Текст книги "Что сделала моя лучшая подруга"

Автор книги: Люси Доусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– А вы, наверное, Элис, – сказала она, проворно встав и протянув мне руку – маленькую и нежную, как у ребенка, но вот рукопожатие у нее оказалось неожиданно крепким. – А я Гретхен. Рада с вами познакомиться.

Она ослепительно улыбнулась мне, и я сразу поняла, почему она так нравилась миллионам детей, в чьи дома приходила с телеэкранов. Она выглядела в точности такой девушкой, какой мечтают стать шестилетние девочки, когда вырастут.

Стилистка уже вырядила ее так, как должна выглядеть образцовая ведущая детской программы. Она расчесала светлые пышные волосы Гретхен на пробор и связала их в два хвостика, скрепив пушистыми ярко-розовыми резиночками, казалось сплетенными из перьев, которые выдернули из возмущенного фламинго. На Гретхен была желтая футболка, до неприличия обтягивающая и подчеркивающая ее тугую грудь. На футболке красовалась надпись: «Полижи нас». Для того чтобы все поняли, что Лос-Анджелес – это тот город, где мечты больших девочек сбываются, стилистка пожелала, чтобы Гретхен нацепила на себя как можно больше гламурных побрякушек – столько, сколько готов предоставить магазин.

В конце концов нам удалось сделать снимок Гретхен, по обе стороны от которой застыли двое здоровенных неулыбчивых охранников, в то время как она с восторгом любовалась своим отражением в зеркале. Широко раскрыв глаза, она разглядывала серьги с желтыми бриллиантами размером с лакричные конфеты, свисавшие чуть не до подбородка, и украшавшие ее пальцы толстенные кольца, похожие на комки пережеванной жевательной резинки. Весьма впечатляющий образ, пусть и довольно предсказуемый. Желание клиента – закон. Опять же следовало отдать должное Гретхен: она сделала все в точности так, как я попросила. Не капризничала, не жаловалась – выдала все как надо.

– Вы, наверное, всю жизнь этим занимаетесь, – сказала она мне, когда мы собирали вещи перед переездом на следующее место съемки. – Вы такая спокойная, организованная. Пожалуй, у меня такой неистеричной съемки давно не было.

Я подняла голову и благодарно улыбнулась ей.

– Вы очень добры. Честно говоря, такая работа у меня бывает не слишком часто – может быть, как раз поэтому все так и получается. Может быть, я слишком хладнокровна?

Гретхен протестующе подняла руки.

– Нет-нет, все просто отлично, поверьте мне. Я такая расслабленная, даже несмотря на нее. – Она кивком указала на стилистку из глянцевого журнала, которая все утро отвечала по мобильнику на ОЧЕНЬ СРОЧНЫЕ ЗВОНКИ. – Не поверю, что она такая уж незаменимая. Глупая корова. Чуть не каждые пять секунд ей кто-нибудь трезвонил. И кстати, что такое «селебрити-эдитор»?[13]13
  Celebrity editor – сотрудник глянцевого журнала, занимающийся подбором материалов о знаменитостях.


[Закрыть]

Я пожала плечами, всем своим видом показывая: «понятия не имею, но она в некотором роде мой босс».

Обстановка приобрела чуть более творческий характер, когда мы начали фотосессию на Аллее славы. Правда, здорово мешали машины, замедляющие ход около нас, и случайные зеваки. Я немного нервничала, глядя на Гретхен в объектив и замечая при этом людей, которые с интересом следили за мной, как за фокусницей, сложив руки на груди. А Гретхен усиленное внимание, похоже, нисколечко не волновало. Она была наряжена в облегающий коротенький черный пиджачок, блузку, верхние пуговицы которой были расстегнуты, и в черные шорты, едва прикрывавшие живот. Она все делала дисциплинированно и любое мое распоряжение исполняла мгновенно. Она стояла, расставив стройные ноги над звездой на Аллее славы, опираясь на жуткий черный британский зонт, и поглядывала на меня из-под длинных ресниц и лихо сдвинутой набекрень шляпы-котелка.

Я решила сдвинуться немного вправо, чтобы в кадр не попала пышнотелая блондинка, возникшая из ниоткуда, но явно мечтающая впихнуть в кадр свои сиськи. Только я переставила штатив, как проходивший слева от Гретхен парень в кроссовках и мешковатых джинсах одобрительно присвистнул и, оглянувшись через плечо, воскликнул:

– Вот это девочка, я понимаю!

Локоны Гретхен едва заметно шевелил легкий ветерок. Она кокетливо глянула на парня и добродушно рассмеялась.

Оказалось, это именно то, что нам нужно. Мы все полюбовались этим кадром – как он смотрит на нее с откровенным восхищением. Яркое лос-анджелесское солнце подсвечивает поля черного котелка и острый силуэт зонта. Я не могла избавиться от чувства, что отличный снимок получился у меня случайно – я ведь не выстраивала композицию. Просто повезло. И все же в кадре было какое-то движение, а на безупречном лице Гретхен – неподдельно счастливое выражение.

Она выглядела так, словно решила покорить мир… и твердо знала это.

Глава 5

– Как же приятно отдохнуть после целого дня съемок, – с облегчением вздохнула Гретхен. – Хочешь еще вина? – Она передала мне бутылку и, откинувшись на спинку стула, задержала взгляд на моей тарелке. – Твоя рыба выглядит так соблазнительно. У меня диетическая зависть.

Она всеми силами старалась общаться со мной по-дружески, и это оказалось приятным сюрпризом. Не все люди такого круга ведут себя подобным образом. Мой не слишком богатый опыт научил меня тому, что чем ближе звезды к середине дороги славы, тем более упиваются они собственной персоной, и чем сильнее устают, тем становятся неприступнее. Но Гретхен, похоже, вовсе не соответствовала этому штампу.

Она покачала головой и рассмеялась.

– Я так налопалась, а все ем и ем…

Мы сидели за большим столом в многолюдном ресторане под открытым небом. Края террасы были обставлены гигантскими керамическими цветочными горшками, в которых росли яркие бугенвиллеи. Ночь была теплая, нас окутывали взрывы хохота и гул оживленных разговоров.

– Ладно, второй заход, – решительно объявила Гретхен, взяла палочки и с аппетитом набросилась на еду. Отправив в рот креветку, она сделала большие глаза. – Ну правда, просто обалденно! Вот, попробуй.

Она подвинула ко мне глиняную миску и с нетерпением стала ждать моей реакции. Я нерешительно подцепила палочкой что-то похожее на кусок тунца и принялась медленно жевать. Гретхен оказалась права. Вкус был просто невероятный. Еда таяла во рту, словно ее и не было, но сразу хотелось съесть еще.

– Знаешь, просто не могу поверить, что ты так давно занимаешься фотографией, а мы до сих пор ни разу не работали вместе, – покачала головой Гретхен.

– Ммм… – Я пожала плечами и, лишь пережевав очередную порцию морских деликатесов, смогла ответить: – Но я в свободном полете не так давно. Только-только начала работать частным образом.

– Вот и хорошо, – заключила Гретхен. – Мне кажется, ты отлично знаешь свое дело. Уверена, у тебя все прекрасно получится. И я слышала, как ты говорила гримерше, что это твоя первая поездка сюда. Ну и что ты скажешь о Лос-Анджелесе?

Честно? Кое от чего меня откровенно тошнило. Не сказать чтобы я многого ожидала, но, к примеру, я и не догадывалась, что мы едем по Голливуд-бульвару, пока кто-то не сказал мне. Вид у бульвара оказался весьма неприглядный. Везде стояли ларьки с фастфудом. Но с другой стороны, несмотря ни на что, мне нравились и шикарные рестораны, и до нелепости пушистый гостиничный халат, и то, как радушно приветствовала меня обслуга: «Приятного дня, Элис».

– Думаю, хорошо, что завтра мы возвращаемся по домам, – улыбнулась я и взяла бокал с вином. В это время за соседний столик уселась весьма гламурная парочка. – Я сегодня утром заказала завтрак в номер, и принесли фантастическую вазу с фруктами, и солнце все время светит, и люди такие гостеприимные, и так приятно сидеть под небом и есть все эти вкусности – но ведь сейчас ноябрь!

Гретхен энергично кивнула.

– Пожалуй, я могла бы слишком привыкнуть к такому эксклюзивному образу жизни, а это смешно. Понимаешь, – я сделала паузу, подбирая слова, – мне всегда казалось, что такая жизнь не для меня.

– Я понимаю, о чем ты, – согласилась Гретхен. – Я порой люблю тут побывать, получить свою порцию радости и легкой жизни, но потом с удовольствием возвращаюсь в реальность. И ты нрава, что опасаешься, – это действительно очень легко затягивает. Все кажутся дружелюбными, а по сути – такие безжалостные, что собственную бабушку продали бы с улыбочкой, только чтобы получить контракт на желанную роль. Лос-Анджелес как будто любит людей с душой нараспашку, но на самом деле он предпочитает голые амбиции. Опасный мыльный пузырик.

Я была совершенно сражена таким неожиданно остроумным высказыванием. Мне припомнилось мое сволочное замечание о Гретхен в разговоре с Томом – насчет того, что она наверняка тупая. Она оказалась совсем не глупой.

– Я предпочитаю Нью-Йорк, – с усмешкой продолжала Гретхен. – Что видишь – то и получаешь. Ты там бывала?

– Пару раз, – кивнула я.

Гретхен пристально посмотрела на меня.

– А вид у тебя типичной жительницы Гринвич-Виллидж. Не до конца оцененной, но уверенной в себе.

Я недоверчиво глянула на свое чуть поношенное черное платье-сафари – единственный предмет одежды в чемодане, который оказался не заляпанным шампунем.

– Спасибо, – сказала я, втайне польщенная. – Я была там в прошлом году с моим… – чуть не сказала «бойфрендом», но оборвала себя и добавила: – Другом.

Мои губы выговорили это слово прежде, чем что-то связалось у меня в мозгу. Я влезла в шкуру свободной художницы, за которую она меня, похоже, принимала, – так, ради забавы. В шкуру – или в туфли, которые просто примерила, чтобы посмотреть, годятся ли они мне по размеру, и, может, чтобы хоть на минутку понять: каково это – быть интересной творческой личностью, беззаботно порхающей из страны в страну. Я знала, что мне предстоит вернуться домой, к Тому, пойти с ним на жутко скучную вечеринку но поводу помолвки, но, кроме меня, об этом не знал никто.

– А где ты еще побывала? – поинтересовалась Гретхен, потянувшись за бокалом.

Я немного подумала.

– Довольно много где в Европе, кое-где в Африке. – На самом деле это было правдой. – Мне бы очень хотелось побольше заниматься… – я попыталась подобрать слова так, чтобы не задеть ее, – репортажной фотографией, видовыми съемками, но трудно найти заказы. И деньги, и все мои контакты – в других местах.

Гретхен понимающе кивнула.

– Мой старший брат пишет книги о путешествиях, я могу тебя с ним познакомить, если хочешь. Он наверняка знает людей, которые могли бы быть тебе полезны.

– Это было бы просто здорово! – воскликнула я с неподдельным восхищением. – Спасибо тебе!

И тут у меня мелькнула мысль.

– О господи, – проговорила я недоверчиво и положила на стол салфетку. – Ты и вправду хочешь мне помочь? Мне кажется, я только что фактически навязалась тебе. Ужасно стыдно.

Гретхен рассмеялась.

– Что за глупости! Я сама тебе это предложила!

– Спасибо, спасибо. Необычайно любезно с твоей стороны, – сказала я, не сумев до конца избавиться от смущения. – Так у тебя только один брат?

Она хмыкнула, оценив мою попытку сменить тему.

– Да, только Бэйли. А у тебя?

– У меня есть немыслимо ленивый младший брат Фил и старшая сестра, Френсис.

– О! – У Гретхен загорелись глаза. – Я всегда мечтала иметь сестру.

– Если хочешь, можешь взять себе мою, – предложила я.

– Ага, – понимающе кивнула Гретхен. – Вы с ней не слишком близки?

Я представила себе Френ, стоящую со скрещенными на груди руками и глядящую на меня, скептически вздернув бровь. Мне стало жутко совестно, и я пошла на попятную.

– Не в этом дело, – объяснила я. – Мы с ней в хороших отношениях, просто она совсем недавно вышла замуж, и все, конечно, замечательно, но вот подготовка к свадьбе была… мягко говоря, утомительной. Френсис порой может быть…

Я запнулась в поисках подходящего слова.

Гретхен пила вино маленькими глоточками и внимательно меня слушала.

– Иногда она немного подавляет. В последние несколько месяцев мы с ног валились от всей этой суеты. Фил просто готов был всех поубивать, мама ужасно похудела, а папа вряд ли сможет выйти на пенсию раньше чем через пять лет – Я улыбнулась. – И меня эта свадьба слегка доконала.

– Ты была подружкой невесты? – поинтересовалась Гретхен.

Я покачала головой.

– Я фотографировала.

Гретхен явно немного удивилась.

– На свадьбе сестры?

– Я не имела ничего против. Она очень хотела, чтобы снимала я, а уж если Френ чего-то очень захочет, спорить с ней бесполезно. Поэтому я просто помалкивала и сделала все, что нужно. Когда я родилась, ей было пять, и у нее была уйма времени, чтобы научиться заставлять родителей делать все, чего пожелает ее левая нога. Когда мы были маленькие, – проговорила я и удобнее устроилась на стуле, – у нее была такая любимая игра: она привязывала к моей руке веревочку, и всюду таскала меня за собой, и всем говорила, что я – ее щеночек. Надеюсь, ты понимаешь, что она за фрукт. Проявления внимания с ее стороны не всегда были так уж приятны. – Я убрала за ухо выбившуюся прядь волос. – Однажды она отстригла мне челку, и это было здорово. Мама настаивала на том, чтобы я ходила с косичками, – ей хотелось, чтобы все знали, что я – девочка. Ну а благодаря Френсис на фотках с моего дня рождения, где мне три годика, я выгляжу как Род Стюарт времен песенки «Ты считаешь меня сексуальным?»[14]14
  Песня Рода Стюарта «Do You Think I’m Sexy» появилась в 1978 году. В это время он носил специфическую прическу с торчащими во все стороны волосами.


[Закрыть].

Гретхен расхохоталась.

– Не смешно, – улыбнулась я. – Френ на многое была способна. Был у меня хомячок, которого я очень любила, его звали Вербал Джеймс Гербал, и…

– Прости, – прервала меня Гретхен, – как его звали?

– Ну да, мы давали своим зверушкам и игрушкам очень странные клички, – ответила я, мучительно пытаясь вспомнить, почему же в самом деле нарекла так своего хомячка.

– Ну, если тебе станет от этого легче, то у меня был игрушечный слон, которого я называла «мистер Прайс». Понятия не имею почему, – со смехом сообщила Гретхен. – Господи, а я совсем забыла о нем! Ну и что же случилось с Вербалом Джеймсом Гербалом? – Она проглотила очередную порцию морских деликатесов и посмотрела на меня. – У меня предчувствие: ты сейчас скажешь, что события приняли трагический оборот?

– К сожалению. Френсис ночью выпустила Вербала Джеймса Гербала. Нарочно.

Гретхен покачала головой.

– Удар ниже пояса. Он вернулся?

– К несчастью, нет, – ответила я и покачала головой. Мне вдруг показалось странным – почему я рассказываю об этом Гретхен, а она добродушно подшучивает надо мной. Что ж, очень мило с ее стороны. – Мы потом слышали, как он скребется под полом в ванной, но папа не захотел поднимать новый ковер.

– Возможно, он просто бежал и обрел новую жизнь, свободу… За Вербала Джеймса Гербала, – сказала Гретхен и приветственно подняла бокал.

– Знаешь, я так думаю, что насчет свободы – это маловероятно, судя по запаху из-под пола, из-за которого всех начинало мутить, как только они входили в ванную. Но все равно спасибо, – улыбнулась я.

– Что ж. Вербал Джеймс Гербал, покойся с миром, – мгновенно предложила новый тост Гретхен.

Я рассмеялась, немного помолчала и сказала:

– Честно говоря, понятия не имею, зачем я рассказала тебе все это. Наверное, я немного пьяна. Да еще эта жара.

Гретхен решительно помотала головой.

– Вовсе нет. Просто приятно рассказывать о таких вещах кому-нибудь нормальному.

Нормальному? Вот черт. Я была сражена. Мне явно не удалось обмануть ее ни на йоту. Ну точно: какая загадочная творческая личность начнет рассказывать про зверушку из своего детства? Видимо, Гретхен заметила выражение моего лица, поскольку снова подняла бокал и сказала:

– Я в том смысле, что это комплимент. Твое здоровье!

Мы чокнулись, и Гретхен залпом допила вино.

Через час мы большой компанией поднялись в Скай-бар, расположенный вокруг роскошного бассейна на крыше. Вода в нем была чарующе неподвижной. Вдоль бортиков были разложены громадные мягкие подушки, на столиках мерцали свечи, а далеко внизу распростерся ночной Лос-Анджелес, подмигивающий сказочными огоньками. От всего этого я просто обалдела. Через некоторое время мы с гримершей завели разговор о косметике, и я успела сказать ей все, что думаю по поводу кремов, подтягивающих кожу. Неожиданно рядом со мной возникла Гретхен – взволнованная, рука об руку с порядком набравшейся стилисткой – и сказала:

– Элис! Пойдем, погляди! Ни за что не угадаешь, кто здесь!

Она протянула мне руку, и я пошла за ней в ту зону бара, где стояли более привычные столики. Заставив себя немного сосредоточиться, я заметила мужчину не слишком высокого роста. С явно скучающим видом он сидел в компании липнущих к нему блондинок.

– Всего-навсего Род чертов Стюарт! – прошептала Гретхен и прыснула, увидев, как у меня отвисла челюсть. – Пойди скажи ему, что у тебя была его прическа, когда тебе было пять годиков, или сколько там…

– Но ты не подошла и ничего не сказала ему, я надеюсь? – хихикнул Том.

Из трубки слышалось негромкое потрескивание. Я представляла себе, как он сидит за рабочим столом и рассеянно просматривает электронную почту, пока мы с ним болтаем.

– Нет, – рассмеялась я и откинулась на спинку огромной гостиничной кровати. – Нет, конечно. А который час?

– Десять утра. А у тебя там сколько? Два часа ночи?

Я застонала.

– Завтра я буду развалиной, но знаешь что? Я и вправду веселюсь на всю катушку. Не могу поверить, неужели мы только что вернулись из клуба! Том… я моталась но клубам! Представляешь? А я уж думала, эти денечки канули в Лету!

– Ну ничего себе! – возмутился Том. – Мы с тобой были в клубе три недели назад, когда ездили на день рождения к Шону!

– Том, – добродушно ответила я, – день рождения твоего одноклассника в маленькой тесной комнатке на вашей местной главной улице, где пахло как под мышкой, это не клуб.

– Эй! «Имиджес» – нормальное заведение. – Том рассмеялся. – Боже мой! Стоило тебе только раз наведаться в Лос-Анджелес.

– Ага, ага. – Я улыбнулась, подняла ногу и придирчиво посмотрела на нее. Обе ноги у меня до сих пор ныли. Давно я так не отплясывала. – Знаешь, девушки в команде такие славные оказались, – с энтузиазмом сообщила я. – Особенно Гретхен Бартоломью. Мы за ужином с ней замечательно поболтали. Стилистка, правда, не слишком приятная особа. Агрессивная воображала.

– Ну что ж, похоже, все здорово, – сказал Том. Судя по всему, он не очень внимательно меня слушал. – Извини, я долго говорить не могу, у меня через минуту деловая встреча, но я позвонил тому испанцу насчет комнаты. Договорились. Он завтра мне перезвонит и скажет точно, когда переезжает.

Я зажмурилась.

– Молодчина, – сказала я.

– Но все-таки я, пожалуй, заключу с ним договор – на всякий случай, в целях безопасности. И еще: я не совсем понимаю, как будет со страховкой, если мы сдадим комнату в поднаем.

– Потом все утрясем, не переживай.

– Понимаю, это скучно, Эл, – поспешно проговорил Том, – но вдруг мы уедем в «Сейнсбериз»[15]15
  «Sainsbury’s» – британская сеть супермаркетов.


[Закрыть] или еще куда-то, а потом вернемся и обнаружим, что он обчистил квартиру?

О господи.

– Том, – я зевнула и перевернулась на живот, – мы можем поговорить об этом, когда я вернусь?

– Конечно, – ответил он немного раздраженно.

– Я просто устала, Том, – умоляюще проговорила я. – Вот и все. Этот вовсе не значит, что я не оцениваю, – я сделала глубокий вдох и закончила: – Важности того, о чем ты сказал.

Последовала небольшая пауза. Я догадывалась, что Том, находящийся за пять тысяч миль от меня, нахмурился.

– Порой ты такая снисходительная, – наконец выговорил он.

Я снова ненадолго зажмурилась, и мне удалось сдержать тяжкий вздох. У меня был такой веселый вечер, а он все испортил, но как я ни была разочарована и раздражена, все же чувствовала, что не сумею устроить скандал.

– Извини, – проговорила я таким голосом, что сразу было ясно: у меня нет ни малейшего желания извиняться. А еще было ясно: «Свинья ты порядочная, Том».

– Все в порядке, – важно ответил Том. Он тоже не скрывал раздражения. – Извинения приняты. Тебе бы лучше выспаться. Хорошего полета. Спокойной ночи.

– Спокойной, – коротко отозвалась я, сердито повесила трубку и отключила телефон.

Я понимала, что он прав, – пожалуй, нам действительно стоило подумать о страховке, но, черт побери, я была в Лос-Анджелесе. Неужели я не могла позволить себе немного расслабиться?

В дверь постучали.

– Эллис? Это я, Гретхен!

Я открыла дверь. Она стояла с бутылкой шампанского и бокалами.

– Чтобы лучше спалось, – усмехнулась она и подняла руку с бокалами. – Ну, давай.

– Мне не стоит, – неуверенно проговорила я. – Завтра долго лететь, и всякое такое…

Гретхен, похоже, удивилась.

– А что, ты в самолете выспаться не можешь?

Я растерялась и явственно услышала голос Тома: «Тебе бы лучше выспаться».

– Да ладно, – искушающе улыбнулась Гретхен. – Ты ведь знаешь, что тебе хочется.

Она была права. Мне хотелось.

– Думаю, она была просто немного удивлена, – со смехом сказала я в восемь часов утра, сидя в открытом бассейне с теплой водой. Я устроилась поудобнее и старалась, чтобы шампанское и пузырящаяся вода не попадали мне в нос. – Грубо говоря, ее слишком занесло. Кстати, ты права, мне стало лучше.

Я сделала глоток шампанского.

– А я тебе что говорила? – фыркнула Гретхен. – Всегда полезно опохмелиться. Твое здоровье.

Мы чокнулись бокалами. Гретхен блаженно вздохнула и откинула голову назад.

– Ну надо же мне было что-то сказать. Она и вправду вела себя безобразно. То есть – ладно, этой бедняжке гримерше действительно больше не о чем было потрепаться, но нельзя же вот так нападать на людей. А эта стерва работала стилисткой на другой фотосессии со мной, давным-давно. Она и тогда была сучкой порядочной. – Гретхен на миг зажмурилась. – Так домой не хочется… Как нам повезло с погодой – теплынь, просто прелесть! Было бы здорово целыми днями нежиться тут у бассейна. Только представь себе: в Англии нам придется напяливать на себя колготки, теплые джемперы, а тут мы сидим в бассейне под открытым небом.

– Ой, не надо, – проговорила я, вспомнив о предстоящей зануднейшей вечеринке в честь помолвки сослуживца Тома. Мне совсем не хотелось уезжать из Лос-Анджелеса. Мне хотелось здесь остаться.

Гретхен потянулась за своим бокалом. И тут я впервые заметила выцветшие голубоватые буквы на ее левом запястье.

– Это татуировка? – полюбопытствовала я.

Она бросила взгляд на руку.

– Ага. Я ее сделала в семнадцать лет. Дура была.

– Подростковое бунтарство? – спросила я.

Гретхен задумчиво воззрилась на татуировку.

– Да нет, скорее со скуки. А может быть, я считала себя анархисткой – не помню. Теперь все подряд делают татушки – анархисты хреновы в семейных трусах.

– Можно посмотреть?

Она повернула руку ко мне. Я прочла: «ИЭТП» и вопросительно уставилась на Гретхен.

– «И это тоже пройдет»[16]16
  Согласно легенде, царь Соломон однажды обратился к мудрецу с жалобой на то, что подвержен сильным страстям и это ему мешает. Мудрец посоветовал Соломону надеть кольцо с надписью «Это пройдет» и в мгновения сильного гнева или радости смотреть на кольцо. На первых порах кольцо помогало Соломону, но однажды в минуту сильного гнева он взглянул на надпись, и она не отрезвила его. Он сорвал кольцо с пальца и был готов швырнуть его в пруд, но заметил на внутренней стороне кольца еще одну надпись. Приглядевшись, он прочел: «И это тоже пройдет».


[Закрыть], – объяснила она. – Кажется, это должно было напоминать мне о лучших временах и не давать впадать в депрессию.

– Довольно мудро для семнадцатилетней девчонки, тебе не кажется? – спросила я.

Если бы я в семнадцать лет явилась домой с татуировкой, родители сошли бы с ума… Скорее такой фортель могла бы выкинуть Френ.

Гретхен сдвинула брови, но тут же улыбнулась.

– Да не так уж мудро. Я была на редкость бестолковая. – Она снова откинула голову назад, нахмурилась и устремила куда-то сосредоточенный взгляд. – Бог мой! Ты только посмотри!

Я услышала шелест и шарканье, оглянулась и увидела мужчину невысокого роста, в очках, в длинном оранжевом одеянии. Опустив голову, он спокойно шел по выгнутому дугой деревянному мостику у нас над головой. За ним следовали десятеро точно так же одетых безмятежно тихих мужчин. Это был далай-лама со своей свитой.

– Ага! – восторженно воскликнула Гретхен. – Так и есть! Он здесь! Я услышала, как кто-то из администраторов обмолвился, что он здесь остановился, но подумала, что это брех… в смысле, вранье, – проговорила она зачарованно. – Посмотри! Он в «Хаш паппиз»[17]17
  «Hush Puppies» – марка американской обуви.


[Закрыть]! – воскликнула она. – Вот это да!

Мы, как околдованные, проводили взглядом процессию, возвращающуюся в свои номера. В конце концов они скрылись из виду.

– У меня тост, – объявила Гретхен. – За хорошие времена и необыкновенные мгновения. – Она в который раз подняла бокал. – И чтобы их было побольше.