Текст книги "Симптомы Бессмертия (СИ)"

Автор книги: Максим Виноградов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Симптомы Бессмертия

Глава №1

– Жить вечно! Разве не этого хотели люди от начала веков? – патетично вопросил профессор Харрис, воздев руки вверх, – Будь вы христианином или убежденным язычником; ученым или философом; рабочим или миллионером; джентльменом или дикарем... Разве не желали бы вы продлить собственное бытие до скончания времен? – он слегка усмехнулся, разбавляя пафос речи мимолетной шуткой, – Ну или хотя бы до тех пор, пока не надоест?

Публика ответила на вопрос многоголосым шепотом, перемеженным едва слышными смешками. Докладчик добился своего – приковал всеобщее внимание с самого начала лекции. Чего-чего, а этого у профа не отнять – язык подвешен, как надо!

– Представьте себе Ньютона! Галилея! Евклида в конце концов! Сколько гениев кануло в лету, оставив после себя всего лишь великое наследие. Но чего бы они добились, дожив до наших дней? Сколько потрясающих открытий смогли бы сделать, если над ними не была бы властна старость? Бессмертие – вот величайший подарок, что преподнесла история человеческой цивилизации!

Зал реагировал сдержанно, я слушал в пол-уха. В буквальном смысле слова – ушную раковину справа занимал миниатюрный передатчик, не пропускающий посторонние звуки. Как раз в этот момент динамик ожил, отзываясь в голове электрическим эхом.

– Складно чешет старикан, – сварливо пробурчал наушник, – Прямо как по писанному...

Чуть скосив взгляд, мельком посмотрел на разглагольствующего профессора. Пожалуй, назвать его «стариканом» я бы не осмелился. Вполне подтянутый, живой, подвижный, с лицом без следа морщин. Волосы практически не затронуты сединой. Только чуть хрипловатый голос да своеобразная манера держаться выдают в докладчике немалый возраст и богатый жизненный опыт. Впрочем, так часто бывает у долгоживущих, особенно если последняя процедура омоложения случилась сравнительно давно.

– Джонсон, не засоряй эфир, – буркнул, продолжая обводить взглядом почтенную публику, – Лучше следи за залом!

– Да слежу я, слежу... – наушник все же не удержался от ответной реплики.

Джон Джонсон, по кличке «Кривой» – отличный товарищ и незаменимый соратник. Несмотря на некоторые недостатки, например – излишнюю болтливость. Зато на него можно смело положиться в любой заварухе, точно не подведет. Да и от тяжелой работы никогда не отлынивает, за что и получает немаленькую зарплату.

– Имплементатор Теслы! – зычно возопил Харрис, – Воистину чудесное устройство, соединяющее воедино божественное откровение и беспредельность человеческого гения! Прибор, раз и навсегда изменивший историю цивилизации! Предел мечтаний для каждого здравомыслящего индивида!

В зале вновь послышался шум; слушатели переглядывались; раздалось недовольное бурчание. Отдельные слова не долетали до кафедры, но общий смысл высказываний уловить было не сложно. Вряд ли простые сограждане соглашались с баснословным воспеванием имплементатора. Впрочем, как и всегда – люди склонны преуменьшать значимость того, что сами не могут иметь.

– Заметьте, гениальность изобретения не только в том, что оно неограниченно продляет жизнь, – как ни в чем не бывало продолжал профессор, – Но и в том, что имплементатор относительно прост! Не настолько, чтобы его мог собрать любой желающий. Но устройство, спроектированное Теслой, как раз таково, что любая мало-мальски развитая страна может себе его позволить. А иначе – монополия на бессмертие привела бы к поистине ужасающим последствиям.

– А сейчас разве не монополия? – крикнул невысокий толстячок, сидящий неподалеку от сцены.

– Конечно, нет, – мягко, словно обращаясь к буйнопомешанному, ответил Харрис, – Имплементаторы есть везде, за исключением, пожалуй, Австралии. Но и это – их осознанный выбор. История покажет, насколько бедолаги заблуждаются. Впрочем, я и сам надеюсь это увидеть. И любой из вас, – профессор обвел рукой зал, – Может также стать долгоживущим!

В ухе раздался саркастичный смешок, да я и сам едва сдержал презрительное фырканье. Да уж – каждый! Правда для этого придется заплатить столько, что обычный человек за всю жизнь не накопит. А потому, бессмертие – прерогатива богатых. Ну или гениальных, тут уж как повезет.

– Увы, бессмертие не предназначается для всех, – словно прочитав мои мысли, продолжил докладчик, – Иначе цивилизация захлебнулась бы в себе самой. Бесконтрольное размножение в отсутствие естественной смертности привело бы к неминуемому коллапсу. Именно поэтому, существующий социальный строй – несмотря на кажущуюся бесчеловечность – воистину справедлив!

Тут уж зал не ограничился шепотками, отовсюду понеслись угрожающие выкрики. Я недоуменно скосил взор на Харриса – не сбрендил ли уважаемый? Нужно все же понимать, где и для кого выступаешь. Возможно в Букингемском дворце, перед лицом высшего света, подобные высказывания принимались бы на ура. Здесь же, в отдаленном пригороде Лондона, публика не слишком благоволила долгоживущим.

– Он что, специально провоцирует? – тон Джонсона выдал возросшее напряжение.

– Похоже, лонгер возомнил себя неуязвимым, – мрачно ответил женский голос.

Вера «Стальной кулак» Портер. Компаньонка, чье прозвище говорит само за себя. Пусть девичьими прелестями природа ее не одарила, зато сполна компенсировала силой и воинственным духом. В драке непримечательная девушка дала бы фору любому мужику. За это и ценю Веру, как никого другого.

Между тем, профессор не унимался. Он продолжал доклад, будто бы и вовсе не обращая внимания на боевой настрой публики.

– Все мы знаем закон сохранения энергии, – разглагольствовал Харрис, степенно прохаживаясь вдоль кафедры, – Если чья-то жизнь продляется, значит чья-то должна соразмерно сократиться. Именно на таком принципе построен имплементатор. Жизненная сила донора передается реципиенту, наделяя последнего мощью и молодостью. Что же касается доноров... хм... их судьба прискорбна. Впрочем, – он тут же поправился с наигранной жизнерадостностью, – Жалость тут неуместна. Известно, что подавляющее число доноров – преступники, маньяки, потерянные люди и прочие отщепенцы, не приносящие никакой пользы обществу. Только вдумайтесь – насколько это гениально! – цивилизация избавляется от всяческих отбросов и одновременно продляет жизнь своим лучшим представителям! Ну разве не чудесно?

Я честно попробовал вдуматься, и, чем дальше, тем больше мне не нравилось происходящее. Профессор либо желал показать пример слабоумия и отваги, либо же намеренно вызывал публику на конфликт. Оба варианта меня категорически не устраивали. Потому что обеспечить безопасность Харриса – наша прямая обязанность.

Наша – в смысле охранного агентства «Схрон». Где я и директор, и, по совместительству, главный оперативник.

– Спокойно... – тихо выдавил я, незаметно смещаясь ближе к центру зала, – Вера, контролируй фланги. Джонсон, будь готов к экстренной эвакуации. Дай знак массовке.

«Массовка» – так мы кличем наемных мордоворотов, привлекаемых для разовых акций. Например, на случай противостояния с разъяренной толпой.

Наушник ответил согласным бурчанием – команда, мол, принята. Я остановился прямиком у центрального прохода, сразу перед кафедрой. Благо, небольшой рост и в целом непримечательная внешность позволяли оставаться незаметным для публики. Еще бы – все взоры были прикованы к Харрису!

Профессор вещал, не прерываясь ни на секунду. Он кратко прошелся по общей истории человечества, оттеняя в выгодном свете почивших гениев, достойных бессмертия, и настоятельно указывая на многочисленных «маргиналов», чьи жизни абсолютно ничего не значили по меркам цивилизации. Потом принялся перечислять тех «достойнейших», кому посчастливилось примкнуть к сонму долгоживущих. Список получился весьма внушительный, особенно если о каждом рассказать хотя бы немного подробностей.

Зал слушал, волнение публики нарастало. Возмущение накапливалось, в воздухе витало нечто злое, разрушительное. Предчувствие беды сделалось настолько сильным, что по позвоночнику побежал отчетливо ощутимый холодок. Казалось, в помещении разлито нечто взрывоопасное, и достаточно одной искры, чтобы собрание полыхнуло огнем.

Напряженно сжавшись, я переводил взгляд с одного хмурого лица на другое. Обычные люди, сограждане, доведенные до опасной кондиции наглой речью докладчика. Кто из них сделает первый шаг к непоправимому? Кто станет инициатором беспорядков? Или все же ситуация не выйдет из-под контроля?

Взгляд. Я вдруг запнулся, наткнувшись на встречный взгляд, неожиданно заставивший поежиться. Никто другой не смотрел на меня – только одна хрупкая девушка. И одно это настораживало сверх всякой меры.

Молодая, я бы даже сказал – юная. С длинной челкой, закрывающей лоб и всю левую половину продолговатого невыразительного лица. Она казалась какой-то серой, блеклой, словно приведение. Только пронзительные ярко-голубые глаза цеплялись за жизнь, производя неизгладимое впечатление.

Она отвернулась, но я продолжал пялиться, не в силах совладать с собой. Так бывает – запнешься взглядом и не можешь переключиться, хотя и не ясно, что тут такого важного. Обычная горожанка, каких тысячи на улицах Лондона. Обычная?...

– Внимание, – буркнул в микрофон, не сводя глаз с незнакомки, – Девушка в центре зала. Седьмой ряд, второе кресло слева от прохода.

Наушник ответил сдержанным смешком.

– Майк, у нас намечается знатная заварушка, а ты на девушек смотришь?

Вера, она меня вечно подкалывает на тему взаимоотношений со слабым полом. Ничего, это нервное. Чем напряженней ситуация, тем глупее шутки. Благо никто не ставит под сомнение авторитет и чутье начальства.

– ...Таким образом использование имплементатора Теслы оказывается исторически предрешенным фактом, как с эволюционной, так и с эмпирической точки зрения, – Харрис продолжал лекцию, не моргнув и глазом, – И вместе с тем мы подходим к необходимости социальных изменений – введению кастовой системы, взращиванию института донорства, селекции индивидов для приобщения к роду долгоживущих...

– А почему Тесла сам не использовал имплементатор? – тонкий голосок прорезал гул собрания, словно вспышка молнии, рассекающая грозовые тучи.

Я не сразу сообразил, что говорит именно «моя» незнакомка – тонкие губы, наполовину скрытые прической, двигались почти незаметно.

– Вы можете спросить: почему же великий Никола Тесла не использовал собственное изобретение на себе самом? – величественно проговорил Харрис, будто бы эта мысль только что пришла ему в голову, – И на данную тему есть множество досужих домыслов. Некоторые считают, что на лицо обычная трагедия – гений не успел пожать плоды своих трудов. Другие говорят, будто бы мастер якобы опасался мифических побочных эффектов, – профессор напыщенно рассмеялся, взмахом ладони отметая подобную глупость, – Лично я, как и наиболее компетентные коллеги, считаю, что Тесла находился на пороге открытия принципиально нового технического устройства, эффект от которого затмил бы даже то могущество, что дает имплементатор. Что это могло бы быть? Сверхсила? Неуязвимость? Богоподобность? К сожалению, величайший гений всех времен и народов почил, так и не успев реализовать последнее творение. Нам остается только догадываться, какую невероятную идею он унес с собой в могилу...

Харрис замолчал, задумчиво поглаживая козлиную бородку. Зал замер, напряженно прислушиваясь к лектору. Тревожные звоночки все явственней раздавались на задворках сознания, заставляя меня нервно подергиваться. Наушник щелкнул, словно кто-то постучал по микрофону. Я никак не мог отвести взгляда от таинственной незнакомки в центре аудитории.

– Резюмируя, хочу отметить как свершившийся факт, что человечество, доселе единое, уже раскололось на две принципиально разные и несоизмеримо противоположные касты. С одной стороны – долгоживущие. Величественные и могучие, лучшие представители хомо-сапиенс, или, как будет, пожалуй, правильнее – diu vixit homo – человек долгоживущий. В остатке – жалкие представители обычного человечества, остающиеся на задворках истории и прогресса. Чем дальше, тем больше будет пропасть между этими двумя формациями. Пока обычные люди, натуралы, не превратятся всего лишь в кормовую базу для своих более продвинутых собратьев...

Зал взорвался возмущенными выкриками, люди повскакивали со своих мест. Многие размахивали руками, грозно потрясая кулаками в сторону ополоумевшего профессора. Я с трудом подобрал отпавшую от завершения лекции челюсть и напружинил ноги, готовясь к худшему. В наушнике раздалась сдержанная матерщина.

– Майк, боюсь, события выходят из-под контроля, – затараторила Вера, – Толпа слишком агрессивная, я не могу уследить за всеми!

– Джонсон, срочная эвакуация объекта! – прокричал в микрофон, не заботясь, что меня услышат, – И выпускай массовку!

Вокруг стоял такой гвалт, что слова потонули в нем, будто их и не было. Я медленно отступал, не сводя глаз с неумолимо надвигающейся людской массы. Спина уперлась в сцену, взгляд сверлил взбешенные лица недавних слушателей. Оглядываться не стал – все, что происходит там, забота Джонсона. Моя задача – не допустить человекоубийства.

– Девушка! Майк, она идет к тебе! – возопил взбудораженный голос в наушнике.

– Где? Где?! – завертелся, пытаясь выявить направление.

Не сразу, но взгляд выхватил нужную фигуру.

Тонкий, кажущийся почти невесомым, силуэт, неуловимо скользящий сквозь взбудораженную толпу. Длинный плащ, обжимающий неимоверно тонкий стан; странная прическа, закрывающая пол-лица; миниатюрные ладошки, сжимающие перед грудью букет алых роз.

Она приближалась к сцене, ловко лавируя промеж яростных выкриков и перекошенных физиономий. Словно пушинка, проносящаяся сквозь ураган. Будто нематериальный призрак, не встречающий сопротивления плоти.

Мир выцвел, время замерло, оставив лишь мгновение выбора. Серая безликая толпа; невзрачный плащ; пронзительный взгляд незнакомки; нелепый, совершенно неуместный букет в ее руках.

Оружие? Прячет за цветами оружие?

Резко сместившись, преградил дорогу. Руки напряглись, готовясь к схватке. Незнакомка замерла в двух шагах, вздрогнув от неожиданности. Растерянный взгляд нырнул мне за спину, словно заметив нечто неописуемое. Тонкое лицо исказилось страхом, она испуганно вскрикнула.

Вообще-то, я уже давно не покупаюсь на подобные трюки, но в этот раз... Так играть просто невозможно!

Крутнувшись, успел заметить злобного толстяка, тянущего пулевик откуда-то из-под полы. Рванулся к нему, уже понимая, что не успеваю ни настичь стрелка, ни тем более обезвредить. И тогда сделал последнее, что должен совершить телохранитель – прыгнул на линию огня, закрывая клиента собственным телом.

Вспышка, грохот! Сильнейший удар в грудь, отбросивший к самому подиуму. Помутнение сознания, навалившаяся боль и подступающее беспамятство.

Стрелка мнут и крутят, прорвавшаяся массовка неуклонно теснит толпу.

Из глотки вырывается стон вместе с остатками воздуха. Боль становится нестерпимой, на глаза рушится пелена тьмы.

Последнее, что замечаю перед тем, как отрубиться – искаженное безмерным удивлением лицо незнакомки и смятые алые цветки у нее под ногами.

Глава №2

– Майк Подольский! Хватит притворяться. Открывай глаза, спящая красавица!

Делать нечего, пришлось поднять голову и кое-как принять полусидячее положение. Грудная клетка отозвалась ноющей болью, заставив поморщиться.

– Рози, как же я рад тебя видеть!

И ведь даже не соврал. Этим и занимался до окрика: рассматривал докторшу сквозь прищуренные веки. Розалинда Вуд – прекрасная женщина и профессионал своего дела. Во всяком случае, я не знаю лучшего врача во всем Лондоне, тем более – за вменяемый гонорар.

– Собирайся, Майк. Ты и так тут подзадержался. Место в клинике стоит денег.

– А то я не знаю!

– Я тоже тебя знаю, поэтому и напоминаю, – докторша фыркнула, отбрасывая с лица непослушную прядь.

– Не начинай, Рози, я всегда плачу по счетам! – постарался придать голосу слегка обиженный оттенок, – Просто... не люблю сорить деньгами.

Она кивнула, не поднимая взгляда от бумаг; соблазнительные губки скривились в саркастичной усмешке. Самописная ручка скользила по поверхности объемного журнала, заполняя мелким почерком пустое место на очередной странице.

Встрепенувшись, осторожно уселся, изо всех сил стараясь лишний раз не потревожить ушиб. Скосил взгляд – чуть выше солнечного сплетения расплылся устрашающей синевой след удара. Больно, неприятно, но отнюдь не смертельно. До свадьбы заживет.

– Не переживай, травма не слишком серьезная, – Розалинда взяла деловой тон, продолжая писать, – Даже ребра не треснули. Броня сделала свое дело, хоть мне совершенно непонятно: о чем ты думал, подставляясь под пулю?

– Не самая лучшая часть работы телохранителя, – пожал плечами, тут же получив укол боли в ответ.

– Хреновая работа, если приходится доводить до такого, – то ли посочувствовала, то ли подколола докторша, – Ты не думал, что было бы, попади выстрел чуть выше? От твоей смазливой физиономии остались бы одни ошметки...

Нахмурившись, отвечать ничего не стал. В чем-то она права. Если дело дошло до выстрелов, значит ситуация нештатная, значит работа уже сделана не совсем чисто. Впрочем, в этом мире не бывает ничего идеального.

И вот насчет последней фразы... Мне показалось, или я уловил оттенок заботы? Не ясно только, заботы какого рода: романтично-эротичного или профессионально-меркантильного? Все же, если меня убьют, клиника потеряет постоянного клиента.

Посмотрел на врачиху – хороша, чертовка! Сидит, будто не замечая моих взглядов. Короткий халатик слегка задрался, выставляя напоказ оборот чулок, да и ворот расстегнут настолько, что дальше уже некуда. Белокурые волосы стянуты в тугой хвост, откуда выбивается пара прядей. Большие очки в дорогой оправе довершают образ роковой женщины. Прямо-таки тетя-доктор из сексуальных фантазий.

– Послушай, Рози, – свесив ноги с койки, постарался нащупать ступнями тапки, – Тебя ведь не затруднит подправить отчет в нужную сторону? Слегка сгустить краски, добавить пару сломанных ребер, внутренние повреждения... Ну, ты понимаешь, как это бывает.

Докторша неторопливо отложила ручку, взглянув на меня из-под очков, игриво съехавших на нос. Получилось весьма завораживающе и многообещающе.

– К чему вопросы, Майк? Ты знаешь мои расценки.

– Угу... – при упоминании о деньгах пришлось непроизвольно скривиться, – Но разве наши отношения ни к чему не обязывают?

– Во-первых, – Розалинда выпрямилась, постукивая разноцветными ноготками по столу, – То, что мы пару раз переспали, вовсе не означает наличия каких-то особых «отношений», – она наградила меня обжигающе холодной улыбкой, – А во-вторых, я всегда разделяю работу и развлечения. Дружба дружбой, а деньги врозь.

– Рози, ты же знаешь, что от этого напрямую зависит мой заработок!

– Вот именно, Майк! Поэтому и беру полную плату. Страховка покроет все расходы, а договор наверняка предусматривает премию за полученные травмы. Значит, вложения окупятся многократно.

– Ну, многократно, это сильно сказано...

– Давай, Майк, не жлобься! Ты знаешь, что если дело дойдет до суда, то заключение заключению рознь. Клиника «Вуд и Спенсер» – авторитет в своей области. Никто не посмеет выразить сомнение в моих выводах. А если какой-нибудь выскочка и осмелится... Закончится все печально... для него.

Пришлось молчаливо согласиться. Как ни крути, определенная репутация порой гораздо важнее связей и взяток. Только глупец решит связываться с Вуд. А если быть точнее, с ее безбашенным компаньоном и по совместительству «крышей» – Мэтью Спенсером.

– А раз так – плати, – Розалинда кивнула, сделав верный вывод из очевидных предпосылок, – А уж диагноз состряпаем как надо – не подкопаешься!

– Ладно, ладно... – я сполз с кровати, нашаривая разложенную рядом одежду, – Сейчас организую.

Кое-как натянув штаны и рубаху, прошлепал к громоздкому столу. Взялся за телефонную трубку, палец крутанул номеронабиратель. Докторша следила за моими действиями, игриво покусывая кончик самописца.

– Джонсон на связи, – не слишком радушно буркнул телефон после нескольких длинных гудков.

– Джон, это я, – надеюсь, напарник достаточно выспался, чтобы понять, кто этот «я», – Собирайся и дуй в офис. Зайдешь к Эльзе, заберешь наличность. Скажи, что на текущие расходы. А потом – увези меня из клиники.

Джонсон старательно выругался, так что пришлось отодвинуть трубку от уха.

– Что, опять эта нимфоманка-докторша вымогает последние гроши?

Глянул на Розалинду – она улыбалась. Конечно, услышала. Над чем смеется, интересно? Над «нимфоманкой» или над «последними грошами».

– Мисс Вуд выполнила работу на отлично, – проговорил спокойно и размеренно, млея под томным взглядом докторши, – А за труд принято платить соразмерно сложности, не находишь?

Джон понятливо крякнул и повесил трубку. Вот ведь олух! Наверняка знал, что Вуд где-то рядом. Значит, ляпнул намеренно. Заигрывает что ли?

– Знаешь, Майк, одного не могу понять – почему ты выбрал именно это ремесло? – Розалинда поднялась, старательно оправляя халат, – Ты же ведь ненавидишь лонгеров, а работаешь, в основном, только с ними.

– Потому что лонгеры хорошо платят, —фыркнул в ответ, – И кто тебе сказал, что я их ненавижу?

– Господи, Майк, да это всем известно! – она всплеснула руками в притворном удивлении, – Охранное агентство «Схрон»! Лучшие из лучших! Если только вы готовы мириться с начальником, страдающим фобией к долгоживущим.

– Нет у меня никакой фобии...

– Ну конечно! Скажи еще, что не помнишь, как твоего отца...

– Хватит!

Розалинда замерла, выразительно приподняв бровь. Несколько секунд я пытался совладать с собой, потом медленно опустил трубку, занесенную для удара. Телефон тоскливо звякнул, когда увесистая деталь легла на рычаг.

– Собирайся, Подольский, меня ждут другие пациенты, – докторша прошла к двери, громко цокая каблучками.

Приоткрыв створку, она обернулась. Полунасмешливый полупрезрительный взгляд смерил с ног до головы.

– Глупо ненавидеть тех, кем сам собираешься стать.

– С чего ты взяла...

– Не будем играть словами, Майк. Все мы надеемся примкнуть к долгоживущим. Потому что умирать – страшно. Отсюда и твоя любовь к деньгам. Отсюда баснословные расценки клиники. Бессмертие – дорогое удовольствие!

– Да не собираюсь я превращаться в лонгера! – подозреваю, моему голосу не хватило искренности.

– Ну... тогда ты – идиот, – Розалинда скрылась за дверью, поставив в разговоре жирную точку.

Какое-то время пришлось потратить на бесполезную саморефлексию. Вернее – просто тупо разглядывал закрытую дверь. Потом плюнул и принялся собираться.

В целом, Розалинда совершенно права. Любой здравомыслящий человек желает избежать смерти. Следовательно – стать долгоживущим. А поскольку удовольствие это, мягко говоря, не из дешевых, приходится крутиться. Много денег могут сделать человека счастливым. Но только очень много денег превращают в бессмертного.

Собрав немногочисленные манатки, спустился в просторный холл. Ждать пришлось не долго, Джонсон заявился минут через двадцать. Зайдя внутрь, передал мне тяжелый кошель. А уж расплачивался с дамой в регистратуре я сам.

Мисс Вуд не соизволила почтить своим присутствием. Не думаю, что разобиделась, просто пациентов и впрямь много, не станешь же с каждым возиться по часу. Ну ничего, нужно будет как-нибудь позвонить, пригласить в ресторан. Перефразируя ее же высказывание: не стоит смешивать работу и отношения.

Выбравшись на улицу, зябко закутался в плащ. Прохладно, сыро, мокро. Над дорогой стелется едва заметный туман. Где-то вдали гудят не останавливающиеся ни на минуту фабрики. Пыхтение машин наполняет воздух гарью. Все как обычно. Лондон в своем репертуаре.

– Джон, поехали перекусим, – осторожно, не делая резких движений, уселся рядом с водителем, – Может, по пицце? Или в японскую кухню?

– Нельзя, – напарник мрачно покачал головой, с натугой поворачивая зажигание, – Эльза велела везти тебя прямиком к ней.

Автомобиль натужно взвыл и затарахтел. Джонсон выждал минуту, давая старому дизелю немного прогреться.

– Что случилось-то? – поинтересовался, когда шум мотора несколько стих.

– Как будто сам не догадываешься, – хмыкнул Джон, выкручивая баранку, – Харрис отказывается платить! Говорит, что покушение специально подстроили...

Отвернувшись к окну, я уныло посмотрел на покрытую лужами улицу. Все как всегда. Рискуешь жизнью, чтобы спасти богатея – и вот благодарность! Получи и распишись.

– Сраные лонгеры! – прорычал сквозь зубы.

Подумал – и добавил еще парочку непечатных эпитетов.