Текст книги "Поездка со мной (ЛП)"

Автор книги: Люси Китинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Я кладу голову на руль и стону. Это будет труднее, чем я думала.

10

В последнее время я много думалв о том, что заставляет место начинать казаться маленьким. И я имею в виду не только комнату или здание. Я имею в виду целое место. Например, средняя школа, или город, или община. Когда оно превращается из красоты привычного в нечто худшее. Когда от ощущения глубокого вдоха до ощущения, что все вокруг закрывается от тебя. Как будто вы живете в 'Дне сурка'. Как будто нет ни места, ни возможности для роста.

Раньше мне нравились все эти любимые места в Честер Фоллс. Например, один особенный петляющий, ветреный участок дороги, который всегда вызывал у меня ощущение, что я нахожусь в рекламе роскошного автомобиля. Или старый викторианский дом, который кто – то недавно перекрасил в шалфейно – зеленый цвет и снял все ставни, отчего он стал выглядеть неожиданно современным. Или поле сразу за фермой Тессы, которое заполнено самым невероятным разнообразием полевых цветов, как будто кто – то представил его себе, а потом нарисовал на обочине дороги.

Но теперь, иногда, когда я проезжаю через Честер Фоллс, я как будто вижу две версии этого места, две параллельные вселенные, наложенные друг на друга. Одна из них успокаивает, другая пугает. Как будто, если я не буду осторожна, я буду смотреть на эти и только на эти вещи до конца своей жизни.

Я сижу в кафетерии за обедом с Сидни, размышляя обо всем этом, когда мимо проходит Грант Чейз и выхватывает у меня из рук блокнот для набросков, с легкостью забирая его.

Я делаю глубокий вдох и спокойно встаю. – Могу я получить это обратно?

Грант поворачивается. – Что ты вообще с этим делаешь? – Он разворачивает книгу, затем открывает ее и перелистывает страницы своими грязными пальцами. Наброски людей, пейзажей, воображаемых и реальных зданий мелькают мимо. – Серьезно.

– Почему для тебя имеет значение, что я с этим делаю? – спрашиваю я, чувствуя, как моя кровь начинает закипать. Но с такими парнями, как Грант, выходить из себя – это именно то, чего они хотят. Ты должна оставаться спокойной. Если ты расстроишься, это только раззадорит их. Если ты ничего не делаешь, им становится скучно.

– Не знаю, – говорит он, насмехаясь, как будто ищет в глубинах своего разума какой – нибудь рациональный ответ. Я представляю себе внутренности его мозга – пустое пространство, заполненное паутиной и интернет – порно. – Это просто странно. Типа, присоединяйся уже к реальному миру. Или сядь с детьми искусства. Выбери сторону.

Я хмурюсь и открываю рот, чтобы сказать что – то вроде: – О, правда? Ты думаешь, что ЭТО и есть реальный мир?

– Эй, Грант? – мило говорит она, накручивая волосы на палец.

Грант мгновенно смягчается. Он подходит, садится на край скамейки рядом с ней и, облокотившись на колени, с обожанием смотрит на нее. Сидни, без сомнения, самая востребованная девушка в нашем классе, возможно, даже в нашей школе. Но она не ходит на свидания. Я спрашивала ее об этом, почему она ни с кем не встречается, но она всегда просто отмахивается от моего вопроса, говоря, что еще не встретила подходящего человека.

– Не мог бы ты сделать кое – что для меня? – Сидни спрашивает Гранта своим самым милым тоном.

– Все, что угодно для тебя, детка, – отвечает Грант.

Сидни наклоняет голову на одну сторону, восхищенно глядя на него. – Не мог бы ты перестать быть такой ходячей карикатурой на самого себя, вернуть Чарли ее блокнот для эскизов и, может быть, попробовать начать жить?

Кажется, Гранту понадобилось мгновение, чтобы осознать, что Сидни действительно говорит, поскольку ее тон все это время оставался тошнотворно сладким. Затем он хмурится, смотрит на меня и роняет блокнот на стол с громким стуком, таким громким, что большинство за другими столами оборачиваются посмотреть.

– Неважно. – Он пожимает плечами. – Просто представь, что есть вещи получше, которые ты могла бы делать со своим временем.

– Например, шутить о пердеже на уроках и приставать к людям в коридоре? – спрашиваю я.

– Хорошего дня, дамы. – Грант смеется мне в лицо, прежде чем вернуться к столу с хоккеистами. Они приветствуют друг друга, за что, я понятия не имею.

– О, теперь будем, – говорит Сидни в ответ, глядя ему вслед ледяным взглядом. Я не могу удержаться, чтобы не хмыкнуть.

– Боже, я не могу дождаться, когда смогу уйти от таких засранцев, – говорю я.

Сидни пожимает плечами. – По крайней мере, здесь мы можем говорить в ответ все, что захотим. В реальном мире кто – то вроде Гранта становится твоим боссом. По крайней мере, в нашем маленьком городке мы все в равных условиях.

– Я с этим покончила, – говорю я ей, качая головой и кладя блокнот с набросками обратно в сумку, где никто не сможет его у меня украсть.

Сидни смотрит на меня сбоку. – Я вижу.

Я смотрю на нее. – То есть…

Сидни пожимает плечами. – В том смысле, что от тебя просто исходит общая вибрация в эти дни. Как будто тебе хорошо быть здесь, но ты не в восторге от этого. Как будто ты перестала давать этому месту шанс.

– Какому месту? – Я хочу знать.

Сидни вздыхает. – Этому городу. Наш дом.

Я делаю глубокий вдох. – Я живу здесь семнадцать лет. Думаю, я дала ему шанс. Кроме того, возможно, я не хочу здесь застрять.

Сидни делает глоток из своего напитка. – Ты имеешь в виду, как твоя мама?

– Как мы обе, – бормочу я.

– Это так интересно. Потому что для меня твоя мама – просто супер – холодная женщина с отличным чувством цвета, завидными волосами и огромной коллекцией сабо ручной работы, – говорит Сидни, одновременно набивая трубку своего телефона.

Я фыркнула. – Для меня она – женщина, которая постоянно мечтает оказаться в другом месте.

– Она всегда выглядит счастливой, – говорит Сидни, рассматривая свой маникюр – уникальный, крошечный рожок мороженого, идеально нарисованный на каждом ногте.

– Она живет в доме с мужчиной, которого больше не любит, и мечтает обо всем том веселье, которое было в ее жизни, – говорю я.

– Ну, может быть, ты не знаешь всей истории, – пытается Сидни.

Я раздумываю над этим, когда мимо проходит Андре и бросает на меня взгляд, который не признает меня и не игнорирует. Я отвечаю ему тем же.

– И что, могу я спросить, это было? – Сидни смотрит на меня расширенными глазами. Я вздыхаю, опустив голову на руку, прежде чем рассказать ей о том, что произошло на вечеринке у Тессы, и о моей новой реальности с Андре Минасяном.

– И что, теперь ты должна постоянно возить его на машине? – спрашивает она.

Я издала стон. – Ага. – Андре в моей машине, задающий моим пассажирам слишком много вопросов. Андре громко жует батончик мюсли. Андре и его вечно самоуверенное, счастливое отношение, которое он, кажется, хочет использовать на ком угодно, только не на мне.

Но когда я поднимаю глаза, чтобы снова встретиться взглядом с Сидни, она улыбается мне.

– Что? – спрашиваю я.

Сидни пожимает плечами, словно пытаясь не рассмеяться. – Просто Андре Минасян сексуальный. Все так думают.

Я хмурюсь, глядя туда, где Андре только что сел с группой друзей, в основном лыжников и нескольких парней из команды по лакроссу. За этим столом изобилие флиса, полушубков из микрофибры и шерстяных свитеров.

Сидни наклоняется и смотрит мне в глаза. – Ну же, – говорит она. – Скажи мне, что ты этого видишь. Особенно эту челюсть.

Я пристально смотрю на Андре, который держит в руке картошку фри, делая дикие жесты во время разговора. Я вижу его высокие скулы. Его волосы, почти черные, откинуты с лица.

– Наверное, у него красивая шея, – говорю я, наблюдая за тем, как она вдается в толстовку. Над футболкой виднеется тонкая золотая цепочка, которая обычно не в моем стиле, но на нем она мне нравится.

– Его шея? – говорит Сидни, так громко, что я боюсь, что все услышат. – Как насчет его пресса? Как насчет его плеч? Он мог бы перенести тебя через горный склон, если бы тебе это понадобилось. Спасти тебя во время лавины.

– К чему все эти горные фантазии? – спрашиваю я.

– Потому что он лыжник, да. И это еще не говоря о том, какие у него великолепные глаза. Как будто медово – желтые?

Теперь я смеюсь, и даже не знаю почему. – Если он тебе так нравится, ты должна водить его.

Сидни закатывает глаза и уклоняется от моего вопроса, как всегда. – В любом случае, удачи тебе, если ты застрянешь в машине с этой крошкой. – Она делает глубокий глоток своей воды. Она выглядит испуганной, когда мы присоединяемся к столу.

– С кем Чарли будет заперта в машине? – спрашивает Такер.

Сидни бросает на меня взгляд, затем пожимает плечами. – Да ни с кем, просто теперь, когда Чарли постоянно за рулем, ей попадаются всякие типы. Например, как насчет той странной девушки, о которой ты мне рассказывала, с коробкой?

Я чувствую, как на моих щеках появляется румянец, когда Сидни и Такер с интересом смотрят на меня. – Она действительно не такая уж странная. То есть, я не знаю, что она задумала, но это не повод осуждать ее за это. – Я внезапно чувствую себя защитником моего милого, частного клиента. Почему нельзя принимать людей за их эксцентричность, а не отвергать за нее?

– Выглядит странно, – говорит Сидни, не обращая внимания, делая очередной глоток сельтерской.

Такер поворачивается к Сидни, обнимая ее за плечи. – Ты странная, – говорит он.

Он начинает щекотать ее, и Сидни начинает смеяться.

После обеда, когда коридоры очистились и все разошлись по домам или на тренировки, я стою в кабинете рисования и смотрю на три больших, простых белых листа бумаги, разложенных передо мной. Я даже не знаю, что именно я с ними делаю. Я просто решила, что если смогу представить себе пространство, необходимое для портфолио, то, возможно, буду лучше понимать, как его заполнить.

Вопрос в том, чего хочет Эва Адамс?

Я открываю ее ленту в социальных сетях – сетка нейтральных, кремовых, органических текстур и темного дерева. Я нажимаю на один из видеороликов, открывающийся изображением женщины, стоящей в пустыне. Мгновенно раздается голос Эвы, и начинается фильм.

– Для нашего последнего проекта мы сотрудничаем с OurLand, органической фермой по производству оливкового масла в Джошуа – Три. После покупки нескольких старых зданий, которые когда – то принадлежали ранчо, им нужно было привести их в порядок, и сделать это в рамках бюджета, с ограниченными ресурсами. Посмотрите, что у нас получилось.

Далее видео перематывается вперед, и фигуры перемещаются по экрану, красят, латают, таскают древесину, укладывают камень и работают с трубами. В итоге получается красивое, простое по форме здание с жестяной крышей и современной ванной снаружи из залитого бетона, окруженное растениями.

– Мой подход – никогда не начинать все сначала, – говорит Эва в камеру. – Я всегда отталкиваюсь от того, что уже есть.

Я опускаю голову на предплечья и думаю. – На чем я могу строить? – шепчу я вслух. Затем я сажусь, и в моей голове загорается лампочка. К черту эскизы и вдохновение. Что я могу на самом деле… построить? Эва никогда бы этого не предвидела.

В четыре часа дня, мои руки болят от долгого держания карандаша, кончики пальцев окрашены в черный уголь, я выхожу из здания студии и обнаруживаю Андре, который сидит перед спортзалом и ждет меня с раздраженным видом.

– Ты опоздала, – говорит он.

– Нет! Сейчас 4:05!

– А что такое 4:05? – спрашивает он.

– Эм, я не знаю. Что? – говорю я, в моем тоне сквозит снисходительность.

– Не четыре часа дня. – Он встает и направляется к машине. – Поехали. Мне нужен молочный коктейль.

– Я отвезу тебя домой, – говорю я ему.

– Нет, ты отвезешь меня за молочным коктейлем, – говорит он, не останавливаясь.

– Ты можешь сам заказать себе молочный коктейль. Я тебе не служба кейтеринга.

– А я только что сжег около тысячи калорий за час, Чарли, – говорит Андре. – Если ты не хочешь, чтобы я вырубился в твоей машине, поехали. Не думаю, что тебе нужно еще одно нарушение.

Я вздрогнула. – Ты такой драматичный.

Он наклоняет голову ко мне. – А что, если я покупаю?

Я колеблюсь. – Хорошо. Но мы едем на машине.

Андре ухмыляется. – Посмотри на это. Прекрасный компромисс.

– Думаю, у нас еще есть надежда, – говорю я.

Через некоторое время мы припарковались на стоянке у закусочной Рика, молочные коктейли в руках. Я готова покончить с этим, чтобы пойти домой и заняться своим портфолио, но чувствую, что Андре наблюдает за мной краем глаза.

– Что? – спрашиваю я, не поворачивая головы.

– Я просто думал кое о чем, – говорит он, не обращая внимания.

– Ты собираешься мне сказать или пялиться на меня?

Андре фыркает. – Ладно. Я думал о том, что когда ты врезалась в мою машину, ты сказала мне, что у тебя самый высокий рейтинг безопасности в округе. И в то же время ты была в одном нарушении правил безопасности от того, чтобы лишиться прав на вождение.

Он ждет, что я отвечу. В конце концов, я отвечаю.

– У меня действительно был самый высокий рейтинг безопасности.

Андре кивает. – Так… что случилось в тот раз?

Я вожусь со своей соломенной оберткой. – Ты действительно хочешь знать?

– Нет, я спрашиваю, потому что не хочу знать, – говорит он, и я пихаю его. Он ухмыляется, и это занимает половину его лица.

Я медленно дышу через ноздри. – Ты знаешь Матео Миллера?

Андре кусает свою соломинку. – Э, да. Он президент нашего студенческого совета.

Я застонала. – Я в курсе.

– Что ты сделала с Матео Миллером? – говорит Андре, выглядя одновременно испуганным и заинтригованным.

Я прикусила губу, перебирая в голове воспоминания. – Я подвезла его до школы несколько недель назад.

В глазах Андре появляется озорной блеск. – Продолжай.

– Ну, мне пришлось свернуть, чтобы избежать оленя…

– О нет…

– И ты знаешь этот дурацкий термос, который он всегда носит с собой? Как будто он ездит на работу или что – то вроде того, или между встречами?

Андре смеется. – Да. И этот портфель.

– Так вот, в то утро у него был термос. И он как раз делал глоток, когда я свернула.

– О, черт.

– И он мог пролить его на… его колени.

Андре наклоняется вперед, его голова покоится на предплечьях, и несколько минут я не понимаю, что он делает. Затем я понимаю, что он бьется в конвульсиях.

Он смотрит на меня. – Ты подожгла промежность Матео Миллера?

Мой рот открывается от ужаса. – НЕТ! – Потом я думаю. – То есть, наверное, да. Формально да.

Андре выглядит восхищенным. – Мне было интересно, почему он так смешно ходит в школе.

– Стоп! – Я хныкаю. – Я уже чувствую себя ужасно из – за этого!

Андре дьявольски улыбается. – По правде? Я терпеть не могу этого парня. Он ведет себя так, будто он президент Соединенных Штатов, а не нашей крошечной средней школы. И он разговаривает со мной так, будто мы на какой – то коктейльной вечеринке.

– Да, но он также сообщил обо мне в приложение за нарушение техники безопасности.

Теперь Андре нахмурился. – Ну и дела. Тем более, он заслужил кофе в промежность.

– Ты можешь перестать говорить 'промежность', пожалуйста? – буркнула я, и Андре снова начал смеяться, глядя на меня краем глаза.

– Что? – Я вскидываю руки вверх.

– Не могу поверить, что ты только что сказала 'промежность', – говорит он. Тогда я тоже начинаю смеяться.

Мы еще некоторое время сидим молча рядом друг с другом, потягивая молочные коктейли.

11

В пятницу идет дождь, не слишком сильный, но попадающий на ветровое стекло таким тяжелым туманом, что приходится включать дворники на полную мощность. Я всегда была безопасным водителем, и есть что – то, что мне нравится в теплой машине, под крышей из склонившихся ветвей деревьев, скользящей по поворотам и холмам Западного Массачусетса в грозовой день. При всех своих недостатках огромный Prius имеет переднее лобовое стекло с обзорностью космического корабля. Я могу видеть все. Цвета выделяются неожиданным образом, и ты замечаешь вещи, которые раньше могла не заметить, например, старый дом, спрятанный за каменной стеной, или проблеск света над вершиной горы сквозь облака.

Восемьдесят процентов поездок не представляют собой ничего необычного. Иногда ты даже почти не разговариваешь с человеком на заднем сиденье, даже если ты вроде как знаешь его со школы. Они пишут на своем телефоне, вставляют наушники или снимают видео для своих социальных сетей, а вы оба просто продолжаете свой день.

Но примерно десять процентов пассажиров можно назвать от немного странных до откровенно причудливых, и вы никогда не можешь предсказать, как пройдет поездка с кем – то новым. Бывало, что люди теряли сознание в моей машине, целовались в моей машине, спорили до такой степени, что один просто вышел и пошел пешком, когда мы остановились у знака 'Стоп', хотя мы были еще далеко от места назначения и машина еще не полностью остановилась. Я помогала людям перевозить все – от сноубордов до огромных кукольных домиков и живых животных. Я была посвящена в личные подробности слишком многих людей, хотя мы живем в разных городах и я не могла просто рассказать об этом кому захочу (хотя я никогда этого не делаю). Длинные разговоры по мобильному телефону, которые мне ничего не остается, как слушать. Один человек протянул мне лист бумаги и спросил, могу ли я отправить его по факсу, как будто у меня есть такая установка на переднем сиденье моего стареющего Prius. А в начале этого года был старшеклассник, который, надев рюкзак, черную одежду и шлем со странным приспособлением на макушке, попросил меня высадить его на вершине горы, где, по его словам, он надеялся получить 'внеземной опыт'.

Но ни один из этих пассажиров, можно с уверенностью сказать, не подготовил меня к тому, каково это – каждый день ездить с Андре в школу и обратно. Он знает всех, а если не знает, то хочет знать о них все. И к пятнице я уже почти сыта по горло. Мало того, что поездка с ним добавила несколько миль к моим обычным дням, мало того, что я была вынуждена задерживаться в школе и наблюдать, как он запихивает в свой организм больше еды, чем я считала возможным, но он действительно никогда не замолкает. Он не оставляет ни одного камня без внимания – от выяснения стоматологической практики мамы Эммы Сайкс до перспективного участия Сары Келли в политической кампании и того, где найти лучшую чернику в Западном Массачусетсе.

Но настоящая проблема заключается в том, что все эти люди внезапно оказываются в моем мозгу, занимая место. Место, которое я бы предпочла использовать для других вещей.

Итак, вот где мы находимся, в пятницу днем под дождем, везя Денниса Кима домой из школы.

– Почему у тебя в машине все время такая странная чистота? – спрашивает Андре, оглядываясь вокруг, словно пытаясь найти хоть один мусор.

– Потому что это часть вождения для приложения? – Я бросаю на него очевидный взгляд. – И потому что мне так нравится. – Я смотрю, как Андре засовывает обертку от батончика Power Bar в боковой карман двери. – Не то чтобы ты облегчил мне задачу.

Андре закатывает глаза. – Я возьму его, когда выйду.

– Правда? Ты также хотел вернуться в прошлое и забрать остальные девять, которые ты оставил здесь?

Андре прищурился на меня. – Знаешь, для такого творческого человека ты действительно зажата.

Я широко открываю рот. Он передразнивает мое выражение лица, открывая свой в ответ.

Деннис молчит, необычно молчит, если судить по моему опыту сидения рядом с ним на уроках английского, но меня это устраивает. Мне бы тоже не помешала тишина. У меня много забот. Я хочу как можно скорее отдать свое портфолио Эве, а я едва начала. Может быть, у Денниса тоже что – то такое происходит, и я рада это уважать.

Андре, однако, нет.

– Ну, как прошла твоя неделя? – спрашивает Андре, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Денниса. – Ты ведь младшеклассник, верно?

Деннис кивает, затем прислоняет голову к окну и выглядит удрученным. – Все было хорошо.

Андре закидывает немного попкорна в рот. – Я понял. Младший курс – самый худший. Так много давления. Так много учебы. Тебе кажется, что все от тебя требуют всего.

Я смотрю на Андре. Он говорит от души или просто пытается наладить контакт с Деннисом?

Деннис вздыхает. – Спасибо. Но это не совсем так.

В машине воцаряется тишина.

Просто отпусти это, думаю я, и на минуту Андре действительно это делает. Он разворачивается на своем сиденье и снова смотрит вперед, и мы проезжаем около мили в блаженном покое.

Но потом Андре говорит.

– Я даю неплохие советы, если ты хочешь поговорить об этом.

Я фыркаю.

– Ты хочешь что – то сказать? – спрашивает меня Андре.

– Просто отпусти, – говорю я. – Почему ты толкаешь его?

– Я не толкаю его! – говорит Андре. – Я веду себя дружелюбно. Я помогаю. В отличие от тебя, которая была бы счастлива оставаться совершенно незнакомым человеком для своих пассажиров.

Я хмурюсь и уже собираюсь что – то сказать, когда слышу, как Деннис говорит: – Знаете, ребята, вы похожи на ссорящуюся пожилую пару.

От этого мои щеки пылают, но Андре ничего не говорит. Я сглатываю. – Я лишь хочу сказать, что, может быть, Деннис не хочет говорить об этом?

Андре хмурится. – А может, хочет?

– Ну, может быть, ему удобнее держать некоторые свои мысли в тайне?

– Ну, может быть, тебе стоит дать ему самому ответить на этот вопрос, – говорит Андре. Мы смотрим друг другу в глаза на знаке остановки, между нами нарастает напряжение, когда мы слышим звук с заднего сиденья.

Деннис прочищает горло. – Нет, все в порядке, Чарли. Просто, это что – то личное. Я не хочу делать из этого что – то странное, или что – то еще.

Деннис делает вдох. – Итак, я общаюсь с одной девушкой. И она мне вроде как нравится.

Глаза Андре переходят на меня, и я стараюсь не обращать на него внимания. Драма в отношениях – его любимая тема. Я этого боюсь.

– Но я уверен, что она воспринимает меня просто как друга.

Густые брови Андре сошлись в вопросительном выражении. – Почему ты так говоришь?

– Не знаю. Наверное, потому что большинство девушек воспринимают меня просто как друга?

Андре огляделся вокруг. – И что заставляет тебя так говорить?

Деннис смеется и почесывает затылок. – Ну, я имею в виду, что раньше никто никогда не говорил, что я им нравлюсь.

Андре снова оборачивается. – Чарли, как вышеупомянутая девушка…

– Да… – Я закатываю глаза.

– Я просто говорю. Ты когда – нибудь увлекалась кем – нибудь раньше и не говорила об этом?

Я прищурилась. – Нет.

Андре качает головой. – Да ладно. Ты не можешь так говорить.

– В смысле, не совсем, – говорю я. Потому что правда в том, что мне не нравилось достаточно людей. – Но, если не принимать во внимание гендерную принадлежность, я думаю, что вполне возможно, что кому – то может нравиться кто – то другой и не говорить ему об этом.

Андре кивает. – Видишь, Деннис?

Деннис двигает головой, как будто понимает. – Хорошо, но я уверен, что я не нравлюсь этой девушке.

– Почему? – недоверчиво спрашивает Андре.

– Я не знаю! – Деннис вскидывает руки вверх. – Потому что она, типа, всегда говорит о том, какие мы хорошие друзья? Как ей повезло, что мы друзья?

Андре издает низкий звук 'ммм', как будто он ведущий ток – шоу советов на радио. – Ладно, я тебя понял. Все может быть по – разному. Это то, что тебя беспокоит?

Деннис издал стон и покачал головой. – В том – то и дело, мужик, я даже не знаю. В общем, мы были на уроке естествознания, и нам нужно было выбрать партнеров, и эта девочка Аннабель попросила меня, и я сказал 'конечно'. А теперь эта другая девушка, девушка, которую мы не будем называть…

– Она злится на тебя, – вклинивается Андре.

Такт.

– Откуда ты это знаешь? – спрашивает Деннис.

– Да… как ты узнал? – Я хочу знать.

– Потому что девушки всегда делают такие вещи! – Андре пожимает плечами. – Делают вид, что им все равно, а потом делают вид, что им все равно, как только ты проявляешь интерес к кому – то другому.

– О, дай мне передохнуть, – говорю я. – Где ты это вычитал? В какой – то статье из пятидесятых?

– Но меня даже не интересует эта другая девушка! – говорит Деннис. – Она просто милая, и она меня пригласила.

– Тебе нужно сделать шаг, чувак, – говорит Андре.

– Мне?

– Ему? – спрашиваю я.

– Определенно, – говорит Андре.

Он смотрит на Денниса в зеркало. – Иначе как ты узнаешь? И ты не можешь продолжать жить так, верно?

– Я уверена, что он выживет, – говорю я.

– Ты прав. Я определенно не могу продолжать так жить, – бормочет Деннис.

– Я думаю, ты должен сделать это сейчас, – подталкивает Андре.

– Сейчас? – спрашивает Деннис.

– Нет времени лучше настоящего. Напиши ей и спроси, как дела.

– Я не знаю, смогу ли я, чувак! – хнычет Деннис.

– Да, честно говоря, меня это даже напрягает, – говорю я.

– Тссс, Чарли, – говорит Андре. Он поворачивается к Деннису. – Сделай это, чувак. Или хотя бы просто узнай, хочет ли она потусоваться.

С заднего сиденья доносится тишина и стук пальцев по стеклу.

Дзинь!

Мое сердце, кажется, перестает биться на секунду, а глаза Андре расширяются в предвкушении.

– Она говорит, что хочет! – говорит Деннис. – Она хочет встретиться сегодня вечером.

– И когда вы встретитесь… – говорит Андре.

– Я собираюсь сказать ей о своих чувствах, – соглашается Деннис.

– Это мой мужчина, – говорит Андре. Он ухмыляется от уха до уха, подпрыгивая на своем сиденье. И теперь Деннис тоже смеется, подпрыгивая на своем.

– Эй, спасибо вам большое, ребята, – говорит Деннис, выходя из машины перед аптекой, где он работает после школы. – Вы мне очень помогли.

– Без проблем, – говорит ему Андре, протягивая руку и давая ему фунт. – Дай нам знать, как все идет.

Какое – то время мы едем в тишине, пока я не говорю: – Ты действительно должен был это сделать?

Андре хмурится. – Что делать? Помочь парню? Возможно, изменить весь его школьный опыт и романтическую траекторию?

Я моргаю. – Это все еще моя машина, знаешь ли.

– И что? – говорит он.

– Ну, скажем, однажды ты перегнул палку. Заходишь слишком далеко.

– Как я могу зайти 'слишком далеко'? – Андре делает кавычки.

– У людей есть границы, это все, что я хочу сказать. То есть, может, у тебя их и нет, но…

– Боже мой, Чарли, тебе нужно остыть. Мы говорим о старшеклассниках. Ты когда – нибудь раньше была на TikTok?

– Неважно, если ты кого – то разозлишь, то наказание получу я. Ты это понимаешь, да? – спрашиваю я. – Это моя работа. Я делаю это не для развлечения.

В наступившей тишине мой телефон пиликает оповещением. Андре берет трубку. – Ну, Деннис только что дал тебе двадцать баксов за семидолларовый проезд, так что извини, что разрушил твое странное убеждение, что я все разрушаю.

– Что он сделал? – Я пытаюсь схватить телефон и чуть не съезжаю с дороги.

– Осторожно! – говорит Андре.

– Я не могу в это поверить, – говорю я, глядя вперед на дорогу. – Мне еще никогда не давали столько чаевых.

– Я же говорил тебе. Людям нравится говорить о своих проблемах, Чарли. – Он бросает на меня самодовольный взгляд.

– Я не дам тебе эти двадцать баксов, ты знаешь.

Андре делает такое лицо, будто ему все равно. – Отлично. Ты можешь использовать часть из них, чтобы купить завтра дорожные закуски.

– Завтра суббота, – напоминаю я ему. – И я…

– И у тебя много дел, я знаю, – говорит Андре со скучающим видом. – Проблема в том, что до Уилсона долго ехать. Не вини меня, если проголодаешься.

Я смеюсь. – И почему именно я должна туда ехать? – Колледж Уилсон – одна из самых конкурентоспособных гуманитарных школ в стране. Он также расположен в глуши, то есть… в часе езды от места, где мы живем. Кампус красивый, и студенты, как предполагается, действительно умные, но вам придется ударить меня сковородкой по голове и тащить меня туда в бессознательном состоянии, если вы хотите, чтобы я училась в школе, которая кажется еще меньше, чем город, в котором я выросла.

– Потому что именно там учится Джесс, – говорит Андре, рассеянно глядя в окно. – Очевидно.

Я резко торможу у знака 'стоп', и тело Андре чуть не влетает в переднюю панель. – Серьезный вопрос. Ты пытаешься убить меня сегодня? – спокойно спрашивает он.

– А может это ты пытаешься меня убить? Ты хочешь, чтобы я везла тебя больше часа?

– Мм, да, – говорит Андре.

– Это не было частью нашей сделки!

Андре делает задумчивое лицо. – Забавно, потому что я думал, что наша сделка заключается в том, что ты отвезешь меня туда, куда мне нужно. Что, если я не ошибаюсь, включает в себя Уилсон. Чтобы увидеться с моей девушкой.

– Что дальше, ты хочешь, чтобы я отвезла тебя в Бостон? – спрашиваю я. – Как насчет Чикаго?

Андре делает лицо, как будто он не думал об этом.

– Это была шутка. И насколько важными могут быть эти отношения, если ты никогда раньше даже не упоминал о ней.

Андре смотрит на меня недоверчиво. – Да ладно. Все знают обо мне и Джесс. Мы были вместе целую вечность. И вообще, это будет весело для тебя. Ты можешь зайти в MaCA по дороге домой. Займись всеми своими художественными штучками.

Я хмурюсь, как раз когда мы подъезжаем к дому Андре. – Так вот почему ты согласился на мою сделку? Потому что ты знал, что я буду возить тебя в Уилсон каждую неделю, и ты сможешь сэкономить на бензине?

Андре ухмыляется, выпрыгивая из машины. – Увидимся завтра. Ровно в девять утра. Не опаздывай.

– Я тебе за это отомщу, Андре, – кричу я в окно, но он лишь машет рукой на прощание.

Чарли на заднем сиденье. Отзывы:

– Йоу, Чарли – самая крутая. Надежный сервис, очень заботится о своих клиентах. Может быть, даже слишком…? – Деннис