Текст книги "Масоны из провинции"

Автор книги: Максим Кузьменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Алексей Николаевич, к барыне!?

– Туда Охрим, к ней! Значит, за двух кляч я отдал как за четырех жеребцов, точнее Никита. Ну да ладно, теперь осталось притащить пленника в город, убедить генерал губернатора что я пропавший лейтенант Ларин, а мой гость предводитель разбойников Брага. Была правда еще одна деталь, разбойники не оставили попыток найти своего командира, и дело здесь было не в преданности или верности, все намного проще, только Брага знал где находится их общий тайник с награбленным добром. Это была его страховка, что-бы свои-же в пьяном угаре не прирезали. Никита вернулся в хижину, а я, выбирая самый безопасный путь, направился в Томск. Два раза нас чуть не схватили разбойники, насилу ушел, разъезжих патрулей не было, мы двигались от деревни к поселку, от поселка к хутору, благо что дожди не шли и дорога была более-менее сносной. Уже на подъездах к городу меня осенило. Я не стану тебе рассказывать каким образом я выведал у Браги место расположение их общака, скажу только что лицо я не трогал, но вот остальное… – Алексей Николаевич произнес это таим голосом что Сергею стало не по себе и мурашки пробежали по спине. – Более гнусного я не совершал ни до, ни после, но мне кажется что негодяй заслуживал тех мучений, поэтому совесть меня не мучает. И вот я вошел в город! Пригород немного опустел, сюда несколько раз вторгались банды, и люди живущие раньше здесь, переселились ближе в город, те кто в живых остался. Я верхом следовал к генеральскому дому, за повод вел лошадь с пленником, а те кто вышел на это посмотреть стояли по бокам дороги, был обед, или около того. Я хотел побыстрее закончить с делами, и поскорее увидеть свою Леночку, обнять ее, приголубить, рассказать как я все это время скучал за ней. – он вздохнул, повисло долгое молчание. – Дома, – продолжил рассказчик после паузы. – в резиденции, его не обнаружилось, слуга мне сообщил, что генерал в управе. Управа находилась в центре, на площади, рядом с церковью, в одном здании размещались штаб, архив, сама управа. Я ехал по городу, и с трудом узнавал его! Многие дома стояли пустыми, магазины, лавчонки и мастерские большей частью везде были закрыты, чувствовались упадок и запустение. Градоначальником был все тот-же Колосов, должность начальника штаба занимал Озерский, родственник того Озерского что был со мной на болотах. Встретили меня без особой радости, все предчувствовали неминуемую катастрофу. С моим признанием проблем не возникло, все согласились что это я и есть. Также не было вопросов по поводу провала нашего похода, из всех кто выступил на север, вернулось только одинадцать человек, я двенадцатый, пятьсот пятьдесят человек, плюс офицеры и проводники, почти все сгинули. Тех кто выжил, разбойники сами отпустили, они отправили их с сообщением, что скоро город будет в их власти. А еще, они отрезали головы всех убитых, связали их за волосы, навьючили на лошадей, подвели лошадей к Томску и пустили животных в город, все жители увидели поражение своих защитников. Потом была паника, многие в страхе покидали свои жилища, семьями бежали в Тобольск, да так и остались навечно кто в лесу, кто на болоте, а кто и просто в поле. Мало кто сумел добраться до места назначения, единицы. Остальные граждане сплотились, укрепили город, и отбили атаку, Брага тогда отступил, но решил вернутся на следующий год, летом, да видимо я помешал его планам. Пятьсот человек! Даже больше, с таким отрядом легко можно захватить Александровск. Тобольск помощь не выслал, там тоже боялись вторжения и пытались разобраться со своими проблемами, но сообщили, что выписали полк из столицы, да что-то Петербург не спешил помогать. Я продемонстрировал свой трофей, тут-же привели выживших солдат, все подтвердили что именно этот человек распоряжался разбойниками. В карцере сидело несколько заключенных, трое из пяти сказали что это самый настоящий Брага, даже Господом поклялись, а двое других Брагу и в глаза то не видели, но готовы были признать что это он. Его отвели допрашивать, а я выслушал плохие новости. Леночка моя, когда узнала что я погиб, погоревала немного, да вышла за одного богатого купца. Поехали они в Петербург, да с ними как и с остальными, повстречались им разбойники. – он тяжело вздохнул. – Я ее не виню, она молода и красива, была… – Сергей не мог видеть что старому генералу слезы на глаза навернулись.

– Стоять красавицы! – крик возницы оповестил пассажиров о прибытии.

Уже спустя минуту от былой грусти Алексей Николаевича не осталось и следа, он сыпал комплиментами в строну Раисы Петровны и Олечки, шутил безперестанку и торопил всех к ужину.

* * *

Алексей Николаевич оказался несомненно прав, гостинцы из Екатеринославска произвели ожидаемый эффект. То что их женщины не носили нарядные платья в повседневной жизни, вовсе не значило что им претит красиво одеваться и хорошо выглядеть. А ужин пришелся к стати, проведя весь день в пути, мужчины нагуляли волчий аппетит.

– Лучшая, программа, говоришь. – Раиса Петровна уплетала ребрышки молодого ягненка, запивая все это тягучим медом. – Ну они ни разу не подводили.

– Ой, мама, а помнишь как они в ляхов рядились..? – Олечка не удержалась и захихикала.

– Да, – Раиса Петровна улыбнулась воспоминанию. – они умеют народ потешить. – и тут-же сменив настроение на серьезный манер она обратилась к племяннику. – Как письмо?

Ей пришлось подождать ответа, юноша с большим аппетитом поглощал нежное мясо ягненка.

– Я все заказным отослал, как только, так и зразу. – юноша дал более чем исчерпывающий ответ, больше этой темы не касались.

Обычай есть обычай, и нарушить его трудно, да и зачем? Вот и сейчас, вся семья собралась у камина, на столике стояли вазочки со сладостями из Екатеринославска и большой самовар, в котором Антип запарил вишневые, малиновые и смородиновые веточки. Алексей Николаевич курил по своей привычке трубку-русалку, а Олечка с Раисой Петровной рассматривали привезенные им камушки, и нарадоваться не могли.

– Это все племяннику скажи спасибо, – Алексей Николаевич выпустил густой дым. – это он вас побаловал.

– Ну спасибо! Угодил девчатам! – Раиса Петровна не скрывала радости от подарка. – Думаю ты должен кое-что знать. – она посмотрела на племянника. – Если твой отец вдруг заартачится, – вообще-то женщина хорошо относилась к Александру Александровичу Глову, и любила зятя, но кто знает что в голове у этих москвичей? – то проблем с деньгами у тебя не возникнет. Когда мой батюшка составлял завещание, то и тебя включи в наследники, как единственного внука, и ты имеешь долю в моем деле. Естественно, как пайщик, ты получаешь прибыль, и так-же несешь затраты и убытки, но могу тебя обрадовать, доход больше чем расход. Олечка лучше знает, она твоими делами ведает.

– Вот те на! – засмеялся Алексей Николаевич. – Еще не супруги, а она уже его делами ведает!

– Молчи, старый черт! – Раиса Петровна наигранно рассердилась. – Мы хотели с твоими родителями дождаться когда тебе двадцать один исполнится, и ты учебу завершишь, да видимо там, – она показала пальцем правой руки в потолок. – решили иначе.

– Да, у тебя там уже кругленькая сумма. – прощебетала девушка.

Сергей посмотрел на любимую, взял ее ручку, погладил шелковистую кожу.

– Да этот молодой человек может и сам неплохо зарабатывать, своим умом! – Алексей Николаевич обратился к юноше. – Сколько ты за свой перевод получил?

– Двадцать.

– Двадцать! – подхватил мужчина.

Говорили о разном, о предстоящем гулянье, о Екатеринославске и о еврейских артистах, темы денег больше не касались. Раиса Петровна была в прекрасном расположении духа, но о своем вердикте помнила, Сергей снова отправился на ночевку к Алексей Николаевичу. Молодой человек очень скучал за любимой, ему ее не хватало, но он тешил себя мыслью, что скоро неделя разлуки подойдет к своему концу, а потом и вовсе, они венчаются, и больше никогда не будут расставаться. В прохладном, ночном воздухе чувствовалась осень, звезды сияли особенно ярко, месяц еще не взошел. Путники ехали молча, они провели прекрасный вечер, и теперь не хотели портить впечатление разговорами.

* * *

– Мой дом стоял заколочен. – они сидели в гостиной Алексей Николаевича, хозяин дома затопил печь и грубка давала тепло, на столике стояла бутылка настоящего рома, две рюмки, кусочками нарезанные сыр и сухая колбаса лежали на дубовой досочке. Мужчина продолжал свой рассказ, видимо ему хотелось выговорится, а Сергей хотел дослушать историю до конца. Еще юноша отметил, что сегодня генерал очень много курит, они выпили и рассказчик продолжил. – Что-то успели растащить, мои деньги и сбережения пропали вместе с Еленой, ну да я ее не виню. Из Александровска было письмо, скончался дядя Даниил, мой брат Павел звал в гости. Его даже не известили о моей смерти! Ну это было к лучшему, зачем потом объяснять мое воскрешение.

– А как ты остальным его объяснил?

– Правду рассказал, – Алексей Николаевич пожал плечами. – да особо никто и не расспрашивал, у них и без этого забот хватало. Меня восстановили в звании, готовили бумаги в Петербург, что так, мол и так, живой, рано похоронили. Я-же решил действовать. На следующий день я собрал Озерского и Колосова, и смог их убедить в целесообразности моего замысла. Я рассудил, что во вражеском стане, то-есть среди бандитов, началась неразбериха. Так оно и было, одни кричали что Брага, подонок и негодяй, решил присвоить все денежки себе, перебил остальных командиров и смылся, другие горланили что враждебная им банда похитила главаря, третьи винили предыдущих двух, дескать это они все устроили, а сейчас хотят глаза замылить, подозрения от себя отвести, а потом все денежки прикарманить. Но обо всем этом я узнал уже потом, когда допросил одного из разбойников. В общем, началась резня, половину нашей работы они сделали сами, распались на небольшие отряды, да разбежались. Самый многочисленный занял холм, вот примерно так я и убедил начальников штаба и города: «Самое время, пока они не опомнились, вторую зиму отрезанный город может не пережить». Долго, или нет, а согласились со мной и Озерский, и Колосов, а когда услышали что людей я сам поведу, даже обрадовались.

– То-есть как? Генерал не выявил желания покончить с такой угрозой самолично? – Сергей мало что понимал не только в военном деле, но и в тех, кто этим делом собственно занимается.

– А вот так, – Алексей Николаевич налил, они выпили, закусили сухой колбасой, ром Сергею понравился, но больно-уж тяжел напиток. – позволь я кое-что проясню тебе насчет армии его величества. Звания офицера, возможность дорасти до командующего и прочие привилегии там раздают не за личные заслуги и определенные качества, а за фамилию. Большинство бравых генералов и часу не были на полях сражений, предпочитая руководить действиями вверенных им соединений, находясь за десятки верст от линии фронта, сидя в удобных креслах, под куполами генеральских шатров. И офицеры тому не исключение, к примеру, я даже не обучался, мой отец был офицером, а этому содействовал дед, который в бытность службы своей, завел необходимые знакомства и дружбы, пристроил сына на теплое местечко. Таким образом и я стал офицером. Но есть разница между мной, как офицером, и теми бездарями, которые в угоду своей славе, или богатству, готовы губить десятки солдат. Тому множество примеров, и их больше, чем тех, когда генерал, подобно римскому герою, ведет своих людей за собой, а не прячется за их спинами, и отступает в первых рядах. Озерский не был плохим человеком, но он был штабной, и абсолютно бестолковый как военачальник, а Колосов боялся полностью потерять город, и в сущности был самым обычным трусом, а не сбежал из города раньше только потому, что боялся в дороге погибнуть. Хуже обстояли дела в казармах, было только двести человек солдат, два прапорщика да лейтенант с капитаном. С амуницией правда получше, ружья, пистолеты и заряды к ним, порох, сапоги и прочее, всего было вдоволь, с запасом. Отдавать приказ, который прозвучит примерно так: «Я уже пол-ста загубил, теперь ваша очередь!», я не стал. Вместо этого выложил все как есть, что мне известно местоположение их логова, что их главарь сидит у нас в карцере, что бандиты стали вести себя беспечно и теперь являются легкой добычей, стал ждать. К моему удивлению набралось больше семидесяти человек добровольцев, и прапорщик в придачу, надо отдать должное Озерскому, он не мешал, вообще не интересовался нашими делами. Причиной тому было следующее, под шумок предстоящих событий, он и Колосов хотели тихонечко убраться в Тобольск, переждать бурю, вот и не привлекали к себе лишнего внимания. – некоторые подробности шокировали Сергея, он конечно слышал о безалаберности российских чиновников, но даже представления не имел о масштабах этого явления. – Добрый десяток я отсеял сразу, мне нужны были молодые, здоровые и выносливые солдаты. Шесдесят восемь человек, вместе со мной и прапорщиком. Неделя ушла на подготовку, тренировал их в стрельбе, научил как выбрать дорогу в трясине. Лето было в своем разгаре, в пригороде я без труда смог отыскать необходимые мне травы, на опушке леса росли подходящие кусты. Я приготовил варево, подобно тому что пил в пещере Браги, в ночь его похищения. Три последние ночи я поил своих ребят этим варевом и приучал действовать в темноте. И вот мы выступили пешими на болота, провизии на три дня, побольше боеприпасов и у каждого по два ружья. Как и тогда с Никитой, двигались мы ночью, и почти сразу наткнулись на стоянку. Я решил действовать методами своего врага, подобно разбойничьему набегу, как можно больше уложить из далека, стреляя из ружей, остальных попросту добить, особо не рискуя. Солдаты разбились по три, самый меткий стреляет, двое заряжают и смотрят что-бы враг не приблизился, свою «троицу» каждый солдат знал сам, я с прапорщиком вдвоем. Мы окружили лагерь, человек тридцать, не больше, но и это было уже что-то. Несколько минут стрельбы и криков, вот две «троицы» погнались за сбежавшими, три, четыре выстрела, и хлопцы вернулись, не ушли от них разбойники. Первая победа далась легко, подняла боевой дух, вселила в моих людей надежду, но расслабляться я им не давал: «Наше преимущество во внезапности, скорости и беспощадности.», так я им говорил, и они слушались. Обыскали убитых бандитов, взяв себе то что могло нам понадобится, мы двинулись дальше. Теперь, перед каждой атакой, я тщательно прорабатывал пути отступления, всегда готовил два-три варианта ухода, несколько раз мы заманивали бандитов в ловушки, и там расправлялись с ними. Лето в Сибири кончается быстро, так что, можно сказать что уже к осени, спустя две недели, мы вышли на холм с разбойничьим логовом. Ситуация была в точности такой, как я и предполагал, шатерный городок у подножья исчез, только обгорелые колья палаток торчали из земли, около двухсот разбойников теперь жили в норах на холме. За эти две недели мы перебили немало народу, но я, как и прапорщик, мы понимали, что только после разгрома этой банды, можно считать что наступил перелом в нашем противостоянии. За собой мы оставили не только трупы врагов, было еще сделано несколько схронов с оружием, порохом и другими припасами, я отправил десять человек, во главе с прапорщиком, забрать и принести все сюда, к холму. Сам, и еще десять со мной, пошли в разведку, нужно было обойти холм по периметру, осмотреть местность. Остальные готовили что-то наподобие укреплений, рыли длинные траншеи и накрывали их щитами, которые вязали из дерева. В случае неудачи, я хотел отступить сюда, укрытие давало возможность спокойно перегруппироваться, понеся минимальные потери, и решить что предпринять далее, здесь-же оставался резерв. За все две недели я не потерял ни единого солдата, благодаря своей осмотрительности и щепетильности в мелких деталях, а это поднимало боевой дух, здорово поддерживало мой авторитет. Разведка показала что жизнь дураков ничему не учит. Ни пропажа их командира, ни ночной погром в стане, ни междоусобица не заставили этих бестолочей даже караулы выставить, не говоря уже о дозорах! Разве что места на холме теперь хватало всем, не было шатров внизу, но даже загон с лошадьми оставался на прежнем месте! Я вернулся к нашему лагерю уже имея четкий план в голове. В сумерки вернулся прапорщик, я собрал всех бойцов и изложил свой замысел: «Три троицы остаются здесь, – нам всем нравилось это название. – если что пойдет не так, будете прикрывать наш отход. Остальные делимся на две группы, с одной я, с другой прапорщик Михайлов. Моя группа идет первой, заходим в нору и устраиваем там бойню, группа Михайлова идет за нами и прикрывает тыл. Михайлов, твоя задача не обнаружить себя, если на мою группу нападут, то ты должен застать неприятеля врасплох. В следующую нору заходишь уже ты, а мы прикрываем тебя. Там, между норами, почтительное расстояние, мы должны успеть перезарядится, сгруппироваться и быть готовыми ко всему, до полуночи мы их возьмем. Если нет, все должны помнить где лагерь, при команде разбиваемся на троицы и двигаемся сюда. Андрей, твоя троица старшая в лагере. Не жалеть никого, там мы встретим и женщин, и детей, все кто не связан, обязательно попытается вас убить. Разбится на троицы только по команде! В пещере есть шанс не только отбиться, но и подавить противника, если действовать правильно. А сейчас всем готовится, чистите ружья, готовьте заряды, и отдохните, через три часа выступаем». Мне ответили: «Слухаем батьку!». Раньше казаки батьком своего атамана называли, вот и я стал атаманом, не мудрено, я же из козацького роду.

Алексей Николаевич встал, вышел на кухню, подбросил дров в печь, вернулся с блюдцем в руках, а на блюдце рассыпан какой-то черный горох.

– На, вот, съешь десяток. – мужчина поставил блюдце с горохом на столик. Сергей съел, кофе, жареные зерна ароматного кофе. Они выпили еще рома, Алексей Николаевич набил трубку табаком, выпустил несколько сизых облачков, и продолжил. – Прошло все, несмотря на мои опасения, довольно гладко. Первая, вторая, в норах было по десять, а может и меньше человек. Но вот мы вошли в одну большую, человек сорок, около того, даже успели двоих моих ранить. Ближе к вершине нас встретил отряд, видимо они услышали внизу стрельбу, и почуяли неладное. Но боя не было, мы подошли на тридцать шагов и расстреляли их. Конечно, несколько, может двадцать, может больше, спаслись, смогли убежать, но в целом, банду мы разгромили. – кофе подействовал, Сергей почувствовал прилив бодрости, взял еще щепотку зерен и с треском разжевал их. – Я отправил за теми кто в лагере оставался, и пошел осматривать холм. Детей и женщин, которых я видел в мой прошлый визит, уже не было, видимо ушли когда банда рассыпалась. Нашли мы и пленников, человек сорок, девушки и юноши, решили их в Томск забрать, там все-равно много домов пустовало. Нашли оружие, шкуры, крам разный и даже немного золота, но я знал, что в этом походе можно поживится поболее. С рассветом я отобрал десяток человек, «Михайлов, – сказал я.

– Это тот прапорщик который кренделя на свадьбе в Никополе выписывал? – неожиданно вспомнил Сергей.

– Нееет, – с улыбкой протянул Алексей Николаевич. – Михайлов настоящий офицер, таких нынче не сыщешь. – он вздохнул с грустью и продолжил. – «Михайлов, – сказал я. – готовь людей, пленных, грузи добычу, лошадей возьмем разбойничьих». Тридцать голов они бросили, я взял одиннадцать, и мы поехали в то место, которое я выбил из Браги. Не буду тебе рассказывать какими методами я его дознавал, скажу только что когда человек испытывает подобную муку, то выложит тебе все как на духу, лишь-бы ты о нем поскорее забыл и прекратил свое дело. Скарб меня порадовал, а солдаты мои и вовсе онемели от увиденного. Золото, каменья, прикрасы, янтари, какие-то грамоты и бумаги, Брага подобно слепому кроту, тащил в свою нору все что могло пригодится. Но главное, здесь хватало всем, я сразу прикинул, и поделил добычу на три части. Часть естественно себе с Никитой, часть раздать солдатам которые пошли со мной, это подкрепит их преданность, повысит мой авторитет, естественно Михайлову немного больше, как прапорщику. Ну, а третья, третью я решил отдать тыловым крысам, Колосову и Озерскому. Ясно дело, что сволочи не заслужили, но как говорится, врага лучше держать близко, а еще лучше приучить его есть с твоей руки.

– Хитро. – улыбнулся Сергей такой стратегии.

– А то! Не зря мой дед слыл первым умником в полку! В обратный путь шли не таясь, решили что опасаться нам пока нечего. На самом деле, после нашего вторжения на болота, среди бандитов прошел слух, что император прислал войска, для их устранения. Как бы там ни было, а я спешил к хижине Никиты. «Я думал что ты не доехал.»– так вот он меня встречал, но мне все равно было приятно слышать его голос. А девочки! За это время они отъелись, появились щечки, похожие на яблочки наливные и перестали походить на пуганых мышей, стали настоящими красавицами! Дом в городе был у меня большой, места хватило всем, Одарка, Катерина, Софья и Галина, Никита с Серой, а потом я подобрал на городской площади одного попрошайку. Как его зовут сказать он не мог, когда разбойники сожгли его деревню, всех перерезали, а ему, ради забавы вырезали язык, и бросили помирать, а он выжил. Мы назвали его Максимом. Такой гурьбой дом быстро справили, зажили как семья. Надо ли говорить что мой подкуп пришелся по вкусу этим бездельникам! Ну-да мне было не жалко, я понимал что таким образом я покупаю себе привилегии. Колосов, после такого подношения, сразу направил прошение в Тобольск, капитана мне хлопотал. Я решил что сидеть в городе сиднем не имеет смысла, отдохнув недельку, я собрал своих коршунов. – он усмехнулся этому слову. – Ни начальник штаба генерал Озерский, ни градоначальник не имели ровным счетом ничего против моих планов, и я решил что пора положить край бесчинствам. Ко мне в отряд напросились еще люди, но я устроил жесткий отбор, так что, вместе с прежним составом, у меня была сотня человек. Но какая это была сотня! Дьяволы! Сибирские черти! Я их научил! Какие там караулы кремлевские, мои могли за ночь не то что Томск, Москву взять могли! – видно было что генерала распирает гордость за своих подчиненных. – Конечно была в этом небольшая хитрость, всякие микстурки и прочее. В общем, повесили Брагу на площади, и в ту-же ночь я вышел в свой поход. Спустя месяц в ста верстах от города ни одного бандита не встретить, мы как ищейки на лисьей охоте, выслеживали добычу и рвали ее на куски. Мне казалось что я мстил, мстил за предательство бывшей жены, за ее смерть, за тех пятьдесят хлопцев, которые по моей вине навеки остались в этих проклятых болотах. Пришло мое назначение, я стал капитаном, но особо ничего не изменилось, только жалование. Слухи о моих успехах быстро разнеслись, сам губернатор Тобольска призвал мою сотню, мы и тот край избавили от напасти. Император прислал повеление, приказывал развить добычу золота в тех краях. Узнав что там снова безопасно, в губернию поехали люди, наш город начал быстро развиваться, окрестности обросли деревнями, на полях торчали хатки хуторов. Здесь нужно сказать, что мы тоже далеко не святыми были. Во-первых, разоряя разбойничьи гнезда, весь их скарб мы забирали себе, делились лишь с городовым да Озерским, кормили их с руки, так сказать. Во-вторых, грабили мы и тех, кто был связан с бандитами, перекупщиков, шинкарей, деревенских старост, да много кто им содействовал, наводил и сообщал кого можно ограбить, у кого и чем можно разжиться, перекупали награбленное. Город рос, и вскоре получил статус губернии, к тому времени уже и разбойников не осталось в округе. Меня с хлопцами несколько раз отправляли к соседям, усмиряли там бунты, расправлялись с разбойничьими шайками. Моя сотня считалась приоритетной, лучшее снабжение, Михайлов получил лейтенанта. Но и без того все мои солдаты были достаточно богатыми людьми, правда старались этим не щеголять. Четыре человека! Четыре человека я потерял за все время, и только по причине их личной глупости! Девочки, росли и стали настоящими красавицами! К сожалению Никита тоже не молодел. – Алексей Николаевич тяжко вздохнул и продолжил. – Задумал в то время наш император в войны играть, вот меня, с моими орлами, и отправили в Туркестан. Три года мы мотались по степям под командованием генерала Трофимова. Хороший был человек, толковый, без дури в голове. Схлопотал я там себе пулю, – мужчина оголил правую грудь, там розовел шрам. – выжил. Трофимову приказ пришел, давай в Томск, генерал-губернатором будешь. Вот он и решил меня с моими орлами на родину возвратить. Дома меня ждали следующие новости, Озерского с позором лишили чинов, проворовался по крупному, Колосову ума хватило убраться раньше, забежал аж за Уральский хребет, трус несчастный. В городе во всю трудилась тайная служба. А как иначе? Золото текло рекой. Ну мне с хлопцами боятся было нечего, на нас нарыть разве черт мог, да и то, не без помощи. К тому-же половину моих ребят тайные к себе позвали, во главе с Михайловым, ну да я отпустил. Другая половина в личную гвардию Трофимову, а мне, а мне генеральские погоны вручили, и начальником штаба губернии поставили. Но не все так хорошо было, три дня я не успел, похоронили Никиту, вместе с Серой, как нашли их вместе, так и закопали. – голос мужчины сел, он проглотил ком, перевел дух и продолжил. – Максима я в архив переписчиком пристроил, там особо говорить ни с кем не нужно, а грамоте я его еще раньше выучил, через год они с Одаркой венчались. Катерина вышла за старшего сына Трофимова, Софья за одного богатого дельца. Быстро все разъехались, Максим с Одаркой остались, да потом переехали от меня. – генерал грустно усмехнулся. – Как тогда, одним часом я лишился всех. Работа в штабе была не пыльной, карты, чай, преферанс, коньяк, все скоро так опротивело! – он поморщился. – Промотал я по болотам и степям свои лучшие годы, ради прихотей людей, которые и не были там ни разу. Опыт, это хорошо, но хорошо только тогда, когда есть возможность им пользоваться, в остальном он хорош только байки травить, детям на забаву. От себя меня Трофимов не отпускал, так что о походах или командировках на фронт и слова не было. Опиум, курили это проклятое зелье! Да только хуже все было. Тошно мне стало Сереж, тесно. В Петербурге, в определенных кругах, обо мне была слава, и вот, Трофимов повез меня в столицу, на прием. Я, выросший в диких краях, из всего высшего света видел лишь солнечный, и к Его Святейшеству! Да, все не так сталося як гадалося, нас было человек сто, может больше, я императора только издали видел, а спустя час он и вовсе покинул мероприятие, а я получил, – Алексей Николаевич достал из внутреннего кармана кителя блестящий револьвер, с ослепительно белой рукоятью из слоновой кости. – хорошая вещь, надежный. В Томск я не вернулся, Максим выслал мне мои деньги, я промотал их в Петербурге целую гору! Я пил запоями, прошелся по всем притонам, злачным местам и публичным домам, я курил опиум и черт знает еще что, перепил все что можно выпить, а женщинам и счету не могу свести! А боль становилась все сильней. Болела не рана, болела пустота внутри меня, черная полость, она ныла и пекла, и я не знал как ее успокоить. Там, по кабакам и трактирам, я и встретил группу знакомых мне людей, Прапорщик Лусов, этот служил при Трофимове.

– Так это он с дьяком гонялся?

– Ну да, он самый, голубчик. Дурак дураком, да Трофимов добрая душа помог ему место тепленькое заполучить, вот он в Никополь и ехал. А с ним хлопцы из моей ватаги, все кричали «Батьку! Батьку!». – он с улыбкой вспоминал то время, глаза были влажными. – Многие тоже сюда направлялись, кто на новою службу, а кто и просто на покой, встречать старость в более теплых местах, и не морозиться на Томских, лютых морозах. Ты знаешь, в тот вечер мы так напились! Что очнулся я в дороге, по пути сюда. Оказывается, что те черти меня пьяного подговорили ехать с ними в Малороссию, а я рассказал что у меня здесь родственники живут, и что я их хочу проведать. – Алексей Николаевич рассмеялся. – Было хорошо, не хватало остальных, конечно, но и так, старые товарищи согрели душу, вспомнили былое. В Екатеринославске мы разъехались, кто в Никополь, другие в Одессу, а кто и там остался, в губернии жить. Так я и приехал в Александровск, оказалось что Павла все-же известили о моей гибели, только спустя года, и что погиб я не на болотах, а в туркменских степях. Чертовы бездельники и разгильдяи. Ну ничего, он меня признал, а потом и твоей тете представил. Раю я сразу полюбил, Олечка мне тоже как родная стала, Максим с Одаркой выслали мне сюда фамильный герб и остальное что ты видел наверху, обещали в наступающем году в гости явится. Так я обрел на старости лет свою семью, вот и ты стал ее частью. Батюшки! Утро почти!

За разговором, точнее за рассказом, они потеряли счет времени, и действительно, без четверти пять. Алексей Николаевич начал приводить себя в порядок, а Сергей отправился спать. Но сон не шел, история старого генерала потрясла юношу, и он еще долго думал о далеких краях и минувших днях, прежде чем уснул.