Текст книги "Византийская армия (IV — XII вв.)"

Автор книги: Максим Морозов

Соавторы: Андрей Банников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)

Победоносные действия римских войск под командованием Юлиана позволили восстановить рейнскую границу. Юлиан, насколько мы можем об этом судить, не только требовал от варваров возвращения римских пленных (Zos., III, 4, 4), но и старался поселить варваров на территории Империи. В июле 358 г. он нанес поражение салическим франкам, занявшим район Токсиандрии[692]692
  Северная часть Фландрии. Эти земли франки заняли во время войны Констанция II с Магненцием и уже считали своими. Расселение варваров на этой территории угрожало коммуникациям между Галлией и Британией (Barbero А. Barbari… Р. 110).


[Закрыть]. Согласно свидетельству Аммиана, победитель предпочел не прогонять побежденных с захваченных земель, а принял их в подданство (Amm., XVII, 8, 4)[693]693
  «Dedentes se cum opibus liberisque suscepit». Ср. Jul., Ad Ath., 280 b.


[Закрыть]. Впрочем, этот эпизод по-разному передается античными авторами. Евнапий и следующий ему Зосим утверждают, что Юлиан сам разрешил салическим франкам перейти Рейн и поселиться на римской территории (Eunap., fr. 18; Zos., III, 6, 3; 7, 5; 8, 1). Эта версия согласуется с сообщением Либания, согласно которому появление на Рейне Юлиана во главе римской армии произвело на варваров столь сильное впечатление, что одно из племен пожелало жить в Империи. Юлиан предоставил варварам земли и затем использовал их военные силы в борьбе против других племен (Lib., Or., XVIII, 75)[694]694
  Тем не менее у нас не существует никаких археологических свидетельств, подтверждающих факт длительного присутствия салических франков в районе Токсиандрии. Поэтому некоторые исследователи полагают, что Юлиан поручил защищать опустошенные приграничные римские территории отрядам наемников-варваров, служивших под командованием собственных вождей (Barbero А. ВагЬагi… Р. 112).


[Закрыть].

На протяжении длительного времени Галлия была тем главным источником, откуда черпала силы западная армия (Ехр., 58). Среди остальных провинциалов галлы пользовались славой отчаянных храбрецов. Юлиан пишет, что галльский солдат никогда не обращался в бегство перед врагом (Jul., Ad Const., 29, 18), а Аммиан со своей стороны сообщает, что галлы не отрубали себе пальцы на руках, чтобы избежать военной службы (Amm., XV, 12, 3). Однако набеги германцев в середине IV в. подорвали силы Галлии. Вероятно, именно этот факт подтолкнул Констанция II создать на ее территории несколько сарматских поселений. Они существовали еще в 368 г., и Авсоний, описывая свое возвращение в Тренеры (368 г.), сообщает о сарматских колонах, возделывающих земли в районе Таберн (Auson., Mosel., 9)[695]695
  «Aratque Sauromatum nuper metata colonis».


[Закрыть]. Впрочем, несмотря на все эти действия, Галлия не смогла оправиться после варварских вторжений. На истощение этой важнейшей для военного потенциала Империи страны указывал в своем письме Констанцию II уже сам Юлиан (Amm., ХХ, 8, 15)[696]696
  «…Tirones ad peregrina et londinqua Galli mittere, diuturna perturbatione casibusque vexati gravissitnis, nec sponte sua poterunt nec coaeti» («…Истерзанные длительной смутой и несчастьями, галлы не могут ни по своей воле, ни по принуждению посылать рекрутов в чужеземные и отдаленные края»).


[Закрыть]. Новая волна германских набегов, последовавшая вслед за смертью Юлиана, привела к тому, что Галлия оказалась более не в состоянии предоставить рекрутов необходимого качества и в необходимом количестве. К тому же изменилось и отношение самих галлов к военной службе. Если еще в 350-е гг. галлы не уклонялись от нее, то 10 лет спустя они стали так же, как и остальные провинциалы, отрубать себе большой палец на правой руке, чтобы избежать призыва в армию.

На востоке правительство столкнулось с теми же проблемами, что и на западе. Фракия, основной источник пополнения армии, защищавшей Дунай, как и Галлия, в 60-х гг. IV в. не могла более поставлять в армию необходимое количество новобранцев. После успешных войн Константина с сарматами и заключения федеративного договора с готами (332 г.) положение на дунайской границе долгое время не вызывало опасений. В своем похвальном слове в честь Констанция и Константа, составленном между 344 и 349 гг., Либаний с удовлетворением отмечает, что варвары пребывают в спокойствии, не угрожают более дунайской границе и почитают римского императора, как если бы он был их собственным правителем (Lib., Or., LIX, 89–90).

В тех областях Фракии, которые совершенно обезлюдели в результате варварских вторжений (Lib., Or., LIX, 85), Констанций старался селить пленных, захваченных в результате успешных военных действий. В 343 г., например, на одной из таких территорий, населенных прежде фракийскими крестьянами, Констанций II разместил жителей персидского города Адиабены, взятого его войсками (Lib., Or., LIX, 83)[697]697
  Военные действия против персов проходили, как правило, в Месопотамии. Это была достаточно сильно урбанизированная страна, и любые завоевания, сделанные той или другой противоборствующей стороной, неизменно сопровождались переселением жителей захваченных городов на собственную территорию. Подобные акты имели своей целью не только экономические или военные интересы, но служили также и средством политической пропаганды (Barbero А. Barbari… Р. 122).


[Закрыть].

Положение начинает меняться в конце 50-х гг. IV в. В 358 г. сарматы, оправившиеся после понесенных поражений, совершили опустошительный набег на территорию Верхней Мёзии и Панноний Первой и Второй (Amm., XVI, 10, 20; XV11, 12, 1)[698]698
  Чтобы положить конец этим грабежам, весной 358 г. Констанций II переправился со своей армией через Дунай и нанес поражение объединенным силам сарматов и квадов (Amm., XVII, 12, 4–8). После этого он за-ставил сарматов-лимигантов с семьями и всем имуществом поселиться в империи, возможно, на фракийских землях (Amm., XVII, 13, 23).


[Закрыть]. Но наиболее тяжелые последствия для военного потенциала восточной армии имело восстание Прокопия (365–366 rr.). Прокопий объявил себя императором в Константинополе[699]699
  В ночь с 27 на 28 сентября.


[Закрыть]. Узурпатора поддержали квартировавшиеся в столице легионы, которые, вероятно, находились под его командованием во время предыдущей войны с персами[700]700
  Курбатов Г. Л. Восстание Прокопия (365–366 гг.) // ВВ. Т. XIV. 1958, С. 16, примеч. 90.


[Закрыть]. В числе тех из жителей города, кто примкнул к восстанию, Аммиан называет ремесленников, торговцев, и также ветеранов (Amm., XXVI, 7, 1)[701]701
  «…Quique coetu militarium nexi ad pacatiora iam vitae discesserant…».


[Закрыть]. Вскоре на сторону Прокопия перешла вся Фракия вместе с находившимися здесь войсками (Amm., Х X VI, 7, 5). Эта провинция стала центром восстания и дала Прокопию значительные воинские силы[702]702
  Курбатов Л. Г. Восстание Прокопия… С. 18.


[Закрыть]. Зосим утверждает, что к узурпатору присоединились отряды из римлян и варваров (очевидно, поселенных из римской территории) (Zos., IV, 7, 1). Утвердившись во Фракии, Прокопий обратился за помощью к жившим за Дунаем федератам готам, которые, согласно версии Зосима, отправили ему на помощь отряд и 10 000 воинов (Zos., IV, 7, 2) или 3000 – согласно Аммиану (Amm., XXVI, 10, 3). Помощь Прокопию оказали и другие варварские племена, жившие за Дунаем (Zos., IV, 7, 2). Посланные Валентом на подавление мятежа силы поддержали восставших (Amm., XXVI, 7, 15–17). Вскоре под властью узурпатора оказались Вифиния и Геллеспонт (Amm., XXVI, 8, 3; 7). Несмотря на то, что правительственным войскам удалось в конечном итоге нанести поражение восставшим, а сам Прокопий был схвачен и казнен[703]703
  27 мая 366 г.


[Закрыть], население Фракии не прекратило борьбу (Amm., XXVI, 10, 4–6).

Восстание Прокопия имело два негативных последствия. Первым были большие людские потери[704]704
  Глушанин Е. П. Генезис… С. 100.


[Закрыть]. После подавления восстания правительство прибегло к массовым репрессиям, и, по словам Аммиана, люди «проклинали несчастную победу, более тяжкую, чем любая истребительная война… и не было никакого предела этим ужасным бедствиям, пока сам император и его близкие родственники не пресытились деньгами и кровью» (Amm, XXVI, 10, 9; 14; пер. Ю. А. Кулаковского, А. И. Сонни). Множество жителей Фракии, мелких земледельцев, колонов и рабов, спасаясь от преследований, бежало к готам[705]705
  Курбатов Л. Г. Восстание Прокопия… С. 24.


[Закрыть].

Разорение Фракии нанесло страшный удар по военному потенциалу восточной половины Империи. Насколько мы можем судить, опираясь на данные трактата «Полное описание Вселенной и народов» (Exposiitio totius mundi et gentium), составленного в середине IV в., восточная армия получала боеспособных рекрутов из Галатии, предоставлявшей императорам «превосходных воинов» (Ехр., 41), из Малой Армении, славившейся своими всадниками и лучниками (Ехр., 43), и из Фракии (Ехр., 50). О последней анонимный автор говорит, что она населена «рослыми и отважными в битвах людьми» и что именно отсюда обычно вербуют воинов. Его слова подтверждает и Аммиан Марцеллин, по свидетельству которого император Констанций, проводя зиму в Константинополе, укомплектовывал местной молодежью свои отборные подразделения (Amm., ХХ, 8, 1). Таким образом, Фракия была важнейшим источником пополнения не только пограничных воинских частей, но и императорской армии и, если Галатия лишь «в некоторых случаях» отправляла рекрутов на военную службу, а из армян набирались только кавалерия и лучники, то наборы во Фракии были обычным делом. В IV столетии Фракия оставалась одной из немногих областей Римской империи, где значительную часть сельского населения составляло свободное крестьянство[706]706
  Курбатов Г. Л. Либаний о Фракии // Българска Академия на науките. Известия на Института за история. Т. XI, 1962. С. 160.


[Закрыть]. Поэтому понятно, что именно среди фракийцев императоры находили необходимые резервы для армии.

Однако положение заметным образом меняется к середине IV в., когда происходит быстрое разорение свободного крестьянства и превращение его в колонов[707]707
  Там же.


[Закрыть]. Восстание Прокопия и последовавшие за ним репрессивные меры правительства еще более усугубили и без того непростую ситуацию. Еще одним важным итогом восстания был разрыв федеративных отношений с готами[708]708
  Аммиан со всей определенностью сообщает, что Прокопию оказали помощь именно те готы, которые находились в союзнических отношениях с Империей и считались дружественным народом («…Gens amica Romanis foederibusque ingenuae pacis…») (Amm., XXVII, 5, 1). См.: (Ременников А. M. Вестготы и Римская империя накануне нашествия гуннов // ВДИ. 1967. № 1. С. 103.


[Закрыть]. С точки зрения готов, Прокопий принял императорскую власть на вполне законном основании, поскольку он принадлежал к дому Константина, а потому готы сочли себя обязанными поддержать его и оказать военную помощь[709]709
  Ременников А. М. Вестготы… С. 99.


[Закрыть]. Однако для Валента это был официальный повод для начала войны.

Война с готами длилась три года (367–369 гг.) и закончилась подписанием нового мирного договора на условиях, предложенных римской стороной (Amm., XXVII, 5, 5–9). Соглашение содержало три основных пункта:

1. обязательство не нападать на римскую территорию;

2. ограничение торговых отношений, которые отныне могли осуществляться только в двух городах;

3. отмена субсидий, выплачивавшихся прежде Империей.

Подобный договор знаменовал собой разрыв существовавших прежде федеративных отношений[710]710
  Глушанин E. П. Генезис… С. 111.


[Закрыть]. Этот вывод подтверждается событиями, последовавшими вслед за готской войной. По сообщению Аммиана, Валент покупал скифские (т. е. готские) отряды, готовясь в 374 г. к войне с персами (Amm., ХХХ, 2, 6), в чем не было бы необходимости при наличии федеративного соглашения. Когда в 375 г. готы получили разрешение переселиться на римскую территорию, то, как передает Орозий, они были приняты римскими властями «без какого-либо союзного договора» (Oros., VII, 33, 10). Аммиан утверждает, что переправившиеся через Дунай готы получали статус колонов (Amm., XXXI, 4, 4), а, согласно официальным источникам, готов приняли «из милосердия, по приказу августа Валента» (Cons. Const., а. 376).

Для готов война с Империей и разрыв существовавших прежде соглашений имели самые тяжелые последствия: отмена субсидий и прекращение торговых отношений с римлянами ставили их перед лицом голодной смерти, поскольку общественная жизнь готов была устроена так, что они не могли существовать без импортируемых римлянами товаров[711]711
  Томпсон Э. А. Римляне и варвары. Падение Западной империи. СПб., 2003. С. 26.


[Закрыть].

Опустошение Фракии должно было заставить Валента искать иные источники пополнения армии[712]712
  Так же как и его брат, Валент прибегал к жестким мерам, направленным на пополнение армии. Во время его правления многие дезертиры и лица, уклонявшиеся от военного набора, скрывались в монастырях (Глушанин E. П. Генезис… С. 102). Видимо, именно против них был направлен закон Валента, по которому монахи также обязаны были служить в армии (Oros., VII, 33, 1–3).


[Закрыть]. В этой ситуации было естественным потребовать поставки рекрутов из восточных областей Империи. Однако в 60-е гг. IV в. эти провинции переживали экономический подъем, который привел к дефициту рабочей силы. Нежелание землевладельцев расставаться со своими колонами способствовало чрезмерному развитию практики откупа от военной повинности[713]713
  «Экономический подъем IV в. породил сложную систему aurum tironicum, чрезмерное развитие которой вызвало кризис в институтах пополнения войска на самом пороге Адрианополя» (Глушанин Е. П. Генезис… С. 104). Лебедева Г. Е. Социальная структура ранневизантийского общества (по данным кодексов Феодосия и Юстиниана). Л., 1980. С. 46–47.


[Закрыть]. Данное обстоятельство стало одной из главных причин, подтолкнувших Валента к принятию решения о заселении Фракии готами, за счет которых он надеялся выйти из создавшегося критического положения[714]714
  Глушанин Е. П. Генезис… С. 104.


[Закрыть].

Сыновья ветеранов, как уже отмечалось, всегда были важнейшим ресурсом для пополнения армии. Однако с начала 70-х гг. IV в. у ветеранских детей особенно заметно желание уклониться от военной службы[715]715
  Лебедева Г. E. Ранневизаитийское законодательство… С. 155.


[Закрыть]. Широко распространенным явлением стало укрывательство сыновей ветеранов на фермах своих отцов, попытки поступить на гражданские должности, а иногда даже случаи самоувечья[716]716
  Там же.


[Закрыть]. По всей видимости, такое положение было обусловлено тем, что интенсивное занятие ветеранов торговлей и земледелием создало условия, при которых их сыновьям было гораздо выгоднее продолжать земледельческую и торговую деятельность отцов, нежели становиться солдатами[717]717
  Там же.


[Закрыть].

Паллиативное решение проблемы. Нехватка рекрутов для армии потребовала от правительства поиска радикальных решений, направленных на преодоление кризисной ситуации. Поскольку существовавшая система комплектования армии не давала более требуемого количества пригодных для службы молодых новобранцев, то при Валентиниане I и Валенте вместо рекрутов с землевладельцев все чаще стали требовать aurum tironicum. В 367 г. вышел императорский указ об уменьшении минимального роста рекрутов с 5 футов 10 дюймов (172,49 см) до 5 футов 7 дюймов (165,1 см) (CTh, VII, 13, 3). Возникает вопрос, чем было вызвано появление подобного постановления? Как уже отмечалось, реформа Диоклетиана изначально предусматривала возможность замены людей деньгами. Такая система позволяла правительству при наличии необходимых денежных средств обеспечивать армии постоянный приток физически крепкой молодежи. Поэтому закон Валентиниана об уменьшении минимального роста призывников нужно рассматривать не как отчаянную попытку любыми силами восполнить убыль личного состава, а как стремление расширить базу для получения aurum tironicum, чтобы использовать полученные средства на наем людей, пригодных для военной службы и уже подготовленных к ней. Бόльшая часть денег шла, как мы об этом можем судить на основании закона от 375 г., на вербовку чужеземных варваров (CTh, VII, 13, 7 pr.). Подобный выбор правительства был вполне обоснован, поскольку варвары были с детства привычны к военному делу и владению оружием. «Это искусство, – пишет Вегеций, – и ныне считают нужным беречь варвары; они уверены, что в нем заключается и все остальное и что через него они могут достигнуть всего» (Veg., III, 10; пер. С. П. Кондратьева).

Замена рекрутов золотом к 70-м гг. IV в. стала, очевидно, уже общепринятой. В преамбуле к упоминавшемуся выше закону указывается лишь на недопустимость того, чтобы денежные суммы, взимаемые вместо рекрутов, превышали установленные нормы (CTh, VII, 13, 7 pr.)[718]718
  «…Aurum saepe pro corporibus inmane deposcitur atque advenarum coemptio iuniorum insolentius quam convenit aestimatur» («…Золото, получаемое вместо рекрутов, часто взимается в чрезмерном количестве, и наем молодых людей из чужеземцев обходится дороже, чем это надлежит»).


[Закрыть].

Тот факт, что с середины 60-х гг. IV в. правительство все более и более делало ставку на привлечение в ряды армии чужеземцев, оставил заметный след и на официальной государственной идеологии. Одной из наиглавнейших задач хорошего императора стала задача получать от варваров рекрутов для армии и рабочую силу для обработки земли[719]719
  Barbero А. Barbari… Р. 127.


[Закрыть]. Авсоний в своем панегирике Грациану называет императора Германским, Аламаннским и Сарматским. Однако эти почетные титулы означают не только то, что Грациан одержал победу над германцами, аламаннами и сарматами, но и то, что он обеспечил Империи приток новых людских ресурсов. Император заслужил называться Германским, поскольку варвары сдались ему (deditione gentilium), Аламаннским, поскольку возвратил пленных (reductione coptorum), Сарматским, потому что победил и даровал прощение побежденным (и, очевидно, принял их на римской территории) (vincendo et ignoscendo) (Auson., Grat., 2, 8)[720]720
  «Ты – Германик, ибо тебе сдавались в плен, ты – Аламаник, ибо тебе выдавали узников, ты – Сарматик, ибо побеждал и миловал» (пер. М. Л. Гаспарова).


[Закрыть].

В придворных кругах распространяется идея, что варвары не были недолюдьми, которых следовало уничтожать, как вредоносных животных, но что они были необходимым ресурсом, к которому нужно было относиться рачительно и мудро. Согласно ей, величие Рима определялось не количеством уничтоженных врагов, но милосердием, позволявшим сохранить жизни побежденным и использовать их труд. В похвальном слове Валентиниану, написанном около 370 г., Симмах хвалит императора за проявленное им милосердие в отношении побежденных аламаннов, поскольку отныне варвары под надзором римских гарнизонов, размещенных на их территории, могут трудиться на благо Империи (Symm., Laud. Val., II, 10–17).

Та же самая мысль прослеживается и в сочинениях авторов восточной половины Империи. В 369 г., после окончания войны с готами, Фемистий, обращаясь к Валенту, рисует оптимистическую картину будущих отношений римлян с этим племенем. Он хвалит императора за то, что тот заключил с готами мир, вместо того чтобы полностью уничтожить их. Римский император, по мысли Фемистия, отец не только одного народа, но и всего человечества. Поэтому его долгом является не только карать варваров за их дерзость, но и отечески оберегать их, с тем, чтобы однажды они добровольно присоединились к Империи (Them., Or., Х). Распространение подобной идеи в правительственных кругах способствовало тому, что в период времени, последовавший вслед за включением мирного договора, наплыв готов в Империю был весьма значительным. В городах и сельской местности находилось множество рабов-готов, в связи с подготовкой к войне с персами на военную службу активно привлекались отряды готских наемников (Amm., XXXI, 2, 6; 16, 8). Все это способствовало тому, что присутствие готов на римской территории стало казаться вполне обычным, поэтому, когда в 376 г. готы обратились к Валенту с просьбой разрешить нм поселиться в Империи, это не вызвало у правительства никаких опасений.

Количество варваров, попадавших в римскую армию во второй половине IV в., некоторым исследователям представляется чрезмерным. Г. Дельбрюк склонен даже считать, что в IV столетии солдат-римлян уже не осталось и государство охранялось только руками наемников, навербованных из различных варварских племен, прежде всего – германцев: «Хотя борьба, которая ведется, все еще остается борьбой между Римом и германцами, но это уже больше не борьба римлян с германцами. Воины, которые ведут борьбу, – это германцы и другие варвары, гунны или славяне, которые ведут войну с себе подобными»[721]721
  Дельбрюк Г. История военного искусства… С. 181.


[Закрыть]. Такое суждение представляется слишком категоричным. Приведенные выше указы Валентиниана I свидетельствуют о том, что правительство достаточно долго предпочитало пополнять армию своими подданными, нежели нанимать чужеземцев. Рекрутирование варваров было вынужденной мерой, к которой прибег Валентиниан.

Римляне продолжали требовать рекрутов от побежденных племен, живших за границами Империи. Так, в 370 г. комит Наниен, защищавший побережье Ла-Манша, нанес поражение саксам и заставил их отдать большое количество молодежи, пригодной для военной службы (Amm., XXVIII, 5, 4). В 375 г. квады обещали Валентиниану I заключить мир, в обмен на который обязывались поставлять в римскую армию рекрутов, «а также предлагали другие полезные для римского государства услуги» (Amm., ХХХ, 6, 1)[722]722
  «Tirocinium et quaedam utilia rei Romanae poIIicebantur».


[Закрыть]. В 378 г. Грациан потребовал от побежденных лентиензов выдать всю молодежь, пригодную для службы в армии (Amm., XXXI, 10, 17)[723]723
  «Ut praeceptum est – iuventute valida nostris tirociniis permiscenda».


[Закрыть].

Археологические данные свидетельствуют, что в 60 – 70-е гг. в некоторых пограничных районах вместо регулярных римских частей были размещены небольшие отряды германцев, обязанных охранять римскую территорию от набегов своих соплеменников. Обычно подобные отряды насчитывали не более 40–50 человек, способных носить оружие, которых селили вместе с их семьями[724]724
  Seillier Cl. Les Germains dans l'armée romaine tardive en Gaule septentrionale. Le témoignage dе l'archéologie. ARB – АFАМ. 1993. Р. 188.


[Закрыть]. Некрополи, относящиеся ко времени Валентиниана, позволяют утверждать, что основная масса германцев была поселена на севере Галлии в Белгиках Первой и Второй[725]725
  Ibid. Р. 189.


[Закрыть]. Прибрежная зона, известная как litus saxonicum со второй половины IV в., также охранялась исключительно германцами. Для охраны границ Валентиниан привлекал не только германцев. В провинциях Белгика Первая, Германия Первая, в приграничной зоне Германии Второй и на юге Белгики Второй обнаружены в большом количестве предметы, принадлежавшие восточным варварам (аланам, сарматам, гуннам)[726]726
  Kazanski М. Les Barbares orientaux et lа défense de la Gaule aux IV–V siècles. Р. 175–181. ARB – AFAM. Р. 178.


[Закрыть]. Все эти находки относятся ко второй половине IV в. и были найдены там, где проходила в это время основная линия обороны Галлии против франков и аламаннов[727]727
  Demougeot Е. La formation dе l'Europe et les invasions barbares. En 2 t. Paris, 1969, 1979. Т. 2/1. Р. 56–63, 86–94, 97 – 100, 106–113, 121–128.


[Закрыть]. Существует мнение, что обнаруженные предметы принадлежали варварам, размещенным на границе для защиты Империи[728]728
  Kazanski M. Les Barbares orientaux… Р. 178.


[Закрыть]. По аналогии с поселением приблизительно в тех же местах германцев мы можем предположить, что отряды восточных варваров были приняты на военную службу во времена Валентиниана I.

Наши источники свидетельствуют о прогрессивной варваризации восточной армии при Валенте. Созомен утверждает, что вместо пополнения войск рекрутами, набранными в римских городах и селах, император требовал от провинциалов денег, рассчитывая нанять на них готов (Soz., VI, 37; ср. Amm., XXXI, 4, 4). Сократ Схоластик передает, что взамен каждого рекрута Валент требовал по 80 золотых (Sacr., IV, 34). Аммиан крайне негативно относится к подобного рода политике правительства, упрекая во всем «поднаторевших в лести придворных сановников», вселявших в императоров надежду исправить тяжелое положение привлечением на римскую службу варваров: «Такая надежда часто приносила вред римскому государству» (Amm., XIX, 11, 7)[729]729
  «…Quae spes rem Romanam aliquotiens adgravavit».


[Закрыть]. Однако историк, ставший свидетелем печальных последствий переселения готов, и не мог по иному относиться к присутствию варваров на территории Империи.

Подводя итог. Так что же заставило Валента оставить под Адрианополем свой обоз и, не дожидаясь подхода западной армии под командованием его племянника Грациана, выступить навстречу своей гибели? В действительности Валент меньше всего был заинтересован в уничтожении готов: он уже получил титул Готского за то, что даровал мир побежденному им народу, и слава его ничуть не померкла бы, если бы готы сложили оружие, предоставив ему тем самым возможность снова проявить свое милосердие; мир позволил бы вновь заселить землепашцами разоренные провинции, а армия получила бы крепких рекрутов и многочисленные вспомогательные отряды. Ни одна битва не могла гарантировать Валенту такого успеха. Более того, чем несомненнее была бы победа и чем больше врагов осталось бы лежать на поле боя, тем меньший профит мог получить от нее Валент. Все эти соображения подводят нас к мысли, что 9 августа римские военачальники вообще не собирались вступать в сражение, а Валент до самого начала конфликта рассчитывал, что дело удастся решить мирным путем. Этот вывод подтверждается рассказом Аммиана Марцеллина, сообщающего о том, что 9 августа в римский лагерь от готов прибыл христианский пресвитер, передавший императору тайное послание Фритигерна, в котором тот призывал Валента подойти к табору готов и демонстрацией мощи своей армии заставить их сложить оружие (Amm., XXXI, 12, 9). Аммиан пишет, что посольство было отпущено ни с чем. Но это не значит, что тайные письма Фритигерна были оставлены без внимания. Ведь неслучайно же армия выступила в поход на следующий день после состоявшихся переговоров: Валент поверил обещаниям готского вождя, посчитав за истину то, что ему было выгодно считать таковой.

Но какова в Адрианопольском деле подлинная роль Фритигерна? Искал ли он мира с римлянами или желал продолжения войны? События 9 августа доказывают, что у Фритигерна был прекрасно разработанный план сражения. Он с умыслом разбил свой лагерь на расстоянии, пройти которое за один переход можно было только с крайним напряжением сил. После этого он некоторое время избегал столкновения, ожидая вестей о подходе готско-аланской кавалерии, и, когда ему сообщили, что она находится на расстоянии менее двух дневных переходов, Фритигерн сразу же начал свои переговоры с Валентом: вождю варваров было известно о приближении западной римской армии, и теперь медлить, откладывая решительную битву с Валентом, он уже не мог. Именно потому, что готы заранее готовились к приходу римлян, они и сумели сложить в кучи большое количество хвороста и дров, для того чтобы в нужный момент запалить по всей равнине костры.