Текст книги "Жан Батист де Траверсе, министр флота Российского"

Автор книги: Мадлен дю Шатне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

Советник царя

В служебных записках, составленных Траверсе, ярко отразилось плачевное состояние дел на флоте. Траверсе докладывал императору, что “…в портовых и артиллерийских магазинах имеют место многочисленные злоупотребления. Хищениям подвергаются даже самые громоздкие материалы. Крадут якоря, канатные бухты, пушки. О мелких предметах и говорить не приходится. Средств борьбы с этим злом несколько. Самое верное – это сделать добросовестность делом чести и так противоборствовать интересам корысти, которые покамест здесь господствуют. Людям свойственно стремиться к славе и почестям. Надобно, чтобы виновные клеймились позором”.

Траверсе обращал внимание на то, что “ использование негодных материалов, пеньки, смолы и пр. дурно сказывается на состоянии судов, тогда как иноземцы вывозят из России все самое лучшее. Все дело в комиссионных, которые получают лица, ответственные за снабжение флота; им выгодно повышать цены и снижать качество поставляемых материалов”.

Павел I был убежден в том, что России нужен сильный флот, и не жалел на него средств. Бюджет военно-морских сил, составлявший при Екатерине пять миллионов рублей, при нем вырос до пятнадцати миллионов. О своем флоте император заботился больше, чем о российских финансах, но ему все же пришлось в 1797 г. снизить расходы до шести миллионов семисот тысяч рублей.

Судя по выводу, сделанному из многочисленных служебных записок, Траверсе с оптимизмом относился к будущему российского флота.

“ Мы располагаем флотом, который может достигнуть превосходного состояния, но он пока не вышел из детского возраста. Его развитие сдерживают недостатки управления, как общего, так и местного. Исправлению подлежат лишь отдельные недостатки, ибо основа, заложенная Петром I, крепка и надежна, ее следует сохранять. В русском флоте нет недостатка в умных и умелых моряках, в командирах и офицерах, исполненных талантов, проникнутых чувством чести и готовностью жертвовать собой во славу своей родины. Надо лишь собрать воедино их замыслы, тщательно их обдумать, усовершенствовать и дать им ход” [123]123
  РГА ВМФ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 22.


[Закрыть].

Эти строки позволяют понять, почему десять лет спустя Траверсе встанет во главе русского флота. Стремление к реформированию флота соединяется в нем с верой в его силы, в его способность прославить Россию. Траверсе был настоящим моряком, готовым взять на свои плечи самую тяжкую ответственность, он ревностно принялся за царскую службу, он всем сердцем проникся поставленной перед ним по воле императора целью – вдохнуть новую жизнь в российский флот.

* * *

После маневров 1797 г. в российском флоте произошли существенные изменения. По приказу Павла I все линейные корабли были объединены в три дивизии, каждая из которых в свою очередь состояла из трех эскадр [124]124
  Во главе дивизий и эскадр (к сожалению, мы не смогли определить точный порядок) были поставлены адмиралы Сенявин, Василий Чичагов, Лежнев, вице-адмиралы Повалишин и Ханыков, контр-адмиралы Макаров и Тет. Кордебаталии был дан белый флаг, авангарду – голубой, арьергарду – красный.


[Закрыть].

Император поставил задачу в три раза увеличить количество кораблей флота. Траверсе старался убедить Павла, что строить корабли можно только на хорошо оборудованных верфях, что создание сильного флота требует времени и денег. Значительная часть российских кораблей быстро обветшала именно потому, что строились они в спешке и из материалов сомнительного качества.

Первым делом нужно позаботиться о лесах. Екатерина щедро раздавала своим приближенным богатые имения, включавшие обширные лесные массивы. За этими лесами не было надлежащего ухода со стороны их небрежных владельцев. Только со времен Павла Адмиралтейств-коллегия берет на себя охрану лесов России, главного источника строительных материалов для верфей Империи.

Как писал Траверсе, “ флот, удовлетворяя свои потребности, способствует сохранению лесных богатств нации”;он вспоминает о тех временах, когда в Брест прибывали суда, груженные стволами великолепных сосен с берегов Онежского озера, помнит, как за ними охотились англичане и голландцы. Он видит как наяву рошфорский мачтовый бассейн, где деревья выдерживались строго определенное время.

В бумагах, составленных Траверсе, содержится немало замечаний, которые должны были обратить на себя внимание царя.

“ Искусство мореплавания – это целая энциклопедия, которая охватывает все науки и все ремесла. От командира порта требуются иные дарования, нежели от командира флота, и то же самое можно сказать о члене Коллегии или о служащем одного из департаментов. Один человек не может обладать всеми потребными знаниями, единый ансамбль складывается лишь из многих людей. И наконец, нужен тот, кто стоит во главе, кто способен судить обо всем и отбирать самое полезное и пригодное” [125]125
  РГА ВМФ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 22.


[Закрыть].

Павел I, прислушиваясь к этим ясным и точным рекомендациям, составил себе полную картину тех изменений, которые нужно произвести на флоте, чтобы достигнуть уровня западных флотов. Он пригласил в Россию братьев Брюн, французов, корабельных строителей наивысшей квалификации, служивших в это время на турецком флоте. Жак Бальтазар Брюн де Сент-Катрин был назначен директором кораблестроения Санкт-Петербургского Адмиралтейства, а его брат, Франсуа Брюн де Сент-Ипполит – генеральным инспектором всех столичных верфей [126]126
  Брюн де Сент-Катрин умер в 1835 г. в своем доме на набережной Фонтанки, оставив сына, у которого не было мужского потомства. Брюн де Сент-Ипполит также умер в России в 1821 г.; среди его потомков, живших в России, – сын Игорь и внук Ипполит Брюн де Сент-Ипполит. Другие его потомки живут ныне во Франции и Америке.


[Закрыть]. Они приехали в Россию в январе 1799 г. Павел I, подобно Петру Великому, широко привлекал иностранцев к строительству своих военно-морских сил.

* * *

Морской кадетский корпус был переведен в Кронштадт в 1771 г. из-за пожара, уничтожившего его помещения на Васильевском острове. Павел I, желая лично наблюдать за подготовкой будущих флотских офицеров, распорядился в 1797 г. вернуть корпус в Санкт-Петербург. Император уделял много внимания этому училищу и, чтобы поднять уровень обучения, выделил ему значительные дополнительные средства. Он часто беседовал с контр-адмиралом де Траверсе о годах его учения в гардемаринских школах Рошфора и Бреста, интересуясь всеми подробностями, касающимися программы и характера обучения (в России в то время использовался учебник прославленного французского математика Бузе). Император часто давал указания Логгину Голенищеву-Кутузову, который руководил Морским корпусом, и любил “озадачивать” его неожиданными посещениями. Среди кадетов Павел, следивший за их успехами и иногда лично присутствовавший на занятиях, пользовался большой популярностью. Привязанность императора к его морской школе была широко известна. Павел был уверен, что здесь создается будущее российского флота.

Вице-адмирал и комендант Роченсальма

30 сентября 1797 г. Жан Батист де Траверсе получил чин вице-адмирала и был назначен комендантом Роченсальма. Порт Котка – это военные, моряки и очень мало гражданских лиц, главным образом купцы. Траверсе отмечал особое положение этого порта.

“ Мы находимся в непосредственной близости от шведской границы. Роченсалъм – это закрытая территория. Осуществляется строжайший надзор. Всякий, прибывающий сюда морским или сухопутным путем, должен предъявить разрешение, без которого нельзя ни войти в город, ни покинуть его. Подорожные выдаются лишь после тщательной проверки особым учреждением. Порт имеет все необходимое для содержания эскадры канонерских лодок. Здесь ремонтируют суда, но не строят их. Главная задача – наблюдение за морем” [127]127
  РГА ВМФ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 22.


[Закрыть].

Прево де Люмьян добавляет к этому следующее: “В Роченсальме могут в полной безопасности быть поставленными на зимнюю стоянку все силы флотилии и при необходимости еще не менее сорока кораблей парусного флота вместе с их транспортами. Нет никаких причин опасаться того, что к нашим соседям присоединятся морские силы других государств, ввести их на рейд невозможно, а если это и произойдет, они окажутся там пленниками. Палисады не менее надежны, чем крепости; они поддерживают друг друга, некоторые из них соединены засеками. Незаметно в Роченсальм не проникнуть”.

Эти знаменитые “палисады” суть не что иное, как мощные и неприступные плавучие заграждения: пять бревен связываются вместе и на этот плот устанавливаются железные пики с остриями, устремленными в сторону моря. Между ними затапливаются огромные деревянные ящики – высотой от трех до четырех метров, – набитые тяжелыми камнями.

Редкими праздниками в суровых буднях Котки являлись поездки в Санкт-Петербург. Маркиз перебирался через залив, зимой – на санях, летом ~ на своей яхте “Торнео”. На Котке он с удовольствием посещал гостеприимный дом Люмьянов. Огюст вот уже десять лет как женат на дочери петербургского губернатора, подарившей ему двух детей – Ивана и Екатерину. По воскресеньям Траверсе обычно обедал в их уютном имении в заливе Виро-Виронляти. Там ему составляло компанию семейство Капеллис, так же, как и хозяева, родом из Прованса. С Ипполитом де Капеллис у Траверсе нашлись общие воспоминания о войне в Америке. Они вместе были у Уэссана и в эскадре Дэстена на Гренаде, они бороздили Карибское море с Керсеном, Лаперузом и Бонвалем. Капеллис вместе со своим братом Огюстом прибыл на эскадру графа де Барраса накануне Чесапикского сражения. С ним Траверсе может поговорить о своих кузенах дю Кен де Лонгбрен, об общих друзьях, о королевском флоте, о Мартинике… Ныне контр-адмирал де Капеллис служит на Балтийском флоте. Он капитан “Святого Николая”, летом 1798 г. Павел I послал его в Любек за Виктором де Тустеном, который хотел попасть на русскую службу, где уже находился его дядя граф де Виомесниль, в прошлом губернатор Мартиники, приглашенный Екатериной в Россию в 1796 г. и назначенный в Сибирский драгунский полк.

Все необходимые измерения и съемки подходов к Роченсальму, без которых нельзя построить надежной обороны, в то время не были еще сделаны. Рельеф дна в районе архипелага был, без сомнения, лучше известен шведам, чем русским. Всю эту огромную работу по проведению гидрографических съемок начал Траверсе летом 1797 г. Поскольку лето на этой широте короткое, съемки продолжались и в следующие годы.

В эти же годы Траверсе в ходе регулярных маневров испробовал тактику совместных действий канонерских лодок, гребных фрегатов и шебек.

Павел, довольный ревностным отношением Траверсе к службе, указом от 17 февраля 1797 г. наградил его орденом Анны первой степени [128]128
  Этот орден был учрежден 14 февраля 1735 г. Карлом Генрихом герцогом Шлезвиг-Гольштейнским и введен в число российских орденов императором Павлом I в 1797 г.


[Закрыть]. Вместе с орденом Траверсе получил имение в пять тысяч восемьсот восемнадцать десятин (около 6356 га).

Земли, подаренные Траверсе, входили в состав государственных. Они располагались в Пензенской губернии, южнее Казани, в Краснослободском уезде, более чем в тысяче трехстах километрах от Санкт-Петербурга – примерно четыре недели езды. Это восточная граница известного своим плодородием Черноземья; часть земель покрыта лесами, находящимися в хорошем состоянии, часть используется для выращивания различных зерновых культур. Помещичьей усадьбы нет, но есть две деревни, Синдорово и Колопино. Итак, Траверсе стал владельцем земли, богатых рыбой рек, мельницы, домов и тысячи государственных крестьян.

В России “подушный” счет велся только для мужчин, так что число жителей этих деревень было, наверняка, больше – к нему добавлялись женщины. Траверсе распорядился провести точную перепись и выяснилось, что и мужское население на восемьсот душ превышало указанное в дарственной. Он доложил об этом царю, который пришел в восхищение: “Неужели мне наконец-то Бог послал честного подданного? Надо подарить ему еще крестьян”. И действительно, некоторое время спустя он подарил маркизу второе имение в Воронежской губернии.

Траверсе предложил своему преданному слуге, Пьеру Говену по прозвищу Гренадер, отправиться в пензенское имение управляющим. За время, проведенное в Роченсальме, Говен научился говорить по-русски. Он всегда был вместе со своим хозяином: сначала последовал за ним из замка Траверсе в Париж, затем в Швейцарию, в Финляндию и в Россию. Никто не знает его возраста, но в 1809 г. он говорил о тридцати годах, проведенных в услужении. Осенью 1799 г. верный Говен уехал в Пензу. С тяжестью на сердце он расставался с хозяином. В Синдорово он проведет долгие годы в нелегких трудах и заботах.

Обед у принца Конде

Зимой 1797 г. французская колония в Санкт-Петербурге пополнилась весьма важным лицом. Луи Жозеф принц де Конде, главнокомандующий армией эмигрантов, попросил Павла I предоставить убежище ему и его подчиненным: средств на содержание армии больше не оставалось. Император, не забывший великолепный прием, оказанный ему в Шантийи, пригласил его в самых любезных выражениях в Санкт-Петербург, обещая принять вместе с ним всех его офицеров, дворян и солдат.

Маркиз де Траверсе нанес визит принцу в Таврическом дворце, который ему предоставил царь сразу по приезде. Встреча вышла теплая: Конде и Траверсе было что вспомнить. Принц с любопытством расспрашивал маркиза о нравах и обычаях страны, в которую его занесла судьба. Не меньший интерес он проявлял к характеру и планам российского самодержца.

Парадоксальным образом Траверсе, входящий в “морской кружок”, с которым часто советуется царь, чувствует себя по отношению к Павлу I человеком более независимым, чем принц Конде. Принц, осыпанный благодеяниями императора, должен слушать его речи и каждое воскресенье гарцевать на пару с герцогом Ришелье на скучнейших гатчинских военных парадах.

Некоторое время спустя маркиз получил от принца приглашение на обед. Принц уже успел перебраться в дом Чернышевых, один из самых красивых в Петербурге, ему его также предоставил Павел. Вылезая из экипажа, Траверсе был немало удивлен, увидев над входом герб Конде и надпись: “Отель Конде”. На лестнице были выставлены знамена с гербами Франции и России, с вышитыми по углам лилиями. Это подарок царя его другу Конде: эти знамена предназначены для тех полков, которые придут в Россию весной, с установлением пути.

Как заметил Траверсе, “ французов было на обеде так много, что, казалось, ты находишься не в Петербурге, а в Шантийи. Нас всех приятно поразила та щедрость и гостеприимство, с какими император принимал нашего принца”.

Такой же теплый прием Павел I оказал сыну принца Конде герцогу Энгиенскому и его девятнадцатилетнему племяннику герцогу Беррийскому, второму сыну графа д'Артуа, будущего короля Карла X, которого в свое время принимала императрица Екатерина II.

Граф Прованский, будущий Людовик XVIII, также нашел приют в России, но близких отношений с санкт-петербургским двором у него не установилось. Французы, желающие приветствовать своего принца, отправлялись в Курляндию, где он обретался в не слишком комфортабельном Митауском замке. Царь предоставил в распоряжение брата Людовика XVI эту несколько мрачную, хотя и эффектную резиденцию вместе с пенсионом в шестьсот тысяч ливров.

Через три месяца после своего приезда в Россию Конде присоединился к своим войскам, расквартированным в Подолии. Впоследствии он отправится в Италию, где под началом Суворова будет сражаться с армиями Моро и Макдональда.

Мальтийский крест в Роченсальме

По приказу генерала Бонапарта французская дивизия по пути в Египет овладела в июле 1798 г. Мальтой, одним из форпостов христианства, резиденцией ордена рыцарей св. Иоанна Иерусалимского. Рыцари ордена были превосходными моряками и располагали одним из лучших европейских галерных флотов. Они обороняли Запад от мусульман и боролись за освобождение рабов. Многих из них Екатерина II пригласила на службу в Россию.

Мальта, расположенная к югу от Сицилии, – важнейший стратегический пункт и поэтому была предметом притязаний Англии, Турции и России. Часть мальтийского флота после занятия острова была присоединена к французской эскадре, а два десятка мальтийских рыцарей решили сопровождать Бонапарта в его египетском походе [129]129
  Среди мальтийских рыцарей, решивших связать свою судьбу с Бонапартом после захвата им Мальты, были шевалье де Ла Пануз, де Сен-Коломб, де Гебриан, де Кастийон де Сен-Виктор, де Сен-Симон, де Сент-Экзюпери де Руфиньяк, де Сен-Феликс, де Пейруз.


[Закрыть]. Известие о том, что французская эскадра, стоявшая на якоре в Абукире, была уничтожена Нельсоном, потрясло всю Европу.

Остальные рыцари рассеялись по всему свету. Павел I пригласил их в Россию и решил восстановить здесь Мальтийский орден. Собравшись в Санкт-Петербурге, мальтийские рыцари объявили о низложении великого магистра Гомпеша, бежавшего от Бонапарта в Триест.

Великий магистр направил Павлу письмо, в котором заявил о том, что передает ему все свои полномочия. 18(29) ноября 1798 г. великим магистром был избран российский император. Он распорядился учредить в России великий приорат с византийским обрядом, аналогичный по своему статусу приорату русских греко-католиков.

Своим новым титулом Павел I воспользовался в первую очередь, чтобы предъявить права на Мальту. Но англичане, захватившие остров годом раньше, и не думали отдавать его России. Мальта вдруг выдвинулась в центр европейской политики, вокруг нее складывались и разрушались альянсы самых могущественных европейских государств.

Эти события не прошли без последствий и для российского флота. На какое-то время знамя Мальтийского ордена заменило Андреевский флаг и 1 января 1799 г. было развернуто на одном из бастионов Петербургского Адмиралтейства. В Роченсальме флаг с мальтийским крестом развевался на адмиралтействе и на флагмане эскадры канонерских лодок.

Мальтийский крест вошел в число российских морских знаков отличия.

Фан-Фан участвует в маневрах

Летом 1798 г. вице-адмирал де Траверсе с особой требовательностью проводил ежегодные маневры. Он добивался, чтобы все эволюции совершались в образцовом порядке. Политическая ситуация была такова, что в любой момент можно было ожидать открытия военных действий на Балтике. Он писал в своем журнале: “ Стрельбы, проведенные девятью канонерскими лодками первой дивизии, дали отменно плохие результаты, В действиях экипажей нет должной слаженности”.

Траверсе несколько раз приказывал начинать все сначала. Жара стояла изнурительная, и по распоряжению Траверсе канонерки покрыли парусиной, чтобы хоть как-то облегчить работу экипажей.

У этого спектакля на море был один совсем юный зритель: Александр де Траверсе по прозвищу Фан-Фан, семи лет от роду. Он не мог оторвать глаз от этого грандиозного зрелища, сопровождаемого аккомпаниментом из пушечных выстрелов. Он быстро стал любимцем команды брига “Роченсальм”, а капитан фон Моллер взял его под свое покровительство.

Первого августа гребная эскадра встала на зимнюю стоянку, часть – на Котке, часть – в соседнем Фридрихсгаме (Хамина).

Красавица Луиза-Ульрика

Вице-адмирал нередко бывал в Фридрихсгаме, где находилась стоянка эскадры канонерских лодок. До него от Роченсальма всего пятнадцать километров. Этот город построен шведами, в плане имеет восьмиугольник, с ратушей в центре, он был укреплен Суворовым. Город окружен земляными бастионами по образцу, распространенному в Европе XVIII в. Именитый житель Фридрихсгама Карл Брюин основал в родном городе офицерский клуб. Сюда допускались и дамы, охотно проводившие вечера за картами. Зимой в клубе устраивались званые ужины, летом члены клуба отправлялись на пикники. Во время одного из этих празднеств маркиз встретил Луизу. Ей девятнадцать, маркизу сорок шесть. Луиза была хороша собой, умна и прекрасно образована. Она жадно слушала рассказы Жана Батиста о далеких и чудесных Антильских островах, о Франции, раздираемой революционными бурями. Ее родной язык немецкий, что было в обыкновении у знатных шведских семейств, живших в Финляндии, но она неплохо говорила и по-французски.

Луиза – младшая из шести детей Карла Брюина и Елизабет Фабрисиус. Господин Брюин – самое важное лицо в Фридрихсгаме. Он владел несколькими откупами, в частности винным, на Котке у него обширные торговые дела и несколько судов. Герб Брюинов указывал на эту семейную традицию: на нем был изображен золотой лев на голубом поле, держащий в лапе корабельный якорь.

Прекрасный дом Брюинов в Оравале стоял в центре могучего лесного массива, протянувшегося на добрых пятнадцать километров от Фридрихсгама до Котки. Это огромное имение было пожаловано семье Брюинов Екатериной II, они владеют им с 1780 г.

Именно здесь в Оравале, февральским вечером, после ужина в кругу семьи, на который Траверсе был приглашен, он попросил руки Луизы. Это второй брак маркиза и вновь по сердечной склонности. Семья Брюин – лютеране по вероисповеданию, шведы по крови, но добрые подданные российской короны – рада такому зятю: французу и католику, связавшему свою жизнь с Россией, герою славной Войны за независимость Америки, офицеру, которого высоко ценят русские цари и перед которым открывается блестящее будущее.

Испросив, как это полагалось, разрешения императора, Жан Батист де Траверсе 17 мая 1800 г. обвенчался с Луизой-Ульрикой Брюин в лютеранской церкви Фридрихсгама. Венчание совершил католический священник [130]130
  Потомки Брюинов до сих пор живут в Хамине. В 1991 г. автор этой книги посетила баронессу Кристину Брюин в ее имении Сума, которое некогда принадлежало двоюродному брату Луизы. Лесная дорога привела в дом, который сохранил облик и обстановку XIX в. Место прелестное. За домом пологий склон, поросший травой, ведет к пристани, где стоит катер, готовый в любую минуту доставить вас в Роченсальм. На библиотечных полках рядом с французскими классиками XVIII в. в изданиях той эпохи стоят книги на шведском и немецком языках, попавшие сюда из библиотеки Оравалы. На центральной площади Фридрихсгама баронесса указала место, где находился дом Брюинов и где состоялась встреча императрицы Екатерины II и шведского короля Густава III, на которой обсуждалось политическое устройство Северной Европы. Окончательное соглашение о границах и сферах влияния не было достигнуто. Но в 1790 г. дом братьев Эрика и Кар ла Брюинов принимал монархов и дипломатов, собравшихся, чтобы выработать предварительные условия мирного договора, который впоследствии получил имя Верельского.


[Закрыть].

Союз с Блистательной Портой

Турция наравне с Россией была поражена известием о походе генерала Бонапарта в Египет, входивший в состав Османской империи. Гнев султана не поддавался описанию. Разгневан был и российский император. Это уж слишком! Ведь в прошлом году Бонапарт уже прибрал к рукам Венецию, ее корабли и ее верфи на Ионических островах. Мальта, Венеция, Египет – каждое новое сделанное французами завоевание толкает Россию в объятия турок. И они, действительно, заключают союз. Это случилось 3 января 1799 г. Мир между Россией и Турцией будет длиться восемь лет.

Их общей целью является противодействие восточным проектам Бонапарта, задумавшего завоевание Индии. Россия намерена воспрепятствовать всякому влиянию Франции на Турцию, а Турция не желает мириться с французским вторжением в Египет.

Впервые русские военные корабли вышли из Черного моря – это событие исторического значения. Русская эскадра адмирала Ушакова прибыла из Севастополя в Константинополь и соединилась здесь с турецкой эскадрой. Соединенный русско-турецкий флот прошел Дарданелльским проливом и направился к Ионическим островам. 1 марта русско-турецким силам сдался остров Корфу, а в дальнейшем они овладели всеми Ионическими островами. Удачный ход Павла I: Россия получила военно-морскую базу на Средиземном море.

Следуя полученным инструкциям, адмирал Ушаков объединил Ионические острова в республику под властью Оттоманской империи и под протекторатом России.

На Корфу был оставлен русский гарнизон генерала Анрепа и русско-турецкая эскадра под командованием капитана Сорокина.

Для Павла I 1800 год стал временем больших разочарований. Его все больше раздражала политика Георга III, который явно пренебрегал демонстрацией доброй воли со стороны России. Русские возвратили англичанам линейный корабль “Леандр”, потерянный ими у берегов Египта и захваченный эскадрой Ушакова у Корфу, и передали им два батавских корабля, взятых вице-адмиралом Макаровым в 1795 г. в сражении у острова Тексель у берегов Голландии. Наконец, когда в 1797 г. на многих кораблях британского флота произошли серьезные волнения, Павел по просьбе английского короля направил в Англию эскадру Макарова для подавления бунта.

Тем не менее никто в Европе не мог предвидеть той полной перемены политических курсов, которая готовилась в Санкт-Петербурге, Лондоне и Париже.

Детонатором взрыва послужило недовольство российского императора действиями англичан, игнорировавшими его притязания на Мальту – они желали сохранить этот остров за собой как военно-морскую базу (после потери в 1783 г. Минорки они были особенно в ней заинтересованы). Бонапарт, со своей стороны, рассматривал потерю Мальты как удар по его планам завоевания Индии. Тем самым на этом острове в центре Средиземноморья скрестились интересы нескольких могущественных государств.

Павел I прекрасно понимал, что прямая атака на Мальту может привести к конфликту с Турцией и она закроет для России проливы. Для России же нет ничего важнее, чем свободный проход через Дарданеллы – единственный путь для ее кораблей в Средиземное море. Санкт-Петербург, Лондон и Константинополь заключили союз, в основе которого положение об общих друзьях и общих неприятелях. И Павел запрещает адмиралу Ушакову какие-либо военные действия против острова.

В своем звании великого магистра Мальтийского ордена царь был особенно уязвлен нежеланием англичан передать под его власть остров сразу после капитуляции французского гарнизона. В полном согласии со своим характером он принял ответные меры. 5 июня последовало распоряжение графу Ростопчину, ведавшему Коллегией иностранных дел, озаботиться высылкой лорда Уитворта, британского посланника в Санкт-Петербурге, который незадолго до того имел неосторожность заявить, что его страна не претендует на овладение Мальтой. Раскаты этого первого громового удара докатились до Тюильри. Продолжение оказалось еще более серьезным: 27 августа Павел I призвал правительства Дании, Пруссии и Швеции объединиться в лиге нейтральных государств под именем Балтийской конфедерации [131]131
  Пакт об этой морской конвенции или “вооруженном нейтралитете” был подписан в Санкт-Петербурге между 16 и 18 декабря 1800 г. представителями Швеции, Дании, Пруссии и России.


[Закрыть]. Государства, заключившие эту конвенцию, обязывались не иметь никаких торговых сношений с англичанами. 7 ноября – очередная болезненная для англичан мера, арест английских судов, находящихся в российских портах. Объявлено, что арест будет снят только, когда Лондон выполнит договоренности, которые он нарушил, овладев Мальтой. Английские торговые суда зимуют в закованных льдами балтийских портах, а английские моряки – в заключении. Английской торговле нанесен тяжелый удар: перед Англией закрылись все порты Северной Европы.

Бонапарт доволен: трудно найти более благоприятный момент для заключения с Россией антибританской коалиции. Между правительствами первого консула и российского императора завязываются все более тесные дипломатические отношения под обеспокоенными взглядами всех кабинетов Европы.

Помимо прекращения торговых отношений с Англией Швеция и Дания взяли на себя обязательство закрыть пролив Зунд, морской коридор, разделяющий эти страны, и тем самым оборвать сообщение между Лондоном и Санкт-Петербургом. Павел I, опасаясь ответных действий со стороны британского флота, отгородился от него Швецией и Данией как своего рода балтийскими жандармами.