнопки пульта управления.

  – Тебе лучше пока выйти из видимой области, – сказала Эванс, обращаясь к Максу. – Если разговор пойдет в нужном русле, он сам захочет тебя увидеть.

  Макс нехотя отпустил человека, отошел, готовый в любое мгновение вновь оказаться рядом.

  На экране одного из мониторов появилось изображение полноватого мужского лица с заспанными глазами.

  – Доброй ночи, – начала доктор. – Будьте любезны, соедините меня с Брайаном Галлахером. Это срочно.

  – А вы кто такая? – послышался недовольный голос.

  – Меня зовут Сади Эванс. Я помогаю профессору Доминику Тейлору в работе над объектом тринадцать-семьдесят. К сожалению, профессор скоропостижно скончался в результате ранения, полученного при нападении диверсантов Зрячих. Я знаю, профессор Галлахер оказал профессору Тейлору неоценимую услугу по этому делу.

  – Тринадцать-семьдесят?! – голос по ту сторону монитора оживился.

  – Вы не ослышались.

  Минутное промедление, прерываемое звуком помех.

  – Добрый... – начала было Сади.

  – Покажи мне его!

  Изображение на мониторе изменилось. Вместо полноватого лица появилось худое, вытянутое.

  – Покажись, – чуть улыбнулась доктор, обернувшись к Максу.

  На языке вертелось нечто из серии: 'Желаете всех посмотреть?', но он сдержался. Молча, встал рядом с доктором.

  С экрана монитора на него смотрел мужчина лет шестидесяти, с чуть вытянутым лошадиным лицом, на котором отчетливо выступали скулы и, словно прямая линия, выделялись тонкие, плотно сжатые губы. Пронзительные темные глаза смотрели из-под густых, сведенных к переносице бровей. Смотрели оценивающе, с недоверием, но без удивления, словно человек готов к странному зрелищу. Больше того, ожидал его.

  – Тринадцать-семьдесят... – проговорил человек задумчиво, потом перевел взгляд на Сади. – Как звали твоего отца?

  Девушка опешила.

  – Вы... вы знаете.

  Слова давались ей с явным трудом.

  – Разумеется. А еще я знаю, что сейчас два часа ночи и меня ждет постель. Прощайте.

  – Нет! – выкрикнула Сади. – Пауль... – добавила тут же одними губами. – Пауль Эванс.

  – Хорошо, – проговорил мужчина с монитора. – Я жду вас. Молодой человек?.. – он посмотрел на очкарика.

  – Да, сэр, – пролепетал тот.

  – Вменяю вам в обязанность доставить этих людей, – он сделал ударение на последнем слове, – на базу триста семьдесят пять. Сделать это необходимо как можно скорее. Никого ставить в известность не следует, я сам выправлю для вас все документы. С этого момента вы работаете в моей команде. На базе имеется транспортный корабль?

  – Да, разумеется, стоит на стартовой площадке.

  – Имеете опыт управления?

  – Небольшой... – голос очкарика ожил, щеки вспыхнули.

  – Вы должны стартовать сию минуту. Максимальное ускорение, минимально-допустимая высота. Не спрашиваю, каким образом вам удалось бежать – выглядите вы оба отвратительно, – профессор перевел взгляд с Макса на Сади. – Полагаю, немного стимуляторов и обычной пищи не будут лишними. Но все это уже здесь. Не задерживайтесь.

  – Да, сэр! – вытянулся в струнку новоназначенный пилот и дернулся с места, но остановился, снова с опаской взглянув на Макса.

  – Вам не стоит его бояться. Выполняйте распоряжение.

  – Зачем вы спросили об отце? – неожиданно поинтересовалась Сади.

  – У вас есть несколько часов полета, чтобы понять это, Эванс, – жестко ответил Брайан Галлахер. – Все, жду вас. Не задерживайтесь!

  Выходя из коридора на улицу, Макс не мог отделаться от ощущения, что пропустил что-то важное.

  'Пауль... Пауль... Пауль...' – вертелось в голове. Он совершенно точно слышал это имя. И слышал недавно. Возможно, даже от самой Сади. А больше и не от кого. Но слышал применительно к какому-то другому человеку.

  'Пауль... Пауль...'

  И тут его осенило. В памяти всплыла фраза: 'Сегодня я собственными глазами видел, как Пауль вскрыл себе брюхо. Он стоял возле одного из заваленных тоннелей и смотрел в пустоту...'

  Что же получается, Сади рассказала историю своего собственного отца? Но зачем? Во время рассказа она действительно выглядела очень расстроенной, но тогда Макс не придал этому значения. Да и стоит ли обращать теперь? Профессор не производил впечатления человека, который задает отстраненные или пустые вопросы. Но, даже имея возможность что-то спросить у него самого, Макса, он предпочел поставить в тупик Эванс. Как она изменилась в лице! Почему-то казалось, что именно такой реакции ожидал Галлахер.

  Транспортный корабль Республики походил на большую, примерно десять на семь метров, стальную коробку. Внутри – один-единственный отсек, не считая кабины пилота. Минимум удобств, максимум свободного пространства. На таком корыте не уйти ни от какого преследования.

  – Думаешь, у нас есть шанс? – прокричал Макс, когда за ним и Эванс закрылись двери грузового отсека и двигатели корабля взвыли так, что девушка поморщилась.

  – Не знаю, хочется в это верить!

  Она села на грязный пол, вытянула ноги.

  Корпус транспортника завибрировал, качнулся и оторвался от земли.

  – Еще одного падения я не переживу, – улыбнулась Сади.

  – Почему Мантикора не распространила о нас полную информацию? – спросил Макс, присаживаясь рядом. – Почему не бросила все силы на поиски?

   – Уверена, что бросила. Но только воспользовалась исключительно собственными ресурсами, не подключая силы Республики. И это странно. Похоже, вокруг тебя затевается какая-то игра. Нападение Кондоров – не случайность. Не удивлюсь, если мы еще услышим о Зрячих.

  – Нам долго лететь?

  – Честно? Не знаю, – ее голос стремительно тускнел. – Не меньше трех часов.

  – Спи, я прослежу, чтобы наш пилот не натворил глупостей.

  – Нет-нет, я не хочу спать.

  Ее глаза закрылись, дыхание сделалось ровным.

  – Конечно, – Макс встал и отправился в кабину. В отличие от Немезиды, кресел тут было два. – Не помешал?

  – Нет, – неуверенно ответил очкарик.

  Транспорт летел над самыми кронами деревьев, повторяя контуры горного массива.

  Все же им здорово повезло выйти к этой базе. Сказать по правде, Макс не особенно на это рассчитывал. Сейчас, сидя в удобном кресле, он ощутил жуткую усталость. Усталость больше не физическую – моральную. Всего за несколько дней произошло столько событий, что мозг просто не успевал обрабатывать получаемую информацию. Требовался отдых. Спокойное место, где нет никого. Хотя бы день. А потом можно задавать вопросы, потом можно начинать поиски жены. Макс хорошо помнил то ощущение, которое испытал, рассматривая снимки в исследовательском центре накануне побега. Он не мог ошибаться. Там, среди кривых мертвых деревьев и трясины, среди каменных пирамид, он видел ее. Нет, он почувствовал ее. Как? Сейчас это неважно. Но он узнает. Он научится.

  Глава 12. Сердце Улья.

  Дин Кэгл не мог поверить, что все происходящее за воротами – правда. Обычный выезд патрульной группы принес за собой череду невероятных событий. Здесь, в ущелье Мустанга, самым страшным происшествием на его памяти, а это без малого полтора года службы, был почти одновременный сход нескольких снежных лавин, которые надолго перекрыли все наземные подступы к базе. А как назло усилившийся ветер опрокидывал даже тяжелые транспортные корабли.

  В течение трех месяцев, до поздней весны, они были отрезаны от остального мира.

  Дин помнил, как менялись люди, оказавшись почти в полной изоляции. Участились случаи неуставных отношений, драки, пьянство. Даже он, считавший себя человеком спокойным, к концу весны осознал, что ненавидит горы, ненавидит однообразный паек, снег, лед и все, что видел изо дня в день вокруг.

  Сейчас эти воспоминания почти годичной давности как нельзя некстати вползали в голову. Дин передернул плечами.

  Холодно!

  Он стоял с внутренней стороны ворот командного центра и всматривался в узкую амбразуру. После падения Грифона скарабеи исчезли из поля видимости. Нескольких тварей все же удалось пристрелить, но этого явно недостаточно. Где-то во дворе рыщут еще не менее десятка пауков. И ладно бы еще они были одни!

  Дин мог поклясться, что видел во дворе какое-то существо, отдаленно напоминающее человека, но невероятно измененное. Картина пылающих алым глаз до сих пор стояла перед его внутренним взором. А что только заставило его посмотреть в эти глаза? Да и смотрел ли он в них?

  Холодно! За шиворот словно засыпали колючую ледяную крошку.

  За спиной раздался отчетливый шорох. Кэгл вздрогнул и тут же беззвучно выругался. Оказывается, он так сильно увлекся анализом странного существа, что на какое-то время полностью выпал из действительности. Так и очередную атаку ловчих пауков пропустить можно!

  Почему же так холодно?!

  Шорох повторился. Дин резко обернулся. Никого – коридор пуст. Несколько человек, как и он, с оружием в руках стоят у ворот, всматриваются во двор. Еще двое заняли места в пулеметных люльках – специальных креслах, расположенных по обе стороны от дверей. Установленные там скорострельные пулеметы, спаренные с огнеметами, при удачном стечении обстоятельств могут остановить натиск пяти-восьми пауков. Но никак не ораву из двух десятков.

  Откуда же шум?

  Шорох повторился снова, но на этот раз он звучал откуда-то из-под потолка. Ощущение такое, словно в коммуникационных коробах шарахается крыса.

  – Что случилось? – послышался вопрос от кого-то из стоящих рядом, но Дин даже не разобрал голоса. Все его внимание было приковано к коридору.

  – Что-то не так, – ответил он, отходя от ворот.

  Ему уже было не просто холодно, его буквально колотило. Еще немного – и зубы начнут отбивать чечетку.

  Шорох за стеной. Но там же ничего нет! Никаких ниш и пустот.

  Снова шум, на этот раз прямо под ногами – под полом.

  Почему никто ничего не слышит?! Почему продолжают бездействовать?

  Дин судорожно дергался из стороны в сторону. Шорохи стали громче, участились. Свет в коридоре моргнул, затем вспыхнул вдвое ярче. Кэгл заслонил глаза рукой, поморщился. Рядом кто-то что-то закричал, но слов не разобрать. Крик потонул в душераздирающем скрежете.

  Дин аж подпрыгнул на месте, разворачиваясь. Одна створка ворот неотвратимо ползла в сторону. В лицо пахнуло гарью и смрадом обгоревшей плоти.

  – Нет!

  Собственный голос показался писком.

  Во все увеличивающемся проеме показалось тело жнеца.

  Откуда он?! Их же не было среди нападающих!

  Огромный червяк, вдвое превышающий человека ростом, с громким шипением протискивался между створками ворот. Тварь низко пригнула голову, разинула пасть, полную тонких зубов-игл. До пола протянулась тягучая струйка белой слюны.

  Тело Дина Кэгла начало действовать, когда его разум еще не отошел от шока. Открыть ворота снаружи невозможно! Руки вскинули винтовку, онемевший палец нажал на спусковой крючок.