Текст книги "Византийская армия (IV — XII вв.)"

Автор книги: Максим Морозов

Соавторы: Андрей Банников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)

4. ЗАДАЧИ, СТОЯВШИЕ ПЕРЕД АРМИЕЙ

Борьба с внешними врагами. Задачи, которые должна была выполнять армия в период Поздней империи, существенно изменились по сравнению с эпохой принципата. Если в I–II вв, армия не только отражала внешнюю агрессию, но и проводила завоевательные операции, то в IV, а тем более в V столетиях не было уже и речи о присоединении новых территорий. Римская стратегия этого периода носила оборонительный характер. Если же римское командование и предпринимало наступательные действия, то главным образом для того, чтобы покарать германцев за совершенный набег или же упрочить свои позиции в отношении персов[580]580
  Le Bohec Y. L'аrméе Romaine sous le Bas-Empire. Р. 148.


[Закрыть]. Противник, с которым приходилось сражаться римской армии, сильно отличался от того, который атаковал римские рубежи в период принципата. Перемены, произошедшие в германском мире в III столетии, привели к тому, что на границах Империи появились новые племенные группы, приход которых вызывал крупные изменения в области военного дела германцев. Начиная с этого периода некоторые из германских племен уже значительно отличаются друг от друга вооружением и тактическими приемами. Говоря, например, об использовании кавалерии, можно противопоставить франков и аламаннов, у которых конные воины составляли меньшинство, вандалам и остготам, у которых конница была заметной, иногда даже преобладающей частью войска.

На рейнской границе главным врагом римлян стали аламанны и франки, к которым затем (в конце IV в.) добавились вандалы, аланы и гунны. Дунайскую границу непрерывно атаковали квады, сарматы и готы. В Британии долгое время римлянам приходилось отражать набеги только северных варваров пиктов, скоттов и атакоттов. Однако начиная с IV в. серьезную угрозу для юго-восточного побережья стали представлять саксонские пираты. На востоке шли тяжелые затяжные войны с персами.

Задачи фискального и полицейского характера. Помимо борьбы с внешними неприятелями римские вооруженные силы выполняли задачи фискального и полицейского характера[581]581
  Ibid. Р. 93.


[Закрыть]. Одной из главных была таможенная функция, включавшая в себя как сбор таможенных пошлин, так и пресечение провоза запрещенных товаров. Государство обязало всех торговцев, ведущих дела с чужеземными странами и народами, проходить через несколько специально определенных городов. На Востоке это были Нисибис, Эдесса, Каллиник и Артаксата; на Дунае – два пункта, одним из которых был Коммерций; на Красном море – Клисма[582]582
  Delmaire R. La caisse… Р. 326.


[Закрыть]. Лицами, ответственными за сбор пошлин, в таких городах были комиты торговли (comites commerciorum) – гражданские чиновники, подчинявшиеся комиту священных щедрот (comes sacrarum largitionum) (ND, Or, XIII, 6–9). Поскольку комиты торговли не имели в своем распоряжении средств заставить купцов выполнять таможенные правила, они прибегали к военной поддержке пограничных дуксов[583]583
  Один из эдиктов императора Анастасия показывает, что дуксы получали часть своего содержания от государства, а другую часть им выплачивали торговцы Месопотамии и Клисмы (Delmaire R. La caisse… Р. 326).


[Закрыть].

Обычно армия не принимала участия в сборе налогов[584]584
  Ibid. Р. 327.


[Закрыть]. Однако нам известны исключения из данного правила. Материалы из архива Флавия Абиннея, командира алы в Дионисиаде, показывают, что в императорских доменах правительство могло использовать солдат для этой цели (P. Abin., 3)[585]585
  Фихман И. Ф. Египетский архив середины IV в. н. э. // ВВ. 1967. Т. 27. С. 299–301.


[Закрыть]. Другим подобным документом является указ Феодосия I от 386 г., который позволяет префекту Египта мобилизовать для сбора налогов militares possessores[586]586
  Вероятно, речь идет о готских поселенцах, отправленных Феодосием в Египет в 380 г. (Zos., IV, 30).


[Закрыть], обязанных государству военной службой (CTh, I, 14, 1).

Весьма злободневной проблемой, решение которой было возложено на армию, стала борьба с разбойниками. Количество разбойников в эпоху Поздней империи в некоторых провинциях возросло до размеров, прежде неизвестных. В пещерах прилегавших к Антиохии гор находится большое количество хорошо вооруженных разбойничьих отрядов. Эти банды ночью и днем нападали на купцов и богатых рабовладельцев (Lib., Or., ХХ, 26; L, 26). Из-за частых нападений разбойников дороги сделались небезопасными. Либаний даже утверждает, что движение на дорогах прекратилось, а разбойников называет «господами всех купцов» (Lib., Or., XLVIII, 35; 1, 26; XXV, 40).

При Валенте особую известность приобрели разбойники маратокупрены жители одноименного селения, расположенного в Сирии близ г. Апамея. Под видом купцов и высокопоставленных офицеров они разъезжали повсюду, нападая на богатые дома, виллы и города (Amm., XXVIII, 2, 11–13). Вплоть до 368 г. не прекращались грабежи исавров, причинявших большой вред городам и селениям Памфилии и Киликии (Amm., XXVII, 9, 6).

Похожая ситуация сложилась в западных провинциях, особенно в Галлии. Здесь, по словам Аммиана, «наглый разбой все усиливался на всеобщую погибель; особенно стали опасны большие дороги, и все, что обещало какую-нибудь поживу, расхищалось самым дерзким образом» (Amm., XXVIII, 2, 10; пер. А. Ю. Кулаковского, А. И. Сонни). Жертвой разбойников сделался даже родственник императора – трибун императорской конюшни Константин, которого захватили из засады, а потом убили (Amm., XXVIII, 2, 10). При случае грабежами промышляли варвары (леты), в большом количестве поселенные на территории Империи. Наряду с бандами разбойников, действовавших на суше, на море хозяйничали пиратские флотилии, нападавшие на купеческие суда и препятствовавшие таким образом развитию морской торговли. Либаний с горечью говорит, что разбойники «не щадят ни земли, ни моря» (Lib., Or., XXV, 40).

Для борьбы с этим врагом правительство постоянно привлекало армию. Чтобы обезопасить движение на главных дорогах, во второй половине IV в. на некотором расстоянии друг от друга были возведены укрепленные посты с отрядами солдат (stationarii), которые должны были также поддерживать порядок в деревнях[587]587
  Впрочем, на деле часто получалось так, что солдаты притесняли и обирали крестьян (Le Bohec Y. L'armée Romaine sous le Bas-Empire. Р. 93).


[Закрыть]. Против крупных разбойничьих банд армия вела самую настоящую войну. Так, например, произошло с маратокупренами, которые были перебиты все до единого, включая женщин и детей, а селение их стерто с лица земли (Amm., XXVIII, 2, 14).

Кроме борьбы с разбойниками, армия должна была подавлять антиправительственные восстания среди местного населения. В отличие от эпохи принципата, когда восстания имели ярко выраженную антиримскую направленность, а целью повстанцев было обретение независимости, в IV столетии выступления местного населения утратили сепаратистские черты. Провинциалы выражали недовольство правящим режимом, тем, что выдвигали своего кандидата на императорский трон. Характерно, что армия часто сама провоцировала возмущения и беспорядки, поскольку солдаты беззастенчиво грабили и притесняли гражданское население. Такие случаи происходили везде, где останавливались на постой войска. Это явление приобрело такой размах, что императоры Констанций II и Констант особыми статьями запретили не только рядовым солдатам, но и командирам высокого ранга, комитам, трибунам и препозитам под страхом телесного наказания требовать на постое у хозяев масло, древесину и подушки (CTh, VII, 9, 2). Императоры Валентиниан I и Валент в своем приказе магистру кавалерии Иовию писали, чтобы он наказывал тех солдат, которые не знают меры в обманах и грабежах (CTh, VIII, 1, 10). Впрочем, подобные указы не приводили к желанным результатам, поскольку перед глазами солдат были живые примеры поведения их собственных командиров, причем самого высокого ранга (Amm., XV, 13, 4).

Такие действия военных еще больше обостряли положение дел в провинциях и были причинами возмущений и восстаний местного населения (Amm., XXXI, 9, 1). Аммиан, повествуя о Фирме, отмечает, что тот поднял восстание мавров, будучи не в состоянии выносить грабежей и высокомерия военных чинов (Amm. ХХХ. 7. 10).

Солдаты провинциальных войск, ощущавшие себя сплоченным «коллективом граждан» очень часто и сами поднимали военные мятежи[588]588
  Глушанин Е. П. 1) Позднеримский военный мятеж и узурпация в первой половине IV в. // Вопросы политологии. Барнаул, 2001. Вып. 2. С 124; 2) Позднеримский военный мятеж и узурпация в эпоху первой тетрархии // АДСВ. Екатеринбург, 1998. С. 11; 3) Ранневизантийский военный мятеж и узурпация в IV в. // Актуальные вопросы военной истории и международных отношений. Сб. науч. статей. Барнаул, 1996. С. 28.


[Закрыть]. Примером могут служить восстания галльских и иллирийских войск, провозгласивших императором Магненция (350 г.), восстание галльских войск, в результате которого к власти пришел Юлиан (361 г.), восстание фракийских легионов, выдвинувших в качестве кандидата на трон Прокопия (367 г.), восстание войск африканского гарнизона, поддержавших Фирма (372 г.), и наконец, восстание британской армии под руководством Магна Максима (383 г.).

Подготовка военной кампании. Выше уже отмечалось, что в античный период военные действия носили, как правило, сезонный характер. Однако в позднюю эпоху нередки были случаи, когда римлянам для отражения атаки неприятеля приходилось действовать в самый разгар зимы. В холодное время года солдаты обычно находились на зимних квартирах (hiberna, stationes или sedes hibernae) (Amm., XIV, 1, 1; 11; 15; XV, 2, 1; XVI, 3, 3; XVII, 2, 1; 2; 4; 8; XVIII, 1, 1; XX, 10; XX, 4, 9; XXI, 9, 5; XXIII, 2, 5; XVII, 10, 16), которые могли быть расположены в городах или фортах[589]589
  «…Per municipia… et castella» (Amm., XIV, 2, 5).


[Закрыть] либо представлять собой традиционные военные лагеря. Размещение солдат в разных городах имело целью прежде всего облегчить их снабжение продовольствием (Amm., XVI, 4, 1).

Запланированный поход начинался с приходом весны, но в некоторых регионах его откладывали до середины лета. Так, например, в Галлии началом кампании считался июль, поскольку именно к этому времени в Аквитании собирали урожай хлеба и подвозили его военным (Amm., XIV, 10, 2; XVII, 8, 1). Раньше июля сделать это было невозможно: весной в этой провинции почти непрерывно шли дожди, из-за чего поднимался уровень воды в реках (Amm., XIV, 10, 1–3). На склады городов, располагавшихся в прирейнской области, провиант поступал из Британии (Amm., XVIII, 2, 3).

Население Империи облагалось особым налогом, состоявшим в натуральных поставках[590]590
  Le Bohec Y. L'armée Romaine sous le Bas-Empire. P. 118.


[Закрыть]. За заготовки провианта для армии отвечал префект претория (Amm., XIV, 10, 4; XVIII, 2, 4; XX, 4, 6; 8, 20). Продовольствие, предназначавшееся для солдат, которые несли постоянную военную службу на каком-либо конкретном участке границы, хранилось на специальных складах в укрепленных городах. Аммиан называет семь городов на рейнской границе, в которых находились продовольственные склады[591]591
  Это Лагерь Геркулеса, Квадрибургий, Трицензимы, Новезий, Бонна, Антеннак и Бингион (Amm., XVIII, 2, 4). Все они были захвачены и разрушены германцами во время войны Констанция II с Магненцием.


[Закрыть].

Каждый солдат, отправляясь в поход, брал с собой запас еды на 17 дней (Amm., XVII, 9, 2)[592]592
  «…Ех annona decem dierum et septem, quam in expeditionem pergens vehebat cervicibus miles…».


[Закрыть]. Провиант, палатки и другую поклажу (sarcina) везли на вьючных животных sarcinalia iumenta (Amm., ХХIХ, 4, 5). Как утверждает автор жизнеописания Аврелиана, на одну центурию полагался один мул. Однако здесь, по всей видимости, допущена ошибка. Более вероятным представляется, что одна повозка и одна вьючная лошадь (или мул) полагались на каждую контубернию. У кавалеристов кроме боевого коня была еще и вьючная лошадь (SHA, Aurel., 7, 7). У трибунов и комитов были свои вьючные животные, перевозившие провизию для этих офицеров (Amm., XXV, 2, 1)[593]593
  «…Ех ео cibo, quern animalia tribunorum vehebant et comitum…».


[Закрыть].

Если движение армии проходило по римской территории, то обеспечивать ее продовольствием должно было местное население. Во вражеской стране войска кормились за счет запасов, захваченных у неприятеля (Amm., ХХIХ, 5, 10). Это была еще одна причина, по которой начало поенной кампании приурочивалось к моменту созревания хлебов на полях (Amm., XVII, 9, 2–3). Например, в 357 г. солдаты Юлиана собрали с полей варваров хлеб, которого хватило на то, чтобы оставить годовой запас для гарнизона крепости Три Таберны. Кроме того, вся армия была обеспечена продовольствием на 20 дней (Amm., XVI, 11, 12).

Когда армия вела активные военные действия на территории противника, то обоз с запасами пищи, воды и фуража оставляли в укрепленном месте: городе или крепости. Отсюда армия получала все необходимое в том случае, если при продвижении вглубь неприятельской страны она оказывалась в пустынной местности (Amm., XXIX, 5, 13).

Перед началом военных действий первой обязанностью военачальника было собрать армию. Для этого офицерам, командовавшим отдельными подразделениями, рассылались специальные таблички (tesserae expeditionales) с приказом покинуть зимние квартиры и направляться к месту предполагаемого общего сбора[594]594
  Le Bohec Y. L'armée Romaine sous Iе Bas-Empire. Р. 130.


[Закрыть]. Так, перед началом войны с Персией Юлиан послал командирам отдельных отрядов приказ переходить через Евфрат, по получении которого все выступили в поход и, собравшись на разных стоянках, ожидали прибытия императора (Amm., XXIII, 2, 2–3). Сделано это было для того, чтобы предупредить слухи о начале большой военной кампании и застать неприятеля неподготовленным. В случае необходимости воинские части пополнялись новыми рекрутами, создавались новые подразделения, проводилась вербовка варваров. Кроме этого, делались запасы оружия, заготавливался провиант, вьючные животные, транспортные средства. Все эти действия могли занимать достаточно продолжительное время. В 375 г. Валентиниан I перед походом на квадов делал запасы оружия и провианта в течение целого лета (Аппп., ХХХ, 5, 11). Армия выступала в поход только после завершения всех приготовлений.

При армии существовали команды инженеров (architecti), которые должны были организовывать переправы через реки и отвечали за строительство осадных сооружений. Все необходимое для этого (дерево, осадные машины, кожаные бурдюки и кожаные лодки, специально предназначенные для сооружения понтонов) армия везла с собой (Amm., XXIII, 3, 9; XXIV, 3, 11; XXV, 6, 15; Zos., III, 13, 2; 3)[595]595
  Во время персидского похода Юлиана римляне везли с собой 50 судов для сооружения понтонов (Amm., XXIII, 3, 9).


[Закрыть].

Рис. 67. Переправа по понтонному мосту.

Фрагмент рельефа колонны Марка Аврелия.

Прорисовка И. В. Кирсанова.

Разведка. Обычно началу военной кампании или же выступлению армии в поход предшествовал предварительный сбор информации о противнике. Исследователи различают два типа разведки, существовавшей в период Поздней империи: стратегическую и тактическую. Главная задача стратегической разведки состояла в том, чтобы собрать как можно более подробную информацию о количестве сил, которыми располагает противник, и местах их дислокации еще до начала открытых военных действий[596]596
  Le Bohec Y. L'armée Romaine sous Iе Bas-Empire. Р. 122, n. 155.


[Закрыть]. Подобные данные могли быть получены различными путями. Несомненно, на службе у государства существовали специальные шпионы, занимавшиеся тем, что собирали сведения, находясь на вражеской территории. Способ действия этих агентов можно представить достаточно ясно. Аммиан сообщает, что опытнейший шпион (speculator) собирает свои сведения, до неузнаваемости изменив внешность (Amm., XXVI, 6, 5)[597]597
  «Ritu itaque sollertissimi cuiusdam speculatoris ignotus оЬ squalorem vultus et maciem rumusculos colligebat tunc crebrescentes…».


[Закрыть]. Анонимный автор трактата «О стратегии» утверждает, что императорские шпионы обычно действовали парами. При этом они определяли конкретное место для встречи друг с другом. Аноним советует выбрать в качестве такого места рыночную площадь, на которой торгуют купцы из самых различных стран, в том числе и из Империи. Здесь, не вызывая подозрений у врагов, под видом покупки или продажи товаров шпион, собравший сведения о планах противника, сможет передать их своему коллеге (Anon., De re strategica, XLII). Подобная практика имела, очевидно, давнюю традицию и существовала уже во времена принципата.

По всей видимости, именно через таких секретных агентов префект претория Музониан, действовавший совместно с дуксом Месопотамии Кассианом, получал сведения о том, что происходит на самых дальних окраинах персидского царства (Amm., XVI, 9, 2). Аммиан называет шпионов Музониана «умелыми и ловкими в обмане»[598]598
  «…Emissarios quosdam fallendi perstringendique gnaros…».


[Закрыть]. Эти emissarii или speculatores (Amm., XVI, 9, 3) сообщили префекту, что персидский царь ведет трудную войну с пограничными варварами и поэтому, возможно, будет склонен к заключению мира с Империей.

Кроме шпионов, действовавших в глубоком тылу на территории противника, на службе у военного командования были тайные агенты – арканы (arcani), учрежденные при Константе (337–350 rr.). Арканы должны были, разъезжая в разных направлениях, вести наблюдения за перемещениями пограничных племен и доносить о них военачальникам. В 368 г. британские арканы были изобличены в том, что за деньги сообщали варварам о том, что происходило на римской стороне, поэтому Феодосий Старший лишил их занимаемых постов (Amm., XXVIII, 3, 8).

Послы, находившиеся за границей, одновременно служили и государственными шпионами. Они тайно извещали императорский двор обо всем том, что они видели и слышали[599]599
  Le Bohec Y. L'armée Romaine sous le Bas-Empire. Р. 122, n. 158.


[Закрыть]. Так, известие о готовящемся вторжении персов в восточные провинции Империи римляне получили от нотария Прокопия, который был отправлен в Персию, чтобы заключить мирный договор с царем (Amm., XVII, 14, 3; XVIII, 6, 17). Прежде чем быть доставленным в императорский штаб, послание было передано в город-крепость Амиду, где находился магистр конницы Урзицин. Этот документ представлял собой пергамент, исписанный тайнописью и спрятанный в ножнах меча.

В экстренных случаях на территорию противника в качестве разведчика посылался какой-нибудь доверенный офицер, в задачу которого входило как можно быстрее доставить командованию требуемые сведения. Так было, например, с самим Аммианом Марцеллином, который отправился в Месопотамию, чтобы следить за передвижениями персидской армии (Amm., XVIII, 6, 20 – 23; 7, 1).

В административном аппарате противника могли быть лица, занимавшие высокие посты, но втайне сочувствовавшие Империи или состоявшие на римской службе. Подобным тайным агентом был сатрап Кордуэны Иовиниан, проведший свое детство в качестве заложника в Сирии (Amm., XVIII, 6, 20). Такие чиновники передавали римским властям важные сведения или оказывали необходимую помощь римским разведывательным миссиям.

Информация, собранная в различных провинциях, поступала через дуксов в руки магистров[600]600
  Ibid. Р. 123. n. 162.


[Закрыть], которые отправляли полученные сведения ко двору государственной почтой (cursus publicus). Исследователи, занимающиеся изучением римской армии, отмечают, что в отношении сбора разведданных в период Поздней империи наблюдается стремление к максимальной централизации: вся информация должна была поступать непосредственно к императору[601]601
  Ibid. Р. 122, n. 156.


[Закрыть]. Данные, приходившие из различных провинций, при дворе собирали особые чиновники. Ими были начальник корреспонденции (magister epistularum), начальник архивов (magister memoriae), придворные магистры (magistri praesentales) и особенно магистр оффиций[602]602
  Ibid. P. 122.


[Закрыть]. Последний должен был докладывать императору обо всем, в том числе и о замеченных передвижениях варваров (Amm ХХХ 8, 12)[603]603
  «…Motus quosdam barbaricos…».


[Закрыть].

Тактическая разведка позволяла собрать информацию об армии противника уже непосредственно во время ведения войны. Специалисты различают два типа тактической разведки: пассивную, или статичную, и активную, или мобильную. В первом случае разведданные получали с постов наблюдения, от вражеских перебежчиков или военнопленных (Amm., XIV, 3, 4; XVIII, 6, 16). Со сторожевых постов информация о противнике могла поступать как через посыльных, так и посредством особых сигналов. Такие сигналы подавались ночью огнем, а днем – дымом. Вегеций сообщает, что иногда на башнях укреплений подвешивались балки, при помощи которых – то поднимая, то опуская их, – сообщались необходимые сведения (Veg., III, 5).

Мобильная разведка проводилась перед каждым выступлением армии из лагеря, особенно, если противник был где-то поблизости (Amm., XXVII, 2, 4). В этом случае разведчиков высылали вперед, чтобы следить за действиями неприятеля[604]604
  Le Bohec Y. L'atmée Romaine sous le Bas-Empire. Р. 122.


[Закрыть]. Полученная ими информация позволяла главному штабу даже на большом удалении от местонахождения противника выработать конкретный план сражения. Так, например, хорошее знание местности, занятой аламаннами, позволило Юлиану и офицерам его штаба заранее принять правильное решение, в соответствии с которым в предстоящей битве под Аргенторатом вся римская конница должна была занимать правый фланг римского строя. На это повлияло то обстоятельство, что одна сторона поля, где должна была произойти битва, была покрыта кустарниками и рвами, препятствовавшими кавалерийской атаке (Amm., XVI, 12, 21; 27). Данный факт, несомненно, стал известен римлянам благодаря донесениям разведки.

Вегеций называет разведчиков exploratores (Veg., III, 6; 36) или же speculatores (Veg., III, 6; 23). Была ли какая-нибудь разница между первыми и вторыми, понять достаточно трудно. Считается, что постоянные разведчики (exploratores) в составе легионов появляются только при Августе[605]605
  Sheldon R. М. Renseignement et espionage dans la Rome antique / trad. de l'anglais А. Hasnaoui. Paris: Societé d'édition Les belles Lettres, 2009. Р. 231; Данилов Е. С. Война и разведывательная деятельность в античном Риме. Ярославль: ЯрГУ, 2011. С. 81, примеч. 290.


[Закрыть]. Именно на них была возложена задача проведения мобильной разведки. В начале II в. эксплораторы были сведены в отдельные подразделения, численность которых составляла, по всей видимости, 65 человек на каждый легион[606]606
  Данилов Е. С. Война и разведывательная деятельность… С. 82.


[Закрыть]. Speculatores, очевидно, были первоначально курьерами и тайными агентами[607]607
  Там же C. 81.


[Закрыть]. Однако в период Поздней империи задачи этих двух групп уже мало чем различались[608]608
  Там же. С. 97.


[Закрыть]. По крайней мере, для Вегеция, как кажется, оба термина синонимичны (Veg., III, 6)[609]609
  «Tutius autem operantur exploratores noctibus quam diebus. Nam quodammodo ipse sui proditor invenitur cuius speculator fuerit аЬ aduersariis conprehensus» (Разведчики (exploratores) делают это спокойнее ночью, чем днем. Само себе как бы создает предателя то войско, чей разведчик (speculator) попадает в руки врагов»).


[Закрыть].

Это были не единственные названия, применявшиеся для разведчиков. Описывая персидский поход Юлиана, Аммиан Марцеллин называет отряды легкой кавалерии, на которые были возложены функции разведки, excursatores (Amm., XXIV, 1, 2)[610]610
  «…Excursatores quidem quingentos et mille sensim praeire disposuit». См. Amm., XXV, 1, 2.


[Закрыть] либо procursatores (Amm., Х XIV, 3, 1; 5, 3; 5; XXV, 8, 4; XXXI, 12, 3). Вкладывал ли Аммиан, терминология которого носит весьма неконкретный характер, какой-то особый смысл в эти обозначения? Оба слова служат для него синонимами, поскольку он использует их для обозначения одного и того же корпуса, состоявшего из трех турм и находившегося под командованием комита Луциллиана[611]611
  «Procursatorum partis nostrae tres turmas» (Amm., XXIV, 3, 1).


[Закрыть]. По мнению одних исследователей, прокурсаторы никогда не были выделены в особый род войск и их функции не были определены[612]612
  Данилов E. С. Война и разведывательная деятельность… С. 75, примеч., 272.


[Закрыть]. Другие думают, что прокурсаторы были аналогом греческих продромов (πρόδρομοι), выполнявших разведывательные задачи, в частности рекогносцировку местности[613]613
  Там же. С. 76–77.


[Закрыть].

Отряд procursatores, действовавший в армии Юлиана, насчитывал 1500 всадников (Amm., XXIV, 3, 1; Атт., XXIV, 5, 5; Zos., III, 14, 1; 19, 1). Предполагается, что это было слишком много, чтобы вести тайное наблюдение за противником. Поэтому некоторые считают, что главной задачей прокурсаторов была разведка боем (Amm., XXIV, 5, 5)[614]614
  Там же. С. 80.


[Закрыть].

Впрочем, можно отметить, что Аммиан называет прокурсаторами также и сарацинских федератов, состоявших в армии Юлиана (Amm., XXIV, 1, 10)[615]615
  «Saraceni procursatores».


[Закрыть]. Кроме того, в рассказе о сражении при Наармальхе Аммиан так называет бойцов, которые первыми вступили в бой (Amm., XXIV, 6, 10)[616]616
  «…Praepilatis missilibus per procursatores principiis pugnae temptatis».


[Закрыть]. Поэтому представляется, что он не вкладывает какого-то технического значения в слово procursatores, используемое им исключительно в смысле «передовые», «идущие впереди». У Вегеция подобного термина нет.

Функции разведчиков были разнообразными. Перед тем как армия выступала в поход, их высылали вперед, чтобы они осмотрели местность, по которой предстояло осуществлять движение. Делалось это из опасения, как бы неприятель не устроил на пути засаду (Veg., III, 6)[617]617
  «…Qui loca, per quae iter faciendum est, in progressu et а tergo, dextra laeuaque perlustrent, ne aliquas aduersarii moliantur insidias…».


[Закрыть]. Подобную рекогносцировку местности предпочитали проводить ночью (Veg., III, 6). Во время марша армии разведчики следовали на некотором расстоянии от флангов армии, наблюдая, чтобы не произошло неожиданного нападения противника (Amm., XXIV, 1, 2). Они должны были захватывать в плен вражеских солдат, чтобы командование могло получить от них необходимую информацию (Amm., XXIV, 1, 10). Это было особенно важно, если армия продвигалась по неизвестной местности. В таком случае пленники становились проводниками (Amm., XVII, 10, 5). Разведчики должны были предоставлять командованию точные данные о численности и составе вражеской армии (Amm., XXXI, 12, 3). Иногда разведчикам приходилось первыми вступать в открытое сражение с неожиданно появлявшимися неприятельскими отрядами (Amm., XXIV, 5, 5).

Одной из главных задач разведчиков был сбор данных для составления точной карты местности, по которой предстояло пройти армии или где должны были развертываться боевые действия. На таких картах (itineraria) числом шагов были указаны расстояния от одного населенного пункта до другого, обозначены горы, реки, перепутья и т. д. (Veg., III, 6).

Некоторые необходимые данные могли быть получены не от разведчиков, а только от шпионов[618]618
  Для их обозначения в источниках также может использоваться термин speculatores.


[Закрыть], пробиравшихся непосредственно в неприятельский лагерь (Veg., III, 9).

Походный порядок. В эпоху Поздней империи основным был походный порядок, при котором армия образовывала несколько каре (agminibus quadratis) (Amm., XXIV, 1, 2; XXV, 3, 2; XXVII, 10, 6). При необходимости каре могли раздвигать (Amm., XXV, 3, 2) или стягивать свои ряды. Ряды раздвигали в том случае, если хотели, чтобы армия казалась неприятелю более многочисленной, чем была на самом деле. К этому маневру искусно прибегал Юлиан во время похода против персов (Amm., XXIV, 1, 3). В случае если была опасность нападения неприятеля во время перехода, отдельные подразделения армии выстраивались в боевой порядок (cuneis confertis), что позволяло быстро отразить внезапную атаку (Amm., XX, 11, 6).

Авангард походного порядка армии обычно образовывала кавалерия, затем шла пехота. На некотором расстоянии от передового отряда находились обоз с прислугой и вьючные животные. Промежуток между авангардом и обозом был необходим, для того чтобы при внезапном нападении неприятеля обоз не пострадал из-за скученности сражающихся. В арьергарде двигались всадники и пехотинцы, которые должны были защищать обоз. Такие же отряды должны были прикрывать обоз с флангов (Veg., III, 6).

Скорость движения армии. С какой быстротой двигалась армия и как долго длился обычный дневной переход, в точности неизвестно. Аммиан неоднократно утверждает, что армия Юлиана продвигалась по территории противника с большой скоростью (Amm., XXIII, 2, 7). IIо так ли это было в действительности, трудно сказать однозначно. В одном месте Аммиан сообщает, что за один день армия Юлиана прошла 200 стадий (Amm., XXIV, 2, 3)[619]619
  «…Insequenti die stadiis ducentis emensis…».


[Закрыть], т. е. 35,4 км. Согласно Вегецню, в летнее время обычный дневной переход составлял 5 часов, за которые полагалось пройти 20 миль (ок. 29,6 км) обычным шагом или 24 мили (ок. 35,6 км) ускоренным шагом (Veg., I, 9). Таким образом, получается, что Юлиан со своей армией прошел расстояние, приблизительно равное тому, которое по утвержденным правилам полагалось проходить за один день. Однако очень многое зависело от условий, при которых армия совершала свое движение. Поэтому расстояние, пройденное за день, могло и не соответствовать норме. Так, например, Аммиан передает, что в другом случае дневной переход армии составил всего 14 миль (Amm., XXIV, 3, 10), а в следующий раз им удалось преодолеть только 70 стадий (12,5 км) (Amm., XXV, 1, 10). Но из рассказа того же Аммиана мы узнаем, что в день сражения под Аргенторатом римской армии предстояло пройти путь, равный 21 миле (около 30 км), после чего в течение нескольких часов выдержать трудный бой с аламаннами (Amm., XVI, 12, 11). То же самое можно сказать и о переходе, предшествовавшем Адриапопольскому сражению. Армия Валента выступила на рассвете, после чего совершила в полном вооружении марш, который длился не менее семи часов (Amm., XXXI, 12, 11). Если бы солдаты Валента двигались с такой же скоростью, как это предписывалось уставом, цитируемым Вегецием, то они прошли бы не менее 25–28 миль (около 41,5 км).

После каждого перехода армия разбивала походный лагерь, который, как и во времена принципата, окружали рвом (fossa) (Amm., XVIII, 2, 11; Zos., II, 48, 4) и земляным валом с палисадом (Amm., XXIV, 1, 7; XXV, 3, 1). Лагерь по-прежнему имел четверо ворот, главные из которых – преторианские (porta praetoria) – вели к месту, где находилась палатка командующего армией (Amm., XXV, 6, 7)[620]620
  Le Bohec Y. L'armée Romaine sous le Bas-Empire. Р. 131.


[Закрыть]. В эпоху Поздней империи римляне могли разбивать и более простой лагерь без вала и рва. Такой лагерь имел форму круга, а единственной его защитой была стена из щитов (Amm., XXIV, 8, 7)[621]621
  «…multiplicato scutorum ordine in orbiculatam figuram metatis tutius quievimus castris…».


[Закрыть].