Текст книги "Русский гамбит генерала Казанцева"

Автор книги: Максим Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

В. Путин подтвердил, что войсковые части неоднократно входили на территорию этой Северокавказской республики.

«Но прежде, чем делать какие-либо выводы, – заявил Путин, – мы должны ответить на один важный вопрос: чего мы хотим и где хотим создавать так называемый пояс безопасности – на своей собственной территории и ждать, когда бандиты опять придут в наши села и мы вынуждены будем снова бомбить своих?»

Премьер подчеркнул, что вопрос Чечни является внутренней проблемой России.

…Все понимали, что беззаконие, которое творили бандиты в Чечне, больше продолжаться не может. Иначе зараза терроризма расползлась бы по всей России. Вторжение бандитских группировок в Дагестан, взрывы жилых домов в Москве, Буйнакске, других городах породили у наших сограждан страх, многие ощутили себя тогда беззащитными. Нужен был твердый, решительный, волевой шаг руководства страны. И он был сделан. Председатель Правительства России Владимир Путин взял на себя политическую ответственность за проведение контртеррористической операции. Он откровенно потребовал дать решительный отпор бандитам, убедил в необходимости этого Президента Российской Федерации Бориса Ельцина и пообещал твердую поддержку «силовым» министрам. Эмоциональная фраза Путина о необходимости «мочить» террористов хоть и высмеивалась либерально настроенными политиками и журналистами, тем не менее в обществе она стала популярной. Народ ее понял и принял. Армия тоже поверила Путину. И агрессия в Дагестане, и весь ход новейшей истории России 1996–1999 годов лишний раз убедили общество в том, что с терроризмом и бандитизмом надо бороться только силовыми методами.

А вот оценка тех текущих событий, высказанная в беседе с журналистами только что назначенным командующим Объединенной группировкой войск (сил) на Северном Кавказе генерал-полковником Казанцевым:

«В соответствии с Указом Президента и Правительства Российской Федерации, а также распоряжениями министра обороны, начальника Генерального штаба Вооруженных Сил и руководителей других министерств и силовых ведомств федеральные войска продолжают выполнять задачи по уничтожению бандформирований на территории Северного Кавказа.

В частности, мы сейчас начали очередной этап операции по завершению ликвидации бандитов, в том числе и на территории Чечни. Однако это вовсе не означает, что мы намерены вести боевые действия против мирных жителей. Еще раз хочу подчеркнуть – с гражданским населением воевать не собираемся и даже в населенные пункты входить не будем. Но приказ по созданию зоны безопасности выполним, заблокируем бандгруппы в тех районах, где они находятся, и будем уничтожать до тех пор, пока их лидеры не примут решения покаяться перед народом в своих прегрешениях. В настоящее время войска уже продвинулись в Чеченскую Республику на достаточную глубину. Такую, которая необходима для выполнения поставленных задач…

Если коренные жители спровоцируют или допустят нападение на российские войска, то мы будем вынуждены предпринять жесткие ответные меры. Поэтому, пока не поздно, им необходимо хорошо подумать и принять решение: или жить в мире, или разобраться с бандитами у себя в аулах, селениях, районах. Кстати, по моим данным, около 80 процентов населения Чечни не желают иметь ничего общего с террористами и уже сейчас принимают меры, чтобы не допустить их в свои населенные пункты».

«Чем же конкретно занимаются военнослужащие частей Объединенной группировки?» – спросил один из журналистов.

«В настоящий момент в войсках происходит перегруппировка, продолжается плановая боевая учеба, в том числе на территории Чеченской Республики, которая, как известно, входит в состав Российской Федерации, – ответил Казанцев. – Поэтому мы имеем полное право и здесь обучать наших солдат. В Чечне создается зона безопасности, которая будет включать в себя три участка. Первый занимают Внутренние войска, второй и третий – части и подразделения Министерства обороны…

…Сил и средств у нас вполне достаточно. Части и подразделения Министерства обороны, Внутренних войск МВД России, а также остальных силовых ведомств способны провести различного рода операции на самом высоком уровне. У нас организовано тесное взаимодействие, способное обеспечить огневую, информационную и другие виды поддержки».

Падение Джохара

Но вернемся к чеченской столице – городу Грозному, переименованному «ичкерийцами» в город Джохар.

Уже к началу ноября 1999 года войска ОГВ(с) заняли все господствующие высоты вокруг города, разведывательные группы федералов совершали рейды по его окраинам. Командующий Объединенной группировкой генерал-полковник В. Казанцев заявил о полной блокаде столицы Чечни и подчеркнул, что мирным жителям никто не выдвигает жестких ультиматумов. Речь шла только о предупреждении. Те, кто не сражался с оружием в руках против федеральных войск, могли покинуть город по специальному коридору. Кстати, им также могли воспользоваться и боевики, если они желали прекратить бессмысленное сопротивление.

Вечером 24 декабря 1999 года, после звонка министра обороны, на совещании, которое провел генерал-полковник Казанцев с руководителями направлений, было принято решение о преобразовании группировки «Север» в Оперативный штаб особого района города Грозный. По приказу Казанцева его возглавил генерал-лейтенант Владимир Булгаков, на которого и возлагалось руководство конкретной операцией по взятию чеченской столицы. Общее же руководство, как и всей контртеррористической операцией, продолжал осуществлять лично генерал-полковник Казанцев.

Аналитическая записка

«…С 7 декабря по городу было прекращено нанесение ударов авиации и артиллерии. К 12 декабря в результате выхода Северной группировки к аэродрому «Северный» сокращено кольцо блокирования Грозного.

…После частичной перегруппировки войск и уточнения границ зоны безопасности была создана группировка войск для проведения специальной операции в особом районе города Грозного и в войсковой полосе проведения контртеррористической операции, включающей в себя «Восточную» и «Западную» зоны. Созданной группировкой войск особого района города Грозного велись бои по захвату командных высот непосредственно в черте города. В самом же городе бандформирования, опираясь на разветвленную систему оборонительных сооружений, оказывали ожесточенное сопротивление штурмовым подразделениям ОГВ(с).

Общая численность грозненской группировки незаконных вооруженных формирований (НВФ) составляла до 3000 человек, из них:

в Старопромысловском районе – около 250 боевиков под руководством Руслана Гелаева;

в Октябрьском районе – до 1200 человек, из них до 200 человек, подчиненных Арби Байраеву, и около 1000 боевиков – Шамилю Басаеву;

в Заводском районе бандформирования под командованием Ризвана Ахмадова насчитывали до 500 человек, в подчинении Хункерпаши Исрапилова находились до 350 боевиков;

в Ленинском районе – около 300 человек под командованием Асламбека Исмаилова;

в районе Черноречья – до 300 боевиков.

Передовые позиции занимали отряды полевых командиров Арафата, Джандуллы и Зубаира. Сразу за ними располагался ингушский исламский полк и до 3000 украинских националистов.

К сильным сторонам бандформирований можно было отнести:

высокие мобилизационные возможности;

четкую систему управления, обеспечивающую централизованное руководство вооруженными формированиями при автономном характере их боевых действий;

приближенность к структурам формирований армейского типа, наличие в их составе разнообразных по предназначению частей и подразделений (мотострелковых, горно-стрелковых, танковых, артиллерийских, ПВО, разведывательных, связи и других);

национально-этническую и религиозную общность контингента, способствующую решению вопросов морально-психологического обеспечения, поддержания дисциплины;

наличие подготовленного контингента из числа наемников.

Слабыми сторонами организационного устройства НВФ являлись:

отсутствие частей и подразделений тылового и технического обеспечения;

значительное число боевиков с уголовным прошлым и уголовными наклонностями, разлагавшими НВФ изнутри и рождавшими конфликты как между отдельными боевиками, так и формированиями.

Управление бандформированиями осуществлялось централизованно – с использованием современных средств связи. Постоянно велась активная разведка группировки федеральных войск и сводных подразделений МВД России. Коммуникации Дагестана и Ингушетии использовались для доставки в Чечню оружия, боеприпасов и наемников…

Информационно-аналитическая группа СКВО».

Учитывая опыт первой чеченской кампании, полевые командиры, укрепляя столицу Чечни, рассчитывали продержаться в ней несколько месяцев. Непосредственно в Грозном находились наиболее подготовленные бандформирования. Там же действовали подразделения специального назначения.

В черте города была создана система обороны, включавшая в себя огневые позиции минометов и противотанковые заграждения. Нижние этажи домов на основных направлениях были оборудованы под долговременные огневые точки. Окна и входы в подвалы домов на окраинах Грозного, вдоль магистральных улиц и на перекрестках закрывались мешками с песком, камнями и кирпичами. Оставлялись лишь бойницы – для наблюдения и ведения огня.

Большая часть артиллерии (ее основу составляли минометы) была замаскирована в жилых кварталах и на предприятиях. На крышах и верхних этажах зданий создавались огневые позиции снайперов и зенитчиков, важные объекты и подступы к отдельным военным городкам минировались. Боевики заминировали в Грозном все объекты жизнеобеспечения, включая водопровод и канализацию. На предполагаемых маршрутах продвижения российских войск были зарыты в землю емкости с мазутом, бензином, химическими веществами, которые боевики намеревались взрывать дистанционно.

Перекрестки улиц в Грозном заваливались железобетонными плитами. Сооружались доты. Их строили на перекрестках дорог, соединяя между собой, а также с прилегающими дворами ходами сообщения – для скрытности маневров.

Вокруг города было создано три рубежа обороны. Первый – полностью Старые промыслы с выходом на господствующие высоты, затем к Гикаловскому и далее на Пригородное, Аргун, Ильинское и, наконец, по Сунже на Петропавловское. Второй – по улице Алтайской, затем непосредственно по окраинам города, с выходом на Ханкалу и Примыкание. Третий – микрорайон, площадь Минутка, вокзал, центр, весь Заводской район и завод имени Ленина в Старопромысловском районе.

Здания, расположенные на выгодных в тактическом отношении позициях, были превращены в опорные пункты, приспособленные для круговой обороны. С целью снижения поражения огнем артиллерии и ударами авиации федеральных войск опорные пункты боевиков тоже соединялись между собой подземными ходами. Используя их, бандиты имели возможность своевременно и скрытно выйти из-под обстрела, покинув свои позиции. А затем, после окончания арт – или авианалета, вернуться на них.

Основной тактической единицей у бандитов в ходе ведения ими городских боев была маневренная группа из пяти – шести человек. В ее состав обязательно входил снайпер. Остальные члены группы прикрывали его, ведя при этом огонь из гранатометов и автоматов. Для обеспечения свободы маневра снайпера в высотных домах пробивались сквозные ходы сообщения, как правило, на нечетных этажах.

По словам иорданца Халида аль-Хаяда, несколько месяцев находившегося среди чеченских бандитов, тактика их действий против российских войск в Грозном особой сложностью не отличалась. На передовых позициях находились самые слабые и плохо вооруженные группы боевиков, в обязанности которых, в основном, входило наблюдение за действиями федералов и кратковременное сдерживание их атак. При необходимости на наиболее опасные участки выдвигался мобильный штурмовой отряд, который возглавлял лично Гелаев.

Хаттаб, имея боевой опыт, предпочитал не идти на лобовые столкновения с российскими войсками. Он старался беречь своих людей, действовал только наверняка.

Аналитическая справка

«С 26 декабря 1999 года группировка войск особого района города Грозного приступила к выполнению боевых задач по освобождению столицы Чечни. Характерным в действиях наших войск было то, что освобождение столицы Чечни предполагалось провести без применения тяжелого вооружения и военной техники, в основном действиями подразделений ВВ МВД РФ и отрядами милиции МВД России. Подразделения ВС РФ предполагалось использовать только в качестве внешнего кольца оцепления и для поддержки действующих впереди подразделений. К операции были привлечены: от Внутренних войск – 3,4 тысячи человек, от ОВД и ГУИН – 1,6 тысячи человек, от чеченского ополчения –500 человек. Всего 5,5 тысяч бойцов.

Действия Внутренних войск и органов МВД были начаты и проводились по трем направлениям: Старопромысловский район; совхоз «Родина»; Старая Сунжа.

К 3 января 2000 года действиями части сил Внутренних войск и милиции при поддержке артиллерийских частей, преодолевая упорное сопротивление боевиков, была практически освобождена большая часть Старопромысловского района, на севере – прилегающие к консервному заводу кварталы и далее на восток вдоль берега реки Сунжа, на северо-востоке – часть старой Сунжи.

Однако с началом операции бандиты, находившиеся в Грозном, оказали упорное сопротивление. Ими были подорваны несколько емкостей с сильнодействующими ядовитыми веществами, ряд высотных домов и административных зданий. Потери Объединенной группировки войск (сил) неоправданно возросли.

В этой ситуации командованием ОГВ(с) было принято решение о приостановлении боевых действий федеральных войск в Грозном.

Информационно-аналитическая группа СКВО».

Скажем прямо: командование ОГВ(с) на определенном этапе подвели разведчики. При подсчете количества обороняющих город боевиков они ошиблись почти в 2,5 раза. Стало ясно, что силами внутренних войск и милиции город не взять: будут большие потери. В этих условиях генерал-полковник Казанцев принял решение нанести точечные удары артиллерией и авиацией по узлам обороны НВФ. В кратчайшие сроки были созданы и подготовлены штурмовые отряды из подразделений Минобороны, Внутренних войск, ОМОНа и СОБРа.

О боевом порядке штурмовых отрядов, который включал в себя много нового, свидетельствует фронтовой журналист полковник Н. Асташкин.

«…Например, группа захвата объектов. Взвод разбивался на три – четыре тройки, в каждой из которых помимо стрелков обязательно были пулеметчик, гранатометчик или огнеметчик. При обнаружении противника тройки вели огонь по противоположным сторонам улиц, использовали дымы, специальные средства.

В состав штурмового отряда входила группа разминирования (четыре – шесть саперов). Ее главной задачей было проверять захваченные здания и обезвредить мины, проделать проломы в зданиях и сооружениях, установить в случае отступления федералов минно-взрывные заграждения на пути наступавших.

Штурмующих поддерживала группа блокирования – пять – шесть снайперских пар, обеспечивающих продвижение с флангов.

Действовала группа огневой поддержки – до трех БМП, танка и расчетов АГС-17 и СПГ-9.

По мере продвижения штурмовых отрядов по указанным направлениям было предусмотрено их огневое окаймление: артиллеристы наносили точечные удары на безопасном удалении не только по целям, выявленным впереди подразделений, но и уничтожали боевиков, пытавшихся атаковать наших бойцов с фланга или тыла».

По замыслу командующего ОГВ(с) генерал-полковника Казанцева предусматривалось в течение подготовительного периода уплотнить периметр окружения, выставить минно-взрывные заграждения, перегруппировать войска. С этой целью в группировке «особый район г. Грозный» были созданы два направления – западное и восточное.

Всего в операции были задействованы около 20 тысяч человек. Из них Министерства обороны – 13700 человек; Внутренние войска МВД – 3800 человек; ОМОН, СОБР, милиции – 1700 человек. Блокирование Грозного осуществляли батальоны Министерства обороны и Внутренних войск.

Грозный для Объединенной группировки войск на Северном Кавказе оказался, что называется, крепким орешком. Для его взятия потребовалось провести, пожалуй, самую крупную войсковую операцию за время всей второй чеченской кампании.

А до столицы по равнинной части республики военнослужащие Объединенной группировки войск шли ускоренным маршем – победоносно и уверенно, практически не встречая сопротивления боевиков. Как рассказывал заместитель командующего воздушно-десантными войсками по миротворческим операциям генерал-майор Александр Попов, три дня оказалось достаточно десантникам, чтобы выйти к берегам Терека:

«Мы вышли на указанные позиции и замкнули кольцо зоны безопасности на данном рубеже. За время пребывания на территории Чечни потерь нет, – подчеркивал он тогда. – Правда, подразделение Внутренних войск, воины которого шли вместе с нами, столкнулось с группой чеченских боевиков. Указав координаты оборонявшихся, командир роты вызвал авиацию и дал целеуказания артиллеристам. Очаг сопротивления был подавлен. По материалам радиоперехвата, судя по взволнованности произносившихся донесений на арабском языке, было заметно, что террористы явно не ожидали, что мы так быстро оборудуем свои позиции.

Но стоит отдать должное разведке боевиков. По мере продвижения в глубь чеченской территории мы находили следы того, что боевики оставляли свои лагеря за сутки до появления наших головных дозоров и инженерных групп сопровождения колонн. Впрочем, близ населенных пунктов всегда оставались группы прикрытия (5–10 человек). Они действовали согласно «шакальей тактике»: в прямое противоборство не вступали, зато наносили урон технике».

Как известно, поначалу руководство страны решило: «На юг, за Терек, – ни ногой!» Однако первые результаты ввода войск приятно удивили Кремль. По сведениям очевидцев, местные жители ряда населенных пунктов Чечни еще до начала контртеррористической операции высказывали резкое недовольство присутствием боевиков и требовали от них покинуть села. В частности, с требованием убрать боевиков к президенту Масхадову обращались старейшины нескольких селений Шелковского района Чечни. Только тот не внял их просьбам.

Многие в республике радовались приходу федералов, встречали их, как освободителей, хлебом-солью.

«При создании зоны безопасности неукоснительно выполнялась такая установка, – вспоминает начальник Генштаба генерал армии Анатолий Квашнин. – Части и подразделения Минобороны располагались не ближе двух километров от населенных пунктов. Но люди сами приходили к военным».

Бывало, местные жители забрасывали броню цветами, поили солдат молоком. И торопливо, перебивая друг друга, рассказывали, рассказывали, рассказывали о том, что творилось на этой земле в период масхадовского режима.

«Конечно, по данным спецслужб и разведчиков о многом мы уже тогда знали, – говорит Виктор Германович Казанцев. – Но все же от подробностей, которые становились известны о бандитском режиме, порой голова шла кругом. В те дни я оконачательно убедился: руководство страны сделало верный шаг, приняв решение о проведение контртеррористической операции».

С момента подписания Хасавюртовских соглашений и до начала контртеррористической операции на территории Чечни власть в «Чеченской Республике Ичкерия» носила весьма сложный характер и представляла собой эклектичную смесь светских и духовных структур. Основной ее характеристикой было… полнейшее безвластие.

Политическую обстановку в Чечне серьезно обостряло наличие вооруженной оппозиции А. Масхадову, возглавляемой полевыми командирами С. Радуевым, Ш. Басаевым, Х. Исрапиловым. Изданный президентом Чечни указ о расформировании всех незаконных вооруженных группировок так и не был выполнен. Конфликтные ситуации регулярно возникали также между парламентом Чечни и новым Верховным шариатским судом (ВШС), сформированным по указу «президента Ичкерии». Этот орган стал претендовать на верховную законодательную власть. В свою очередь парламент отстаивал позицию, что утверждение ВШС – вопрос его компетенции.

Политическое противостояние дополнялось противостоянием религиозным – между ваххабитами и сторонниками традиционного ислама на Кавказе. Причем политические пристрастия всех ваххабитских группировок были на стороне оппозиции.

Полностью занятое внутриполитическим конфликтом с оппозицией, правительство «Ичкерии» не в состоянии было решать такие проблемы, как безработица, неплатежи, развал систем здравоохранения, образования, социального обеспечения. Острые экономические и социальные проблемы, накапливаясь как снежный ком, подтачивали чеченское общество изнутри.

Чечено-Ингушская Республика обладала довольно крупным промышленным потенциалом. Предприятия нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности имели общероссийское значение, в республике был налажен выпуск нефтяного оборудования. Однако из-за бездарной политики и экономической деятельности чеченских властей, утраты интеграционных связей с другими российскими регионами, отъезда основной массы специалистов из республики, ее промышленный потенциал оказался разрушенным. Началось массовое хищение нефти из трубопроводов, достигшее 80 процентов. Работа тысяч нелегальных мини-заводов, обслуживающих банды, поставили Чечню на грань экологической катастрофы.

Тяжелое положение сложилось и в сельском хозяйстве «Ичкерии». В горных селах жители работали лишь на своих приусадебных участках. Главы администраций жаловались командирам частей, что землю приходилось обрабатывать дедовским способом – плугами с запряженными в них быками.

Как известно, прежде Чечня имела большое значение для экономики России – как разветвленный транспортный узел и коридор. Через ее территорию проходили железнодорожная линия и автомагистраль Ростов – Баку, нефтепровод Баку – Новороссийск и другие коммуникации, имеющие стратегическое значение не только для Юга России, но и для Азербайджана, Грузии, Армении. Но отсутствие политической стабильности на территории Чечни, бандитизм, сложная криминальная обстановка заставили руководство России, Северо-Кавказских и Закавказских республик создать альтернативные магистрали в обход «Ичкерии». В конечном счете, это наиболее болезненным образом отразилось на самой Чечне, приведя к окончательной утрате выгод геополитического положения.

В 1989 году население Чечено-Ингушской Республики насчитывало 1270 тысяч человек. Здесь проживали 100 наций и народностей. Из них 57,8 процента составляли чеченцы, 23,5 процента – русские, 12,9 процента – ингуши, 1,5 процента украинцы, 1,2 процента – армяне.

К концу 1996 года в «Ичкерии» оставалось чуть более 600 тысяч человек. К январю 1999 года население республики сократилось примерно до 350 тысяч, а уже к началу боевых действий в Дагестане, то есть всего за шесть месяцев, – до 320 тысяч человек, из которых только 20 тысяч были русскими. Республику покинули 220 тысяч русскоязычного населения и более 500 тысяч чеченцев.

Словом, три года «независимости» привели республику к катастрофе. Более 80 процентов трудоспособного населения не имели постоянной работы. Треть голодали, 65 процентов едва сводили концы с концами. Для Чечни были характерны, с одной стороны, нищета большей части населения, с другой – невиданное доселе обогащение лидеров режима, «новых чеченцев» – главарей вооруженных банд.

Налицо было материальное, физическое и моральное истощение народа. Практически прекратилось снабжение населения. В больницах и поликлиниках, кроме тех, что обслуживали бандитов, отсутствовали необходимое оборудование и медикаменты, зачастую больным нечем было оказать даже первую медицинскую помощь. Ни пенсии, ни пособия на детей не выплачивались (последний раз пенсионеры получали деньги в июле – августе 1997 года). Школы были закрыты (с 1995 года учителя не получали зарплату). Дети оказались предоставленными сами себе. И без того бедственное положение населения усугублялось нехваткой электроэнергии и газа (раньше они поставлялись в Чечню из Дагестана и Ставропольского края).

Политическая, экономическая и социальная безысходность стали питательной средой для роста преступности. В период между двумя военными кампаниями «Ичкерия» превратилась в криминальный анклав на Юге России. На ее территории действовали около 160 вооруженных банд, терроризирующих население и поделивших между собой все сферы преступного бизнеса. Убийства и грабежи, наркомания и проституция в «правоверной мусульманской» республике стали обыденными явлениями. Обычной практикой был захват заложников – как для получения выкупа, так и в целях работорговли. Чечня превратилась в крупный международный центр распространения наркотиков, печатания фальшивых денег, незаконной торговли оружием, источник терроризма. В криминальную среду вовлекались подростки, даже дети.

Увы, тогдашним «властям» Грозного в тот период нечем было ответить на вызов, брошенный им преступными элементами.

«В начале первой войны все мы хотели независимости, – говорил заместитель военного коменданта Чечни Руслан Ямадаев, которому в свое время дудаевский режим присвоил звание бригадного генерала. – Думали, что без России построим богатое и справедливое государство. Но после окончания первой войны стало ясно, какое государство мы построили. Всюду правило беззаконие. Я думаю, что если бы войска снова не вошли в Чечню, то жертв было бы еще больше. Все шло к войне, к междоусобной войне. Народ увидел, какой бывает «независимость». Это независимость группы людей, которым позволено фактически все – грабить, убивать. Остальные – в рабстве, они не получают от государства ничего: ни средств от продажи нефти, ни пенсий, ни пособий…»

Отсутствие работы, тяжелые социальные и бытовые условия, как следствие неработающей экономики, конечно, стали главными причинами миграции населения. Но не только это. Дело было и в том, что в самопровозглашенной «Ичкерии» ошалевшие от вседозволенности сепаратисты избрали для себя мишенью так называемых инородцев (в первую очередь – русских). Силой оружия за три года они освободили для себя более 100 тысяч жилых домов и квартир, ранее принадлежавших «русскоязычным». Без суда и следствия в процессе репрессий были умерщвлены свыше двух тысяч русских.

Преступления против «инородцев» стали в «Ичкерии» обычным делом. Зверски был убит, например, атаман станицы Сунженской Подколзин, отрублены головы всем казачьим старейшинам в Червленной, публично растерзан в Урус-Мартане настоятель православной церкви отец Анатолий. Тысячи русских в «Ичкерии» были подвергнуты избиениям и изнасилованию. Еженедельно все русские общины обязаны были отдавать бандитам по две коровы. В казачьих станицах, сопротивлявшихся новым порядкам, проводились этнические чистки. По официальным данным Миннаца, после первой войны в Чечне были казнены более 21 тысячи русских.

А уж с русскими женщинами что бандиты творили! В станице Ищерской четверо неизвестных схватили у самого дома 20-летнюю Марию Алексеевну С., вывезли ее за пределы станицы и изнасиловали. В станице Наурской некий А. Мудаев с двумя дружками изнасиловали несовершеннолетнюю школьницу Анну Викторовну М. В станице Николаевской то же совершили шестеро чеченцев с 17-летней Ольгой К.… Причем в совершении преступлений нередко принимали участие и сотрудники чеченских «силовых» структур. В Чернокозово работники службы безопасности похитили 20-летнюю Марию Николаевну З., потребовав от ее матери выкуп. В течение суток девушку насиловали, издевались над ней. Только убедившись, что у ее родственников денег нет, Марию отпустили. А сотрудник Наурского РОВД Лечи Исраилов просто… задушил Елену Борисову.

Наряду с массовым геноцидом и убийствами славянского населения Чечни обыденным и ежедневным явлением стали «обычные» уголовные преступления со стороны представителей титульной нации.

Анализ совершаемых в те годы чеченскими бандитами преступлений подтверждал, что в отношении славянского или «русскоязычного» населения Чечни их было особенно много. Так, например в станице Микенской двое чеченцев совершили разбойное нападение на Анну Дежину, та была ранена в ногу, получила ушиб грудной клетки и гематому левого глаза. В станице Ищерской из пистолета через окно были ночью ранены супруги Поповы. У престарелой жительницы (1922 года рождения!) станицы Наурской Анастасии Котовой разбойники отобрали телевизор, два ковра и обручальное кольцо, к тому же еще и избили ее. В Микенской пятеро бандитов с автоматами под угрозой изнасилования жены отняли у Василия Васильева две автомашины. В селе Алпатово мужчина-чеченец избил Татьяну Пипия и Ольгу Романову. Такие факты можно приводить без счета!

В результате к началу контртеррористической операции в ряде населенных пунктов над Тереком, где изначально проживали потомки казаков, а заселение чеченцами до 1990 года практически только начиналось, русских не осталось.

Ведущие позиции в экономике «Ичкерии» занял такой промысел, как похищение людей и торговля ими с целью получения выкупа или обращения в рабов. Он обеспечивался 157 (!) бандформированиями, у которых «в обороте» постоянно находились от 3,5 тысяч до 10 тысяч заложников из Чечни и других регионов России, в том числе и жителей соседних с Чечней Северо-Кавказских республик – Дагестана, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и даже близкой чеченцам по этнографическим признакам Ингушетии. Примерно тысяча несчастных пленников были казнены за то, что за них некому было заплатить выкуп. В обеспечении такой «индустриальной деятельности» участвовали, по некоторым оценкам, до 25 тысяч жителей Чечни. Учитывая, что к началу контртеррористической операции в Чечне проживали около 300 тысяч человек, можно сказать, что фактически каждый десятый из них прямо или косвенно был причастен к работорговле.

Даже законы Шариата, предусматривающие за подобные преступления смертную казнь, не остановили волну похищений. Впрочем, и не могли остановить. Это становится ясно, когда обращаешься к истории Чечни. Она свидетельствует: то, что для многих сегодня считается преступлением, для чеченцев конца XIX века было «обыкновенным … ремеслом дикого народа». Похищение людей с целью выкупа или обращения их в рабство, угон скота, воровство хлеба – это в те годы являлось для чеченцев и производством, и распределением, и накоплением благ одновременно! Сто с лишним лет – слишком маленький исторический период, чтобы всерьез можно было говорить об изменении архетипа народа. Как только «ичкерийские» идеологи и власть предержащие заговорили о возвращении самобытности чеченцев, сразу же всплыл рецидив старой болезни. Этому во многом поспособствовало и то, что в результате первой чеченской кампании в руках боевиков оказалось немало российских военнопленных. Безнаказанно измываясь над ними, зарабатывая легкие деньги на освобождении, извлекая доходы от принудительного труда, вскоре бандиты вошли во вкус такого прибыльного бизнеса. Ведь за все время, прошедшее после вывода федеральных войск из Чечни, ни один преступник из похитивших людей на территории России в «Ичкерии» так и не был серьезно наказан.