Текст книги "На дальнем кордоне (СИ)"
Автор книги: Максим Макеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)
– А вот тут, – продолжил Кукша, – Сварогово место, батя всегда ему тут требы клал.
– И то верно, – подал голос Буревой, – без Сварога железа дельного не получится.
Сварог – это Гефест местный? Тоже бог? Ну ладно, Сварог так Сварог. Если он тут за кузницы отвечает, значит и мой бог тоже. Инженеры они тоже в некотором роде кузнецы. И от меня не убудет, за хорошее дело богу местному гостинец оформить. Кукша закончил экскурсию, я стал прикидывать, что нано сделать.
Расщепили два пенька из тех что здесь были, вставили в них длинный кусок рельсы поплотнее, чтобы не выпал. Его широка сторона мне теперь наковальней будет. С молотком сложнее, как в стали сделать дырку я не знал. А рельс был монолитный, да еще и кривой – его под углом обрезало. Стал думать. Надо его острым краем в бревно тоже оформить, а на бревно ручку насадить, ровный край мне молотком будет. Хотя махать такой конструкцией я замаюсь очень быстро, да и не удобно. Опять все не слава Б-гу! Блин, чего Ковальцов старший кувалду не положил в свой мешок! Хотя… топор! У меня есть топор! Можно обухом колотить. Завтра надо попробовать, а то остальные уже спать намылились. Дед закончил меха, показал, как качать. Меха были из трех досок, с носиком кожаным, вставлялись в отверстие в горне, сбоку. Клапан дед сделал внутри, все как положено. Разве что я в качестве инновации предложил носик переделать из кожаного в металлический, из банки консервной. Дед согласился, согнули из крышки носик, так надежней будет. Потушили огонь, пошли спать.
Весь следующий день опять рутина, а к вечеру я с Кукшей пошел в кузницу. Там поставили символ Сварога, дед нам сделал, деревянный, в виде языков пламени. Грубовато получилось, но делали на скорую руку, да и у них тут символы меньше значат, чем отношение к ним. Надеюсь, Сварог, если он есть, не обидится – мы от чистого сердца. Положили пару жаренных рыб на тарелку возле символа, поставили кружку с водой. И закипела работа. Если можно так сказать. Первым делом я попытался сделать зубило. Нагрел уголок в горне, обухом топора сложил его в одну полоску, начал дальше греть и стучать. Кукша помогал с мехами, я «ковал». Именно так, в кавычках. Потому что не столько ковал, сколько уворачивался от лезвия топора. Еще и держать приходилось в палке расщепленной – не было у нас клещей. Ой, дурак я, не с того начал! Надо было сначала для кузницы инструменты готовить, потом уже пилой заниматься. Но я надеялся, что с налету получится, а тут такое не прокатывает. С горем пополам получил полоску железа, начал конец ее отстукивать, чтобы поострее был, грел и стучал, уворачивался от лезвия. За весь вечер только долото это мое и сделали – запарились, что я, что Кукша. Рыбу Сварогову, кстати, съели, пацан сказал, что отец так тоже делал.
Следующий день не отличался от предыдущего, опять рутина. А вечером я опять осваивал кузнечное мастерство. В этот раз без Кукши, выпрямлял края листов железа, которые я снял с трансформатора. Поставил Сварогу поесть (лебеда да кусок какой-то птицы, которую подстрелил днем Кукша). На этот раз я с топором заморачиваться не стал, греть железо тоже. Развел огонь для освещения, на верстак закрепил железо, как смог. Вставил таки при помощи топора и какой-то матери в бревно свой кусок рельсы, который брал для молотка. Под крышу кузницы примостил палку потолще гибкую. Бревно с рельсой привязал к палке, чтобы висело над верстаком. Получилось криво, но мне пока хватит. Начал обстукивать края бывших стенок шкафа трансформатора. Не скажу что очень удобно, но монотонно работая в течении трех часов получил лист металла. Один. На нем угольком нарисовал будущую пилу, поел в моем Сварожьем уголке, и завалился спать.
Следующим вечером уже позвал Кукшу, и мы начали пытаться рубить в листе на зубья. Получалось не очень, приходилось постоянно править долото, в девичестве бывшее стальным уголком. Оно расходилось на две полосы, из которых было сделано. Сделали треть работы, поели у Сварога, и пошли в баню – Буревой объявил банный день. После бани – спать.
За два дня по итогу закончили пилу. Она была страшной. Довольно толстое железо, кривые зубья, ручки согнули по краям. Вспомнил, что зубья обычно чуть-чуть под углом друг к другу обычно были – сделали также. Еще один вечер точил зубья своей пилы об камень.
Настало время полевых испытаний. Как раз Буревой очередной раз объявил день заготовки дров. В лесу выбрали ручки, вставили в пилу. Нашли дерево и попытались пилить его. Инструмент стонал, гнулся, всем своим видом показывал, что руки у меня растут из задницы. Но после пары деревьев дело пошло. Надо просто сильнее натягивать на себя, металл пилы слишком мягкий. Ручки по опыту эксплуатации сделали на обе стороны, чтобы браться двумя руками. Решили устроить нагрузочные испытания – нашли дерево потолще. Сели с двух сторон, уперлись в него, и начали пилить, на манер двух неваляшек. Спина с непривычки болела, но дерево спилили. Начали стаскивать стволы в деревню. За день напилили столько, сколько раньше за три рубили. Это стволов. Теперь надо было превратить их в дрова. Стали мастырить ко́злы. Дерево побольше, последнее наше, распилили на четыре части, собрали две буквы «Х», между ними уложили ствол поменьше, Буревой связал всю конструкцию. Конструкция вышла хлипкая. Переделали, собрали заново. Опять хлипкое, стволы не держит. Буревой почесал бороду, сказал:
– Надо на ногти сажать.
Я не сразу понял, что он имеет ввиду. Дед объяснил, ногти – это так у них нагели называют. Надо сверлить дырки, в них запихивать эти самые ногти-нагели. Сверлить было нечем. Буревой призывно посмотрел на меня, потом на кузницу. Я вздохнул, кузнечное дело это явно не мое, но деваться было некуда. Кукша уже пошел разводить огонь в горне.
Сверло, ну или что-то вроде, делали из отдельной полоски металла, такую тоже от трансформатора отодрали. Она тонкая была, для долота не подходила, но зато длинная. Кукша подсказал – у него отец так делал сверла. Нагревал сильно полосу металла, и сворачивал спиралью, пока она сильно горячая. Так что в этот раз грели горн очень долго. Кучу дров, добытых таким трудом извели. Саму полоску топором по краям обстучали, чтобы типа лезвие получилось. Потом согнули на треть, разогрели до красна длинную сторону, зажали в щели верстака, и начали крутить. Как и все, выходящее из моих рук в нашей кузнице, сверло получилось кривое. Пришлось еще кончик сверла топором обстукивать, да долотом обрезать, чтобы легче входило. Ручку загнули из остатка полосы, под хват как у ручки от ведра. Точил я края сверла уже за завтраком – вечером вырубился просто, даже Сварожью пайку не съел.
С коловоротом – так дед назвал наше сверло – козлы сделали достаточно быстро. И они получились на этот раз устойчивые. Мы, правда, еще два «Х» в ним приделали, между основными, чтобы бревна покороче пилить. И пилили до вечера. Руки стали как чугунные, к концу дня я их еле таскал. А Буревой ничего, доволен, хоть и рука калеченная. Сказал, что теперь дров надолго хватит. И то хлеб. А мне после слова «коловорот» опять в голову мысль пришла. Только деду я ее не озвучивал, от греха подальше.
Опять зарядили дожди. Наши барышни собрались на какой-то свой праздник у Леды. Буревой сказал, что посвященный роженицам, толи богине, толи всем вообще. Девченки принарядились, даже украшения какие-то на себя нацепили, металлические. Их, как ни странно, от данов сберегли. На календаре, моем, современном, было День Рождения дедушки Ленина.
11. Деревня на Ладожском озере. Расчетный время – апрель месяц 860 года (23.04–26.04)
Вообще, погода тут меня удивляла. Мне казалось, что в такое время в это местности должно быть сильно холоднее. Однако по ощущениям на улице днем было градусов десять-пятнадцать. И ночью заморозков не было. Может, действительно параллельный мир, или сдвиг климатический какой. Вон, по РЕН-ТВ, в каких-то очередных «Затерянных цивилизациях» говорили, что раньше в Гренландии народ жил, и неплохо. А в мое время там гигантский кусок льда. Или просто с погодой повезло. Будем принимать это как данность. Ну, и традиционно, Буревоя допросим по этому поводу. Вернемся к хозяйству.
Пока шел дождь, я сел анализировать наши успехи за прошедшее время. Опять открыл дверь своего сарая, устроился, медитировал под капли дождя. Хотелось курить – но с этим надо было подождать еще лет пятьсот-шестьсот, пока Колумб из Америки вернется.
Успехи в реализации моего коварного плана были, и вроде достаточно существенные. Дед мне пока верит, результат моих действий на лицо. Вот только сил и времени ушло, особенно на пилу, просто уйма. Надо делать себе инструментальную базу. Кузницу оборудовать. Металл, принесенный еще остался, полоски, уголки, дверь от трансформаторного шкафчика и боковина от него. Надо распорядиться ресурсами так, чтобы дальнейшая работа шла быстрее. И изначально мне был нужен молоток. Глупо получается – но без него никак. Небольшой хотя бы, топором очень не удобно. Надо или пытаться варить железо, или использовать ресурсы моего «плато». Но на «плато» я ничего похожего не видел, а гнуть в кучу слоев полосы железа и отбивать топором, да еще и дырку сверлить – это куча времени и нервов. Варить железо – даже Кукша не знает как. Его отец сам этим занимался, иногда только Вторушу привлекал. Засада. Может, Буревой чего знает? Надо поинтересоваться.
Буревоя перехватил, когда он с Кукшей шел верши обновлять. Хоть погода и не ахти, но есть-то что-то надо, вот и пошли они, ветром гонимые. Пошел с ними. Пока обновляли верши, доставали рыбу, Буревой поведал мне о своих знаниях в части металлургии. Первуша брал руду в болоте (!), мешал в горшках (!!) с углем, горшки делал сам (!!!), потом долго-долго грел. В деревню уже приносил крицы (это что еще за зверь?), которые долго и утомительно грел и отбивал молотом (да что ж это такое! И тут молоток!!). Потом дед поинтересовался, собрался ли я повторить путь Первуши? Тоже плавить железо? Я объяснил свои затруднения по поводу молотка. Дед пожал плечами, сказал, что можно сделать каменный. Мой план прогрессорства стал превращаться в план регессорства. От модной пилы – к каменным молоткам. Камень с дыркой искать еще придется. Потом его как-то, непонятно как, обрабатывать… Про дырку в камне Буревой «успокоил» – сделаем. Дней за пять-десять обязательно сделаем. И рассказал как. Они брали песок, палочку, устройство в виде лука с тетивой, сыпали песок на камень, и крутили палку, вдавливая ей песок в камень. Если долго крутить (и менять стачивающиеся палки), то можно сделать в камне дырку. Блин, дурдом, я так до зимы себе инструменты в кузницу делать буду. Опять надо думать. Я поблагодарил Буревоя, и пошел вдоль нашей заводи искать камень. Хоть попробую, может мысли какие придут.
Бродил по берегу под несильным дождем, песчаный пляж начинался сразу за нашей заводью. Он был неширокий, метров пять. Основной берег с лесом уходил вверх метра на четыре, обнажая скальное основание. Я пытался найти подходящий камень. Искал почти до вечера, заодно набрал песка в тряпку, что использовал вместо банданы в наших походах по лесу – в бейсболке там не удобно. За закате вернулся домой, разжег опять огонь в горне, и стал прикидывать, как сделать допотопное орудие. В руках вертел камень, он был почти кубический, только слегка кривой, весом с полкило. И то хлеб.
Собрал «каменно-бурильную» установку, о которой говорил Буревой. Попробовал работать – за полчаса лишь слегка поцарапал камень, но засылал всю кузницу песком. Не вариант, надо еще что-то пробовать. По итогу половину ночи ворочался, не мог заснуть, все думал.
Утро опять встретило меня дождем, больной с недосыпу головой, и похолоданием. Не до заморозков, но нос замерз. Пошел делать свой утренний моцион, и опять завалился на мое место для размышлений. Вспоминал все механизмы из моего будущего, которые по моему мнению могли делать дырки в камне. Ничего не подходило – для всех нужны были шестеренки, привод, куча железа. Заболела спина от сидения дровах, забрался на верстак. Сидел, болтал ногами, даже записную книжку достал с бесконечной ценной для меня бумагой, по записям о запасах на «плато» пытался найти что-то подходящее. Потом задумался, болтал ногами и думал. Вспомнил, что мне это напоминает! Круг гончарный! Можно взять большое бревно, выпилить в нем надрезы, топором подшаманить, чтобы был похож на катушку для ниток, вбить столб в землю, на него «катушку», и крутить ногами! Ногами-то легче крутить, чем рукой туда-сюда на «каменно-буровой» машине! Потом, правда, опять сник – где то бревно взять? Сколько мы его пилить будем, как доставить в деревню, какого размера должен быть столб, как сделать дырку в «катушке» под столб – тут проблем еще больше. И времени это займет опять очень много. Гончарный круг не вариант, но другая мысль в голове осталась. Мысль о том, что ногами легче.
Сразу пришла мысль о швейной машинке с ножным приводом, стал вспоминать как она устроена. Там, вроде ременная передача была – не страшно, сделаем, кожа у Буревоя вроде была. Сам стол – не будем делать, с краю верстака приспособим. Потом надо повернуть как-то сам крутящий момент. Можно попытаться нарезать шестеренку, другого я ничего не придумал. Надо попробовать. У меня, правда, стамеска-долото только одна, та, которой нарезали зубья для пилы. Начал рисовать станок, получалось плохо, нарисованное активно не нравилось. Но пока другого выхода я не видел. Начал плотничать. Один из пеньков, которые стояли в кузнице, пилил на деревянные блины, Кукшу позвал помочь. Напилили половину пенька. Получилось четыре круга, половину пенька я оставил для барабана для ремня в мою «швейно-токарную» машинку. Кукшу же посадил делать в этой половине дырку для оси. Пенек специально выбрали поровнее, надеюсь, получится. Сам расчертил на блинах круги, нарисовал шестеренки. Одинаковые, мне не усилие изменять не нужно, а только направление поменять. Начал долбить шестерни. Один круг запорол – он треснул у меня. Потом приноровился – сделал две шестерни. Пошел искать вал для шестеренок. На вал взял тонкий ствол поровнее, без коры, Буревой такие в лесу отдельно собирал для инструмента сельскохозяйственного. Пошел вместе с Кукшей делать дырки в шестеренках. Ну что, к вечеру у меня был барабан с дыркой, две шестеренки с дыркой. Одну также в процессе запорол, пришлось заново нарезать. А также два вала – короткий и подлиннее, на которые насаживались шестерни. Ну как насаживались, скорее, запихивались, но держались вроде крепко. Дождь литься не прекращал. Как бы Буревой завтра за дровами не погнал – по холоду и дождю сильно много их расходовали.
На третий день ненастья привлек уже Буревоя. С ним собирали сбоку от верстака каркас «швейно-токарного» станка. Замучались с этими нагелями, но гвозди дед не давал. Мол, и так справимся, нечего добро переводить. Объяснил ему про идею с ножным приводом, тут такие тоже кое-где использовались, в основном, бабами для прядения. Дед пошел делать педаль и кривую передачу, искать под них кусок дерева подходящий, я продолжил сверлить дырки под нагели. Неудобно, блин! Ручка сверху, как у чайника, одной рукой только сверлишь. Вспомнил про коловорот, у нас в магазинах такие продавали, для ручного сверления, там ручка в виде буквы «П» на бок положенной была. Отвлекся, на нагелях же собрал ручку для сверла, деревянную. Даже упор сделал. Топором выпрямил ручку, отчекрыжил от нее кусок, вставил в расщелину, затянул веревкой. О! Теперь веселей пошло. Кривовато, но и так все равно быстрее. Закончил делать дырки минут за десять. Вот! Полчаса потратил, сделал ручку и пять дырок! А до этого на те же пять дырок полчаса тратил! Механизация! Еще шестеренок нарежу – вообще дрель сделаю!
Собрал каркас, дед где-то бродил в поисках педали и кривой передачи для нее. Нижний вал притулил с деревянным барабаном из пенька, закрепил как смог. Смог плохо, просто прикрутил веревкой к перекладине сверху половину полена, сам вал вошел в паз, что мы сделали в перекладине. Барабан перекосило. Начал мудрить с поддержкой вала с противоположной стороны от педали – опять блин каркас делать надо! Да что ж это такое! Загрустил, сел задумался. А нафига мне вообще педаль? Точнее не нафига педаль, а почему одна!? Надо две, и как у велосипеда! Да я гений! Начал жадно оглядываться по сторонам, узрел то, что мне надо, и побежал, навстречу прогрессу. Задрав, так сказать, штаны, помчал за комсомолом. Остаток вала пустил на вторую половину оси, к ней полуполено (досок у нас тут нет), в полуполене дырку и в нее еще деревяшку, в деревяшке – полуполено в два раза длиннее, с другой стороны к длинному – еще деревяшку…. Короче, собрал педальный привод! И барабан мой устойчивее встал. Сижу, кручу барабан, довольный, как слон. Пришел дед, тоже с полуполеном под педаль, и кривой палкой для передачи! Увидел мою довольную рожу, потом крутящийся барабан, я объяснил и показал ему мой «велосипед». Деду понравился, он тоже его покрутил. Но сказал, что с педалью привычнее. Тут уже я полез опять в спор, защищать свой «проект велосипеда». О, кстати! Я изобрел велосипед!
– Буревой! Так удобней и лучше будет. Сам глянь – ты педаль только в одну сторону постоянно давишь, да почитай только ступнями да слегка коленями. А тут такие скоростя́ получить можно! Закачаешься.
– Ага, только ентот твой «арбаран», – я поправил деда, пущай изучает современную теперь ему техническую документацию, – да, барабан, он у тебя, если сильно вращать будешь, поломает всю твою «педалю». Кривой он у тебя!
– А мы его сейчас ровным сделаем! Гладким, и канавку прорежем, – я после «велосипедно-приводного механизма» был окрылен, всегда приятно получить реальный результат.
– Ну давай, ровняй, – дед усмехнулся.
– Не вопрос! Только помочь надо будет, ты как?
– Мы ж братья, – дед даже обиделся, и мы принялись за дело.
Сняли барабан, малость в самых выступающих местах обработали топором, повесили обратно. Дед, похоже, сам заинтересовался, вон как поглядывает. Я пошел к дровам, нашел нужные мне поленья, вернулся и начал колдовать под барабаном. Установил свою «прелесть», долото, осмотрел критически конструкцию, барабан. Не, не потянет пока, надо еще подравнять чем-нибудь. И я даже знаю чем – я убежал к озеру. Дед удивленно посмотрел мне вслед сквозь дождь. Я побежал к ручью, где наши брали воду. Там я видел достаточно шершавый камень, здоровый кстати, он идеально мне подходил, у него один край почти плоский был. Еле приволок его в деревню – тяжелый, зараза. Подложил его под барабан, почти в плотную, сам сел рядом на пень, уперся в него ногами, и дал сигнал деду, чтобы начинал крутить. Барабан шел овалом, уперся первым выступом в камень, дед поднажал, пройдено! Второй, третий, четвертый… Через пять минут я подвинул камень ближе, дед еще поднажал. Камень пошел шлифовать барабан, я точил свое зубило, дед наяривал на велосипеде, я ногами подставлял его по чуть-чуть ближе к барабану. Через час мы закончили. Дед запыхался, но смотрел бодрячком – барабан перестал сильно «биться» при вращении. Я подставил очень остро наточенное мной зубило в конструкцию, которую соорудил. Показал деду что и как делать, объяснил как перемещать зубило, я его поперек полена приладил, и пару ограничителей сделал, чтобы типа каретки получилось. Двигаешь полено с зубилом туда-сюда, оно стружку сдирает. В теории. На практике все запороли. Зубило уткнулось, и выскочило из бревна. Но тут уже даже дед удила закусил. Решили вращать в обратную сторону педали, и перенаправить зубило. Восстановили все, теперь пошло ровно, педали крутились тяжело, но стружка пошла. Сначала приноровлялись, потом пошло совсем хорошо. Да, не идеально гладкая поверхность, как скажем на черенках от лопат, которые из будущего принес, прям совсем не идеально – но тоже не плохо. Три раза перемещали ограничители, добились прямо таки потрясающей (для хреновины, сделанной из… дерьма и палок, короче) ровности хода. Теперь большинство «взбрыков» нашего барабана давала система его крепления. Но ничего, и ее переделаем. Потом. А пока мы прорезали канавку посреди барабана, по ширине долота. Прорезали. Дед умчал искать подходящую кожу.
Я начал прилаживать на верстак верхнюю часть механизма. Материалы подготовили заранее, тут все было быстро. Да и ставить то там – две загогулины в виде буквы «Л» с перекладиной, для надежности. Это будет держатель для вала шестеренки верхнего барабана и шестеренки. Да еще одну конструкцию в виде буквы треугольной призмы – это держатель для второй шестеренки. Ее под углом в 45 градусов к верстаку поставили, треугольной стороной на верстак, чтобы доступ к рабочему полю был и крепче держалась. На нижней перекладине этой пирамиды я хотел размещать сам камень, в специальной коробочке. Пока дед бродил, я все собрал, проверил руками как оно крутится. Ну, крутится. Это пожалуй все, что я мог сказать. Все плавало, люфт был достаточно большой. А это еще скорость маленькая была. Ладно, велосипед я изобрел, остальное будем добивать костылями. А, как известно, костыль и велосипед – основные инструменты любого программиста и инженера!
Начал собирать костыли. Тут щепочку подложить, там ножом изменить форму, переделать держатель для моих палок, которые камень ковырять будут. Держатель представлял собой квадратную трубку, длинной сантиметров десять. Я планировал одним концом ее сажать на вал, во второй запихивать палку-ковырялку. И он под собственным весом должен был, по мере стачивания палки, опускаться на камень. Вес, правда, небольшой, надо будет чем-нибудь усилить. Привязал к держателю пару уголков, размеры его все равно с них брал. Стало тяжелее. Э-х-х, был бы свинец – я бы залил прям внутрь. Но пришлось и тут городить костыль – в виде гибких щепок, которые прижимали держатель к камню. Пока и так сойдет. Поэкспериментируем. Труднее всего было вторую направляющую для вертикального вала сделать – но и тут справился, наловчился уже нагелями работать, да и коловорот мой помогал. Сделал дополнительную перекладину, в ней дырку, собрал заново конструкцию. Так стало лучше. Вертикальная шестерня держалась на пирамиде за счет своего утолщения. Слабое место, сотрется быстро. Порылся в своем барахле, нашел в документах пару дисконтных карт (на банковские у меня рука не поднялась), одну под основания приделал утолщения и приделал. Пошло веселее. Костыли вроде все собрал, теперь только ждать деда.
Дед не замедлил появиться. Причем с Власом, младшим братом Кукши. Любопытный мелкий, везде нос свой сует. Дед принес два длинных ремня, он их я так понял для коня готовил. Только конь считай не доехал – жеребца даны прирезали, на мясо. Мы начали мостить ремень. Ремень мостился плохо – вал верхней шестерни был слишком тонкий. А мы еще и канавку прорезали. По итогу пришлось тоже делать барабан, раза в три меньше нижнего. Перекосило теперь верхний вал, шестерня в потолок смотрела. Поколдовали с расположением «Л»-образных держателей вала – вроде встала ровно. Навесили ремень, сшили его на скорую руку, начали крутить. Ремень порвался, верхний барабан крутился очень криво. Начали эксперименты – потихоньку крутили конструкцию, шлифовали камнем барабан, перешили ремень, сделали его в два слоя. Начало получаться. Все крутилось. Мы выдохнули.
– А зачем вы дерево крутите? – это Влас из угла поинтересовался.
– Да вот, камень сверлить будем, – я натягивал ремень, путем подкладывания под держатели верхней шестеренки щепок.
– А чем вы его просверлите? Он же твердый…
– Песком, – сказал дед, покрепче затягивая крепления нижнего вала.
– И палкой, – добавил я, забивая очередной «костыль» в призму-держатель.
– Покажете, как?
– Ага, – хором ответили мы, и отошли от «станка», – завтра.
Зрелище было то еще. Был такой фильм, «Флинстоуны», про каменный век. Так вот, наш мега-станок с велосипедным приводом больше всего напоминал поделку из больной головы того режиссера, который его снял. Все грубое, массивное, кривое местами. Паропанк просто лох, у нас тут древопанк!
– Надо выпить, – коротко и ясно сказал дед, оглядывая конструкцию.
– Это точно, – поддержал я.
Время подходило к закату, Зоряна напекла нам рыбы, выдала травы и корешков съедобных, из тех, что мы и они собирали в лесу, мы пошли в кузницу. Взяли бутылку водки (новую пришлось открыть), разлили по рюмке, сели на пеньках, и стали жевать. Молча. За день наговорились, пока собирали все это. Причем чаще всего нецензурно.
– Сергей, когда дыру в камне делать будем? – дед протянул рюмку.
– Завтра, с утра. С Божьей…ну, Свароговой, получается, помощью, – я налил деду, себе, посмотрел в Сварожий угол. Ему тоже налил, поставил. Пусть порадуется. Нам ведь его помощь завтра очень нужна будет….
На испытания собралась вся наша инженерная команда. Буревой, директор предприятия, я, руководитель проекта, Кукша, мастер-ломастер, и Влас, стажер. И общественность в виде всех остальных. Мне Кукша по секрету сказал, что такого возбужденного Буревоя тут давно не видели, ему Зоряна вчера обмолвилась. Вот все и собрались глянуть, чего он носится как угорелый под дождем.
Установили коробочку с зажатым камнем на нижнюю часть деревянной призмы. Закрепили, чтобы не ездила. Кукша принес песка, дед сделал палочку, которая будет тереть песок о камень, я проверял станок. Решил смазать чем-нибудь. Оказалось, на радостях от наличия тары (бутылок всяких, банок консервных и пластиковых, из-под бич-пакетов), наши барышни из рыбы выгоняли все это время жир. Смазал им места крепления валов, все лучше чем ничего.
Расходные материалы и заготовки были готовы. Все установили. Кинули песка в коробочку с камнем. Я оглядел всех – несмотря на дождь, народ стоял какой-то одухотворенный. Даже дети, и те притихли. С чего бы это? Я осмотрел еще раз конструкцию у верстака. Страшная она у нас, бревна да поленья сплошные.
– Буревой, – шепнул я деду, чтобы не портить момент – надо из досок и бруса следующую сделать.
– За. ся топором махать, – дед тоже шепнул в ответ, наверно, вчера от меня наслушался нецензурной брани, теперь ее умело применял.
– Ну что, родичи, давай спытаем работу нашу, – дед громко объявил о начале процесса, – веди, Сергей.
Я повел общественность в станку. Сыпанул еще песка в коробочку с камнем, потом дозировку определю. Сел на пенек, укрепил палку в держателе, держатель на вал, тот уперся в камень. Я начал раскручивать педали.
Машинерия пришла в движение. Что-то скрипело, дерево постанывало, верстак чуть подергивался. Но вращалось! Я «поддал газу». Песок ощутимо заскрипел в коробочке, запахло гарью.
– Воды принесите! – крикнул я, не хватало еще кузницу спалить.
Мне сунули, даже не знаю кто, миску с водой, я плеснул в коробочку. Так и крутил педали, подливая воду, подсыпая песок, который высыпался из щелей коробки. Вдруг палка пошла в разнос, заелозила, я попытался остановить вращение. Вынул держатель, посмотрел, палка треснула в месте крепления. Я расстроился, но дед уже сунул мне еще одну. Закрепил, установил, начал крутить дальше. Палку заметно съедало. Дошла до половины, уже сам остановил, поменял. Дед остервенело точил палки у меня за спиной. Решил проверить, что получается. Глянул на часы – полчаса уже вертим. Аккуратно снял коробочку, высыпал песок. За час я прошел где-то сантиметр, может даже меньше, наверно. Прогресс! Глянул на деда, показал ему камень.
– Получилось! Ведь получилось же!! – дед отреагировал очень радостно, чего это он? Народ тоже довольно загалдел, даже дети что-то крикнули радостное. Дед скакал возле кузницы, приговаривая, «Получилось!». Кукша ходил гоголем, как будто он все сам это сделал. У барышень наших глаза повлажнели. Странно реагируют, всего-то дырку в камне сверлим. Мне была непонятна такая реакция окружающих, я даже смутился. Взял новую палку, вставил, начал крутить, чтобы не показать, как я засмущался от их внимания.
Постепенно вошел ритм, со станка мысли стали перескакивать на окружающих, на их реакцию. Вроде ничего сверхъестественного не сделали, они и сами эти дырки в камнях сверлили. Чего распереживались-то? Потом начал понимать. У них тут безнадега полная была. Дед хоть и светился оптимизмом, но сам-то тоже понимал, что по краю ходят. С едой проблемы вечные, инструмента нет, мужиков даны порезали. Сеять на своем горбу собирались, травой да корешками питались, вся жизнь – борьба за выживание.
Поменял палку в станке, подсыпал песка…
А тут я нарисовался. Да еще и в родственники набился. С моими запасами еды – чуть выдохнули. Топор принес – не руками ветки ломать, уже облегчение. Ведро это треклятое принес – еще полегчало. Но все равно зыбко как-то. А тут собрали машину. Даже так, Машину! Непонятную, но работает. Зачем нужна – не ясно, но раз мы с Буревоем Машину собираем – значит и впрямь жизнь налаживается. Значит, есть у нас время и ресурсы не только биться за выживание, но и дальше двигаться!
Поменял палку в станке, подсыпал песка…
А раз мы дальше двигаемся, значит и просвет в жизни появился. А когда видно просвет – всегда на душе легче. Наша деревянно-панковская машинерия не дырки в камнях делает, она камни эти, как груз с плеч снимает. Расправиться можно, планы строить, да и просто радоваться. Вот какой символизм получился! У меня мурашки по коже от этих мыслей пошли. Выходит, я им символ этот дал, надежду. И мне теперь отвечать придется, за их сбывшиеся и несбывшиеся мечты? Такой ответственности на мне еще не было.
Поменял палку в станке, подсыпал песка…
Буревой радуется – разделил заботу о роде на двоих, все легче. Кукша доволен – дело отцовское, кузнечное, продолжается. Девушки наши, многодетные, рады – мужики их силу в себе почувствовали, за непривычное взялись, и ведь получается у них! Дети видят, мамы улыбаются, значит, прошла черная полоса! Э-э-э-эх, теперь, Серега, держись. Не подведи их. Хоть и знаешь их всего ничего, не подведи Серега, вон как смотрят!
Поменял палку в станке, подсыпал песка…
Теперь я сам под грузом ходить буду. Под грузом оказанного доверия. И чувство внутри родилось, странное, непривычное. Как будто своих детей защитить мне теперь придется. Встать, между ними и голодом, холодом, врагами и болезнями.
Поменял палку в станке, подсыпал песка….
Чувство странное, никогда такого не было. Да и не дети они мне – но между тем. Однако внутри меня словно сила какая-то распускаться начала. Неумолимая, твердая как сталь, на грани ярости. Оправдаю! Добьюсь! Хрен теперь какие даны и мурманы родичей моих новых примучивать будут! Хрен теперь холодам, голоду, лесу этому, да всему, что против нас! Я теперь тут перед вами стоять буду, а люди мои за мной. И пока я жив, не пойдут мимо меня к ним беды и напасти. Я сжал зубы, сильней крутанул педали….
