Текст книги "Масоны из провинции"

Автор книги: Максим Кузьменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Когда все тайное становится явным

По понятным причинам празднество в Воскресенье было отменено. Похоронили в субботу, и печальное мероприятие тяжело всем далось. Алексей Николаевич волновался за родственника и его супругу, Раиса Петровна за Алексей Николаевича, Олечка потеряла близкого человека, а Сергей не знал как себя вести и от того ему было хуже всего. Олечка в эти дни была как в воду опущенная, когда им удавалось побыть наедине, то они просто сидели взявшись за руки и молчали. Юноша не решался заговорить, боялся сказать лишнего, а как отвлечь девушку от плохих мыслей не знал. Он пытался конечно рассказать ей что-то из истории, или отрывок из произведения француза Верна» Дети капитана Гранта».

– Давай потом, хорошо. – Олечка прислоняла свой пальчик к его губам, Сергей обнимал и гладил ее, наверное так было правильно, он не знал.

Но вот в воскресенье нужно было выдумать предлог для завтрашней поездки в Александровск, и желательно одному. Он думал почти весь день, и ничего подходящего в голову не пришло. На ужин Антип приготовил тушеного кролика с квашеной капустой и галушки, не клецки, галушки. Пили водку, поминали племянницу Алексей Николаевича, Сергей тоже пил, не смог отказать.

– Доченька, не хочешь завтра прогуляться? – осторожно спросила Раиса Петровна. – Поедешь на Пятихатки со мной?

– Да. – вздохнула девушка, она уже выглядела более усталой, нежели печальной.

– А ты? – спросила женщина у племянника.

– Мне-бы в Александровск, чернила нужны, для моего пера. – это было наполовину правдой, у юноши действительно закончились чернила, но для его металлического пера годились и обычные. – Перевод дописать. – а вот это уже была ложь, перевод он давным давно завершил.

– Олечка, может и ты в город хочешь съездить? – спросила Раиса Петровна.

Сергей замер и, кажется, поймал на себе взгляд Алексей Николаевича, тот прищурил правый глаз, как-будто о чем-то знал. Но нет, показалось, кажется.

– Нет, я лучше по полям прогуляюсь. – ответила девушка, а у Сергея от сердца отлегло.

И вот снова показалось что поймал на себе взгляд. И снова только показалось.

– Хорошо, значит купишь нам еще бумаги, и к Мирону заедешь. Поэтому поедешь утром, чтобы его застать, так что сначала к нему. Я тебе объясню сейчас как лавку с чернилами найти. – подытожила Раиса Петровна.

* * *

Утренний визит немного удивил врача, но Сергей быстро объяснил в чем дело.

– Остап! Давай второго коня в брычку запряги! Да собирай торбы! Сегодня на Каменку да Белозерск поедем! – и убедившись что тот ушел и их никто не слышит, Мирон провел Сергея в кабинет со стеклянным шкафчиком. – Значит теперь поедем по другому маршруту. – сказал он, подошел к окну, посмотрел по сторонам, открыл другую дверь, заглянул туда, закрыл, подошел вплотную к собеседнику. – Пришла ко мне она немногим больше месяца назад, умоляла, просила, плакала. – шептал Мирон. – Обещала деньги большие, обещала молчать. Я спросил: «Зачем-же убивать?», а она мне: «Ребенок никому не нужен, ни мне ни ему.»– повисла пауза. – Так вот, – продолжил Мирон шепотом. – кто отец она не сказала, но проговорилась, что кто-то из клуба, Поповского. Она так и сказала, что он неприступен и велик, назвала магистром, и что она с ребенком ему обуза. Я слышал слово это, как-то, в доме у самих Поповых, они о чем-то спорили, ну и один, кажется отец, сказал «Не спорь с магистром.», поэтому и подумал, что из их клуба. Аннушка ведь в клубе этом участвовала, а когда посещать его начала, то исхудала, и спать плохо стала, аппетит пропал. И вот тебе такое горе. – закончил свой рассказ Мирон.

Сергея услышанное потрясло, он даже не нашелся что сказать, за дверью раздался какой-то шум.

– Мирон! Ты тут? – проскрипел старушечий голос.

– Поломойка пришла. – прошептал Мирон Сергею, а потом ответил старухе. – Да, давай палаты начинай мыть.

Сергей забрал пузырьки и коробочку с мазью, которые предназначались для Раисы Петровны, и поехал в лавку с чернилами, пытаясь переварить только-что полученную информацию.

* * *

Знание тяжкий груз. Нет, не то знание которые человек приобретает изучая исторические труды или философские науки. Тяжело владеть тем знанием, которое касается близких и небезразличных тебе людей, а не далеких и давно умерших. И совсем не важно, что какой-то далекий фараон брал в жены родных дочерей, король Франции имел нездоровое влечение к молодым мальчикам, а Римская Империя утопала в крови из-за подлых, а порой и чудовищных убийств, чего только стоит предательство Брутта. Нет, здесь все намного сложнее, с одной стороны совершенно ясно, что такого рода информация может навредить человеку, но с другой, а если кто-то узнает? И тем более будет хуже, когда все узнают что тебе все было известно, а ты молчал. Интересно, это может считаться предательством?

Так терзал себя Сергей, бедный юноша! Он не знал что ему делать. Всегда он считал себя сильной личностью, с холодной головой и трезвым взглядом, беспристрастным и рассудительным, настоящим мыслителем и философом, если хотите. Но, в виду последних событий, его вера в свои качества пошатнулась. Сначала любовь к юному, светлому созданию лишила его способности трезво соображать, затем горе любимого человека заставило переосмыслить некоторые взгляды на жизнь, теперь эта тайна.

Олечка, Алексей Николаевич и Раиса Петровна, кому больше эта новость может навредить? Ясно что Олечке, скорее всего, это лучше не знать. Алексей Николаевич, как родственник, наверное имеет право, но зачем? Ведь девочку этим не вернешь, а неприятностей эта новость может принести. От ведь Мирон! Теперь Сергей понял, почему тот так хотел рассказать кому-то об этом! Может и к лучшему что подвернулся именно Сергей, ведь мог узнать Остап, или жена Мирона, а тогда неизвестно с какой скорость и в каком направлении мог пойти слух, и какими подробностями он может обрасти, со временем.

Алексей Николаевич? Ведь ясно, кажется, что Аннушка наложила руки по причине беременности от этого неизвестного, скорее всего она его любила, юные девушки очень наивны и восприимчивы, а мерзавец просто воспользовался бедняжкой. Так вот, Алексей может имеет право отомстить подонку? Сергею казалось что в этом есть смысл. А ее родители? Нет, эта мысль отпала сразу, стариков такое известие просто уничтожит.

Сергей так глубоко был погружен в свои рассуждения, что проехал лавку с чернилами, повернул назад.

Раиса Петровна, тетушка, женщина с трезвым умом, рассудительна, она поймет как поступить правильно. И тут Сергей подумал, а имеет ли он право взваливать на близких людей такой тяжкий груз? Нет, это-же ясно как божий день! Нет. Тетушке еще предстоит общаться со своим деловым партнером, а это будет ей помехой. И что делать?

Олечка, Раиса Петровна и Алексей Николаевич вернулись довольно поздно, один из мустангов начал хромать, и они задержались в Пятихатках. За обедом почти все время молчали, настроения у присутствующих не было. Сергей заметно нервничал, то и дело ловил на себе пристальный взгляд Алексей Николаевича. Мужчина как будто читал мысли юноши, видел что у того творится внутри, отчего молодой человек чувствовал себя еще хуже и нервничал пуще прежнего.

После обеда Алексей Николаевич, сославшись на неотложные дела отбыл, обещав явится к ужину, Олечка и Раиса Петровна поднялись наверх отдыхать. Сергей зашел в свою комнату, мысли в голове сбились в один большой ком и, кажется, росли, грозя разорвать череп изнутри. Он взял себя в руки, в конце-концов нужно написать письмо отцу. Подобрав нужные слова, и правильно задав, вопросы юноша довольно быстро справился со своей задачей. Тихо отворилась дверь, вошла Олечка. Девочка подошла к кровати и легла на постель.

– Побудь со мной. – тихонько попросила она.

Сергей быстро запечатал конверт, сложил все по своим местам и прилег к любимой. Олечка положила свою голову ему на грудь и спустя минуту уснула крепким сном. Для юноши это был волнующий, и одновременно чарующий момент, одним словом было хорошо! Кто знает, может в эти минуты ему пришло в голову совершить то, что повлекло за собою целую цепочку самых разнообразных событий, кто знает?

Ужин Антип приготовил по истине царский! Решил побаловать приунывших господ. Здесь и уши свиные с часноком и тмином, и кровяная колбаса, блины гречневые, пампушки с чесноком, молодой козленок в пряных травах, щучья икра со сливочным маслом и зеленым луком, мотнулся за бочонком пива и поставил на стол графин чистой, как слеза, водки. Нужно сказать что замысел сработал, и вкусные блюда, в композиции с крепким напитком и хмельным пивом, подействовали наилучшим образом. За ужином все разговаривали, и даже шутили, а Сергей то и дело ловил на себе пристальный взгляд Алексей Николаевича.

По обычаю, покончив с ужином, все семейство переместилось в гостиную, Алексей Николаевич занял место у очага и извлек трубку-русалку, Раиса Петровна на диване напротив камина, Олечка и Сергей в рядом стоящих креслах. События последних дней порядком нагнетали атмосферу, и разумеется что разговор, плавно, перетек от отвлеченных тем, к той, которая всех присутствующих так или иначе волновала.

– А что Егор? – спросила Раиса Петровна.

– А что Егор? Говорит что для расследования нет оснований. – ответил Алексей Николаевич и выпустил клуб густого дыма.

За столом Сергей совершил одну ошибку, если говорить точнее, то ряд ошибок. А именно, человек который совсем недавно познакомился с алкоголем, решил подражать бывалому генералу, и пил водку, щедро запивая ее пивом. Не то что-бы Олечка и Раиса Петровна пили по-другому, просто они пили по пол-чарки, и всего два раза, а Сергей набрался основательно. И пока он сидел за столом, все было хорошо, но вот сейчас, сидя у огня камина, его в прямом смысле слова развезло, щеки горели, все происходящее было в тумане, а губы, кажется что губ он вовсе не чувствует. Более того, к нему в голову стали закрадываться мысли, о которых в трезвом уме он о подумать не мог. Юноше показалось что Алексей Николаевич как-то странно на него посмотрел.

– А вот Мирон, – эти слова мужчина произнес довольно выразительно, а Сергей понял что они предназначались ему. – он ведь осматривал тело. Так вот, – намерено громче произнес тот. – Мирон, странно почему, не просил тело для вскрытия.

Сергей кажется все понял, остатки трезвого разума, которые еще не поглотил туман, ему подсказывали что старый генерал ведет его, Сергея, в его-же любимую уловку, и провоцирует. Неужели он что-то знает? Интересно откуда? Но вот он ощутил мягкое тепло, которое потекло по всему телу, и снова приятно покалывает в кончиках пальцев.

– И вообще, Мирон, вел себя странно. – продолжал тем временем Алексей Николаевич.

Вот, вспомнил юноша как сегодня лежал в постели вместе с Олечкой, и пока та спала, он придумал рассказать тете все что ему известно. Но разница заключалась в том, что тогда, три с лишним часа назад, он хотел рассказать только тете, и только то что ему известно. А сейчас, сейчас он осознавал всю необходимость поведать всем и все.

– Сергей, как ты думаешь? – вкрадчивым голосом спросил генерал, а последний проблеск трезвого мышления вдруг навел юношу на мысль, что его напоили специально, но вот мягкий туман окутал все, и эта мысль быстренько затерялась в хороводе других. – Мирон, – Алексей Николаевич сделал особый акцент на имя. – и так, скажем, поступил непрофессионально. Ведь отец в Москве вскрывал тела? И здесь наверное.

– Фу, – поморщилась Раиса Петровна. – Леша прекрати.

А продолжать и не надо было, Сергей уже играл в эту игру.

– Некроспия, некропсеиа. – немного заплетающимся языком сказал юноша. – Нет, сейчас не занимается этим, но его коллеги, да. – он кивнул головой. – Но это когда болезнь или неясны причины.

– А что, Мирон говорил что Анечка здорова была? – намерено безразличным голосом бросил Алексей Николаевич.

– Да, только… – Сергей не договорил, он даже не подумал, откуда Алексей Николаевич знает что они с Мироном разговаривали?

А Алексей Николаевич этого и не знал, но теперь знает точно.

– Только что? – генерал произнес мягким, немного рокочущим голосом. – Она последнее время плохо выглядела. Интересно, почему? – снова намеренно безразличный тон.

Олечка и Раиса Петровна не понимали что происходит, и недоумевая слушали этот странный диалог.

– Беременна, была. – опять заплетающимся языком и со стеклянными глазами сказал Сергей.

Повисло неловкое молчание, Алексей Николаевич встал и вышел-зашел на кухню:

– Антип, оставь. – тот подметал пол, все уже было помыто. – Можешь идти.

– А дрова?

– Я принесу, ступай. – и он провел Антипа к двери.

– Сережа, ты пьян? – осторожно спросила Раиса Петровна.

Юноша посмотрел на присутствующих, Олечка смотрела на него округлившимися глазами, Раиса Петровна пыталась угадать с чего это племянник начал бредить, вошел Алексей Николаевич.

– Он пьян, – уверенным голосом сказал мужчина. – но он не бредит.

Вернувшись на свое место, генерал забил трубку свежим табаком, потом встал, вышел, вошел со стулом, сел напротив Сергея. Остальные молча наблюдали за происходящим.

– Теперь можешь все спокойно нам рассказать. – глядя прямо в глаза Сергею, очень мягким и дружелюбным голосом сказал Алексей Николаевич.

В виду серьезности происходящего, нервная система юноши привела его в чувства, нет, он не протрезвел, но мысли прояснились, а речь стала более твердой. Он понял что уворачиваться не имеет смысла, да и зачем? Он ведь и сам хотел все рассказать, правда немного иначе, но теперь делать нечего.

– Мирон, – начал Сергей. – он говорит, что об этом знаем только я, он и отец ребенка, знала еще Аннушка, ну и вы теперь.

– Как он знает что отец ребенка в курсе? – спросил мужчина, он сейчас был очень внимателен.

– Аннушка сказала Мирону: «Отцу ребенок не нужен.», стало быть, отец знает. – потом он задумался, алкоголь все еще туманил разум, память была немного размыта. – И, я думаю, это кто-то из местных дворян.

– Почему? – кажется что генерал напрягся.

– Она Мирону его магистром назвала. Я знаю что в клубе у Поповых есть магистры, а в клуб этот, насколько я знаю, простых людей не принимают.

– Откуда ты знаешь? – Алексей Николаевич кажется начинал злится, на его лице играли желваки.

– От Артура, друга Олечкиного. – и Сергей вкратце пояснил, что ему показалось странным все в этом клубе, и что он решил выпытать у Олечкиных друзей, и что ему удалось узнать. – Мерзавца нужно в клубе искать. – подытожил он свой рассказ.

– Я сразу говорила, – Раиса Петровна была шокирована рассказом, но способности злится от этого не потеряла. – разогнать их нужно. Неизвестно что они там вытворяют.

– Без доказательств и фактов, этот рассказ ничего не весит. – немного мрачным тоном произнес Алексей Николаевич. – Ну а просто так перебить столько людей, – он развел руками. – нет я верю Сергею, и о многом я и сам догадывался. Но перед тем как мстить, нужно узнать кому. И потом, среди них большиство детей, которым просто головы задурили, и их так-же необходимо спасать.

– Поверить не могу. – Олечкин голос дрожал. – Бедная Аннушка. – прошептала девушка и поднесла ладонь к лицу.

– Павел тоже говорит что, последнее пол-года Аннушка была сама не своя, и так или иначе обвиняет этот клуб и Попова. – сказал Алексей Николаевич.

Алкоголь очень интересная штука, он как сам дьявол, дарит людям силы, храбрость, делает их ловкими и зачем-то толкает на самые безумные поступки.

– А я могу к ним в общество проникнуть. – Сергея снова начало развозить и речь стала развязанной. – Мне Артур предлагал, он с отцом наверняка уже поговорил, перед отъездом.

– Это исключено! – строго отрезала Раиса Петровна. – Леша, даже и не думай! – она заметила что Алексей Николаевич заинтересовался этой идеей.

Так вот, когда становится все ясно, когда сложные вещи становятся простыми, а силам нет предела, дьявол совершает свое дело, и случается так, что даже самый разумный человек может совершить глупость достойную лишь неразумного животного, да и то, в младенческом его возрасте.

Сергей взял за руку Олечку, встал, и решив что вот самый подходящий момент, изрек:

– Раиса Петровна Вальх, тетя, я женюсь на Олечке!

Девушка откинулась на спинку кресла и закрыла лицо руками, Алексей Николаевич с искренним удивлением посмотрел, снизу в верх, смелому парню в лицо, а сам Сергей протрезвел.

Страх, это великий дар, благодаря ему люди чувствуют опасность, чувствуют переживания, охраняют своих детей из страха их потерять. Страх, можно сказать, помог выжить человечеству в темные и далекие времена.

А вот сейчас, в светлой и не столь далекой гостиной, чувство страха помогло протрезветь одному юному человеку. Да и как не протрезветь? Когда в твои глаза смотрит хищная кошка, скорее всего пантера. Наверное да, именно на пантеру была сейчас похожа Раиса Петровна. Она насторожилась, напряглась и не сводила глаз со своей жертвы, а жертва понимал, что несмотря на близкое родство, за своего котенка его порвут в клочья.

– То есть как женится? – в женском голосе прозвучали металлические нотки.

– Маменька, мама, мы любим друг друга. – Олечка понимая всю сложность ситуации решила спасать любимого, но такого глупого, человека.

– Ах ты пес блудливый, ах ты кошак облезший. – голос звучал тихо, но не сулил ничего хорошего. – Женится он сюда приехал. – произнося эти реплики женщина начала тихонько вставать, точно пантера она кралась к своей жертве. – Ты гад в Москве девок не напортился?

– Рая! – голос Алексей Николаевича кажется резанул воздух.

Все дернулись, Раиса Петровна взяла себя в руки и попыталась успокоится.

– Леша, будь добр, возьми моего племянника сегодня к себе. – сдерживаясь, но все-же спокойно начала говорить хозяйка дома. – А с тобой у нас предстоит серьезный разговор, девочка моя. – а вот к названой дочери она обратилась с нежностью в голосе.

– Сережа, иди собирайся. – произнес Алексей Николаевич, и юноша поднялся наверх.

Алексей Николаевич бросил на женщину взгляд, полон любви и нежности, и смотрел пока та не произнесла спокойным голосом глядя на дочь:

– Иди попрощайся.

Генерал

Сергей проснулся в незнакомом месте. Голова шумела, мучила жажда. Какой-же дурак! Он вспомнил прошлый вечер, вспомнил корчму Никифора, там пили втроем, мужчины пытались объяснить юноше тонкости и нюансы женской души и характера. Как плохо что он ничего не запомнил! Точно, вспомнил, это-же квартира Алексей Николаевича, в Александровске.

Комната была небольшой, с одним окном, не таким как в доме у тетушки, обычным, в углу стоял шкаф, а под окном письменный стол, скорее столик, со стулом, на столе лежали вещи Сергея, у двери рогатая вешалка. Юноша встал, во рту все пересохло, ноги держали тело как-то неуверенно, подошел к окную. Река, совсем близко протекал Днепр, двор огорожен забором, вот какая-то постройка, похоже сарай, и вторая, такая-же. Второй этаж! – дошло юноше. Он на втором этаже, поэтому видит и реку и сооружения во дворе.

Дверь вывела его в другое, меньших размеров, помещение. Убранство комнаты слегка обескуражило юношу, у стены стоял топчан с узким, обтянутым кожей лежаком, а с одного краю, почти на самом конце к нему была прикреплена короткая палка, между палкой и топчаном было небольшое расстояние. В углу, и это очень интересно, висело бревно, а рядом большой мешок из парусины, и мешок был чем-то набит. Оба предмета висели на цепях, цепи были вмонтированы в потолок, на полу лежали какие-то болванки и рыночные гири, только очень больших размеров. Почти по центру комнаты с потолка свисали два одинаковых куска цепи, в полуметре друг от друга, и оба заканчивались металлическими кольцами.

«Пыточная.»– пронеслась в голове неприятная мысль, и тут-же была отброшена. Окно в этой комнате смотрело в ту-же сторону, в которую смотрело окно комнаты в которой проснулся юноша, а по бокам, полностью закрывая стену, висели тяжелые шторы. Напротив окна была дверь, и еще одна рядом, если стать спиной к окну то справа. Под окном лежало что-то большое, цилиндрообразное, но Сергей не стал проверять что это. Он подошел к противоположенной окну двери, взял за ручку и потянул, дверь поддалась и открылась во внутрь, за ней была небольшая площадка, а дальше лестница ведущая вниз. Сергей закрыл эту и открыл дверь справа, комната, немного больше размером чем та где он проснулся, кровать и стол со стулом, здесь у стен стоят два больших шкафа для одежды, и книжные полки. Видимо спальня хозяина. Нужно побыстрей умыться, а еще лучше найти воду, или иную жидкость для питья.

Прямая, но с высокими ступенями, лестница привела вынужденного гостя в переднюю, полки для обуви, вешалки у стены, маленький, круглый стол. Дверь на улицу, напротив лестницы дверь в большую комнату, видимо гостиная, напротив входной еще одна дверь. Большая, относительно верхних комнат, гостиная уставлена четырьмя мягкими креслами, по центру невысокий столик из темного дерева, большой комод под окном, картины на стенах. Одно полотно демонстрировало сцену из утиной охоты, два других предлагали взору пейзажи. Камина не было, зато были часы, стрелки на циферблате показывали без четверти восемь. Напротив, под лестницей, узкая и неприметная дверца, которая скрывала за собой ванную комнату.

Так и есть, входная дверь вела на крыльцо, а напротив длинная и узкая комнатушка. Окно на всю стену, под ним узкий подоконник, или стол, а в конце дровяная печь. Что это печь Сергей догадался по тому, что рядом лежала вязанка дров, еще два трехногих табурета, вот и все убранство кухни. На самом краю стола что-то было, что-то накрыто белой тканью.

Под тканью оказалась большая деревянная доска, такие используют при разделке мяса, на доске колечко кровяной колбасы, колечко свиной, кусок черного хлеба, копченое сало и глиняная фляжка, скорее кувшин с узким горлом, примерно полтора литра, запечатан воском и сургучом, рядом маленькая кружка. Под кувшином листок бумаги: «Колбасы можно есть. Если есть желание, то под столом сковорода, растопи печь и поджарь. В глечике пиво, подлечись. Постараюсь прибыть как можно раньше. Чувствуй себя как дома».

Пиво и вправду облегчило страдания, жажда покинула юношу, а голова снова приятно зашумела. Топить печь не стал, доросши до двадцати лет, Сергей ничего не понимал в приготовлении пищи, но и холодным все было довольно вкусно. Покончив с завтраком, приведя себя в порядок, Сергей вернулся наверх, зашел в спальню хозяина дома, прошелся вдоль книжных полок. В основном какие-то записи и описания рельефов, природы, а вот несколько счетных книг. Теперь, придя в себя, юноша заметил что большая половина полок пустовала, а имеющиеся книги и журналы не вызвали у него должного интереса.

Открыл шкаф, мундир, золотые погоны, несколько медалей на левой груди. Над окном висело знамя, белый скакун на зеленом поле, над ним тиара императора. Сергей не знал чье это знамя, справа от окна сабля, в ножнах с позолотой, слева флаг, или скорее хоруговь, малиновое поле, обрученное золотой каймой, по центру золотое солнце с пустой срединой, а в солнце вышита сусальная буква «К».

Не найдя для себя все это интересным, Сергей спустился вниз и вышел на крыльцо. Крылечко было небольшим, без перил, и невысоким. Оглядевшись он увидел лестницу ведущую наверх. Поднялся, по периметру дом обрамлял балкон с перилами, довольно широкий, полтора метра, а может и больше. По деревянному помосту юноша обошел жилище, оно оказалось небольших размеров. Вот два окна рядом, очевидно комната где проснулся юноша, и «пыточная», а вот и дверь, он потянулся к ручке и та отворилась. Снова комната со странным убранством, он не заметил эту дверь на балкон сразу, потому-что ее закрывала тяжелая, парчовая штора. Вернулся на балкон, здесь, к слову сказать, стояли два плетеных кресла и небольшой столик.

Вид, который открылся юноше был прелестен, река лениво катит свои воды к Черному Морю, там, вдали, остров, видимо Хортица. Немного дальше, ближе к реке, еще домики, такие-же или одноэтажные. Там промычала корова, где-то кудахчат куры, блеяет коза, или овца. Солнышко пригревало, пиво начало одолевать тело приятной усталостью, животные кричат, гогочут гуси, вода блестит, а Сергей спит, в удобном, пускай даже не мягком, кресле.

Таким его и нашел Алексей Николаевич, вернувшись раньше обычного, мирно спящим под ласковым, осеним солнышком.

* * *

– Да, а ты смелее чем мне показалось изначально. – Алексей Николаевич мерно покачивался в седле. – Я тетушку твою знаю, она за Олечку свою кого угодно. – и он многозначительно посмотрел на юношу.

– Да-уж, ситуация. – вздохнул Сергей, он был верхом на своем Сивке, и они неспеша направлялись к усадьбе Раисы Петровны Вальх.

– Ты ее и вправду любишь? – голос мужчины звучал очень серьезно.

– Да. – твердо и без колебаний ответил Сергей.

– Это хорошо, потому-что я за Олечку, как и твоя тетушка, она мне родная. – Алексей Николаевич намерено опустил слово «как», давая понять всю серьезность своих слов.

– Я, хочу, венчаться, с Олечкой. – чеканя каждое слово произнес юноша.

Некоторое время ехали молча. Сергей удивился, когда генерал объявил ему о том, что Раиса Петровна ждет их обоих на ужин. Ну это было хорошо, он надеялся спокойно обо всем поговорить и объяснится. Ну и тем более, он увидит Олечку, а это был самый весомый аргумент для поездки в логово пантеры.

– Это хорошо, – спустя несколько минут тишины сказал Алексей Николаевич. – а родителям своим уже сообщил?

– Нет, когда в Екатеринославске окажусь непременно отошлю письмо с этим известием. – здесь Сергей немного слукавил, письмо это он написал, но в конверт еще не запечатал, чего-то ждал, и скорее всего дождался. – Благословения правда не просил, – он повернулся к собеседнику и усмехнулся. – изложил как факт.

– Круто ты, молодец! – похвалил его мужчина и усмехнулся.

– А, я видел знамя, конь на зеленом.

– Это Томск. – ответил Алексей Николаевич. – Герб.

– Где это?

– Ну, это далеко, Сибирский край, Тобольская губерния. Далекий-далекий восток. Обь, Томь, морозы крепкие.

– Интересно.

– Ты хочешь сказать, что интересно как я с далекой Сибири сюда приехал?

– И что у тебя здесь двоюродный брат живет. – немного уточнил Сергей вопрос.

– Дед мой, после разгона Сечи, попал со своим полком к одному генералу. Потом, по приказу, их с семьями сослали на освоение Сибири, места суровые и негостеприимные. Дед был писарем в своем полку. Нужно понимать, что тогда не каждый дворянин грамоте был обучен, это сейчас крестьянских детей пытаются в школы устраивать, в то время все было иначе. Так они и попали в Тобольскую губернию, в Томск, на реке Томь. Дед грамотен был, считать хорошо умел, знал польский язык. Вот он своими талантами и выслужил себе теплое местечко, и домик рядом с генерал-губернаторовым. А дел там, нужно сказать, было вдоволь, чиновники и наместники сплошь вороватые сволочи, бандиты, беглые каторжники, а то и местные алтайцы, хакасы, еще какая-то чертовщина, грабят деревни, караваны разоряют.

– А Коношев?

– У деда было пять сыновей, и три дочери. Старший, Данил, и перебрался потом сюда. Когда дед уезжал, здесь его брат оставался. Но брат умер, детей не оставил, а наследство осталось. Видишь-ли, там где сейчас дом Павла, раньше целый хутор был.

– А остальные?

– Остальные. – вздохнул мужчина. – Остальные умерли, только мой отец и выжил. Всех болезнь забрала. Поэтому дед отца и не отпускал, единственный он у него остался. Отец рос, можно сказать, с солдатами, и было совершенно понятно что будет он военым. Ну, а казачьего полка тогда уже и не было, был простой полк Его Величества. Но традиции сохранились. – многозначительным тоном уточнил он. – Держали их там из-за разного рода волнений на юге, рядом с Персией и Афганистаном, что-бы в случае чего, быстро перебросить к границе. Тогда-же начали в тех краях золото добывать, поэтому работы им хватало. Отец мой женился на дочери Ларина, тогдашнего заместителя губернатора.

– И взял фамилию жены?

– Точно так.

– А прежняя какая была?

– Кныш, дед тогда посоветовал отцу, что лучше взять фамилию русских дворян, и не прогадал, хитрый был человек.

– А вы с Олечкой родственники?

– Нет, – засмеялся Алексей Николаевич. – мы разные Кныши. – потом добавил подумав. – Ну может очень далекие. Если подумать то все мы родственники, и сейчас ты будешь со своей ближайшей родственницей общаться.

Сергей и не заметил за разговором, что вот и усадьба, что уже приехали. Тетушка с Олечкой стояли на крыльце встречая гостей, обе барышни были нарядно одеты, не в своих обычных платьях серого сукна, а белые, вечерние платья, модного покроя. Раиса Петровна вела себя так, как будто вчера ничего не случилось. Поздоровались, Олечка взяла Сергея под локоть и все пошли внутрь дома. Юноша слегка растерялся от такого, и даже занервничал. В столовой был шикарно накрытый стол, молочный поросенок, запеченная утка, телячий язык, печеные патисоны, картофель с тмином, сельдь в специях и сельдь копченая, лосось жареный на углях, яблоки моченые и капуста квашеная, грибочки в рассоле и сладкий, синий лук. Вершили композицию банкета три графина с водкой, наливкой и хреновухой, два небольших кувшинчика с вином и большой с квасом.

Аромат яств пробудил аппетит, и гости, вместе с хозяйками, не мешкая приступили к трапезе. Сергей рядом с Олечкой лицами к окну, Раиса Петровна во главе стола, напротив Алексей Николаевич. Пить юноша отказался, и тут-же заметил на лицах присутствующих легкие улыбки. К слову сказать остальные тоже не налегали на спиртное.

– Значит, к чему я пришла. – покончив с утиной ножкой, вытирая пальцы салфеткой начала Раиса Петровна. – Вы любите друг-друга, я не против. – она повернулась к Сергею. – Ты известишь своих родителей, и если они не против, я перечить не стану.

– Я считаю себя в достаточном возрасте, для принятия подобных решений. Как я уже сказал Алексею, я не жду благословения, я говорю это как факт, мы венчаемся. – голос юноши впервые в жизни не звучал томно и низко, он потерял все свои бархатные нотки, и сейчас был похож на голос судьи выносящего безапелляционный приговор.

Это было достаточно дерзко, с его стороны, тем не менее, Раиса Петровна посмотрела на племянника с уважением.

– Так тому и быть! – женщина улыбнулась. – Подробности обсудим потом. Но без родителей такое делать негоже.

– Полностью с тобою согласен. – голос юноши снова благоухал бархатом. – Я уже и письмо написал, осталось отправить.

Алексей Николаевич осмотрел всех веселыми глазами, ему было по душе что все так хорошо решилось, а Сергей ему нравился все больше и больше. Раиса Петровна тоже была довольна, Олечка просто сияла от счастья, и только один Сергей был немного обескуражен. Дело в том, что этот короткий разговор заставил его понервничать, а когда он отвечал тете, ему казалось что это и вовсе был другой человек, и сейчас юноша отходил от стресса.