Текст книги "Русский гамбит генерала Казанцева"

Автор книги: Максим Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

1.2. Кавказ и «русский вопрос»

Как-то командующему рассказали, что в одном из магазинчиков, расположенных у военного городка в дагестанском райцентре Буйнакске, продавщица предлагала каждому покупателю в военной форме приобрести… сумку.

«Хочу, чтобы вы, русские, поскорее собрали свои вещи и уехали отсюда», – бесхитростно заявляла она.

На Кавказе есть такая примета: если в таком тоне заговорила даже женщина (существо в мусульманском мире традиционно бесправное), это многое значило…

Одной из проблем, дестабилизировавших ситуацию в регионе в то время, Виктор Германович Казанцев считает так называемый русский вопрос. Дело в том, что к концу 80-х годов прошлого века в регионе проживали немало русских, казаков, переселенцев из Центральной России, восточных областей Украины, Белоруссии, определяемых местным национальным самосознанием как «русские». И вот их число стало стремительно сокращаться. Так, из Ингушской и Чеченской республик русскоязычное население почти полностью уехало в период осетино-ингушского конфликта и почти десятилетнего «ичкерийского правления», осуществлявшего целенаправленную политику вытеснения русских с территории бывшей Чечни (Чечении, или Ичкерии, по толкованию А. Масхадова). Отток русских из Карачаево-Черкесской Республики только за последние пять лет, по самым скромным подсчетам, составил не менее 20 тысяч человек, то есть почти 11 процентов от их общего числа. Более 22 тысяч человек, по данным Госкомстата, выехали за 2000 и 2001 годы из Кабардино-Балкарской Республики. Это составляет 9 процентов от общего числа проживавших там русских. Из Северной Осетии – Алании за последние десять лет выехали более 12 тысяч человек русскоязычного населения. Стремительно таяло число русских в Дагестане и Калмыкии… И это не могло не тревожить генерала Казанцева, ибо отток русского населения из республик Северного Кавказа представлял реальную угрозу безопасности России. Ведь славянские народы, проживающие на территории Северокавказских республик, традиционно являлись основой консолидации и катализатором совершенствования гражданского общества в национальных образованиях. Они способствовали становлению их экономики, готовили национальные руководящие кадры, обеспечивали безопасность и правопорядок. Происходящее в последние годы сокращение русского населения нарушило демографическое, религиозное и социально-экономическое равновесие, привело к усилению межнациональной напряженности и ухудшению экономической ситуации.

Так случилось, например, в Дагестане, занимающем после Чечни второе место по оттоку русских. Если в 1989 году, согласно данным переписи населения, удельный вес русских в республике составлял 9,21 процента, то на январь 2001 года эта цифра уменьшилась до 5,6 процента. Для Дагестана это стало одной из важнейших политических и экономических проблем.

Русские в большей степени, чем другие народы, были связаны с промышленным производством. Их доля в числе занятых квалифицированным трудом в 1999 году составляла 22 процента, тогда как в среде коренных народов Дагестана этот показатель был равен 7 процентам. За последние 5–7 лет в республике в полтора раза сократилось число руководителей разных уровней русской национальности. Распространение получила тенденция, когда новые национальные руководители расставляли на различных должностях в министерствах и вузах своих земляков, а чаще – родственников.

Знал генерал Казанцев и о других причинах оттока русскоязычного населения из Дагестана. Интенсивный приток сельских жителей из числа коренных дагестанских народностей в города снизил уровень соблюдения типично городских норм социальных отношений, возросла степень конфликтности. Масла в огонь подлили общая дезорганизация общественной жизни, активизация криминальных структур, ослабление экономики, а также неэффективность мер по защите элементарных прав. По данным социологического опроса, проведенного в Республике Дагестан, две трети опрошенных жителей славянских национальностей отметили, что на бытовом уровне сталкивались с фактами оскорбления их национальных достоинств. В то время как среди коренных дагестанцев это отмечал лишь каждый пятый. Незащищенность русских усугубляется еще и тем, что в их среде не было развито системы родственных отношений (что очень характерно для структуры общества на Северном Кавказе), на которую можно было бы опереться в случаях беззакония.

В 1997 году доля респондентов, считающих политическую обстановку в Дагестане напряженной, составляла 51 процент. После 2000 года так считали уже 66 процентов опрошенных. С 10 до 18 процентов выросло и число тех, кто оценивал межнациональные отношения в республике как нетерпимые. Определенная часть опрошенных русских считала себя ущемленной по сравнению с представителями других национальностей в вопросах соблюдения национального равноправия.

Понимая, что отток русских наносит удар по престижу Дагестана в глазах Федерального центра, руководство республики приняло меры, направленные на исправление ситуации. Была создана комиссия по проблемам русскоязычного населения, в состав которой вошли представители ряда министерств и ведомств, администраций некоторых городов республики. Однако этого было явно недостаточно.

Анализируя ситуацию на Северном Кавказе, можно выделить пять взаимосвязанных причин, обуславливающих отток русскоязычного населения из региона.

Первая – кризисные явления в экономике. Свертывание высокотехнологичных производств, перепрофилирование объектов оборонного комплекса, ликвидация научно-исследовательских институтов и проектных организаций, в коллективах которых русские составляли до 80 процентов, длительные задержки выплат заработной платы, а также вытеснение славянского населения из приватизационных процессов и сферы бизнеса стали главным толчком к массовому отъезду русских.

Вторая – территориальные претензии отдельных республик Северного Кавказа друг к другу. Возник ряд конфликтов, которые привели к большим человеческим жертвам. Подавляющее большинство русскоязычного населения не видело для себя перспективы защищать интересы той или иной стороны, так как в конечном счете любая из национальных групп в случае победы использовала бы полученное преимущество против славян.

Третья – рост «национального сознания» титульных народов, вызывающий ослабление правового пространства, ведущее к дискриминации русскоязычного населения.

В девятнадцатой статье Конституции Российской Федерации указано, что государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от национальности, языка, происхождения… Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по национальной принадлежности. Однако в реальной жизни суверенизация национально-территориальных образований зачастую приводила к ущемлению интересов русскоязычной части населения.

Особенно наглядно это проявлялось в представлении так называемых русских, к которым местное население относило всех славян, частично татар, башкир и иные народы, в органах власти и управления национальных субъектов Северного Кавказа. Например, в Адыгее Госсовет республики в ноябре 2000 года принял закон о формировании Совета представителей республиканского парламента, нарушающий принцип примерного равенства избирательных округов по числу избирателей. Этим законом предусматривалось равное представительство в Госсовете депутатов от Майкопа, где большинство населения русские, и от Адыгейска, в котором подавляющая часть населения адыги. При этом не учитывалось, что Адыгейск по численности в 13 раз (!) меньше Майкопа!

Четвертая причина – активизация деятельности исламских партий и движений сепаратистской направленности. Наиболее радикальной организацией до недавнего времени являлся «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана». Элементы сепаратизма просматривались и в деятельности конгрессов абазинского, кабардинского и черкесского народов, карачаевского «Джамаата», ногайского «Бирлика», адыгейской «Адыге-Хасе» и еще целого ряда других. У русскоязычного населения их деятельность вызывала чувство тревоги, что способствовало его дальнейшему оттоку.

Наконец, пятая причина – распространение ваххабизма. При этом необходимо отметить, что в стремлении использовать религиозное учение в решении социально-политических проблем на Северном Кавказе «поборникам возрождения политизированного ислама» удалось консолидировать усилия по исламизации региона с идеей национального суверенитета. Это дало возможность камуфлировать национализм и сепаратизм религиозными лозунгами, носящими откровенно антироссийскую направленность.

То есть, когда центральная власть ослабла, начался период безудержной суверенизации регионов и местного всевластия их лидеров, откликнувшихся на призыв Москвы «брать у Центра столько суверенитета, сколько они смогут проглотить». В итоге русские на Северном Кавказе оказались лишними на «параде суверенитетов» и празднике приватизации. Утратив столь привычную и важную для них поддержку Федерального центра, славяне стали уезжать.

* * *

Командующий хорошо понимал, что вместе с общероссийскими проблемами политического, экономического и идеологического характера при определенных условиях эти факторы могли привести к очередному витку националистических выступлений на Северном Кавказе. А в этом случае реальной перспективой стало бы возникновение новой волны «убегающих стран».

Впрочем, генерал Казанцев верил, что такое развитие событий России пока не угрожало. Потому что считал, что даже самые радикально настроенные национальные элиты не могли не осознавать прочности связей между субъектами Российской Федерации, а следовательно, и оспаривать бессмысленность и губительность их разрушения в первую очередь для своего же народа.

Но в центре Северного Кавказа располагалась Чечня, которая с начала 90-х годов стала насаждать соседним республикам идею «Великой Ичкерии» – государства от Каспийского до Черного моря. Для того чтобы обеспечить проход к Черному морю, экстремистами поддерживалось осетино-ингушское противостояние. На пути же к Каспию лежал Дагестан…

1.3. О чем рассказал Вахид

Проявления сепаратизма в регионе, больно ударившие и по жителям республик, и по бойцам дислоцированных здесь частей СКВО, безусловно, были бы слабее, если бы не поддерживались извне. Но по данным контрразведки, на Кавказ тянулись все новые и новые щупальца спецслужб различных стран. Причем зачастую их агенты работали рука об руку. Так, в 1996–1998 годах только на территории так называемой Ичкерии были развернуты пять центров радиоразведки иностранных спецслужб (три располагались в Ножай-Юртовском районе, два – на западе республики). Их персонал состоял из граждан США и Великобритании. После начала второй чеченской кампании по мере продвижения федеральных войск специалисты центров разбирали оборудование и переносили его в горы. Переводчики подразделений радиоэлектронной борьбы не раз слышали, как переговоры на стороне неприятеля велись на английском языке с чисто британским и американским произношением. Лидеры боевиков имели доступ даже к данным космической разведки НАТО.

…В конце 2000 года в управление Федеральной службы безопасности (УФСБ) в Волгограде с повинной явился прапорщик Василий Калинкин, завербованный чеченской и… американской спецслужбами.

В 1991 году, оставив свою воинскую часть, что дислоцировалась в Нижнем Тагиле, Калинкин переехал в Чечню. По рекомендации одного из местных жителей, как специалиста по радиоэлектронике, его приняли на службу по контракту в танковый полк на должность начальника связи батальона. Тогда же Калинкин стал мусульманином. Через несколько месяцев прапорщик возглавил взвод связи в отряде «Борз» («Волки»), которым командовал Руслан Гелаев. Здесь и склонил его к сотрудничеству с департаментом госбезопасности Чечни (ДГБ) Сайнутдин Мудаев.

В начале 1993 года, после выполнения ряда шпионских заданий, Мудаев завел Калинкина в один из кабинетов ДГБ Чечни, похожий на зрительный зал. Перед сценкой сидели четверо: Яндарбиев, Гелаев, Басаев и Дасаев. За ними, на возвышении, располагались несколько человек в гражданских костюмах. По внешнему виду – явно европейцы.

Один из них, с продолговатым лицом и вертикальным шрамом над бровью, заговорил по-английски, задавая Калинкину через переводчика незначительные вопросы. Затем в разговор включились другие. Они предложили прапорщику побывать в… загранкомандировке.

На следующий день Калинкин получил из рук Гелаева 700 долларов США на покупку военной формы и гражданской одежды. Затем Мудаев отвез его в аэропорт Северный, где прапорщика включили в группу из 14 человек.

Ту-154 приземлился в одной из арабских стран. На небольшом самолете без опознавательных знаков «туристов» доставили в пустынную местность. Калинкина пригласил в свой «джип» тот самый европеец из здания ДГБ Чечни—со шрамом над бровью. Познакомились. Билл по прозвищу Хирург рассказал, что чеченцев здесь будут учить убивать врагов, а его, русского, ожидает другое.

В основном Калинкина обучали радиоделу. Курсант прошел испытание на «детекторе лжи». Кроме того, каждую неделю ему делали укол в вену, после чего Василий ничего не помнил. Наутро показывали видеозапись с беседой, которую с ним проводили специалисты. Недели через полторы Билл стал вербовать Калинкина для работы на одну из иностранных разведок.

Из заявления в УФСБ В. Калинкина:

«Билл принес бланк. В верхнем углу были изображены герб в виде орла и звезды, расположенные в виде полукруга, и буквы «USA». Документ назывался «Контракт о негласном сотрудничестве». Далее шел текст на русском языке, что я даю согласие на сотрудничество со спецслужбой США (какой именно, не помню). Обязуюсь никому не разглашать ни при каких обстоятельствах пройденную спецподготовку и факт самого сотрудничества. В случае нарушения данных обязательств готов понести любое наказание. Я вписал свои паспортные данные и расписался в трех одинаковых бланках».

Так Калинкин стал Вахидом.

…Вскоре Вахид со своей группой возвратился в Чечню. Однажды в Веденском районе Чечни объявились и его старые знакомые – Билл и Николай (из арабского «учебного центра»). «Хирург» в достаточно жесткой форме сообщил, что скоро Вахид получит первое серьезное задание.

«Готовьтесь к отправке в Россию», – сказал он.

Калинкин серьезно перетрусил и, решив бежать, переехал в Волгоград. Но руки у американской спецслужбы оказались длинными.

«Хирург» с Николаем объявились в городе-герое на Волге в начале 1997 года. К тому времени Калинкин стал начальником радиостанции командно-штабной машины в разведотделе мотострелковой дивизии. Эмиссары снабдили Вахида портативным фотоаппаратом и потребовали сфотографировать карты с нанесенной обстановкой в кабинете начальника разведки соединения и списки личного состава разведподразделений. Испугавшись за безопасность семьи, Калинкин выполнил задание. Последовали другие задания. В конце концов, прапорщик Калинкин не выдержал и пришел в УФСБ…

Чем же был вызван столь повышенный интерес иностранных спецслужб к региону?

1.4. Американские интересы. И не только…

После распада Советского Союза Кавказ буквально мгновенно превратился в центр соперничества различных стран и политических сил мира. Прикаспийский регион рассматривался ими как кладовая, содержащая большие запасы природных ресурсов, особенно нефти и газа. Возможность якобы свободного доступа к этим ресурсам и сегодня не дает покоя руководству многих стран…

Как известно, до 1991 года советские республики Каспийского бассейна – Азербайджан, Казахстан, Туркмения и Россия – входили в состав СССР и не имели права вести самостоятельную внешнеэкономическую деятельность. Каспийское море, согласно договорам между РСФСР – СССР и Персией – Ираном 1921 и 1940 годов, считалось объектом их совместного пользования, и деятельность третьих стран здесь была запрещена.

Распад СССР коренным образом изменил ситуацию. На образование в Каспийском регионе новых независимых государств быстро «среагировали» многие страны Европы, США и Япония, не говоря о близких соседях. Все они (каждая в меру возможностей и в соответствии со своими внешнеполитическими приоритетами) предприняли те или иные шаги, чтобы добиться политических преимуществ в регионе.

Дело в том, что только разведанные в ложе Каспийского моря залежи нефти весьма значительны, и некоторые эксперты даже говорят об этом нефтеносном районе как о втором Кувейте. Кроме того, большие запасы нефти и газа были обнаружены на суше Прикаспийских стран. В то же время, по подсчетам аналитиков, обеспеченность нефтяными запасами различных государств выглядит следующим образом: нефти Ирака при современных темпах ее добычи хватит на 571 год, Кувейта – на 188 лет, Саудовской Аравии – на 87 лет, Ирана – на 73 года, Мексики и Ливии – на 45 лет, стран ЕС – на 10 лет, США – на 8 лет. Между тем опыт нефтяных кризисов и войн в Персидском заливе показал, что перебои в поставках нефти могут оказать значительное влияние на экономику США и других ведущих стран мира, включая даже далекую Японию.

Практически сразу после объявления бывших советских республик независимыми, американская дипломатия заявила о том, что Кавказский регион является зоной их жизненно важных интересов. В составе внешнеполитического ведомства Америки тут же был создан специальный отдел, занявшийся кавказской проблематикой, а в ЦРУ появилось особое подразделение – с задачей отслеживать происходящие в регионе события и разрабатывать рекомендации для Белого дома.

Основным приоритетом для США на Кавказе, конечно, были энергоресурсы. Именно их любыми силами и средствами стремилась Америка поставить под свой контроль. Можно предположить, что по мере истощения собственных запасов нефти и газа интерес США к Кавказу будет возрастать.

Вот и оказался Вашингтон кровно заинтересован в ослаблении влияния России в регионе. И посчитал наиболее приемлемой ситуацию, при которой мировое сообщество могло бы иметь финансово-экономический доступ к региону в обход России. По апробированной практике Америка тут же принялась создавать на интересующей ее территории различного рода представительства неправительственных организаций и фондов – Сороса, Американский национальный демократический институт, Фонд партнерства…

Да, на дипломатическом уровне официальные лица в Вашингтоне не раз подчеркивали, что цель политики США на Кавказе – укрепление независимости новых государств, утверждение в них институтов политической демократии и рыночной экономики, снижение вероятности региональных конфликтов (как известно, Вашингтону нравится роль арбитра при урегулировании спорных вопросов, возникающих между государствами региона). США постоянно заявляют, что они делают все возможное, чтобы создать равные условия для всех государств Кавказского региона, желающих участвовать в освоении Каспийского бассейна. Но в действительности все это, мягко говоря, не совсем так. Согласно теории З. Бжезинского, уход СССР из Восточной Европы, а затем и распад Советского Союза полностью отвечал интересам Вашингтона. Но любые действия России, направленные на экономическое, политическое и военное объединение постсоветского пространства, этим интересам уже противоречат.

Вашингтон, стремясь укрепить свои позиции на Кавказе, стал проводить политику вовлечения Закавказских республик в Североатлантический альянс, подталкивая их к более активному сотрудничеству с НАТО. В свою очередь, военный блок, по сути, и обеспечивающий военно-политическое присутствие США и Турции в Закавказье, тут же приступил к «освоению» региона, входящего в так называемую зону стратегических интересов Соединенных Штатов. Правовой же основой отношений кавказских государств с НАТО стал подписанный ими в 1994 году рамочный документ о сотрудничестве – программа «Партнерство во имя мира», а также заключенные позднее индивидуальные программы партнерства.

Позиция, занятая некоторыми из соседей, ранее объединенных в одну страну – Советский Союз, явно играла на руку США и НАТО. Ведь те вполне ясно обозначили свой интерес к сотрудничеству с западными странами. И понятно почему. У Азербайджана недостаточно сил и средств на освоение своих природных богатств, а получать доходы правящие круги страны хотели бы как можно быстрее. Привлекая в Каспийский регион компании США и Западной Европы, азербайджанское руководство рассчитывало и на политические дивиденды – поддержку этих государств во взаимоотношениях с сильными соседями (Россией и Ираном), и на помощь в урегулировании карабахского конфликта. К тому же Азербайджан – единственная из республик на Кавказе, которая сразу выступила против размещения российских войск на своей территории. Следовательно, посчитали в Вашингтоне, надо всячески поощрять прозападную ориентацию и экономические связи Баку. Как, впрочем, и Тбилиси.

Кроме того, сталкивая на постсоветском пространстве мусульманские и христианские интересы, Вашингтон пытался добиться локализации конфликтов вдали от Западной Европы и Америки, рассчитывая на роль арбитра в очередном витке противостояния в Евразии, что позволило бы иметь предлог для применения вооруженных сил НАТО под видом миротворческих.

Эти факты и выводы, представленные командующему спецслужбами, характеризовали политические процессы, протекающие на Кавказе, как крайне опасные для России в долговременной и ближайшей перспективе. На фоне неурегулированной ситуации в Нагорном Карабахе, Абхазии, Южной Осетии угроза втягивания всего Кавказского региона в сферу влияния США путем привлечения Североатлантического блока к разрешению конфликтов выглядит вполне реальной. Началом реализации соответствующего плана может стать использование американских инструкторов для повышения боеготовности армий Закавказских республик, далее – строительство баз под предлогом борьбы с международным терроризмом, и в итоге можно получить проведение «миротворческих операций» в регионе с применением военной силы, в том числе и без мандата Совета Безопасности ООН. Все это может привести к прочному закреплению военного присутствия НАТО в этом регионе, находящемся вне зоны ответственности альянса, а впоследствии – к отторжению Кавказа от России.

Как показывает ситуация в Грузии, США фактически приступили к реализации стратегии закрепления собственного влияния на Кавказе и вытеснения России из региона.

Помимо Америки, свои интересы в регионе есть и у Турции, которая видит себя – ни много ни мало – в роли лидера тюркского международного сообщества. Образование новых самостоятельных государств на Кавказе воспринялось Анкарой как уникальная возможность для реализации своих амбиций, основанных на идее создания пантюркистской зоны влияния.

Конечно, страны Кавказа, испытывающие серьезные финансовые трудности, со своей стороны тоже делали встречные шаги по расширению связей с Турецкой Республикой. Немаловажную роль в этом, прежде всего, сыграло то, что в Турции обосновалось довольно много кавказских диаспор.

Но руководство этой страны проявляло как бы двоякое отношение к стабильности в регионе. С одной стороны, Анкара была заинтересована в сохранении напряженности на Кавказе, что позволило бы ей построить нефтепроводы в обход территории России. С другой – социальная нестабильность совершенно не способствовала благоприятному финансовому климату, который также необходим Турции для достижения здесь своих интересов.

Как регион, имеющий большое значение для обеспечения торгово-экономических интересов и интересов национальной безопасности, Кавказ, безусловно, был важен и для Ирана. Тем более что отдельные его районы до ХIХ века входили в состав Персии, имеют с этой страной исторические, религиозные и культурные связи. Неслучайно же после распада СССР Иран одним из первых установил дипломатические отношения с новыми государствами региона.

Руководство Ирака, наоборот, беспокоила социально-политическая нестабильность на Кавказе, отсутствие во вновь образовавшихся странах четкой внешнеполитической линии и опытных политических деятелей, способных решить возникающие конфликты.

Что касается Саудовской Аравии, то по данным контрразведчиков, в начале 90-х годов прошлого века посольство этой страны в Москве приступило к изучению возможностей создания в России партий и движений ваххабитского толка просаудовской ориентации. Для распространения влияния ваххабизма использовались благотворительные организации. Среди них можно выделить «Аль-Харамейн Аш-Шарифейн», название которой расшифровывается как «две священные мечети» – Благородная мечеть Мекки и Благородная мечеть пророка в Медине.

Само создание «Аль-Харамейн Аш-Шарифейн» в 1992 году, почти сразу же после распада Советского Союза, выглядело весьма символично. Саудовская Аравия, живущая по законам шариата, использует религию как главный политический рычаг и во внутренней, и во внешней политике. Население и руководство королевства пребывают в уверенности, что в соответствии с требованиями Аллаха и заветами пророка Мухаммеда миссия истинного мусульманина заключается в том, чтобы нести веру по земле и служить распространению власти ислама.

В связи с этим «Аль-Харамейн Аш-Шарифейн» объявила своими задачами пропаганду ислама и шариата, развитие исламского образования в странах и регионах с мусульманским населением, борьбу с искажениями истинного ислама, защиту мусульманских меньшинств, оказание материальной поддержки мусульманам, а также заботу об улучшении здравоохранения и социального обеспечения в исламских странах.

Фактически организация, работающая под патронажем министра по делам ислама Саудовской Аравии Салеха Абдель Азиза аш-Шейха, стала проводником саудовского идеологического влияния на единоверцев за границей. Для достижения этих целей она строила мечети и исламские центры, шефствовала над школами и сиротами, распространяла Коран и религиозную литературу, работала с женщинами-мусульманками. За короткую историю организации ею построено в разных странах, в том числе и в России, более 900 мечетей и исламских центров, свыше 150 религиозных учебных заведений, десятки сиротских домов. Она содержит за границей тысячи проповедников и десятки тысяч учеников.

Впрочем, роль исламского фактора на Северном Кавказе и влияние радикального крыла этой религии – ваххабизма на ситуацию как в регионе, так и на территории всего постсоветского пространства – тема отдельного разговора.