Текст книги "Поездка со мной (ЛП)"

Автор книги: Люси Китинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Люси Китинг
Поездка со мной

1

Если бы вы спросили меня о моем доме, Честер Фоллс, штат Массачусетс – хотя я, честно говоря, не уверена, зачем вам это, ведь это значит, что вы каким – то образом узнали о его существовании, – я бы сначала направила вас к городской газете. На последней странице 'Честер Фоллс Газетт' приводится сводка всех преступлений, произошедших в нашем крошечном городке на этой неделе, и среди них есть следующие происшествия:

22 октября гериатрическая овчарка с соседней фермы забрела в дом женщины и отказалась уходить. Полиция не смогла выгнать животное, и оно оставалось там на ее кресле в течение следующих трех часов, смотря дневной телевизор, пока не пришла хозяйка и не заманила его домой кусочком бекона из индейки.

19 февраля ценная альпака вырвалась из своего загона и, поскальзываясь, вышла на середину замерзшего пруда Джорджа, и ее пришлось спасать команде из четырех человек.

20 апреля звонившая в бешенстве заявила, что опасный человек врывается в ее дом с оружием. Оказалось, что это был ее муж, который потерял ключи после слишком большого количества пива, наблюдая за финалом Кубка Стэнли со своей клубной лигой, и прихватил с собой хоккейную клюшку.

И, мой личный фаворит, 5 мая, когда по SMS было разослано предупреждение о скользкой дороге после того, как на шоссе 2 перевернулся грузовик, перевозивший три тысячи фунтов пахты.

Удивительная вещь. Я знаю.

На самом деле, есть одна причина, по которой вы можете знать о Честер Фоллс: это оригинальный производитель пирога 'Кленовый пудинг', который был создан Мэдди Бейкер в 1892 году и теперь продается в супермаркетах по всей стране. Если вы никогда не слышали о кленовом пудинге, то я должна сказать вам две вещи. Во – первых, он вкусен до невозможности: корж из печенья с патокой, кленовый крем и взбитые сливки, а во – вторых, он очень важен для экономики нашего города. Каждый год почти сто тысяч пирогов поставляется по всей стране. И я знаю, потому что последние пять лет мой папа отвечает за то, чтобы все эти посылки приходили по расписанию – когда он не смотрит телевизор, не читает шпионские романы в уютном кресле в нашей гостиной и не притворяется, что в один прекрасный день он вернется к созданию деревянных скульптур, которые когда – то сделали его знаменитым. Хотя я не могу сказать, что виню его за то, что он сидит без дела. Честер Фоллс – это здорово. Но делать здесь особо нечего.

– Ты пойдешь на эту вечеринку, Чарли, – говорит мне Сидни в пятницу вечером, когда мы сворачиваем на 102–е шоссе и едем на север к озеру. Сидни – моя лучшая подруга с детского сада, с тех пор, как ее отец стал нашим городским врачом, и я была срочно доставлена в его кабинет, только что съев целую бутылку жевательного тайленола, и меня стошнило на весь ковер, прежде чем кто – то успел промыть мне желудок. Вместо того чтобы посмеяться надо мной, Сидни, которая играла в кабинете, подошла и дала мне свою плюшевую черепаху. Это, как мне кажется, объясняет, почему мы до сих пор дружим, хотя сейчас мы отличаемся друг от друга больше, чем когда – либо. Мне нравится совершать долгие прогулки по лесу, ездить в музей современного искусства в Нью – Уинсоре, чтобы делать наброски, обдумывать свои проблемы до тошноты и слушать всю непонятную музыку, которая попадает мне в руки. Сидни предпочитает сидеть дома и изучать сложные техники дизайна ногтей, смотреть видео, как люди готовят еду в миниатюре, и заниматься скульптурой попы в Instagram Live.

Мы не всегда встречаемся взглядами, но ради нее я готова практически на все.

– Когда я говорила, что не поеду? – спрашиваю я ее сейчас, пока вожусь с кондиционером. Сейчас первая неделя апреля, а кажется, что уже лето. Я предпочитаю осень, когда деревья в нашем горном городке меняют почти все цвета радуги. Пока не наступили холода, и шаг на улицу – это как шок для системы, как будто ты можешь нырнуть в замерзшее озеро в бикини. Что люди и делают в этом городе. Они называют его 'Клуб счастливых пингвинов'. – Я буквально сейчас везу нас туда, – говорю я Сидни.

Сидни смотрит в окно. – Раньше ты любила ходить на вечеринки, – вздыхает она, как будто мы супружеская пара на грани развода.

– Я и сейчас люблю!

– Правда? Потому что на последних нескольких, на которых мы были, ты почти не говоришь ни слова, а потом уходишь раньше, чтобы подвезти кого – то домой.

Я открываю рот, чтобы ответить, но не знаю, что сказать. Правда в том, что я чувствую себя немного не в своей тарелке. Как будто я жду, пока загрузится мой веб – браузер. Как будто я только что закончила первый сезон отличного телешоу, а второй сезон все еще не вышел.

– Могу я вступить? – Реджи, мой четырнадцатилетний сосед, говорит с заднего сиденья. Он такой маленький, что я забыла, что он там есть.

Сидни оборачивается, чтобы посмотреть на Реджи. – Нет, – говорит она. – Ты можешь не вступать в разговор.

– Почему? – спрашивает Реджи.

– Потому что ты первокурсник, вот почему, – отвечает Сидни, как будто это все объясняет. И, честно говоря, это должно объяснить. Тем не менее, я должна вмешаться.

– Сидни. Реджи – такой же платный клиент, как и ты. Если он хочет принять участие в нашей беседе, он абсолютно точно может. – Я взглядом даю ей понять следующее: Давай просто проигнорируем все, что он скажет.

– Мне больше нравилось, когда приложение только вышло, и можно было брать только одного пассажира за раз. – Сидни скрещивает руки перед грудью. Приложение, о котором она говорит, – Backseat, и это единственный способ, с помощью которого Сидни, одна из самых популярных девочек в нашем младшем классе, и Реджи вообще оказались в одной машине, не говоря уже о совместной поездке на вечеринку.

Backseat был разработан группой старшеклассников два года назад в качестве классного проекта. Они сказали, что это была попытка сократить выбросы. Маленький, но значимый поступок. Может быть, люди, которые водят в основном внедорожники и пикапы, стали бы использовать меньше бензина, если бы у них были другие виды транспорта. Но все знают, для чего это делается на самом деле. За год до этого группа пожилых людей попала в аварию на одной из многочисленных горных дорог Честер Фоллс, и один из них чуть не погиб. С помощью Backseat люди всегда могут быть уверены в том, что их безопасно довезут до дома.

Приложение быстро стало необходимостью в нашем городе, о котором, возможно, когда – то говорили, что у него 'самая причудливая главная улица в Америке', но большой продуктовый магазин находится почти в сорока минутах езды. Подростки любят Backseat, потому что они могут добираться куда хотят и когда хотят, не завися ни от родителей, ни от собственной машины, ни даже от необходимости ждать, пока они получат права. Родителям это нравится, потому что они наконец – то могут снова жить хоть какой – то жизнью, не таская своих детей по всему городу, в школу, на тренировки и ночевки. И, что самое важное, они уверены, что их дети найдут безопасный путь домой после ночной прогулки.

Мне это нравится, потому что, будучи одним из лучших водителей Backseat в нашем городе, я плачу за лето всей своей жизни.

– Но для одиноких водителей поездки стоят в два раза дороже, – говорю я Сидни. – А так все могут пользоваться.

– Да, но теперь я появлюсь на самой горячей весенней вечеринке с миньоном, – бормочет Сидни.

– Меня это возмущает, – говорит Реджи с заднего сиденья, глядя на нее сквозь свои очки с толстыми стеклами.

– Ну, у меня почти идеальный рейтинг, и я бы хотела, чтобы он таким и оставался, – говорю я Сидни. – Кстати говоря. Реджи, могу я предложить тебе конфету?

– Можно. – Реджи опирается худой рукой на переднее сиденье и берет одну. Затем, к сожалению, он продолжает говорить: – Надеюсь сегодня вечером кого – нибудь поцеловать.

Мы с Сидни гримасничаем друг на друга.

– Ты много ездишь, Чарли? – продолжает Реджи.

Я киваю. – Я стараюсь включать приложение всякий раз, когда сажусь в машину. Легкие деньги.

Реджи кладет мятную конфету в рот. – Зачем тебе столько денег?

Обычно я бы сказала Реджи, что он задает много вопросов. Но мне нужно поддерживать свой рейтинг на высоком уровне. В конце каждого квартала Backseat выдает премию лучшим водителям города, и она мне очень пригодится. Кроме того, в прошлом месяце за рулем случилось непредвиденное, в чем я даже не виновата. Это должна была быть просто плохая оценка, но вместо этого я получила полноценное нарушение правил безопасности. Всего два, и тебя отстраняют от вождения.

Я изучаю Реджи в зеркале заднего вида. Он маленький, широкоглазый, и ему очень комфортно в своей шкуре. Я даже не знаю, как он получил приглашение на эту вечеринку. Его еще не испортила старшая школа. Может быть, в следующем году. В следующем году он точно будет сомневаться в собственном существовании.

– Позволь мне. – Сидни ухмыляется. Она снова поворачивается к Реджи. – Чарли копит деньги на Большое путешествие. Путешествие в великий потусторонний мир, если хочешь.

В зеркале заднего вида я вижу, как Реджи хмурится. – Смерть?

Я фыркнула.

– Нет! – восклицает Сидни. – Господи. Она собирается в настоящее путешествие. Дорожное путешествие.

– Круто! – говорит Реджи, обхватив мятную конфету во рту. – Куда?

Я наклоняюсь над рулем, как будто пытаюсь следить за указателями, хотя, вероятно, я могла бы объехать Честер Фоллс с завязанными глазами.

– Да, Чарли. – Сидни отрывает глаза от своего телефона и смотрит на меня с насмешливой интригой. – Куда?

Я прочищаю горло. – На самом деле я не знаю, куда. Знаю только, что хочу немного попутешествовать. Познать жизнь за пределами Честер Фоллс.

Сидни вздохнула. – Чарли просто хочет понять, кто она такая. И она думает, что поездка в другое место поможет ей в этом разобраться.

– Это неправда! – Я качаю головой. – Я люблю Честер Фоллс! Я просто хочу посмотреть, как живут другие люди. На что похожи другие города. От Нового Орлеана до Сиэтла.

– Чарли хочет стать архитектором, – объясняет Сидни. – Поэтому она хочет увидеть все здания на земле.

– Не все. Только самые интересные и важные, – говорю я ей. – Ты всегда можешь пойти со мной, ты же знаешь.

– Нет, спасибо, мне и здесь хорошо. – Сидни опускает пассажирское зеркало и проверяет блеск для губ.

– Можно мне поехать? – спрашивает Реджи, наконец, после долгой паузы.

– Нет, – говорим мы с Сидни одновременно. Затем мы смотрим друг на друга и разражаемся смехом.

2

– ДАААА! – восклицает Такер, подняв руки над головой, когда мы входим в дверь его вечеринки, которая уже заполнена людьми до отказа. Мама и папа Такера владеют антикварным бизнесом, который возит их по всей стране, распространяя древние молочные бидоны и столетние двери, что означает, что Такер устраивает много вечеринок. Например, каждые выходные. Он никогда не признается в этом, но я думаю, что он боится оставаться здесь один, в лесу.

Сейчас он дважды поприветствовал меня, а затем поправил свою шапочку. – Слава богу, ты здесь. Я думал, ты ушла рисовать гигантскую фреску или вязать очередной странный свитер или что – то в этом роде.

Я слегка подталкиваю его. – Ты не считал эту шапочку странной, когда я ее тебе связала, – говорю я, указывая на его шапку. – На самом деле, я уверена, что ты носишь ее каждый день.

– Определенно носит, – говорит Сидни, проводя рукой по гигантской деревянной скульптуре птицы.

– Не трогай это, – предупреждает Такер. – Она сделана в 1952 году. Она стоит около семи тысяч долларов.

Сидни выглядит так, будто ее может стошнить. – Это?

Такер пожимает плечами и снова поворачивается ко мне. – Мне нравится моя шапка, – говорит он, обхватывая меня за плечи. – Ты такая креативная, что у меня голова идет кругом. Это то, что ты хочешь услышать?

Я киваю. – Да, вообще – то.

Такер усмехается. – Но что более важно, у нас есть ситуация.

Он указывает на угол вечеринки, где Тесса и Маркус снова ссорятся у бассейна. Тушь у Тессы размазалась, как у какой – нибудь участницы 'Холостяка', а Маркус выглядит просто измученным.

Я тяжело вздыхаю. – Вот это да.

– Ага, – бормочет Такер. – Вы можете с этим справиться? Это очень портит атмосферу.

Я смотрю на Сидни, которая закатывает глаза, типа, какой у нас выбор? В конце концов, она наша лучшая подруга.

– Может, ты ему больше нравишься? – Сидни говорит себе под нос, когда мы уходим.

– Это было целую вечность назад, – пренебрежительно говорю я, пока мы мчимся к Тессе и ее рыданиям. Мы с Такером поцеловались однажды на вечеринке, и это самые долгие отношения, которые у меня когда – либо были. Он милый, у него золотое сердце, но он всегда будет просто парнем, который откусывает огромный кусок от моего гамбургера, прежде чем я наложу себе. Парнем, который поджигает свой пук, чтобы посмеяться.

– Не для него, – говорит Сидни. – Не каждый может иметь холодное, холодное сердце Чарли Оуэнса. – Она поднимает бровь на меня, но наше внимание возвращается к бассейну при звуке раздраженного тона Маркуса.

– Я. Не. Не делал. Ничего, – говорит он сквозь стиснутые зубы.

– Да. Ты. Делал. Маркус! Ты думаешь, я идиотка? Как будто я не видела все ее лайки на твоих фотографиях? Как будто я не видела твои комментарии? Правильно, я видела. – Тесса делает шаг вперед и толкает его.

Маркус закрывает глаза, продолжительное моргание. Затем он поворачивается в нашу сторону, как раз когда мы доходим до них. – Ты можешь что – нибудь с этим сделать?

– Этим? – говорит Тесса. – О, потому что я теперь проблема? То, с чем нужно разобраться. А ты не задумывался о том, что я не была бы такой стервой, если бы ты просто хорошо ко мне относился?

А кто – нибудь из вас когда – нибудь задумывался о том, что вам следовало расстаться много лет назад? Я молча думаю про себя. Почему люди постоянно переносят срок годности своих отношений?

– Неважно, – говорит Маркус, качая головой. Затем он уходит. Но не успевает он далеко уйти, как Тесса делает длинный шаг вперед и толкает его прямо в бассейн.

Под рев аплодисментов и возмущенные восклицания Маркуса Тесса поворачивается к нам, ее лицо смягчается.

– Привет, – говорит она. – Маркус определенно изменяет мне.

– Привет, – говорим мы, обнимая ее, когда она разрыдалась.

– Не говори этого, – сетует Тесса полчаса спустя, все еще сопя, когда мы отдыхаем, сплетя ноги, на красном бархатном диване в библиотеке родителей Такера. Тесса – дочь двух фермеров. Она любит свежесрезанные цветы, винтажные джинсы и всех маленьких животных на земле. Мы с Тессой дружим практически с самого рождения, с тех пор, как наши мамы познакомились, плавая с беременными животами в местном общественном бассейне.

Если Сидни более тихая и расчетливая, то Тесса носит свои эмоции на рукавах. Она вся огонь. И особенно пылко она относится к своему парню, с которым она вместе с седьмого класса. И кажется, что Тесса и Маркус – единственные, кто не видит, что они отдалились друг от друга.

Прямо рядом с диваном, на котором лежит Тесса, стоит большой таксидермический страус, на которого кто – то надел бейсболку. Под нашими босыми ногами лежит мохнатый ковер. Такер сказал, что ничего страшного не случится, если я ненадолго займусь его Spotify, и эта группа из Нортгемптона, которую я слушаю, льется из всех колонок в доме. В этот момент, в этой крошечной комнате с двумя моими лучшими друзьями, вдали от подставок для кег, футбола по телевизору и громких разговоров моих одноклассников, все кажется идеальным.

– Не говорить что? – Я пожимаю плечами, прикидываясь дурочкой.

– Ты собираешься сказать мне порвать с ним. Опять.

Я качаю головой. – Я не могу говорить тебе, как жить дальше, Тесс. Просто не похоже, что он делает тебя счастливой. Не похоже, что он делал тебя счастливой в течение долгого времени.

Тесса обнимает себя за плечи. – Я даже не знаю, кто я без Маркуса.

– Никто из нас еще не знает, кто мы. – Я закатываю глаза. – Если бы знали, это было бы странно. Но мы должны продолжать искать, верно?

Как только Тесса вздохнула, рядом с полированной деревянной дверной рамой появилось лицо мальчика. Я узнаю Андре Минасяна, старшеклассника и звездного полузащитника команды по лакроссу. Он также серьезно занимается лыжами, как и многие дети в нашем горном городке, поэтому он приходит только на половину вечеринок в год, потому что постоянно ездит на встречи. Но когда он появляется, он веселится. Тяжело. Об Андре Минасяне ходит множество слухов, например, о том, как он напился на вечеринке, забрался в домик на дереве чьего – то младшего брата, поднял лестницу, чтобы никто не смог залезть, и чуть не замерз до смерти. Или когда он устроил в лесу сложную полосу препятствий для четырехколесных машин, получил контузию, никому не сказал и упал в обморок во время игры в лакросс. Я никогда не могла решить, является ли он просто адреналиновым наркоманом, или он просто идиот, но я сомневаюсь, что буду это выяснять. Я уверена, что у нас нет ничего общего.

– Что это за группа? – спрашивает Андре, кривя лицо, чтобы лучше слышать.

– The Moors, – отвечаю я, удивленная, но в то же время довольная, что кому – то здесь нравится моя музыка.

Андре смотрит на меня, кивает, слушая, и я как раз собираюсь сказать ему, что если ему понравится, я могу порекомендовать и другие, когда он говорит таким тоном, будто серьезно задумался и только что пришел к выводу: —…это вроде как отстой.

Сидни и Тесса пытаются сдержать свои смешки, когда Андре выходит из комнаты, говоря что – то о смене музыки, потому что: – Мы можем сделать лучше, чем это, – и я чувствую, как мои щеки вспыхивают. Я хочу побежать за ним и сказать, что на самом деле он отстой, что он не узнает, что такое хороший вкус, если тот укусит его за его упругую задницу лыжника, но у меня такое чувство, что ему будет все равно. Андре – один из тех людей, чье хорошее настроение кажется непробиваемым. И это может быть тем, что раздражает меня больше всего.

Сидни возвращает нас к теме разговора. – Ты точно знаешь, кем ты хочешь быть, Чарли. Большим модным архитектором, с гладким мраморным столом и ассистентом, которого ты используешь как подставку для ног.

Я фыркнула. – Ладно, А, это совсем не тот архитектор, которым я пытаюсь быть. И я, может, и знаю, что хочу быть архитектором, но я определенно не знаю, как я этого добьюсь.

– Корнелл, да, – скучающе говорит Сидни, засовывая в рот картофельный чипс. – Лучшая пятилетняя магистерская программа в стране. Разве не это ты всегда нам говоришь?

Я поднимаю палец. – С действительно холодным десятипроцентным процентом приема, не забывайте.

Они оба смотрят на меня уверенно.

– Ты поступишь, – говорит Тесса. И, отвечая на вопрос, который никто не задал вслух: – И ты тоже получишь стипендию. – Тесса поедет в UMass, чуть больше часа езды, где она сможет посещать занятия и при этом помогать на ферме. Сидни выбрала Говард, один из лучших университетов HBCU, где познакомились ее родители. С ее успеваемостью у нее есть все шансы поступить. И после того, как она выросла в Честер Фоллс, который, должно быть, является одним из самых белых городов на земле, она очень хочет попасть в Вашингтон.

Я качаю головой. – Пока что я просто пойду на информационную сессию завтра. – Я смотрю на свой телефон, отмечая время, когда он пикает!

– Черт, – говорю я, когда музыка на заднем плане сменяется песней Дрейка. Андре.

– Не бери его. – Сидни умоляюще смотрит на меня.

– Да, пожалуйста? – спрашивает Тесса. – Мы больше не тусуемся.

– Я должна. – Я смотрю на карту. Это более длинная поездка, которая приведет меня от озера на другую сторону Честер Фоллс. – В это время суток проезд стоит не меньше двадцати пяти долларов.

– Может, я просто заплачу тебе двадцать пять баксов прямо сейчас, а ты останешься и потусуешься с нами? – спрашивает Сидни.

– Ты же знаешь, я не могу этого сделать, – говорю я, хотя могла бы. Но я ненавижу брать деньги у Сидни. Такое ощущение, что деньги постоянно выпадают из ее кармана. Недавно я ночевала у нее дома, и пока я писала перед сном, я осмотрела ванную и поняла, что у нее есть около шести различных видов туалетных принадлежностей. Маски для лица, лосьон для тела, тампоны, кондиционер. Ей не нужно выжимать из всего последнюю каплю или, что еще хуже, обнаруживать, что мама использовала ее любимую подводку, чтобы записать номер телефона или сделать импровизированный жестикуляционный набросок будущей картины.

– Эй, помнишь, когда она была веселой? – Сидни спрашивает Тессу сейчас, как будто меня вообще нет.

– Это звоночек, – лениво говорит Тесса, проводя пальцами по бархату дивана.

Я смотрю между ними. – Мне жаль. Я заглажу свою вину. Напиши мне, если случится что – нибудь интересное. Может, меня подвезут обратно.

Когда я направляюсь к входной двери, я прохожу мимо Такера с Маркусом, который одет в розовый махровый халат и выглядит эмоционально разбитым. – Пошла делать какую – то скульптуру из найденных предметов? – бормочет Маркус, и я не утруждаю себя ответом, потому что он того не стоит.

– Ты действительно уезжаешь? – восклицает Такер. – Я думал, мы могли бы посидеть немного.

– В другой раз, – говорю я ему. Я держу свой телефон, чтобы объяснить.

– У тебя неплохой бизнес, Чарли, – говорит за мной Такер. – Похоже, мне придется заказать у тебя поездку, если я хочу привлечь твое внимание.

– Я отвезу тебя туда, куда ты захочешь, – отвечаю я и целую его.