Текст книги "Перерождение (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

  – Несколько дней назад этими пирамидами без аномалий интересовалась моя жена.

  – Откуда такие сведения? – Галлахер нахмурился.

  – В тот вечер, когда ребята из Мантикоры приехали пригласить меня в гости, я видел снимки местности. Мне сложно объяснить все обычными понятиями... На одном из снимков я увидел болото с большими пирамидами. Больше ничего определенного рассмотреть на снимках было нельзя. Я, скорее, почувствовал. Почувствовал ее взгляд, ее присутствие. Так, словно она стояла рядом и смотрела на меня.

  Профессор молчал. Глаза сузились, практически скрылись за нависшими бровями.

  – Вы уверены?

  Макс неопределенно повел плечами.

  – Есть версия, что скарабеи чувствуют близость артефактов Азгар Д'ор, – рассуждал Брайан Галлахер. – Если принять это предположение за истину, тогда в ущелье Мустанга затевается что-то... Не может быть. Ущелье находится глубоко на территории Республики. Как ваша жена могла миновать все посты? Да и зачем? Неужели мы что-то пропустили?

  – Вы же сами сказали: она становится сильнее.

  – Да-да. Я обязательно уточню обстановку в ущелье!

  – Но прежде вы расскажете, как мне контролировать свои способности.

  – У вас высокий пси-потенциал. Вероятнее всего, именно эта особенность стала решающей при выборе вас и вашей супруги на роль... – он замолчал, подбирая слово. – На роль первых разумных представителей Улья. За исключением, разумеется, самого Сверхсознания.

  – Знаете, что странно? Ни я, ни моя жена в своем мире никогда не замечали за собой никаких сверхспособностей.

  – Во-первых, это не сверхспособности, – менторским тоном начал Галлахер. – Это вполне реальная энергия, присутствующая во вселенной. Сильно разреженная и до сих пор слабо нами изученная. Но это не мешает тем же Рэйфам эффективно пользоваться ею в своих целях. Больше того, Республика разрабатывает имплантаты-усилители, которые бы позволили усилить даже небольшие пси-способности.

  – А во-вторых?

  – Возможно, именно факт перехода между мирами или измерениями, как вам будет угодно, изменил ваше восприятие. У вас огромный потенциал. Но у вас нет контролируемого доступа к нему. Спонтанные же проявления могут принести столько же вреда, сколько и пользы. Полагаю, мы можем исправить это тренировками.

  – Думаете, у нас есть на это время?

  – Почему нет? Здесь вас никто не найдет. Этого места просто не существует.

  – Боюсь, вы не поняли, что я сказал о пирамидах, профессор, – Макс поднялся с кресла. – Что будет, если моя жена доберется до технологии Азгар Д'ор?

  – Не могу даже представить, – Брайан Галлахер медленно сел за рабочий стол, взял в руки одну из моделей, повертел ее в пальцах. Внешне модель напоминала корабль необычной формы: от центральной части, где могла бы располагаться кабина пилота, назад плавно загибались четыре крыла – словно лепестки цветка при сильном встречном ветре. – Потенциально скарабеи не способны управлять пси. Насколько нам известно. Технологии же Азгар Д'ор в большинстве своем основываются именно на этой энергии. Поэтому мы не воспринимали предпринимаемые Ульем поиски артефактов всерьез. А теперь боюсь предположить, чем все может обернуться для Республики. Если вы, конечно, правы в своих подозрениях.

  – Я очень хочу ошибиться, – сказал Макс, подойдя ближе. – Но не разумнее ли предполагать худшее?

  – Что вы предлагаете?

  – Я уверен, что смогу почувствовать присутствие жены, если буду находиться недалеко от нее. Как долго вы будете уточнять обстановку в том ущелье?

  – Полагаю – пару дней.

  – Тогда не будем терять времени. Вы говорили о тренировках. Предлагаю приступить к ним немедленно.

  В комнату тактично постучали.

  – Минуту, – профессор прошел к двери. – О, проходи, заждались...

  В дверном проеме показался мужчина в темно-зеленой униформе, поверх которой был наброшен белый халат. В руках мужчина держал пластиковый поднос с несколькими тарелками, каждая их которых накрыта крышкой.

  – Заговорились мы, – сказал Галлахер. – Сначала обед, потом тренировки. Как считаете?

  Макс почувствовал запах жареного мяса и понял, что готов съесть целого быка. Казалось, он не ел уже целую вечность. Перелет и беседа с профессором на время вытеснили мысли о голоде, но теперь они возвратились снова. Какая уж тут тренировка, когда в животе пустота.

  – Поставьте поднос на стол, – махнул рукой Галлахер, – а потом готовьте опытную камеру.

  – Сегодня? – удивился вошедший.

  – Да, не будем медлить.

  ***

  Макс сидел на простом металлическом стуле посреди плотно закрытой камеры. Перед ним, в трех метрах, расположились два соединенных торцами стола. На их поверхности лежат различные предметы: пустые упаковки из-под универсальных пайков, куски арматуры, пара камней, закрепленный в держателях кусок стекла.

  Хоть профессор и говорил, что первая тренировка должна обойтись без непосредственного применения силы, но Макс настоял хотя бы на минимальном опробовании своих способностей. Так как никаких специализированных муляжей на базе не оказалось, решено было использовать подручные предметы.

  Макс отлично помнил ощущение теплого ветра, после которого тело наполнялось неведомой ему энергией. Что в схватке с солдатами Мантикоры, что в драке со сварглами – в решающие моменты в игру вступал внутренний зверь. Он знал, что и как направлять, знал пределы своих, а значит и его, Макса, возможностей. Теперь надо сделать все то же, но целенаправленно.

  Профессор Галлахер предложил работать по программе подготовки Рэйфов. Идея хорошая, если бы не одно 'но': представителей этих элитных войск Республики готовили к выполнению особых операций с самого детства.

  Макс выудил из памяти раздробленные фрагменты информации относительно Рэйфов, которая когда-то крутилась по новостным сетям. Детей собирали по всем колониям, проводили специальные тесты на выявление скрытого потенциала. Первоначально такая политика вызвала недовольство среди населения, но все резко изменилось, когда стали появляться первые неконтролируемые всплески пси-активности у тех людей, которым удалось миновать отбор. Оказалось, что со временем способность контролировать пси-энергию снижается. Человек, который еще вчера жил обычной жизнью, назавтра превращался в смертоносное, неконтролируемое оружие. Разум не справлялся с захлестывающей его мощью и попросту выгорал, но тело продолжало нести смерть. Макс помнил случаи, когда такие вот скрытые псионики, прежде чем их обезвреживали, уничтожали десятки мирных обывателей.

  Но даже те, кто с самого детства учился контролировать свои необычные способности, не всегда оказывались в силах удержать их в узде. Именно поэтому самым сильным псионикам ученые Республики вживляли имплантаты, подавляющие деятельность центральной нервной системы. Человек становился абсолютно послушным, безынициативным, безопасным – идеальная машина для убийства.

  Максу предстояло обучиться самоконтролю не за годы – за дни.

  Он уже пытался воздействовать на выставленные на столах предметы. Как сказал профессор: самая примитивная работа с энергией – передвижение предметов. Самое легкое задание – и тут же полный провал. Сколько Макс ни старался, но не смог передвинуть даже клочок бумаги. Целых полчаса бился, концентрируясь на ненавистном белом квадрате, – ничего. Напряжение в камере для опытов нарастало. Макс начинал звереть. В конце концов, Брайан Галлахер предложил поступить иначе: Макс должен сконцентрироваться, прочувствовать энергию в себе – и только потом попытаться управлять ею снова.

  Теперь он сидел с закрытыми глазами и старался выбросить из головы все мысли. За ним следило множество датчиков и камер, но их присутствие нисколько не отвлекало.

  Взгляд как бы внутрь себя. Прочувствовать собственное тело, слиться с ним воедино, минуя барьеры, выставленные Сверхсознанием. Впрочем, пока никаких барьеров нет. Есть сила. Она легко ощущается, струится по венам, готовая откликнуться на малейший приказ. Макс попытался ударить – метнуть сгусток энергии в сторону столов. Тщетно. Сила, такая податливая и живая, осталась глуха к его воле. Она по-прежнему пульсировала, но казалась неосязаемой, словно туман.

  Макс чувствовал, как сначала схлынувшее было напряжение возвращается снова. Кем он оказался?! Всего лишь несуразным придатком к таящемуся внутри зверю? Зверю, который, в отличие от него самого, способен разметать тяжеловооруженных пехотинцев. Сколько продлится такой симбиоз? Когда Сверхсознание найдет способ вернуть себе верного слугу?

  Перед внутренним взором промелькнула недавняя картина затуманенной пропасти и странного сооружения в виде многогранной призмы. Произошедшая там встреча со Сверхсознанием – отличный пример собственного бессилия. А что если в следующий раз не появится та холодная сила, выбросившая его обратно в реальность?

  Руки непроизвольно сжались в кулаки. Внутренний зверь поднял голову, оскалился.

  Знает, тварь, что без него никак!

  В камере, из установленных под потолком динамиков, раздался озабоченный возглас, но слов Макс не разобрал. Все его внимание сосредоточилось на звере. На том осколке Улья, что продолжал жить в его сознании. Если бы удалось выжечь его!

  Возглас в динамиках повторился. На этот раз он звучал еще громче.

  Просит остановиться или остановить. Остановить что?

  Макс почти наяву видел оскаленную, ухмыляющуюся морду твари из собственного сознания. С желтых кривых клыков стекает ядовитая слюна. Она выжигает человеческое начало, распространяет вокруг себя разрастающееся пятно ненависти и отвращения ко всему, что так или иначе связано с человеческой расой.

  Что ж, если иного пути нет, пусть будет ненависть. Макс перестал сдерживать эмоции, позволил себе погрузиться в пучину раскаленной добела ярости.

  Из глаз зверя на него смотрело Сверхсознание. Смотрело в ожидании единственной ошибки или слабины, после которой не останется иного пути, кроме как вернуться в лоно Улья.

  Сила переполняла, разрывала на куски.

  Время вспять не повернуть. Судьба распорядилась так, чтобы в одном теле обосновались два существа. И если эту данность уже не исправить, то решить – кто победит в борьбе за контроль – можно и нужно!

  Макс резко открыл глаза, вскочил на ноги, пинком отбросил стул. Тот жалобно зазвенел по полу.

  Взбешенный взгляд наткнулся на столы, зацепился за белеющий обрывок бумажного листа. Именно он стал последней каплей.

  Макс издал громкий рык, развел согнутые в локтях руки в сторону. С трудом сдерживаемая энергия рванулась густой волной. Сверкнуло голубым светом.

  В самый последний момент Максу удалось немного погасить волну. Правда, это стоило такой отдачи, что тело ненадолго онемело.

  На мгновение стены стали прозрачными, и Макс увидел за ними напряженные лица троих ученых, а потом он внезапно очутился в кромешной тьме. Глазам понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к мраку.

  Прислушался к себе. Тело расслаблено, словно с плеч свалилась тяжелая ноша. Расслаблено, но не вымотано. Нет ощущения того, словно тебя вывернули наизнанку, а потом открытые нервные узлы полили кислотой. А ведь именно так он себя чувствовал тогда, на научной базе, когда созданная им спонтанная волна уничтожила конвой Мантикоры. Значит, все же какой-то прогресс есть. Теперь известен как минимум один способ пусть посредственного, но все же управления пси-способностями. Злость и раздражение – не лучшие советчики. Но от них можно отталкиваться.

  Макс подошел к двери, дернул за ручку. Дверь поддалась, хотя должна быть заблокирована. Профессор что-то говорил о магнитных замках. Видимо, не лучшее решение. Как бы эксперимент не стал причиной того, что на всей базе выйдет из строя электронное оборудование.

  Он миновал короткий коридор, поднялся по лестнице, толкнул еще одну дверь. В комнате наблюдения тихо, слышно только, как что-то тихо елозит по полу.

  – Все живы? – спросил Макс.

  Из-за широкого кресла показалась голова профессора Галлахера.

  – Так не работают, – тяжело дыша, проговорил он. – Я же предупреждал, чтобы ты остановился.

  – Не смог, – Макс помог профессору подняться. – Где остальные?

  Впрочем, ответ не понадобился. Он и сам разглядел на полу две неподвижных тела.

  Неужели мертвы?!

  – Думаю, просто без сознания, – словно прочитав его мысли, сказал Галлахер. – Только теперь тренировки придется прекратить. Это место не рассчитано на подобные игры. Кроме того, придется обо всем рассказать персоналу базы. Я не вправе держать их в неведении. В конце концов, они рискуют жизнями.

  – Мне уже стыдно, – глухо проговорил Макс. – Прошу прощения за случившееся. Где у вас выход?

  – Решили покинуть нас?

  – Не хочу, чтобы кто-то из-за меня рисковал жизнью...

  – Боюсь, этого теперь не избежать. Рисковать придется все равно. Важнее то, для чего это делать.

  – Не понял.

  – Вы способны повернуть ход войны с Ульем в пользу Республики. Нет – в пользу человечества. А ради этого рискнуть стоит.

  Макс поморщился.

  Пафос слов профессора отдавал какой-то приторной недосказанностью.

  ***

  Восстановление функционирования опытной камеры затягивалось на несколько дней. Созданная Максом пси-волна напрочь выжгла всю электронику не только в комнате наблюдения, но и в половине всего подземного комплекса. Предохранители просто не успели среагировать на внезапно вспыхнувшую проводку.

  И это еще он успел погасить часть волны. Вот уж действительно – контроль прежде всего.

  Персоналу профессор его все же представил. Собственно, Макс не был против. Уж если предстоит задержаться здесь на какое-то время, то постоянно прятаться – не дело.

  Он не знал, что именно Брайан Галлахер сказал людям, перед тем как они увидели перед собой существо, лишь отдаленно напоминающее человека и имеющее явное отношение к Улью скарабеев, но реакция их оказалась сдержанной. Удивленные глаза, перешептывание – и не больше. Ему задали несколько вопросов, но скорее для проформы – убедиться, что он действительно умеет говорить.

  Следующие два дня Макс тренировался, почти не прерываясь на отдых. Не желая больше вредить базе, он выходил на поверхность и скрывался под сенью высоких деревьев. Обильное питание принесло положительные результаты. Организм быстро восстановил силы, а контроль над пси-энергией давался проще. Впрочем, возможно, Максу просто удалось нащупать ту нить, идя по которой, он сможет полностью разобраться в себе.

  Он больше не спешил. Первого опыта оказалось достаточно. Следовало сначала разобраться в механизме управления энергией, а потом уже применять его на практике. Профессор Галлахер в общих чертах расписал ему применяемые в Республике методы использования пси и методики тренировки Рэйфов.

  Сейчас Макс сидел, привалившись к стволу лесного исполина. Даже на фоне совсем не мелких собратьев, этот экземпляр выделялся своими размерами. В диаметре не менее двадцати метров, с плотной, почти гладкой корой, он ожесточенно впивался корнями в мягкую почву. Исполин рос на самом верху довольно крутого оврага и потому выглядел еще более внушительно. Тем более что в его корнях, часть которых располагалась над оврагом, природа сотворила причудливое образование, напоминающее портал. Казалось, ступи под его свод – и вмиг окажешься в совершенно ином мире.

  Это место Максу сразу приглянулось. Здесь ему никто не мешал. И он не мог никого задеть. Каждый раз тренировки начинались с расслабления и концентрации, итогом чего становилась циркуляция энергии по телу. Макс сосредотачивался на руках – и вскоре ощущал нарастающее в ладонях тепло. Потом будто бы хватался за это тепло и тащил его по руке вверх, на плечо и так далее. Поначалу упражнение давалось с трудом, но он с отчаянным упорством повторял его снова и снова.

  Результат не заставил себя ждать. Уже на второй день циркуляция далась намного проще, а концентрировать сгусток тепла удавалось почти мгновенно. Следующим шагом Макс попытался обратить накопленную энергию в оружие. Но тут пришлось сложнее. Имея уже накопленный заряд, оказалось несложно направить его в нужную сторону. Куда сложнее – контролировать силу.

  В овраге, который Макс превратил в тренировочный полигон, скопилось множество ветвей и стволов молодых деревьев. Многие из них расщеплены. Макс втыкал очередную мишень в землю, отходил и пытался поразить ее на расстоянии. Он словно бы толкал перед собой воздух. Каждая атака сопровождалась вспышкой голубоватого свечения. Неплохо получались сильные удары, после которых дерево разлеталось в щепы или превращалось в нечто, напоминающее мочалку. Более ювелирные атаки требовали гораздо больших затрат сил.

  – Поздравляю, вы добились явного прогресса, – сообщил Брайан Галлахер, после того как оценил небольшую демонстрацию, устроенную ему Максом. – Заметьте – и это всего за два дня. А что с вашими знаниями относительно Улья? Они заблокированы столь же надежно, как и прежде?

  – У меня не было времени проверить это.

  – Понимаю. Признаюсь, вы меня удивили. Я думал, процесс обучения затянется.

  – Это скорее не обучение, а воспоминания. Я вспоминаю то, что когда-то умел делать.

  – Звучит разумно, – кивнул профессор.

  – Здесь есть какие-нибудь животные?

  – Зачем?

  – Нужен материал, – криво усмехнулся Макс. – Хочу попробовать контроль. Не хотелось бы экспериментировать над вашими людьми.

  – Животные есть... – Галлахер задумался. – Я распоряжусь, чтобы кого-нибудь поймали. Но не обещаю крупную особь. Сами понимаете – война. Здесь хоть и тихо, но скарабеи каким-то образом влияют на биосферу колонизируемой ими планеты. Это какие-то сигналы, возможно – и запах. На представителей местной фауны они действуют аналогично предупреждению: не подходи – убьет. Причем распространяются такие сигналы в большом радиусе вокруг самой колонии. В итоге животный мир планеты сходит с ума. Начинается массовая миграция.

  – Заблаговременно отвоевывают потенциальное место для жизни, – усмехнулся Макс.

  – Именно.

  – А что – разумно. Возможность избежать ненужных стычек.

  – Только итог один, – профессор всматривался куда-то вглубь леса. – Улей не терпит соседства. Так или иначе, но он вытесняет с планеты ее прежних хозяев. Альтернативы нет. Все упирается только во время.

  – Как же нет? – удивился Макс. – А Республика?

  – Да, конечно, – профессор позволил себе улыбнуться. – Мы, конечно, тоже не ангелы, но полное преобразование планеты под себя неприемлемо. Слишком много потеряно уникальных форм жизни. Улей все приводит под один знаменатель – ассимиляция или уничтожение. Те, кто не способен сделать Улей сильнее, идут в пищу.

  – Разве Республика поступает не так же? Я никого не защищаю, но скарабеи хотя бы не уничтожают саму планету. У меня в голове достаточно воспоминаний, чтобы знать – каким образом Республика ведет освоение месторождений полезных ископаемых. Поправьте, если я ошибаюсь – планеты... у них даже не было названий. Просто номера. Непригодные для полноценной колонизации вследствие высокой гравитации, но богатые железными рудами.

  – Вы говорите о планетах в секторе Динарес? – профессор нахмурился.

  – Да.

  – Откуда...

  – Я многое знаю о Республике. И часть этих знаний мне не нравится.

  – Невозможно вести войну и не запачкаться.

  – Это так называется? Итогом разработок тех планет стало необратимое нарушение в процессах экосферы. Эрозия почв, резкое похолодание, частые землетрясения в тех частях планет, где их раньше никогда не было. Разве ваше развитие не должно строиться на техническом прогрессе? Что останется человечеству после окончания войны? Мертвые планеты, непригодные для жизни.

  – К чему вы ведете? Сначала надо выжить. Тот опыт пошел нам на пользу. Повторение пройденного невозможно.

  – Да ни к чему, – Макс вздохнул. – Вы стоите друг друга. Эта война не моя, но у меня нет выбора, придется принять в ней участие. Но чтобы вы знали – от меня одинаково далеки идеалы и Республики, и Улья. Как только мне удастся вернуть жену – мы уйдем.

  – Куда? – спросил Галлахер.

  – Галактика большая, найдем себе место. У меня до сих пор противоречивые сведения о Земле. Что с ней?

  – Хотите вернуться на Землю?

  – Почему бы и нет? Это странно?

  – Нет, что вы. Напротив. Понимаете...

  Слова профессора прервал громкий возглас со стороны базы.

  – Сэр! – к замершим в ожидании Максу и Брайана Галлахеру подбежал мужчина. – Срочно! Что-то случилось со станцией наблюдения у Поющих холмов.

  – Что?! – лицо профессора напряглось. Он вскочил на ноги.

  – Подробностей нет. Но... – мужчина сглотнул. – Похоже, скарабеи начали крупномасштабное наступление... – говоривший явно сам не полностью верил в то, что сейчас произнес.

  – У Поющих холмов?!

  Новость явно потрясла профессора.

  – Мы получили сигнал бедствия...

  – Идем! – резко бросил Галлахер и заспешил к базе.

  Мужчина последовал за ним.

  – Идем! Идем! – профессор судорожно обернулся к все еще стоящему Максу. – Не отставайте. Возможна экстренная эвакуация!

  'Скарабеи? Эвакуация? Что же получается?'

  – Догоню!

  За перелетом и последующим процессом познавания собственных возможностей он совсем не задумывался о том, где территориально находится. Отчего-то казалось, что здесь, на этой внешне заброшенной базе, у него наконец-то есть немного времени, чтобы получить ответы на вопросы, разобраться в себе. И ведь, черт возьми, все указывало на то, что ответы действительно будут!

  Только теперь в голову пришел вопрос: а что делает ученый-археолог в этой дыре? В дыре, которая, судя по реакции Галлахера, находится где-то недалеко от передовой. Иначе зачем бы он упомянул об эвакуации?

  Макс посмотрел в сторону базы, потом перевел взгляд на кучу искромсанной древесины в овраге. Если уходить – сейчас самое время. Смущала таинственность базы. Профессор явно что-то скрывает, недоговаривает. Но ему доверяет Эванс, а этого тоже нельзя сбрасывать со счетов. Вряд ли бы она рисковала жизнью, не будь уверена в том, что конечная цель их безумного бегства стоит затраченных усилий и риска.

  Как ни крути, но умение расправляться с деревяшками – это не то, что он может получить от Республики. Уйти сейчас – значит, осознанно лишить себя источника информации. Разумеется, не единственного, но на данный момент наиболее доступного. А разбираться в странной деятельности профессора и всей его команды в целом придется по ходу дел.

  Странной деятельности... пора привыкать: вокруг война. И война не просто за территорию или ресурсы, а за абсолютное доминирование. И масштабы войны выплеснулись далеко за пределы одной взятой планеты. А это значит множество крупных и мелких подразделений, каждое из которых выполняет свою функцию. Тугой клубок взаимосвязанных частей одного большого механизма, работающего в едином ритме. Но главный вопрос – в едином ли?

  Макс тряхнул головой, из горла вырвался глухой рык.

  Любезно подаренные Ульем знания не могли помочь разобраться в военной машине Республики. Слишком все разрозненно, слишком много отдельных фрагментов, без видения которых не выстраивается общая картина. Времена, когда все было просто, прошли. Остались на дороге в Ивангород и за холодным облаком черного 'ничто'.

  Единственное, за что все еще удавалось цепляться, – так это за воспоминания. От падения в бездну безумия спасала тонкая нить, протянувшаяся сквозь разделяющие миры границы. Эта нить несла за собой тени прошлого – все еще отчетливые, но с каждым днем отдаляющиеся все больше. Макс делал все, чтобы оживлять их в своей памяти. Иногда тени становились столь явными, что за ними удавалось наблюдать, как за фильмом, где главными героями был он сам и его Женя.

  Иногда тени возникали спонтанно, иногда приходилось подолгу выуживать крохи воспоминаний, чтобы оживить их.

  В этот раз тени пришли сами. Больше того, они нахлынули стремительным шелестящим потоком – мельтешением сотен ярких образов. Макс от неожиданности зажмурился, а когда снова открыл глаза, все стихло. В нескольких шагах от него на корточках сидела Женя – обычная девчонка в коротком платье и босоножках. Она сидела спиной к Максу, и потому разглядеть ее лица не получалось. Рядом с ней стояла корзина, наполовину заполненная грибами.

  Макс невольно улыбнулся. Он помнил тот поход в лес. Они только недавно начали жить вместе. Грибное лето, свободные выходные.

  Как давно это было!

  Макс стоял и смотрел не в силах пошевелиться. Знал: одно неловкое движение – и видение растает.

  Может, он уже сходит с ума? Или сошел...

  А что, если попытаться удержать образ?

  Макс сконцентрировался. Энергия послушно циркулировала по телу, но он не собирался сражаться. Мягко потянулся к жене, коснулся ее волос.

  Женя вздрогнула, испуганно обернулась, несколько секунд смотрела сквозь Макса, но потом ее взгляд сконцентрировался на нем. Легкая улыбка на таких знакомых губах, теплая искра в глазах. Она узнала его.

  Чудо длилось недолго. Уже в следующее мгновение от Жени повеяло холодом. Черты лица заострились, кожа стремительно темнела, покрываясь защитными пластинами. Они выстраивались четкими ровными слоями, образуя плотную броню. Девушка ощерилась. Мягкие волосы превратились в толстые сегментированные отростки, за спиной раскинулись крылья – темные, напоминающие крылья летучей мыши. Глаза полыхнули алым.

  – Я тебя вижу, – прошипела Сердце Улья.

  Макс не знал, откуда в его голове появилось это имя. Имя ли? Скорее – статус, новая сущность его жены. От прежней девчонки не осталось и следа. Теперь перед ним стояла смертельно опасная хищница – оружие Сверхсознания, сосредоточение его воли.

  Как же она сильна!

  Ее мощь опаляла. Под ее пламенеющим взглядом Макс чувствовал себя так, словно бежал навстречу огромному локомотиву, несущемуся на всех парах. Неотвратимая смерть.

  – Ты должен вернуться, – все тем же шипящим голосом проговорила Сердце Улья.

  – Не сейчас, – прорычал Макс.

  – Ты слаб, – знакомая улыбка коснулась темно-зеленых губ. – Ты запутался. Они обманули, подменили цели. И потому ты слабеешь.

  Она держала одним только взглядом.

  Что это – явь или игры воображения?

  – Идем! – в ее голосе приказ, которому нельзя противиться.

  – Нет, – одними губами произносит Макс.

  Он стоит словно вкопанный. И рад бы пошевелиться, но тело словно превратилось в ледяную глыбу.

  Сердце Улья к него руку. До того раскрытая ладонь резко сжалась в кулак.

  У Макса перехватило дыхание.

  Злость на самого себя плеснула в лицо. Доигрался! Тени, видения!

  Внутренний зверь ощерился, заметался.

  Почувствовал родню?!

  Ну, нет! Обратной дороги не будет!

  Макс оскалился, зарычал, выдавив из легких остатки воздуха. Все еще пульсирующая в теле энергия отозвалась теплым дуновением ветра, сконцентрировалась в руках. Мгновение напряжения – и удар. Он хотел всего лишь оттолкнуть, ослабить сдавливающую его хватку. Не вышло – сжатая в тугой шар пси-энергия метнулась к Сердцу Улья. Направленный таран набранной мощью вполне мог бы развалить бетонную стену.

  Протяжный крик, полный удивления, полоснул по ушам, пробрал до костей. Макс отшатнулся. Мир ненадолго накрыло мутной пеленой. Порыв ветра – вернулась прежняя четкость, словно кто-то сорвал заслоняющее взор покрывало. Рядом – никого. Отзвуки крика еще гуляют в голове. Внутренний зверь продолжает метаться, но скорее от отчаяния, чем от злобы.

  И все же: явь или игры воображения?

  Со стороны базы послышался нарастающий гул двигателей транспортного корабля.

  Макс еще раз бросил взгляд на то место, где только что стояла его жена... нет, стояла генерал Улья. Его жену спрятали за костяным панцирем. Но она там, он знает точно! Главное – успеть освободить ее, пока не стало слишком поздно. Пока она, утратив последние искры человечности, действительно не превратилась в одну из легиона скарабеев – навсегда.

  Но время разобраться со всем случившимся еще будет, а пока не стоит медлить. Макс бросился к базе. На взлетно-посадочной площадке стоял уже знакомый транспортник, на соседней – еще один. Где они его прятали?

  Возле кораблей суетились люди. Но если один транспорт загружали какими-то ящиками и упаковками, то второй стоял свободный. Возле него собрались двое в легких пилотных комбинезонах, двое в тяжелой пехотной броне. Они внимательно слушали слова профессора Галлахера. Тот активно жестикулировал, поминутно тыкая пальцем в зажатый в руке планшет.

  Макс подошел к нему со спины, спросил, перекрикивая вой двигателей:

  – Что-то случилось?

  Профессор подавился на полуслове, оглянулся.

  – Минуту, я закончу инструктаж.

  Макс отвернулся, но отходить не стал.

  Подслушивать, конечно, нехорошо, но угрызений совести он не испытывал.

  Основную часть инструкций Галлахер уже дал и теперь всего лишь подвел итоги, но их оказалось достаточно, чтобы Макс принял решение, о котором еще недавно и не помышлял.

  – Я полечу с ними.

  – С кем? – не понял профессор. – Вы в первой группе для эвакуации. Конечно, летите.

  – Вы не поняли. Я лечу с ними, – Макс указал на пилотов. – Их всего четверо. Моя помощь пригодится. Особенно если ожидается нападение скарабеев.

  – Не будет никакого нападения! Они заберут сотрудников с территории станции наблюдения – и все. Это только мера предосторожности.

  Макс, давя в себе желание попытаться проникнуть в разум стоящего перед ним человека, вцепился в того взглядом. Профессор поморщился, но в остальном не подал виду, что заметил реакцию на свои слова.

  – Скарабеи действительно проявляют неприятную активность. Пока рано делать окончательные выводы, но мы приняли решение – оставить это место. Уверяю вас, мы располагаем другими базами, имеющими куда более совершенное оборудование. Там ваше обучение пойдет куда быстрее. Вы же этого хотите!

  – Я принял решение, – Макс не повышал голоса сверх необходимого.

  – Что?! – брови профессора сошлись к переносице. – Но зачем?! Вы только-только начали осознавать себя. К чему излишний риск?

  – Мне надо кое-что проверить.

  – Контроль над сознанием? Я прав? Но я же обещал вам...

  – Вы сами понимаете – никакое местное животное не сможет заменить мне реальной практики.

  – Нет, это безумие! Вы даже представить себе не можете, что будет со всеми нами, если скарабеям удастся заполучить вас обратно! У вас невероятный потенциал.

  – А у Сердца Улья?

  Вопрос ввел профессора в замешательство.

  – У кого?

  – Сердце Улья. Так теперь называет себя моя жена. Вы не знали?

  – Нет. Впервые слышу. Никогда прежде скарабеи не давали имен своим солдатам.

  – Времена меняются. Но это не главное. Они могут вернуть меня в любой момент, – Макс подался вперед. Его лицо застыло в считанных сантиметрах от лица профессора.