Текст книги "Грозный отряд"
Автор книги: Люк Скалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)
ПОСЛЕДНИЙ МАРШ
Бродар Кейн в свое время повидал разные армии, но, когда «Ласка» пристала к берегу на расстоянии дневного марша к западу от Сонливии, их ожидало войско, которое являло собой весьма внушительное зрелище. Корабли растянулись вдоль берега, насколько хватало глаз. Каракки и галеры стояли бок о бок на якорях, а небольшие гребные лодки непрерывным потоком перевозили на сушу три батальона сумнианских наемников.
Над самым большим кораблем развевался флаг с изображением изумительной женщины на белом поле. Под ней красовались вышитые серебряной нитью слова «Удача Госпожи».
У старого горца перехватило дыхание, когда он бросил взгляд на палубу флагманского корабля. Он даже сощурился для пущей уверенности. Человек, стоящий на форкастле, если это действительно человек, не мог быть ни кем иным, кроме как генералом Заном. С этого расстояния Кейн прикинул, что тот выглядит как один из великанов, что бродили по Высоким Клыкам. Ростом наверняка не менее восьми футов. Этот колосс, обнаженный до пояса, опирался на огромное золотое копье, которое длиной превосходило рост среднего горца.
– Это – генерал, – пробормотал Темный Сын позади Кейна. Шамаатанец накинул капюшон, так что видны были только его глаза.
Кейн в изумлении покачал головой.
– На сей раз парень не преувеличил.
Даварус Коул оставил их ночью, высадившись на берег в нескольких милях к востоку от города, чтобы начать самостоятельный поиск. Он казался непривычно угрюмым, что было поразительно, учитывая то, как ему нравилось из всего устраивать спектакль. Девушка тоже была не в духе. Кейну пришло в голову, что между ними что-то произошло, но не следует совать свой нос куда не просят. В конце концов, у него есть чем заняться.
Он не мог отказать Брианне – после того как она спасла им жизни и обещала пятьдесят золотых шпилей на двоих, если он и Джерек помогут свергнуть тирана Сонливии. Вернуть Проклятие Мага казалось единственно верным решением в сложившихся обстоятельствах. И опять-таки у него на самом деле не было выбора. Взять верх в споре с магом обычно не удается, по крайней мере, по его опыту.
В любом случае, Брианна – славная и, похоже, заслуживает доверия. Если честно, она красивая женщина, но ему давно уже пора испытывать чувство вины за подобные мысли. Если уж на то пошло, в жизни вообще ни в чем нельзя быть уверенным. А устранить этого ублюдка – лорда-мага – дело стоящее.
Каравелла, на которой он плыл, имела достаточно мелкую осадку, чтобы подойти близко к берегу, так что Кейн осторожно спустился в воду и побрел к земле. Джерек и Темный Сын последовали за ним. Вода достигала Бродару до пояса, но послеполуденное солнце так невыносимо жарило, что непродолжительное погружение принесло ему желанное облегчение.
Когда они поднимались по галечному берегу к огромному лагерю, их встречали любопытные взгляды. Старый варвар тоже смотрел во все глаза. Сумнианские воины являли собой странное зрелище. Они темнокожи, чуть светлее убийцы, что шел позади него. Одеты в кожаные жилеты, вооружены мечами или копьями, для защиты используют круглые деревянные щиты. Не считая исполинского генерала, они казались ниже типичного горца, но в то же время несколько превосходили ростом большинство жителей Низин, с которыми он встречался.
– Личинка! – раздался радостный крик откуда-то спереди. – Сюда!
Кейн бросил взгляд на группу сумнианцев, которые усмехались, глядя на них. Говоривший человек лет тридцати с небольшим выглядел поразительно: необыкновенно густые, намасленные волосы заплетены в косы и закреплены на голове. В обеих руках он держал по мечу странной формы: оба клинка на концах изгибались, образуя крюк. Его кожаная одежда была отбелена до цвета кости.
– Ты ко мне обращаешься? – спросил Кейн. Тот кивнул в ответ, блеснув белоснежной улыбкой.
– Да, к тебе. Вы – личинки.
– Так не подобает обращаться к мужчине. Мы тут все друзья. – Бродар Кейн изо всех сил старался оставаться спокойным, но сияющая улыбка на лице собеседника в сочетании с оскорблениями начинала действовать ему на нервы.
– Друзья, да. А как тебя зовут? А как зовут другую личинку? Он, похоже, сердится.
Джерек шагнул к сумнианцу, сжимая рукояти топоров, висящих за спиной.
– Личинка? Я не стану этого терпеть от чертова…
– Успокойся. – Темный Сын положил руку на плечо Джереку. – Он не проявляет неуважения. В Солнечных землях «личинка» – это ласкательное имя для людей со светлой кожей.
– Да, – согласился сумнианец. – Ты белый, как личинка, так? – Тут его внезапно будто осенило. – Я знаю этот голос. Темный Сын.
Убийца откинул капюшон.
– Рад встрече, генерал.
У Бродара Кейна заболела голова.
– Постой… Этот человек – генерал?
Сумнианец расплылся в очередной улыбке.
– Генерал д’Рак, к твоим услугам.
Темный Сын указал на сумнианцев, стоящих за д’Раком, а потом – на остальных, расположившихся на берегу небольшими группами и наблюдавших за ними. Десятки, может, даже сотни. Казалось, они готовы мгновенно приступить к действиям.
– Генерал д’Рак командует этими воинами. Они отдадут за него свои жизни.
– И это – всего лишь горстка моих братьев, – добавил генерал. – Остальные еще на кораблях или помогают разбить лагерь. Тысяча мечей и копий – лучший батальон во всей Сумнии! – Он ударил своими странными мечами друг о друга один, два, три раза. Те воины, что стояли достаточно близко, ответили бряцанием оружия о щиты или о землю.
Кейн оглядел мечи генерала взглядом, полным сомнений.
– Никогда не видел таких мечей. Как ты ими бьешься?
Генерал д’Рак рассмеялся. Смех был честный, искренний, и старый горец почувствовал, как в его душе крепнет приязнь к этому воину.
– Я сражаюсь, как никто другой, кого тебе приходилось видеть. Пойдем со мной, друг. Я представлю тебя и, возможно, позже покажу, как танцуют с хопешом.
Кейн оглянулся на хмурого Джерека и Темного Сына, тот кивнул ему.
– Из меня танцор – так себе, – сказал он неуверенно. – Но, думаю, никогда не поздно попробовать.
К тому времени, когда спустились сумерки, армейский лагерь был полностью готов. По всему холму, на котором разбили бивак, вспыхнули костры. Наемники с юга, очевидно, находили ночной воздух слишком прохладным для себя, в отличие от Кейна и Джерека, которым было жарко в их кожаных доспехах.
Кейн считал, что сумнианцам можно простить эту маленькую слабость после всего, что он повидал, сойдя на берег. У наемников царила такая дисциплина, с какой он никогда не встречался в Высоких Клыках. Двигались они целенаправленно, и каждый знал свое место, несмотря на то, что все были равны под началом своих генералов.
Это люди, живущие ради войны. Генерал д’Рак сообщил ему, что каждый наемник в батальоне должен заслужить свое место, и, как результат, здесь нет трусов или отстающих. Кейну казалось, что они сильно отличаются от солдат в красных плащах, которых он встречал в Сонливии. Если даже половина этих сумнианцев настолько же искусна, как д’Рак, то Алая стража не имеет никаких шансов выстоять против них.
Подвигав ногой, он опять сморщился от боли. Генерал показал ему, как сражаться на изогнутых мечах, устроив танцы с хопешами – тренировочный бой с двумя воинами, которых успешно обезоружил. Затем он протянул оружие Кейну, и тот отдал хопешам должное, хотя клинки были непривычны для его рук. Когда пришло время вращаться, как показывал генерал, Бродар запутался в собственных ногах и шлепнулся на задницу. У Джерека могло получиться получше, принимая во внимание, что он предпочитал держать оружие в обеих руках, но в ответ на предложение д’Рака Волк лишь мрачно покачал головой.
– С тобой все в порядке? – спросила Саша, заметив, что Кейн потирает мышцы ноги.
– Небольшой спазм, – ответил он, хотя на самом деле болело изрядно. Выяснилось, что безумные прыжки без должной разминки – занятие для молодых. «Как и все остальное», – думал он.
Брианна, Темный Сын и два генерала находились в палатке Зана, где, несомненно, обсуждали планы завтрашнего марша. Откуда-то сзади до Кейна донесся смех Трехпалого. Бывший заключенный легко сходился с людьми, был скор на шутку и улыбчив. И все же Кейну не нравилось, как он пялился на Сашу. Он решил держаться к ней поближе – на всякий случай. Она может постоять за себя, ему это известно, но одинокая девушка среди множества воинов всегда привлекает непрошеное внимание.
– Почему он все время один? – спросила Саша, кивая на Джерека. Тот сидел у костра, глядя в никуда.
– Волку нравится быть наедине с самим собой, – ответил Кейн. – Просто он такой.
Саша нахмурилась.
– А где он получил шрамы?
Бродар ответил не сразу.
– Когда он был еще мальчишкой, на его семью напали люди вне закона. Те, у кого нет преданности никаким вождям. Они заперли семью в доме и подожгли его. Волк был единственным, кто выжил. Его мать, отец, братья и сестры – все погибли в пламени.
– Поэтому в нем столько гнева?
– Возможно. Завоевать его доверие нелегко.
– Он доверяет тебе.
– Я вытащил его из огня.
Саша посмотрела на него.
– Ты спас Джерека?
Кейн кивнул.
– Я убил бандитов. Нашел парня, когда он, страшно обгоревший, едва дышал, и вынес из-под развалин. Конечно, я тогда был еще молод.
– Он поэтому везде следует за тобой? Потому что ты спас ему жизнь?
– Волк не забывает долга.
– Но он спас тебя от Шамана.
Бродар пожал плечами.
– Да. А теперь мы оба вне закона. Он ничего мне не должен – и тем не менее он здесь.
Саша помолчала. Ее явно что-то беспокоило.
– Ты волнуешься за юного Коула? – спросил он осторожно.
Она помрачнела.
– Коул может позаботиться о себе. Он помешался на мысли стать великим героем. Что ж, теперь у него есть шанс.
– Ты ему нравишься.
– Я знаю.
– Тогда в чем проблема?
Девушка вздохнула и провела рукой по лбу. Ее зрачки были сейчас не такими расширенными, значит, она почти очистилась от того, что принимала. Он не говорил с ней об этом. Ничего хорошего не вышло бы.
– Я сказала кое-что такое, чего не следовало, – призналась она.
«А, теперь мы добираемся до причины».
– Коул упорный. Он придет в норму. Его, кажется, ничто не расстраивает долго.
По ее лицу скользнула легкая улыбка.
– Ты, наверное, прав.
Кейн улыбнулся в ответ.
– Все когда-нибудь случается в первый раз.
К ним подскочил Айзек. В одной руке он держал ножку жареного цыпленка, а в другой – тетрадь.
– У этих сумнианцев очень интересная культура, – сказал он, вытерев жир с губ тыльной стороной руки. – Вы знали, что им запрещено жениться, пока они не убьют по крайней мере одного воина в сражении? Как только это происходит, они могут взять себе до трех жен. Генералы могут иметь столько жен, сколько захотят.
– Я считаю, одна женщина – более чем достаточно для любого мужчины, – ответил Кейн, приподняв бровь. Слуге всегда удавалось его удивить. – Завтра мы отправляемся на войну, а ты делаешь заметки?
Айзек пожал плечами.
– Знание продолжит жить даже после того, как мы уйдем. В этом – наша суть. В совокупности того, чему другие научились до нас. Если я умру, надеюсь, что часть моего знания останется, чтобы другие нашли и использовали его.
Старый варвар нахмурился. А что он оставит за собой, когда умрет? Гору трупов и сожалений.
– Лорд-маг может умереть? – спросила Саша Айзека.
– Не от естественных причин. Но мы знаем, что по крайней мере тридцать магов вернулись с Войны с Богами. Сейчас в мире гораздо меньше лордов-магов. Возможно, не больше дюжины. Ясно, что за эти годы многие погибли.
– Если Коул потерпит неудачу… – начала Саша, но не закончила фразу. Вместо этого она покачала головой и уставилась в землю.
Кейн пожал плечами.
– У нас есть дело, которое нужно сделать. Мы берем город, и пусть Коул беспокоится о лорде-маге. Если Салазар окажется слишком… Что ж, будем удирать сломя голову.
– Я не побегу, – ответила она. – Я ждала этой возможности годами. И сделаю все, чтобы убить ублюдка.
Кейн заметил, что Айзек с любопытством наблюдает за ним. И опять почувствовал в этом слуге нечто странное, но не мог указать, что именно, – легче укусить себя за локоть.
– А почему ты здесь? Только из-за золота? – спросил Айзек.
– Золото всегда желанно.
«Двадцать пять золотых шпилей. Возможно, этого достаточно, чтобы купить небольшую ферму в Ничейных землях. А что потом? Завести семью? Я слишком стар для этого. У меня была семья, я ее потерял. И Шаман никогда не перестанет преследовать меня, если только не удрать куда-нибудь на край света. Да и тогда вряд ли».
– Кейн? – Саша озабоченно смотрела на него.
– Я в порядке, – ответил он. Надо прекращать: рассиживает тут, погрузившись в воспоминания, упивается прошлым – от этого ничего хорошего не будет. – Пойду-ка, пройдусь, – объявил он. – Посмотрим, удастся ли избавиться от проклятого спазма.
Он поднялся на ноги и, прихрамывая, зашагал из лагеря. По пути он заметил, как Трехпалый пожирает Сашу голодным взором. Кейн решил, что рано или поздно нужно поговорить с бывшим заключенным. И это будет суровый разговор.
Наступившее утро оказалось таким же великолепным, как и предыдущее. На чистом голубом небе не было ни единого облачка, солнце обещало им утомительный марш. Кейн смыл с лица остатки сна в ближайшем ручье, наскоро перекусил сухим хлебом и старым яблоком и сел смазывать свой двуручный меч. Вокруг наемники занимались тем же. Никто не знал, что их ждет, когда они доберутся до Сонливии.
Подошел Джерек и кивнул ему. Кейн кивнул в ответ. Больше ничего и не требовалось. Оба они занимались этим в прошлом довольно часто и знали, как бывает. Опускаешь голову, передвигаешь ноги и думаешь о чем угодно, кроме предстоящей кровавой бойни.
Потребовалось около часа, чтобы сумнианцы подготовились к маршу. Армия наемников снялась со стоянки так же быстро и эффективно, как разбивала лагерь, разделившись на три независимых батальона. Два горца, Саша и Айзек шли в передовом отряде под знаменем генерала Зана. Гигант шагал впереди всех, и его лысая голова возвышалась над общей массой людей. На флаге, который реял над ним, было изображено золотое копье, пронзающее целую колонну воинов. Брианна и Темный Сын находились, как было известно Кейну, где-то рядом.
Он оглянулся. Генерал д’Рак шел во главе своего батальона, на его знамени красовалось нечто вроде танцующего скелета. Третий батальон следовал позади. Кейн еще не видел их генерала по имени Золта. Все было за то, что он – столь же свирепый воин, как и его коллеги. За последним батальоном двигались осадные машины, и замыкали армию два десятка бледных служительниц Белой Госпожи. Эти женщины ни с кем не говорили и держались особняком.
Армия направлялась на восток, вдоль берега. Как и предсказывал Кейн, солнце палило безжалостно, обдавая их томительным жаром, которым сумнианцы, к его разочарованию, явно наслаждались. Он заметил, что светящийся шар этим утром имел заметный малиновый оттенок. И надеялся, что это не было плохим предзнаменованием.
К тому времени, когда солнце опустилось за горизонт на западе, они приблизились к месту назначения. Его ноги болели ужасно, а запах от него был еще хуже, но даже с учетом этих обстоятельств ему приходилось сносить марши куда длиннее и неприятнее. Армия остановилась примерно в миле от стен Сонливии на плоском холме, возвышавшемся над городом.
– Вот и он, – сказала Саша. – Думаешь, мы атакуем сегодня ночью?
Бродар Кейн поднял взор в темнеющее небо, а затем посмотрел на Сонливию. В Сером городе поблескивали огни, но на таком расстоянии он больше ничего не видел.
– Кажется, вполне подходящая для атаки ночь, – ответил он. – Думаю, мы скоро это выясним. – Он огляделся по сторонам. – А где Айзек?
– Не знаю. Он был рядом еще несколько минут назад.
Горец вздохнул.
– Думаю, он смотался сделать последние наброски или собрать растения для коллекции.
Джерек нахмурился и сплюнул.
– Ты готов, Кейн? Они наблюдают за каждым нашим движением. – Он указал большим пальцем в небо, где какой-то ястреб кружил над ними последние несколько минут. Издав пронзительный крик, он улетел в направлении города.
– Следящие ястребы, – мрачно заметила Саша.
– С этим ничего сейчас не поделать, – сказал Кейн. – Выступив против лорда-мага, не стоит ожидать честного боя.
Ему-то следовало это знать. Тот урок дался ему так трудно.
ХОРОШИЕ ВЕСТИ, ПЛОХИЕ ВЕСТИ
– Пора.
Барандас приладил меч и выглянул в окно. В этот ранний час в городе было еще тихо, но первые лучи рассвета раскололи небо, будто кровавая рана, и скоро на улицах закипит жизнь.
После заседания Совета, которое прошло три дня назад, маршалу Халендорфу стало хуже. Как сообщил Тимерус, ни один из четырех капитанов Халендорфа не подходит для того, чтобы руководить армией в его отсутствие. В результате Барандас вновь оказался временным командующим Алой стражей, до выздоровления маршала.
Менее подходящее время трудно было представить. Вчера поздней ночью Совет получил сообщение: сумнианское войско высадилось на берег во второй половине дня и окажется у стен города к заходу солнца сегодня вечером.
– Это же нелепо. – Лена не впервые выразила свое недовольство. Ее зеленые глаза были полны тревоги. – Как же, по их мнению, ты будешь руководить обороной города? У тебя есть свои обязанности. Свои люди, которыми нужно управлять.
Он грустно улыбнулся ей.
– Нас осталось меньше половины. Как утверждает Тимерус, ополчению необходим руководитель, на которого они смогут рассчитывать. Который будет их воодушевлять.
– Это позор, что Халендорф оказался недостаточно воодушевлен, чтобы найти офицеров получше.
Барандас был склонен согласиться с женой. Он не осознавал, насколько ухудшилось с годами положение дел. Совет расслабился и удовлетворился назначением на пост командующего городской армией такого некомпетентного задиры, как Халендорф, полагая, что Алая стража никогда не подвергнется настоящим испытаниям. И в течение многих лет так и было. Большие города Благоприятного края находились в состоянии мира, да и кто осмелится бросить вызов метрополии, которой правит величайший чародей севера? Даже стальной лес расплавился бы перед яростью лорда-мага.
Сейчас сила Салазара – всего лишь тень того могущества, которым он обладал прежде. Возможно, правитель Сонливии никогда не восстановит свою мощь полностью. Впервые за последние столетия Серый город уязвим, и в результате вооруженные силы Сонливии оказались совершенно не готовы к предстоящим боевым действиям. Забияки и головорезы были хороши, чтобы держать под контролем запуганное население, но солдаты из них никудышные.
В тысячный раз Барандас спрашивал себя, почему его господин затратил столько жизненных сил на уничтожение Призрачного Порта. Почему он не бросил вызов Мариусу, не решил судьбу Небесных островов в поединке между лордами-магами, вместо того чтобы предать смерти целый город? Мир жесток, но иногда случается такое, что невозможно оправдать.
Эти мысли его сильно тревожили. Он изо всех сил старался подавить их, сосредоточиться на самом важном. Лена озабоченно смотрела на него.
– Ты устал, – сказала она. – Последнее время ты не спал.
– Я отдохну, когда город будет в безопасности, – ответил Барандас. С улыбкой он заметил, что на ней – зеленый кристалл, который он нашел в храме Матери. Вокруг нее – свет, подумал он. Сияние, которое делает ее еще прекраснее, чем обычно.
– Рэн, – сказала она, и в ее голосе прозвучало что-то необычное. Внезапно встревожившись, он заглянул ей в глаза.
– Да? В чем дело?
– Я беременна.
Он охнул – казалось, изменился весь мир вокруг. Не успел он опомниться, как она оказалась в его объятиях. Ее теплота поглотила его целиком, жасминовый аромат золотистых волос наполнил его дыхание.
– Как давно? – выдавил он.
– Я обнаружила на прошлой неделе. Я… не была уверена, стоит ли говорить тебе, Рэн. Последнее время у тебя было столько хлопот…
– Тс-с-с, – нежно сказал он. Ему казалось, он плывет. – Ты не представляешь, что это значит для меня, Лена. Я думал… Не имеет значения, что я думал. Я буду отцом.
Она улыбнулась, ее глаза наполнились слезами.
– Обещай мне. Обещай мне, что с тобой ничего не случится.
Прижав ее к себе, он гладил ее волосы.
– Я обещаю, – сказал он.
Железный стук в его груди, казалось, нарастал. В это единственное, драгоценное мгновение то бремя, что он нес на своих плечах, показалось ему легким, как перышко.
Он шагал по просыпающемуся городу, а восходящее солнце заливало улицы алым светом. Новости о приближающейся армии еще не расползлись по тавернам и рынкам, откуда слухи разлетаются со сверхъестественной быстротой, но он понимал, что это произойдет очень скоро, и тогда в Сонливии воцарится хаос.
Его походка несколько утратила упругость, когда он проходил через Крюк, стараясь не обращать внимания на людей на виселицах. Они умоляюще смотрели на него, испуская животные стоны безъязыкими ртами. Лишь эти звуки да бульканье реки Краснобрюшки нарушали тишину рассвета на улицах.
Он свернул с дороги Тирана на старый Торговый путь. Древняя дорога шла с запада через Крюк к восточным городским воротам. Отсюда она продолжалась до самых границ Ничейных земель. Храм Матери слева от Барандаса напомнил ему о том, что он предпочел бы забыть. «А испытывает ли Реми чувство вины за то, что предал мятежную организацию, которая до недавнего времени действовала из этих старых развалин?» – подумал он. Барандас сильно в этом сомневался.
«Наш новый магистр информации обладает теперь большим имением в квартале знати и таким денежным содержанием, что посрамит всех, кроме богатейших купцов. Это, бесспорно, смягчит чувство сожаления, если оно осталось».
Бывший лекарь вовсе не приводил Барандаса в восторг, и, когда вознаграждением за предательство оказалось место в Совете, это вызвало у него досаду, но Тимерус играл решающую роль в таких вопросах.
Барандас подошел к восточному входу в город. Дежурные стражники, отдав ему честь, поспешили отпереть огромные железные ворота, за которыми возвышался временный деревянный частокол. Сонливия более месяца находилась на чрезвычайном положении, и лишь солдатам стражи да торговцам по утвержденному правительством списку дозволялось свободно входить и выходить из города. Ополченцев из растянувшегося за городскими стенами лагеря впускали в Сонливию лишь на час через день и только группами по несколько сотен за раз. Угроза мятежа или дезертирства не сходила с повестки дня.
«И ведь бежать-то трусу особенно некуда, – думал Барандас, – если только он не отважится двинуть в Ничейные земли, где жизнь – это ежедневная борьба за выживание». За этой территорией беззакония находилась Конфедерация, альянс народов, объединенных под правлением группы лордов-магов. Очень немногие совершали такое путешествие, чреватое многочисленными опасностями.
До столкновения из-за Небесных островов Призрачный Порт получил немало переселенцев из Сонливии, но и Серый город, в свою очередь, принял многих. Жизнь была суровой во всем Благоприятном крае, какую бы его часть люди ни называли своим домом.
И как ни жесток Салазар, именно благодаря его правлению Сонливия оставалась оплотом цивилизации на земле, медленно сползающей к краху.
– Мой господин. – Молодой офицер отдал Барандасу честь, когда тот вышел за частокол и окинул взором импровизированную армию, которая пробуждалась к жизни во временных казармах.
Погода благоприятствовала ополченцам: жара последних дней превратила влажные от дождей пастбища в твердый дерн, и в бараках сейчас совсем неплохо.
– Я хочу, чтобы все люди собрались в центре лагеря через пятнадцать минут, – приказал он молодому стражнику. Офицер сначала удивился, но потом отдал честь и понесся раздавать указания.
– Я – Барандас, Верховный Манипулятор лорда Салазара. Я нахожусь перед вами в связи с отсутствием маршала Халендорфа.
Он опустил взгляд на собравшихся вокруг помоста мужчин. Выражения лиц, обращенных к нему, – и молодых, и старых – были самыми разными. Ему никогда не приходилось видеть так много людей в одном месте. Он повысил голос, чтобы могли слышать те, кто стоял дальше, хотя и сомневался, что по краям огромной толпы разберут хоть слово.
– До нас дошла весть о том, что сумнианская армия находится всего лишь на расстоянии дня пути отсюда.
Толпа внизу зашевелилась: стоявшие впереди передавали новость тем, кто находился сзади.
– Скоро вас призовут защищать ваш город, – продолжил он. – Защищать ваши дома. Ваши семьи. Сумнианцы будут безжалостны.
Даже ранним утром от немытых тел исходило зловоние. Не обращая внимания на резкие запахи пота и мочи, Барандас вытер намокший лоб тыльной стороной ладони. Затем одним плавным движением извлек из ножен свой меч и поднял вверх.
– Мы сражаемся за Серый город. За свободу. Если стража не выстоит, понадобится, чтобы каждый, кто находится здесь, выполнил свой долг.
Послышались разрозненные одобрительные восклицания, главным образом от тех, кто постарше. Значительное большинство смотрело на него с каменными лицами. Несколько человек повернулись и плюнули на землю.
– За свободу? – раздался голос откуда-то из первых рядов. – Это шутка. Город не будет свободным, пока не умрет Салазар.
Глядя вниз на доморощенную армию, Барандас пытался определить, кто же это сказал. Он подумал на молодого человека с коротко подстриженными волосами, но не был уверен.
– Если падет господин Сонливии, город падет вместе с ним, – крикнул он в ответ. – Очень многие желают нам зла.
– Легко тебе говорить, – крикнул другой мужчина. – Стражники убили моего брата. Вытащили его из дома и перерезали горло посреди улицы. Что за правитель убивает своих людей?
Барандас услышал, как у него за спиной извлекают из ножен мечи. Перед невооруженной толпой стояли несколько сотен стражников. Если так пойдет и дальше, то все скверно закончится.
– Ошибки были, – сказал он, понимая, что вступает на опасную территорию, но необходимо, чтобы новобранцы поверили в него. – Вы ведь знаете, что случилось во время фестиваля Красного Солнца. Мятежники пытались убить нашего господина. Возможно, стража в последующие годы была… суровой.
За спиной у него заворчали. Он, несомненно, огорчил некоторых офицеров. С этим ничего не поделаешь. Он обратился к толпе в последний раз:
– Вы поможете свернуть лагерь. Затем соберетесь у ближайших бараков и дождетесь дальнейших приказов.
Он повернулся к солдатам, стоявшим позади него, кивнул и шагнул с помоста. Барандас поискал взглядом капитана Браку, увидел, что тот возбужденно говорит с группой младших офицеров, и направился к ним. Заметив, что он приближается, они тут же умолкли. Нахмурившись, Брака без особого рвения отдал честь.
– Командир, – приглушенно промычал он.
– Как у нас обстоит дело с оружием? – спросил Барандас, не обращая внимания на тон офицера.
Брака поскреб огромную рыжую бородищу. Он смахивал на медведя и, как говорили, имел соответствующий нрав.
– Все кузнецы Сонливии работали на износ, – сказал он. – Но нам не хватило железа. Мы потратили большую часть наших запасов в войне с Призрачным Портом. Копий достаточно, но мечи и топоры видали лучшие времена. В некоторых из них больше ржавчины, чем стали.
– А что с луками?
Брака фыркнул и сверкнул черной улыбкой. Черной – буквально, его зубы прогнили насквозь.
– Большинство из этих ублюдков не попадут в коровий зад с пяти ярдов.
– Им не нужно быть точными. Они просто должны иметь возможность выпустить стрелу.
– Луков у нас, должно быть, достаточно, – ответил капитан. – Что касается доспехов, то любой, кто получит хотя бы кожаную куртку, может считать себя счастливчиком. Если сумнианцы подберутся близко, то мы – в заднице.
– Я не рассчитываю, что они подберутся близко, – сказал Барандас.
– Командир, – произнес задыхающийся голос сзади. Это был молодой офицер, с которым он говорил раньше.
– Да?
– Я принес вести из города. Маршал Халендорф ушел из жизни сегодня ночью.
– Ушел из жизни? – медленно повторил Барандас, словно слова были произнесены на языке, которого он не знал.
– Да, командир. Один из слуг нашел его мертвым в постели, все простыни были залиты кровью. Кажется, он… отхаркнул свои внутренности.
– Мне давали понять, что у него нелады с кислотностью.
– Что за дьявольщина? – спросил Брака. – Маршал был в порядке, когда я видел его в последний раз. Ну, малость неважно себя чувствовал.
Барандас повернулся к капитану.
– Проследи за разборкой лагеря. Я должен немедленно переговорить с нашим господином. – Он зашагал к восточным воротам, гадая, какие еще новости принесет сегодняшний день.
– Продолжай то, что делал прежде. Армия теперь – твоя, веди ее, Верховный Манипулятор.
Барандас моргнул и откашлялся.
– Но, мой господин… а как же другие мои обязанности? Я дал присягу защищать вас.
Салазар поджал губы. Главный магистрат Тимерус – единственный, кроме них, человек в комнате – наблюдал за происходящим. Они находились в личных покоях лорда-мага на шестом этаже Обелиска. Кресло справа от Салазара пустовало. Обычно, когда тиран Сонливии принимал посетителей, его занимала толстая задница Халендорфа. Барандас вспомнил удовлетворение на лице маршала, когда его вызвали после уничтожения Призрачного Порта. Казалось, это было целую жизнь назад.
– Я вполне способен сам себя защитить, – заявил лорд-маг. – Ты и твои Манипуляторы понадобитесь, чтобы защищать ворота. Стены Сонливии смогут задержать сумнианских наемников. А вот для служительниц Белой Госпожи они окажутся незначительным препятствием.
– Как прикажете, мой господин. – Барандас колебался. – Я бы поставил сюда Турбала, просто в качестве меры предосторожности. Разумеется, с вашего разрешения.
Салазар прищурил глаза.
– Ты настойчив, Верховный Манипулятор.
– Я забочусь только о вашей безопасности, мой господин.
Откинувшись на троне, тиран Сонливии вздохнул.
– Хорошо. А теперь можешь идти. Сумнианцы прибудут до того, как взойдет луна. У тебя много дел.
– Да, мой господин. – Барандас снова заколебался. – А известно, что случилось с маршалом Халендорфом? Он – не первый, кто встретил такой конец за последние два месяца.
На сей раз ответил Тимерус:
– Я отправил труп к одному из лучших медиков в городе. Его проверят на наличие признаков чего-то необычного. Это – не та проблема, которой тебе надо заниматься, Верховный Манипулятор.
– Как скажешь. – Отвесив последний поклон Салазару, Барандас вышел из комнаты. Было нечто странное в преждевременной смерти маршала Халендорфа, но сейчас слишком многое требовало его внимания. Найдется ли у него время встретиться с Леной, прежде чем покинуть квартал знати и отправиться к западным воротам?
С чувством огромного сожаления он решил, что нет.
Серые гранитные стены Сонливии высотой в три человеческих роста окружали город со всех сторон, кроме южной, где естественным препятствием являлась гавань. Толщиной три фута в самом слабом месте, они были способны противостоять тяжелейшим ударам баллист или требушетов.
