Текст книги "На дальнем кордоне (СИ)"
Автор книги: Максим Макеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)
– Мысли о том, зачем им князь такой нужен, когда самим власть взять можно – и пацан меня не подвел, правильно «соображалка» работает у него.
– Правильно, самим во главе встать. Поэтому войско или воевать должно, или быть таким, чтобы силу взять не могло само, чтобы без князя их жители земли княжеской не стали кормить да слушаться.
– А маленькое войско не защитит… Дирзхрема, – пацан развел руками.
– Чего ты там сказал? А-а-а-а, дилемма, ну да, выбирать придется. Подумай над этим, как можно решить ее, найти такое устройство войска, чтобы и для князя безопасно было, и сила в княжестве была, и последние штаны князю продать не пришлось. Вон, приехали же, разгружаться давай…
– Надо, чтобы еще одна сила в княжестве была, против которой дружина не выстоит, – после приема экзамена по вчерашнему разговору, Кукша предложил мне решение проблемы, поставленной мной.
– Как вариант, – согласился я, – какая сила то будет?
– Еще одна дружина… Не, те ссориться между собой будут. Надо так, чтобы дружина та издалека была, чтобы родичей не было, род далеко…
– Ага, такие пограбят князя, да домой уедут, – подначил я его.
– И так быть может… Значит, наоборот, чтобы крепко связаны с князем, нет, с людьми под князем они были! Тогда и грабить почем зря не будут, и людей примучивать, если в каждом селении у них родичи, и за князя горой, если тот к людям хорошо! – пацан начал быстро тараторить, – ну так собрать дружину ту, чтобы родичи у всех везде были. А еще можно как у нас, в каждом селении набирать по отряду малому, тренировать их, как мы тренируемся, да и защитой оставлять в селищах. Тогда князю большой дружины и не надо! Только та, которая в походы ходит, да на помощь в селище при большой беде придет, если местная не справится!
– Молодец, – я искренне похвалил парня, – правильно все придумал. Свой дом каждый лучше защищать будет, чем в походы бесполезные ходить. Или полезные? Можно ли походы те полезными сделать?
Я хитро смотрел на Кукшу, тот забавно морщился, когда с лету не мог дать ответ.
– Надо… Знать… Куда дружину направить, чтобы польза… от похода была, – медленно выдал он ответ.
– И вот тебе следующее правило – разведка! Чем соседи живут, с кем воевать собираются, у кого князь дряхлый, какого люди его не любят, где дружина слабая, где ресурсы есть какие. Да и в бою разведка – самое главное. Где болота топкие, где поляны открытые, где леса непроходимые – без этого к бою не подготовишься.
– Надо срочно нашу карту спрятать! – Кукша засобирался в деревню, – У нас там все это про наш лес указано, враги могут пройти, если узнают!
– Хм, не ожидал я от тебя, молодец, – пацан рос в моих глазах, – это называется контрразведка, чтобы другие про тебя мало знали, их разведчиков ловить надо. Да свои карты прятать. Когда ты обо всех знаешь, а они о тебе ничего, вести бой или просто договариваться выгоднее. Запомни, главное в любом деле – информация. Без нее ничего не сделаешь. Информация – это знания. Знания обо всем. Но не каждое знание – информация, а только тогда, когда оно стройно собрано, да увязано. Как плот или дом, не каждая куча бревен плот или дом, а вот правильно сложить если, да скрепить, тогда и поплывет, и от стужи защитит.
– Так вот зачем ты карту рисуешь, информацию делаешь, – догадался Кукша.
– Да, для этого, – согласился я, – но еще и для того, чтобы с вами ей делится, близкими мне людьми. Не только для войны информация нужна, но и в обычной жизни. То, что я тебе говорю, оно везде применимо.
– Ну и как «поле боя» правильно выбрать, если за грибами идешь? – хмыкнул Кукша, развеселила его моя фраза – Да оружие нужное подобрать, стратегию эту твою применить?
– А просто очень. Про тактику помнишь, когда щепки по столу ставили? Помнишь, это хорошо. Так вот, доставай карту свою. Вот грибница у тебя помечена, вот деревня наша. Займемся стратегией, определим главную цель. Какая она?
– Ну, грибов набрать…
– Ага, правильно, грибов набрать. Стратегическая цель ясна. Перейдем к оперативному искусству. Каких грибов? Сколько набрать? За какой срок? Ночью грибов не соберешь. И зимой тоже. Значит, летом или осенью идти надо и днем. Правильно? Правильно. Сколько набрать? Грибов тут куча, а ты один идешь. Да еще дорога туда часа два займет, да с собой взять еды надо. Значит, самое большее – брать надо столько, сколько ты один унесешь, это пуда два. День у нас осенью, например, двенадцать часов – значит четыре на дорогу, восемь часов там, плюс поесть надо, и отдохнуть. Минус еще час. Итого семь часов на сбор грибов. Хватит времени два пуда собрать? Нет, не хватит, поляна-то у нас с грибами хоть и большая, но грибов там два пуда не будет. Пуд соберешь – и хорошо. Значит, со всеми ухищрениями сделаешь только половину. А значит поработаешь с низкой эффективностью. Эффективность – это сколько сделаешь полезного на затраченные усилия. День потратил – пуд грибов, низкая эффективность. Два соберешь – большая эффективность. Так что задача твоя решается, но с низкой эффективностью. Оперативное искусство – это путь твой придумать покороче, да что взять с собой придумать. Тактика – это ножиком грибы резать, чтобы они еще росли, да рюкзак вместо лукошка взять. Понятно?
– Понятно… Только зачем так сложно, и так ведь все ясно.
– Так, да не так. Эффективность-то низкая! Значит, что-то мы неправильно посчитали? – я хитро улыбнулся, – Сам поймешь что?
– Да вроде лучше никак не сделаешь, разве что еще поляну с грибами найти, или людей с собой взять, – Кукша задумался, – грибов-то больше не появится…
– Верно мыслишь, не появиться. Только мыслишь ты, что называется, узко. Шире мыслить надо. Зачем за грибами-то ходим?
– Знамо дело, чтобы поесть, ну и запасов сделать.
– Вот, а значит я цель-то неправильно поставил! Цель не грибы с поляны собрать, хотя и такую ставить можно, а едой себя обеспечить! А точнее – грибами. Вот отсюда и думать дальше надо. Поэтому и эффективность высокой мы сделать не могли – цель не правильную поставили! Правильная цель – сделать так, чтобы грибов мы собирали столько, чтобы нам хватало. И усилий при этом затрачивали не так много!
– Хм, а как грибов-то столько насобирать? Их же не посадишь, как рожь.
– Почему не посадишь? Посадишь, и вырастишь, только условия надо создать. А для этого понять надо, как и где грибы растут лучше, какие грибы, поливать их как, почву как готовить. Да посчитать – стоят ли усилия затраченные или проще собирать в лесу? Понял?
– Интересно, никогда не думал, что грибы растить можно, как рожь. Надо попробовать, – Кукша заинтересовался агротехникой.
– Да можно, почему нет, когда время будет. Но ты главное запомни – от правильно поставленной цели зависит твое благополучие. Если неправильно цель поставишь – можешь кучу сил положить, а толку все равно не будет. Цель – это главное, это стратегия. Потом пути достижения, это оперативное искусство. Потом – конкретные действия и инструменты, это тактика. Но при этом в голове держать надо все одновременно, ибо любая мелочь может дать тебе преимущество не только тактическое, но и оперативное, а то и стратегическое!
– В голове? – Кукша удивился.
– Ну да, ей человек думает, – в свою очередь удивился я.
– Я думал, сердцем, грудиной – Кукша почесал нос.
– Хе-хе, грудиной. Ты вот когда думаешь, нос чешешь, заметил? Когда чешешь – растираешь до красна, кровь к голове приходит, и думается лучше. Правда?
– О! И правда! А дед бороду чешет – значит, это он себе тоже думать помогает? – пацан был радостный от своего маленького открытия.
– Ну да, я вот затылок чешу, тоже мыслить помогает. Ну ладно, давай за дело приниматься, время будет еще поговорить.
Так за разговорами и пролетела вся неделя на лесоповале. Я много рассказывал Кукше, ставил перед ним казалось бы легкие, простые задачи, заставлял думать. Он меня не подвел, информацию впитывал, как губка, задачки бойко решал, хоть и простые, но для его возраста в этом времени и это большой прогресс. Тут задачи жизнь ставит – заранее о них мало кто задумывается, времени особо нет.
По окончанию лесозаготовок, у костра в деревне, Кукша сдавал мне экзамен. Не специально организовывал, само так получилось. Пацан бойко формулировал короткими, рубленными фразами принципы ведения деятельности человеком, как я их ему изложил:
– Главное – определить цель. Для определения цели надо выявить проблему. Для выявления проблемы надо собирать знания, и превращать их в информацию, то есть приводить в такой порядок, при котором можно много разом в голове держать, Си-с-те-ма, – аккуратно выговорил он сложное для себя слово, – после чего направлять свои действия в сторону поставленной цели. Сначала надо определить пути достижения, потом ресурсы, необходимые для ее достижения, потом определить шаги к цели, то есть тактику.
– А если цель далекая?
– Путь к цели надо на шаги разбить, маленькие цели, задачи, и постепенно к ним двигаться.
– Молодец! А как задачи те выделять?
– Надо, чтобы каждая задача была такой, чтобы ее в голове держать можно было, и понимать, когда конец ее настанет.
– Правильно. Пример решать будем?
– Что за пример? – заинтересовался Буревой, он до этого сидел и с интересом слушал, в диалог не вступал, хотя и кивал одобрительно головой.
– Ну, как в жизни ситуации разные в свою пользу оборачивать, – я объяснил как смог.
– Ну тогда слушая меня Кукша, дам я тебе «пример», – дед поелозил на бревне, – клей у нас заканчивается, вот наша проблема. Как решать будешь?
Кукша почесал сильно-сильно нос, до красна, и начал излагать:
– Клей мы из костей делаем, и рыбных ошметков. Не хватает его потому, что ресурсов для клея мало. Надо больше брать. Костей из птицы и зверя можно набрать, рыбы – в озере. Чтобы рыбы набрать, вершей мало, сил много уходит, эффективность низкая, – Кукша посмотрел на нас, дед уронил челюсть на пол, – надо сетью брать. Но сетью брать – надо сеть плести. Ее из конопли делают, а ее мы в лесу берем, сколько возьмем – никогда не знаем. Значит, надо коноплю ту к себе на поле высаживать. Это первая задача будет. Вторая задача – лодку сделать. Ресурсы есть – дерева много напилили, значит сушить его надо, и собирать лодку. Это вторая задача. Третья задача – научиться рыбу сетью ловить. Четвертая задача – птицы да зверя добыть. В лесу добывать не всякий раз сможем, значит, своих зверей растить надо. И птиц. А их кормить надо, значит, еще больше поле сеять надо, ржи на семена много оставлять…
– Или что другое для них растить, что они есть любят, – я подсказал парню.
– Или так, – он радостно продолжил, – зверя большого, вроде лося или оленя, мы не потянем, мало нас да пастбища им нужны большие, волков да медведей мясом кормить надо, тоже не получится, значит маленькое что-то надо, вроде зайца! Что они любят я знаю, значит, надо засеять еще поле, тысячелистником, да горошком мышиным… Одуванчики еще, ветки всякие – этого добра навалом. Птицы больше семенами питаются, и рыбой, если гуси и утки, значит, ржи надо много, нам не подойдет…
– Вывод делай, – я направлял Кукшу дальше, пока он не потонул в мелочах.
– Поле надо сильно распахивать, да сажать много. Нам такое не под силу – надо коня, или эту, машину твою, создавать, – пацан начал подытоживать, – потом поле распахивать, потом – засеивать его коноплей, да кормом для животины, в это время – зайцев наловить, чтобы росли у нас, загон сделать для них, лодку сделать, а потом, учиться рыбу ловить, у нас только дед умеет, нас мужики на озеро не брали. Главное – поле распахать. Хочешь клея, – это он к Буревою, – надо распахать поле.
– От те раз, – дед сидел ошарашенный, – разумно речь ведешь, внучок. Хорошо Сергей научил тебя, и правильно. Мне самому такое запомнить не мешает, как ты там говорил, «эффективность низкая», интересно…
– Ты главное-то уловил, Буревой? – я помешал костер.
– Да, пахать много надо, чтобы клея много было. Много клея – много фанеры этой твоей. Много фанеры – много туесков да бочонков наделаем, – дед сам принялся строить причинно-следственные связи, – а чтобы распахать машину твою сделать надо.
– Ну вот и я о том, – приятно получать поддержку своим идеям, – а чтобы машину сделать, надо дом мне построить и мастерскую. В кузнице зимой работать сложно будет, да и в сарае с лесопилкой не ахти, надо мастерскую строить, с отоплением, а я в ней жить буду.
– Большое дело… – дед почесал бороду, – по весне же хотели?
– А зимой что делать? У вас избы маленькие, да темно в них. Там я работать не смогу. Надо окна еще сделать, большие, чтобы светло было, день зимой короткий. Да стеклом их закрыть – которое еще сделать надо, да мебели, да инструментов, – я загибал пальцы, – это если мы хотим по весне пахать не на себе.
– А для этого надо цель определить… – завелся Кукша.
– Да помолчи ты, – беззлобно посмеиваясь сказал дед, – правильно все говоришь, внучок, да это мы и так знаем. То что думаешь, молодец, но ты ж сам говорил, проблемы определить надо. Вот мы с Сергеем и определяем…
Определяли недолго. Дед, пока мы были на лесоповале, много насушил бревен, и на лесопилку с сушилкой хватило, и еще оставались. Место для дома определили между пилорамой и сараем, в котором я квартировался. Проект для дома сделал я, давно мысль эту лелеял. Дом был оригинален для здешних мест. Пятистенок, но вы два слоя, чтобы тепло не терять. Между наружной и внутренней стенкой получался проход в метр. Для усиления конструкции по углам внешней и внутренней стенок планировал вбить бревна, по четыре штуки. Шкурить бревна от коры не хотел, так меньше гнить будут, а внутренние стенки хотел покрыть досками. Печка планировалась посередине, у внутренней стенки, а отопление на фанерных трубах, как в сушилке. Крышу на стропилах делать хотел, крыть досками со смолой, поверх досок «плиты» из коры, тоже на смолу. Чердак хотел, привычный мне, потолок из досок, да лаз изнутри на чердак. И дверцу снаружи, для лестницы приставной.
Посчитали бревна, если будем строить и сушить одновременно, должно хватить. Распределили обязанности – дед трубы фанерные делал, мы с Кукшей начинали строить печку. Потом дед на сушку бревен, а мы на столбы. Потом уже собирать вместе все будем. Окна пока делать не стали, подождем стекла.
Работа закипела. Таскали камни для печки, ломали на «плато» уголок. Печку поднимали на столбах, восемь штук закопали. Сверху плита из бревен, поверх нее – каменными плитками на глиняном цементе выложили основание. Собрали печку – небольшая получилась, топить много и часто придется, по авторитетному заявлению деда. На печке вывели трубу, каменно-деревянную, да место для приготовления пищи сделали, дырки большие, я туда металлическую конфорки засунуть хотел. Заслонку предусмотрели, воздуховод на улицу. Сами металлические элементы я думал сделать потом, в кузнице, когда дом выведем. Перешли к столбам стен. Делали дырки в земле, торцы сухих бревен, из тех что потолще, густо смазывали смолой, и утрамбовывали в эти дырки. Столбов много понадобилось – я пол тоже хотел приподнять над землей, чтобы тепло не уходило. Дед ругался, я пытался объяснять про теплопроводность, сделали по-моему, но с непрерывным бурчанием Буревоя, мол «так не делается». Каркас дома был готов. Начали укладывать бревна пола, в два слоя, как в сушилке. Дед как раз закончил с трубами, так что пол сделали что называется «под ключ». Потом бегали, как угорелые, защищали все от дождя, накрывали негодными досками и сосновым лапником стыки и торчащие торцы столбов.
В процессе строительства Буревой разродился идеей перепахать поле на зиму. Пришлось бросать все, и перепахивать на своей спине поле, тот участок, что планировали под рожь в следующем году. В этот раз получилось спокойнее да легче. То ли из-за земли влажной, то ли из-за привычки, а может потому, что я убрал из «плуга» одно лезвия, и оставил три.
Вернулись к строительству. Устанавливали бревна венцов, закатывая их на верхушки столбов, по тому методу, которым на лесоповале пользовались – установили наклонные бревна подлиннее, веревку приделали, пару блоков. Установка превратилась в непрерывное хождение туда-сюда, наши блоки давали выигрыш в силе, но увеличивали расстояние прохода с веревкой. Закон сохранения энергии, чтоб его! Установили все, часть даже посушить не успели. Дед опять ругался, мол не по-человечески делаем, но я продолжал настаивать. Свою крыш над головой очень хотелось. Между бревен прокладывали просмоленный мох, торцы также смолили, кору старались не портить – я надеялся, что все это не даст моему жилищу рухнуть мне на голову в первую зиму. Собрали все, скрепили столбы сверху и снизу хитрой деревянной конструкцией, вроде решетки, только опять из бревен. Стали делать крышу. Установили стропила, подкосы, обрешетку, конек. Напилили досок, сделали покрытие, приклеивали смолой к нему плиты из сосновой коры, остатки нашего фанерного производства..
Последние работы по капитальному строительству закончили, когда начались ночные заморозки. Девушки уже начали топить в своих избах, а у меня даже двери не было. Зато было много радости и счастья. У меня появился свой угол. Пусть недостроенный, пусть со стенами и полом из неочищенных бревен, и мха, торчащего из щелей, пусть темно в нем, как сами знаете где и у кого, пусть без дверей и окон, но свой. Я ходил по построенному дому с лучиной, осматривался. Получилось две комнаты, шесть на шесть метров каждая. В дальней от входа два квадратных метра занимала печка, нетолстыми стенками эту комнату разделили на четыре клетушки. Одна, с печкой, размером шесть на четыре предполагалась как жилая и кухня одновременно. Метровый коридор отделял ее от трех одинаковых клетушек, два на метр. Предназначение у них было самое банальное – я хотел себе отапливаемый туалет, душ, а третья была кладовка. Коридор же давал проход в пространство между внешними и внутренними стенами дома. Всего таких проходов было пять, два возле входной двери, по обе стороны, один в уже упомянутом коридоре, по одному – в комнатах. Окна, вот где была главная проблема. Из-за двойных стен я хотел сделать сквозные отверстия во внешних и внутренних стенах, напротив друг друга, вставить в них стекло, которое я еще даже не приступал варить, и отделать досками. Получалась как бы труба, ограниченная окнами. Была мысль использовать межоконное пространство как холодильник. Пока же я просто ставил в комнатах по вытяжному окну в крыше (потолка тоже пока не было), и использовал лучины.
Остаток времени до зимы посвятил кузнечному делу. Делал элементы печи, морозы ночью уже были достаточно ощутимые. Да и днем температура колебалась около нуля. Спросил деда, насчет погоды, в мое время мне казалось, что в этих местах достаточно холодно уже осенью. Буревой сказал, что деды рассказывали, что в стародавние времена действительно было холодно, это им их деды рассказывали, а тем – прадеды. Но сейчас такая погода стояла постоянно. Разве что по субъективным ощущениям деда с годами становилось чуть-чуть холоднее, чуть длиннее была зима, чуть более суровые морозы. А этот год он определил как чрезвычайно теплый. Повезло мне, стало быть.
Собрал печку, начал проверять. Пришлось традиционно доделывать много всякой мелочевки. Но в итоге теплый воздух бодро двигался по фанерным трубам, обогревая мое жилище. Я переехал в дом. Сделал себе небольшой уголок пола, чтобы на бревнах не ночевать, подложил кучу лапника, оделся по теплее, накрылся стеганым одеялом, набитым куделью, его мне Зоряна сделала, и так и ночевал. Зарядили холодные дожди со снегом. На улице было мерзко и противно. А у меня в доме тихонько потрескивал огонь в печке, закрытой заслонкой, снизу шло приятное тепло, горела лучина над деревянным корытом с водой. Моя печка, если ее правильно набить дровами, да подрегулировать подачу воздуха с улицы, позволяла всю ночь давать тепло, не просыпаясь на растопку. Огонь нагревал медные, сплетенные из проволоки кабеля нагревательные элементы, они грели воздух, тот шел по трубам и приятно грел участок пола, на котором я спал.
Первый день зимы я встретил сладко спящим в собственном доме. Спал до позднего утра, ни разу не просыпаясь для растопки печки.
18. Деревня на Ладожском озере. Расчетный время – зима 860–861 года
Декабрь месяц был холодный. Навалило снега, причем он остался с первого снегопада, да так и лежал всю зиму.
Я обустраивал жилище. Ну как жилище. Для начала, как водится, обустраивал инструменты для производства. Переделал свой токарный станок на сухой древесине, с первыми морозами он начал существенно портиться. Утеплял кузницу чем придется, заделывал щели. Потом вместе с Буревоем и Кукшей утепляли ткацкую мастерскую с нашими химическими баками. Делали временные стены, конопатили щели опилками со смолой. Барышни наши шили нам комплекты зимней одежды. Ее делали стеганой, набивали куделью. Получались вполне сносные фуфайки и ватные штаны. Они великолепно держали тепло, и были достаточно устойчивы к влаге.
Самая большая проблема была с обувью. Кукша, как ни старался, не мог найти зайцев на мех для теплой обуви. Так что пока обходились паллиативом – самодельными валенками из той же сосновой кудели. Войлок из нее получался не сильно крепкий, до привычной мне обуви было далеко, но ежедневная обработка войлока, приглаживание его, теплые вязанные носки из той же кудели, позволяли нам втроем работать на морозе. Остальные пока обходились старыми запасами, довольно ветхими, надо сказать. Спасало только то, что делать по такой погоде на улице было особо нечего.
Закончив с утеплением производственных помещений, оставил мужиков заниматься своими делами, а сам обустраивал жилье. Буревой с барышнями опять принялись за ткань, зима показала, что нам ее все еще сильно не хватает. Кукша ходил по лесу в поисках дичи. Я делал себе двери. Доски пилил с Обеславом и Олесем, переделал под них велосипедный привод пилорамы. Агна, их мама, спокойно отпускала их со мной – на пилораме было наверно даже теплее, чем у них дома. Из досок я делал двери, на обновленном токарном станке точил большие деревянные петли. Неплохо получилось, громоздко, но удобно. Утеплял изнутри двери опять же куделью и тканью, как раньше в квартирах делали.
Вообще же, за осень я втянулся в местную жизнь. То, что раньше пугало меня до потери пульса, например, долгий, кропотливый тяжелый физический труд, даже стало приносит некое подобие удовольствия. Теперь даже в бане мыться было намного приятней, вместо пивного брюшка появились мышцы и жилы. Если в мае, на посевной, я выбивался из сил раз в час, и требовал перерыв, то на строительстве дома работали от зари и до зари, и даже затемно, а вечером еще силы оставались на некоторую другую работу. Монотонная работа при этом позволяла много думать, вспоминать разное из своей прошлой жизни.
Так получилось и со стеклом. Первое, что я смог вспомнить, это то, что стекло делали из песка и соды. Спросил у Буревоя, тот подтвердил, что для выделки на Ладоге использовали бурый камень, который привозили из других мест. Или добывали сами – из золы. Я подумал-подумал, да и понял, что это правильно. Тут чистят-стирают либо жиром, либо золой. А значит жир – это мыльная основа, а зола – это сода, может, не пищевая, но похожая. А сода даже в мое время использовалась как чистящее средство.
Я засел за опыты. Традиционно, начинал с консервной банки. Вываривал в ней золу, много золы, убирал всплывающий мусор, закидывал свежую партию. Потом выпаривал раствор. Получил заметный осадок на стенках. Улучив момент, когда наши ткачи сделали перерыв в производстве, проводил эксперименты уже в большом баке. Результатом было мне три килограмма древесной соды, причем это из всей золы, накопленной нами за летне-осенний период. Разве что на стирку оставил немного. Начались мои мучения с поиском пропорций для варки стекла.
Сначала все уперлось в посуду. Ее пришлось ковать из стального уголка. Кстати, из него же я себе и молоток сделал металлический, но это прошло так незаметно, без мучений, что даже в голове не отложилось. Сделал из многократно согнутых кусков, даже закалить пытался, в масле конопляном, его из семян девушки сделали. Вроде неплохо получилось. С посудой для варки стекла было сложнее. Но тоже справился, только вот песок и древесной содой никак не хотел превращаться в стекло. Что я только не пробовал! Первые результаты стали появляться только тогда, когда песок с озера растолок практически в пыль, как и древесную соду, да смешал где-то один к шести. Образовались небольшие капельки. Переделал кузнечный горн, чтобы давал большую температуру, долго провозился. Но, к моей радости, это дало привело к успеху. Первая плавка ушла на подготовленный железный лист, отполированный до блеска. Снять с него стекло получилось, только разбив его. Это было не сложно – оно потрескалось само, когда остывало. Разглядывая зеленоватые, мутные кусочки, думал, как добиться прозрачности и снимать стекло с формы.
Процесс, получившийся у меня, был муторным и долгим. Лил теперь я его в медную ванночку, пять на пять сантиметров, которую тоже пришлось делать из медной проволоки. Ванночку предварительно довольно сильно нагревал, на том самом первом железном листе. Дожидался, пока горячая смесь не растечется полностью на всю площадь, ставил на небольшой очаг, там оно остывало, потом – на верстак. Чтобы снять готовый кусочек стекла приходилось еще раз нагревать ванночку, она отставала от получившегося слитка, расширяясь. Дров ушло уйма, времени – не меньше. Сел за расчеты – при моей толщине стекла, опираясь на доступную древесную соду, я мог сделать около двух-двух с половиной квадратных метров стекла. Этого не хватало даже на два одинарных окна во внутренней и внешней стенке дома. А я хотел делать двойные. Надо жечь золу.
Буревоя еле уговорил. Он вообще смотрел на мои идеи с большими окнами скептически, боялся за дрова, что нам их не хватит. Я упирал на то, что в любом случае нам надо зимой на лесоповал, заготавливать стройматериалы. Дед сдался, сдался под обещание стеклянной посуды, которую потом, со временем, я ему обязательно сделаю.
Начался период утилизации заготовленных бревен. По другому я это назвать не могу – килограмм древесной соды у нас выходил с пяти семиметровых деревьев. Зато древесного угля, сажи, смолы, скипидара, спирта заготовили столько, что некуда было девать. Смолу морозили кусками, в ящиках, складывали прямо на улице кирпичами. Спирт нещадно жгли в лампах, да и просто пускали на растопку, как и скипидар. Древесный уголь уходил на мои кузнечные работы, остатки большой кучей чернели возле ткацкой мастерской. Соды древесной, поташ ее вроде называют, заготовили даже с запасом, раза в два. Сыграл свою роль постепенно доведенный до совершенства процесс, пускание на золу веток, стружек, всего. Даже мой старый станок ушел в топку. Я только контролировал этот процесс, помогал советом, дед все делал сам, сам пользовался термометром, сам предлагал некоторые улучшения для выгона древесной соды, сам подбирал сырье для производства. Он даже часть сена пустил на золу, попробовать выход полезного продукта. Из сена получилось сильно больше, да и эффективнее, угля-то оно не давало. Сено дед тоже заготовил, много, еще в июле. Он так косу из будущего опробовал. Ну и увлекся. Кормить нам тем сеном некого, однако стог его, высотой метра три возвышался на поляне, где его косил дед, прикрытый лапником. Большую производительность дала коса.
Я тоже не сидел на месте. Совершенствовал процесс производства стекла, чистки сырья, размельчения песка. Теперь я песок вываривал перед использованием, «пробулькивал» воздушным насосом, собирал на поверхности мусор, добивался белизны. Почищенный песок долго тряс в самодельной же драге, чтобы осели более твердые частицы, из килограмма начального сырья брал только половину, остальное шло на наждаки да точильные круги. Изменял форму для варки, нагрев стал более равномерным. Поташ мы прокаливали и выпаривали по несколько раз, добиваясь его чистоты.
Стекло получалось все прозрачнее, в нем было меньше пузырьков. Я даже перешел на более тонкие пластинки. Теперь оно имело только чуть зеленоватый оттенок, было крепче. Если по началу я разбивал каждую вторую пластинку, то к концу производства необходимого мне количества я разбивал только каждую шестую. Я даже ванночек для заливки сделал восемь штук, теперь у меня был практически конвейер. Каждая новая смещала предыдущую к более холодной части очага для остывания, потом только переносил по одной на верстак для окончательного остывания.
Но всему приходит конец. Наделали стекла на оба окна, засадил мелких натирать их тряпкой, без всего, они просто его полировали. Сам подготовил рамы и переплеты, начал формировать окно. Клеил пластинки на обрешетку, смесью клея и смолы, получалось много переплетов, но окно меньше делать я не хотел, а большего размера стекла не получалось – слишком маленькая посуда для его плавки. Плавка же в несколько этапов не давала достаточной крепости стеклу. Я делал стеклопакет. Стекло клеил на решетку с двух сторон, промежутку заклеивал полированным деревом. Получалась достаточно тяжелая конструкция, но крепкая. Петель только сделать пришлось не две, а четыре, две деревянные не держали такую массу. Окно было распашное, на две створки, сверху каждой по форточке, для проветривания.
Дед помог мне вырубить отверстия под окна. Он уже не так скептически смотрел на мои гигантские по местным меркам окна, прозрачное стекло его тоже порадовало. Начали с первой комнаты от входа, ее под мастерскую планировал. Перекрыли отопление в этой комнате, предусмотрел я такую возможность, сделали топором два проема, далее рубанком да стамесками вырубали откосы. Окна вставлялись в стены ближе к внутреннему помещению, а снаружи закрывались ставнями. Закрыть ставни можно было изнутри, дед хоть и ругался на потерю тепла, но я не отступал от своих идей. Закрывались ставни рычагами, плотно, на засовы, через открытое окно. Окна открывались внутрь. Если бы кто-то хотел разбить их, то несомненно бы добился бы успеха, но времени бы потратил много, ставни делали из бревен потоньше.
Вставили окно в наружную стену, повторили операцию с внутренней стеной. Тут тоже были ставни, на всякий пожарный. Зашли внутрь.
– Лепота, – дед чуть прищурил глаза.
– Где ж лепота? – я осматривал свое жилище, – пол еще делать надо, потолок, а то бревна считай сплошные, да мох торчит, та трубы отопления. Кстати, аккуратнее, я на одну наступил, она сломалась, менять пришлось.
