Текст книги "Масоны из провинции"

Автор книги: Максим Кузьменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Масоны из провинции

ЧАСТЬ 1

– Ты думаешь что смерть Рыжовой связана с ее участием в Поповском клубе? – Алексей Николаевич спрыгнул со своей лошади и отдал поводья подбежавшему мальчику.

– Почти уверен. – Сергей слез со своего Сивки. Он уже порядком соскучился за этим жеребцом, и когда Ларин предложил ему ехать верхом, то тут-же согласился.

В полумраке зала их встречал Никифор.

– Пройдемте господа, остальные уже собрались. – трактирщик провел прибывших в отдельную комнатку. Это была самая обычная комната, стол, стулья, два окна выходящих на Днепр, как раз для тех, кто хочет уединения от остальных посетителей. «Интересно, сколько у него здесь помещений?» – Сергею подумалось что трактир просто огромен, что здесь места как в кремлевских подземельях.

Все поздоровались, Никифор вышел, Сергей и Алексей Николаевич присели за стол.

– Я надеюсь мы не опоздали? – спросил генерал.

– Нисколечки. – ответил Коншин. – И так, я думаю что дознавать должны Сергей и Егор. Сергею он доверяет, и будет говорить с ним куда охотней, а Егор представитель полиции, так сказать, лицо официальное.

Никто на это и не возражал и не соглашался, присутствующие просто молчали. Видимо бессонная ночь всем далась нелегко, и сейчас мужчины пытались прийти в себя. Сергей-же наоборот, выспавшись чувствовал себя полным сил, вернулась ясность мыслей, и он сразу-же понял свое главное упущение.

– Нам нужен Мирон. – нарушил молчание юноша.

– Зачем? В смысле для чего? – не понял Федор.

– Нам нужен врач. – начал пояснять Сергей. – Наши основные обвинения основаны на том, что в клубе всем участникам давали пить, или курить, зелье, которое влияло на их разум, в результате чего люди теряли над собой контроль, чем и пользовались мошенники выманивая деньги у своих жертв. – юноша посмотрел на присутствующих, те внимательно слушали. – Понятно что для серьезного дела этого может быть недостаточно, поэтому нам и нужен доктор, врач, человек который сможет подтвердить со стороны науки все наши предположения и доводы.

– Егор, – Алексей Николаевич повернулся к полицейскому. – суд возьмется за такое дело?

– Если будет доказан факт мошенничества, то да. А если мы сумеем доказать связь между смертью Белянского, вы уж меня извините но Аннушка сама повесилась, и его участием в клубе, то можно будет составить крепкое дело. Этого будет предостаточно для вызова Попова и Андрея на допрос. Ну и не забывайте о церкви, с той стороны тоже расследование начнется, они просто обязаны проверить эти собрания на предмет культа или иной ереси, так что да, возьмется. – ответил тот на вопрос. – Главное сегодня получить нужные сведения.

– Федор, привезешь доктора. – отдал распоряжение Коншин.

– Заедете в усадьбу к Раисе Петровне, – повернулся к Федору Сергей. – спросите у Ольги Григорьевны работы которые отец мне прислал из Москвы, она поймет. В этих научных трудах есть описания очень многих растений, влияние их на организм и разум человека в частности. Я полагаю, что будет не лишним приложить эти бумаги к заключению Мирона, в качестве пособия на основании которого он и сделал свои заключения. Там стоят фамилии очень известных и авторитетных докторов, профессоров и ученых, их имена будут иметь вес. Работы таких людей просто не смогут не принять во внимание, мало кто посмеет оспаривать их компетентность.

– А я вам говорил, – Владимир Степанович поднял указательный палец правой руки вверх. – он далеко пойдет!

– При разговоре будем присутствовать все, все кто здесь и Мирон. – между тем продолжал юноша. – Нужно вести протокол беседы, допроса, если хотите, потом все поставим под ним подписи, это уже будет документ. Сделаем две копии, одну вы повезете в Киев, другая останется здесь.

– Как вы его будете везти? – спросил Алексей Николаевич Коншина.

– Я с Артуром по реке до Екатеринославска. Унге повезут по берегу, с охраной, разумеется. Там сядем на один корабль, и поплывем в Киев. На корабле они не пересекутся, об этом не беспокойтесь. – объяснил Владимир Степанович.

– У вас случайно нет людей в имении Поповых? – повернулся генерал к Федору.

– Вы мне льстите, – улыбнулся тот. – я ведь не царская охранка, такими ресурсами, увы, не располагаю.

– Что ему может грозить? – спросил Сергей у Егора.

– Смотря какая степень участия, – пожал тот плечами. – не знаю. – чесно признался он.

– Надо дать ему понять, что он не только в безопасности, но и что ему голову не отрубят. – объяснил мотив вопроса юноша.

– Напишем бумагу, – начал Егор. – что так и так, принял участие и содействовал при поимке преступников. Разоблачил заговор и прочее. Мы все подпишемся и будем просить, я не знаю, пусть его просто со страны вышлют да и все. – предложил полицейский. – Я, как лицо должностное, смогу заверить грамоту, отдадим ему, и все, пусть чувствует себя в безопасности. – он еще немного подумал. – Ну да, еще добавим что люди умирали не по его вине.

– Хорошо, я думаю этого будет достаточно. – высказал свое мнение Алексей Николаевич.

– Вот и здорово. – Коншин встал со стула. – Федор за доктором, а мы пойдем писать бумагу.

Все стали из-за стола, Федор вышел, спустя некоторое время вошел Никифор. По очереди, дабы не привлекать лишнего внимания, все спустились в подвал. Так-же по очереди, мимо дубовых бочек, вошли в дальнюю комнатку за дверью. Пока ждали Федора с Мироном Егор составил ходатайство, а Унге поведал о том кто он на самом деле и откуда родом.

Из его рассказа стало известно, что никакой Унге не немец, а что он литовец, из города Мемель, который правда находится в составе Германской Империи. Отец его – Любомир Буткус, мать – Елена Катилюте, приехали в Мемель с той территории Великого Княжества Литовского, которое находилось тогда под властью Российской Империи, оба знали русский язык, оба были из литовских дворян, которых российская власть лишила земель и титулов. Когда-же в 1863 году родственники Буткуса присоединились к мятежу против России, тот без раздумий оставил супругу с сыном и отправился к ним. В первой-же стычке с российскими войсками, в Гродненской губернии, Любомира убили. Отца Елены арестовали, обвинили в пособничестве мятежникам и сослали в Сибирь.

Елена, будучи красивой, и еще довольно молодой женщиной, дабы избежать незавидной участи нищенского существования, приняла ухаживания одного богатого немца, и вышла замуж во второй раз. В доме у отчима Унге выучился немецкому и начал понимать английский с французским. Но с самим отчимом отношения не заладились, и чем старше становился юноша, тем чаще в доме возникали конфликты. Елена, первое время, пыталась защищать сына от нападок нового мужа, но когда у них родился совместный ребенок, то встала на сторону супруга. Вскоре Унге понял, что он лишний в этой семье, начал пропадать из дому, часто не ночевал.

Мемель, как и любой портовый город, привлекал к себе сброд разного калибра и разных национальностей. Унге на то время уже был знаком с группой молодых проходимцев, которые занимались разного рода мошенничеством, и когда они предложили ехать с ними, он без колебаний принял предложение, и даже не попрощавшись с матерью, покинул родной город, обокрав перед отъездом отчима на круглую суму денег.

Всего в шайке было двенадцать человек, из русских две девушки и один молодой человек, несколько поляков, три немца да латыш Унге. Предводителя звали Карл, просто Карл, фамилию его никто не знал. Они провели по нескольку лет в Вене, Праге, Варшаве и других крупных городах Европы. Тогда набирали популярности мистические лженауки, среди богатых было модно посещать спиритические сеансы, ходить к гадалкам. Этим-то мошенники и зарабатывали. Обладая изворотливым умом и яркой фантазией, их предводитель организовывал общества и клубы подобно Поповскому, в которых тоже устраивали разного рода представления, читали разную чушь, выдавая это за что-то значимое. Разница с Поповскими собраниями состояла в том, что они не давали ничего ни пить, ни курить своим прихожанам. Там Унге отыгрывал ту-же роль что и здесь, читал на разных языках, меняя тембр и высоту голоса, со всей шайки он единственный умел читать и писать.

Подолгу нигде не задерживались, когда власти или церковь начинали обращать на них внимание, то проходимцы все бросали, и ехали в следующее место, избегая городов с военным положением, или которые были вблизи от линий фронта. Так они докочевали до Лиона, где и свели знакомство с Андреем Рыллевым, выходцем из древнего дворянского рода, который эмигрировал из России, и который давным давно обнищал, а его потомки разбрелись по свету в поисках судьбы своей, по крайней мере так тот всем рассказывал. Андрей занимался тем-же чем и Унге со своими друзьями, он устраивал спиритические сеансы, вызывал духов, заставлял блюдце двигаться по деревянной доске, указывая на буквы, из которых складывали слова и целые предложения.

Здесь, в Леоне, произошло то, что и должно было произойти, их всех арестовали. Всех кроме Унге, того успел спрятать Андрей, а когда все поутихло, то они вместе поехали в Париж. В столице Франции продолжили заниматься своим делом, только в этот раз больше внимания уделили конспирации. Рыллев интересовался достижениями химии и физики того времени, следил за новшествами и открытиями, используя эти познания он устраивал действительно захватывающие сеансы, заставляя людей верить во все происходящее. Это были не колокольчики Карла, или какие-то странные звуки, Андрей использовал электричество и динамо-машины, кислоты и фосфор, дым и зеркала, механику и музыкальные шкатулки, создавал мистический антураж и атмосферу, тем самым покоряя своего зрителя. С появлением восковых цилиндров он начал записывать свой голос, а потом, выдавая это за призрака, проигрывал запись на сеансах, пряча аппарат за кулисами. Так-же они подавали своим посетителям особые напитки, от которых усиливалось восприятие и происходящее производило в разы большее впечетление. Андрей всем говорил что он был учеником Мадам Блаватской, и что ездил с ней в Тибет и Индию, что видел во снах Гипорборею и Атлантиду, но это была ложь, в которую, между тем, охотно верили.

Вот там, в Париже, на одном из таких сеансов они и познакомились с молодым Поповым. Вскоре между Андреем и Григорием завязалась дружба, оба были очень охочи до женщин и разного рода развлечений, поэтому нашли много общего между собой. Они начали везде появляться вместе, и Унге с ними. Как-то Андрей рассказал новому другу о своих методах и уловках, и Григорию все это очень понравилось, он решил организовать клуб в своем доме, в своих целях, а именно, чтобы было легче соблазнять женщин. Но не успели, произошла та история с забеременевшей девочкой, и им всем пришлось спешно покидать Францию. А уже здесь, в Александровске, решив таким образом поправить свое финансовое положение, и был организован клуб, общество масок.

– То-есть Попов имеет финансовую выгоду? – уточнил Егор.

– Да. – подтвердил Унге. – Он и Андрей, и я тоже, но в мэншем колычествэ.

Вошли Мирон и Федор, врач со всеми поздоровался, его представили Унге. Федор еще по пути все объяснил Мирону, тот достал бумаги, чернила, свои книги и статьи которые прислал Александр Глов своему сыну. Сергей рассказал Унге о причине нахождения здесь доктора:

– Для расследования нужно учитывать все нюансы, а заключение и подтверждение квалифицированного врача будет иметь вес при предъявлении обвинений.

Унге не стал спорить, вошел Никифор, принес несколько кувшинов пива, кружки, закуску и удалился.

– А чем вы поили людей в Париже? – спросил Сергей наливая пива Унге, потом налил себе.

– Смэс вино и опиум. – литовец взял кружку с пивом.

– Он разбавляет вино маковым молоком? – уточнил Мирон.

– Да, добавляет мэд, корыца, зерна разные, бэ…бэ…

– Белина. – помог доктор.

– Да, так. – закивал Унге, Мирон все записал, второй протокол вел Егор.

– А что они курят? Дымом от чего окуриваются помещения? – спросил Сергей.

– Cаnnabis. – ответил литовец.

Все посмотрели на Мирона, тот заглянул в свою книгу.

– Конопля обыкновенная, из нее еще канаты вяжут. – пояснил доктор.

– И еще что-то, это Андрэй все готовыт. – продолжал Унге. – Он и с электричеством и с остальным, все сам делать.

– Значит, все что я видел, – начал Коншин. – и что видел Сергей Александрович, все это трюки, фокусы, как в цирке?

– Да. – подтвердил тот. – Все это выдумки Андрея. – уточнил Унге. – Он все придумает, потом сам готовит.

– А вы? – снова спросил Владимир Степанович.

– А я для дела, я читать старые книги, и, как это, – литовец искал слово. – для уверенность. Он говорит что я знаю немного важных масонов, что я медиум.

– Мне он этого не говорил. – не унимался Коншин.

– Значит не всем говорит. – ответил вместо Унге Алексей Николаевич. – Скажите нам, почему вы решили предать подельников? – спросил генерал.

– Из-за той девочка, – Унге сделался печальным. – а потом малчык. – он немного помолчал, все догадались о ком идет речь. – Григорий, он с ней, – литовец покачал головой. – а она совсем ребенок! – видно было что мужчина переживал по этому поводу. – А когда та пригрозила сказать отцу он!.. – Унге не договорил, голос сел, как будто в горле застрял ком.

– Что он? – глаза Алексей Николаевича налились кровью, он сжал кулаки, в голосе звучал метал.

– Она пригрозила рассказать своему отцу что беременна от Григория? – уточнил Мирон, Егор выпучил глаза от неожиданности.

– Да, – прошептал Унге, он сделал несколько больших глотков, смог перевести дух и успокоится. – что бэремена. Он напоил ее очень, очень много! А потом, сказал, что-бы она убить себя! – он снова замолчал, перевел дух. – Такая маленькая, – прошептал литовец дрожащим голосом и покачал головой. – когда человек много пьет, он можно внушить, ему можно приказать, и тот сделает. – все посмотрели на Мирона, тот кивнул головой. – Так и случилось, не стало девочка.

– Как она попала туда? – раздался вкрадчивый голос Федора.

– Григорий как и там. Он здесь тоже с женщинами лубит, а она сама к нему. – Унге выпил пива, кажется он начал успокаиваться. – Там много комнат есть, где не толко Григорий, или Андрэй. Есть еще одна, дама, из Ека…Эка…

– Екатериновлавска. – Сергей понял о ком речь.

– Да, – закивал головой литовец. – она со своим малчыком, да ее уже тоже нэт. – он вздохнул.

Все присутствующие, кроме Мирона, знали о кончине Дарьи Рыжовой, но Сергей решил уточнить, дабы услышать это имено от Унге.

– Как нет? – спросил юноша.

– Она не выдержала, старая, была, сердце, плохо. – пояснил тот.

– А что она делала для Андрея? – продолжал задавать вопросы Сергей.

– Я нэ знаю, – пожал плечами Унге. – мне никто не говорил, я не спрашивал. Знаю что сын у нее, – он замялся ища подходящее слово. – великий человек. И Андрей с ней несколько раз, был.

– Вы говорили о молодом человеке, – начал Егор. – вы имеете ввиду Мирослава Белянского? – Унге кивнул головой. – Что с ним произошло?

– Он тоже умер. – ответил тот.

– Да, мы знаем. Это связано с клубом? – решил уточнить полицейский.

– Да, насколко мнэ извэсно они были в ссоре с Григорием, тому виной была женщина, кто-то из Ека. Ека..

– Екатеринославска. – Сергей вновь пришел на помощь.

– Да, – продолжил Унге. – и когда они сильно поссорились, то малчику, Мирославу, подмешали немного больше чем обычно в бокал.

– Кто это сделал? – спросил Егор.

– Андрей, но просил его Григорий.

– Вы понимаете что это очень серьезное обвинение? – начал полицейский. – Это практически убийство, преднамеренное.

– Да. – кивнул головой Унге. – Понимаю.

– Откуда вам все это известно? Вы принимали участие? – продолжал задавать вопросы Егор. – Или просто были свидетелем?

– Я слышал разговор, когда уже все случилось. Григорий, – Унге поморщился. – очень высокомерен и горд, он тогда сказал Андрею, «Лубой кто станэт мне мешать, уничтожу.»,он не стеснялся говорить при мне обо всем этом. Меня они пугали, что выдать властям, и меня казнят, за мошеиничэство. И я боялся. Но одын раз, я слушал разговор, не спецыално, и Григорий сказал что от меня пора ибавится, что я силно боюс. Потом я никогда не оставалса одын, всегда со мной был или Андрэй, или слуга.

– Как-же вы решились на побег? – Алексей Николаевич уже успокоился, и говорил ровным, спокойным голосом.

– Григорий никогда не стеснятся, и вспыльчыв, «Этот пришел за своей нэвесткой!», – кричал он. – «Если он будет лезть нэ в свое дэло, я и сынка его, и самого его!» Он очень опасный человэк, сумашедшый просто. Но я понял о ком он говорил. – Унге посмотрел на Коншина. – А потом, Григорий снова кричал, что ребенок Марии его, и он сделает ее вдовой, а потом женится. Я понял что смогу помочь вам, а вы мне.

– И как вам удалось выйти? – снова спросил генерал.

– Григория в доме вчера не было, он с Марией уехал.

– То-то я думаю, чем она заболела таким, что даже с мужем не захотела говорить! Тварь! – Коншин залился краской.

– Андрей был пьян, – продолжал Унге. – а слугу, ко мне который был приставлен, я по голове дал, той чашей. – объяснил он свой побег.

Повисло молчание, только скрип пера нарушал тишину, Мирон что-то дописывал.

– Я думаю что последнее не стоит вносить в протокол. – произнес Егор.

– Да нет! – Коншин вскочил со стула. – Стоит составить на эту прошмандовку отдельный протокол! Что-бы в церкви не возникало вопросов, почему мой сын хочет с ней развестись! Ууу! Тварь! – мужчина просто негодовал, он несколько раз прошелся по комнате произнося разного рода проклятие то в сторону Стрельниковой, то в адрес Поповых.

Переждав бурю праведного гнева, дождавшись пока Коншин успокоится, Алексей Николаевич снова обратился к Унге:

– То-есть ваши мотивы, это избежать новых смертей?

– Да. – кивнул литовец.

– И сохранить собственную жизнь?

– Да. – снова кивнул головой тот.

Ларин посмотрел на Егора.

– Да, этого достаточно. – подвел итог тот. – И если первая линия обвинений может развалится, то вторая получается довольно крепкой. Теперь главное не упустить главных злодеев, ведь после исчезновения Унге они начнут предпринимать разного рода шаги, могут и вовсе удрать.

– Значит так! – Коншин подошел, но садится не стал, оперся руками на стол. – Феденька, установишь наблюдение за конурой Поповых, и за домом этой суки! Если будут убегать, пусть их убьют!

– Владимир Степанович… – начал возмущенным голосом Егор.

– Ответственность я беру на себя. – перебил Коншин. – Можешь так и записать. – он снова отошел от стола, повернулся к нему спиной и уставился куда-то в угол.

Несколько минут царило молчание.

– Я не лублю русских и немцев. – заговорил Унге, Коншин обернулся лицом к столу. – Но отнимать деньги, это одно, а жизнь, совсем другое. – произнес он тихим голосом. – Что со мной будет? – он посмотрел на Сергея.

– Я думаю что можно рассчитывать на снисхождение. – он повернулся к полицейскому. – Егор?

– Да, – подтвердил тот. – если вы повторите все сказанное перед судом, то мы сможем ходатайствовать о помиловании. И его примут, ввиду вашего содействия. Судить скорее всего будут здесь, в Екатеринославске, хотя…Но в любом случае смертная казнь вам не грозит. Максимум – это запрет на въезд на территорию Империи.

– Хорошо. – произнес Унге.

– Ну, а сегодня вы отправляетесь в Киев, для свидетельствования перед представителями высшего, православного духовенства. – говорил Сергей. – Это нужно что-бы дать делу ход, и заодно увести вас подальше от опасности.

– Хорошо. – тихо повторил литовец.

Составили копию протокола, все поставили подписи на обеих бумагах. Мирон зачитал свое заключение, в котором описал вещества, которые назвал свидетель, их действие на разум человека и последствия употребления. Все согласились с услышанным, а Владимир Степанович попросил доктора выйти с ним за дверь.

– Ты знал? – спросил Коншин у Мирона.

– Да. – коротко ответил врач.

– И молчал? – криво усмехнулся Владимир Степанович.

– Откуда я мог знать что ребенок не от супруга? – спокойно, глядя прямо в глаза Коншину спросил доктор. – Мария о своей личной жизни мне нераспостранялась. – твердым голосом произнес он.

– Да, – мужчина стушевался и отвел взгляд. – прости. – он снова посмотрел в глаза Мирону, но уже спокойно. – Если понадобится, ты подтвердишь что она была в положении?

– Конечно. – спокойным голосом ответил тот.

– Спасибо. – и они вернулись к остальным.

– Пора. – сказал Федор увидев вошедшего начальника.

На пристань не поехали, решили не привлекать внимания, попрощались здесь-же. Унге всех благодарил, пожал каждому руку. Видно было что он рад тому, что вырвался из дома Попова, и что скоро все закончится. Радовался и Сергей, они молча возвращались домой. Юноша думал о том что самое сложное уже сделано, и что теперь дело остается за судом, да за людьми Федора, которые должны не дать ускользнуть двум главным злодеям, что больше не будет смертей.

А совсем скоро приедет его мать, потом отец, а следом наступит зима, а с ней рождество и новогодние праздники, а потом глядишь и свадьбу справят! Ну да это все еще не скоро! А пока он чувствовал себя превосходно, полагая что сделал хорошее дело.