Текст книги "Письма о смирении, самоукорении и терпении скорбей"

Автор книги: Макарий Оптинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 48 страниц)

Письмо 468

На вопросы твои не отрекаюсь говорить, хотя сам ничтоже благо сотворих. Игра с детьми не может быть одобрена, хотя и нет чувства, но может быть; учить детей, – батюшка не благословил в обители иметь этой молвы; а частно и временно, притом же из послушания к матери, можно, однако и тут надобно беречься действия вражьего. Читать для пользы других можно и излишнее против назначенного, но с самоукорением, как о сем и сама пишешь. О бываемых у вас в доме всенощных в годовые праздники с поспешностью от причетников, то говорить ли им о сем или нет, к исправлению, и стать за имя Божие: ревность твоя не по разуму; сколько у вас прихожан – не знаю, а ежели и еще кто захочет дома служить всенощные, то у служащих и сил не достанет; сверх того – что надобно в церкви служить всенощную, приходские и домашние дела понуждают их к таковой поспешности; хотя и нельзя этого похвалить, но надобно измерить силы их. Ты думаешь, как у нас в монастырях исправляют; но это невозможно там; здесь довольно и певчих, и служащих, и нет других занятий, притом же одна всенощная; в таком случае можно поговорить, но не настоятельно и не дерзко, а предложить со смирением: когда возможно, то сделают, а когда нет, то надобно им уступить, а всего бы лучше быть в церкви на соборной всенощной, которая для того и установлена, чтобы люди сходились совокупно прославлять Бога единым сердцем и едиными усты; там бы можно и не спеша послужить; но, кажется, обычай сей в мирской церкви давно вошел, чтобы скоро служить, и трудно его переменить, а паче нам с тобою.

Бог, богатый в милости, всегда силен даровать нам успокоение, аще только будем того достойны и будет нам полезно; а дотоле попускает утесняться скорбями и различными искушениями, всё устраивая на нашу пользу, что видите и на себе; довольное время не имев спокойного пристанища и своего уголка, получили келлию и в оной не находили совершенного успокоения; почему и другую устраивает вам иметь; благодарите Его благость за такое милостивое о вас промышление. Ты только прочитавши книгу Исаака Сирина познала, что не начинала еще жить, как должно, а то неужели мечтала о себе нечто высоко? Это прелесть! Вникни же, о чем больше учит св. Исаак Сирин, больше всего о терпении и смирении, с коими уже все купно добродетели соединены. Этому надобно и следовать и ежедневно учиться сему. И. М. 22 сентября 1842 года.

Письмо 469

Достопочтенная о Господе Ф. X – на!

Всего нужнее и полезнее в деле нашего спасения иметь мир со всеми и с собою. Я очень рад, что ты умирилась с матерью В.; дай Бог, чтобы оный мир всегда существовал и не поколебался вражьими злыми прилогами к суждению других немощей; каждому из нас довольно бы судить себя; право, и на это времени мало достанет, за хлопотами житейскими и за обязанностью наших правил исполнения.

Письмо твое о бывших немирствиях с сестрою А. получил; но как оное было писано в пылкости смущения, то и оставил так, пока укротятся страсти и дело само собою обработается; так оно и вышло. Да будет мир между вами!

Теперь обращаюсь и к тебе, Т. У-на, ибо материя до обеих почти касается, кроме твоей болезни, но в оной верно В. соучаствовала соболезнованием о келлии вашей, что вам Бог послал. Я благодарю Бога и сердечно радуюсь, но и вы постарайтесь приносить Господу благодарение, смиренно жительствуя и противляяся страстям, восстающим на вас. Вспомните, когда не имели келлии, сколько вы скорбели и роптали за сие, а не понимали того, что Богу угодно было искушать ваше терпение и приуготовить вам келлию, независимую от других; но сами все, и хозяева. Живите же получше и смотрите свои немощи, а не чужие, как учит св. Исаак и прочие отцы; тогда Господь призрит на смирение ваше и пошлет Свою помощь во всех делах ваших.

Мать К. пишет, что ее тяготит крест до изнеможения, все нет мира с игуменией – духовной ее матерью; видно, так угодно Господу разделять скорби каждому в свое время и по мере сил, по неисследованным для нас судьбам Его. Я недавно к ней писал, сколько вразумил Господь меня к ее укреплению.

Псалтирь читать за упокой можно оставлять и в воскресные дни. И. М. 17 ноября 1842 года.

Письмо 470

Достопочтеннейшие о Господе Т. У-а и Ф. Х-на!

Очень рад, что вы умиротворились и утвердились к матери игумении ходить на откровение; в этом же, что не может вас часто принимать, надобно ее извинить: на ее шее и попечении целая обитель; как еще сил ее достает к умиротворению и устроению такого количества сестер? – Что же касается до матери В., что она к вам мирна и ходила, – в этом надобно отдать ей честь. Неужели иметь ей злобу на вас, когда мы все идем к одному Началопастырю Христу и одними законами руководимся? Ежели бы что и закрадывалось у кого, то надобно всеми мерами истреблять сие терние из земли сердец наших.

Что такие за партии? – Откровение тайных сердца, к кому имеет кто извещение, не относится к разделению, но паче к соединению о Христе. Кто же так считает, т. е. разделяет, то тот безумием руководится, происходящим от ложного своего мнения, коему часто веруя в противную сторону, не видит намерений – с каким кто что-нибудь делает. Это-то и есть разрушение любви и всего порядка вещей, к благоустройству обществ относящихся: одна подумает, скажет другой, та подтвердит ее мнение, и, вместо умиротворения и сознания, воздвигает на себя бурю помышлений, смущающих и лишающих покоя; тут завяжется и куча сплетней; но и оные бы послужили в пользу, когда бы внимали своему спасению и имели самоукорение, то через них очистилась бы всякая нечистота сердечная и обрела бы покой, которого вы видите лишение. Прочтите у св. аввы Дорофея о лжи, что значит внимать помыслам, и какой от оной происходит вред; покой же обретается в смирении и кротости, по заповеди Самого Спасителя: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф.11:29): не достигая же сего, должны винить или ставить причиною не другого кого-либо, но себя. Прежде вы имели вину своего беспокойства, ходя по чужим келлиям и слушая сплетни; теперь и своя келлия, и нет сплетни, отчего ж нет покоя? – В Старчестве пишется: «Аще ново небо и нову землю устроиши, ни тако обрящеши покоя, аще не имамы терпения и смирения». Покой приобретается после борьбы со страстями и трудом, бываемым о сем; беструдный же покой обретый сомнителен есть и не тверд. Многие, и трудами обретшие оный, просили старцев помолиться взять от них покой и послать брани, яко пользу от них ощущали. Не покой, но крест вводит в Царствие Божие; ежели ищем покоя, то он бежит от нас, а когда вменим себя недостойными быть оного, тогда неведомо – как успокаиваемся; тем-то и искушается наша к Богу любовь и вера, когда без пренемогания и доблественно терпим и несем внутренний крест или внешний, какой угодно послать Господу к нашей пользе; только это известно, кто несет великодушно внешние скорби, укоризны, досады, уничижения, лишения и прочее, те имеют более внутренних утешений. Да даст же Господь вам истинный разум и крепость стать против находящих искушений и доблественно нести оные, Царствия ради Небесного. И на последнее твое писание, Т. У-на, приими сие ответствование; благодари Бога, что Он тебя не оставляет, возвестил сестре твоей А. наградить тебя нужным к содержанию. Он никогда не оставляет Своего создания, а паче работающих Ему, и смиренно себя ведущих, и на Него уповающих; весь мир, яко готов послужити им; это не ложно, но на многих событие исполнилось. И. М. 13 марта 1843 г.

Письмо 471

Из письма твоего вижу: успокоение твое в совести получила и остерегаешься с кем-нибудь немирствия, но на гнев часто воспаляешься, а это противоположно первому намерению; из сего видно, что, остерегаясь от порока, допускаешь входить в тебя о себе мнению, ибо гнев есть порождение гордости, и где есть падение, тамо предварила гордость; ежели будем в уме иметь Христово смирение и сами смиряться, то гнев угаснет. Прочти св. Марка Подвижника послание к Николаю иноку.

Спрашиваешь меня о молитве Иисусовой, но как я сам не искусный в сем делании, то и не могу дать тебе решения. Св. отцы учат, но и предостерегают от прелести, а мы принимаемся и ищем высоких; весьма много впали в прелесть от самочиния и самомнения. Призывать Иисуса со смирением и на страсти хорошо, но при оном воспаляться гневом несовместно; то как бы не попасть в прелесть? Желаю тебе обрести мир и спасение. Многогрешный И. М. 5 января 1846 г.

Письмо 472

Достопочтеннейшие о Господе Т. У-на и Ф. Х-на!

Вы пишете касательно матушки игумении, но я понудить ее никак не могу, спросить причины немирствия к вам также не совместно; а вам мой совет, как и прежде давал: ищите вины в себе, – и когда сознаете себя виноватыми, то верно получите оправдание; а пока имеете в сердце оправдание и считаете себя невиновными, то не обрящете мира; а лишение оного – и знак вашей вины есть. Кажется, вы сами говорили, что была у вас с нею неприятность и на словах, то не есть ли это, может быть, причиною занозы? – Изъяснитесь получше и испросите прощение и не просто: "Прости", в чем согрешили, но все изъясняя и открыв бывшие в неприятности изречения, а на сие и она, может быть, что скажет вам слышанное или мнением принятое; на что вкратце ответив со смирением, принять обличение, – хотя и ложное, но оно спасительно; в противном случае помните слова св. Иоанна Лествичника: "Правильное, или неправильное обличение отвергши, своего спасения отвергся" (гл.44, ст.4); ведь мы много согрешаем и забываем, а правда Божия посылает нам искушение к очищению и самых тех неведомых наших грехов; только в том должны быть уверены твердо, что без правды Божией ничего не может случиться с нами противного; а как, когда и через кого, не любопытствуй, учит св. Марк. Истинно пишу к вам и советую, как своей душе. Как же мы стяжем терпение, когда не принимаем напрасных оскорблений, хотя они и сплетни?

Иметь знакомство с матерью Л., думаю, не может быть бесполезным, но тайно делать нельзя, – не может укрыться и больше наведет обоюдных искушений; а когда можно будет явно и беззазорно, то почему же не иметь оного? И. М. 14 марта 1847 года.

Письмо 473

Достопочтенная о Господе Т. У-на!

Поздравляю тебя с приближением дня твоего Ангела, да утешит тебя Господь нетленным и духовным утешением и дарует истинный разум, ведущий спасительным путем. Истинный разум или рассуждение стяжавается от смирения, а смирение от скорбей, по слову св. Петра Дамаскина, и кто бегает скорбей, тот бегает своего спасения.

Вам есть скорби, но более внутренние, от своих страстей внутри лежащих в вас. Ты описала бурю, волнующую тебя помыслами, за оставление вас от пострига; тут представляется пренебрежение, уничижение, гонение, злоба и все, что только оскорбленное и остраствованное сердце приемлет и помыслами увеличивает; и сие написала в виде откровения своих помыслов, желая свободить себя от оных; но после, в другом письме, сознаешь себя неправою за ропот сей, а признаешь тут промысл Божий действующий, а не людскую злобу или мудрование. Сим ты меня утешила, и в сем вижу явную к вам милость Божию, что Он, ударя скорбями сердца ваши, смягчил их к покорности воле Его: а когда будете более винить себя, видя тут действующую страсть: славолюбие и честолюбие, то и утешение получите; и те самые, мнимо враждующие на вас, обратятся к вам с сердечною любовью, и получите душевное утешение. Ежели примете в уважение, что точно вы оскорблены, то когда воззрим на неповинно страдавшего Господа нашего Иисуса Христа, претерпевшего укоризны, досады, оплевание, биение, бесчестие, поругание, распятие, терновый венец, прободение ребра, пронзения рук и ног пречистых, увидим, что суть наши скорби, причиняемые обидами и презрениями? – А ведь Он нам оставил образ, да последуем стопам Его (1Пет.2:21), и хотя не вполне, но вмале обретаемся общницы страстем Его, когда добльственне и безропотно терпим посылаемые Им нам скорби (1Пет.4:13). Вы находитесь в Божеском университете, – Он вас обучает, хочет сделать что-нибудь хорошее из вас, не противьтесь Ему! – Рассматривая же здравым разумом, увидим, что страсти наши никак не могут быть удовлетворены и успокоить нас; а надобно им противиться и истреблять. Положим так (я пример видел): постригут кого в рясофор, удовлетворяя его желанию; долго не может быть покойна страсть; постригают других в мантию, – он уязвляется и страдает; но ежели и это исполнится, то у нас на саны, а у вас – на начальство страсть влечет; и до такой степени бывает болезнь, что не только не довольны бывают образом монашеским, но и жизни своей не рады. Не о всех сие можно заключить, но о страдающих страстью честолюбия; а другие другими страстями мучимы бывают, яко же и аз грешный: вас в одной страсти обличаю, а сам тьмами страстей увлекаюсь и весьма плохо противостою оным. Помолитесь, сестры, и за меня, да не како, вам говоря, сам неключим буду.

Почтеннейшая Ф. Х-на! Вышеписанное частью и к тебе может отнестись; хотя ты и мирнее прежнего видишь себя, но все не мешает иметь самоукорение и стараться к оскорбившим стяжавать помирнее устроение, и не судить тех, кои нам кажутся дурными; каждого совесть и Бог есть судья, а покаяние всем отверсто. Мир Божий да пребудет с вами! И. М. 15 апреля 1847 года.

Письмо 474

Вижу, что маменька ваша крайне огорчается о вступлении в монастырь А. В-ны и о своем одиночестве; о чем сердечно сожалею, и более о ее малодушии. А. В-е я не давал совета без ее воли вступать в монастырь, а когда она вступила, то верно уже с ее согласия; и конечно не без воли Божией; и болезнь ее доказывает; что она миру не нужна; какую же она может сделать помощь и отраду маменьке, лежа в постели? Впрочем я не препятствую ей жить дома, ежели бы она и одета была в монашеское платье; это да будет на их обеих воле и согласии; но понудить не имею власти; и на твое там пребывание я не имею власти: ты имеешь начальницу и общество сестер; ежели она позволит по этой нужде побыть тебе там некоторое время, то и я с сим соглашаюсь во уповании, что, за молитвами их и твоей родительницы, сохранит тебя Господь от опаснейших искушений.

Желаю тебе мира, здравия; остаюсь многрешный И. М. 30-го апреля 1847 года.

Не знаю, Т. У-на, будет ли угодно или нет твоей маменьке, но я должен изложить мое мнение: не лучше ли и ей, для успокоения себя, переселиться к дочерям и жить с ними, оставя суету мирской жизни, которую и невольно должно будет оставить пришедшей смерти. Скажи, какое доставляют ей утешение домашние занятия, когда она не осушает глаз, отпустивши всех вас от себя? Ежели она имеет причину не оставлять мира оттого, что может хозяйство расстроиться: то когда придет смерть, и по неволе его оставит; найдутся люди, кои могут оное управить, а ей бы прилично, поручив хозяйство детям или кому другому, успокоить свою старость в обители, может быть, уже на закате дней своих. Кажется, вы говорили, что располагаете сделать имению раздел, то всего бы лучше отдать каждому свою часть и себя этим успокоить: верно, и на ее век достанет к прожитию. Впрочем все сие предоставляю ее воле и промыслу Божию, пекущемуся о спасении нашем.

Я сказал, что не препятствую А. В-не жить с маменькой, но кто знает, долго ли ее будет век, судя по слабому здоровью: тогда не будет ли сугубой скорби и о лишении, и отвлечении от обители?

Остаюсь желатель вашего спокойствия, многогрешный И. М.

Письмо 475

На письмо твое, полученное мною еще 19-го февраля, до сих пор никак не собрался отвечать; тебя оставляют пробыть там до весны; теперь уже нечего больше делать; видно, там надобно остаться и родных утешить и самой отдохнуть, как ты пишешь. Для меня странно, что ты ублажаешь теперешнее твое бесскорбное положение, а монастырских скорбей ужасаешься. Не Бог ли тебя позвал на оный прискорбный и тесный путь? Он и устраивает скорби по мере твоего устроения и по силе; кто ж без скорби проживет век? И мирские люди находятся в больших скорбях, они также желают получить спасение, а Бог невольно поставляет их на прискорбный путь, чтобы ввести в живот вечный. Остерегись обольщаться мнимым твоим спокойствием, оно ненадежно, непрочно, временно: при какой-нибудь перемене ты уже и спокойствия не найдешь, а притом же ежели бы ты и мир обрела, то и тут надобно опасаться подсад, как бы не попасть в прелесть. Мир приобретается борением со страстями: побеждением их и глубоким смирением только может быть прочен; ты хотя временно и утешишься мнимым спокойствием, а не увидишь, как подойдет душевное смущение, тоска, уныние без всякой причины: ты еще не испытала сего. И. М. 9-го марта 1848 года.

Письмо 476

Письмо твое от 28 марта получил. Все описанное тобою в оном о твоем намерении, колеблющемся в переходе, и что остановилась в С-е, видел. Нимало не удивляюсь твоей неустроенности, когда ты полагаешь теперешнюю твою жизнь в мире лучше монастырской, видя себя удаленной от вин и потому не согрешающей; но имеешь такой грех, которого не видишь, и не каешься в нем, – это есть мнение, что ты не согрешаешь. Ты находишься в духовном воинстве, на что ж бежишь с поля сражения? – Пала, – восставай! Перед Богом лучше грешник смиренный и кающийся, нежели праведник не кающийся и мнящий о себе. Советую мысль сию оставить, прочти в 4-й части Добротолюбия св. Иоанна Карпафийского послание к индийским инокам. Ты, верно, получив от Ф. Х-ны письмо, что матушка игумения опять показала немирство, смутилась; но теперь она пишет, что умиротворилась и опять спокойна; нельзя, чтоб было все в одном устроении, как и погода: когда ведро, когда дождь и когда ветер, буря, а после тишина. Я пишу к тебе не понуждая тебя оставаться, но предлагаю на твое рассуждение и волю, следуй лучшему. И. М. 18-го апреля 1848 г.

Письмо 477

Из письма твоего вижу твое смущение и нерешительное устроение, оставаться ли в С. или куда переходить, а еще хуже всего отвращение от всех даже монастырей, что и в первых твоих письмах выражалось. Скажу тебе, что это для меня так прискорбно, что не знаю, как и выразить тебе это. Не всегда ли мы поучаемся, что скорбным путем должно войти в Царствие Божие! А между тем отвращаемся от него, как от какого чудовища; кто же из живущих в монастыре находится без скорби? Все несут оные; но нам не видно, – а всякий чувствует оную; неужели ты не веруешь, что никто и ничто не может нас оскорбить, аще не попустит Бог? И Бог посылает по мере наших сил и потребностей ко спасению. Тягостны же и неудобоносимы скорби бывают нам от нас самих, за ропот наш, за обвинение ближних и неукорение себя, как учит св. Исаак Сирин в 51-м слове: «Когда мы принимаем скорби, считая себя достойными таковых и больше оных, предоставляя праведному промыслу Божию, то облегчаются скорби и скоро проходят; а когда ропщем, обвиняя других, а себя ставим неповинных, то скорби со всех сторон яко ужем привязуются и бывают зельны и неудобоносимы». Вот твое такое устроение, потому тебя так и отягощают скорби. Какой же я могу дать тебе совет: там ли остаться или куда перейти в другой монастырь, когда ты имеешь отвращение и от всех монастырей? Не могу нигде обеспечить тебя бесскорбной жизнью – и в В. Л. и С-е могут быть скорби, а при ропоте и неудобоносимы. Ежели ж предашь себя на волю Божию и согласишься все терпеть, что Ему угодно послать, то во всяком месте будешь спокойна. Как я скажу утвердительно тебе остаться в С-е, когда ты не готова к ношению скорбей? Они будут для тебя тягостны, и тогда возропщешь на меня. Неужели для меня интерес какой нудить вас к С.? Но каков переход в наших обителях? с каким оный сопряжен трудом и соблазном? и знаем ли, что нам обещано будущее в других обителях? Когда просишь совета в чем, то надобно и веровать: что сказано будет, – так Бог возвестил; уже не колебаться и не смущаться за скорби, а считать, что так нужно и угодно Богу действовать в деле нашего спасения; но когда делаем напротив, при каких-либо встречах скорбных, забываем, что тут есть промысл Божий, а люди суть орудие Его промысла, ропщем и смущаемся, людей виним: то и оставляемы бываем от Бога. Посылаю тебе отрывок письма Ф. Х-ны, из коего видим ее благоразумие; она ожидает твоего решения, а ты просишь от меня совета; но не вижу покорности воле Божией, а напротив отвращение от монастырей. По моему мнению, лучше остаться в С., а ежели и переход куда сделать, не противоречу; но чтобы одобрять с тобою бесскорбную, кажущуюся для тебя, мирскую жизнь, не могу. Кто не призван в монастырь, для тех она да будет утешением и благоденствием, а для обратившихся вспять не может послужить управленным быть в Царство Божие. И. М. 8-го мая 1848 года.