Текст книги "Перерождение (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

  На теле скарабея появились первые кровавые отметины. Массивное тело вздрогнуло, резко подалось вперед, заметалось в каких-нибудь трех метрах перед Дином. В отличие от тех же ловчих пауков, жнецы не обладали столь мощной броней, а потому в ближнем бою были достаточно уязвимы.

  На губах Кэгла появилась злорадная улыбка. Он самозабвенно поливал огнем ненавистную тварь, а та шипела и билась в агонии. Вдруг уже почти мертвый скарабей вскинулся, взревел. Дину даже показалось, что в ярком свете он рассмотрел выпущенные жнецом костяные иглы.

  Грудь и живот разорвались болью. Пехотинец резко выдохнул, выронил оружие. Ноги подкосились – и он упал на колени. Сквозь растопыренные пальцы, зажимающие рану в животе, струилась кровь – неправдоподобно яркая.

  Странно, но где иглы?

  К горлу подкатил колючий ком.

  – Осторожно!.. – раздалось где-то рядом. – Вот урод!.. Забери у него винтовку!..

  Дин с трудом осмотрелся и тут же почувствовал, как мир раскалывается на части, а желудок судорожно сжимается. В воротах никакой бреши – закрыты по-прежнему плотно. Тела жнеца тоже не видно. Зато на полу в лужах крови валяются его товарищи.

  Этого просто не могло быть! Где все они были минуту назад?! Что здесь произошло?!

  Картинка перед глазами стремительно тускнела, расплывалась. Голова потяжелела.

  – Пристрели его! – сказал кто-то.

  – Он и так уже труп. Как только еще держится?

  Холодно! Мороз превращает плоть в хрупкий лед. Кажется, на руках выступил иней. В ушах завывание вьюги. Как же он ненавидит зиму, как же он ненавидит ущелье Мустанга...

  ***

  Сердце Улья оставила несчастного пехотинца умирать. Он достойно выполнил возложенную на него миссию, теперь стоит развить успех. Не давая людям за воротами опомниться, она вцепилась в разум первого, до кого дотянулась. Больше никаких представлений и внушения.

  Она чувствовала сопротивление – потенциально сильное, но неумелое. Вполне возможно, человек обладал вовремя не раскрытыми пси-способностями. Что ж, не повезло ему. Сердце Улья надавила, железным натиском круша волю и разум. Человек беззвучно закричал – и поддался.

  Приказ простой: убей всех.

  Когда человек упал замертво, ему на смену пришел другой, потом еще один. В конце концов, остался только один. Он-то и разблокировал ворота. К этому времени возле бункера в нетерпении топтались три паука. Всех остальных Сердце Улья отправила на стены. Симбионты Пастырей не смогут самостоятельно провести зачистку. Требуется помощь.

  Как только ворота разошлись в стороны, пауки ринулись внутрь. Последний выживший пехотинец встречал их с отсутствующим взглядом. Взмах костяного клинка – и несчастный упал с расколотым черепом.

  Сердце Улья миновала ворота, брезгливо перешагнула через трупы. В конце коридора ее ожидали еще одни двери, а за ними непосредственно командный центр. Каких-то десять метров – и сердце базы в ее руках. Но так ли все просто? Кивком отправила одного ловчего паука вперед. Примерно на середине пути со стороны дверей послышалась пулеметная очередь, вспоровшая плоть разведчика.

  На этот раз Сердце Улья не приказывала убивать, да и с мозгами своих 'марионеток' обращалась куда бережнее. Немного больше времени, но и требования иные. Ей еще нужны люди: не простые солдафоны, а те, кто способен обеспечить ее связью. Минут через пятнадцать двери в командный отсек раскрылись, выпустив на порог широкоплечего мужчину в темно-синем мундире офицера.

  Сердце Улья быстрым шагом прошла по коридору. Ее шаги гулко отдавались в металлической кишке.

  Мужчина отступил на шаг, давая ей пройти внутри центра. Рукав его кителя оказался почти оторван, пуговицы отсутствовали, на белой рубашке свежие следы крови. Лицо человека порядком помято, на костяшках пальцев содранная кожа.

  Довольно просторный зал встретил Сердце Улья писком всевозможных приборов, перемигиванием лампочек на пультах управления и, самое главное, – полным хаосом. Последствия большой драки встречались на каждом шагу. Большинство стеклянных перегородок превратилось в груды крошки, разбросанной по полу. Перевернутые стулья, столы, разбитые приборы и, конечно же, тела людей. Семь человек. У некоторых в руках оружие – пистолеты или легкие винтовки.

  Сердце Улья усмехнулась. Она специально следила за тем, чтобы запертые в отсеке не перестреляли друг друга. Как только человек поднимал оружие, она тут же вцеплялась в его разум – и тогда винтовка становилась не более чем обычной дубиной. 'Марионетки' всеми силами старались оглушить своих недавних товарищей. Жаль, иногда они не рассчитывали силы и наносили слишком мощные удары.

  Сердце Улья склонилась возле женщины с морщинистым лицом.

  – Привет, Эльми, – проговорила мягко, пригладив растрепанные, тронутые сединой волосы, сквозь которые просматривалась глубокая, все еще кровоточащая рана.

  Уже не жилец. Она коснулась разума женщины: глухая пустота, ни малейшего отзыва, словно кричишь в пропитанную влагой могилу.

  С противоположной стороны зала, у большого круглого стола, без движения застыл электронный адъютант. Эту кибернетическую дрянь, снабженную псевдоинтеллектом, солдаты Республики обычно использовали как справочный и коммуникационный центр. Сердце Улья не могла понять: зачем, в сущности, обычный компьютер внешне приближать к человеку? Электронный адъютант состоял из металла и пластика, имел человеческие пропорции и черты лица. Но так как создатели не посчитали нужным дать ему ноги, то киборг покоился на специальном постаменте, словно бюст какого-нибудь вождя. Вокруг него гроздьями свисали силовые и информационные кабели, один из которых болтался почти у самого пола, чуть не задевая о его оголенными проводами.

  Рядом с кабелем лицом вниз лежал человек. Одна его рука была черная, кожа на ней потрескалась, и сквозь трещины выступали капли сукровицы. Сердце Улья первым делом вывела из строя именно адъютанта. И выбрала для этого самый простой способ: приказала ближайшему к киборгу человеку выдернуть кабель питания. Приказ был выполнен в точности, но сам исполнитель умер от удара током. Он бился в судорогах секунд десять, прежде чем кто-то сообразил ударом стула отцепить его от источника электричества.

  На некоторое время база осталась слепа и глуха, с ней никто не сможет связаться. Впрочем, достижение весьма сомнительное, если учесть, что о нападении наверняка успели сообщить. А значит, можно ожидать штурмовой группы. На этот раз Республики. Нет сомнений, что им удастся вернуть позицию. Но ее, Сердца Улья, к тому времени здесь уже не будет.

  Она склонила голову набок, всмотрелась в лицо адъютанта. Затем резко и хлестко ударила в него кулаком. Голова киборга сильно запрокинулась назад и осталась в таком положении. В стороны брызнули осколки полупрозрачного пластика, один глаз взорвался изнутри какой-то тягучей субстанцией. Сердце Улья отступила на шаг, поморщилась. Она сама не понимала, откуда в ней появилось столь сильное чувство гадливости.

  Республика не продвинулась в плане кибернетических организмов дальше электронных адъютантов. Насколько она знала, не было даже попыток к созданию искусственного солдата. Но кто сказал, что так все и останется? Живая машина – что может быть хуже? Насмешка над самой природой. Бездушная, холодная болванка.

  Она облокотилась о стол. По всему периметру абсолютно плоской столешницы располагалась единая панель управления. Столешница представляла собой круглый монитор, сейчас не работающий. Монитор ли? Уверенности нет. Возможно – нечто вроде излучателя трехмерного изображения: использовать большую горизонтальную плоскость в качестве обычного монитора вряд ли разумно. Как бы то ни было, но его глянцевая поверхность, с парой пулевых отверстий в центре, оставалась черной и потому, словно зеркало, отражала все, что происходило над ним. Сердце Улья склонилась над монитором.

  От странного воспоминания кольнуло в груди. Когда-то она уже делала так – подходила к какой-то реке и смотрела на свое отражение. Когда-то очень давно и в совершенно другом месте. Сердце Улья нахмурилась. Она отлично знала, что пришла из другого мира, что и сама когда-то была человеком. Все изменило Сверхсознание. Именно оно открыл ей истину о настоящей красоте и силе. Оно сорвало с ее глаз черную повязку и показало реальный мир таким, какой он есть на самом деле: люди выжигали и отравляли все вокруг себя. Они готовы уничтожить каждого, кто чем-то отличается от них. Алчность, бессмысленная жестокость, предательство, ложь... перечисление можно продолжить, но зачем? Республика и человечество в целом должны быть уничтожены. Они не стоят ее сожаления, не стоят ее прошлого!

  Но тогда почему из черного зеркала на нее смотрит не грозная повелительница скарабеев, по воле которой готовы подняться тысячи смертоносных существ, а никчемная человеческая девчонка в глупом коротком платье?

  Сердце Улья моргнула, но наваждение не исчезло. Девчонка улыбалась и смотрела прямо в глаза. Удивительно, но от этого взгляда, открытого и вопрошающего, становилось не по себе.

  Откуда она взялась? Что ей нужно?

  Пусть даже эта девчонка – она сама в далеком прошлом. Это ничего не изменит! За внешней чистотой стоят подлость и зависть, коварство и неконтролируемый гнев. Всегда! Возможно, потенциально люди способны подняться над своими страстями. Возможно... Но жизнь калечит, выкручивает руки и отсекает все то, что мешает существовать в 'цивилизованном' обществе. Остается только грязь. И эта грязь расползается вокруг. Затопляет их мир, выплескивается за его пределы, норовя заполонить еще нетронутые рубежи. Люди готовы в исступлении говорить о равенстве и братстве, но, сойдя с трибуны, не моргнув глазом, перережут глотку неугодному оппоненту.

  Сердце Улья низко зарычала, с силой обеими кулаками ударила по будоражащему память омуту. Она не позволит прошлому вернуться. Ее не обмануть. Ей повезло увидеть истинное лицо человечества, и теперь назад дороги нет. Болезнь должна быть уничтожена, в каком бы виде она ни предстала – тяжеловооруженного солдата или девчонки с большими глазами.

  Наваждение исчезло. В зеркальной поверхности монитора, подернутой сеткой мелких трещин, больше нет лживых посулов.

  Она чувствовала желание вдребезги разбить монитор. Разбить все мониторы. Все, что имеет зеркальную поверхность. Желание ослепляло. Но Сердце Улья не позволила ему взять верх. Все это оборудование ей еще пригодится. Она резко развернулась на месте и направилась к выходу. Под ногами противно скрипело битое стекло.

  – Вытащишь всех и уложишь около ворот, – бросила на ходу, покидая командный отсек. – Кто станет сопротивляться – не убивай, только оглуши!

  Широкоплечий мужчина покорно кивнул.

  Еще предстояло окончательно зачистить базу. Остатки защитников почти наверняка укрылись в казармах, хозяйственных постройках или где-то на стенах. Найти надо всех. А это значит – впереди не один час однообразных поисков и нейтрализации оставшихся очагов сопротивления. Насколько она знала, гарнизон базы состоял из ста человек. Возможно, чуть больше – чуть меньше. Примерно с половиной она расправилась сразу: с частью на дороге, с частью в буферной зоне во время взрыва. Еще треть от оставшихся можно смело списывать на первую атаку Пастырей. Оставалось не так уж и много.

  Сердце Улья вздохнула. Если бы можно было поручить это паукам, все стало бы куда проще и быстрее. Она бы смогла тотчас отправиться дальше, а не торчала дальше в этой промерзлой дыре, пытаясь подчистить все хвосты.

  Впрочем, почему бы не попытаться обратить врагов в союзников? Пусть неполноценных, но достаточно заинтересованных в том, чтобы не отступить от данного слова.

  Сердце Улья вышла во двор. Ветер заметно усилился. С неба сыпала мелкая, шуршащая крошка. Очертания Пастырей практически скрылись в белесой круговерти. Значит, об их поддержке с воздуха можно на время забыть. Ничего. Все, что они могли, – уже сделали. Теперь дело за другими. В том числе – и за ней.

  Сейчас, стоя под порывами пронизывающего ветра, она чувствовала, насколько сильно устала. Голова гудела, словно звонкий колокол. На этот раз погружением в мир, указанный Сверхсознанием, не обойтись. Нужен обычный отдых.

  Сердце Улья опустилась на корточки, зачерпнула пригоршню снега, размяла его в пальцах. Грубая кожа не ощутила почти ничего.

  Протяжный вздох.

  За неуязвимость надо платить.

  И все же следующие пару часов она провела в поисках выживших. Симбионты Пастырей оставили после себя кровь и трупы. Некоторые защитники базы, особенно те, которые не носили брони, лежали наполовину обглоданные. Стремительная, а главное – неожиданная атака быстро расчистила самые доступные участки на стенах. Но так как за это время часть симбионтов успела изжить свой потенциал, то двигаться дальше они не могли. Последние мгновения жизни тратились на единственный, преобладающий над всеми чувствами рефлекс – утоление голода. Твари, даже умирая, продолжали жрать. Раздувшиеся, отяжелелые, они издыхали возле своего пиршественного стола – у тел погибших пехотинцев.

  Сердце Улья шла по бетонным коридорам. Нет, жалости она не испытывала, но и не было чувства удовлетворения хорошо проделанной работой. Опустошение, словно здесь, в насквозь промерзших горах, свершилась последняя битва между Ульем и Республикой, в которой никто не выжил. Никто, кроме нее.

  Представители обеих рас остались лежать на вершине мира, скованные вечными льдами. В назидание тем, кто придет вслед за ними.

  – Чушь! – прошептала Сердце Улья.

  Рядом с ней следовали четыре паука, потому она позволила себе немного снизить бдительность. Еще двое остались во дворе охранять захваченных в командном зале, остальные рассредоточились по базе, также выискивая уцелевших.

  Голова все еще болела, и, каждый раз, когда Сердце Улья вновь тянулась проверить ближайшие помещения – боль только усиливалась. Кроме того, эффективная дальность мысленного сканирования вскоре упала всего до двух-трех метров. И это на открытых пространствах. Проникнуть за стену или дверь стало невозможно.

  Именно эта слабость послужила причиной небольшой стычки, чуть не стоившей ей жизни. Из-за очередного поворота показалась закованная в доспехи фигура огнеметчика. Его броня явно выдержала нападение не одного симбионта – развороченная, словно консервная банка под лезвием тупого ножа, с множественными вмятинами и глубокими царапинами. Человек припадал на одну ногу, забрало у его шлема отсутствовало. Сердце Улья успела рассмотреть его взгляд – обезумевший взгляд загнанного в угол зверя. Вряд ли он отдавал себе отчет в собственных действиях. Бросок отчаяния, последний выпад разума, который навсегда остался на войне.

  Гудящий поток раскаленного пламени рванулся по узкому коридору. Идущий впереди ловчий паук пронзительно заверещал, рухнул на опаленных ногах, скукожился, словно лист обгорелый бумаги.

  Сердце Улья успела среагировать и бросилась на пол, в перекате уходя к стене. Мир вокруг расцвел алым и белым, воздух расплавленным металлом ринулся в легкие. Она зажмурилась, поползла прочь. В ушах будто наяву стоял звук собственной расслаивающейся брони, а в нос ударил запах горелой плоти.

  Все закончилось столь же неожиданно, как и началось. Пламя исчезло, но все еще раскаленный воздух не позволил осознать это сразу. Сердце Улья еще некоторое время продолжала ползти, прежде чем мир вновь начал обретать прежние звуки.

  Подняться удалось не сразу, да и то лишь опираясь о стену.

  Она открыла глаза. Огнеметчик лежал у поворота. На полу перед ним обожженными кучами застыли три паука, а четвертый жался к противоположной стене. Его тело еще дымилось, на пол опадали тлеющие куски горелого мяса, но скарабей выполнил долг – спас свою повелительницу. Видимо, один из его плевков кислотой достиг цели.

  Сердце Улья до хруста сжала зубы. Хотелось кричать, выть, разметать базу по камню, чтобы хоть немного унять терзающую ее боль. Она с ненавистью уставилась на неподвижное тело огнеметчика. Медленно, придерживаясь за стену, подошла к нему. Лица у человека больше не было. На его месте зияло месиво из растворенных кислотой плоти и стали.

  Как же глупо! Еще минута, даже полминуты – и на месте последнего генерала Улья осталась бы только воняющая куча обгорелой плоти. И все из-за обычной невнимательности. Она уже почувствовала победу, уже мысленно отправилась дальше. Самонадеянная дура!

  Что ж, отличный урок!

  Руки сами скользнули по броне огнеметчика. У него должна быть аптечка! Или...

  Сердце Улья запрокинула голову. По коридору разнесся отчаянный рык. Как можно забыть, что инъекторы сыворотки встроены в броню и потому делаются автоматически, как только внутренний компьютер скафандра фиксирует падение жизненных показателей у своего носителя? Как?!

  Злость на саму себя и боль, отнимающая рассудок, – горючая смесь. Сердце Улья упала на колени и снова закричала. Горло словно полосовали зазубренными клинками, а в легкие насыпали углей, но крик растекался все дальше, заполнял коридоры и только потом рассыпался на ветру.

  Обессиленная, она сидела без движения еще некоторое время. Может – минуту, может – час. В конце концов, потенциал генерала Улья позволил пошевелиться. Боль почти отступила, сделав тело будто деревянным. Первые шаги дались с трудом, но потом стало легче. Самой себе она казалась истуканом, которого направили в нужную сторону – и он идет, ничего не чувствуя, ни о чем не думая.

  Ветер немного вернул к жизни. Стоя на стене и вглядываясь в снежное мельтешение внизу, она обещала себе больше никогда не недооценивать противника, кем бы тот ни был.

  Здесь же она обнаружила тело мертвого пехотинца. На трупе не было брони, а быстрый осмотр тут же увенчался успехом. Целых два инъектора!

  Сыворотка подействовала уже через пару минут. И все равно – ни о каком разговоре с выжившими сегодня не могло идти и речи. Отдых сейчас не потакание прихоти. Это жизненная необходимость.

  Когда Сердце Улья спустилась во двор, ее уже не шатало, ноги держали крепко, хотя чувствительность тканей почти не возвратилась. Заложенная в организм программа не давала испытать болевого шока.

  У ворот командного центра она увидела группу людей, вокруг которых плотным кольцом выстроились шесть ловчих пауков – последние выжившие члены ее штурмовой команды. И тех, и других успело занести снегом, но если скарабеям он не причинял особенных неприятностей, то люди, их было пятнадцать, откровенно замерзали. Сердце Улья усмехнулась: паукам повезло больше, чем ей. Они стащили сюда даже тех, кто если еще и был жив, то пребывал в критическом состоянии. Многие из них не проживут и нескольких часов, тем более теперь – пролежав на ветру и холоде.

  Мысленный приказ паукам она дублировала словами:

  – Трупы и оружие вон. Этих внутрь, – указала в сторону раскрытых ворот.

  Сказала для людей, чтобы ненароком не потеряли голову, решив, что сейчас им пустят кровь. Впрочем, если бы они даже так и решили, то вряд ли могли сделать какую глупость. Нормально двигаться не мог никто. Даже широкоплечий мужчина, который все еще находился под ее контролем, шагал так, словно делал это максимум второй раз в жизни.

  ***

  – Мне нужна еда! – Сердце Улья за грудки выхватила из сгрудившихся на полу тел мужчину и преувеличено вежливо спросила: – Не подскажешь, где взять?

  Мужчина был на голову выше ее, но под пронзительным взглядом ссутулился так, что умудрялся смотреть на странное существо снизу вверх. Смотрел и молчал. На его скуле красовался большой кровоподтек.

  Молчание раздражало. Именно сейчас, когда любая мелочь могла вывести из себя, человек вздумал проявить твердость характера. Или нет?

  – Говорить можешь? – спросила уже спокойнее.

  Мужчина с готовностью закивал, но потом резко пожал плечами, поморщился.

  – Тогда говори.

  – Там, – промямлил еле слышно, практически не открывая рта, и кивнул в сторону коридора.

  Сердце Улья выпустила доходягу из рук. Тот сразу упал – с выражением побитого щенка на лице, обхватил руками больную челюсть.

  Недолгие поиски выявили в командном центре целый склад оружия и предметов первой необходимости, включая несколько комплексных медицинских наборов и универсальных пайков. Во время первого осмотра она просто не обратила внимания на распахнутые створки этого хранилища. По всей видимости, центр проектировался с таким расчетом, чтобы в случае осады его защитники имели возможность продержаться до подхода подкрепления или спасательной команды.

  Расправившись зараз с двумя универсальными пайками, Сердце Улья почувствовала себя значительно лучше. Внутри нее медленно разрасталось приятное тепло. Организм, получив необходимое горючее, смог в полной мере запустить процесс регенерации поврежденных тканей. Теперь дело пойдет быстрее.

  Захватив с собой несколько пайков, она вернулась к полуприкрытым воротам. Большинство людей лежало вповалку на полу. Сидели всего трое: уже знакомый высокий мужчина с кровоподтеком на скуле, мощный пехотинец с мертвенно-бледным лицом и разорванном бушлате, а также женщина средних лет, в белом медицинском халате. Судя по тому, как она до сих пор дрожала, ничего теплого под ее халатом нет.

  Сердце Улья положила перед ней универсальные пайки.

  – Вам всем лучше поесть.

  – Зачем? – спросила женщина.

  В ее взгляде и словах нет страха, но холод превратил кожу в чистый мел.

  – Странный вопрос от доктора.

  – Неужели? Странно видеть разговаривающего скарабея, который к тому же не пытается разодрать тебе горло... – она осеклась, но тут же глубоко вздохнула и продолжила, видимо, решив, что терять все равно нечего: – Кто вы?

  – Скарабей, – усмехнулась Сердце Улья.

  – Но вы же были человеком. Вы разговариваете, как человек! Зачем вы все это делаете? – она обвела взглядом лежащих рядом людей. – Неужели в вас не осталось... – фраза все же оборвалась на полуслове: женщина закашлялась.

  – Ничего человеческого? – Сердце Улья опустилась перед женщиной на корточки, заглянула той в глаза.

  Доктор кивнула, но взгляда не отвела.

  – А что значит – быть человеком?! – голос упал до рычащего шепота. – Вы пришли на эту планету, когда на ней уже обосновался Улей. Это вы нанесли первый удар, дотла выжгли колонию, а для полной уверенности отравили место ее расположения ядами. Вы знаете, доктор, там до сих пор не растет ничего. Мертвая земля – пепел и грязь, от которых за сотню метров разит таким смрадом, что выворачивает наизнанку. Вы там были?!

  Женщина покачала головой.

  – Почему же мы не должны защищать свой дом?

  – Но вы не можете считать Улей своим домом. Вы же человек! – на лице доктора появилась растерянность.

  – Я – Сердце Улья. Я его глас и его воля, – медленно произнесла повелительница скарабеев.

  – Вы под контролем Сверхсознания, – покачала головой женщина. – В вас говорит оно. Что вам от нас нужно?

  Она ощущала исходящую от людей ненависть. Каждый из них готов выстрелить ей в спину, каждый готов поджарить в пламени огнемета, размозжить голову. В то же время они боятся даже взглянуть в ее глаза. Впрочем, надо отдать должное – не все. Пара человек лучше умрет, чем станет слушать мерзкого скарабея. Похвально, но выслушать придется все равно.

  Сердце Улья поднялась, отошла на шаг, посмотрела свысока. Слова доктора действительно ее задели. Та убежденность, с которой был поставлен вердикт, доводила до белого каления. И в этом они все: предпочитают отмахнуться или попросту не видеть того, что выходит за пределы их понимания. Лучше упростить, чем попытаться взглянуть иначе.

  Что ж – их право. Она не станет разрушать привычных им догм. Скарабей? Зверь, жестокий хищник и не более? Получите!

  Широкоплечий мужчина в темно-синем мундире офицера, который все это время тихо и безвольно стоял у стены, вздрогнул, подался вперед. Первый шаг выглядел неуверенным, будто человек никак не мог решиться его сделать. Но потом дело пошло быстрее. Мужчина завернул в коридор, ведущий в зал управления, перешел на бег.

  – Не надо, – прошептала доктор.

  По всей видимости, она первой догадалась о цели происходящего. Или же остальные предпочли молча досмотреть представление до конца.

  Человек, направляемый волей создания Улья, со всего разбега врезался в металлический косяк двери. От удара его даже отбросило назад. Грузное тело взмахнуло руками – и рухнуло на спину. Гулкий звук удара распространился по коридору, отразился в бетонных стенах, стих, погасив собой и все иные звуки, кроме завываний ветра за воротами.

  – Мне нужны добровольцы, – Сердца Улья начала с главного. – Думаю, вы понимаете, я могу взять под контроль любого из вас. В любое время, независимо от вашего согласия. При этом не могу обещать, что после этого вы все еще будете осознавать себя как личность. Мое предложение: вы добровольно соглашаетесь выполнить некоторые мои указания. В обмен на это у вас появляется шанс не только избежать потери рассудка, но и выжить.

  – Какие указания? – тихо спросил высокий мужчина.

  Во время разговора Сердца Улья с доктором он безуспешно пытался проглотить содержимое одного из контейнеров универсального пайка. Но после произошедшего с офицером словно забыл, как надо жевать: нечто желтого цвета вываливалось из его рта, стекало по подбородку.

  – Пошла ты! – не дал ответить здоровый пехотинец в изорванном бушлате. Его волосы превратились в жесткую корку от спекшейся в них крови, которой он, судя по всему, потерял немало. Бледное лицо и мутные глаза выдавали крайнюю степень слабости.

  – Подожди, – не смолчал высокий. – Выслушать-то мы ее можем?

  – Кого ее? – пехотинец выплевывал каждое слово. – Морду утри, прежде чем вякать!

  – Ее... – голос высокого стих. Он порывисто провел рукавом по подбородку.

  Пехотинец сплюнул:

  – Очередная тварь! К тому же облезлая!

  Желание вырвать человеку язык почти взяло верх. Сердце Улья даже шагнула к сгрудившимся перед ней людям, но сумела взять себя в руки. Кулаки сжались и разжались.

  – Ну, давай, тварь! – пехотинец попытался подняться, но ноги не держали его. – А между ног у тебя что-то осталось, или заштопали дырку?!

  – Хочешь проверить? – глаза Сердца Улья вспыхнули и тут же погасли.

  Пехотинец вроде бы опешил, но тут же нашелся, чем ответить:

  – Попроси любую тварь из своего болота тебя трахнуть. Я брезгую.

  – Я попрошу тварь из своего болота трахнуть тебя, – Сердце Улья ощерилась, посмотрела на ловчих пауков, словно выбирая – кому из них поручить надругаться над человеком.

  – Не надо! – воскликнула доктор. – Мы и без того в вашей власти.

  – Во власти Сверхсознания, – произнесла Сердце Улья как можно более ядовитым голосом.

  Женщина осеклась.

  – У вас всех есть два выхода, – продолжила Сердце Улья. – Первый – сдохнуть здесь и сейчас. Второй – сделать все возможное, чтобы для внешнего мира база продолжала функционировать в обычном режиме. Разумеется, временно.

  – О нападении уже знают, – выпалил высокий.

  – Заткни пасть! – лицо пехотинца исказилось злобой. Он тяжело дышал, на лбу выступили крупные капли пота.

  – Уже знают? – Сердце Улья задумалась. – Значит, ваша задача немного усложняется. Необходимо донести до них, что здесь все нормально и помощь не требуется. Тем более погода нелетная. Если удастся это делать в течение пяти дней, база остается в полном вашем распоряжении – и вы вправе действовать по своему усмотрению. На время нашей небольшой игры я оставлю здесь пауков. На всякий случай. Потом они уйдут. Кроме них в ущелье не ступит ни один скарабей. Также ни один скарабей не появится в воздухе.

  – Лучше сдохнуть! – бросил кто-то из лежащих.

  – Верить скарабею? – поддакнули рядом.

  – Что ж, если желающих нет... – Сердце Улья нахмурилась. – Верить можно даже скарабею. Если он должен вас убить – он это сделает. Сомнений нет. Кто первый? Или я могу выбрать сама?

  Напряжение усилилось. Люди молчали. Большая их часть пыталась прятать глаза. Прямо смотрели лишь доктор и пехотинец в рваном бушлате.

  – Ты! – Сердце Улья указала на высокого мужчину с кровоподтеком на скуле. – Вставай.

  Человек начал судорожно озираться, ища поддержки, но не нашел ее.

  – Почему я?

  – Я зверь, выбираю самого слабого. А ты слаб. Пошел во двор! – последние слова она прошипела, сверкнув глазами.

  – Не пойду. Нет, – человек вскинул руки, словно это могло чем-то ему помочь.

  – Хватит блеять, – поддержал его пехотинец. – Все сдохнем рано или поздно. Мы – рано. Главное, не обделайся. А то и так воняет.

  – Что?! – неожиданно лицо высокого преобразилось. В потухших было глазах появилась искра ненависти. – Ты хочешь – ты и подыхай! – он вскочил на ноги, а потом резко, почти без замаха ударил пехотинца ногой по лицу.

  – Я готов выполнить твое поручение! – выпалил высокий с таким азартом, словно челюсть его уже не беспокоила.

  – Какое? – спросила с напускным непониманием в голосе.

  – Ну, то, что о работе базы. Обещаю сделать все, чтобы поддержать ее видимую функциональность!

  – Сука! – прохрипел пехотинец, сплюнув сгусток крови. – К кому подался?!

  – Не указывай, что мне делать!

  – Правильный выбор, – проговорила Сердце Улья. – Только тебе нет веры.

  – Почему?!

  – Ты боишься. Ты готов на все, лишь бы отсрочить смерть. И ты же сделаешь все, чтобы ударить в спину. Так?

  Мужчина не ответил, лишь громко и отрывисто дышал.

  – Конечно, так. Ты мне не нужен.

  – Доказать?! Я могу доказать! – слова вырывались из него, будто под давлением.

  – Правда?

  – Скажи, что мне сделать? Только скажи.

  Сердца Улья посерьезнела.

  – Я потратила на вас слишком много времени. Больше никаких споров. Хочешь жизнь? У тебя десять минут собрать себе группу. Кто откажется – тех пристрелишь.

  С минуту высокий стоял неподвижно, его глаза потускнели, плечи ссутулились. Тишина. Только слышно, как за воротами завывает ветер. Люди на полу, некоторые из которых успели распечатать пайки, в ожидании смотрят на единственного стоящего среди них человека. Даже пехотинец, на лице которого отражалась крайняя степень брезгливости, молча наблюдает за тем, кого еще какой-то час назад вполне мог называть другом и соратником.

  Наконец, высокий вздрогнул, моргнул.

  – Мне нужно оружие, – проговорил тихо.

  – Зачем?

  – Хочу доказать...

  – Возьми на улице то, что понравится, – сказала Сердце Улья.

  Она понимала, что идет на некоторый риск, позволяя человеку взять то, что он просит. Но если все сложится так, как она предполагает, проблема с базой решится. По крайней мере, на некоторое время.