Текст книги "Timeservers. Приспособленцы (СИ)"
Автор книги: Люси Че
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
– А-а, вот вы где. Разрешите мне вам показать мою любимицу, – к ней приближались насмешливые глаза и лукавая улыбка. Он взял ее под локоть и направился к выходу. – Сюда мы еще вернемся. Я обязательно должен узнать, какая из прочитанных книг оставила в вашей душе неизгладимый след.
Он повел ее наверх, попутно рассказывая о любимом плавучем доме:
– У нее идеальная мореходность, и она входит в класс чистых судов за счет дизель-электрического гибридного двигателя. Восемьдесят метров роскоши и уюта к вашим услугам. Яхта способна вместить с комфортом более двадцати человек. Но сегодня будет всего пять. Кое с кем вы уже пересеклись в вертолете. Остальные прибудут буквально через час. Пойдемте, я покажу вам все. Джакузи на палубе, также как и открытый бассейн, постепенно мы дойдем и туда, а пока, прошу. Здесь тренажерный зал, там дальше SPA-салон. Из приятных мелочей на борту – система кондиционирования воздуха и подводные огни. Этажом ниже вы найдете кинозал, мою спальню и пару гостевых кают. Если вы пройдете сюда, – повел ее Кастер, – то из тренажерного зала через эти стеклянные двери, та-ак, раздвигаем, мы попадаем на палубу. Ву-а-ля.
Кастер вывел ее на солнечную палубу. Легкий ветер затрепетал ее волосы и приятно гладил тело. Она увидела барную стойку, отделанную тиком, а за ней голубой бассейн, окруженный шезлонгами. Сара насчитала шесть штук.
– Если есть желание перекусить на свежем воздухе, – продолжал как ни в чем Кастер, – то пройдемте в противоположный конец. Там, под белым навесом, в приятной тишине, обдуваемой легким морским бризом, глядя на красивейшие закаты, вот сюда, прошу, аккуратненько, та-ак, на чем я остановился? А, так вот идеальное место, чтобы вкусить чашечку кофе, или устроить званный обед, или коктейльный прием. Вот, пожалуйста.
Сара увидела, что под белым навесом, полностью повторяя форму кормы стоит диванный комплекс. Большие шезлонги и столики с удобными креслами для отдыха из белой кожи для ленивого вяления на солнце или вечернего закатного релакса. С кормы, поднявшись на верхнюю палубу можно позагорать или пройти в сквозь стеклянные двери в гостиную со множеством диванов и кресел. Кастер помог Саре взойти наверх и заглянуть туда.
Ничего необычного она не заметила. Салон был светлый, весь интерьер излучал роскошь и элегантность: мягкая подсветка, легкие порхающие от малейшего дуновения ветра занавеси, огромная диванная группа полукругом с обивкой из классической кожи и шеврона.
–Если полностью раздвинуть стеклянные двери высотой от пола до потолка, получится огромная свободная одноуровневая зона отдыха, расположенная одновременно в помещении и под открытым небом. Вот, смотрите. Несмотря на обилие открытого пространства, на яхте есть немало укромных местечек, которые напрочь вас изолируют от всех.
Морской воздух наполнил салон – это дало волнительное ощущение пространства внутри и снаружи. Сара почувствовала себя частью природы, но не на равных с ней, а крошечной, мельчайшей ее частицей. Она наслаждалась свежим воздухом, запихивала его себе глубоко, чтобы насытилась каждая клеточка ее, изголодавшегося в бетонном городе, организма, когда услышала уверенные шаги мужа. "Вот и разница, быстрый Виннер против неторопливого Кастера".
–Я вас искал, – раздался его голос. – Виннс, могу я воспользоваться вашим вертолетом? К сожалению, дела не позволяют мне насладиться в полной мере вашим гостеприимством. Через час у меня вылет.
– Разумеется. Сейчас я распоряжусь.
Кастер вышел, и в комнате наступила тишина, если можно назвать тишиной приятный гул волн и покрикивание чаек. Сара вдруг отчетливо поняла, что ей не о чем говорить с самым близким ей человеком. Она повернулась к нему и выдержала долгий мучительный взгляд лживых глаз.
– Надеюсь, у тебя в итоге окажется все хорошо, и ты победишь всех своих врагов.
Виннер улыбнулся, поцеловал ее в лоб и вышел. Сара не могла скрыть своей досады. Расстроившись, она решила поднять себе настроение самым женским образом – провести малярно-ювелирную работу над собой и выбрать удачный наряд для предстоящего круга знакомств. Сара остановила свой выбор на уникальном и смелом комбинезоне в стиле "ню". Телесного цвета кружевной верх с открытой спиной заканчивался такими же кружевными шортиками. Поверх к поясу незаметно пристегивалась длинная до пола шифоновая полупрозрачная юбка, через которую заманчиво приковывали к себе глаз проглядывавшие шортики. Наряд был ярким и приковывающим внимание, поэтому в макияже она ограничилась самым минимумом, сделав его также в стиле "ню". Без украшений, с простым узлом сзади, она являла собой утонченное, строгое, но в то же время незабываемое явление. В дверь постучали и, не дождавшись ответа, вошел Кастер. В его глазах она увидела свою силу и могущество над ним.
– Вы восхитительны, моя Венера, моя Грация, моя хрупкая статуэтка. В некотором смысле, из превосходных золотых слитков, вы просто платиновая. Я буду вас оберегать, если позволите. Вас уже с нетерпением ожидают в гостиной.
В салоне расположилось шесть человек. Две женщины активно общались между собой, выдавая давнее знакомство. Одна женщина с роскошными до пояса волосами стояла к ней спиной, устремив взгляд в окно. Мужчины втроем что-то громко обсуждали. Двое были примерно одного возраста с Кастером. Третьему Сара сходу дала бы не менее семидесяти. При ее появлении разговоры стихли и шесть пар глаз, выдавая настороженное, любезное, высокомерное, дружелюбное, участливое и любопытное выражение, безмолвно оценивали ее. Кастер подвел ее к двум женщинам и представил. Найдя общую тему для разговора, он оставил Сару буквально на мгновение, чтобы подвести к их кампании третью незнакомку. Ее высокомерный взгляд не смягчился, но она любезно поздоровалась. Между ними, словно невидимая нить установилось прочное соперничество. Обменявшись общими приветственными фразами Сара не смогла ее расположить так, как других. И, завязавшийся, на первый взгляд, весьма невинный разговор, только усугубил вежливый обмен репликами, в котором удары наносились и парировались с убийственной любезностью. Но от Сары не укрылось, что интеллектуальное скрещивание шпаг склонило присутствующих, в общем-то, на ее сторону. Наблюдавший за действием Кастер, дождался удобного момента, чтобы вмешаться и, отпустив пару шуток, подвел ее к компании мужчин.
Сара с юности усвоила одно весьма полезное знание, которое еще ни разу ее не подводило: в незнакомой ситуации, первый ход предоставь другому. Этот навык отточил ее наблюдательность. Она приглядывалась к окружающим, узнавала правила игры, а узнав, использовала вовсю их же правила на их же уровне. Поэтому, среди острословов Сара быстро освоилась и уже через полчаса кампания стала единой. В разных углах комнаты стояли подносы с алкоголем, в открытые окна проникал свежий морской воздух, уже звонкий от смеха и шуток, слухов и финансовых новостей. Кастер внимательно следил за темами, подкидывая любопытные факты для обсуждения. Он сидел с непринужденным, небрежным видом, положив лодыжку одной ноги на колено другой и грел в руке свой любимый коньяк. Вся его поза показывала уверенность и расслабленность, но она чувствовала, что он напряженно за ней наблюдает. Постепенно вечер перешел в ужин, а после Сара, сославшись на усталость, ускользнула и вернулась в свою каюту. Взяв теплую шаль, она вышла на палубу и, уютно завернувшись, облокотилась о леер.
– Симонсам вы понравились, – услышала она позади себя голос Кастера. – На Хэриксона вы произвели впечатление. Харрисы обещали вас пригласить. Полагаю, вечер прошел удачно, можно отметить.
– А как же Виктория?
– А Виктория не была приглашена, собственно. Вам не надо искать ее расположения.
– Кто она? – Полюбопытствовала Сара.
– Из хорошей семьи. Отец – владелец судоремонтного завода.
– Кто она дня вас?
– Для меня она – одна из бывших подружек. Кто я для нее, нужно спросить у нее.
– Она увидела во мне соперницу.
– Не удивительно. Вы с ней похожи, хотя вы на ступень выше во всем. И Виктория это понимает, чему и раздосадована. Давайте, присядем. Мне хотелось бы с вами поговорить.
Кастер и Сара сидели на борту яхты, удобно устроившись в креслах и любовались круглой желтой луной и ее мягкой лунной дорожкой за кормой. Ее отражение плавало на темной, почти черной воде, разбиваясь на части и притягиваясь вновь друг к другу. Тишину их раздумий нарушала собравшаяся компания в салоне. До них доносились тосты, звон бокалов друг о друга, иногда громкий мужской хохот разрывал безмолвие.
– Завтра они уедут, – задумчиво глядя на воду, произнес Кастер.
– Тогда мне тоже стоит уехать.
– Почему?
– Вы и я, вдвоем, на яхте, в море, под палящим солнцем, вблизи джакузи, с алкоголем в любое время суток… Да мы тут умрем со скуки.
Кастер негромко рассмеялся. Его тихий мягкий смех каким-то образом вписывался в окружающую темноту, превращал воздух в густой и плотный эфир, создавая ощущение, будто сумрак можно было потрогать. Да, это было его время суток, – ночного хищника, – тихое, хитрое, мягкое, обманчивое. Оно как нельзя больше к нему походило, дополняло его.
– Прежде чем, ты примешь это решение, я кое-что тебе скажу. Светское общество, Сара, это умение пленять, в чем тебе нет равных. Ты из той редкой породы куртизанок и фавориток, образованнейших и роскошных женщин прошлых веков, которых прежде сжигали на кострах, дабы они не искушали и не вводили в соблазн. В тебе есть те самые лицемерные качества, которые они ценят. Ты способна дать этому болоту жизнь, свежий воздух и новые возможности. Когда ты проникнешь сквозь эту блестящую, наполированную скорлупу, за пустым блеском и традициями которой скрывается куча тайн и трагедий, ты поймешь насколько элита чужда, даже враждебна друг к другу. Семейные тайны от глаз света тщательно скрываются: и антипатия, и зависть, и роптания, и разлад. Там огромные состояния теряют всю свою ценность через зависимость, которой они подвергаются. Да, тебе нужно это высшее общество. С его кастовостью, традициями, приторной респектабельностью, лицемерием, спесью еще более раздутой, чем у прежней аристократии – ты будешь там, как рыба в воде. Такие люди, как ты и я нужны им. Я объясню почему.
Все это время Кастер игнорировал ее взгляд, смотря на линию горизонта, сливавшуюся с водой. Он помолчал некоторое время, давая осмыслить сказанное.
– Вот что я скажу, Сара. –Начал он свою спокойную неторопливую речь. – Навряд ли Виннер говорил тебе какая ты, навряд ли он осыпал тебя комплиментами, позволял таять от нежности к тебе. Мне до сих пор, если честно, не понятно, как можно было отдать сердце такому равнодушному человеку и эгоисту? Ведь ты для него – мера престижа, самоутверждения, как моя яхта. Разве ты не поняла, что ты для него всего лишь советчик, консультант? Виннер достаточно хорошо изучил этот мирок, куда ты стремишься проникнуть, и понимает, что скоро ты создашь себе там прочное положение, которое ему не нужно. Ему не нужно, чтобы ты блистала в обществе, затмевала бы его персону. Виннер не понимает, что тебя нельзя использовать как мозг, истощать, тренировать и пытать извращенными решениями. От этого ты деревенеешь, становишься жестче, превращаясь из лозы в усохшую палку. Это задача мужчин. Ты же создана вечно дразнить, интриговать, покорять, ускользать. Раньше я думал о тебе слегка по-другому. Я полагал, что ты изнеженная сибаритка и лицемерка, податливая, влюбленная в роскошь. Я был убежден, что ты веришь в огромную ценность своей особы. Предполагал, что ты живешь в бездушном вакууме колеблясь между тщеславием, расчетом и инстинктом. Я считал тебя великим флиртоукладчиком по части жестов, мимики, поз и остальных ухищрений и осуждал тебя за бессердечие, которое внешне демонстрировалось лишь как власть над мужчинами.
Сара слушала молча, полулежа в глубоком кресле и всматривалась в него. Его профиль на фоне почти черного неба и такого же цвета воды стал похож на римского патриция. Кастер продолжал неторопливо растягивать слова в темноте:
– Во многом, мое мнение не изменилось. В своей сущности ты именно такова. Но по какому-то забавному стечению обстоятельств эти качества в тебе врожденные, а не искусственно воспитанные и лицемерно спрятанные, как у многих. В тебе нет фальши, ты это не скрываешь. Более того, ты этого даже не осознаешь. И в этом твоя сила и власть. Я, Сара, искренне восхищаюсь женщинами, которые умеют открыто показывать свои желания, не стесняясь этого. Без вульгарности, без дешевой сексуальности, без навязчивости. Восхищаюсь теми, кто ощущает эту тонкую внутреннюю грань как в отношении других, так и самой себя. Твоя элегантность, независимая манера держаться и холодная расчетливость заинтриговали меня. Увлекли как поток. Невозможно передать насколько ты многогранна. Ты – воплощение тех многих однобоких женщин, где одна черта ее характера подводит итог всей личности. Ты редкий экзотический цветок. Этот слегка кошачий очерк скул, твои строгие черты, их безукоризненная, античная лепка. Ты не понимаешь своей баснословной власти, коварной соблазнительности, властной чувственности во всем своем облике. Ты соткана из томного соблазна, наполнена взыскательным вкусом, редкая обольстительница. У тебя душа хамелеона. Ты облачаешься не в платья, а в змеиные шкуры, скидывая одну, ты облачаешься в следующую. Сара, ты никогда не сможешь себе представить того пронзительного блаженства наблюдать за твоей скрытой энергией, которая прячется за спокойной уверенностью светской женщины, соревноваться с тобой в юморе, любоваться ленивой кошачьей грацией, гордиться тем восхищением, которое ты производишь в свете. Виннер не понимает, каким он обладает чудом. Я бешусь, что отпустил тебя к нему. И, да, я хочу его этого лишить. Лишить твоей расчетливости, твоей дальновидности, чтобы этот мускатно-пряный эпизод его жизни снился ему, мучил сознанием утраты. И мне все равно, что с ним будет.
Он умолк, Сара же предпочла за лучшее снова отмолчаться. Она поняла, куда клонил Кастер, но хотела услышать все от него самого.
– И хотя я восхищаюсь тобой, преклоняюсь, но я предложу тебе сделку. Ты умная женщина и наблюдательная. Как-то я тебе сказал, что богатство человека не в деньгах, а в окружающих его, нужных людях. Ты умеешь располагать к себе людей самого разного сорта, профессий и взглядов, а еще ты умеешь держать язык за зубами. В тебе есть тот врожденный светский лоск и беззаботная небрежность, которая есть только среди их привилегированного положения. Я введу тебя в самые верхи и открою самые секретные двери.
Кастер повернулся к ней и впился в нее внимательным, изучающим и сверлящим насквозь взглядом.
– Ты предлагаешь мне шпионить?
– Слишком плоско. – Он пытливо продолжал сверлить ее дымчато-серыми глазами.
– Тогда что? Спать за деньги с кем-то?
– С кем спать, ты будешь решать сама. – Резко оборвал ее Кастер. – Я не собираюсь тебя никому подкладывать. И, по правде сказать, если таким образом ты начнешь решать задачу, то только усложнишь себе жизнь. Мне нужно, чтобы ты доносила до них мои мысли. Я превращаю сомнительное дело в безупречное. Однако многие политики не хотят принимать непопулярные меры; многие известные личности не хотят загрязнять свои чистые руки; многие не хотят расставаться со своими деньгами; многими надо управлять исподволь через тонкое невидимое рабство. Мне нужен талантливый интриган, по-женски коварный, растлевающий ум. Подумай, Сара. Завтра утром гости уезжают. У тебя есть прекрасный шанс уехать с ними и держаться от меня подальше. И другой прекрасный шанс – выжать все возможное из этой жизни, как намокшую тряпку выжимают досуха.
Он встал и бесшумно покинул ее. Настолько бесшумно, что ей показалось все произошедшее нереальным и созданным в ее причудливом фантазийном сне.
Лежа в постели Сара пыталась обдумать предложение Кастера. Но она привыкла доверять своему чутью, а чутье ей подсказывало соглашаться без раздумий. Сара еще раньше Виннстана поняла свою ошибку с Виннером. Его эпизод с Сандрой Петерсон должен был стать той самой точкой невозврата, но Сара ее проигнорировала. Теперь не прошло и полгода их совместной жизни, как в их супружеской постели вовсю резвилась Рита. Сара повернулась на бок и отключила будильник. Ей не нужно вставать утром, чтобы успеть на вертолет.
Как он и предполагал, Сары не было. Кастер попрощался со своими гостями и смотрел вслед отлетающему вертолету. Спустившись вниз, он постучал в ее спальню. Решив, что Сара еще не встала, он легкой походкой направился к бассейну. Она сидела откинувшись назад на краю бассейна, полоща ножки в воде, вся бисерная от влаги после купания, ровно загорелая, подставляя тело утренним лучам.
– Бодрое утро? – Спросил Кастер.
Сара, приспустив немного солнцезащитные очки, посмотрела на него и лучезарно улыбнулась. Он протянул ей мятный прохладительный напиток.
– Как спалось? – Его насмешливый тон повторял веселое и нахальное выражение глаз.
– Младенец бы позавидовал, – Сара лениво растягивала слова.
Удобно расположившись в шезлонге, он поставил рядом стакан с напитком и надел солнцезащитные очки. Запел мобильный. Выругавшись, Кастер достал из кармана банного халата телефон.
– Да, слушаю… Так… И что?… Зачем?... Джон, мы это уже проходили... Я тебе скажу что делать! Води его в синагогу, купай в шампанском, читай перед сном Пятикнижие, дрочи вприсядку! Но в понедельник он должен давать показания в суде… К чертям собачьим его должность. Сертифицированный мудак – вот его настоящая должность... Ты намекни ему мягко, что если не суд, то тогда журналисты… Давай, до связи. Прошу меня простить, но я вынужден сделать еще один звонок, – обратился он к Саре. – Генри, рад, что ты не спишь. Немедленно свяжись с Баленом. В понедельник он нужен здесь… Заседание утром… Спроси у Джона… Он все равно получит отступные, а я не буду опускаться до того, чтобы облизывать судье шоколадный глаз… А что с ними?... Скинь на почту, я прочту. И, Генри, рад, что у тебя все хорошо.
Засунув телефон обратно, Кастер сделал глоток из стакана. Привычка помыкать другими все сильней оставляла следы на его характере, поведении и внешности: прозорливые глаза светились насмешливым вызовом с налетом ледяного холодка, легкая усмешка в уголках рта превращалась в жесткую ироничную складку, мощный магнетизм под воздействием обстоятельств трансформировался в образ ловкого и властного обаятельного мерзавца. Сара недоумевала, что ее так манило к Кастеру. Словно физическое и ментальное начало заключили заговор против нее и всякий раз при виде Виннстана, у нее перед глазами возникал мотылек, летящий на свет. Сара понимала одно – по какой-то неведомой никому случайности – этот цельный волевой человек с гуттаперчевой совестью выиграл в генетическую лотерею массированную харизму. Такая термоядерная смесь вкупе с нестандартным мышлением давала ему очень широкие рамки понимания жизненных и деловых ситуаций. Словно по щелчку пальцев, он включал то образ джентльмена, то хама, то игрока "на грани фола". Всесильность и харизматичность Кастера пленяла ее, как того мотылька перед ее глазами. Ей хотелось стоять ближе всех к его трону, чтобы на ней отражался весь блеск этой власти. Власти, позволяющей жить, не испытывая угрызений совести и сожалений. Виннер теперь для нее был скорее обузой, которую она желала поскорее скинуть.
– Зачем тебе Mirror TV?
– Чтобы при помощи одной власти, контролировать другую власть. – Лениво произнес Кастер, не открывая глаз и не меняя позы.
– То, что контролируешь ты, то, в свою очередь, контролирует тебя. Такие отношения всегда двусторонние.
– Ошибка новичка, Сара. Одна из составляющих силы – уметь быстро реагировать на перемены. Ты не авианосец, которому нужно пять миль, чтобы развернуться. Нужно иметь мгновенные рычаги влияния. Пресса – один из рычагов.
– А если медиа окажутся бесполезны? Что тогда?
– Медиа еще никогда не подводили. Журналисты – это как осиное гнездо. До поры до времени они копошатся никому сильно не мешая. Однако, стоит их потревожить, и они превращаются в грозное оружие, гоняясь за тобой и жаля в самые уязвимые места.
– И все-таки, гипотетически?
– Ну если гипотетически, то устрашение.
– Ты имеешь в виду загнать человека в угол?
– Еще одна ошибка новичка. Сара, никогда нельзя вести переговоры с человеком, которому нечего терять. Это глупо. Нужно лишить его возможности получить больше. Побитому, потерянному, терпящему убытки человеку есть, что терять и есть, что сохранить.
– Слегка бесчеловечно. – Флегматично-равнодушным тоном произнесла Сара.
– Да, есть немного. – Таким же беспечным тоном согласился Кастер.
Поднявшись, Сара прошла в каюту, чтобы привести себя в порядок и до обеда просидела в библиотеке, зачитываясь Черчиллем, где ее нашел Кастер.
– Сара, как вы смотрите на то, чтобы провести этот вечер у Симонсов? Они мне только что позвонили и пригласили составить им кампанию. – Этот ненавязчивый вопрос грозил расстроить ее планы узнать побольше о Кастере. Сара не сомневалась, что останься они вечером одни, Виннстан уже был бы в ее власти. Она своим женским чутьем понимала, что он не равнодушен к ней и любой удобный случай мог свести их вместе. Кроме того, ехидный голосок внутри нее сладкоголосо твердил, что ее измена хоть немного сравняет их с Виннером семейный счет.
– Мне казалось вы пригласили меня к себе на яхту, – осторожно начала Сара.
– Моя премудрая соблазнительница, я пригласил чету Виннеров к себе на яхту, – прозрачней намека она еще не слышала в свой адрес, – а раз ваш супруг отсутствует, то вы для меня слишком сладкий плод, миссис Виннер. Мне не хотелось злоупотребить как вашим, так и его доверием.
– К черту ваше доверие! Вашу лицемерную порядочность! Значит Виннеру позволено спать с другими, а его жене нет?! – Злоба настолько бурлила в ней, что Сара не удержалась и сказала ту самую сакраментальную фразу. Однако, в следующее мгновение она уже успела пожалеть об этом. Кастер бесшумно подошел к ней вплотную и в ярости пригвоздил ее к стене, держа рукой за шею. Тем не менее, охватившее его бешенство не помешало, относительно спокойно, произнести:
– Сара, запомни раз и навсегда. Если у нас с тобой будет близость, та самая, пробирающая до жара и озноба, то причиной ей будем только ты и я. Не будет никаких назло Виннеру, из мести ему, от обиды, никакого самоутверждения за мой счет. Я – не твой эмоциональный допинг или удобный случай. Ты меня поняла?
Не на шутку испугавшись, Сара кивнула, не желая выдавать "да" охрипшим от страха голосом. Кастер ее отпустил, но его взгляд так и позволил ей пошевелиться.
– Я не хочу показывать тебе, на что я способен. Но если ты еще раз противопоставишь меня Виннеру или кому-то еще, то эта шоковая терапия покажется тебе предварительной любовной лаской.
Кастер вышел из комнаты громко хлопнув дверью. Сара же села на краешек дивана, пытаясь совладать со страхом. Он ее не ударил, не сказал грубого слова, но его ярость в глазах и высказанная угроза, посеяли сильнейшую панику в мыслях, первой из которой была "свалить отсюда подальше". Она уже встала с намерением идти укладывать вещи, но снова остановилась. Холодный рассудок ставил ей в вину ее же поведение.
"Сама виновата. Даже просто раздевшись, я поступила бы менее прямолинейно". Сара в бессильной ярости закатила глаза и ломала пальцы. Ее бесило, что она выдала себя с головой, второй раз предложила себя практически на блюдечке. Хоть немного зная Кастера можно было догадаться, что он ей будет припоминать все многозначительными улыбками и издевательским шепотом. Сара раздосадовано бродила по комнате, думая как исправить щекотливую ситуацию. Самое лучшее, что можно было сделать – обратить неловкую ситуацию в сильную сторону. "Теперь Кастер знает, что я млею перед ним как щенок. Будет логично не менять тактики в поведении, а сделать вид, что я мужественно борюсь со своими страстями и вот-вот перегорю. Нужно показать насколько он мне небезразличен как человек, что измена Виннера не первопричина преступить супружескую верность." Она направилась к Кастеру. Осторожно постучав, она прислушалась.
– Меня ищите? – Сара услышала насмешливые интонации и обернулась.
Он наблюдал за ней , склонив голову набок.
– Я не извиняться пришла.
– А я совсем не жду от вас извинений. В конце концов, сорвался я. Поверьте, я совсем не хотел напугать вас. Но я увидел в ваших глазах страх и хочу загладить свою вину. Если помните тот вечер, когда вы пришли ко мне, в платье, переливающемся всеми красками заката, вы были великолепны. – Шептал ее змей-искуситель. – Мне бы хотелось увидеть вас сегодня в нем и в этих украшениях.
С этими словами он достал из-за спины бархатную коробочку и открыл ее. Сара задержала дыхание. В коробочке лежали серьги и кольцо в форме хамелеона. Взбирающееся вверх по мочке уха экзотическое и уникальное животное пестрело зелеными, розовыми, синими, оранжевыми, желтыми и фиолетовыми камнями. Украшения виртуозно передавали цветовые перевоплощения – настоящая диковинка.
– Это все сапфиры. – Его глаза улыбались, в них была и ласка, и вызов.
– Невероятно красиво.
– Это вы – невероятно красивы.
– Но у меня нет с собой этого платья.
– Значит оно есть в другом месте, куда можно добраться, разве нет? – И тут же сменив тон на небрежный, кинул, – тебя доставят туда, где оно находится. А Симонсы пришлют за тобой авто.
Он вышел, а Сара этого даже не заметила, наслаждаясь удивительной красоты драгоценностями.
34
Она вошла в красивый особняк, умело стилизованный под 19 век, и ее провели в гостиную. Там уже был холеный и щегольски одетый Кастер. Он непринужденно раскинулся на диване, подперев рукой голову – один палец на щеке, два других и большой под подбородком и, как обычно, насмешливо прищурив глаза, скользящим взглядом оценил Сару. Натали Симонс, казалось, была искренне рада ее видеть. Она протянула к Саре обе руки и дружески расцеловала.
– Пойдемте, я вас кое с кем познакомлю.
Она подводила Сару к новым лицам, любезно ее представляла и охотно рассказывала пару остроумных историй. Сара же сквозь очарование своей улыбки, то и дело ловила на себе взгляды Кастера, то пытливые и многозначительные, то настойчивые, бывало в ее сторону глядели его по-мальчишечьи задорные глаза. Такая сосредоточенность Кастера на ней, ее немного настораживала. Он смеялся, общался, но она могла поклясться, что он не сводил с нее внимательных глаз. Она нервничала, что волнение может ее выдать. Чтобы унять дрожь в руках она, удерживая кисти рук в другой руке, поочередно соединяла и поглаживала пальцы, начиная с больших и заканчивая мизинцами. Сара настолько погрузилась в размышления о Кастере, что когда спросили ее мнения о выставке современного искусства, она не сразу нашлась, что сказать. По правде сказать, она вообще не расслышала вопроса, но подняв глаза, она встретилась с озорным и вопросительным взглядом Виннстана, стоявшего как раз напротив нее. Все ожидали ее ответа, но какого?! Сара рискнула переменить тему.
– О, простите. Я настолько увлеклась событиями в аквариуме, что просто упустила нить разговора. Это ведь дискусы?
– О, да! – Натали зарделась от удовольствия.
– Но ведь они весьма прихотливы и капризны, разве нет?
– Вы совершенно правы. Нечасто аквариумисты отваживаются их заводить. Видите ли, чем больше стая, тем меньше в ней агрессии. С другой стороны, эти рыбки требуют большого пространства. Для содержания одного дискуса нужен аквариум не меньше пятидесяти литров. А если их меньше шести штук, то группа находит наиболее слабую особь, которую гоняют.
– Надо же, прямо как среди людей. В большой толпе трудней заметить белую ворону. – При этом Сара в упор смотрела на Кастера.
Кто-то вернул разговор в русло современного искусства, и Сара, по-английски, удалилась. Стоя чуть в стороне от собравшихся, она окинула их общим оценивающим взглядом. Почему-то она ожидала встретить здесь идеальных, красивых и рафинированных людей. Однако встретила бледные и выцветшие лица, выродившуюся породу. И хотя именно в этом обществе могущество подтверждало свои права в происхождении и связях, именно здесь власть переплеталась в паутине знакомств, Саре сложно было поверить, что это тот самый круг избранных, куда она стремилась попасть.
Кастер подошел к ней.
– Тот, на кого вы смотрите – Сэм Комер. Приспешник Майкла Томазини. Можно с уверенностью сказать, если Комер чего-то хочет – означает, что этого хочет Томазини.
– А кто та женщина рядом с Алленом? – Поинтересовалась Сара.
– О-о, миссис Рэддинг – натура весьма интересная. Она – президент нескольких благотворительных организаций. И только поэтому она завсегдатай таких вечеров. Я бы назвал ее жертвой своей должности, слишком уж она любит распоряжаться чужими деньгами.
– Понятно.
– Бродерика вы, скорее всего, знаете. Как раз недавно он выдал замуж свою дочь. Пиршество было таким грандиозным, что поколение Людовиков Бурбонов должны были разом перевернуться в гробу. Вы, кстати, знаете, что он родился с серебряной ложкой во рту стоимостью почти полмиллиарда? А на пятьдесят четвертом году жизни от его состояния осталось чуть меньше тринадцати миллионов. И его это совсем не беспокоит. Деятельный человек, ошеломляющий энтузиаст, вкладывался во все, куда падал его взгляд. Его скудоумием успели воспользоваться куча людей, включая господина Нимица.
– Вы про министра?
– Да, елейный, марципановый человек. Все единодушно считали его временной кандидатурой. Однако, не зря же он прошел длинный и тернистый путь от сперматозоида до члена Сената. Я бы сказал, что у него врожденное лисье умение пролезать во все щели. Прямо как у вас.
– Его должность – ваша заслуга? – Последовал осторожный вопрос.
– В некоторой степени. А теперь, внимайте, Сара. – Начал он чуть понизив голос. – Одно дело светские и публичные люди, типа вашей сестры. Они постоянно на публике, о них пишут газеты и показывает телевидение, они получают удовольствие от скандалов. Ваше знакомство с ними не обогатит вас, а просто расширит круг общих приятелей для обмена сплетнями. Тот круг общения, который предлагаю вам я, дает неограниченные возможности. Ключ к пониманию этих людей – их знакомство друг с другом и респектабельность. Нельзя проникнуть к ним извне. Не пустят. Любой неверный с их добропорядочной точки зрения шаг, и вы снова за пределами их круга. Чтобы им соответствовать нужно всегда соответствовать ситуации и окружению. Их добропорядочность не приемлет скандалов. Они закованы в собственных рамках, которые хуже кандалов. Условности для них – святое. И в этом, Сара, наша с вами выгода.
