Текст книги "Масоны из провинции"

Автор книги: Максим Кузьменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Дела семейные

– Как мама? – спросил Алексей Николаевич.

Стоял прекрасный день, что для ноября в этих краях было редкостью, светило солнце, легкий ветерок то и дело ворошил кучи опавшей листвы, устраивая огненно-красные хороводы, раскрутив участников танца, а после резко оставив их, отчего те падали обратно на землю, а невидимый проказник уже несся к другой куче, устраивать свои забавы там, привлекая уже других участников. Голубое небо выглядело даже непривычно, спустя стольких дней серости и уныния. Сергей шел пешком, ведя своего Сивку под узду, справа, так-же пеша, шел Алексей Николаевич, ведя своего жеребца. Рядом, навстречу шедшим, катил свои воды Днепр, он раздулся от проливных дождей, и сейчас вкрай обленился, неся свою дань Черному Морю.

– Хорошо. – ответил Сергей.

Еще в пятницу они договорились о встрече сегодня, в воскресенье, сразу после службы, и пойти в трактир к Никифору. Мужчины довольно долго не виделись, Сергей был занят с матерью, Елизавете Петровне далась тяжело вся эта история с похищением, и он всячески помогал ей отойти от пережитого ужаса.

Алексей Николаевич был некоторое время занят на Хортице, понадобилось три дня для обнаружения всех схронов, землянок и тайных ходов, что успели за все время там нарыть и настроить Прокоп и его люди. В одном из тайников был найден целый склад из ружей и пистолетов, бочонки пороху, ящики с патронами. В другом обнаружилась казна казаков, бочонок набитый золотом, десяток тугих пачек купюр, какие-то векселя и закладные, мотки шелку и сукна, драгоценности и ларец с янтарем. Как выяснилось позже, бандиты предпочитали разбойничать подалее от своего острова, доходили аж до одесского побережья, несколько раз оказывались на земле полтавщины, один раз даже ограбили какого-то магната в пригороде Николаева, настоящие гастролеры, что тут еще скажешь.

– Когда отец приезжает? – Алексей Николаевич посмотрел в сторону трактира, ему показалось что кто-то движется им навстречу.

После того как остров был разведан, Ларин приехал в имение к Раисе Петровне Вальх, поинтересоваться состоянием ее сестры, повидать Сергея и Олечку. Он был принят, всех увидел, но хозяйка дома держалась к мужчине холодно, слегка отстранено. В тот-же вечер между Раисой Петровной и Алексей Николаевичем произошел приватный разговор, после которого мужчина отбыл, и больше в имении не появлялся.

Раиса Петровна была всецело поглощена заботой о сестре, ей всячески помогала Олечка, которая перестала боятся будущую свекровь, но очень за нее переживала. Нужно сказать, что поступок Сергея далеко не обрадовал девушку, она не ожидала от него, такого рассудительного и умного, столь легкомысленного и рискованного поведения. Между ними произошел разговор на эту тему, да видимо молодость помогает прощать ошибки любимым людям, больше они к нему не возвращались.

– На грядущей неделе. – юноша посмотрел на собеседника, потом повернулся прямо, к ним определенно кто-то приближался.

А вот названая мама девочки никак не могла простить любимого. Она, как и предсказывал Алексей Николаевич, винила именно его, в том что ее сестру похитили, и в том что он потащил ее племянника в логово к бандитам, и что втянул в перестрелку, и вообще, это с его подачи все началось! Эти походы в клуб к Поповым, это расследование и похищение их немца. Как он мог так рисковать ее семьей!

Но спустя некоторое время женщина начала увядать. Она замкнулась в себе, стала меньше улыбаться и вовсе перестала шутить, часто грустила, искала одиночества. Внутри нее происходила борьба, с одной стороны она понимала что Ларин-то по большому счету ни в чем и не виноват! Что Сергей уже давно не маленький, и что все это могло произойти и без его, Ларина, участия. Но с другой стороны, все произошло с его участием! Ах, как жаль что прошлого не вернуть, ведь это она на все согласилась! Да, если так рассуждать, то все выноваты. Вот так, день за днем, и мучилась Раиса Петровна, она все больше злилась на себя, и все больше ей не хватало ее мужчины, которому она сама сказала что не хочет его видеть, и тот момент тоже уже не вернуть.

– Мы с Олечкой тоже к тебе на днях заедем, соскучилась она за тобой. – наконец Сергей рассмотрел идущего к ним человека, это оказался Федор.

Для спокойствия Елизаветы Петровны, ей сказали, то похитили ее ради выкупа, а вся эта шумиха в городе это так, не при чем. И вообще, стараниями Олечки и Раисы Петровны, благодаря усиленному вниманию со стороны Сергея, женщина довольно быстро отошла от шока, последствия стресса миновали и она вернулась к нормальной жизни.

Будущая невестка Елизавете Петровне сразу понравилась, милая, всегда с улыбкой на лице, честная и искренняя, женщину прямо-таки тянуло к этой девочке. Может она и не самая красивая, кого мог встретить ее сын, но самая достойная, это уж точно, ей не страшно вручить своего мальчика.

– Рад вас приветствовать! – не доходя десяти шагов поздоровался Федор.

Прошло немногим больше недели со дня побега Григория Попова и Марии Коншиной. События той ночи еще долго будут обсуждать в провинциальном, уездном городке Екатеринославской губернии. А говорить было о чем. Ну во-первых, всеобщий любимец и страж спокойствия в городе, настоящий офицер и человек с большой буквы Егор, чуть-было не лишился жизни в перестрелке при задержании клятвопреступника и предателя Гурина.

Грызлов в тот вечер решил взять всех разом, одним наскоком, по домам, тепленькими, так сказать. И его затея почти удалась. Монах Варфоломей сопротивления не оказал, а его настоятель, увидев грамоту Евдокима Авдеевича, чуть не умер от приступа на месте, так ему плохо сделалось. Конев тоже, был взят дома, в халате и тапочках, потягивающим коньяк сидя у камина. Четыре бойца конвоировали их в местное управление полиции, для заключения под стражу.

– А с Рыжовым что? – спросил Егор.

– С ним отец разберется. – просто ответил Грызлов. – Но со службы его уйдут, это факт.

Начался настоящий ливень. Вода пенилась и шумела, грязными потоками неслась по брусчатке к Днепру, по дороге которую строили ради самой Екатерины, в год ее посещения этого города. Гурина дома не оказалось, женщина из прислуги сообщила что хозяин часто не ночует дома, всегда занят работой. Благо что управление тайной службы располагалось недалеко, но здесь сообщили что Валерий Иванович отбыл домой. В доме Старицына удалось узнать что Николай Владимирович уехал по вопросам ведомства, буквально несколько минут назад.

Грызлов понял что это удача, но нужно спешить, иначе оба уйдут! Благо что полицейская управа была совсем близко, и к ней вела мощеная дорога. «Удобный город, – думал Евдоким Авдеевич. – не то что Александровск. Тут все рядом, близко. Одно из двух, либо умеют ценить время и правильно планировать, либо ленивые, сволочи!» – подумал он не со зла, просто предвкушал вкус победы.

– Доброго дня! – поздоровался в ответ Алексей Николаевич. – Я уже начинаю думать, а нет ли у меня в шкафу, случайно, вашего человека?

– Ооо! – протянул Федор. – Прошу вас не беспокоится! Храните свои скелеты, они в полнейшей безопасности! – когда мужчины сошлись то заключили друг-друга в дружеских объятиях, потом Федор обнял Сергея. – Я пришел к Никифору, узнать как Егор, а он мне и сказал, что вы столик на сегодня заняли. Примете?

– Еще-бы! – улыбнулся Алексей Николаевич, они с Федором успели сдружится. – Пойдем скорее, есть хочется!

Уже на подъездах к управе группа повстречала конвоиров, отправленных вместе с Коневым и Варфоломеем.

– Сдали? – тут-же спросил Егор, узнав своих людей.

– Да! – ответил один и цокнул языком. – Ну и дурни тут служат! Еле вдолбили ему кто, да что мы!

– А грамоту давал посмотреть? – Егор подъехал к говорившему с ним парню.

– Да! – хмыкнул тот. – Да он читать не умеет! – и он вздохнул.

– Потом про дурней поговорите! – подал голос Грызлов. – Могут уйти! – и он пришпорил коня.

Дежурный и впрямь оказался дураком коих мало.

– Слушай ты! – громким шепотом говорил ему Евдоким Авдеевич. – Зажги лампу, и живо, а то я тебя по темени пристрелю! – неизвестно что подействовало больше, сама угроза, или тон с какой она была произнесена, но дежурный пошел за светилом.

Мало того что этот дурак не знал ни имени киевского сыщика, ни имени недавнего заместителя полицмейстера Александровска, соседнего города, так он и уехавших от него пять минут назад четверых человек узнать не сподобился!

Зажегся тусклый свет.

– Оба здесь! – закричал Евдоким Авдеевич и толкнул дежурного в сторону, ворвался во внутрь.

Прогремел выстрел, еще один, выстрелил Грызлов, раздалось еще несколько выстрелов.

Хлопнула дверь, спустя миг Евдоким Авдеевич разглядел объемное тело, сползающее по стене у черного входа, изо рта текла густая кровь, тут, на пороге, в луже собственной крови лежал Егор. Хрипя и булькая кровью он хватал широко открытым ртом воздух и смотрел широко открытыми глазами. Дежурный застыл на месте:

– Вы его убили. – испугано прошептал он.

Грызлов бросился к черному ходу, выскочил на крыльцо, сквозь стену из дождя ничего нельзя было просмотреть.

– Эй! – громко позвал он. Тут должно было дежурить пять человек.

– Ушел! – перед ним появился силуэт. – Пролетел перед нами! Ничего не успели.

– В Александровск, живо. – спокойно скомандовал он, а сам вернулся во внутрь. – Эй, ты! – позвал Грызлов дежурного. – Это Старицын? – он кивнул на труп.

– Т-т-так т-точ-но. – испугано заикаясь ответил он.

Евдоким подошел к Егору, тот был еще жив, возле него, на коленях, стоял один из полицейских, старался правильно зажимать рану на шее.

– Нужен врач! – со слезами в голосе сказал юноша.

Грызлов подошел к дежурному, рывком поставил его на ноги.

– Ты знаешь где доктор? – тот закивал. – Ну так веди! – от крика несчастный парень задрожал. – Трое здесь! – Евдоким был вне себя, голос звучал сильно и яростно, мужчина не любил проигрывать. – Остальные ловить Гурина! Я за врачом! Пшол! – он с силой толкнул дежурного вперед себя.

Егор выжил, его успели спасти, а уже спустя неделю привезли в Александровск. Никифор сильно переживал за зятя, настоял что-бы он жил здесь, пока полностью не поправится. Все-же и к Мирону ближе, и вся семья здесь, есть кому помочь. В городе по такому случаю даже праздник случился, все любили честного и смелого человека, который служил своему народу верой и правдой, каждый пришел в трактир дабы поздороватся лично.

– Ну да как Егор? – спросил между тем Алексей Николаевич, они уже заходили во двор трактира.

– Здорово! – ответил Федор. – Слаб еще, да что я! Вот пусть и расскажет! – он показал рукой на крыльцо, там уже стоял Никифор, встречая дорогих гостей.

– Добро пожаловать! – поприветствовал он пришедших.

Они прошли по полу-темному залу к стене, которая окнами смотрела на реку. Зашли в ту самую комнатушку, в которой так любят сидеть люди, заботящиеся о том что-бы их разговоров никто не слышал, и не желающие сами быть свидетелями чужих тайн.

– Хорошо, – Никифор отвечал на вопрос о Егоре, – вам открыть? – он показал на оконные ставни, Алексей Николаевич кивнул. – Мирон говорит что спать нужно много, мазь прописал, сам через день приходит. – трактирщик отворил ставни и во внутрь ворвался свежий, речной воздух. Такой воздух, как будто, имел неведомую силу к возбуждению аппетита, даже, у казалось-бы, сытого человека. Все трое тут-же ощутили сильнейший голод, рты наполнились слюной. Знают они где свои трактиры ставить. – Ваш батюшка приезжает? – спросил Никифор у Сергея, тот утвердительно кивнул. – Надолго-ли?

– Не могу сказать точно, – начал Сергей. – но праздники точно здесь будет.

– Это хорошо! – улыбнулся Никифор. – Такие гости! – развел он свои ручищи.

Как только принесли закуски мужчины с большим усердием приступили к чревоугодию, не забывая, между делом, слушать и рассказывать. Янтарный напиток прекрасно сочетался с превосходными яствами, так-что довольно быстро все трое захмелели.

– А что Владимир Степанович? – Ларин посмотрел на Федора, тот как раз намазывал кусочек копченого сала злющим хреном.

– Сейчас в имении, на острове, собирается в Киев, к сыну. – ответил мужчина и закусил пикантным лакомством.

Когда обнаружился побег Григория Попова и его любовницы, Грызлов понял, что дело проиграно. Естественно что разослали телеграммы, а один из одесских капитанов даже узнал в описании беглецов своих недавних пассажиров, ну да уже было слишком поздно. А вот из Киева телеграмма пришла довольно скоро, владыка требовал личного доклада, с присутствием. Дело распалось, основной свидетель убит, основной обвиняемый бежал, а личный агент его святейшества сел в лужу.

– Говорил, – Федор запил сало с острым соусом несколькими глотками янтарного напитка. – Грызлов, – он поставил кружку на стол. – что банкет нам устроит. Шефу обещал выхлопотать место градоначальника, а Егора думал в полицмейстеры определить. – вошел Никифор, поставил перед гостями большое блюдо с жареным на костре мясом. – Да не судьба! – Федор потянулся к блюду.

– Ну не спеши, – Алексей Николаевич положил себе большой кусок мяса. – может все и сбудется. Никифор! Посиди с нами! – пригласил он трактирщика.

– Немного позже, – извиняющимся тоном ответил богатырь. – уж очень много посетителей. Спустя пол-часа. – и вышел из комнаты.

– Как я знаю, – Ларин взялся за свиные ребра, с сочного куска стекал жир. – к нам из самого Петербурга человек едет.

– Гоголевский ревизор. – усмехнулся Сергей, он закусывал бараньей рулькой.

В Александровске тем временем произошел ряд печальных событий. Сергей Стрельников не выдержал того позора, что принесла ему собственная дочь и застрелился. Двое юношей и одна девушка, все трое из дворян, покончили жизни самоубийством, повесились. Еще несколько человек, подобно Лаврову, тронулись умом. Сам Лавров так и не выздоровел, буйствовать перестал, а вот с галлюцинациями своими все никак не мог расстаться. Остальные довольно тяжко переживали прекращение работы Поповского клуба, неврозы и депрессии, потеря аппетита и слабость организма наблюдались практически у всех молодых представителей знатных и богатых семей. Мирон с Остапом держали ситуацию под контролем, всех посадили на успокоительные капли, каждодневно совершали объезд по городу с обязательным посещением всех бывших участников собраний.

– Много работы, – говорил Никифор. – бедняга Мирон с ног валится! – он сидел вместе с гостями, в таверне уже поубавилось посетителей и хозяин заведения присел пообедать, пристав на предложение Алексей Николаевича. – Говорил вчера что молодой Лавров безнадежен. – он уплетал уже остывшую кровяную колбасу, закусывал ее маринованным луком с квашеной капустой.

Что творилось с другими участниками собраний, теми кто не из города? Одному Господу Богу известно. Иногда правда приходили слухи о сумасбродстве некоторых баринов и барынь, в деревнях да хуторах, но в городе и без того было немало интересного, так что этим сплетням не уделяли должного внимания.

– Что с ним? – спросил Сергей.

– Все со святыми говорит, – ответил Никифор. – но уже поспокойнее стал. – они чокнулись глиняными кружками и выпили пива.

– А что со святым нашим? – спросил Федор наливая из кувшина солнечный напиток. – Я не часто в церковь хожу, и вдруг слышу что нету уже Василия.

– Его заменили, – Никифор взял наполненную кружку. – прислали молодого, из Киева. В Екатеринославск тоже. А вот куда Кунин делся?

– Он кажется разжалован, – Алексей Николаевич взял копченого перепела. – вместо него секретарь. Как его..? – он посмотрел на Федора.

– Горохов. – подсказал мужчина. – Еще не разжалован, – начал объяснять Федор. – как раз этот, ревизор, должен все бумаги заверить. Егора на место полицмейстера, это точно. – он посмотрел на Никифора, тот тяжко вздохнул и перестал есть, уставился на стол. – Голосеева прочь! – Федор махнул рукой, как бы сбивая чью-то голову. – Кунина прочь! – снова махнул рукой. – Ну Глазицыну правда повезло, вовремя он заболел. – с ноткой сожаления закончил он.

– Не журись Никифор! – подбодрил Ларин трактирщика. – Егор хороший боец. Я, честно сказать, думаю что Грызлов виноват в его ранении. Не смог правильно организовать операцию!

– А что твой брат? – поинтересовался Сергей у Алексей Николаевича, он вдруг вспомнил с чего все началось.

– А что брат, – пожал плечами генерал. – дочь оплакивает. Он ведь всего не знает.

– Господа, – Никифор подвелся. – дела. – он вышел из комнаты.

– В городе мало кто правду знает, – сказал Федор. – основные сведения вместе с Грызловым в Киев уехали.

– Ну да, – добавил Ларин. – Павел до сих пор думает что его дочь сама повесилась.

– Ты жалеешь что убийца ушел? – Федор внимательно посмотрел на Алексей Николаевича.

– Да. – просто ответил мужчина.

Дальше этой темы не касались, Ларин травил байки из армейского прошлого, Федор рассказал несколько анекдотов из жизни своего барина, Сергей о Москве и причудах тамошнего общества, снова присоединился Никифор. В хорошей компании, за интересным разговором и изобилием прекрасных яств время летит быстро. Вот и это день начал заваливаться за горизонт, вслед за осеним солнцем.

– Завтра быть хорошей погоде. – предсказал Федор смотря на чистое небо. – А! Вот и первая заря! – он указал в верх, там, слабо мерцая, горела тусклым светом небесная жемчужинка. – Ну господа, свидимся!

Они распрощались на крыльце трактира, Федор отправился к причалу, Сергей с Алексей Николаевичем поехали в другую сторону. Ларин решил провести молодого человека до въезда в город. Вечерний воздух был прекрасен в своей свежести, а его осеняя прохлада мигом выветрила весь хмель из головы, благо что юноша тепло оделся.

– Мама хотела с тобою встретится, – первым заговорил Сергей, когда они отъехали от заведения на добрую сотню метров. – поблагодарить за спасение.

– У Никифора, разве что. – ответил Алексей Николаевич.

– Она к себе пригласила.

– В Москву? – не понял мужчина.

– Нет, – засмеялся Сергей. – в усадьбу. Пол-дома ведь ей принадлежит.

– Но Рая… – начал генерал.

– Брось, – оборвал его юноша. – тетушка уже давно не злится. – он повернулся к мужчине. – Простила тебя. Вам просто нужно поговорить. Приедешь?

– Когда?

– Завтра, к шести.

– Буду. – коротко ответил Ларин.

– Хорошо. – Сергей снова повернулся прямо. – Помнишь, Прокоп кричал что ты брат его? – он вспомнил ту ночь на Хортице.

– Да.

– Это правда?

– Не знаю, – пожал плечами генерал. – думаю что нет. Он, правда, всем рассказывал что мой дядя Даниил с его матерью знался, но я слышал что не он один. – он немного подумал. – Да и не похож он на дядю, тот был здоровый, широкоплечий мужчина, под два метра ввысь и один вширь, а этот, – Алексей Николаевич махнул рукой. – и лицом не похож. Павел тоже говорит что нет, он узнавал, – продолжал Ларин. – бандит, одним словом. Будь он и вправду моим братом, или хотя-бы считал себя таковым, то поступил-бы как козак. Отпустил твою маму, взял деньги и убрался восвояси. Так нет, он прикончить меня решил. Разве это брат!

Сергей вспомнил ту ночь, когда он убил человека, юношу передернуло от этой мысли, по спине пробежал неприятный мороз. Вот они проехали мимо больницы, в одном окошке горел свет, видимо Мирон и по воскресеньям работает.

– А что будет с теми кто выжил? – снова заговорил Сергей.

– Так их уже сослали, куда-то в мои родные края, в Сибирь. – Алексей Николаевич немного подумал. – Жаль конечно хлопцев, из-за глупости своей жизнь загубили.

– Ну так разбойники.

– Не все среди них подонки и сволочи, – начал Алексей Николаевич. – Прокоп да, еще с десяток да, а остальным не нашлось другого места в жизни. Среди казаков всегда было много достойных людей, настоящих рыцарей и героев, ну и мрази, хватало, конечно. – он вздохнул. – Ты думаешь среди знати все добрые люди? – Сергей помотал головой, он знал что это не так. – Среди благородного дворянства сволочей поболее будет чем в любой казацкой шайке. – юноша был полностью согласен с мужчиной. – А еще эти, ряженые, нацепили саблю и папаху, царю служат, – в его голосе звучали презрение и раздражительность. – здешние никому не служили, только атаману подчинялись, который их привел на погибель, правда. – Алексей Николаевич снова вздохнул. – Но не служили, отсюда и слово казак, значит вольный человек.

Несколько минут ехали молча. Сергей вспомнил что Алексей Николаевич и сам из козацкого роду.

– Я здесь в городском архиве побывал. – сменил тему Сергей. – Нашел там кое-что интересное. – он повернулся к Алексей Николаевичу. – Ваши с Олечкой Кныши из одного хутора, оказывается, назывался Зайчино.

– Заичино, – поправил его генерал. – ты говорил Олечке?

– Нет.

– И не говори. Я и так ее как родную люблю, так что не за чем.

– Как скажешь. – не стал спорить Сергей, они уже выехали за городскую черту. – Ну, до завтра. Поеду, скажу маме что ты придешь.

– До завтра. – попрощался Алексей Николаевич.

Сергей развернул своего коня и пустил его вскачь по полю. Мужчина посмотрел на небо, месяц клонился к закату. Ларин вздохнул полной грудью, завтра он помирится с Раечкой и все снова будет хорошо, вот с такими, хорошими, мыслями он и поехал домой.

Как и говорил Сергей, уже никто, ни на кого, давным-давно не злился. Во время ужина присутствовала небольшая напряженность, скорее неловкость, которую, впрочем, Елизавета Петровна с легкость рязряжала. Дело в том, что как только женщина оправилась от похищения и стресс миновал, она начал замечать что с ее всегда веселой сестрой творится что-то неладное. Елизавета Петровна поговорила с сыном, и тот, минуя некоторые моменты и обстоятельства, объяснил, что Раиса Петровна винит любимого в произошедшем. Женщина, чувствуя что остается в долгу у мужчины, решила взять ситуацию в свои руки, и помочь помирится влюбленным, благо большой опыт в супружеской жизни тому способствовал.

Елизавета Петровна долго благодарила Алексей Николаевича и сыпала ему похвалами, после журила сына за то что он полез в логово к разбойникам, потом начала рассказывать веселые истории из детства, чем постоянно вгоняла младшую сестру в краску.

– Помнишь, помнишь как ты за котами гонятся любила? – говорила она.

– Лиза! – смущенно отдергивала сестру Раиса Петровна.

– Весь сад облазит! Ой! Мама плакала когда она пришла с полной головой репьяхов! – продолжала женщина не обращая внимания на протесты сестры.

– И что? – улыбаясь спросила Олечка, ей было жутко интересно послушать про маленькую маму.

– Лиза!

– Ничего, подстригли ее коротко, ежиком, она на мальчика в платьице была похожа. Только с чепчиком.

Сергей брызнул со смеху представив эту картину, Алексей Николаевич сдержался.

– Мама! – Олечка с улыбкой посмотрела на Раису Петровну.

– Да, я любила животных. – закатив глаза, с улыбкой сказала Раиса Петровна.

– Да, так любила что на старом хуторе, – подхватила Елизавета Петровна. – угнала отцовских коров.

– Да ну тебя! – махнула рукой Раиса Петровна и отвернулась в сторону, смущено улыбаясь, сложив руки на груди.

– Как? – не поняла Олечка.

– Очень просто, – начала пояснять Елизавета Петровна. – нас отец с собою взял, на объезд. Раечка ведь знает, что коровки гулять любят, вот и открыла загородь. А когда те выходить не захотели, загнала туда собак. Пастухи стадо потом два дня собирали.

– Я их пастись выпустила. – оправдывалась женщина.

– Да, – кивнула головой старшая сестра. – в конце ноября. – Сергей снова зашелся хохотом. – А она стоит, одна, посреди стойла, с ежиком на голове, и говорит папе: «Койовки кушать пошли, скоро вернутся».

– А ну тебя! – махнула рукой Раиса Петровна.

– Как она маленькая стойло открыла? – не поняла Олечка.

– Да она маленькая мальчишек старших лупила! Что ей то стойло!

Так, за шутками и рассказами, прошел ужин. В какой-то момент Алексей Николаевич вышел покурить, а Раисе Петровне срочно что-то понадобилось вне пределах столовой. Но уже спустя десять минут они вернулись вместе, радостно улыбаясь и держась за руки. Сергей отметил про себя, что уже давно не видел тетушку такой счастливой. После ужина все переместились в зал с камином, там и прошел остаток вечера, в теплой, семейной атмосфере.

* * *

В тот морозный, ноябрьский вечер, от речного вокзала Екатеринославска, по направлению к Александровску, отъехало два экипажа. Один, запряженный четверкой резвых коней, вез долгожданного гостя в усадьбу Раисы Вальх, гостя сопровождали Алексей Николаевич Ларин и Сергей Александрович Глов. Во втором экипаже ехали секретарь городской управы города Александровска Михаил Генадиевич Горохов, его попутчиком был некто Андрей Бунич, чиновник из Петербурга, приехавший с проверкой, по поручению министерства.

Андрей Свиридович не особо рад был этой поездке, прямо сказать и вовсе не рад. Не для него все эти командировки и разборки на местах. Для этой роли, как он сам считал, нужно было выбрать кого-то другого, а не его, розовощекого, пухлого, нежного, полностью домашнего человека. А все этот Грызлов! Надо-же было так провалить дело!

Неделю, а может и больше, нет, точно больше, тому назад, зашел к нему в кабинет начальник отдела, и говорит:

– Хватит вам Андрей штаны просиживать, здесь, в бухгалтерии, пора и отчизне послужить.

И как ты ему проклятому откажешь?

Не то что-бы Андрей плохо служил на своем месте, в светлом, удобном, теплом кабинете, с секретаршей и персидским ковром на полу, с такими миленькими статуеточками на письменном столе, одна изображала лесную феечку, а вторая девочку с лукошком, крестьянку. Вовсе нет, министерство даже и не заметило как он год от году становился немного богаче, а расходы ведомства рационализировались, никто ведь не пострадал.

Так на тебе! Сослали!

Весь путь, от столицы и аж до этого захолустья, Бунич был мрачнее тучи. Больше всего он переживал что ему здесь придется и рождество, и новогодние праздники провести, вдалеке от семьи. Но вот Горохов начал его вводить в курс дела, и Андрей Свиридович смекнул что ему делать. Как всегда, он свалит свою работу на других, а сам вернется побыстрее домой, и все будут счастливы.

Вот эти Коншин, Ларин и Глов, вот они все это начали, пусть они и заканчивают:

– Завтра ко мне всех троих пригласить, – выслушав рассказ секретаря приказал он. – и везите меня уже ужинать, умираю с голоду.

На следующий день всем троим пришли приглашения в управу, быть к трем часам по полудню, дело государственной важности. Ясно что там за дело, снова разбираться начнут, не зря вчера они казенную карету на вокзале видели, прибыл ревизор.

– Там у них свидетель, немец, – пояснил Сергей отцу приглашение. – нужен переводчик.

– А что те работы что я тебе в начале осени присылал? – Александр Александрович налил себе чаю.

– Харьковский журнал купил их с большой охотой. – без запинки соврал юноша. Ему не нравилось то обстоятельство, что постоянно приходилось врать, но ситуация того требовала, пускай родители не знают о его участии в этой истории с масонством.

После обеда пошел снег, первый снег этой зимы. Сначала снежинки робко кружили в воздухе, как-бы опасаясь ложится на землю, но потом, небесную синеву как будто прорвало, и начал идти рясной снег, укрывая все пуховым одеялом. Сергею нравилось скакать по снегу, белые хлопья летели из под копыт коня, а морозный воздух приятно покалывал кожу лица. Не доезжая до управы, на Александровской площади, юноша встретил Алексей Николаевича, Федора и Владимир Степановича.

– Я смотрю они всю банду вызвали! – захохотал Коншин. – Ну что господа, к ответу! – несмотря на то что его неверная невестка и главный злодей бежали, мужчина не потерял своего веселого нраву.

Их встретили на входе, провели к кабинету городского головы. В кабинете, за письменным столом, сидел розовощекий, пухленький человек, с простецким выражением лица и залысиной на темечке. Сергей сразу смекнул кто это, только вот сейчас, увидев столичного ревизора, ему хотелось дать ему конфетку и похлопать по пухлой щечке, как забавного толстячка, ну уж никак не говорить с ним по-душам. «Внешность может быть обманчивой.»– юноша отдернул себя от насмешливых мыслей.

– Андрей Свиридович Бунич. – представился человек, и с каждым поздоровался за руку. Встав из-за стола, человек обнаружил свой низкий рост, ниже среднего. – Простите, а вас? – пухлячок держал в правой руке ладонь Федора.

– Федор. – мягко и вкрадчиво представился тот, моргнув при этом бровями.

Сергею это показалось забавным, и он чуть не рассмеялся. Ну никак этот человек не внушал ему трепета!

– Простите, – снова повторил Андрей Свиридович. – и вы тоже? – он видимо имел в виду участие в истории с разоблачением Поповского клуба.

– Да, – вместо Федора ответил Коншин. – этот человек сделал очень многое. Прошу, Федор Михайлович Млын, мой доверенный, и просто, очень замечательный человек. – зычным голосом представил своего слугу мужчина.

– Ну что же, очень хорошо, – почему-то обрадовался Бунич. – Михаил Генадиевич! Еще стул, пожалуйста! – он прошел к своему месту, точнее к месту главы города, дождался пока секретарь принес стул. – Чаю, воды? – осведомился он у гостей, все четверо отрицательно покачали головами. – Благодарю вас, Михаил Генадиевич! Прошу, присаживайтесь. – и он сам снова уселся в кресло градоначальника. Остальные тоже присели на приготовленные для них стулья, Горохов вышел, затворив за собою дверь. – Прошу простить, всю ночь изучал дело, не сразу сообразил, да и, не был знаком, так сказать, поэтому. – Андрей Свиридович не сказал что «поэтому», он замолчал, пристально посмотрел каждому в глаза, по очереди, оперевшись обеими локтями на стол.

Приглашенные мужчины, не выказывая ровно никаких эмоций, смотрели на него. Так, в полнейшей тишине, прошло некоторое время. Сергей посмотрел в окно, снег все еще падал, но уже не такой рясной. Пауза нарастала и становилась утомительной, Коншин громко зевнул.

– Прошу прощения господа, – извинился Владимир Степанович. – собственно говоря, хотелось-бы узнать. – он оборвал фразу и испытывающе посмотрел на Андрей Свиридовича.

– Да, конечно. – спохватился петербургский чиновник. – Вот, тут, – он извлек из ящика стола бумаги. – отчет известного вам Грызлова. Из него я о вас и узнал, Федор Михайлович. И вот здесь, скажем прямо, все предельно ясно, как по мне. Кроме некоторых вопросов. Вы не подумайте, я не на допрос, скорее за советом к вам обратится, да. – в тоне говорившего слышалась неуверенность, выглядел он сконфуженным.

Сергей вдруг понял в чем дело, и зачем их вызвали.

– Ну так отпустите Унге на родину, – начал юноша. – а Егора в полицмейстеры определите.

– Попова в розыск. – подхватил Алексей Николаевич. Он знал эту породу чиновников, решил побыстрее все закончить, и до праздников домой воротится. Ну и пускай, незачем его задерживать. – Старого Попова допросить можете, да смысла нет, он сыну ни бежать, ни клуб организовывать не помогал. Григорий-то обокрал его.