Текст книги "Что сделала моя лучшая подруга"

Автор книги: Люси Доусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Удивительно, как тебе удается сохранять спокойствие, – заметила я, думая: «Когда ты в следующий раз меня пригласишь?»

– Приходится. А какой у меня выбор? – Он немного смущенно улыбнулся и показался мне в этот момент чрезвычайно ранимым. Я инстинктивно потянулась к нему, взяла его за руку. Просто взяла его за руку, так как почувствовала, что ему это нужно.

Он ничего не сказал. Мы просто сидели и держались за руки. Я боялась пошевелиться, чтобы он не подумал, что надо отпустить мою руку. Но он не отпускал.

А через некоторое время все стало меняться, и то, что началось с моей невинной попытки утешить Бэйли, начало преображаться в нечто иное. Кровь стала часто пульсировать в венах на моем запястье. Я все еще держала его за руку. Вернее – мы держались за руки. Я обвела площадь спокойным взглядом, но на самом деле я едва дышала. За столиками уличных кафе сидели люди, смеялись и лениво курили. Это мог бы быть Париж – если бы я зажмурилась и перестала видеть черные такси, почтовые ящики и пинтовые стаканы на столиках. Я подумала о Париже – и тут же вспомнила о Томе.

– Мне нужно идти, – сказала я, повернув голову к Бэйли.

– Хорошо. – Он посмотрел на меня, и я вдруг осознала, как мы близки друг другу. – Спасибо, что подержала меня за руку, – улыбнулся он. – Давно меня никто так не слушал. Я тебе очень благодарен. Но ты умеешь поставить точку.

И тут это произошло.

Он подался вперед и поцеловал меня – так, словно только мы одни и были на площади. Я на секунду замерла, а потом… потом очень робко поцеловала его в ответ и забыла обо всем, кроме испытываемого мною чувства. Мои губы покалывало, словно по мне пропустили электрический ток, напряженные мышцы плеч расслабились, я почувствовала, как рука Бэйли легла мне на бедро. Я вдыхала запах его кожи, ощущала его тепло. Мне казалось, что я падаю… На секунду я совершенно забылась, и мне стало все равно, смотрят на нас или нет. Пусть хоть весь Лондон остановится и, вытаращив глаза, уставится на нас. Пусть до конца света останется десять секунд – я бы погибла счастливой с этим поцелуем. Словно бы каждый нерв в моем теле ожил. Все во мне кричало: «Не отпускай меня!»

Но Том… Как же Том? Я поспешно отстранилась. Бэйли изумленно посмотрел на меня.

– Мы не должны это делать, – виновато пробормотала я.

– Почему?

Я растерялась.

– Гретхен пропала, и…

– Нет-нет, – торопливо проговорил Бэйли. – Маленькие кусочки радости надо подбирать, где бы ты их ни нашла. Понимаю, ситуация сейчас не из легких, но уверяю тебя: Гретхен была бы в полном восторге, узнай она, что ее сводничество было успешным.

Я вспомнила разговор с Гретхен в обувном магазине… Нет, я не могла разделить с Бэйли его уверенность. Но она сказала ему, что мы с Томом расстались и что я им увлеклась… Я была в полном смятении. Впрочем, разве могло это сравниться с тем, что чувствовала Гретхен? Она уж точно совсем потерялась, бедняжка.

– Я хочу еще увидеться с тобой, – сказал Бэйли. – Можно? Когда все уладится с сестрой.

Я кивнула. Инстинктивно, не задумываясь.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Тогда я тебе позвоню, – сказал Бэйли. – Как только она появится – сразу позвоню, чтобы ты не волновалась, и мы о чем-нибудь договоримся.

Мы. Вот как. Теперь он уже говорил о нас – «мы».

Ошеломленная и тем, что сейчас произошло, и тем, на что согласилась, я встала и еле слышно прошептала:

– Буду ждать.

Уходя, я чувствовала, что он провожает меня взглядом. И это было приятно.

Глава 16

– Ты сделала… что? – не веря своим ушам, переспросила Вик.

Я зажмурилась и обессиленно опустилась на ковер в спальне.

– Я целовалась с Бэйли.

– Когда?

Я поежилась.

– Два дня назад.

– Два дня назад?!

В трубке телефона послышался звон, затем – приглушенные ругательства, а потом Вик сказала:

– Вот и я. Стакан разбила случайно. Два дня – и ты помалкивала в тряпочку. Это как называется?

– Тебя не было в Париже! Я не могла позвонить тебе в выходные! Вик, я схожу с ума. Мне так плохо, я чувствовала себя ужасно виноватой. Но все еще хуже, чем ты думаешь. Он только что позвонил, хочет пригласить меня куда-нибудь.

– Да? И что ты сказала?

– Ничего. Он оставил сообщение, потому что у меня не было сил ответить. Он сказал: «Гретхен вернулась. Ты свободна завтра вечером?»

– Что же мне делать?

– Гретхен вернулась? – переспросила Вик. – А где она была? Тоже куда-то уезжала на выходные?

– Нет, она… – начала я и услышала голос Тома:

– Привет, Эл, я дома. Ты где?

– Черт, Том пришел. Потом перезвоню, – прошипела я.

– Эл! Не вздумай вешать трубку!

В дверях появился Том. Таким взволнованным я его не видела несколько месяцев.

– У меня потрясающая новость, – объявил он. – Не хочешь ли ты, – он сделал драматическую паузу, – провести следующие… О, ты по телефону разговариваешь. Извини.

– Скажи ему, что я плачу – что я поругалась с Люком, – проинструктировала меня Вик.

Том поджал губы.

– Хочешь, я чай приготовлю?

Я покачала головой.

– Только недолго, ладно? Хочу все рассказать тебе до того, как вернется Пауло.

– Он ушел, – сообщила я Вик, как только Том удалился из комнаты.

– Ну вот, – облегченно вздохнула она. – Рассказывай, что случилось.

Десять минут спустя, после ожесточенных дебатов, Вик по-прежнему сохраняла уверенность в том, что все закончится слезами.

– Значит, у вас был красивый поцелуй. Что ж – пусть так и будет. Сохрани воспоминание об этом, но уйди! Говорю тебе: судя по всему, о чем ты мне поведала, он просто роскошный мужик. Привлекательный, милый и все такое. Идеал, короче говоря. А если так, то, значит, с ним наверняка что-то не так.

– Нет, с ним все так, – пылко возразила я. – Он потрясающий. Интересно, не ты ли сама мне говорила: «Ты заслуживаешь счастья, пусть даже не с Томом»?

– Но ты едва знакома с этим парнем!

– Ты Люка тоже не сто лет знала, – парировала я. – А через три месяца умчалась с ним в другую страну.

Последовала пауза.

– Но он – брат Гретхен! – наконец сменив тему, воскликнула Вик. – А если ты и этот мистер Идеал в конце концов разбежитесь? Гретхен окажется между двух огней, тебе захочется спросить ее, что у него на уме, с кем он теперь спит, а она не захочет тебе отвечать, ведь он ее братец, и все такое… В итоге тебе придется встречаться с ним всякий раз, когда твоя Гретхен будет собирать гостей на вечеринку или в день рождения. Прости-прощай тогда ваша дружба. Мне-то, конечно, плевать, как ты понимаешь.

– Я знаю, ты не любишь Гретхен, – вздохнула я.

– Я с ней не знакома, – поспешила напомнить мне Вик.

– Ну да, да… Понимаешь, тут тоже кое-что происходит.

И я пересказала Вик все, о чем со мной пооткровенничал Бэйли.

– О боже, Элис, – ахнула Вик.

Дверь спальни приоткрылась.

– Ты скоро? – осведомился Том. – Мне очень нужно поговорить с тобой.

Мы оба услышали, как звякнул дверной звонок.

– Что за… – нахмурился Том. – Пойду посмотрю.

Он сделал большие глаза и бесшумно ретировался.

– Прошу тебя, ничего не начинай с братом этой девицы, – умоляюще проговорила Вик. – Пожалуйста!

– Все уже началось, поэтому я должна все рассказать Тому. Так будет честно. Я не лгунья и не хочу его обманывать.

– Это был всего-навсего поцелуй, Элис. Вы не переступили границ. Ради этого не стоит разрывать отношения с Томом. Вы не дети малые, а Том… Том – один из твоих лучших друзей!

– Но я пообещала Бэйли, что снова встречусь с ним! – в отчаянии проговорила я, уставившись в потолок. Как все было легко и просто на Лестер-сквер… – И между прочим, я хочу с ним встретиться. Тут дело не в одном-единственном поцелуе, а в том, к чему это приведет, а я не могу так поступить с Томом. Ты его знаешь… Ты знаешь, это его убьет. – Я немного помолчала. – У всякого действия есть последствия, и мне придется что-то предпринять. Сижу тут, будто должна принять какое-то решение, а на самом деле еще ничего не решила. Нет, я все решила в тот миг, когда поцеловалась с другим мужчиной.

– Отлично. Ладно, порви с Томом, только не говори ему о другом мужчине. К чему это приведет, кроме того, что Том будет чувствовать себя дерьмово? Ты еще и хорошего друга потеряешь вдобавок. Тебе придется солгать, сказать ему, будто у тебя никого нет. А потом – не начинай встречаться с Бэйли еще хотя бы пару месяцев.

– Ты предлагаешь пойти по пути наименьшего сопротивления! – проговорила я, нервно кусая ногти. – Да?

– Уж конечно, не по такому, какой выбрала ты, черт побери! Ты ведь хочешь облегчить душу, так сказать – объявить Тому, что ты целовалась с другим мужчиной. А это несправедливо по отношению к нему. Придется тебе, дорогая, просто жить с тем, что ты натворила, и всеми силами постараться смягчить удар для Тома. Только так ты можешь поступить, если тебе вообще есть дело до других людей. Но знаешь, Эл, никогда не стоит разрывать отношения с кем бы то ни было только для того, чтобы быть с кем-то еще. Разорви эти отношения, потому что они бесперспективны, потому что ты несчастлива с этим человеком, а не из-за того, что хочешь сменить старое на новенькое. Из такого никогда ничего не получится. Знаешь, какого цвета трава по другую сторону забора? Она зеленая, как и везде. А Гретхен знает обо всем этом?

– Понятия не имею. Бэйли в сообщении сказал только, что она вернулась. А когда мы с ним виделись, он упомянул, что постарается на время устроить ее в психиатрическую клинику. Думаю, она сейчас там и находится. Я с ней пока не разговаривала.

– Боже мой.

– Никому не говори, – поспешно предупредила я Вик. – Мне и тебе не стоило про это рассказывать. – Я сделала глубокий вдох. – Ладно. Ничего не скажу Тому про поцелуй. Поступлю милосердно. Просто расстанусь с ним.

– Даже не верится, что ты способна так говорить об этом, – призналась Вик. – Будто два года ничего не значат для тебя. И как только ты сможешь просто так взять и уйти…

Я уже не раз задавала себе этот самый вопрос и не могла найти более подходящего ответа, чем чистая правда: «Я целовалась с другим мужчиной».

– Я целовалась с другим мужчиной, – проговорила я, зажмурившись. – Будь я по-настоящему счастлива, я бы никогда такого не сделала. Ни за что на свете.

– Но это же он тебя поцеловал! Люди то и дело совершают ошибки. Напиваются, да мало ли…

– Я была совершенно трезвая, Вик. Просто пожелай мне счастья.

– Желаю, – печально проговорила она и повесила трубку.

Я встала, одернула юбку и отправилась в гостиную. Неужели я вправду собралась сделать это?

– Том… – начала я, но слова замерли у меня на губах, потому что, к совершенному своему изумлению, я увидела сидящую на краешке дивана Гретхен.

Том стоял на пороге кухни, чуть приоткрыв рот. В одной руке он держал (вот ведь потеха!) кусок рыбы, а в другой – кухонное полотенце. На меня он уставился с таким видом, будто увидел впервые в жизни.

– Привет, Эл! – весело поздоровалась со мной Гретхен, словно мы только вчера расстались. Словно она не натворила бог знает чего и не полежала некоторое время в клинике.

Выглядела она абсолютно нормально – но с другой стороны, я понятия не имела о том, как должен выглядеть психически больной человек.

– Я сказала Тому, что ни он, ни я не должны иметь ничего против того, что ты теперь встречаешься с Бэйли. В конце концов, мы все – взрослые люди.

У меня препротивно засосало под ложечкой. Мне стало так худо, что я пошатнулась на месте и подумала: «Кажется, сейчас отрублюсь». А Том словно окаменел.

Гретхен посмотрела на меня и перевела взгляд на Тома.

– Что такое? – невинно спросила она.

Не помню, кто попросил ее уйти. Кажется, я.

Когда стихли ее шаги на лестнице, когда хлопнула дверь подъезда и остались только мы вдвоем, стоящее в разных концах комнаты, Том наконец обрел дар речи.

– Что бы ни случилось дальше, не лги мне, Элис.

Я услышала негромкое всхлипывание и поняла: это я плачу.

– Какого черта? Что происходит? Что она несет? Что это значит – «ты встречаешься с Бэйли»?

Я в отчаянии покачала головой.

– Я не знаю! Мы с ним встретились и попили кофе, это все! Что она тебе наговорила?

– Ты встречалась с ним, чтобы попить кофе? – Призвав на помощь выучку человека, много лет прослужившего в бизнесе, Том сразу взял быка за рога. – Когда?

– Два дня назад.

– Ты мне ничего не говорила!

– Мы с тобой почти не виделись! – возразила я, а это так и было. – Я собиралась сказать тебе сегодня, но тут Вик позвонила – и мы с тобой едва поздороваться успели!

Том растерянно смотрел на меня. Он был не на шутку взволнован, и ему явно очень хотелось поверить мне. Я вдруг осознала справедливость предложенной Вик тактики лжи во спасение и почувствовала, что у меня есть шанс повернуть ситуацию вспять.

– Поверь мне, Том: что бы она тебе ни наговорила – она все поняла неправильно. Я пообещала ее брату встретиться с ним, чтобы поговорить о ней. Она нездорова, понимаешь, у нее…

Но Том не слушал меня.

– Значит, вы просто невинно попили кофе – и все?

Краешком глаза я заметила дым, валящий из духовки. Что бы там ни готовил Том, блюдо начало пригорать.

– Духовка, Том.

– Там всего лишь пицца, забудь. – Он смотрел на меня в упор. – Вы просто невинно попили кофе?

Мои глаза начали заполняться слезами. Он задал мне прямой вопрос.

– Да, – ответила я.

Я твердо решила говорить правду. Кофе мы и вправду пили невинно.

– И абсолютно ничего не произошло?

Я стояла, словно кролик под прицелом. Я не знала, как быть: то ли метнуться в сторону, солгать и тем самым уберечь нас обоих, то ли сказать правду и принять удар. Я промедлила на долю секунду больше, чем было нужно.

Том, не веря своим глазам, смотрел на меня.

– Что-то все-таки случилось.

Я заторможено кивнула и прошептала:

– Да.

Полотенце выскользнуло из пальцев Тома и упало на пол.

Я видела, как вздымается и опадает его грудь.

– Скажи что.

– Я целовалась с ним.

Том побледнел, будто я его ударила. Его лицо исказила гримаса изумления и боли. Он подошел к маленькому инкрустированному столику, который его родители подарили нам, когда купили себе новый. Встал возле столика и оперся на него, не глядя на меня.

– Том! – взорвалась я. – Я собиралась сказать тебе, что встречалась с ним! Честное слово – спроси у Вик!

Как только эти слова слетели с моих губ, я поняла, что совершила ужасную ошибку. Том запрокинул голову.

– Ты обсуждала это с другими людьми?

– Только с Вик, – умоляюще произнесла я.

Том обхватил голову руками.

Дым из духовки повалил более угрожающе.

– Том, пицца… – робко промямлила я.

– К чертям пиццу! – вдруг рявкнул он.

Я вздрогнула.

– Знаешь, что у меня произошло сегодня? – свирепо воскликнул Том. – Мне предложили шестимесячный контракт в Нью-Йорке. Сначала просто намекали, мол, может представиться шанс до Рождества, я ужасно обрадовался, ведь ты как раз возвратилась из Америки и тебе там так понравилось. Я решил, это будет просто великолепно для нас. Ты могла бы найти себе там любую работу, мы прожили бы шесть месяцев в другой стране, квартира бесплатная… Мы бы столько сэкономили, чтобы купить себе дом, когда вернемся! Я ничего не говорил, не хотел напрасно обнадеживать, и все это время работал как проклятый, чтобы доказать моим боссам, что я тот самый человек, который им нужен в Нью-Йорке, и сегодня – сегодня! – я узнал, что мою кандидатуру утвердили и я могу приступить к работе в мае. Я попросил разрешения обговорить все с моей подругой и думал, ты подпрыгнешь до потолка от радости. Я сказал, что мы поедем, если ты согласишься. Господи…

– О Том… – выдохнула я.

Так вот почему он все это время молчал насчет ипотечного кредита и всего прочего… Он ждал и трудился в поте лица, чтобы потом преподнести мне сюрприз. Я вытянула руку и шагнула к нему.

– Но, дорогой… Это же значит – через две недели? Но ведь я не могу просто так бросить все и поехать, – сказала я совершенно искренне, всеми силами стараясь сгладить напряженность. – У меня клиенты, все расписано.

Том быстро отступил назад.

– Не прикасайся ко мне, – в отчаянии проговорил он.

К своему ужасу, я увидела слезы в его глазах.

– Я так старался, так… А ты в это время целовалась с братом Гретхен, а потом болтала об этом с Вик? – прошептал он.

Слеза побежала по его щеке.

Он стремительно кинулся мимо меня из кухни в нашу спальню. Я бросилась за ним. Он вытащил свой чемодан из гардероба и принялся швырять в него вещи – в том числе одну кроссовку, а вторая осталась под кроватью. Он ее не заметил, а я не сказала.

– Что ты делаешь? Ты уходишь? Нет! Том, останься, поговори со мной. Такое случилось в первый и единственный раз. Это был всего-навсего поцелуй! Честное слово!

Он не обращал на меня внимания. Выскочил из комнаты, схватил ключи и остановился только для того, чтобы выключить духовку.

– Открой окно, иначе сработает пожарная сигнализация, – буркнул он.

Взял чемодан и прошел мимо меня.

– Том! Пожалуйста, не уходи, – взмолилась я. Неужели он действительно уходил? – Том, пожалуйста, подожди!

Я услышала, как он торопливо спускается по лестнице. Еще пара секунд – и громко хлопнула дверь подъезда. Он ушел.

В притихшей и заполненной дымом квартире я стояла в оцепенении и очнулась только в тот момент, когда пронзительно взвизгнула пожарная сигнализация.

Глава 17

Жуткий механический писк эхом отлетает от больничных стен. В страхе я широко раскрываю глаза. Сигнализация беспрерывно звучит, меня начинает знобить. Только не это опять – только не это! Лицо Тома приобретает землистый оттенок. Он, в отличие от меня, впервые видит, как медсестра возится с трубочками над головой Гретхен, а потом наклоняется к самой Гретхен – единственной, кого не беспокоит противный звук.

Бэйли словно окаменел. Он еще даже сесть не успел – а тут такое.

– Без паники! – громко произносит медсестра, стремительно пересекает палату и нажимает кнопку. Писк мгновенно умолкает. – Это не связано с ее сердцем. Просто нужно было поменять флакон на капельнице, – объясняет она.

Через несколько секунд, когда мы начинаем постепенно приходить в себя, появляется врач и вкратце рассказывает Бэйли о случившемся и о нынешнем состоянии Гретхен. Мы с Томом снова уходим в комнату ожидания для родственников. Том очень взволнован. И не только он.

– Он ничего не запомнит из того, что ему говорят! Абсурд! – Он начинает нервно ходить по комнате. – Он только что приехал, и не нужно быть самым умным человеком в Британии, чтобы понять: он не может всего осознать. Кто-то из нас должен быть рядом с ним – если не я, то ты.

Я понимаю, как тяжело ему сказать такое.

– Наберись терпения, Том, он через минуту придет сюда.

– Набраться терпения? – Том смотрит на меня так, будто не верит своим ушам – Если бы такое случилось с тобой…

Но тут он начинает кусать губы и не заканчивает начатую фразу.

Дверь приоткрывается, выглядывает медсестра.

– Том? Вы не могли бы вернуться?

Не дожидаясь меня, Том практически отшвыривает медсестру в сторону, чтобы пройти за дверь. Я встаю, но медсестра загораживает мне дорогу и спокойно, серьезно говорит:

– Давайте дадим им возможность поговорить.

Я сажусь, инстинктивно догадываясь: что-то происходит.

Медсестра садится рядом со мной.

– Вы давно дружите с Гретхен? – дружелюбно интересуется она, рассеянно вертя на пальце обручальное кольцо.

Я смотрю на нее с тревогой и опаской.

– Больше года. А почему вы спрашиваете?

– Значит, не так уж долго.

Она склоняет голову к плечу. Ее светлые волосы чуть поблескивают. Она ждет.

– Но мы очень близки, – говорю я, чтобы заполнить паузу. – Знаете, у некоторых людей так бывает.

Она улыбается.

– Конечно. Родство душ и всякое такое. Я со своей лучшей подругой знакома со школьных лет. Я ее безумно люблю, но порой она меня доводит до бешенства. Догадываюсь, что у вас с Гретхен тоже примерно так все обстоит?

Я молчу. И смотрю за окно.

– Иногда бывает, – наконец произношу я. – Порою с ней очень трудно… но, в конце концов, у нее маниакально-депрессивный психоз. – Я перевожу взгляд на медсестру. – Думаю, вам это уже известно. Поэтому она порой не в состоянии отвечать за свои поступки.

– Понимаю, – кивает медсестра. – Но наверняка вам бывает очень тяжело.

Да она понятия не имеет, как мне порой бывает тяжело.

– Все же ей тяжелее, я так думаю.

– Конечно, но точно так же может быть очень больно видеть, как кто-то, дорогой для тебя, борется за жизнь. А еще труднее, когда оказывается, что на самом деле твой близкий человек жить не хочет.

– Это вы обнаружили Гретхен? – мягко спрашивает она. – В ее квартире?

– Да, – еле слышно отвечаю я. Я предчувствовала, что этот вопрос прозвучит. – Дверь была приоткрыта. Я вошла и увидела ее.

– Интересно, почему она оставила дверь открытой? – спрашивает медсестра.

– Она была не в себе, – быстро отвечаю я.

– Так значит, вы с ней говорили?

Я искоса смотрю на дверь.

– Нет. Я хотела сказать: я думаю, что она была не в себе – если сотворила такое.

Я порывисто встаю. Мне хочется уйти. Медсестра протягивает мне руку.

– Ее состояние ужасно, Элис, но смотреть на это не легче. Я просто пытаюсь дать вам возможность выговориться. Мы могли бы определить вас в одну из групп, где…

– Помощь нужна ей, – поспешно прерываю я медсестру. – Она ведь должна уметь контролировать свое состояние, но у нее не всегда это получается. – Я вдруг ловлю себя на том, что говорю более энергично, чем могла бы посреди ночи, особенно учитывая все случившееся. – Ей нужно лечение. Есть таблетки, выравнивающие настроение, снимающие стресс. И только тогда, когда ты не принимаешь соответствующие лекарства, когда ты настолько самонадеян, что отказываешься от них, считая, будто они тебе не нужны, хотя люди, любящие тебя, и специалисты утверждают обратное, – вот тогда это действительно проблема.

Медсестра явно немного удивлена моей вспышкой, но не обескуражена.

– Ваш гнев вполне понятен, Элис, – говорит она, и я вдруг понимаю, насколько крепко сжала кулаки – даже костяшки пальцев побелели. – Это обычная реакция, и…

Но уже слишком поздно. Чаша моего терпения переполнилась. Я вижу Гретхен, сидящую на полу в гостиной, потом ее же – неподвижную, на больничной кровати… Кровь пульсирует у меня в висках, в горле встает ком.

– Просто чудовищный эгоизм! – наконец взрываюсь я. – Она знает, что творит, – это не то, чем она не в силах управлять! Она решает не принимать свои лекарства, хотя понимает, каковы могут быть последствия! Она знает, что Бэйли и Том, и… о черт!

Я ищу в сумке бумажные носовые платочки. У меня течет из носа, глаза наполняются горячими сердитыми слезами. Я зла на Гретхен, на себя, я вся дрожу.

Но я понимаю, что наговорила уже слишком много, и мне хочется замолчать и уйти от этой медсестры. На ватных ногах я бреду к двери и готова выскочить в коридор. Но слышу оклик медсестры:

– Элис!

Я не собираюсь слушать ее.

Когда я возвращаюсь в палату, там только Том и новая медсестра. Где Бэйли – я понятия не имею.

– Ты как? – спрашивает Том, глядя на мое залитое слезами лицо, когда я обессиленно опускаюсь на стул рядом с ним.

– Отлично.

– Ты знаешь что-то, чего не знаю я? – резко спрашивает он. – Бэйли еще разговаривает с врачами. Что? В чем дело, Элис?

Он тянется ко мне и берет меня под руку.

– Все нормально, Том, – устало произношу я, чувствуя, что близка к полному изнеможению. «Лгунья, лгунья, какая же я лгунья…» – Все нормально.

Ничего более ненормального в моей жизни не было.

Я опускаю голову на руки, пытаясь совладать с собой. Какого черта я здесь делаю? Как это все случилось? Том наклоняется ко мне и не слишком ловко массирует мне спину. Я выпрямляюсь.

– Лучше? – неуверенно спрашивает он.

Я киваю, хотя, если честно, мне нисколечко не лучше.

– Наверное, тебе надо поесть, – говорит Том. – Думаю…

Но я не слушаю его, потому что в этот самый момент – неужели мне только показалось?! – нет, я уверена… Я вижу, как мизинец лежащей на простыне руки Гретхен едва заметно дрогнул. Неужели она действительно шевельнула рукой?

О боже всевышний!

Я бросаю взгляд на Тома, но он смотрит только на меня.

Она действительно пошевелила рукой, я уверена. О господи. О господи!

Меня снова пробирает дрожь, но я пытаюсь вести себя так, будто ничего не случилось, будто я ничего не видела. Совсем ничего. Она приходит в себя? Но она не может прийти в себя! Не может, и все!

– Ты очень бледная, – говорит Том. – Хорошо бы тебе сейчас батончик шоколадный съесть. Думаю, станет лучше. Хочешь, я тебе дам мелочи?

В дверях появляется медсестра, которая только что допрашивала меня.

– Элис, не могла бы я…

И тут мы все видим, как Гретхен чуть заметно шевелит головой. Тут уже ошибиться невозможно. Снова звучит сигнализация. Я вскакиваю, будто меня ударило током. Стул отлетает к стене и ударяется о нее. Раздается треск пластика. Я не могу слышать, как эта треклятая сирена завывает каждую секунду. Оставшиеся у меня нервы рвутся на куски.

– Черт! – потрясенно восклицает Том, и его губы расплываются в улыбке. – Ты видела? – кричит он, оборачивается ко мне и тут же отворачивается. – Она пошевелилась!

Я прикрываю губы ладонью и выбегаю из палаты. Я слышу, как медсестра окликает меня.

Я мчусь по коридору, пулей влетаю в женский туалет, вбегаю в кабинку. Меня рвет. У меня начинают стучать зубы. Кажется, с моих губ стоном срывается:

– Черт, черт, черт…

Но я даже в этом не уверена.

Я слышу, как открывается дверь. До меня доносится голос медсестры.

– Элис?

На этот раз она произносит мое имя более спокойно. Она толкает дверь кабинки. Я не заперлась изнутри, кабинка очень тесная. Дверь задевает мой локоть, я вижу в просвете лицо медсестры.

– Элис, вам плохо?

– Она приходит в себя? Приходит в себя? – бормочу я в отчаянии, а потом произношу эти ужасные слова. Они сами срываются с моих губ. – Она не может прийти в себя, не может!

Медсестра, надо отдать ей должное, все так же невозмутима. Она очень медленно произносит:

– Вы очень расстроены, у вас стресс, но…

Я едва слышу ее. Я снова вижу, как Гретхен глотает таблетки. О боже, боже… Это не значит, что я плохая. Она попросила меня помочь ей…

– Помочь ей? – переспрашивает медсестра, и тут до меня доходит, что я все это произнесла вслух.

Молчание длится целую вечность.

– Элис, – наконец нарушает его медсестра. – Вы ведь не помогали Гретхен сделать это?

Я смотрю на нее и понимаю, что она, несмотря на внешнее спокойствие, перебирает в уме заученные фразы вроде: «Помощь в совершении самоубийства… оказание содействия больному, находящемуся в состоянии тяжелой депрессии и желающему умереть… Насколько бы добрыми ни были намерения… противозаконно… осуждается… наказуемо тюремным заключением… сроком долее десяти лет. Отнять у себя жизнь своими руками не противозаконно. Помощь кому-то другому сделать это квалифицируется как преступление».

– Вот почему вы не хотите, чтобы Гретхен очнулась, Элис? – спрашивает медсестра.

Я издаю сдавленный звук. Меня наконец прорывает.

– Я этого совсем не хотела.

– Конечно не хотели, – мягко произносит медсестра. – Ваши чувства вполне понятны и нормальны, Элис.

Нет, не нормальны! Ничего тут нет нормального – совсем ничего, – все черт знает как перепуталось! И как она только может говорить, что мои чувства нормальны?

– Вы правы, – продолжает медсестра таким тоном, словно крадется за агрессивной кошкой, которую хочет усадить в сумку-переноску. – Это вовсе не значит, что вы плохой человек. Очень трудно видеть, как кто-то, кого вы любите, страдает, что ему больно.

Она придвигается ближе ко мне. Неожиданно я чувствую себя совершенно изможденной. Мне хочется, чтобы все закончилось. Я больше не могу. Мне так жаль, так жаль…

– Я думала… а она все так замыслила, а я ей говорила, что это глупо, что так нельзя. – Я пытаюсь подобрать слова, задыхаюсь и дрожу. – Она сказала, что все равно сделает это и я должна ей помочь… она проглотила эти таблетки… но я ничего не сделала. Она ждала, а я ничего не делала, я просто сидела и… – Я судорожно вздыхаю. – О господи, господи… она все время так… Делала больно себе и тем, кто ее любит. Неужели обязательно нужно было поступать так с нами?

Я в ужасе смотрю на медсестру.

– Гретхен попросила вас помочь ей умереть? Поэтому вы не хотите, чтобы она пришла в себя. Боитесь, что все станет известно?

Я отчаянно трясу головой.

– Нет! Она…

И тут я слышу, как открывается дверь. Медсестра оборачивается, и я слышу мужской голос. Это Том.

– Она здесь? Эл!

– Я здесь! – в отчаянии откликаюсь я.

Медсестра отворачивается от меня. Том открывает нараспашку дверь кабинки.

– Все хорошо! – говорит Том. – Сигнализация сработала, потому что она пошевелила головой, но это хорошо, милая, это очень хороший знак. Не бойся! Все будет хорошо.

Он встревоженно смотрит на меня.

Я всхлипываю и запрокидываю голову. Я всеми силами стараюсь взять себя в руки.

– Мне так жаль! – выкрикиваю я, и слезы снова застилают мне глаза.

– Не говори глупостей! – говорит Том. – Ты измучена, ночь на дворе… Пойдем. Вернемся со мной в палату.

Я не могу! Она вот-вот очнется! Но и здесь я оставаться не могу… с этой медсестрой.

Том протягивает мне руку. Не глядя на медсестру, я прохожу мимо нее и поспешно выхожу из туалета. Я гадаю, какие у нее мысли и кому она теперь все расскажет. Но ведь я на самом деле ни в чем не призналась. Чуть было не призналась, но… не до конца.

Слава богу, что на свете есть Том.