Текст книги "Террариум 3 (СИ)"

Автор книги: Макс Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

У входа, троицу уже ждал Голем. Так же, как и Егерь он был облачён в снаряжение попрочнее, да потяжелее, а в руках держал свой старенький пулемёт РПА.

– Давайте скорее. – Сказал Голем, подождал, когда все зайдут и запер за собой дверь на засов.

Внутри дом выглядел совсем убого. Потолок прогнил, пол продырявился. В стенах разные гады устроили себе жилища.

– Это вы нашумели недавно? – Спросил Голем, пройдя вперёд.

– Да. – Ответил Егерь.

На мизерной кухне сидели сталкеры и лысый дедок в одних трусах да майке. Рядом посиживал Воробей, целясь в старика. Он свой АС-12 улучшил. Ствол удлинил, глушитель хороший прикрутил и приклад с пружинками установил.

Чаровница сидела на кортах и подбрасывала уголь в печку. Вся подсумками увешанная, с ножом для неё монструозным и винтовкой «мрак». Это было оружие Чежа.

– Готовы идти? – Спросила Чаровница.

– Конечно. – Ответил Егерь.

– Нельзя вам пользоваться этим ходом! Зима же! – Накричал на всех хозяин дома.

– Заткнись. – Сказал ему Воробей. – Ты заебал уже.

Чаровница вышла из кухни и пошла в спальню. Воробей что-то ещё сказал старику угрожающим тоном и пошёл за ней.

В спальне был открыт люк и вёл он не в подвал, а гораздо ниже. Спуск вниз был узким, с ржавыми лесенками и железобетонными стенками.

– Я первый. – Сказал Егерь.

– Я последний. – Тут же сказал Голем и отошёл к дверному проёму.

Егерь проверил лестницу на прочность. Она шевелилась, скрипела и рассыпалась. Спуск обещал быть напряжённым.

– Осторожнее. – Сказал Лесогон.

Егерь улыбнулся ему в ответ и полез в дыру.

Спускался он долго и осторожно. Его перчатки окрасились в ржавый цвет, а когда он наконец спустился, ему пришлось выковыривать ржавчину из носа.

– Здесь всё чисто! – Крикнул наверх Егерь.

– Теперь я. – Сказала Чаровница.

После неё полез Лесогон, а потом Персей.

Дальше им пришлось идти по пыльному коридору, со свисающей с потолка паутиной и трупом собаки когда-то заснувшей здесь вечным сном. Её тоже покрывала паутина.

А дальше был тоннель с наросшими сталактитами, снятыми рельсами и деревянными хижинками.

Даже тоннели были заселены под завязку. Их превратили в улочки. Жизнь здесь проходила, как и на поверхности, но только без света. Взрослые уходили работать на поверхность, или куда-то в глубь технических помещений, месить дерьмо в канализации, следить за электродами, питающими электричеством дома знати.

Дети здесь так же, как и наверху ходили в школы и детские сады, и, как и на поверхности, кто-то учился старательно, чтобы возможно потом наконец вырваться из подземелий навсегда, увести отсюда своих родителей. А кто-то наплевал на всё это, надеясь на жизнь реальных пацанов, которых они так безмерно обожают.

Этими реальными пацанами являются бандиты Москвы, а точнее члены двух враждующих банд: Мясники и Хантеры. Обе группировки опасны и ненавистны, либо обожаемы. На территории обоих лучше не заходить, а если они сами к тебе придут, то лучше не выпендриваться и не строить из себя героя.

А территории группировок можно с лёгкостью найти. Если путник заприметил на домах знак в виде перекрещённых ножа и тесака, то значит он стоит на границе территории «мясников». А если в такой же ситуации заметил знаки в виде головы медведя с перекрещенными пулями под ней, значит он входит на территорию «хантеров». Узнать членов банд можно по таким же знакам на одежде.

Об других бандах можно не упоминать. Их много и все они опасны. Из них можно разве что выделить банду кавказцев, называемую «Пастухами».

Чаровница вела отряд на север, к Сухаревской, к крайней станции этого подземелья.

За весь этот путь отряд не увидел ничего примечательного. Всё здесь было серое, всё здесь нагромождение всего на нагромождении из ничего.

Дети только бегали вокруг вооружённых людей и расспрашивали. Интересовались не контрабандисты ли пришедшие, не бандиты, не спецназ. Ну и конечно удивлялись, когда видели среди этих грозных людей такого же как они пацана. Как он смог прибиться к подобным людям? Для них это было чем-то не постижимым и о подобном по подземельям ещё долго будут ходить слухи, а может быть они даже превратятся в местный фольклор. И будут передаваться из уст в уста истории о зеленоглазом юноше из группы воинов, будут выдумываться сотни баек о нём, и всё это из-за коротенькой встречи.

Кипела здесь жизнь, хоть и подземная. Люди просто жили, не смотря на отсутствие солнца. Читали книги, пели, любили, ненавидели, выращивали плесень для антибиотиков, месили дерьмо и конечно же мечтали. Но только до Сухаревской. Там жизнь обрывалась и на её место вставало нечто ужасное.

Станция на краю жизни, на границе со тьмой и смертью. На ней были лишь укрепление и ещё укрепления, колючая проволока, мешки с песком, пулемёты. Всё это пустовало и ждало, когда люди на сигнал тревоги сбегутся сюда, займут наконец свои позиции и начнут лить кровь.

В самом конце станции, возле северного тоннеля сидели десять военных. У них всегда были готовы к бою три станковых пулемёты и один огнемёт. Сами же бойцы уже давно не напрягались на этом месте. Возможный противник никогда даже до Подмосковья не добирался не то что до самой Москвы и уж тем более до сюда. Из этого тоннеля могли появится лишь расхрабрившиеся звери, или тараканы переростки, а с теми и с другими, они как-нибудь справятся. Так что бойцы все такие преспокойные сидели и рубились в карты, а кто не играл, тот смотрел да наматывал на ус, как играть надо.

Заметили отряд ещё из дали. Как солдатики услышали детвору так сразу поняли, что к ним идут гости. Не подкрепление, ибо то не ходит тоннелями, а именно что гости.

– Нам пройти надо. – Сказала Чаровница, как только подошла к игрокам.

– Нельзя красно девица. Сама ведь знаешь. – Лыбясь и не смотря на пришедших, сказал самый старший из игравших. – На дворе зима. Как кто из разведки, или из патруля, увидит следы ваши, так сразу и лаз заметят. И тогда полетят шапки и головы. Наши головы. – Оторвал старшой глаза от карт и посмотрел на своих пацанов. – Так что не пустим мы вас. Приходите весной.

– Как я поняла деньги вас не переубедят? – Спросила Чаровница и звякнула монетами в кошеле.

– На кой чёрт мне деньги, если я помру.

– Мы пройдём дальше. – Сказала Чаровница.

– Чего? – Удивился старшой. – Ты чё дура?! – Солдат аж вскочил от удивления. – Да дальним ходом пользуются только самые ёбнутые.

– Да. Там ведь логово тараканов. – Сказал другой боец.

– Мы и без вас знаем, но нам очень нужно уйти из города. – Сказал Воробей.

– Ну а чё мы теряем Пал Палыч? Деньги они нам всё равно отдадут, а помрут они там, или не помрут уже не наша забота. – Сказал боец, украшенный наколками.

– И то верно. Давайте своё баблишко и валите.

Денег здесь конечно не мало берут. Грабёж самый настоящий, но, когда нет альтернатив, приходится платить.

Пропустили отряд и пошагал он на север, во тьму.

Все включили фонарики. Стало конечно же светлее, но не спокойнее. Всё равно, что в лес ступили. Даже противогазы скоро придётся надеть. Впереди уже виднелась стена зеленоватого тумана, странный даже по нынешним меркам мох и плесень покрывавшие стены.

Персей помог надеть Лесогону противогаз. Затянул его ремешки потуже на голове мальчика, надел ему капюшон и на нём все шнурки затянул и завязал понадёжнее. А потом себе надел противогаз, да так, что борода в кожу впилась.

Егерь проверил время на наручных часах. Одного фильтра хватит на двадцать минут.

Пошли. Шажок, ещё один шажок, третий, четвёртый, пятый и все оказались в тумане. Тут он был густой, настоявшийся, не познавший за сто с лишним лет солнечного света и тепла.

Люди заходили всё дальше в глубь его территории и не умирали. Их разум, их изобретения не давали им умереть. Они ступали шаг за шагом, продвигались вперёд, готовые стрелять.

И так им нужно было идти ещё почти четыре километра, через три станции, через тоннель, который даже по его виду нельзя было назвать безопасным. Он уже был готов обвалиться. Из его стен торчали корни, куски бетона висели на проржавевшей арматуре металлические конструкции рассыпались в труху. И кажется только корни, плесень, мох и сталактиты сдерживали разрушение. Держали своды, залепляли собой трещины, впитывали воду.

– Стойте! – Скомандовала Чаровница.

Персей прижал Лесогона к себе. Остальные нацелились в зелёную пустоту.

– Что там? – Спросил Егерь. Сам он здесь не бывал, как это не странно. Он знал о ходе контрабандистов, но ходить здесь у него нужды не было.

– Поезд. – Ответила Чаровница и пошла дальше.

Узнать в том, что ждало путников впереди поезд, было невозможно. Он весь порос мхом и плесенью. Даже пространство между ним и стенками тоннеля заросло всякой дрянью.

Почему он здесь встал? Какая сила его остановила? По какой причине машинист решил остановится здесь, а не довозить пассажиров до конца? Все эти вопросы так и останутся без ответа, ведь те уже давно затерялись во времени.

Отряд забрался во внутрь этого ржавого червя и отправился путешествовать по его утробе. В ней было тесно. Через окна, во внутрь проникла трудно поддающаяся описанию масса, больше напоминающая бесформенное нутро гриба, выпускающее из себя клубы зелёного дыма и мешающее оторвать путникам стопы от земли.

Местами приходилось снимать рюкзаки и протискиваться через щели, оставшиеся от прохода. Мерзкая слизь покрыла одежду, а стены словно попытались присосаться к людям и кажется она уже к кому-то когда-то присосалась. Иногда из стен торчали лапы животных и даже пара рук человека. Стены поглотили их, но им было мало. Им нужно было ещё.

Вагоны казались бесконечными, каждый шаг в них давался с трудом. Видимость упала до нуля. Людям приходилась держаться за руки, чтобы не остаться в этой кишке.

И наконец кошмар закончился и вагоны тоже. Стало видно хоть что-то. Можно было поменять фильтры.

– Долго нам ещё идти? – Спросил Персей.

– Мы только что прошли Проспект Мира. Так что мы ещё только в начале пути дедуль. – Ответил Голем.

Значит всё же не в тоннеле остановился поезд, а на станции. Из него выгрузили всех людей и бросили, и Москву бросили. И поросла станция этой дрянью. Битком наполнилась этим и этому будет мало одной станции. Оно пойдёт дальше. Может даже на поверхность.

А тоннель всё тянулся. В нём встречались кости и старое дерьмо. Хозяева последнего скорей всего спят где-нибудь неподалёку и им абсолютно наплевать на людишек.

Но не наплевать тем, кто ждал их впереди.

По слухам, логово тараканов находилось на ВДНХ. Более точных данных не было. Обычный люд не особо хотел рисковать, чтобы узнать это наверняка, а у исследователей всё руки не доходили до этого. Хотя и препарировали пару особей.

Местные тараканы вымахали до не малых размеров их тушка была размером с человеческое туловище из которой торчали шесть лап для передвижения, ещё четыре для боя, плюс ещё два жвала, ну и пасть, выплёвывающая едкую дрянь. Усов у этих тварей замечено не было. Зато был один чёрный глаз, мерзкий до одури, как собственно и сами тварюги. Посмотришь на такую и сразу срать тянет, или даже блевать, а как много их увидишь, так ноги непроизвольно, сами уносят прочь.

До их жилища хоть ещё и далеко – да и не пойдут туда сталкеры – но всё равно страшно было. Кто ж знает, может тараканы свои владения расширили и на Алексеевской тоже теперь плодятся, а ведь именно туда отряду нужно. Там дальний ход и находится. Ближний на Рижской. А может они уже и до неё добрались? Тогда придётся обратно идти. Кучка людишек, против орды тараканов ничего не смогут. Доказано.

Хотела Московская оборонка тоннели эти у нечисти отбить, чтобы здесь на случай чего, был удобный путь для переброски войск в тыл противника, но не получилось. Послали роту по левому тоннелю и ещё роту по правому. С огнемётами, разумеется. Их конечно не всех убили, но потери были страшные. Почти семьдесят процентов личного состава было потеряно в той операции. После этого правительство проектик закрыло и охрану выставила на Сухаревской, а тоннели достались контрабандистам и нечистым на руку сталкерам.

Рижская была пройдена.

Остался последний рывок до…

– Вот сука! Смотрите! – Крикнул Воробей.

Все посмотрели в освещённый сталкером участок стены. Там была крупная дыра, а рядом ещё одна и ещё десятки других по всей стене, по всему тоннелю.

От Рижской отряд отошёл на триста метров.

– Значит всё-таки тараканы начали захватывать жилое пространство. – Сказала Чаровница с полной серьёзностью. Глаза видные через треугольные стёкла излучали волнение, но не страх. Его Чаровница научилась контролировать, как и любой ныне живой сталкер, давая ему волю лишь, когда это было нужно.

– И что дальше? Пойдём обратно? – Спросил Персей.

Лесогон смотрел по сторонам, рассматривал дыры, следы на их краях.

– Они чуют нас. – Сказал мальчик.

– Что? – Спросил Егерь.

– Они знают, что мы здесь, но не нападают. – Лесогон посмотрел прямо в глаза сталкеру.

– Откуда тебе знать? – Спросил Голем.

– Он знает, и он прав. – Ответил Персей. – Арбас, говорит, что они могут дать нам пройти, но только если мы будем вести себя тихо.

– Чё за бредятина? – Не довольно сказал Воробей. – Нам валить надо отсюда, а вы несёте всякую хуйню. Экстрасенсы блять.

– Не стоит сомневаться в их способностях. – Сказал Егерь. – Поверь, потому что я поверил. Если эти двое говорят, что можно идти, то мы пойдём.

Егерь демонстративно пошёл дальше. Сразу за ним Лесогон с Персеем.

Чаровница немного подождала и повела своих людей за ними.

Из дыр за ними следили. Отовсюду доносились противные и пугающие звуки, клёкот, стук десятков лап. Как только луч света попадал на участок из которого доносился звук, то оттуда сразу же разбегались омерзительные твари. В таких хотелось выстрелить, в таких только и можно стрелять.

– А вот и Алексеевская. – Сказала Чаровница.

Станция больше стала походить на пещеру. Сталактиты и сталагмиты бурно наросли на ней. Корни и мох покрыли стены, а в северной части всё обросло ледяной коркой и сосульками. Во время таяния снегов и дождей сюда обильно стекала вода, а также грязь, писок, глина и гнилые листья. От этого на северной части станции рос неприхотливый кустарник. А притекающая сюда вода либо впитывалась в почву, либо утекала в дыры, проделанные тараканами.

Подъём обещал быть трудным. Эскалаторы по понятным причинам сгнили и обвалились. Но на месте правого была сделана лестница из арматуры, тоже проржавевшая, но ещё способная, однако выдержать взрослого человека. Это самое главное. Необходимо чтобы лестницы хватило на один подъём, а там пускай с ней будет что угодно. Всё равно теперь этим ходом никто пользоваться не будет. Да и ближним воспользуются лишь самые чокнутые.

Аж в четырёх местах лестница была разрушена корнями и людям приходилась прыгать прямо по ним, по ледяной корке, которой всё здесь было покрыто и чем выше, тем обильнее. Почти на самом верху сосульки свисающие с потолка доставали до бывших мест расположения эскалаторов. Стены покрылись толстенным слоем льда, на который даже смотреть было страшно, а лестница превратилась в ледяную горку, в которой нарубили лесенок.

А на самом верху проход совсем порос сосульками и их пришлось ломать и ещё снег рыть уже на выходе.

И когда отрылись, когда выползли на поверхность, попадали все в сугробы, сняли противогазы и начали дышать морозным воздухом да на звёзды поглядывать.

Хорошо на поверхности. К чертовщине все эти подземелья с их страстями. Лучше уж привычный лес с его кошмарами.

– Добрались наконец. – Сказал кто-то и вдруг стало светло.

Десятки фонариков освещали вылезших из подземелья людей. Те вскочили, оружие хотели поднять, но тут прошумел выстрел, и Воробей упал, крича от боли. Ему ногу прострелили.

– Как же вы долго там ползали. Я уж думал, что вы померли. – Сказал голос, хозяин которого прятался за слепящим светом.

Но Лесогон всё равно узнал его.

– Нет! Это не ты! – Закричал мальчик.

Хозяева лучиков света заржали.

– Да. Это я, мой маленький беглец. – Шуппе вышел из света и подошёл поближе, чтобы мальчишка рассмотрел его. Увидел, что он пережил ради того, чтобы добраться до него. Что он лишился носа, лишился всего, но добрался до него и теперь он всё вернёт.

– Положите оружие. – Сказал ещё кто-то.

– Да кстати, положите. – Приказал Шуппе.

Никто не спешил этого делать.

– Послушайте, мне насрать на вас. Мне нужен только мальчишка. Вы же просто балласт. Вас сейчас же могут убить за неподчинение. Так что бросьте оружие. – Шуппе указал на сугроб.

Голем бросил оружие первым. За ним Чаровница. Ей не хотелось, чтобы её люди погибли.

Егерь и Персей бросили оружие практически одновременно.

– А теперь на колени. – Вновь приказал Шуппе, улыбаясь и прижимая мальчика к себе. Лесогон застыл словно статуя, из его глаз текли слёзы, а рот что-то бормотал.

Пленники подчинились. Встали на колени. К ним тут же подбежали бойцы Шуппе и приставили к затылкам пленников стволы автоматов.

– А ты что не встаёшь? – Спросил Шуппе наигранно не довольно у Воробья.

Сталкер пытался сдержать кровь, но та всё текла и текла, и не собиралась останавливаться. Ему нужно было наложить жгут.

Один из бойцов подошёл к нему, чтобы поднять, но Шуппе остановил его жестом.

– Если сам не может встать, то…

Шуппе достал револьвер из кобуры и выстрелил Воробью в лоб.

– Не-е-е-е-т!!! – Закричала Чаровница.

Вскочившего Голема ударили меж лопаток и повалили. Тоже хотевшего набросится на Шуппе Егеря схватили за горло и начали душить, бить под дых.

Сука прятавшиеся за светом, ржали.

– Ублюдок! Я убью тебя! Кишки тебе выпущу и жрать заставлю! – Кричала Чаровница.

– Он был балластом, да ещё и раненым. Ну как я по-вашему мог оставить его в живых? – С насмешкой спросил Шуппе. – Он бы нас слишком замедлял, а нас ещё столько ждёт впереди. Не правда ли, малыш? – Шуппе потрепал Лесогона по голове.

Кровь, хлынувшая из головы Воробья, превратилась в ледяную корку. И поглотит вскоре его снег, и забудут все о сталкере по прозвищу, Воробей.

Глава 5: Бабка

Они шли трое суток. Закованные в кандалы. Уставшие. Практически не кормленные. Замёрзшие. Замкнувшиеся в себе от горя как Чаровница. Корящие себя, как Голем, за то, что бросил оружие первым.

Пленники шли друг за дружкой, а во круг них на лошадях ехали бойцы в чёрном и красном. «чистые» и «черти».

Егерь шёл первым и весь путь нёс на руках Лесогона. Тот спал крепким сном. Всю дорогу его пичкали снотворным, чтобы было меньше проблем со зверьём, лишь изредка будя его, чтоб покормить его и сводить в кусты.

Так вот и шли пленники на северо-восток НРИ, проходя через поселения, перенаселённые беженцами с севера. Люди в них пытались всеми силами пережить эти тяжёлые времена и не сойти с ума. Не от перенаселения, или недоедания было им тошно и больно на душе, не из-за этого женщины и мужчины плакали, ходили в храмы. У них пропадали дети.

В этих краях они пропадали уже давно, но не в таких количествах. Сейчас родителям приходится прятаться своих детей, спать с ними, обняв их как можно крепче, чтобы неведомая сила не утащила их. Но они всё равно пропадают. Уходят из дома словно сами, судя по следам возле дома, а потом, дальше уводятся неизвестными в лес, куда-то на север.

И на стенах стражников прибавили, и полицейских патрулей увеличили, и люди стали запирать все двери и окна, зарядили ружья, отцы и старшие сыновья не спят ночами и охраняют маленьких детей, но ничего не помогает. Всё стало только хуже.

Вместе с детьми иногда начали пропадать и родители. Целые семьи уходили на север. И теперь люди бегут на юг, на запад, куда угодно бегут, лишь бы не оставаться здесь.

Страх полностью поглотил их разумы, они полностью отдались ему и не хотели, чтобы он их отпускал.

И из-за этого страха в одно из поселений Шуппе и его люди с трудом смогли попасть.

– Не пущу! – Кричал старикан на стене, держа в руках ружьё. Рядом с ним стояли шесть крепких парней с автоматами, а с вышек в пришлых целились пулемётчики.

– Неужели ты позволишь нам мёрзнуть и голодать здесь старик? – Спросил Шуппе. – Мы высокоуважаемые наёмники и везём этих беглецов на северную каторгу.

– Она чуть западнее! Так что можете проваливать! За день до туда доберётесь.

– Не зли его дед. – Вмешался в разговор Бывалый. – Этот господин зол сегодня. Он с трудом догнал этих беглецов и доставил до сюда. Не отказывай ему в проходе. – Попытался говорить Бывалый как приличный человек. – А не то через пару дней к тебе приедут с каторги на разборки.

Минимум грубости и щепотка угроз, сделали своё дело. Старик приказал открыть ворота.

– И чтоб без глупостей мне тут. – Вновь заговорил старик. – У нас и так жизнь не сахар, и стрельба нам здесь не нужна.

– Так уж и быть дед, не будем мы здесь стрелять. – Пошутил Бывалый.

Улицы были практически пусты. Весь народ прятался. По улицам ходили лишь патрули.

Бывалый рассматривал местные убранства и ничего примечательного не находил. Деревня и деревня. Крестьяне, свиньи, курицы и дерьмо. Даже и грабить жалко. У таких бедолаг, наверное, каждая копеечка на патрон потрачена, да на ружьишко хоть какое-то.

А атмосфера то здесь была какая. Военная. Словно деревенька возле линии фронта находится и все только и ждут нападения врага.

– Бойцы, можете отдыхать! На это вам даю три часа! И не буянить тут! – Приказал Шуппе всем. Бывалый своим этот приказ повторил, на всякий случай.

Пленников прицепили к столбу, приставили к ним десяток охранников. Лесогона Шуппе забрал, в кабак. Другим не доверял мальчишку.

– Куда они нас ведут Персей? – Спросил Егерь, присев на мёрзлую землю. Ранее у Егеря не было возможности спросить. Пленникам не разрешали разговаривать.

– К старухе. Но она хочет, чтобы её все звали бабушкой. – Наконец заговорил Персей. – Она одна из опаснейших представительниц рода людского, хотя у неё и нет богатств, армии, и личного государства. Её силы схожи с моими, но гораздо мощнее.

– И далеко нам до неё?

– Часа три ходьбы.

– Э! А ну молчать блять! – Крикнул на пленников охранник с не маленькими рогами на шлеме.

Пленники заткнулись.

Голем прижимал Чаровницу к себе. Та уже не могла плакать. Выглядела она болезненно, подавленно. Она была морально уничтожена. Женщина, что пережила не меньше чем Егерь, сломалась от гибели ещё одного друга. Вот так оно иногда и случается.

А Егерь просто устал. Он облокотился на стену кабака и закрыл глаза, не обращая внимания на холод, урчание в животе и боль в ногах. Сон к нему пришёл мгновенно и вырубило то не слабо. Егерь ведь обычно спит чутко, как дикий зверь каждую секунду своей жизни ожидающий нападения. Но не сейчас. Вымотавшийся сталкер погрузился в глубокий сон, без сновидений.

– Дед. Вот скажи мне, нас чего, к той самой бабусе ведут? – Спросил Голем шёпотом. – То есть к той из страшилок? Дети слушайтесь маму, а не то придёт бабка лестная и унесёт вас?

– К ней.

– Но это ведь сказки. Всем ведь людям старше шести известно, что эту бабку с Бабы Яги списали.

– Не сказка, а самая всамделишная быль. И она опасней чем про неё рассказывают. В историях все те ужасы, что она творит в реальности, смягчены до уровня детской страшилки на ночь. Она старше чем сам лес. Она успела пожить ещё в старом мире. Да-да, не удивляйся. Лес и лично Чертовщина наделили её силой и долголетием. За век служения тьме лестной, она изменилась, и хоть зову я её человеком, им она является лишь отчасти, лишь крупицей – разумом.

– Вы чё охуели совсем? Я же приказал заткнуться! – Сказал злобно охранник и отглотнул нечто горячительное из фляги.

***

Лесогона накачали снотворным в последний раз, водрузили в руки Егерю и заставили нести.

Солнце готовилось спрятаться за горизонтом. Градусники показывали минус двадцать градусов.

Люди укутались в одежду, закрыли каждый участок тела, и, пошли. Зашагали по сугробам, протирая очки, зарастающие морозным узором, прячась друг за дружкой от ветра, вздрагивая от холода и жутко скрипящих деревьев.

И чем глубже в лес они заходили, тем хуже было. Стемнело. Температура понизилась ещё. Одежду покрыл иней и стало прохладно даже в зимних комбинезонах.

Только лошади особой породы названной «Льдинкой», чувствовали себя хорошо в этом холоде. Их покрывал длинный мех, а под кожей находился большой слой жира. Лошадки эти не столь быстры, не столь выносливы как лошади иных пород, но этого им было и не надо. Главная их задача, довезти хозяина до поселения в лютый мороз и в случае чего накормить его своим жирным мясо.

Но вот забрезжила надежда. Впереди появился свет. Он подарил людям уверенность, силу, разогрел их кровь, но в то же время и испугал. От куда здесь тьма его подери, мог взяться свет? Поселений здесь поблизости не было. Карты это точно показывали. Да и более старшие товарищи говорили, что отродясь здесь никакого поселения не было. Но вот же оно. В свете отчётливо видны столбы дыма, идущие с печных труб. А печи эти стоят толи в одном большом доме, толи в куче маленьких, соединённых друг с другом коридорами, мостиками, тропинками и прочим, стоящими тут и там, на разных островках, меж деревьев. Домики, или дом с пристройками, странный, или странные, неказистые, сделанные не самым лучшим мастером. Точно поселение. Однако крохотное и определённо стоящее прямо по среди леса, да не просто леса, а ещё и болота. Частокола вокруг этого места нет, что опять же странно. Любой зверь может спокойно зайти.

Как оказалось, Шуппе и его людей уже ждали. Из домов повыбегали уродцы, ревя, улюлюкая и смеясь от счастья. Все в шкуры одеты, или уж совсем изношенную одёжку. А ещё они все как один уроды. Кривые зубы, или клыки, растут чуть ли ни друг на друге. Большинство из этих уродцев даже прямо стоять не может и говорить членораздельно.

«Туда ли я приехал?» – подумал Шуппе. Его тянуло блевать от вида этих «людей», уродов, место которым в газовых камерах. Ну, или в этих хижинах, но только горящих, наполненных пламенем и криками.

Пока Шуппе плевался от вида ликующей толпы. Его люди и «черти», сократили расстояние между друг другом, взялись за оружие покрепче. Они заметили в полумраке их… Кости, черепа, целые скелеты, развешенные тут и там словно грёбаные гирлянды. Они украшали стены лачуг. Черепа целыми связками свешивались с крыш. Кости хрустели под ногами, весели на одежде уродцев, и что самое ужасное они почти все были маленькими, почти все человеческими.

А из домов доносился запах жареного, варёного копчённого мяса. Изголодавшиеся бойцы отчётливо их ощущали. Они хотели есть, но в тоже время их тошнило от понимания того, что за мясо там варилось, жарилось и коптилось.

– Шуппе, что это за хуйня?! – Спросил громогласно Бывалый.

– Точка нашего назначения. Конец пути. Ты выполнил свою работу пахан «чертей», и скоро получишь награду. – Ответил Шуппе. – Я сам удивлён, и я уж точно не такого ожидал.

Егерь прижал Лесогона к себе. Персей начал молится, а Голем спрятал Чаровницу за собой.

– Сматите сколько жатвы! – Кричал один уродец.

– Ч… ч… человекы. – Бормотал другой.

– Жрать! Жрать! Жрать! – Вопил третий и толпа скандировала с ним.

И тут в следующую секунду они все замолчали и расступились.

– Вадимушка, входи золотце, и друзей своих заводи. – Вдруг услышал в голове Шуппе.

– Чё блять происходит? – Спросил Бывалый паникуя.

– Ты, я, пятеро моих людей и пленники должны зайти. – Сказал Шуппе.

– Хуй я туда зайду!

– Ещё как зайдёшь. Здесь у тебя выбора нет.

И сейчас, прямо в эту секунду, на мгновение, Бывалый заметил на лице Шуппе выражение ужаса. Пришлось слезть с лошади.

– Вы пятеро за мной! И пленников возьмите! – Приказал Шуппе бойцам в чёрном.

Уродцы не препятствовали гостям. Они криво лыбились, пускали слюни, облизывались, подёргивались, чесались и смотрели на ещё спящего мальчика.

Дверь в самый большой дом отварилась из неё вышли здоровяки в шкурах и износившихся бронепластинах, шлемах, закрывающих лица носителей забралом. Огнестрел у этих громил тоже имелся. Совсем старые автоматы, ржавые, чиненые перечиненные.

В доме было светло. Горело множество свечей. Воск давно не убирался, с потолка свисали бусы из костей, на полках стояли черепа вперемешку с книгами, каким-то гнильём, банками и прочим.

Гостей провели в обеденную комнату к большому столу. На нём имелась куча грязной посуды, остатки еды и много свежего мяса, приготовленного множеством способов.

– Садытэс гоэсты доогыэ. – Сказал один из уродцев и указал на прилично выглядящие стулья.

Пленников усадили подальше от выхода. Шуппе и Бывалый сели на указанные им места. Солдаты же садится не стали, а просто встали рядышком с главным и держа оружие наготове.

Егерь посадил Лесогона между собой и Персеем, готовясь ко всему, сжав кулаки до боли, до хруста, но точно он увидел даже он не мог ожидать.

Из прохода на против, из-за спин Шуппе и бывалого толстая тётка в переднике, вывезла к столу не большую, мило выглядящую старушку на инвалидной коляске с высокой спинкой и что самое странное опрятную, чистую, и не уродливую.

– Здравствуйте гости. Как я рада, что вы наконец пришли. – Она щёлкнула пальцами и Лесогон резко проснулся. – Особенно я рада видеть тебя мальчик. – Лесогон смотрел на неё совсем не удивлённо, словно и не спал последние пять часов. – Можешь звать меня бабушкой. Не стесняйся. Тебе здесь все друзья.

– Друзья?! Ты старая карга хочешь скормить его Чертовщине! – Сказал Персей.

– А ты помалкивай старый дурак. – Ответила старуха на эти выкрики, спокойно. – Тебя ожидает лишь пребывание в мясном бульоне моей дочурки. – Толстуха в углу комнаты заулыбалась.

Егерь был готов набросится на эту старуху, если бы не цепи. За секунду он мог бы схватить старуху и сжать покрепче её шею, чтобы ни одна тварь не рыпнулась.

– Какие ужасные мысли посещают твою пустую голову сталкер. Не смей больше о подобном думать, а не то лишишься головы! – Обозлённо сказала бабка и Егерю на мгновение показалось нечто… Старуха исчезла, а на её месте появилась что-то. Сталкер не успел это рассмотреть, но его это испугало и даже больше чем факт того, что эта тварь влезла в его голову.

– Съебись из моей головы сука старая. – Очень грубо сказал Егерь.

Его ударили головой о стол и ещё вмазали большим кулаком по нижней челюсти. От удара на стол приземлился зуб.

Егерь с трудом не вырубился.

– Каких плохих друзей ты понабрал мальчик мой. – Сказала бабка Лесогону. – Они хотят использовать тебя словно вещь.

– А что вы хотите сделать? – Спросил мальчик.

– Не я, а Чертовщина. И она хочет освободить тебя. Дать истинную свободу твоей силе. Ей не нужна твоя смерть как ты мог бы подумать, вернее думаешь. Великая Чертовщина хочет лишь счастья тебе.

– Но тогда почему она выбирает в помощники таких как он? – Лесогон указал на Шуппе.