Текст книги "Византийская армия (IV — XII вв.)"

Автор книги: Максим Морозов

3. ПОСЛЕДНИЙ ЭТАП СУЩЕСТВОВАНИЯ ЗАПАДНОРИМСКОЙ ВОЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ (379–476 ГГ.)

«Золотой век» Грациана. К концу правления Валентиниана I в западных провинциях Империи воцарились спокойствие и мир. По словам Зосима, решительные действия императора привели к тому, что в течение девяти лет из страха перед римским оружием варвары не отваживались переходить Рейн (Zos., IV, 12, 1; ср. Amm., ХХХ, 7, 6). Авсоний, давая описание Мозельского края (370 г.), пишет, что Рейн стал для Галлии надежной границей, которую не решаются переступать франки и хамавы (Auson., Mos., v. 434, 435); мир установился столь прочный, что даже крепости, защищавшие берега Рейна, превращены в житницы (Auson., Mos., v. 456, 457). В сборнике стихов «О знаменитых городах» (Ordo urbium nobilium) городу Тренерам, например, Авсоний посвящает следующие строки:

 
Громкой ждет похвалы и Галлия, мощная в бранях,
И у пределов ее – престольный город Треверов,
Даже у рейнских границ безопасный в покое и мире,
Римским давая войскам и одежду, и корм, и оружье.
(пер. М. Л. Гаспарова)[730]730
  Armipotens dudum celebrari Gallia gessit
  Trevericaeque urbis solium, quae proxima Rheno,
  Pacis ut in mediae gremio secura quiestit,
  Imperii vires quod alit, quod vestit et amat.


[Закрыть]
 

Как отмечает В. И. Холмогоров, даже если мы имеем здесь дело с похвальным словом, составленным на заказ, то и оно «не могло быть составлено из совершенно фальшивых красок, полностью противоречащих действительности»[731]731
  Холмогоров В. И. Римский Кельн и прирейнская Галлия в III–IV веках нашей эры / Архив СПб ИИ РАН. Русская секция. Фонд 276. Опись 2. Ед. хран. 47. С. 55; см. прим. 3, где приводится ссылка на археологические данные, подтверждающие слова поэта о процветании Тревер в этот период.


[Закрыть]. Мирное состояние способствовало экономическому расцвету галльских провинций. Об этом мы можем судить на основании произведений того же Авсония, согласно которому весь Мозельский край превратился в процветающую страну, покрытую полями и виноградниками (Aus., Mos., v. 23–74; 152–165).

То же положение, очевидно, сохранялось в Галлии и в первые годы правления Грациана (375–383 гг.), которые казались его подданным столь благополучными и спокойными, что они называли их «золотым веком»[732]732
  Dessau Н. Inscriptiones latinae selectae. Vol. II, pars I. Berlin. 1974: 5555, (Константина) – aureo saeculo ddd. nnn. Invictissimorum prin/cipum Valentiniani Valentis et Grat[i]ani… etc. (367/375 гг.); 5363, (Северная Африка, между Утикой и Вагой в местности Хеншир Тут-эль-Кайра) – et[erno saeculo in] victissimorum p[rincirum ddd. / nn]n. Valentis Gratiani et Val[entiniani]… etc. (376 гг.); 5520 (Верона) – horante beatitudine / temporum ddd. nnn. / Gratiani Valentiniarii I et Theodosi Auggg… etc. (379/383 гг.).


[Закрыть]. Воспоминание о мирных годах конца правления Валентиниана – начала правления Грациана укоренилось в представлении следующего поколения римлян, переживших все ужасы войны с готами. Вместе с тем именно при Грациане в римской военной организации происходят глубокие деструктивные изменения, которые в самом недалеком будущем подготовят ее окончательное падение. Неслучайно Вегеций, упоминая об упадке римского военного дела, видит корни этого явления в длительном периоде мирного существования, которое ассоциируется для него с временем правления Грациана (Veg., I, 7; 8; 20; III, 10). «…Безопасность, – с горечью пишет он, – бывшая следствием долгого мира, подтолкнула людей частью к наслаждениям отдыха, а частью – к занятию гражданскими делами» (Veg., I, 28)[733]733
  «Sed longae securitas pacis homines partim ad delectationem otii partim ad ciuilia transduxit officia».


[Закрыть].

Борьба с варварами после битвы при Адрианополе. Учитывая состояние наших источников, мы лишь в общих чертах можем восстановить цепь событий, последовавших после поражения римлян под Адрианополем. Спасшийся в кровавой битве магистр конницы Виктор с немногими сопровождавшими его людьми через Македонию и Мёзию бросился в Паннонию, чтобы сообщить Грациану печальную весть о смерти Валента и гибели его армии. Западный император не очень огорчился этому известию, то ли потому, что не испытывал по отношению к дяде особенно теплых чувств, то ли потому, что рассчитывал теперь объединить под своей властью всю империю (Zos., IV, 24, 3–4). Однако вскоре ему стало ясно, что на деле сложилась гораздо более тяжелая ситуация, чем это показалось вначале: Фракия была опустошена, Мёзия и Паннония подвергались непрестанным набегам, а из Галлии доносили, что германцы, пользуясь длительным отсутствием императора и его армии, беспрепятственно переходят Рейн и нападают на римские города (Zos, IV, 24, 4). Не желая продвигаться вперед для решительного столкновения с готами, чтобы не оставлять без присмотра галльские провинции, Грациан решил укрепиться в Паннонии, откуда он имел возможность следить за тем, что происходит в Галлии, и препятствовать продвижению готов на запад. Здесь он провел несколько месяцев, пресекая попытки варваров прорваться на еще не разграбленные территории (Auson., Grat. Aetio, 9, 42), однако, понимая, что война затягивается, а дела в Галлии ждут его скорейшего возвращения, 19 января в Сирмии Грациан провозгласил своим соправителем Феодосия и передал ему управление восточной половиной империи (Socrat., V, 2)[734]734
  О провозглашении Феодосия в Сирмии см. Cons. Const., а. 379; Soz., VII, 2.


[Закрыть]. При разделе территорий Грациан уступил Феодосию полностью опустошенные диоцезы Фракии и Македонии (Soz., VII, 4), давая, таким образом, понять, что основная тяжесть войны должна теперь лечь на плечи соправителя.

Весной 379 г. оба императора начали совместное наступление на Балканах и уже к лету нанесли варварам ряд ощутимых поражений (Socrat., V, 6). По сообщению Иордана, римляне вытеснили готов из пределов Фракии (Jord., 140). Феодосий устроил торжество по случаю победы (Socrat., V, 6), а 17 ноября 379 г. заявил перед константинопольским сенатом о полной победе над готами, аланами и гуннами (Cons. Const., а. 379). Как кажется, современники действительно посчитали, что над врагом одержана окончательная победа: «И мы теперь гоним (варваров) назад, – утверждает в своей восторженной речи Фемистий, – мы, которые сами были преследуемыми» (Them., Or., XIV, 181 Ь, с). Авсоний, произнесший несколько месяцев спустя панегирик в честь Грациана, утверждает, что за один год молодой император умиротворил рейнскую и дунайскую границы, навел порядок на Востоке, отомстил за позорное поражение дяди (Auson., Grat. Aetio, 2, 7–8).

«В какой-то момент, – замечает Х. Вольфрам, – казалось, что катастрофы под Адрианополем не было»[735]735
  Вольфрам Х. Готы. От истоков до середины VI в. (опыт исторической этнографии) / Пер. с нем. Б. П. Миловидова, М. Ю. Некрасова. СПб, 2003. С. 189.


[Закрыть]. Однако Адрианополь наглядно продемонстрировал уязвимость Империи. Теперь не договоры, а лишь постоянное присутствие реальной военной силы могло удерживать варваров от вторжений на римские земли[736]736
  В качестве примера можно вспомнить, что в 378 г. одно только известие об уходе императора со своей армией на восток заставило лентиензов забыть о мирном договоре и со всеми силами вторгнуться в Галлию (Amm., XXXI, 10, 4 – 10).


[Закрыть]. Уже в 379 г., воспользовавшись отсутствием императорской армии, аламанны совершили набег на римскую территорию (Socr., V, 6). Для их отражения Грациан вынужден был оставить балканские дела и спешно вернуться на запад[737]737
  Эта военная кампания Грациана была очень недолгой и закончилась счастливо для римлян, так как, очевидно, уже в сентябре 379 г. н. э. император возвратился в Треверы (Auson., Grat. Actio, 18, 82).


[Закрыть].

В 380 г. началось новое вторжение варваров, закончившееся полным поражением римлян и новым опустошением Балканских провинций. Феодосий оказался не в силах противостоять варварскому нашествию и был вынужден просить Грациана, чтобы тот как можно скорее прислал ему свои войска (Zos., IV, 32, 1). Однако западный император не спешил оказать помощь своему коллеге по власти. Объясняется это тем, что, наученный опытом кампаний 378 и 379 гг., когда уход римской армии непременно провоцировал германцев совершать набеги на Галлию, Грациан предпочитал более не подвергать свои земли риску опустошения и сосредоточил основное внимание на обороне рейнской границы. В то же время он не мог оставаться безучастным к судьбам балканских провинций. Поэтому на восток был отправлен корпус под командованием Баутона и Арбогаста (Zos., IV, 33, 1)[738]738
  Баутон был возведен Грацианом в звание magister militum (Eunap., fr. 53; Zos., IV, 53, 1); в 388 г. на этом посту его сменил Арбогаст (Zos., IV, 53, 1), после чего последний превратился в единоличного хозяина западной половины Империи (Zos., IV, 53, 1–3); он же провозгласил императором Евгения (Zos., IV, 54, 4; Oros., VII, 35, 10–11; Socr., V, 25; Soz., VII, 22).


[Закрыть]. Опираясь на западные войска, Феодосий вновь оттеснил готов на исходные позиции.

В сентябре, возвращаясь в Константинополь и уже достигнув Фессалоник, Феодосий внезапно заболел (Socr., V, 6)[739]739
  Сократ Схоластик утверждает, что Феодосий заболел сразу же после его совместного похода с Грацианом, еще не дойдя до Константинополя, то есть в 379 г., а выздоровление его наступило лишь в ноябре 380 г. («в первое свое и пятое консульство Грациана») (Socr., V, 6). Таким образом, согласно Сократу, Феодосий проболел около года, что, конечно же, явилось следствием ошибки историка, объединившего события двух кампаний.


[Закрыть] и его состояние казалось почти безнадежным (Jord., 141)[740]740
  «Theodosio fatali desperatione succumbente».


[Закрыть]. После этого в октябре-ноябре две варварские армии вновь вторглись на Балканы. Одна из них, под командованием Фритигерна, атаковала Фессалию, Эпир и Грецию, а другая, под предводительством Алафея и Сафрака, устремилась в Паннонию (Jord., 141). Нашествие вандалов не позволило Грациану своевременно прийти на помощь подвергшимся нападению провинциям (Jord., 141). Виталлиан же, находившийся во главе военных сил Иллирика, оказался, по свидетельству Зосима, недостаточно способным для этого дела человеком (Zos., IV, 34, 1). Когда, наконец, Грациан прибыл в Паннонию во главе всей своей армии, то не отважился решить вопрос военным путем: печальная участь дяди заставляла императора быть осторожным. Грациан заключил с варварами федеративный договор, по которому они обеспечивались продовольствием и получали в Паннонии земли для поселения (Jord., 141)[741]741
  А. Пиганьоль предполагает, что решение поселить варваров в качестве федератов в Паннонии было принято на последнем совещании с Феодосием в Сирмии: Piganiol А. L'Empire chrétien. Р. 222 – 223; в таком случае это означало бы, что совещание проходило в то время, когда варвары опустошали Паннонию, Фессалию, Эпир и Грецию. Тогда Феодосию было бы практически невозможно добраться из Сирмия до Фессалоник. К тому же подобное предположение противоречит данным наших источников: согласно утверждению Сократа, Феодосий прибыл в Фессалоники после победы, одержанной над готами (Socr., V, 6), а Иордан говорит, что наступление готов было спровоцировано именно болезнью Феодосия (Jord., 140).


[Закрыть]. Кто были эти новые федераты? А. Пиганьоль говорит о вандалах и готах[742]742
  Piganiol А. L'Empire chrétien. Р. 222–223.


[Закрыть]. Х. Вольфрам – о конфедерации трех народов: гревтунгов, аланов и гуннов[743]743
  Вольфрам Х. Готы. С. 190, прим. 92, 191.


[Закрыть]. Возможно, среди новых поселенцев были представлены в той или иной мере все эти этнические группы.

На заключение договора с варварами Грациана, по всей видимости, заставила пойти внезапная болезнь Феодосия, лишившая западного императора всякой надежды на победу[744]744
  Piganiol А. L'Empire Chrétien. Р. 244.


[Закрыть].

Расселение варваров в Паннонии самым негативным образом отразилось на состоянии этой провинции сразу же после смерти Грациана. В 384 г. дунайскую границу атаковали сарматы. Они были разбиты Баутоном, однако обстановка в провинции оказалась крайне напряженной. Закон 386 г. сообщает о рабочих рудников, которые отказывались работать, объясняя это угрозой нападения врагов (CTh, I, 32. 5). По-видимому, поселенные Грацианом в Паннонии варвары воспользовались неспокойной ситуацией и подняли восстание[745]745
  Ibid. Р. 248.


[Закрыть]. В 387 г. положение в Паннонии было столь тяжелым, что правительство Валентиниана II обратилось за помощью к узурпатору Магну Максиму. Как отмечает А. Пиганьоль, самые поздние клады монет, происходящие из Паннонии, датируются 388 г. Очевидно, восстание варваров-федератов полностью уничтожило римскую цивилизацию в этом регионе, и он был практически утрачен Империей[746]746
  Ibid.


[Закрыть].

После 380 г. Грациан отказывается or какого-либо вмешательства в судьбу балканских провинций, и мы не слышим более об участии западных войск в военных действиях на Востоке. Сам Грациан уже не появлялся во главе армии вплоть до 383 г., доверив всю полноту военного командования своим магистрам франкского происхождения: Меробавду, Баутону и Арбогасту – влияние которых в армии и политической жизни западной половины Империи чрезвычайно возросло. Отметим только, что в год своего падения (383) Грациан предоставил Меробавду второе консульство[747]747
  В первый раз Меробавд стал консулом в 377 г.


[Закрыть], чем оказал почесть, которую никогда прежде не оказывали частному лицу[748]748
  Piganiol А. L'Empire Chrétien, Р. 243.


[Закрыть]. Такое возвышение было небезопасным и могло происходить только за счет умаления власти самого императора, прежде всего в армии. Возможно, Грациан почувствовал в какой-то момент неустойчивость своего положения и решил доверить свою безопасность чужеземным наемникам. Наши источники свидетельствуют, что император вызвал ненависть к себе солдат тем, что создал гвардию из аланов (comitatus barbarorum), которых привлекал на службу за большие деньги ([Aur. Vict.] Epit., 47, 6; Zos., IV, 35, 2). Поэтому, когда в 383 г. в Британии поднял восстание Магн Максим, галльская армия перешла на сторону узурпатора, а сам Грациан был убит (Zos., IV, 35, 6). Впрочем, если бы могущественные военачальники Грациана пожелали сохранить ему верность, то они смогли бы подавить мятеж в армии и выступить против ставленника британских войск[749]749
  Меробавд, несмотря на дважды предоставленное ему Грацианом консульское достоинство, открыто перешел на сторону узурпатора.


[Закрыть]. Этого не произошло, поскольку Грациан стал для них ненужной помехой. Ненависть римских солдат к императору была лишь отражением отношения к последнему его франкских полководцев, которые предпочли править империей от имени малолетнего Валентиниана II, чем делить власть с Грацианом[750]750
  Не исключено, что причиной неприязни военных кругов к Грациану стали его решительные действия, направленные против языческой религии. В числе таких мер были вынос алтаря Победы из здания сената в Риме и конфискация годовых доходов жречества, т. е. фактическое «упразднение» язычества. Согласно Зосиму, накануне своего падения Грациан отказался от звания великого понтифика, которое до него носили все императоры (Zos., IV, 36, 5). Языческие верования всегда были сильны в западно-римской военной среде. Достаточно вспомнить тот факт, что в 382 г. Баутон противостоял Амбросию в деле об алтаре Победы (Ambr., Ер., I, 57, 3). Это объясняется прежде всего тем, что среди солдат и офицеров галльской армии был большой процент германцев, придерживавшихся традиционных культов. Именно поэтому ни Юлиан, ни Евгений не встретили никакой оппозиции среди военных в своих попытках возродить языческую религию.


[Закрыть].

Варваризация армии в конце IV в. – начале V в. и ее последствия. В правление Грациана процесс варваризации западной армии приобрел всеобщий и необратимый характер. Уже в кризисный 379 г. вышел императорский указ, гласивший, что всякий землевладелец, если у него будет обнаружен «чужеземец, пригодный к военной службе или уже поступивший в армию», подлежал смертной казни (CTh, VII, 18, 2)[751]751
  «…Actor eius fundi, in quo alienigena vel idoneus militiae vel ante iam traditus latuerit, ultima flammarum animadversione consumatur».


[Закрыть]. Текст этого постановления опирается на принцип, согласно которому, если варвар оказывался на территории Империи, то исключительно для военной службы, а не ради возделывания земли[752]752
  Barbero А. Barbari… Р. 203.


[Закрыть]. По-видимому, в конце 70-х гг. IV в. правительство, не выходя за рамки принципов, заложенных Диоклетианом, полностью перешло к замене рекрутов-провинциалов наемниками-варварами. К концу IV в. привлечение варваров в римскую армию стало уже устоявшейся практикой, необходимость которой ни у кого не вызывала сомнения. Провинциальное население тяготилось воинской повинностью и охотно откупалось от нее деньгами. Количество рекрутов-варваров, ежегодно попадавших в армию, должно было значительно превышать число новобранцев-провинциалов, поскольку землевладельцы предпочитали выплачивать aurum tironicum, чем лишаться своих колонов.

Этот процесс привел к тому, что к концу IV в, число солдат и офицеров, бывших гражданами Империи, намного уступало числу чужеземных наемников. Аммиан Марцеллин, заканчивавший свой труд около 390 г.[753]753
  Лукомской Л. Ю. Аммиан Марцеллин и его время. Вступительная статья. Аммиан Марцеллин. Римская история. СПб., 1994. С. 19.


[Закрыть], утверждает, что в это время среди командиров подразделений редко встречались римляне (Amm., XXXI, 16, 8)[754]754
  «His temporibus гаго contingit…».


[Закрыть]. Слово «варвар» стало на западе синонимично слову «солдат» (miles) и совершенно вытеснило последнее[755]755
  Pichardot Ph. La fin… Р. 281.


[Закрыть].

Во времена регентства Стилихона система пополнения регулярной армии рекрутами-варварами, сложившаяся в 80-х гг., получает свое логическое завершение. Правительство привлекает на военную службу сарматов, готов и аланов (Claud., IV Cons., v. 485–487). Вероятно, их зачисляли непосредственно в регулярные воинские части, поскольку Клавдиан говорит о перешедших «к латинскому порядку» аланах (Claud., IV Cons., v. 487)[756]756
  «…In Latinos ritus transistis Alani».


[Закрыть]. По-прежнему активно вербовали зарейнских германцев, в частности франков (Claud., Eutr., v. 381 383)[757]757
  Впрочем, А. Барберо предполагает, что для столь позднего периода утверждение, что варвары вступают в римскую армию и подвергаются романизации, стало уже риторическим топосом, все менее и менее соответствующим реалиям своего времени (Barbero А. Barbari… Р. 153).


[Закрыть].

Наряду с регулярной армией в Западной Римской империи на постоянной основе существовали чужеземные вспомогательные или союзные войска. При Стилихоне они состояли в основном из аланов (Claud., Get., v. 580–583)[758]758
  …Simul externis praecepta ferebat
  AuxiIiis. Ibat patiens dicionis Alanus,
  Qua nostra iussere tubae mortemque petendam
  Pro Lacio docuit gentis praefectus Alanus.
  (…Одновременно он отправил приказы чужеземным
  Вспомогательным войскам. Шел привыкший повиноваться алан,
  Куда его звали наши трубы, и обучил его умирать
  За Лаций префект аланского племени).


[Закрыть]. Причиной этому, возможно, были дружественные отношения, которые магистр установил с гуннами[759]759
  Кулаковский Ю. А. Избранные труды… С. 90.


[Закрыть]. В 408 г. «союзников» было уже не менее 30 000 (Zos., V, 35, 6). Падение Стилихона лишило Западную империю помощи чужеземных войск, а война с вестготами подготовила окончательное разрушение всей ее военной системы.

Замена провинциалов варварами таила в себе весьма крупный недостаток: она накладывала на императорский фиск чрезвычайно тяжелое финансовое бремя. Неслучайно Вегеций говорит о том, что обучение своих новобранцев обойдется государству дешевле, чем привлечение за плату чужеземцев (Veg., I, 28). Содержание наемников предполагало, что расчет с ними будет производиться не натуральными поставками, а в денежной форме[760]760
  Холмогоров В. И. Диоклетиано-константиновская военная реформа… Гл. X. С. 36.


[Закрыть]. Отметим, что после кратковременного расцвета, наступившего в конце правления Валентиниана I, западная половина Империи уже в 80-е гг. IV в. переживает общий экономический упадок[761]761
  Корсунский А. P., Гюнтер P. Упадок и гибель Западной Римской империи и возникновение германских королевств (до середины Vl в.). М., 1984. С. 8 – 29.


[Закрыть], спровоцировавший острейший финансовый кризис. Нехватка денежных средств привела к тому, что государство оказалось не в состоянии поддерживать жизнедеятельность своих институтов, в том числе армии. Государственная казна была пуста, а правительство не могло найти иных средств для ее пополнения, не прибегая к конфискациям имуществ, порче монеты и увеличению налогов[762]762
  Piganiol А. L'Empire Chrétien… Р. 459–461.


[Закрыть]. Думается, что в конечном итоге именно недостаток денежных средств, отпускаемых на нужды армии, и послужил главной причиной сокращения численности регулярной армии, недоукомплектования воинских частей и нехватки вооружения.

Подтверждение этого вывода можно найти в трактате Вегеция, который автор преподнес в самом начале V в. Гонорию (395–425 гг.), безвольно наблюдавшему из-за стен Равенны за разрушением своей Империи[763]763
  Относительно датировки трактата Вегеция «Краткое изложение военного дела» см. Банников А. В. Император-адресат Вегеция в его трактате о военном деле // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Сб. статей / под ред. проф. Э. Д. Фролова. Вып. 4. СПб., 2005. С. 397–422.


[Закрыть]. Вегеций призывает императора вооружать защитников городов самыми простыми видами оружия: пращами, метательными шестами (фустибулами) или даже просто камнями, метать которые руками он рекомендует обучать не только новобранцев (Veg., I, 16), но и всех воинов вообще (Veg., II, 23; III, 4). «Этот прием считается более удобным, так как не требует пращи», – аргументирует свой совет Вегеций (Veg., II, 23)[764]764
  «…Qui usus paratior creditur, quis non desiderat fundam».


[Закрыть]. По его мнению, навыки, полученные от подобных тренировок, могли быть использованы во время сражения (Veg., III, 14).

Камни для метания руками или из пращей и фустибулов Вегеций рекомендует собирать на мелководьях рек (Veg., IV, 7). Характерно, что он нигде не пишет о специальных свинцовых пулях (glandes), упоминание о которых можно найти еще у Аммиана Марцеллина (Amm., XXVI, 8, 8)[765]765
  Свинцовая пуля весила около 40 г и имела площадь поверхности в 2,6 раза меньше по сравнению с аналогичным каменным снарядом и в 3,4 раза меньше по сравнению с глиняным. Поэтому дальность полета свинцовой пули, пущенной из пращи, намного превосходила дальность полета камней и глиняных снарядов: 352 м против 232 и 200 м соответственно (Козленко А. В. Плюмбата… С. 295, примеч. 20). К тому же даже на излете тяжелая свинцовая пуля сохраняла 42 % от первоначального количества энергии броска, в то время как камень– 23 % и глиняный снаряд – 19 %. Поэтому удар свинцовой пули был намного более смертоносным, нежели удар камня или глиняного снаряда (Там же. С. 295, примеч. 21). Свинцовые пули для пращей появились у римлян достаточно рано. Во времена Поздней республики их использование стало уже общепринятым ([Caes.], Bell. Afr., 20).


[Закрыть]. У Вегеция для метания используют только камни (Veg., III, 32)[766]766
  «Funditores curn fustibalis et fundis rotundis lapidibus destinatis…» – Ср. Veg., I, 16; II, 15; III, 4; IV, 29.


[Закрыть].

Подобные рекомендации Вегеция, призывающего защищать города камнями и палками и ставить в строй безоружных людей, показывают, насколько ярковыраженные формы принял процесс разложения военной системы на западе Империи. Государство оказалось не в силах не только содержать в городах гарнизоны, но даже обеспечивать солдат необходимым оружием.

Пожалуй, наиболее ощутимым следствием деградации позднеримской военной системы стало исчезновение главной силы армии – тяжеловооруженной пехоты[767]767
  Банников А. В. Флавий Вегеций Ренат о кризисе римской военной системы // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2, История. Вып. 1, 2008. С. 121–127.


[Закрыть]. Согласно утверждению Вегеция, римская пехота перестает пользоваться шлемами и панцирями уже при Грациане (Veg., I, 20). Очевидно, что причину этого явления нужно видеть в переходе государства на новую систему комплектования армии: солдат-провинциалов заменили отряды варваров, использовавших собственное оружие и свои методы ведения боя. Сам Вегеций утверждает, что основную массу римской пехоты в современную ему эпоху составляли щитоносцы (scutati) (Veg., II, 15), которых он называет варварами (Veg., 1, 20)[768]768
  «Barbari autem scutati pedites».


[Закрыть]. Скутаты Вегеция были вооружены мечами спатами, особыми метательными копьями бебрами, которых у каждого из них было по две или даже по три штуки (Veg., I, 20; II, 15)[769]769
  «His praecipue utuntur, quas bebras vocant, et binas etiam ac ternas in proeliis portant». Вегеций является нашим единственным источником, говорящим о бебрах. К сожалению, он не поясняет, в чем была особенность этих копий. По мнению М. Фожера, бебры, вероятно, имели наконечники с двумя зубцами, получившими широкое распространение с IV в. (Feugère М. Les armes… Р. 237).


[Закрыть], а также плюмбатами, ставшими весьма распространенными в эту эпоху (Veg., II, 15)[770]770
  «Scutati (qui) plumbatis gladiis et missibilibus accincti, sicut nunc prope omnes milites videntur armati».


[Закрыть]. Вегеций нигде не говорит, что скутаты носили тяжелое вооружение, а напротив, относит их к легкой пехоте (Veg., III. 14).

Массированная варваризация армии в конце IV в. – начале V в. способствовала тому, что между римлянами и варварами окончательно исчезло какое-либо различие в вооружении[771]771
  Richardot Ph. La fin de l'armée romaine… Р. 277.


[Закрыть]. Изучение могильников на северо-востоке Франции, относящихся к IV–V вв., наглядно продемонстрировало полную идентичность вооружения тех и других. Вооружение погребенных воинов состоит из спаты, нескольких наконечников от дротиков и военного пояса (cingulum), украшенного различными изображениями варварского типа. В таких захоронениях всегда отсутствует тяжелое защитное вооружение. Шлемы и панцири были обнаружены только в захоронениях германских вождей и представителей варварской аристократии[772]772
  Périn P., Feffer L. Ch. Les Francs. 1987. Т. 2. Р. 88; Todd М. Les Germains. Aux frontieres de l'Empire romain. Armaud Colin, 1990. Р. 116.


[Закрыть].

Структура подразделений в этот период, как кажется, также была заимствована римлянами у германцев. Согласно утверждению Вегеция, в современную ему эпоху не существовало разницы между когортами и «центуриями», т. е. структурными звеньями подразделения численностью по 111 человек каждое (100 рядовых, 10 деканов и 1 центенарий) (Veg., I, 23)[773]773
  «…Centuriae, hoc est cohortes».


[Закрыть]. Мы можем предположить, что и количество «центурий» соответствовало в современном Вегецию подразделении количеству когорт в прежнем легионе. Подобная десятеричная структура воинских подразделений существовала у различных германских племен. Уже Тацит отмечает, что отряд пехоты у германцев составлял 100 человек (Тас., Germ., 6). У вестготов с V по VII в. наименьшей войсковой единицей было отделение в 10 человек (decania) с деканом во главе. Десять деканий образовывали сотню (centena), во главе которой стоял центенарий. Самым крупным подразделением была 1000, которой командовал тысячник (millenarius)[774]774
  Клауде Д. История вестготов / Пер. с нем. С. В. Иванова. СПб., 2002. С. 68.


[Закрыть]. В IV столетии отряды в 1000 человек были типичны также и для вандалов[775]775
  Wolfram H. L'armée romaine… Р. 13; Диснер Г.-И. Королевство вандалов. Взлет и падение. СПб., 2002. С. 148.


[Закрыть]. Данный вывод подтверждается прежде всего сообщением Прокопия, согласно которому король вандалов Гейзерих разделил свою армию на 80 частей в соответствии с количеством хилиархов, чтобы казалось, будто бы у него было 80 000 воинов (Procop., BV, 1, 5, 18),

Среди различных тактических приемов, применять которые на поле боя советует Вегеций, встречаются типично германские, как, например, смешанное построение из всадников и пехотинцев (Veg., III, 16). Об использовании подобного построения германцами в борьбе с римлянами упоминают Цезарь (Caes., ВG, 48), Тацит (Тас., Germ., 6) и Аммиан (Amm., XVI, 12, 22). Несомненно, что этот германский способ борьбы с кавалерией противника проникает в римскую армию вместе с большим количеством германских рекрутов, которыми стали пополняться римские воинские части в постадрианопольский период. Небезынтересно отметить, что Вегецию он представляется исконно римским, связанным своими корнями с временами республики.

Варваризация рядового и офицерского состава армии способствовала тому, что военные термины, вошедшие в официальное употребление, и команды, подаваемые на поле боя, часто были германского происхождения. В отличие от Аммиана, который предпочитает называть кавалерийский эскадрон tagma или cuneus, Вегеций использует для этого варварский термин drungus (Veg., III, 16; 19)[776]776
  Syme R. Ammianus and the Historia Augusta. Oxford, 1968. Р. 112–113.


[Закрыть]; среди боевых значков Вегеций упоминает конские хвосты и пучки перьев (Veg., III, 5), а в числе военных команд – команду бичом, подаваемую «по варварскому обычаю» (Veg., III, 5)[777]777
  «More barbarico».


[Закрыть].

Основным родом войска в начале V в. становится кавалерия. Вегеций, оплакивающий упадок легионной пехоты, наследницы античных традиций, утверждает, что современная ему кавалерия превосходит древнюю (Veg., III, 26)[778]778
  Об этом подробнее см. ниже.


[Закрыть], благодаря заимствованиям, сделанным римлянами у варваров (Veg., II, 20)[779]779
  «Nam Iieet exemplo Gothorum et Alanorum Hunnorumque equitum arma profecerint».


[Закрыть]. Вместе с тем у нас есть определенные свидетельства, позволяющие полагать, что некоторые пехотные части сохраняли свой высокий престиж и в самом конце IV в. – начале V в. Клавдиан, описывая поход Стилихона на Балканы (396–397 гг.) передает, что силу западной армии составляла галльская пехота (Claud., Ruf., 2, 110–114)[780]780
  Здесь шагают им вслед огромные рыжие галлы —
  Те, кого быстрый Родан питает и медленный Арар,
  Те, кто, рождаясь на свет, испытуется водами Рейна,
  Те, наконец, на кого торопливая в беге Гарумна
  Плещет попятной волной, океанским гонима приливом.
  (пер. М. Л. Гаспарова)


[Закрыть]. В 398 г. на подавление восстания Гильдона был отправлен корпус, состоявший из семи подразделений, названия которых приводит все тот же Клавдиан (Claud., Gild., 418–423)[781]781
  Алкид ведет Гераклову когорту, а Юпитерову
  Царь богов. И был послан знаменосец
  Вперед налегке: настолько спешат выступить отряды.
  Нервий следует тут же, и тот, кто заслужил названье Счастливый,
  И легион, получивший свое название от Августа и принявший имя
  Непобедимых, и, как свидетельствуют о том изображения на щитах, – отважные Львы.


[Закрыть]. Пять из этих отрядов определенно были пехотными и только два могли являться кавалерийскими (см. табл. 2).

Таблица 2. Сопоставление названий подразделений у Клавдиана с данными Notitia

Клавдиан квалифицирует все эти отряды как «отборнейшие марсовы дружины» (Claud., Gild., 418–423)[782]782
  «Notissima Marti robora».


[Закрыть]. В 410 г. на помощь осажденному Риму из Далмации пришли пять отрядов (τάγματα) численностью в 6000 человек (Zos., V, 45, 1; ср. Sos., IX, 8)[783]783
  «…Ἕξ τάγματα στρατιωτῶν… χιλιάδων άριθμὸν ὄντα τεσσάρων».


[Закрыть]. Согласно Зосиму, они являлись лучшей частью римской армии[784]784
  «…Ῥώμη τοῦ Ῥωμαἵκοῦ στρατεύματοs κεφάλαιον ὄντεs».


[Закрыть]. Тогда же правительство Восточной империи отправило на помощь Гонорию корпус из шести отрядов (4000 солдат), которые также были пехотой (Zos., VI, 8, 2).

По мнению некоторых исследователей, стремительное вырождение тяжелой римской пехоты, уступившей свое главенствующее положение коннице, стало следствием разгрома армии Валента под Адрианополем[785]785
  Richardot Ph. La fin de l'armée romaine… Р. 320.


[Закрыть]. На наш взгляд, это утверждение нуждается в определенном уточнении. Деградация римской военной системы, естественным следствием которой была утрата римской пехотой своего прежнего значения, была обусловлена не отдельными военными неудачами римской армии в столкновении со своим противником, а главным образом быстрой варваризацией, толчком для которой послужили события 70 – 90-х гг. IV в. Ухудшение качества личного состава армии сделало невозможным существование прежних методов обучения. Совершение на поле боя в едином строю различных тактических маневров требовало от солдат точного выполнения приказов их командиров. Плохо обученная и слабо дисциплинированная армия к подобным действиям не способна. При отсутствии дисциплины пехотный строй, напоминавший прежде железную стену, становился рыхлым и не был способен выдержать удар атакующего противника. Римская пехота, таким образом, утрачивала то главное преимущество, которое давало ей возможность одерживать верх даже над численно превосходящим ее врагом. Те немногие подразделения римской армии, в которых еще продолжали культивироваться старые традиции военного обучения, сохраняли свою прежнюю боеспособность: отосланный в Африку корпус подавил мятеж Гильдона, далматские легионы хотя и попали в засаду и были уничтожены, однако нанесли большие потери противнику (Zos., V, 45, 2), а прибытие восточных войск в Равенну заставило Алариха снять с города осаду в тот самый момент, когда император Гонорий уже готовил корабли, чтобы бежать в Константинополь (Zos., VI, 8, 2; 9, 3).