Текст книги "Что сделала моя лучшая подруга"

Автор книги: Люси Доусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

– Как бы ты отреагировала, если бы я призналась тебе, что сделала что-то очень нехорошее? – тихо спросила я у Вик. Я больше не могла молчать.

– Я бы сказала: «Уууууу! Давай выкладывай, дрянная девчонка», – сказала Вик и взяла меня под руку.

Мы лениво прогуливались по роскошным садам Версаля, купающимся в лучах теплого апрельского солнца. Том и Люк о чем-то серьезно разговаривали, вышагивая впереди нас, а я в последние пятнадцать минут пыталась удержаться и не выболтать Вик о том, от чего у меня так часто билось сердце. Мало того что я солгала Гретхен, но то, что я вообще солгала кому-то о своих отношениях с Томом, грызло меня с того самого мгновения, как эти слова слетели с моих губ.

– И Гретхен… – начала я.

Вик сразу прищурилась и искоса глянула на меня.

– Не та ли это ничтожная и тупая Гретхен, с которой ты все время где-то болтаешься, когда я тебе звоню? Ну и имечко. Она тоже козочек пасет?[34]34
  По всей видимости, героиня имеет в виду персонажа романа Александра Дюма «Ущелье дьявола», пастушку Гретхен.


[Закрыть]

– О нет. – Я подумала о Гретхен. – Это так не похоже на нее, ты просто представить себе не можешь. Знаешь, у меня такое чувство, что она тебе не нравится, – чуть недовольно проговорила я.

– Да я ее просто ненавижу, – буркнула в ответ Вик. – Явилась неведомо откуда и заграбастала мою лучшую подругу. Наглость высшей марки, вот что это такое.

Я улыбнулась.

– А на самом деле она тебе очень нравится.

Вик задумалась.

– Ну нет, – сказала она. – Я ее определенно ненавижу.

– Извини, – проговорила я, прикрыв лицо ладонью и повернув голову к Вик, – не напомнишь ли мне, кто выехал из квартиры и бросил меня ради какого-то смазливого врачишки? О, да ведь это ты.

– Ну да, да, – усмехнулась Вик, но ее улыбка тут же растаяла. – Но я скучаю по тебе, Эл. Ужасно скучаю. И то, что я теперь живу здесь, вовсе не значит, что я о тебе не думаю. И не пытайся кем-то заменять меня целиком и полностью.

Я прищурилась.

– Не думаешь же ты, что я могу так сделать?

– Порой думаю, – призналась Вик. – Ну… нет, не то чтобы я в самом деле так думала, но в последнее время от тебя только и слышишь: «Гретхен то, Гретхен се…» Я на днях говорила с Джесс, и она сказала мне, что ты отказалась пообедать с ней и другими подружками из универа, поскольку у тебя был рабочий аврал, но при этом на нее у тебя времени, похоже, всегда хватает.

Так и было. Хватало. Но только потому, что Гретхен днем почти всегда бывала свободна, и мы встречались с ней, когда я была не слишком загружена работой. И это происходило тогда, когда все остальные – в том числе и мои университетские подруги – были на работе или на каких-нибудь деловых встречах. А нам с Гретхен было легко выкроить время для встреч, и нас радовало общество друг друга. Никакого заговора здесь не было.

– Я не хочу, чтобы тебе было одиноко без меня, – поспешно проговорила Вик. – Мне просто не хочется, чтобы у тебя была подруга, которую ты любишь сильнее, чем меня.

– Такое невозможно, – сказала я с улыбкой. – И ты это знаешь.

Это было правдой. Вик и Гретхен нравились мне по-разному. Но я решила, что мне стоит почаще звонить Вик.

– Расскажи мне какой-нибудь секрет, про который она не знает, – решительно объявила Вик, снова перейдя на шутливый тон.

– Ну… тогда придется вернуться к моему гадкому поступку. – Я вгляделась вперед, чтобы убедиться в том, что наши мужчины нас не услышат. – Мы как-то раз пили кофе, и я познакомилась с братом Гретхен. После того как он ушел, я сказала Гретхен, что он очень симпатичный. Я имела в виду, что с ним приятно поболтать – он пишет о путешествиях и где только не побывал, – но тут Гретхен намекнула мне, что в данный момент у него никого нет, и стала мне подмигивать, и спросила, не замолвить ли за меня словечко.

– Что? – удивилась Вик. – Она ведь про Тома знает?

– Гм… – Я смущенно провела кончиками пальцев по шее. – Типа того. Она считает, что у меня был легкий романчик с соседом по квартире.

– И почему же она так считает?

– Просто я сама ей так сказала, – ответила я и обнаружила, что не могу смотреть Вик в глаза. Повисла пауза, после которой я добавила: – И она спросила у меня, продолжается ли наш роман или у нас все кончено, и я сама не поняла, как это вышло, но я сказала, что у нас все кончено.

– Элис! – в шоке воскликнула Вик. – Какого черта? Как ты могла ляпнуть такое? Это же наглая ложь!

– Знаю, – еле слышно отозвалась я. – Говорю же тебе: сама не пойму, как это у меня сорвалось с языка. Я потом чуть с ума не сошла, думая о том, что на меня нашло.

– Не понимаю, – покачала головой Вик. – Разве когда вы только познакомились с Гретхен, ты ей не сказала, что у тебя есть бойфренд?

Я растерялась и поняла, что мой ответ не прибавит мне очков.

– Понимаю, это очень грустно, – призналась я, – но когда мы были в Лос-Анджелесе, там все были такие крутые, ну и меня немножко занесло. Мне просто захотелось выглядеть не такой предсказуемой и устроенной, казаться чуть более разбитной… Знаю, знаю, и не надо мне говорить, что это жалкое оправдание.

Я подняла руку, словно защищаясь. Вик наморщила нос и сделала маленький шаг в сторону.

– Казал ось бы, – продолжала я, – такие закидоны должны были уйти в прошлое вместе со школой, но я вправду пыталась выглядеть крутой девчонкой. В двадцать восемь лет я законченная идиотка.

– В двадцать девять, – уточнила Вик и вздохнула. – А ты, случаем, втайне не втюрилась в Гретхен? Не потому ли ты ей соврала и объявила, будто у тебя никого нет? Не хочешь ли ты таким образом признаться мне, что стала лесбиянкой?

– Ой, я тебя умоляю! Я же серьезно говорю. Помнишь, я тебе рассказывала, как мы с Томом говорили насчет ипотечного кредита и насчет того, чтобы обзавестись своим жильем, и про эту жуткую пафосную вечеринку в честь помолвки, на которую мы с ним ходили? Я там чувствовала себя ходячим кардиганом от Бодена[35]35
  Режан Боден – знаменитый английский модельер.


[Закрыть]. – Я вздохнула. – Мне просто захотелось сыграть какую-то роль, показаться более интересной. Я вовсе не думала, что подружусь с Гретхен, а потом все так смешалось, и сказать правду уже было поздно.

– Паршивка ты, – рассмеялась Вик. – Интересно: у Мадонны столько же заморочек всякий раз, когда она себя заново изобретает? Послушай, ничего в этом такого нет. Не думай, будто я не понимаю, что ты извлекаешь из дружбы с ней, Эл, – она забавная, живая, гламурная. Дружба у вас такая… легкая, ненавязчивая – и это для тебя замечательно. Ты просто развлекаешься. И не о чем переживать.

– Но когда Гретхен намекнула на то, что мы с ее братом могли бы закрутить интрижку, я, не задумываясь, объявила, что у нас с Томом все кончено, – возразила я. – И не говори мне, будто это нормально. Меня так мучает совесть, я даже передать тебе не могу. Какую игру я затеяла? Это совершенно на меня не похоже. И мало того: я думаю о нем, и я… в смятении.

– Под «ним» ты имеешь в виду Тома – мужчину, с которым ты вместе уже два года и который привез тебя сюда в качестве подарка на день рождения, поскольку решил, что ему стоит вести себя более спонтанно и романтично…

– Это он тебе так сказал?

Изумленная до глубины души, я снова прикрыла лицо от солнца ладонью и, прищурившись, посмотрела на Вик. На душе у меня стало еще тяжелее.

Вик кивнула.

– Или ты имеешь в виду этого парня, с которым познакомилась в кофейне и в которого явно втрескалась?

– Втрескалась? И все? Ты так думаешь?

Вик скорчила рожицу.

– Конечно! Каков он собой?

– Высокий…

– Если ты сейчас скажешь, что он красивый брюнет, я дам тебе пинка, – пообещала Вик.

Я не стала отвечать на это.

– У него светлые волосы. Не домосед, явно много работает. В кофейне вид у него был такой, словно туда он влетел на гребне волны и доску для серфинга оставил за порогом, представляешь? Думаю, он немного нервный – он пишет про путешествия, и у него был такой толстенный…

– О-ля-ля! – усмехнулась Вик.

– Рулон купюр, – укоризненно посмотрев на нее, закончила я. – Деньги у него в заднем кармане лежали, свернутые в трубочку. Глаза зеленые-зеленые, весь такой подтянутый, и…

Вик рассмеялась.

– Ой, хватит! Ты просто хочешь переспать с ним, вот и все. И не кори себя за это! Время от времени всем хочется развеяться. Мне, к примеру, дико нравится один мужчина, которого я каждый день встречаю в метро, а ведь я еще только успела распаковать вещички в квартире Люка. Можешь считать этого парня моим мнимым любовником, хотя я почти уверена, что он гей. Очень похож.

– Правда? – взволнованно проговорила я и снова посмотрела вперед – хотела убедиться, что Том нас не слышит. – Понимаешь, я никак не могу выбросить его из головы. Все время думаю о том, какой он славный… творческий человек, столько поездил по миру, столько всего повидал, такой интересный, и… – Я покраснела. – И он сказал мне, что у меня милая улыбка, но, возможно, он просто мастер пофлиртовать. И с чувством юмора у него все в порядке, Вик… и все-таки между нами промелькнула какая-то искра, в этом я уверена.

– Вот это да. – Вик вдруг остановилась и замерла на месте. – Юморист, говоришь?

Я кивнула.

– И искра промелькнула?

Я снова кивнула и зарделась, словно пятнадцатилетняя девчонка.

– Вот черт, – вздохнула Вик. – Бедняга Том. И как его зовут, этого идеального мужчину?

– Бэйли, – мечтательно произнесла я.

– Ха! – воскликнула Вик так громко, что наши спутники обернулись.

Я чуть не столкнула Вик в фонтан, чтобы она заткнулась.

– Родители, наверное, их обоих просто ненавидят, – проговорила Вик, пытаясь удержаться, чтобы не расхохотаться в голос. – Бэйли… что за имя?

– Это его имя, – произнесла я предупреждающе.

Вик благоразумно промолчала.

– Ну и что же? Ты собираешься что-то предпринять?

– Конечно нет! – воскликнула я. – Наверное, к его ногам женщины так и падают. К тому же он брат Гретхен. Существуют же какие-то правила.

– С моим братом я бы тебе позволила встречаться.

– Вик, твой брат женат, и у него трое детей.

Я устремила взгляд на Тома, шагавшего впереди, и подумала, как бы это выглядело, если бы вместо него впереди сейчас шел Бэйли и болтал с Люком. Подумала – и сразу почувствовала себя последней дрянью. Как только мне такие мысли приходили в голову?

– Если бы он был холост, я хотела сказать. А вот твой братец мне ни капельки не нужен.

Я вытянула губы трубочкой.

– И я тебя нисколько не виню. Моим родителям придется приплатить какой-нибудь женщине, чтобы она согласилась взвалить на себя Фила. Либо так, либо его надо забросить в какую-то страну, где до сих пор в ходу воинская повинность. У него экзамены на носу, и одному богу известно, что мы будем делать, если он их завалит. Мама и папа просто вне себя от беспокойства. Больше всего они боятся, что он будет жить с ними до скончания веков.

– А ты-то почему должна переживать из-за того, что Фил себя по-свински ведет? Пусть мать с отцом разбираются, это не твоя проблема, Эл. Тебе стоит обзавестись здоровым эгоизмом.

Я промолчала. Порой Вик именно так отзывалась о моем семействе. Я знала, мои родные ей очень нравятся, но тем не менее она считала, что я слишком близко принимаю к сердцу все, что происходит в родительском доме.

– Как бы то ни было, ты, конечно, осознаешь, что не упомянула о Томе как о причине, из-за которой не станешь бегать за Бэйли? – спросила Вик после небольшой паузы. – А ведь, рассуждая теоретически, он должен быть первым по списку среди каких бы то ни было причин.

Я в ужасе поняла, что она права.

Некоторое время мы шли молча.

– А про секс что ты можешь сказать? – спросила Вик.

– Это когда ты по-особенному обнимаешься с тем, кого любишь. Попроси Люка, пусть он тебе покажет.

– Ха-ха, – вздохнула Вик. – Можешь смеяться, если тебе так хочется. А я понимаю, что ты делаешь это только из-за того, что бесишься. Я имела в виду, как насчет секса у вас с Томом, и ты меня прекрасно поняла.

– Нормально, – ответила я. – Приятно.

Так оно и было – когда мы этим занимались. Как будто в который раз смотришь сериал «Друзья»[36]36
  Популярный американский молодежный сериал в стиле «ситком».


[Закрыть]: комфортно, уютно и точно знаешь, что произойдет в следующий момент.

– Гм… – с сомнением хмыкнула Вик. – Только и всего?

– Вик, мы уже пару лет вместе. Это нормально. На самом деле даже очень хорошо!

– Ладно, но, может быть, тогда все дело в том, что ты запаниковала из-за решения Тома перенести ваши отношения на следующий уровень? – продолжала развивать свою мысль Вик. – Может быть, ты просто к этому не готова?

Я покачала головой.

– Он уже несколько месяцев об этом помалкивает. Если бы заговорил – я бы тебе сразу рассказала. Он просто горел желанием начать подыскивать жилье для нас, а потом к нам переехал Пауло – и все. Словно того разговора и не было вовсе.

– Эл, – медленно выговорила Вик, – а ты ни разу не думала о том, что, возможно, ты никогда не будешь готова… выйти за Тома?

– Я… я не знаю.

Наши слова легко парили в воздухе вокруг нас, а на сердце у меня вдруг стало невероятно тяжело и тоскливо. Ведь, услышав сказанное Вик, я впервые поняла, что испытываю серьезные сомнения насчет себя и Тома. И дело было не только в том, что он раздражал меня занудным отношением к мелочам, и не в том, что я удручала его своим беспечным отношением к безопасности жилища. Проблема была куда серьезнее. И все же для меня не возникало вопроса, люблю я Тома или нет. Я его определенно любила. Когда я думала о людях, которых люблю – о маме, папе, о Френ, Филе и Вик, – я всегда точно так же думала о Томе.

Я снова посмотрела на него, идущего впереди с Люком. Они остановились, уселись на траву и стали поджидать нас. Я вдруг пожалела о том, что вообще завела с Вик такой разговор. Лучше бы ничего ей не говорила, и тогда это не стало бы реальным. Осталось бы только в моих мыслях, и мне ничего не надо было бы делать. Возможно, именно поэтому я непроизвольно солгала Гретхен. Пыталась справиться с тем, с чем избегала сталкиваться.

– Я знаю, ты любишь Тома, – осторожно проговорила Вик, словно прочла мои мысли. – Я его тоже люблю. Я люблю вас обоих. Но знаешь, еще мне кажется, он любит тебя гораздо сильнее, чем ты его, и я не уверена, что это долго протянется.

Я в ужасе посмотрела на нее.

– Прости. Я бы ничего не сказала, пока верила, что ты счастлива, ведь кто я такая, чтобы сомневаться, если все хорошо? Но теперь-то уж точно нельзя сказать, что все хорошо. Несмотря на этого Бэйли. Он всего лишь симптом, а не причина.

Я промолчала. Я не знала, как ответить, и была смущена до последней степени.

– И я не стану отрицать, что все в сто раз сложнее, поскольку Том хорош собой, с ним приятно появиться на людях и он готов практически на все ради тебя.

– И почему же это так плохо?

– Это не плохо. Просто все гораздо тяжелее, потому что он на девяносто процентов идеален. Проще простого было бы бросить его, будь он законченным подонком и если бы он абсолютно тебе не подходил.

– Да ладно тебе, Вик. Стопроцентно идеальных людей не существует.

Вик задумалась.

– Знаешь, ты права. Если кто-то тебе не годится – значит, не годится. А дальше уже не имеет значения, на сколько процентов они не дотягивают до идеала: на двадцать, на два – какая разница? Главное, они не то, что нужно. Вы с Томом оба такие хорошие, и каждый из вас заслуживает того, чтобы с ним рядом был подходящий человек; даже если конкретно вы не подходите друг другу. И не спрашивай меня, как узнать, тот ли он, кто тебе подходит, потому что если уж ты задаешь себе этот вопрос, то, значит, он не тот. Вот так все просто.

Больше она ничего сказать не успела, так как мы поравнялись с нашими спутниками. Да я и не знала, сколько еще смогу терпеть этот разговор. Чувство у меня было такое, словно мне на плечи легла тяжкая ноша. То, что началось как непринужденная болтовня насчет моего легкого увлечения, вдруг превратилось в нечто совершенно иное. Злой джинн наполнил воздух вокруг меня удушливым дымом, вырвавшись из бутылки.

Я попыталась улыбнуться Тому. Он снял носки и туфли и весело шевелил пальцами.

– Жарко, – признался он. – Даже не верится, что еще только апрель. Да здравствует глобальное потепление. Хорошо бы пойти и выпить чего-нибудь прохладительного и праздничного.

Я опустила глаза, посмотрела на его пальцы и заметила, что ноготь на одном из них слишком длинный. Просто-таки неприлично длинный.

– Хорошо бы тебе состричь этот ноготь, – сказала я.

– А как же я тогда буду играть на гитаре? – спросил Том, быстро обратив мои слова в шутку.

Я рассмеялась. Ну вот, он тоже умел юморить. Он меня рассмешил! И Вик была права. Том добрый, предусмотрительный, надежный…

Но все же почему-то я знала: так, как прежде, уже не будет. И в этом была виновата только я, неуклюже признавшись Вик в том, что влюбилась в Бэйли.

Все необратимо изменилось, и теперь я понятия не имела, как можно все вернуть назад.

Глава 11

– Ну что за эгоизм! – бушует Том. Он порывисто встает. Дешевый больничный стул скользит по полу и ударяется о стену. – Это просто-таки опасно. Мы не знаем, следует ли принять какие-то решения насчет Гретхен, которые откладываются из-за того, что его здесь до сих пор нет! И как только он мо…

Я уже плохо соображаю.

– Том, он просто опоздал на самолет! Пожалуйста! Ради бога!

– Вот подожди, – произносит Том, качая головой, и снова садится. – Он притащится сюда, и окажется, что он даже не был ни в какой треклятой Испании, лживый подонок. Он, только он виноват…

– О Том! – в отчаянии взрываюсь я. Мой голос звучит хрипло, надтреснуто. – Перестань, прошу тебя, перестань!

Нас прерывает медсестра, появившаяся в дверях.

– Теперь вам можно вернуться, – говорит она, глядя на Тома, а потом на меня – немного неуверенно. Наверное, услышала нашу перепалку. – Если вы готовы.

Том свирепо зыркает на меня и встает.

– Да, готовы.

Но я не готова. Мне совсем не хочется возвращаться в палату. Я не могу. Я не могу это сделать. Я не в силах сидеть там рядом с ним… и просто ждать… не зная, что на самом деле произошло. К тому же вот-вот приедет Бэйли. Что может выкинуть Том, когда Бэйли появится здесь?

Я поднимаюсь со стула. Ноги у меня как ватные. Мы выходим из комнаты и вместе медленно идем по коридору. Мне кажется, что он неуклонно сужается, мое сердце начинает бешено колотиться. Очередной приступ паники и тошноты наваливается на меня.

А потом мы поворачиваем за угол и входим в палату. У меня все плывет перед глазами, но я все же ухитряюсь сесть на стул около кровати, на которой лежит Гретхен. Том садится рядом со мной. Мы молчим. Медсестра, сидящая у дальней стены палаты, что-то записывает в историю болезни. Воцаряется атмосфера спокойной деловитости.

А Гретхен выглядит точно так же, как до тревожного писка сигнализации. Глаза закрыты, руки вытянуты вдоль тела. Она совершенно неподвижна. Из капельницы, подсоединенной к игле, в вену на руке Гретхен стекает странная прозрачная жидкость. Я пытаюсь сосредоточить взгляд на пузырьке, поднимающемся к поверхности раствора в прозрачном пластиковом флаконе. Пузырек исчезает без следа. Господи помилуй. Я хочу – хочу! – чтобы она точно так же исчезла.

– Можно к ней прикоснуться? – спрашивает Том у медсестры почти шепотом.

Медсестра утвердительно кивает.

– Можно.

– Ей не будет больно? – осторожно интересуется Том.

– Нет, – благожелательно отвечает медсестра.

Я смотрю, как он протягивает руку и нежно гладит бледную щеку Гретхен – ласково, как можно было бы гладить спящего новорожденного ребенка. Потом Том наклоняется и берет руку Гретхен, вялую, неподвижную. Ее веки не дрожат – она по-прежнему не шевелится. Мне больно смотреть, как Том прикасается к ней, но я не имею права ничего говорить. Я отвожу взгляд и смотрю на крошечный обрывок мишуры на потолке, в дальнем углу палаты. Мишура осталась от Рождества. Я не представляю, как можно здесь встречать Рождество, и надеюсь, что тот, кто в праздник лежал на этой кровати, теперь здоров и находится дома, с родными и близкими.

– Никогда не видел ее такой спокойной, – негромко смеется Том, но его смех звучит надтреснуто – будто тонкий лед в мелкой лужице хрупает под чьим-то ботинком. В этом смехе нет тепла. – Я не понимаю, Эл, – шепчет Том. – У нее столько всего было впереди. Все, абсолютно все принадлежало ей. Только-только все пошло хорошо. Почему же она захотела сотворить с собой такое?

– Не знаю. Да она, наверное, и не хотела.

Лживые слова слетают с моих губ, и мне становится плохо. Я не могу смотреть на Тома. Лишь мысленно говорю самой себе, что именно этого Гретхен и хотела.

– Как она сейчас? – спрашивает Том у медсестры.

– Никаких особых изменений, – отвечает та. – Как только приедет ее ближайший родственник…

– Да-да, я знаю, – устало кивает Том.

Медсестра сочувственно смотрит на него и молча садится у дальней стены. На ее пальце сверкает обручальное кольцо.

– Ведь за это время он уже мог слетать сюда и обратно, – шепчет мне Том сквозь зубы. Он опять начинает злиться.

О, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО! Я невольно кидаю на него свирепый взгляд, и он умолкает. Я с облегчением опускаю глаза и начинаю рассматривать собственные руки.

– А когда ты нашла ее, – неожиданно спрашивает Том (ему, как обычно, надо куда-то направить энергию), – она выглядела так, словно проглотила очень много таблеток? Наверное, много, если у нее была остановка сердца.

Я резко смотрю на него.

– Я им все рассказала, Том, – говорю я и бросаю взгляд на медсестру. – Не беспокойся.

– Да, но никто ничего не рассказывает мне, – тоскливо говорит Том. – А это не из-за лития, который она принимала? Ведь это по-настоящему опасно?

– Я понятия не имею, как выглядит литий. Просто белые таблетки. Я отдала бутылочки врачам «неотложки». Все произошло так быстро, Том, не было времени подумать.

– Бутылочки? Не одна?

– Не знаю… Не могу вспомнить. – У меня начинает кружиться голова, часто бьется сердце. – Она была без сознания… я жутко испугалась.

Медсестра кашляет.

– Быть может, вы хотите поговорить об этом в коридоре?

Том отзывается:

– Хорошо, хорошо… простите.

Медсестра опускает голову и снова что-то пишет в истории болезни.

– Слава богу, что ты к ней пошла. – Том наклоняется, берет меня за руку, крепко сжимает и отпускает. – Ты такая хорошая подруга для Грет. Ты ведь сделала бы все для нее?

И тут же я слышу, как перестает поскрипывать авторучка медсестры. Может быть, это просто совпадение. Я смотрю в пол.

– По крайней мере, этому мерзавцу Бэйли удалось сделать одно доброе дело, – продолжает Том. – Представь, что могло бы случиться, если бы он не позвонил тебе и не попросил сходить к Гретхен. – Он поеживается.

Некоторое время мы молчим.

Но Том явно напряженно размышляет. Неожиданно в его взгляде появляется изумление.

– Погоди-ка… – произносит он. – Но как ты попала в квартиру, если Гретхен была без сознания?

О боже.

Краешком глаза я замечаю, что медсестра резко поднимает голову. Я провожу по лицу дрожащей рукой.

– Я…

Но прежде чем я успеваю произнести хоть слово, дверь палаты открывается. Мы все оборачиваемся. На пороге стоит Бэйли. Он, как и Том, когда появился здесь, тяжело дышит. Том кривит губы и отворачивается. А у меня при виде Бэйли сердце бьется радостно. Я порывисто встаю. На нем куртка, под курткой – толстовка с капюшоном. Он в спортивных брюках и кроссовках, с большой дорожной сумкой, переброшенной через плечо. В глазах – паника и усталость.

– Пожалуйста, простите! – Он быстро подходит ко мне и рассеянно целует меня в лоб. Я вижу, что Том смотрит себе под ноги и сжимает зубы. – Я спешил изо всех сил.

Он отпускает меня и делает два шага к кровати, на которой лежит Гретхен.

– О черт! – испуганно произносит Бэйли и хватается за голову. – О Грет! – Его голос дрожит. – Что же ты натворила на этот раз?