Текст книги "Византийская армия (IV — XII вв.)"

Автор книги: Максим Морозов

Соавторы: Андрей Банников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 43 страниц)

Достигнутые успехи зачастую были результатом действий центрального правительства, как, например, назначение Ираклия моностратигом или ситуация, когда императоры Лев III и Константин V лично возглавили наступление против сильной арабской армии, вторгшейся на византийскую территорию в 739/740 гг., разбили ее на три части и уничтожили одну из них. Если местные армии одерживали победу, то наши знания, хотя и весьма ограниченные, позволяют предположить, что они сумели завлечь противника и засаду или отрезать часть его сил от основной армии, а не встретиться с ним в открытом сражении, как это было в уже упоминавшейся истории поражения арабской армии в 677/678 гг.

Одним из последствий этой стратегии было то, что многие полевые части императорской армии утратили формальный или реальный опыт действий в строю на целое поколение. Эта утрата, в свою очередь, имела драматические последствия для поддержания дисциплины, военной тренировки и способности выполнять ряд маневров как в атаке, так и в обороне. Вполне возможно, что дальнейшим следствием было исчезновение какого-либо намека на преемственность в вооружении и экипировке солдат. Сведений источников очень мало, но когда официальный текст VIII в. сообщает о профессиональном кавалеристе, имеющем коня, оружие и, вероятно, лорику (кольчугу или нечто в этом роде), становится ясным, что между солдатами были значительные различия как в снаряжении, так и в денежном довольствии[1502]1502
  Haldon J. Recruitement and Conscription… Р. 67–72; Haldon J. Byzantium in the Seventh Century… Р. 242.


[Закрыть]. Другие сведения, касающиеся последних десятилетий VIII и всего IX вв., позволяют предположить, что общий уровень снаряжения и вооружения сезонных провинциальных армий был явно невелик, а в качестве основных боевых элементов все больше и больше упоминаются центральные отряды фем. Таким образом, полевые армии позднеримского периода превращались в местную милицию. «Тактика» Льва VI рекомендует полководцу обучать и тренировать войска в зимние месяцы или другие промежутки времени, когда для этого представится возможность. Это предполагает, что при наличии сезонных кампаний, это было единственное имеющееся у него время для приведения армии в боеспособное качество (Leo, Tact., VII, 2). Данная рекомендация уже отличается от сведений «Стратегикона», согласно которым зимний лагерь предназначен для временного переоснащения армии, однако военные упражнения должны происходить на постоянной и упорядоченной основе (Maur., I, 2, 5; 87; VI, 1, 9). Жития святых IX в. показывают, что военный смотр, включавший в себя военную и строевую подготовку, происходил ежегодно, и это правило продолжало сохраняться и в X в., прежде всего для обычных фемных контингентов. Впрочем, и этот смотр был постепенно забыт с переходом к постоянным и наемным отрядам[1503]1503
  О ежегодном смотре см. Haldon J. Recruitement and Conscription… Р. 63; Dagron G., Mihaescu H. Le traité sur la Guerilla… Р. 273, прим. 45, Р. 274.


[Закрыть]. Сколь быстро происходили эти перемены, мы не можем сказать с полной определенностью. Однако учреждение постоянных войск Константином V в 760 г. может служить той отправной точкой, когда императоры повернулись лицом к этой проблеме.

Из очень скудных сведений источников трудно определить ситуации, когда отсутствие должной дисциплины являлось собственной виной солдат и офицеров. Так, например, во время кампании против болгар в 707/708 гг. фемная кавалерия потерпела серьезное поражение, из-за того что не были выставлены пикеты для охраны лагеря, и она была внезапно атакована противником, когда воины рассеялись для сбора фуража. Вероятнее всего, это была вина командовавшего ею офицера. В том же самом году неорганизованная атака против вторгшейся арабской армии привела к серьезному поражению византийского войска, которое понесло немалые потери. В 788/789 гг. стратиг Фракии Филет не принял должных предосторожностей во время военной кампании на реке Стримон, попал в засаду, потерпел поражение и был убит. Согласно сообщению Феофана, Константин VI потерпел поражение от болгарского войска при Маркеллах (791–792 гг.), поскольку атаковал его «без плана и порядка», что позволяет предположить, что нормой было прямо противоположное (Theoph., а. 6200, 6281, 6282). В 808/809 гг. на Стримоне болгарам удалось внезапно атаковать нескольких византийских фем и захватить жалованье армии – 1100 фунтов золотом, которые она только что получила. То, что позднее отвечавшие за его выдачу офицеры просили прощения у императора, позволяет предположить, что причиной была их собственная некомпетентность (Theoph., а. 6301). В 880 г. командующий ранее успешно действующей армии фем во время военных действий в области Тарса не выслал вперед разведчиков, не укрепил лагерь и не выставил надежного охранения, результатом чего была внезапная атака неприятеля и разгром византийцев (Th. cont., 287, 25 – 288, 10)[1504]1504
  Сравн. у Табари. Vasiliev А. Byzance et les arabes… Т. II. Р. 9.


[Закрыть].

Из сказанного выше можно предположить, что при обычном развитии событий византийские армии шли в бой правильными боевыми соединениями, в линейном боевом порядке и были более дисциплинированными, чем болгары, а также превосходили их численностью и качеством вооружения. В 795/796 гг. болгарское войско отступало через лес и столкнулось с византийской армией под командованием Константина VI, построенной в правильном боевом порядке (Theoph., а. 6288). Причем византийские солдаты и офицеры откровенно признали, что в обычных условиях они могут побеждать болгар в открытом сражении. Большая часть поражений византийцев происходила именно тогда, когда императорские войска либо недостаточно заботились об охранении, либо были заперты в горных проходах, пытаясь проникнуть в глубь Болгарии или, наоборот, вернуться оттуда. Классическим примером была катастрофа 811 г., когда в подобной ситуации оказалась армия Никифора I, также по причине того, что лагерь был недостаточно защищен, а охранение не выставлено. Она является необычной только в силу своих масштабов (Theoph., а. 6303)[1505]1505
  О поражении 811 г. см. Dujcev I. La chronique byzantine de l'an 811 // Traveaux et Memoires. Т. 1. Р. 205 – 254.


[Закрыть]. В сражении при Версиникии в 813 г., когда порядок и дисциплина римской армии в открытом поле дали ей начальное преимущество, а офицеры уже ждали конечной победы, очевидно, в результате заговора, часть армии стала отступать, а точнее, обратилась в притворное бегство перед лицом более малочисленной болгарской армии. Это привело к полному разгрому оставшихся отрядов[1506]1506
  О Версиникии см. Хэлдон. Дж. История византийских войн. С. 344–347.


[Закрыть]. Более того, мелочное соперничество между двумя командующими императорской армии в южной Италии в 80-е гг. VIII в. заставило византийскую армию, почти одержавшую победу, покинуть поле боя, когда один из полководцев не смог оказать поддержку другому, войска которого были отброшены яростной атакой врага. Перед сражением при Ахелое в 917 г. армия построилась в боевом порядке по тагмам и фемам и только после этого двинулась в атаку против болгар. Упорядоченная боевая линия и четкое разделение армии на независимые соединения, состоящие из нескольких более мелких подразделений, постоянно присутствуют в наших источниках и, несомненно, продолжают быть той основой, опираясь на которую византийские армии располагались для сражения, независимо от того, насколько способными (или неспособными) были их командующие[1507]1507
  О правильном построении см. Scriptor incertus de Leone Armenio // Leonis Grammatici Chronographia. Bonn, 1842. Р. 338. О сражении при Ахелое: Scyl., 203, 81–96. О взаимной зависти между командирами фемных отрядов см. Kaegi W. Byzantine Military Unrest… Th. cont., 305–306.


[Закрыть].

Наши источники редко упоминают о случаях плохой дисциплины армии во время сражения, в отличие, например, от участия войск в мятежах и солдатских восстаниях. В целом, однако, моральное состояние армии всегда было предметом особой заботы властей. Так, и «Стратегикон» Маврикия, и «Тактика» Льва VI советуют игнорировать случаи неподчинения и плохой дисциплины, непосредственно предшествующие сражению, дабы обычные наказания не деморализовали армию и не делали ее враждебно настроенной (Maur., VIII, 1, 15; Leo, Tact., XX, 18; Ср. Leo, Tact., IX, 48; IX, 78; 176). Из этого следуют две вещи. Во-первых, становится ясным, что дисциплина действительно насаждалась посредством наказания, хотя мы не знаем, в какой степени можно говорить о существовании той суровости и постоянства, которые явствуют из так называемых «военных законов»[1508]1508
  Относительно «военных законов» см. Haldon J. Warfare, state and society… Р. 241–246.


[Закрыть]. Однако эти же трактаты сообщают нам о том, что мораль войск была весьма хрупкой, и командиры должны обращать значительное внимание на психологическое состояние своих солдат. Армии могли впадать в панику по многим причинам, а советы Маврикия и Льва показывают, что византийские офицеры прекрасно это понимали. Солдаты могли отказаться сражаться, и жаловаться, и ворчать, если их загружали непопулярной работой. В 813 г., когда Михаил I (811–813 гг.) переводил фемные войска из Малой Азии во Фракию, чтобы подготовиться к войне с болгарами, солдаты восточных армий громогласно жаловались на ранний не по сезону переход, а часть офицеров легко склонила их к невыполнению императорских приказов (Theoph., а. 6305)[1509]1509
  Kaegi W. Byzantine Military Unrest… Р. 248 – 250.


[Закрыть].

Насколько наша информация позволяет нам сделать какие-либо заключения относительно тактики на поле боя в период до X в., мы можем с немалой долей уверенности сказать, что тяжелая пехота обычно играла второстепенную роль. Провинциальная конница по большей части включала в себя легковооруженных пикинеров и состояла из ядра, включавшего в себя хорошо вооруженные и более или менее постоянные отряды, поддержанные иррегулярной милицией. А с созданием центральной армии в Константинополе в период второй половины правления Константина V эти провинциальные армии часто подкреплялись присутствием тяжеловооруженной кавалерии. В поражениях IX в. часты случаи, когда одна тагма продолжала удерживать свою позицию, тогда как остальные отступали или распадались. Точно таким же образом отступление конных тагм сеяло панику среди провинциальных отрядов. Когда же с середины IX в. Империя заняла более агрессивною позицию, растущее число византийских и иностранных наемных отрядов (тагм) оказало дополнительную поддержку «профессионализации» провинциальных и особенно центральных полевых армий. Как мы уже отмечали выше, подобные отряды создавались почти всеми императорами IX в. как на постоянной основе, так и для участия в конкретной кампании. Можно предположить, что дисциплина и выучка этой профессиональной части армии были достаточно высоки, и фемная милиция, несомненно, уступала последней[1510]1510
  Haldon J. Warfare, state and society… Р. 247.


[Закрыть]. «Тактика» Льва иллюстрирует это положение, замечая, что отборная кавалерийская часть фемы обычно насчитывает всего 4000 человек. Автор отмечает, что это было «следствием отсутствия боевой подготовки, общего пренебрежения и нехватки солдат, что стало весьма распространенным явлением» (Leo, Tact., XVIII, 153, 149). Эти 4000 человек составляли настоящую армию, и Лев называет ее στρατηγικὸν θέμα – «воинское соединение». Остальные зарегистрированные «стратиоты» фемы были предназначены для других, менее ответственных функций. Подобный боевой порядок, несомненно, включает в себя пехоту[1511]1511
  Haldon J. Byzantine Praetorians… Р. 318 – 325, 254 – 255.


[Закрыть].

Трактаты о стратегии и тактике середины и конца X в. показывают существенные перемены, происшедшие в 60 – 70-е гг. X в. Эти перемены отражают растущий наступательный характер политики Империи, особенно на восточном театре военных действий, потребность в наборе более профессиональной армии и потребность в более решительных и агрессивных действиях во время кампаний, которые требовали войск, способных участвовать в длительных военных походах. Реализация шла двумя путями. Первым из них было возрождение дисциплинированной, эффективно действующей линейной пехоты, способной противостоять вражеским пехоте и коннице, оказывать поддержку собственной кавалерии, совершать длительные переходы и нести длительную гарнизонную службу вдали от своего дома. Вторым стало создание корпуса тяжеловооруженных копейщиков, способных взаимодействовать с пехотинцами. Это усилило атакующую мощь византийской армии и особенно ударную силу ее кавалерии[1512]1512
  McGeer Е. Sowing the Dragon's Teeth…, Р. 206–208; 212–214.


[Закрыть].

В то время как эволюция тактики в период конца VI – начала X вв. почти не привлекла внимание исследователей, перемены в организации войска в X в. стали предметом нескольких научных исследований, общие результаты которых мы намерены изложить ниже. Первые сведения о переменах в тактическом построении содержатся в трактате середины X в., известном под названием «Тактический компендиум» (Sylloge Tacticorum). В этом трактате, содержащем значительные выдержки или обобщения из древних писателей, а также переложения из «Тактики» Льва VI, впервые появляются формирования менавлатов[1513]1513
  Существуют споры о форме и конкретных размерах менавлиона. McGeer Е. Infantry versus cavalry: the Byzantine response. Revue des Etudes Byzantines. 1988. Т. 46. Р. 135–145; McGeer Е. «Menaulion-menaulatoi» // Diptycha. 1986 – 7. Т. 4. Р. 53 – 7, который считает его особенно толстым и твердым копьем, и М. P. Anastasiadis. On handling the menaulion // 1994. Vol. 18. Р. 1 – 10, который считает его коротким копьем с очень длинным наконечником и острием. В более ранних текстах menaulion считается обычным метательным копьем лат. venabulum: см. Haldon J. Some aspects of Byzantine military technology from the sixth to the tenth centuries // Byzantine and Modern Greek Studium. 1975. Vol. 1. Р. 11–47, особ. 33.


[Закрыть], задачей которых было вступать в бой с вражеской тяжелой конницей. Менавлаты строились в интервалах между различными пешими отрядами, будучи частью основной линии, и должны были выйти вперед, образовав клин, и отразить атаку врага[1514]1514
  Подробный обзор см. McGeer Е. Infantry versus cavalry.


[Закрыть].

Совершенно очевидно, что принципиальная перемена в роли пехоты была вызвана изменившейся военно-политической обстановкой X в. В отличие от «Стратегикона» конца VI в., уделяющего пехоте второстепенное внимание, «Стратегика» Никифора уделяет две первые главы именно пешим подразделениям. Из численности, определяемой для главной полевой армии, становится ясным, что значение пехоты было наконец признано, а количественно она составляла главную силу армии. Стратегическое планирование и тактика на поле боя, принятые в конце X в., гораздо больше учитывали значение пехоты, чем это было в течение всех трех предшествующих столетий. Пехота не только составляла основу армии, но и вдвое превосходила кавалерию по численности. Пехотинцы были разделены по видам оружия в каждой таксиархии, а прямые инструкции, установленные в «Стратегике», свидетельствуют о существенно возросшей дисциплине и выучке, которые, как ожидалось, они должны были проявить. Византийские историки второй половины X в. хвалят Никифора II и Иоанна I Цимисхия за то, что они насаждали дисциплину и много занимались обучением войск, а «Стратегика» перечисляет стадии тренировки, через которые должны были проходить отдельные бойцы, отряды и вся армия в целом. Рост значения пехоты в этот период подчеркивается тем обстоятельством, что все пешие войска были объединены под началом одного старшего офицера, оплитарха или архегета, который отвечал лично перед главнокомандующим за их обучение, дисциплину и эффективность в бою[1515]1515
  Эти перемены, равно как и источники, которые дают нам сведения о них, детально рассматриваются в McGeer E. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 202–211. См. также Dennis G. The Byzantines in battle… Р. 170 – 173.


[Закрыть].

И все-таки слабость пехоты, особенно перед лицом тяжелой кавалерии, была общепризнана и хорошо осознавалась. Основным построением боевого порядка были пустые внутри каре, квадратной или прямоугольной формы в зависимости от рельефа местности, которые должны были отражать обходные атаки вражеской конницы, стать укрытием для византийской кавалерии в случае ее поражения и (что очень важно) быть средством помешать самим пехотинцам обратиться в бегство[1516]1516
  См. McGeer Е. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 275 и далее.


[Закрыть].

Подобная тактика была принята, вероятно, во второй четверти X в., во время первых наступательных войн этого периода. Роль в наступательном сражении была весьма ограничена. Трактаты 50 – 60-х гг. X в. со всей очевидностью демонстрируют, что главной ударной силой во время атаки по-прежнему считалась кавалерия (Syll. Tact., § 47, 19; РМ, I, 5–7, 12, 16; II, 5, 9-10, 14–17).

Можно предположить, что, находясь под хорошим руководством, когда традиция поддержания воинской дисциплины соединялась с успешными военными действиями, византийские пешие отряды, особенно те, которые состояли из набранных на полный срок воинов, сумели восстановить свои традиционные «римские» качества: высокий боевой дух, тактическое взаимодействие, корпоративную сплоченность и дисциплину на поле боя. Уже упомянутые данные, касающиеся описания войн 950 – 970-х гг., показывают это совершенно определенно.

Возможно улучшение качеств пехоты произошло в результате того, что в ее ряды стало попадать большое количество представителей некоторых воинственных народов, живущих в Империи, прежде всего – армян, а также славян, ликаонцев, исавров и других.

Войны X в. требовали единообразия функций, равно как и тактической специализации. Поэтому можно сказать, что формирования византийской легкой и тяжелой пехоты в этот период действовали и использовались скорее как отряды регулярной пехоты последнего периода существования Римской империи, нежели как их непосредственные предшественники в VIII и IX вв. Впоследствии и даже в XI в. армянская пехота продолжала считаться лучшей пехотой византийской армии (Attal., 109, 9; 113, 13)[1517]1517
  Описание и источники см. McGeer Е. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 203–211, 257–280. О значении армянской пехоты см. McGeer. Е. The legal decree of Nikерhoros II Phocas concerning Armenian statiotai // Peace and War in Byzantium… Р. 123–137.


[Закрыть].

Наряду с вышеупомянутым изменением роли пехоты, по крайней мере той, которая составляла ядро сражающихся армий или набиралась в качестве наемников, большие перемены затронули и кавалерийские отряды Империи. Помимо присутствующих на поле боя тяжелой и легкой кавалерии, появляется новый род войск – тяжеловооруженные клибанарии, или катафракты. Они строились клином с широкой передней частью, главной функцией которого было при поддержке копьеносцев и других конных отрядов прорваться через линию тяжелой конницы или пехоты врага, сломить его боевой порядок и дать возможность сопровождавшей их коннице ударить по флангам разорванной линии.

Построение клином вполне могло быть нововведением Никифора Фоки, хотя полной уверенности в этом нет. Однако возобновившийся интерес к регулярной пехоте и тяжеловооруженной кавалерии явно возник на полстолетия раньше правления этого императора. Восстановление корпуса тяжеловооруженной кавалерии или по крайней мере их особое положение в боевом порядке кавалерии, возможно, относится к кампаниям Иоанна Куркуаса на восточном фронте в 20 – 40-е гг. X в.[1518]1518
  О кампаниях Иоанна Куркуаса см.: Whittow M. The Making of Byzantium… Р. 310–322; Runciman S. The Emperor Romanus Lecapenus and His Reign: А Study of Tenth-Century Byzantium. Cambridge, 1988. Р. 139–142.


[Закрыть]

Перемены в действиях византийской армии, похоже, происходят в последние годы правления Константина VII. Тогда по причине своего разочарования по поводу поражений его армии от правящих а Алеппо эмиров из династии Хаманидов, император сделал Никифора Фоку доместиком схол. Похоже, что Никифор Фока тотчас же ввел большую программу тренировки армии и строевой подготовки войск, стремясь восстановить дисциплинированную боевую армию с высоким боевым духом и навыками ведения военных действий (Zon., III, 492–493). Его успехи, частично отраженные в приписываемом ему трактате «Стратегика» и особенно – в успешных военных действиях 50-х гг. и последующих лет, вполне очевидны. Трактат иллюстрирует относительно низкий уровень тренировки и тактической дисциплины византийских армий прежнего времени[1519]1519
  Однако они вполне могут сравниться с армиями болгар.


[Закрыть], за исключением, вероятно, элитных тагм, при условии, что во главе их стоял особенно выдающийся полководец, как, например, Иоанн Куркуас[1520]1520
  См. комментарий McGeer Е. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 173–180.


[Закрыть].

Порядок и тактическая сплоченность, всегда считавшиеся ключевым элементом в представлении византийцев об удачных действиях на поле боя, были одними из главных забот любого командующего. Пешие и конные бойцы, сражавшиеся в боевых линиях, были обязаны внимательно следить за знаменами отрядов и соединений и поддерживать ровные и непрерывные боевые линии, которые должны были наступать одинаковым шагом. Никто не имел право покидать строй, чтобы атаковать противника, до тех пор пока не был дан сигнал общего наступления, и даже солдаты, успешно сражавшиеся с врагами, могли подвергнуться наказанию, если они оставляли свой пост, поскольку это угрожало сплоченности, а следовательно, силе и единству боевой линии (РМ, II, 4 – 12; IV, 11–12). Многие авторы подчеркивают сплоченность и порядок византийской армии. Так, это делается при описании битвы при Тарсе в 965 г. и Доростоле в 970 г. (Leo Disc., VIII, 9 – 10; IX, 1–8; IV, 3), при описании сражения между правильно организованной боевой линией византийской армии под началом Исаака I Комнина в 1059 г. и печенегами, причем Пселл сообщает о тревоге, охватившей печенегов при виде непрерывной линии римских щитов, встретивших их атаку (Psell., I, 33), и, наконец, для сражений 1070 г., когда Роман IV воевал с турками-сельджуками. Несмотря на критику плохого руководства и упадка дисциплины войск со стороны бывшего очевидцем событий Михаила Атталиата, римские отряды все еще сохраняют порядок и сплоченность как на марше, так и в бою (Attal., 114, 126, 160). Жесткая военная дисциплина, которую насаждал Василий II, вызывала восторг чуть более позднего автора, Михаила Пселла, но этот император явно отличался исключительной строгостью (Psell., I, 33). Аналогичные порядки учредил Алексей I, запрещавший кому-либо выходить за пределы боевой линии во время ее движения и считавший ключевыми принципами сплоченность и единство армии (An., Alex., VII, 3).

Растущая специализация, которую отражают эти перемены, иллюстрирует природу византийского наступления на западе и особенно на востоке. В сочетании с эффективным прикрытием легкой кавалерии, которая могла тревожить вражескую армию во время передвижения и прикрывать наступление тяжелой кавалерии и защитных пеших формирований, византийские армии показали свою эффективность в долгой серии побед, одержанных на протяжении второй половины X в. и в XI в. Конечно, и в это время были поражения, иногда становившиеся следствием некомпетентности и отсутствия опыта у византийских военачальников, а иногда бывшие результатом тактического мастерства военачальников противоположной стороны или более высокого боевого духа неприятельских армий.

И все же как только военный экспансионизм X в. достиг своих ближайших стратегических целей, можно обнаружить перемены в стратегии, проявившиеся на местном уровне. После завоевания Болгарии и включения в состав Империи всей территории к югу от Дуная Византия столкнулась с консолидированной державой венгров на севере и западе, тогда как растущее могущество Фатимидов на востоке, как на суше, так и на море, вызвало необходимость стабилизации границ на востоке. Уже Василий II создавал буферные государства вдоль рубежей Империи, пытаясь разделить области интересов различных государств. В этой новой ситуации наступательные действия, целью которых был разгром главных сил противника, более не являлись первостепенной задачей. Новыми приоритетами становятся пограничные рейды, охрана границ с целью ограничить вражескую активность и установление хорошо укрепленных гарнизонных постов. Особенно это касалось Балкан, где необходимость контроля над возможными путями вторжения, поддержание внутренней безопасности и политического контроля, равно как и защита гарнизонами военных крепостей и административных и стратегических центров сделали дорогостоящие отряды тяжелой кавалерии совершенно излишними. Конечно, регулярная кавалерия продолжала оставаться основным родом войск в византийской армии. В битве у Тройны в Сицилии (1040 г.) византийская кавалерия сражалась бок о бок с норманнами и другими контингентами тяжелой кавалерии, посланными их правителями по просьбе командовавшего армией Георгия Маниака (Vita s. Philareti, Р. 603–618). Имела ли византийская кавалерия столь же тяжелое вооружение, как клибанарии, остается неясным, однако наш источник, который подробно рассказывает о ходе сражения, подчеркивает силу атаки ромеев, сокрушивших боевую линию арабов. Вскоре после этого, когда Константин IX праздновал свою победу над Георгием Маниаком в 1043 г., отряд элитной тяжелой кавалерии, именуемый катафрактами, принимал участие в триумфе императора.

Тяжелая кавалерия, составлявшая ударный клин, описанный в трактате Никифора Фоки, упоминается последний раз в трактате Никифора Урана. Трактат был написан в середине правления Василия II, хотя, зная о войнах этого императора, мы не имеем никаких оснований полагать, что клибанарии были распущены именно в это время. Они вполне могли сойти со сцены в середине XI в., возможно, во время правления Константина X (1059–1067 гг.). Поэтому, когда в конце XI в. Византии снова понадобилась тяжеловооруженная кавалерия, ей пришлось обратиться к набору наемников, прежде всего среди норманнов на юге Италии, чья тактика, вполне вероятно, могла быть заимствована у самих же византийцев[1521]1521
  Эти перемены детально описаны у McGeer Е. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 280–317. Об использовании прикрытия легкой кавалерии, чтобы привести врага в замешательство стрельбой из луков и при-крыть передвижения основных сил, см. Dennis G. The Byzantines in battle… Р. 172–174 с примерами и указаниями на источники.


[Закрыть].

Тактика XI в. развивается следствие ситуации, сложившейся в конце X в. Войны против сарацин на юге Италии, против печенегов и узов на Балканах, а после 1071 г. и разгрома при Манцикерте, также против сельджуков в Анатолии требовали по большей части легкой кавалерии, которая могла бы преследовать противника, тревожить его и, наконец, заставить его вступить в битву, и пехоты – для того чтобы контролировать ключевые посты и убежища. Поскольку правительство предпочитало опираться на наемников, как иностранных, так и собственных, единообразие вооруженных сил должно было все больше и больше уступать место существованию различных этнических способов боя и вооружений. Нельзя сказать, что это разнообразие было чем-то совершенно новым. Напротив, армии X в., как отмечают и арабские источники, были примечательны именно разнообразием составлявших их народов. Арабский поэт аль-Мутанабби обратил внимание именно на этот аспект византийских армий и сообщал, что в них говорили на стольких языках, что командиры были вынуждены отдавать приказы через переводчиков[1522]1522
  См. Vasiliev А. Byzance et les arabes… Т. II. Р. 333.


[Закрыть]. Точно так же пехотинцы по-прежнему оставались важной и активно действующей составной частью императорского войска. Тяжелая пехота не раз упоминается в качестве основы византийского боевого порядка. Так, например, она составляла значительную часть армии, освобождавшей остров Корфу от сицилийских норманнов в 1148 г. (Chon., 77, 16–28). Исход битвы с венграми в 1167 г. был решен благодаря решительной атаке пешего подразделения ромеев, а авангард, сумевший пробиться через боевые порядки турецкой армии при Мириокефале, также состоял из пехотинцев (Chon., 156, 20–28; 180, 13). Значительная часть иноземных наемников, набранных в византийские войска в XII в., состояла из пехотинцев[1523]1523
  О пехоте в армии крестоносцев: Smail R. С. Crusading Warfare (1097–1193). Cambridge, 1956. Р. 115–120. Также: Chalandon F. Les Comnene… Р. 618 – 619.


[Закрыть].

Строевая подготовка, спортивная тренировка и боевые упражнения были теми факторами, которые создали весьма эффективную военную машину. Как было сказано ранее, процесс ее восстановления начался в середине 50-х гг. X в., когда Никифор Фока был назначен командовать восточной армией и провести в ней необходимые преобразования. Все трактаты уделяют особое внимание тренировке и строевой подготовке армии для проведения различных полевых маневров и воспитания выносливости, а литературные источники подтверждают эти сведения и относят на счет проведенных преобразований многочисленные военные победы византийцев. Михаил Пселл сообщает о высочайшей дисциплине конницы Варда Склира, способной, подвергнувшись сильной атаке и отступая с поля боя, сделать поворот, контратаковать и прогнать неприятеля с поля боя (Psell., I, 13). Различные происшествия, предшествующие кампании, во время которой Никифор II или Иоанн I занимался тренировкой и обучением, упоминаются Львом Дьаконом (Leo Diac., II, 24; III, 36, 50–51; VII, 127)[1524]1524
  Обзор у McGeer E. Sowing the Dragon's Teeth… Р. 217–222.


[Закрыть]. Без подобной тренировки и жесткой военной дисциплины, выработанной благодаря соответствующим военным упражнениям, тактическое превосходство полевых армий не могло существовать в течение долгого времени. Под командованием способных военачальников, какими были Георгий Маниак и Катакалон Кекавмен в 30 – 40-е гг. XI в., византийские армии, состоящие из местных и иностранных наемников и усиленные за счет провинциальных наборов, могли одерживать победы над превосходящими силами врагов. Боевой порядок, использованный Романом IV в кампании 1070 г., состоял из двух линий, разделенных на более мелкие части с отдельными отрядами, стоявшими на флангах и за их пределами, тогда как все источники сообщают, что византийская армия строилась тремя основными соединениями (центр и два фланга) с авангардом и арьергардом (Attal., 111)[1525]1525
  В сражении у Тройны в 1040 г. императорские войска атаковали тремя подразделениями (Vita Philareti). В латинском тексте они названы acies. Упоминания писателей о правом и левом флангах, центре или авангарде слишком многочисленны, чтобы приводить конкретные примеры.


[Закрыть]. Преимуществом, которое римская пехота сохраняла в XI, а возможно, и в XII в., была лучшая тактическая тренировка. Михаил Пселл презрительно замечает, что император Роман III считал, что количество является более важным, чем умение и дисциплина (Psell, III, 8), а Никита Хониат и Киннам, так же как и историки X и XI вв., часто отмечают то обстоятельство, что тренировка и опыт армии, равно как и ее тактическое мастерство, могли дать ей, при условии разумного командования, явное преимущество перед противником (Chon., 12, 29–30, 77; Kinn., III, 17). Тем не менее нехватка финансов, фискализация военной службы и уменьшение военного бюджета, равно как и растущее значение иноземных наемников, продолжали делать свое дело. Будучи крупным чиновником, занимавшимся военными вопросами во времена правления Романа IV, Атталиат сопровождал императора во многих военных кампаниях и особенно резко критиковал фискальную политику Империи и ее воздействие на боеготовность, моральный дух и снаряжение императорских армий, равно как и за некомпетентность и способности офицеров (Attal., 114, 23 – 116, 3). Военные неудачи этого периода были для него прямым следствием скупости и близорукости византийской администрации при Константине Х (Attal., 78–79, 93, 5 – 11, 103).

В то время как наемные отряды профессиональных воинов, будь то племенные формирования степных народов, конные воины норманнов, вооруженные пиками, или какие-либо иные отряды, продолжали сражаться, сохраняя порядок и дисциплину в соответствии со своими воинскими традициями, собственно отряды византийской армии, похоже, находились в полном пренебрежении в течение всей середины XI в. Это пренебрежение достигло такой степени, что, когда император Роман IV отправился в 1068 г. в Сирию, ему пришлось потратить немало времени и энергии для набора новых отрядов и превращения их в боеспособную армию. Автор современной событиям хроники, Михаил Атталиат, рисует очень жалкую картину набора войск по фемам перед военной кампанией 1071 г. Создается впечатление, что большая часть византийской армии не представляла никакой ценности в военном отношении. Атталиат утверждает, что солдаты, набранные в провинциях на основе традиционной воинской обязанности, были полностью непригодны к военной службе. Они не были обучены военному делу и уже много лет не получали ни плату, ни положенное им продовольствие. Воины более старшего возраста, имевшие хоть какой-то опыт военных действий, не имели ни лошадей, ни надлежащего снаряжения (Attal., 73, 23–79, 6; 93, 5 – 11; Ced., II, 668–669).

Армия представляла собой смесь регулярных наемных отрядов из различных частей Империи и старого фемного ополчения. Говоря о «пяти западных тагмах», которые, вероятно, не были столь запущены, как отряды из восточных областей Империи, Атталиат ставит их рядом с западными наемниками в смысле военной ценности (Attal., 122, 7; 123, 8 – 10; ср. 104, 16–18)[1526]1526
  Это не было необычным, тем более что командующие хотели реорганизовать свои войска и укрепить их моральное состояние. Так, Исаак I распределял стойких и надежных людей среди других подразделений, продвигая и награждая их в соответствии со способностями. Точно так же Василий II старался, чтобы молодые офицеры и офицеры среднего возраста занимали посты, соответствующие их опыту и способностям (Psell., I, 32, 33). О первых пяти западных тагмах см. Oikonomides N. Les listes de Préséance… Р. 329–333; Ahrweiler H. Recherches… P. 26 и далее; Kühn H.-J. Die byzantinische Armee… Р. 247.


[Закрыть]. Этот автор не упоминает о восточных отрядах, однако плохое состояние этой армии было во многом связано с воздействием гражданских войн 1047–1048 и 1057 гг. (Attal., 29, 2). Четкое разделение между двумя командованиями было снова установлено во времена династии Комнинов (Ced., II. 562–625).

Рис. 128. Варяги на византийской службе.

Рис. И. В. Кирсанова.

Впрочем, если сражение при Манцикерте было серьезным поражением, то военные кампании Романа IV в конце 60-х гг. XI в. никоим образом нельзя считать неудачными. Так, в рассказе Атталиата, бывшего очевидцем событий, можно обнаружить поразительную степень дисциплины и компетентности и увидеть правильно разбитые и укрепленные лагеря, твердый боевой порядок и хорошо организованные линии снабжения. Последнее не должно удивлять: согласно Пселлу, Исаак I восстановил традиции строгой дисциплины и тактического порядка, находившиеся в угрожающем пренебрежении со стороны центрального правительства, а его армия была вполне эффективна и успешна в сражениях (Psell. VII, 7–8). Именно некомпетентность или плохие коммуникации, наряду с дезертирством и предательством, привели к разгрому Романа IV при Манцикерте (Attal., 114, 126, 160)[1527]1527
  Cheynet J.-С. Mantzikert: un desastre militaire? // Byzantion. 1980. Т. 50. Р. 410–438; Cheynet J.-С. Les effectifs de l'armée byzantine aux X–XII-e s. // Cahiers de civilisation médiévaIe. 38, 4, 1995. Р. 319–335 (особ. 332).


[Закрыть].