Текст книги "Дни и ночи Невервинтера. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: М. Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Глава 4
Тихим зимним утром

Ниваль сидел на лежанке, отплевывался и яростно тер губы.

– Тьфу! Я так и знал! – Истерично орал он.

– Да что ты так волнуешься, будто я прокаженная! – Искренне возмущалась Эйлин. – Что ты знал?

– Что не пройдет и дня, как ты полезешь ко мне с поцелуями!

Она пожала плечами.

– А откуда я знала, что это ты? Думаешь, для меня не было шоком узнать, что парень, которого я целовала – совсем не тот, за кого себя выдавал? И вообще, – она скрестила руки на груди и добавила обиженным тоном: – ты мне своими воплями весь сон испортил!

Ниваль посмотрел на нее испепеляющим взглядом но, видимо, не найдя, что противопоставить этому железному аргументу, скрипнул зубами и нечленораздельно пробурчал что-то непечатное. Кто поймет женщину – тому прямая дорога в сумасшедший дом. Близко общаясь с Эйлин, он уже начал в этом убеждаться.

А она, в свою очередь, была, хоть и смущена, но очень зла на Ниваля. К утру камин прогорел, стало холодно. А ей было так тепло в объятиях любимого. Его сильная рука прижимала ее, а дыхание приятно щекотало шею и затылок. То есть, это все, конечно, было во сне. Она повернулась к нему, а он прижал ее еще крепче и стал гладить спину. Ее щека наткнулась на колючий подбородок, а губы сами собой потянулись к его губам. Ах, какой это был сладкий поцелуй… А потом этот блаженный заорал так, что в горах, наверное, лавина сошла. Чуть заикой ее не оставил. Было бы из-за чего. Она же не его целовала. Еще чего, размечтался.

Они долго сидели спиной друг к другу и дулись. Ниваль тоже чувствовал себя неловко. В конце концов, и ему показалось, – то есть, конечно, приснилось, – что это совсем не она согревала его своим теплом. И ничего ужасного он не ощущал, пока не осознал весь кошмар своей ошибки. Глупо-то как вышло. Не успел спастись, уже мечтает, нашел время. Наконец, он буркнул:

– Ладно, забыли. Надо дров подбросить.

Они позавтракали остатками рыбы и ягоды. Пока Эйлин зачищала барак и сторожку от всего, что могло быть им полезным, Ниваль, набрав в миску вчерашней воды из ведра, попробовал побриться самым лучшим из найденных лезвий, однако, пару раз порезавшись, чертыхнулся и бросил это бесплодное занятие. В самом деле, не проще ли воспользоваться свободой и забыть на время об этикете и привычках. Не перед этой же девчонкой прихорашиваться.

Прежде чем уйти, им следовало выяснить, куда, собственно, идти. Они решили осмотреться и заглянуть в шахту. Возможно, по месторождению можно будет определить, в каком примерно районе страны они находятся. О том, что они могли оказаться на каком-нибудь другом материке или вовсе в другом плане, они старались не думать. Это было бы слишком. Но, когда они попытались открыть дверь, та не поддалась. Оказалось, что ночью шел снег, и ее занесло. Пришлось выбираться через окна сторожки.

Когда они выползли на свет божий, Эйлин не секунду зажмурилась, а, открыв глаза, ахнула от восхищения. Все вокруг, освещаемое бледно-оранжевым светом утреннего солнца, искрилось и сверкало чистотой и белизной. Мягкий пушистый ковер накрыл землю, сглаживая все ее неровности. Деревья были словно сотканы из белого кружева, а зеленые лапы елей тяжело опустились под весом этого сверкающего великолепия. Эйлин сделала несколько шагов, проваливаясь по середину бедра, и обернулась.

– Вот это да! Ты такое видел?

– Такое – нет, – честно ответил Ниваль. – Эй, осторожно!

Она шагнул вперед, не заметив откоса, и, провалившись, с визгом покатилась вниз. Ниваль скачками побежал за ней. Она лежала на спине веселая, раскрасневшаяся, без подшлемника, рыжие волосы были облеплены снегом.

– Вставай, а то намокнешь и замерзнешь, – предупредил Ниваль.

Эйлин села и, нагнувшись, замотала головой, отряхивая руками снег. Прямо как кошка, влезшая в муку. Нивалю это показалось забавным. Его руки сами потянулись, чтобы слепить снежок.

– Ах, ты так! – Вскричала Эйлин, когда снежок достиг цели. – Ну, я до тебя доберусь!

Она нахлобучила подшлемник и полезла вверх, проваливаясь в снег. Ниваль, показав ей язык, слепил второй снежок, но, замахиваясь, оступился. Пропахав пятой точкой колею, он угодил прямиком на нее и, увлекая ее за собой, покатился дальше. Новый взрыв визга и хохота нарушил девственную тишину этого места, давно не слышавшего человеческих голосов. Увидев впереди куст, Ниваль обхватил Эйлин и завалился набок, чтобы увернуться. Они вдвоем уткнулись в сугроб. Попытались встать, но задача была не из легких. Сначала нужно было разобраться, где чьи конечности. Эйлин рассмеялась.

– Ниваль! Нива-аль. Это твоя рука? Нет, моя. А нога чья?

Начальнику Девятки вдруг стало так хорошо и легко на душе, как не было давным-давно. Черт с ним, пусть он намокнет и замерзнет. Захотелось просто полежать в сугробе, глядя на покрытые серебристой пылью кроны деревьев, разрезавшие бледно-голубое небо на причудливые лоскуты. Пусть даже и с этой несносной девчонкой, подбивающей его на какие-то несерьезные выходки. Его ресницы были залеплены снегом. Он поморгал и повернул голову. Лицо Эйлин было совсем рядом. Ресницы и брови тоже в снегу, яркий румянец на щеках, следы веснушек, которые летом щедро обсыпали ее нос и щеки. Ему захотелось ущипнуть ее за покрасневший нос. Но она оказалась не так проста, и немедленно попыталась укусить его. Отдернув руку, Ниваль погрозил ей пальцем.

– А тебе палец в рот не клади, да?

Эйлин широко улыбнулась.

– А ты думал!

Почувствовав, что нога лежит на ее бедре, Ниваль смущенно отвернулся и убрал ее.

– Ладно, – произнес он, глядя на небо, – так и быть, я тебя прощаю. Мы же друзья, и раз уж оказались здесь вдвоем, то должны держаться вместе.

Эйлин издала какой-то нечленораздельный, но явно возмущенный звук. Они сели, глядя друг на друга. Она стряхнула снег с его плеч и добродушно сказала:

– Ну и противный же ты.

Ниваль пожал плечами.

– Могу то же самое сказать о тебе.

Они фыркнули и щелкнули друг друга по носу.

* * *

Перед тем, как спуститься в рудник, они захватили оружие. В заброшенных шахтах часто селятся пещерные пауки, а то и еще кто похуже. В нежилой части рудника, кроме шахты лифта, они обнаружили пару тачек и несколько ящиков. Больше там ничего не было – кроме, разумеется, толстого слоя пыли и разбросанного кругом тряпья. На одном из ящиков стояла облупленная фляжка. Ниваль открыл ее, понюхал, расплылся в улыбке и сунул в карман. В ящиках они обнаружили взрывные сферы. Покрутив несколько из них в руках, Эйлин сказала:

– Старые, но многие из них в рабочем состоянии. Значит, рудник покинули не так давно.

Ниваль кивнул.

– Соображаешь. Взрывчатка не успела совсем отсыреть. Нам повезло.

– Угу, – ответила Эйлин, – ценная находка. Жаль, мы все не сможем унести.

– Давай сделаем так: возьмем сумки попрочнее и наведем ревизию. Ненужный хлам оставим, а сфер возьмем столько, сколько сможем унести. Они нам будут полезнее, чем пара ржавых мечей. Их, во всяком случае, можно хорошо продать.

– Ага, – Эйлин взглянула в окно пристройки, – медведи их с удовольствием купят.

Ниваль недовольно посмотрел на нее и сказал назидательным тоном:

– Между прочим, я, в отличие от тебя, думаю на пару ходов вперед и рассчитываю когда-нибудь добраться до цивилизации, где за просто так еды и ночлега не раздобудешь.

Эйлин махнула рукой:

– Не сотрясай попусту воздух, я не так глупа. Но у меня еще чувство юмора присутствует.

– Странное оно у тебя, – не сдавался Ниваль.

– Какое есть, – обиженно буркнула Эйлин.

Одна из стен пристройки представляла собой большие ворота. Приоткрыв вдвоем одну из створок, с трудом поддавшуюся из-за ржавых петель, они обнаружили еще одни ворота, а между ними – нависший над расщелиной прочный настил, поддерживаемый деревянными сваями. За вторыми воротами оказалось что-то, похожее на мастерскую, устроенную прямо в пещере. Посередине было место для костра. Вокруг – несколько плоских каменных плит, на которых, очевидно, дробили руду. Внимание Ниваля привлекло интересное механическое устройство с ножным приводом, состоящее из нескольких тисков разных размеров, резцов и шлифовальных дисков. Проведя пальцем по поверхности одного из дисков, он присвистнул. К его пальцам, помимо пыли, прилипли зеленые крупинки.

– Что-то подсказывает мне, что нам следует повнимательнее осмотреть этот рудник. Похоже, тут не простую руду добывали.

– Ты считаешь? – С сомнением отозвалась Эйлин. – Он ведь заброшен.

Ниваль покачал головой.

– Не факт, что это произошло, потому что он истощился. Факт то, что хозяина у него сейчас нет. Сечешь?

Эйлин понимающе ухмыльнулась. Уж в чем в чем, а в этом она научилась понимать начальника Девятки с полуслова – сама такой была.

– Не очень-то разумно лезть в шахту, которую бросили неизвестно почему, – заметила она. – Но блеск камней и будущих богатств слепит наш разум, верно? Чур, мне половину прибыли.

– После уплаты налогов? – Спросил Ниваль, прищурившись.

Эйлин усмехнулась, подошла к нему вплотную, провела рукой по истертому ремешку старого доспеха и, уцепившись пальчиком за застежку, посмотрела на него преданным взглядом.

– Нивалюшка, я же тебя вижу, как облупленного, – ласково сказала она, – и ты, будь добр, не держи меня за наивную. За два года я навела кое-какие контакты с людьми, которым можно хоть черта с рогами продать. А уж под твоим гениальным прикрытием…

В лазоревых глазах начальника Девятки заплясали чертики.

– Как приятно не ошибаться в людях, – сказал он почти нежно, прижимая ее руку к своему сердцу. – Если бы я не был принципиальным противником деловых браков по расчету…

– Но, но, – Эйлин погрозила ему пальцем, – думаешь, поцеловались разок – и я твоя?

– Вот зараза, – вполголоса пробормотал Ниваль, когда она развернулась и пошла к выходу.

* * *

В грузовую шахту решили не рисковать спускаться. Кто знает, не прогнил ли трос. Наверняка, где-то внизу есть вход. Так оно и оказалось. Ниваль соорудил факелы из тряпья и содержимого своей фляжки. Спустившись, вернее, скатившись вниз и пройдя вдоль скалы, они обнаружили укрепленный брусом вход в штольню в сотне футов от того места, где шахта уходила в утробу горы. Сначала ничего интересного им не попадалось. Но, зайдя в одно из широких ответвлений коридора, Эйлин осветила факелом стену и ахнула. Прямо на поверхность выходила мутно-белая слюдяная жила с многочисленными темно-зелеными и розово-лиловыми вкраплениями.

– Ниваль, вот это да!

Он кивнул и прошел чуть дальше. Подобрав валяющуюся под ногами кирку и положив факел на пол, он пару раз ударил по породе. На руку ему упал матовый белый с зеленым кусочек.

– Здесь такое повсюду, – сказал Ниваль, засовывая кусок в карман, – так и просится в руки. Нужно быть идиотом, чтобы забросить такой бесценный рудник.

– Или чего-нибудь сильно бояться, – заметила Эйлин.

– Так пойдем и узнаем, что это, – он подмигнул ей.

На полу шахты часто попадались лужи. И чем дальше, тем больше. В конце концов, им пришлось идти почти по щиколотку в воде. Со стен кое-где стекали капли.

– Может, шахту забросили из-за заводнения? – Предположила Эйлин.

Ниваль покачал головой.

– Дворфы знают свое дело. Им откачать воду – раз плюнуть.

Пройдя до конца коридора, он остановился. Дальше подземелье расширялось и уходило чуть вниз, заканчиваясь темным тупиком. Он потянул носом воздух, вытянув руку с факелом.

– Чуешь? – Спросил он, не оборачиваясь.

Эйлин принюхалась. Слабый, но мерзкий запах тухлых яиц и еще чего-то. Так пахнут Топи в самых гиблых местах. Может, в этом причина? Но откуда этот запах? Он становился сильнее. Не было сомнений в том, что его источник приближался к ним. Эйлин дернула Ниваля за пояс.

– Осторожней, не лезь!

Он быстро вынул из-за спины щит. И вовремя. Кусок отвратительно пахнущей серо-зеленой слизи разбился об него, заставив Ниваля согнуться в приступе тошноты.

– Пещерная гидра! – Задыхаясь, хрипло крикнул Ниваль. – Отходим! Скорее, ее запах может убить!

Они попятились по коридору. Когда атаковавшее их чудовище предстало их взорам, Эйлин чуть не стало дурно. Такого она еще не видела. Оно заполняло собой все пространство коридора. Огромный, покрытый толстым слоем тошнотворной слизи, скользящий по полу мешок с шестью головами и двумя щупальцами, с которых комьями сваливалось ее ядовитое оружие. Длинные извивающиеся шеи твари были увенчаны головами, напоминающими головы ящериц, но с огромными зубами, каждый размером с короткий меч. Подойти к ней на близкое расстояние, чтобы поразить мечом, было невозможно. Только бежать. Чудище снова замахнулось своим щупальцем.

– Беги! – Закричал Ниваль, выставляя щит.

– Ниваль!

Ядовитая слизь вновь не достигла цели, лишь обдав его своим убийственным «ароматом». Они повернулись и побежали. Только бы вырваться на свет божий, куда эта тварь никогда не выползет. Но вдруг из-за бокового коридорчика им навстречу выплыло семь жутких созданий. Летающие бехолдеры – огромные глазные яблоки, окруженные рядом зубов и мелкими щупальцами. Сами по себе они не очень страшны. Они берут количеством и обычно играют роль рыб-прилипал при гидре, загоняя на нее жертву и питаясь объедками. Помимо укусов острых, как бритва, зубов, их главное оружие – ужасающий визг, парализующий противника с недостаточно сильной волей. Но Эйлин это не грозило. Она вспомнила о взрывной сфере, которую машинально сунула в карман, и у нее созрел план.

– Спина к спине!

Ниваль понял. Он должен был защищать себя и Эйлин от плевков гидры, а она – расчищать путь от ее прихвостней. Эти десять минут показались ему вечностью. Завтрак уже не пытался удерживаться в его желудке, слезы застилали глаза, дыхания не хватало, но он упрямо держал перед собою щит, молясь о том, чтобы не потерять сознание и не выронить его. Когда последний глаз, разрубленный пополам, упал к ногам Эйлин, растекшись бело-желтой массой, она сунула мечи в ножны, дернула одуревшего Ниваля и потащила за собой. Он все-таки выронил щит. Оттащив его на безопасное расстояние от медленно надвигающейся гидры и прислонив к стене, Эйлин вытащила из кармана сферу. Где-то впереди она услышала отвратительный визг. Второго боя на два фронта они не выдержат. Тут в ее обостренном опасностью сознании мелькнула мысль: концентрация смертельного и горючего газа вокруг гидры высока, температура взрыва сферы – тоже, узкий коридор. Она потрясла Ниваля за плечо. Он был почти в отключке. Времени на песни не было. Тогда она дала ему несколько пощечин и закричала прямо в лицо:

– Ниваль, очнись, нам надо бежать! Очень быстро!

Ниваль поднял голову и прохрипел:

– Беги…

За что получил новую оплеуху.

– Охренел! Без тебя?! Соберись, будь мужиком!

Он встрепенулся. Времени ждать, пока он окончательно придет в себя, не было. Чудище приближалось. Визг ее падальщиков становился громче. Мысленно пожелав им всем сгореть в аду, Эйлин крутанула половинки сферы и бросила ее в гидру. Промахнуться было трудно. Затем она схватила Ниваля за руку и, рванув его на себя, побежала. Он все-таки сообразил, что должен делать и крепко сжал ее руку. В течение нескольких секунд она слышала сзади лишь тяжелое дыхание Ниваля. Затем взрыв. Еще один. Чувство жара. Она не могла обернуться, но знала, что там. Они, пригнувшись, проносились мимо вылетавших им навстречу глаз, а те тут же попадали в пасть несущегося по коридору огненного змея. Пятно света впереди. Выход. Последнее усилие – и они вылетели из штольни, откуда вслед за ними вырвались клубы огня, и покатились вниз по заснеженному склону.

Они долго лежали с бешено колотящимися сердцами, закрыв глаза и тяжело дыша. Лежа не животе, Ниваль набрал ртом немного снега и, подержав его, отплевался. Перевернулся на спину и поморгал. После сумрака шахты дневной свет слепил глаза. Небо. Свежий воздух, холодный снег. Он стащил с головы подшлемник и почувствовал затылком прохладу. Хорошо, очень кстати. Зачерпнул пригоршню снега и отер лицо.

– Цела? – Спросил он осипшим голосом, нащупав рядом руку Эйлин.

– Задели пару раз. Ерунда, заживет.

Он сглотнул, почувствовав остаточную тошноту.

– Ты все-таки обработай… чтобы… заражение…

Привстав на локте, он вынул из кармана фляжку и, откинув крышку, отхлебнул из нее.

– Какой у меня сегодня был замечательный день, – наконец произнес он, вытерев губы. – Сначала меня целовали и выводили из себя… потом заставили впасть в детство, потом… заключили со мной сделку и снова вывели, потом надавали пощечин. И все это – один и тот же человек.

– День еще не закончился, Ниваль, – улыбаясь, ответила Эйлин.

Глава 5
Спасение деревни Голдуил

Таверна «Золотая Подкова» представляла собой двухэтажное здание с красной черепичной крышей, дубовой двустворчатой дверью и яркой вывеской, в качестве креплений которой были использованы три большие, начищенные до блеска медные подковы, надетые на такие же медные штыри. Хозяин сделал все возможное, чтобы привлечь внимание к своему заведению, в чем, впрочем, не было большой необходимости – оно и так пользовалось популярностью у местных и приезжих.

Внутреннее убранство было под стать привлекательному внешнему виду: уютный зал с деревянными панелями и выкрашенными салатной краской стенами. Добротная дубовая мебель, чистые занавески, картины, главным образом, на «лошадиную» тему и, видимо, в исполнении местных талантов. Нижний зал использовался, как обеденный. Напротив входа была барная стойка в форме подковы. Люди пили, ели, играли в домино на интерес или просто болтали за чашечкой чая или кружкой глинтвейна. На втором этаже, как им сообщил хозяин, можно было поиграть во что-нибудь посерьезнее или сделать ставку на крысиных бегах. Поблагодарив его и сказав, что как-нибудь в другой раз, Касавир справился о Торане. Оказалось, что он занят работой во дворе, но они могут подождать его, если им угодно, и чего-нибудь выпить-перекусить. Хозяин был само радушие.

Сделав заказ, каждый на свой вкус, – при этом Касавир, против обыкновения, был очень скромен в своих запросах, – они сели за свободный столик в углу стали осматриваться.

– Эх, славные были денечки, когда я бродил по Берегу Мечей, – мечтательно произнес Келгар, пристраивая на лавку неподъемный Молот Айронфиста. – Сколько было выпито эля, разбито стульев и расквашено носов! Слово «таверна» для меня означало то же, что и «хорошая драка».

Он довольно крякнул, но, заметив строгий взгляд Касавира, поднял руку, словно принимая присягу.

– Но теперь я стал другим. Я – гордость клана, герой Невервинтера, семейный человек. Ни к чему ронять достоинство в трактирной драке, верно? Если уж драться – то не меньше, чем за свою честь или честь друга?

– Угу, – подтвердил Касавир, рассеянно разглядывая висящую над их столиком пожелтевшую листовку с рекламой чудодейственного средства от головной боли, несварения желудка и прочих хворей неизвестного происхождения. «Пить меньше надо», – мимоходом подумал он.

Среди многочисленных посетителей таверны он заметил много приезжих. В любой деревне или маленьком городке отличить местного от приезжего так же легко, как откормленного ленивого домашнего гуся от его дикого собрата. Так вот, приезжих в таверне было много. Касавир замечал их и на площади – группами и по одному. И это, вроде бы, должно было успокоить их. Раз в деревне идет оживленная торговля, и сюда приезжают люди – значит, все в порядке. Келгар и Гробнар совершенно расслабились и принялись с удовольствием хлебать свой эль и закусывать стоявшими на каждом столе бесплатными тминными хлебцами в форме подковы, весело переговариваясь и пиная друг-друга под столом. Но паладину не давала покоя мысль, что эта идиллия с наплывом народа и радушием горожан как-то не вяжется с картиной запустения и бесхозности, которую они наблюдали за пределами деревни. Не стали бы гостеприимные и практичные люди, стремящиеся сделать картинку даже из единственной в городе таверны, так наплевательски относиться к своим дорогам. Кроме того, он был уверен, что правильно уловил намек торговца лошадьми. И чувство чьего-то агрессивного вторжения никуда не попало, а наоборот, усилилось здесь, в таверне.

Гробнару никак не сиделось на месте. Он то и дело крутил головой, отвечая на приветливые взгляды посетителей таверны. Не выдержав, он вскочил.

– Куда? – Резко спросил Касавир.

– Пойду поболтаю, узнаю свежие сплетни. Мало ли, чего можно узнать от людей.

– Сядь, – тихо приказал Касавир. – А теперь слушайте меня оба, – он обвел взглядом спутников. – Вы помните цель нашего путешествия?

Они дружно закивали. Гробнар хотел что-то сказать, но Касавир жестом прервал его.

– Здесь что-то неладно, и я знаю это наверняка. Если вы хотите найти Эйлин, и вообще выбраться отсюда живыми, вам остается только одно: полностью довериться мне. Это значит, никуда от меня не уходить и слушать, что я говорю. Ясно?

Все это было произнесено очень тихо и спокойно, с таким небрежным видом, словно он рассказывал старым друзьям армейскую байку. Но его холодный, сосредоточенный взгляд не оставлял сомнений в серьезности того, что он говорил. Поняв это, Келгар и Гробнар непринужденно разулыбались и стали похлопывать его по плечу, приговаривая: «Да, да приятель!», «Ну, ты загнул!»

Касавир взял с блюдца хлебец и принялся грызть его, посматривая по сторонам. Его внимание привлекла группа людей за столиком в противоположном темном углу. Их было четверо, и они были явно приезжими. Помимо шипастых черных стальных доспехов, какие редко можно встретить здесь, на севере Фаэруна, они отличались от прочих тем, что гораздо меньше улыбались. И было еще что-то в их глазах и слегка напряженной манере держать себя, что неуловимо напоминало ему об одной истории, случившейся с ним давно, когда он еще странствовал с Иварром. Но он не мог долго наблюдать за незнакомцами, чтобы не выдать своего интереса, он и так заметил, что привлек к себе их внимание.

Наконец, пришел Торан, который действительно оказался здоровенным бородатым светловолосым детиной в закатанной до локтей серой рабочей рубахе. Касавир объяснил ему суть своей просьбы, не забыв упомянуть, что их к нему послал эльф – торговец лошадьми. Внимательно посмотрев на спутников Касавира, а потом на него самого, Торан сказал вполголоса:

– Мне случалось встречать паладинов. Но ты не похож ни на одного из них.

Касавир кивнул.

– Понимаю. Фанатичный блеск в глазах. Сверкающие доспехи с каким-нибудь символом солнца на груди. Поминание богов через слово. А может, еще и нимб над головой. Так выглядели твои паладины?

Торан смущенно потоптался и улыбнулся.

– Хорошо… пойдем во двор, там и поговорим. – И громко добавил: – Пойдемте на склад, там вы сами выберете то, что вам нужно.

* * *

– Ваше появление здесь – большая удача, – начал Торан, когда они зашли за поленницу и оказались скрыты от посторонних глаз, – хотя… даже не представляю, как вы можете нам помочь. Но ты ведь паладин?

– Угу, – невесело ответил Касавир, – а паладины могут все. Говори, в чем дело.

– Это произошло четыре месяца назад. Началось все с того, что зачахла наша Вечнозеленая Поляна.

Глаза Гробнара загорелись, и он весь превратился в слух.

– А друид Эрлин, хранивший ее, пропал. Это вызвало настоящую панику среди горожан.

Келгар недоверчиво фыркнул, а Гробнар посмотрел на него с упреком. Заметив такую реакцию, Торан покачал головой.

– Если бы вы знали, что она для нас значит. Это – сердце нашей деревни, она была создана для чего-то друидами много сотен, а может, и тысяч лет назад. А много позже пришлые эльфы отстроили здесь деревню. Потом сюда пришли люди, и вот уже несколько поколений живут в мире и согласии. Такое нечасто бывает. Но нам сопутствует удача во всем. О нашем гостеприимстве, также, как и о наших коневодах и ремесленниках, знает весь Фаэрун.

– Ага, гостеприимство, – возмутился Келгар, – да мы до вас еле доковыляли!

Торан опустил голову.

– Никто из деревни не мог покинуть ее пределы с тех пор, как появились те чужаки.

– Четверо в шипастых доспехах? – Уточнил Касавир.

– Да, они. Все изменилось с их появлением. Люди… стали меняться. То есть, с виду все, как прежде, и даже лучше. Нам всегда есть что пить и есть, лошади сыты и ухожены, наши мастера работают так, как никогда не работали. Жители деревни – вы сами видели – веселы и гостеприимны. Но чем лучше мы живем и радостнее выглядим, тем страшнее пустота и холод внутри. Кое-кто из нас еще может этому сопротивляться и понимает, что происходит что-то ужасное. Словно у тебя постепенно крадут что-то – изнутри. Но большинство уже перестали что-либо понимать и чувствовать. Ни гнева, ни радости, ни покоя, ни увлечения, ни удовольствия от жизни.

– Здесь много неместных, – заметил Касавир, вопросительно приподняв бровь.

– Да, – подтвердил Торан, – все, кто приезжал сюда, так и не уехали. Они живут на постоялом дворе, едят в таверне, делают покупки на ярмарке. Но не могут покинуть деревню, так же как и все мы. Мы все тут пленники, но кому и что от нас нужно – не понимаем.

Подумав, Касавир произнес:

– Это похоже на малаугримов, оборотней-пожирателей из нижних миров. Они питаются эмоциями и чувствами, начиная с самых ярких и заканчивая самыми потаенными. Их добычей становятся души, а когда они выжмут из жертвы все, что можно – не брезгуют и физической оболочкой. Они стараются растянуть удовольствие. – Он задумчиво почесал подбородок. – Одно мне непонятно. Они обычно действуют в одиночку и не любят сильных и многочисленных противников. Чтобы сбиться в стаю и надолго захватить целую деревню, им нужна веская причина. А раз уж они это сделали, их здесь наверняка много, им может оказать любой.

Он обратился к Торану:

– Есть еще кто-нибудь подозрительный?

Тот развел руками.

– Много новых людей прибыло за это время. Но… не думаю, что могу сказать что-то о них. Я уже сам боюсь доверять своим чувствам. А главное – многие из моих земляков изменились так, что я уже не знаю, чего от них ожидать. Нас, тех, кто еще понимает, что к чему, очень мало, и сделать мы ничего не можем. Хорошо, что твой друг, когда торговался, сказал Раэнору, что ты святой паладин и вы – герои Невервинтера.

Касавир хмыкнул, взглянув на Келгара.

– Хорошо, – сказал он, – я постараюсь помочь. Хотя, еще не знаю, как. Но для моих друзей, не обладающих иммунитетом, это тоже единственная возможность выжить и выбраться отсюда. Значит, выбора у меня нет.

Он кивнул притихшим друзьям.

– Возвращаемся в таверну. Мне нужно осмотреться и подумать.

* * *

Это была серьезная проблема. Знай он наверняка, что их тут лишь четверо, они могли бы сразу напасть на них. Но где гарантия, что, как только он возьмется за молот, на него не кинется полтаверны? Обращенные жертвы тоже могут встать на защиту тех, кто пожрал их души. Можно попытаться сосредоточиться и определить, кто именно их присутствующих создает этот фон. Или заглянуть в глаза – в зрачках пожирателей можно уловить золотистый огонек. Но при таком скоплении народа, в положении приезжего чужака, к которому и так проявляют повышенный интерес, это очень сложно. Но, придется рискнуть. Действовать нужно быстро, пока его спутники не стали объектом охоты.

Вдруг он услышал шепот около своего уха:

– Проблемы, святой паладин?

Касавир вздрогнул. Полупрозрачная тень скользнула на лавку рядом с ним. И опять появилось это ощущение чужеродного существа. Ну, конечно, кто это еще мог быть!

– Ни…

– Тссс… – произнес голос, – не выдавай меня. Мы умеем распознавать их. Мне и так стоит больших трудов не дать им засечь себя.

– Келгар, оставь в покое свой молот, сделайте все непринужденный вид, – шепотом велела Нишка.

Касавир вновь принялся с интересом разглядывать рекламу, Келгар уткнулся в свой эль, а Гробнар непринужденно схватил лютню и стал любовно поглаживать ее, унимая волнение.

– Четверо в дальнем углу, – сообщила Нишка. – Они самые сильные. У них по пять глаз. Ты же знаешь, чем больше у пожирателя глаз, тем он сильнее. Ах, да, забыла, вы не можете видеть их истинной сущности. Ох, и повезло же вам! Такой гадости я даже в логове Гариуса не видала. Похожи на жаб с тремя лапами, а на каждой – огромный коготь. И бородавки – вот такие… Ой! Зря я на себе показала…

– Ближе к делу, – пробормотал Касавир.

– Да, – горячо поддержал его Келгар, – просто скажи, кто тут обо…

И тут же схлопотал невидимый тычок в бок.

– Идиот! Лучше бы ты дома сидел.

Уязвленный дворф стал нащупывать Нишкин хвост и, к несчастью, ему это удалось. Через секунду раздался вопль, привлекший недоуменное внимание общественности. Гробнар, дабы исправить положение, решил сымпровизировать и, вскочив с лавки, принялся прыгать на одной ноге, всячески изображая немыслимые страдания. Народ еще больше заинтересовался происходящим. Послышался озабоченный ропот, дескать, что же это творится – здоровый дядька средь бела дня мучает бедного гномика. Беззвучно ругнувшись, Касавир заботливо схватил обоих попутчиков под локти и, незаметно кивнув невидимой Нишке, вышел с ними из таверны. Четверо чужаков в углу проводили их подозрительными взглядами.

– Так! – Угрожающе произнес он, когда они отошли за угол таверны. – Если кто еще не понял. В отличие от вас, мы с Нишкой можем сейчас же спокойно развернуться и уйти из этой деревни. Малаугримы нам не помеха. Кого из вас устроит такой вариант?

Дворф и гном переглянулись и виновато опустили головы.

– На будущее, – продолжал Касавир, – действовать только по моей команде и… согласно уставу.

– Какому уставу? – Не замедлил поинтересоваться любопытный Гробнар.

– Моему! – Отрезал Касавир.

– А…

– Состоящему из двух пунктов: первый – молчать, второй – слушать!

«Я спокоен. Гробнар – тоже божья тварь». Касавир кивнул невидимой Нишке.

– Угу. Еще двое у бара, в облике дворфов, а воняет от них еще… – увидев нацеленный в пустоту кулак Келгара, Нишка решила не развивать свою мысль. – Они попроще. И еще пятеро – совсем подростки, с одним глазом. Они толкутся наверху. С ними легче справиться, думаю, мы с Гробнаром сможем.

– Ясно, – сказал Касавир, – я занимаюсь самыми опасными. Келгар, ты – теми, кто у бара. Действуй быстро, побольше агрессии, поменьше лишних мыслей. Так они не успеют нащупать твое слабое место. Впрочем, – пробормотал он, взглянув на радостное лицо Келгара, с нетерпением ожидающего вожделенной драки, – тебе это не грозит.

Он снова обратился к пустоте.

– Еще оборотни в деревне есть?

– Я не видела. Наверное, они приходят и уходят.

– Хм. Это плохо, – задумчиво произнес Касавир. – Что еще?

– Полностью обращенных я тоже не заметила. Но хорошо бы наложить на оборотней немоту, чтобы они не могли никого призвать. Они просты, как чечевичная похлебка, и кроме призыва и управления обращенными, обычно, ничего не умеют. Кто-нибудь это может?