Текст книги "Грозный отряд"
Автор книги: Люк Скалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
ДОЛГ ЗОВЕТ
Мальбрек расположен в пятнадцати милях к северу от Сонливии, по обе стороны от торгового пути, который проходит, извиваясь, через холмы Демонических Огней и продолжается до Пепельного Дождя на северной окраине территории Салазара, где заканчивается Благоприятный край и начинаются наводненные бандитами Бесплодные земли.
Город горняков, Мальбрек поставлял большую часть гранита, который применялся в строительстве многих зданий Сонливии и являлся выгодным источником дохода для Серого города. Действующий канцлер Сонливии установил высокий налог на производимые городом товары в качестве благодарности за защиту со стороны местного гарнизона Алой стражи от бродячих мерзостей и кочующих бандитов, которые частенько наведывались в этот регион.
Барандас пробыл в Мальбреке лишь несколько часов, и ему уже хотелось назад, в Сонливию. Его пребывание в городе не имело никакого отношения к торговле и было связано с куда более мрачным делом – набором в армию. Наемная армия Телассы вскоре пересечет узкое морское пространство, разделяющее два города, и для защиты Сонливии понадобится каждый мужчина, которого можно зачислить в армию. Как вассал Серого города, Мальбрек имел моральную и правовую обязанность поставлять солдат во время вооруженных конфликтов. Барандасу предстояло собрать исходный материал – городскую молодежь – и сколотить из нее что-то стоящее.
Все это хорошо, за исключением того, что жители Мальбрека проявляли недостаточный энтузиазм к выполнению своих обязанностей.
Барандас, нахмурившись, смотрел на заплаканное лицо женщины, стоявшей перед ним. Два ее сына ждали несколько позади, уставившись в землю, на их лицах читались страх и стыд. Старшему отпрыску на вид лет двадцать, младшему, пожалуй, лет семнадцать. Достаточно взрослые, чтобы сражаться, рассудил Барандас, и разве у него самого нет шрамов, которые это доказывают?
– Их отец погиб в шахтах. Оставил меня вдовой, без медной монеты за душой, – говорила женщина. – Мои мальчики – хорошие ребята. Работают на каменоломне, чтобы поддержать мать и сестру – она еще совсем дитя. Кто же добудет нам еду, пока они будут где-то сражаться?
Турбал нетерпеливо постукивал ногой по земле. Коренастый седой Манипулятор не был склонен ко всяким тонкостям и проволочкам. Если бы все зависело от него, он заковал бы всех пригодных рекрутов в цепи и отправил их в тренировочный лагерь в повозках. Барандас уже дошел до такого состояния, что подумывал: а не самый ли это лучший подход к делу.
– Тебя будут обеспечивать средствами к существованию в отсутствие мальчиков, – сказал он. – Сейчас опасные времена. Магические мерзости бродят повсюду. Мы сделаем из твоих сыновей мужчин, научим их обращаться с мечом, чтобы после того, как угроза Сонливии минует, они смогли вернуться и помогать защищать город от тех ужасов, которые заполонили эту землю.
Женщина посмотрела на своих ребят.
– А что, если они не вернутся?
Барандас покачал головой.
– Тогда тебе выплатят соответствующую компенсацию. Мы на войне. Каждый мужчина должен внести свой вклад.
Младший из юношей скрестил на груди руки и бросил на Барандаса дерзкий взгляд.
– Эта война – не Мальбрека. Почему бы вам всем не вернуться в Сонливию и не оставить нас в покое? Меня заколебал ваш долбаный лорд-маг со своими указаниями, что нам делать.
Мать ахнула. Его брат повернулся, чтобы возразить, но сказанного не воротишь. Турбал вытащил свой ятаган. Подскочив к юнцу, он схватил его за горло свободной рукой.
– Слушай меня, ты, маленький придурок, – прорычал он. – Ты будешь сражаться как миленький. Будешь биться, словно от этого зависит твоя жизнь, – потому что, если это будет не так, я отрежу тебе яйца и пошлю их твоей дорогой мамочке, чтобы помнила, какого трусливого щенка она вырастила.
– Ты его душишь, – запротестовал брат мальчишки. Тот побагровел. Мать жалобно стонала.
Не успел Барандас приказать своему заместителю отпустить мальчишку, его старший брат схватил Турбала сзади за руки. Он попытался оттащить Манипулятора от брата, но Турбал молниеносно двинул локтем парню в живот, и тот, выпустив руки Манипулятора, согнулся пополам от боли.
– Довольно, – приказал Барандас, но седой воин, не обращая внимания на команду, шагнул вперед и врезал эфесом ятагана парню по голове – раз, другой, третий, и каждый раз слышался отвратительный хруст. Юный рабочий карьера рухнул на землю.
– Довольно, – снова рявкнул Барандас, и на сей раз в его руке оказался меч. – Опусти оружие. Если ты снова не подчинишься мне, Турбал, я убью тебя.
Его помощник презрительно усмехнулся и помахал в воздухе своим ятаганом, эфес которого был покрыт кровью.
– Правильно, защищай этих трусов, – яростно выпалил он. – Твое дерьмовое осторожничанье ни черта не будет стоить, когда придут сумнианцы. Ты знаешь, что они делают со своими врагами? Давай я тебе расскажу…
Он не получил такой возможности. Мановением руки Барандас разоружил подчиненного – ятаган, вращаясь в воздухе, отлетел на дюжину футов в сторону. У Турбала отвисла челюсть от изумления.
– Я велел тебе опустить оружие, – заметил Барандас. Несмотря на охватившую его ярость, он не мог не почувствовать облегчения. Турбалу требовалась головомойка, но это разоружение могло привести к обратным результатам и оставить его с половиной разрубленного меча. Это отнюдь не укрепило бы его авторитет у мятежного коллеги.
– Ты сможешь взять обратно свой ятаган, когда я скажу. – Барандас опустил взгляд на упавшего рабочего. Из его головы натекла уже лужа крови.
Мать парня стала кричать.
– Кто-нибудь, сходите за лекарем, – громко обратился Верховный Манипулятор к собравшимся зевакам с вялыми лицами. Он повернулся к женщине и ее младшему сыну, который, похоже, вот-вот обмочится. – Сожалею о том, что здесь произошло. Найдите меня, когда узнаете… оправится ли он. Я прослежу за тем, чтобы вам каким-то образом возместили ущерб.
Он оставил рыдающую женщину и собравшуюся небольшую толпу за спиной. Как ни предосудительны были действия Турбала, это неприятное происшествие назревало с тех пор, как Барандас и два его помощника прибыли в Мальбрек. Город, по-видимому, забыл, что является вассалом Сонливии, забыл о том, что именно Салазар обеспечивает их безопасность и спокойный сон. Теперь, когда надвигается война с Телассой, жителям нужно напомнить, в чем заключается их преданность.
Салазар недавно вернулся в Сонливию после двухнедельного отсутствия. Лорд-маг пока еще не соблаговолил рассказать о том, где побывал. Состояние Халендорфа ухудшилось, и бремя организации армии Сонливии стало сказываться на Барандасе. Главный магистрат Тимерус в достаточной степени восстановился после выпавшего сурового испытания и уже вовсю занимался отбором новых магистратов для замены погибших в ходе покушения. Верхний эшелон правительства Сонливии вскоре будет кишеть людьми, преданными горбоносому главному магистрату – или, по крайней мере, более преданными, чем прежние. Тимерус – интриган, которому нет равных, его коварство обеспечило ему положение второго человека в государстве после самого Салазара.
Барандас вздохнул. Пусть Тимерус играет в свои игры. Перед ним же – более серьезные задачи, на которых следует сосредоточиться. Призыв солдат из бедных районов Сонливии шел полным ходом и на удивление хорошо, но три из крупнейших вассальных городов Сонливии обеспечили настолько скудный набор, что Верховный Манипулятор решил лично проследить за комплектованием армии в Мальбреке.
Он обливался потом в золотых доспехах, шагая в восточную часть города, где огромная каменоломня – основа промышленности Мальбрека – зияла, подобно гноящейся ране в земле. Солдаты в алых плащах отдавали ему честь, когда он проходил мимо, и заслоняли глаза от солнца.
В конце концов Барандас нашел того, кого искал. Гармонда, даже сидящего, трудно было не заметить. Он был одет в свои заколдованные доспехи с головы до ног, не пойдя ни на какие уступки полуденной жаре раннего лета. Единственное, что он снял, – это рукавицы, они валялись на столе рядом.
Перед огромным Манипулятором лежал лист пергамента, и он что-то писал на нем. В его кулаке размером с добрую ляжку перо выглядело несколько нелепо. Сначала Барандас даже поразился тому, что исполин умеет писать. Зверское выражение лица, присущее Гармонду, и его дурной нрав заставляли забывать о том, что он – отпрыск одной из самых известных семей в Сонливии.
Гармонд прервал свое занятие, когда подошел Барандас.
– Командир, – сказал он. Чудовищный шлем придавал голосу гиганта зловещее эхо, так что он вполне соответствовал его демоническому внешнему виду.
Барандас кивнул в знак приветствия.
– Сколько? – спросил он. Ему не очень-то хотелось слышать ответ.
– Восемьдесят пять. Они стали выходить довольно быстро после того, как я начал стучать головами друг о друга.
Барандас поднял бровь. Это больше, чем он ожидал от той маленькой части города, в которую назначил Гармонда. В Мальбреке проживало почти четыре тысячи человек, это самое большое из поселений на территории Сонливии, но до сих пор здесь набрали лишь несколько сотен мужчин.
– Кто-нибудь еще причиняет нам беспокойство?
Повернув голову в шлеме, Гармонд кивнул в сторону холма в нескольких сотнях ярдов к югу. На вершине холма располагалась группа имений, обнесенных заборами, с прелестными фруктовыми садами перед домами.
Барандас вздохнул. «Это всегда привилегированные граждане. Слишком богатые, слишком важные, чтобы посылать своих сыновей на войну».
– Я с ними поговорю, – сказал он.
Знать Сонливии по-прежнему сопротивлялась его усилиям, не желая принимать участие в обороне города. У него не оставалось выбора, кроме как поднять этот вопрос перед Тимерусом, который, вероятно, отмахнется от него с какой-нибудь неубедительной отговоркой. Тем не менее Барандас не видел причин, чтобы богатые торговцы и землевладельцы Мальбрека уклонялись от призыва.
Он пошел по тропинке, которая мягко извивалась вверх по холму. Прогулка была приятной. Отсюда он видел, как алые стражники ходят от двери к двери и вербуют подходящих кандидатов. Призванные получали один день, чтобы собрать все необходимое и попрощаться с родными, прежде чем отправиться в тренировочный лагерь за восточной стеной Сонливии.
Смахнув пот с бровей, он подошел к первому имению – маленькому особняку, скрытому за вишневыми деревьями, которые собирались расцвести, – и внезапно остановился.
Он вспомнил очень похожие деревья и день, начинавшийся так же великолепно.
В разгар дня воздух был наполнен ароматами лета. Запахи, которые всегда сопровождают жаркие дни в Сонливии, столь вездесущи, что их почти не замечают. Но ничто не могло заглушить благоухание цветения, резкий аромат травы и сладкий вкус розового сидра, столь популярного во время фестиваля Красного Солнца – единственного дня в году, когда лорд Салазар появляется перед своим народом.
Барандас вспомнил, с какой гордостью он маршировал рядом с товарищами во главе процессии. Тогда он служил в Алой страже, не прошло еще и года, как он вступил в ряды армии. Они прошли парадным маршем от Обелиска до заросшего буйной растительностью парка Вердиза, который занимал обширное пространство возле юго-восточного угла квартала знати, и проследовали к центру парка. Там безмолвно стоял Салазар перед огромным дубом.
Его называли Вечным деревом. Никто не знал, какое значение оно имело для лорда-мага, но само дерево было прекрасным, его золотые листья оставались нетронутыми сменой времен года. Вечное дерево, как помнили горожане, всегда занимало центральную часть парка.
Это было великолепное зрелище. Напоминание о тех чудесах, которые некогда существовали в мире, – до падения богов.
Он вспомнил, как сиживал под золоченой листвой дуба и молился о своей матери, когда она заболела. Пагуба в груди в конце концов убила ее, но он находил умиротворение в утешительных объятиях тени дерева.
Барандас закрыл глаза. Он вспомнил, как почувствовал неладное и, бросив взгляд вверх, увидел, что ветви над головой странно колышутся и потрескивают. Повинуясь интуиции, природу которой Барандас так и не понял по сей день, он бросился мимо Манипуляторов лорда-мага и сбил на землю невидимого убийцу прежде, чем тот успел всадить кинжал в спину Салазара. Поняв, что укрытие обнаружено, остальные убийцы соскочили на землю с ветвей огромного дерева. В течение нескольких секунд наступившего хаоса Барандас отбивался от невидимых убийц, получая рану за раной, пока нож не вонзился в его сердце.
Я стоял на коленях, харкая кровью. Салазар произнес какое-то слово, и неожиданно с убийц слетел покров невидимости и они стали видны всем. В бой вступили Манипуляторы, и с этого мгновения все поплыло у меня перед глазами.
Покушение на жизнь Салазара в день фестиваля Красного Солнца в конечном счете повлекло за собой Отбраковку. Самые могущественные маги Сонливии были признаны виновными в заговоре с целью убийства лорда-мага и найме чужеземных убийц. В тот день в Салазаре будто что-то надломилось, и позднее он приказал сжечь Вечное дерево и убить без всякой пощады всех магов в Сером городе и на зависимых территориях.
Что до Барандаса, то он проснулся с новым сердцем из заколдованного железа, и его ждало самое быстрое в истории города продвижение из стражника в Манипуляторы. Иногда он размышлял над тем, не было ли в этом преднамеренной иронии со стороны Салазара. Сердце из железа, дабы нести бремя долга и не разрываться от тяжести того, что должно быть сделано.
Он дошел до особняка. Облаяв его, собака убежала за дом. Барандас положил руку на эфес меча и кашлянул.
– По приказу лорда Салазара, лорда-мага Сонливии и законного властелина Мальбрека, откройте дверь.
Он ждал минуту или две. В конце концов дверь открылась, явив угрюмого старика в куртке из оленьей кожи, с трубкой в руке.
– Я уже говорил тому бронированному голиафу, – заявил он с досадой. – Тут, кроме меня, никого нет. Я слишком стар, чтобы сражаться в вашей проклятой войне.
Откуда-то из дома донесся кашель, который тут же оборвался, словно некто отчаянно пытался заглушить их.
– Думаю, что я посмотрю сам, – сказал Барандас. Он протиснулся мимо старика в прихожую и, пройдя через нее, оказался в роскошной гостиной.
– Это… это безобразие, – запротестовал старик, яростно затянувшись трубкой. – Да ты знаешь, кто я такой?
– Это не имеет значения, – ответил Барандас. Он окинул взглядом кожаные кресла и красивые шкафы палисандрового дерева. – Вы тут хорошо устроились.
Старик нахмурился.
– Горное дело идет у меня удачно. Я отправляю в город много камня. Всегда плачу налоги. До последней монетки.
– А это кто? – спросил Барандас, указывая на картину, висящую над камином.
На ней был изображен хмурый хозяин, только моложе. Рядом с ним – женщина такого же возраста с лошадиным лицом. Между ними – мальчик-подросток с выражением смертельной скуки на лице.
– Это моя жена, Милдра. Она мертва уже шесть зим.
– Я имел в виду мальчика.
На лице старого торгаша внезапно появился страх.
– Харальд? Его здесь нет. Я отослал его в Западную Скалу…
Снова раздался кашель. Он доносился со второго этажа.
– Если я обнаружу, что вы мне лжете, – сдержанно проговорил Барандас, – то вас закуют в цепи, имение отберут, а вашего сына поставят в самые первые шеренги солдат, когда начнутся военные действия с Телассой.
Торговец приуныл и слегка наклонил голову.
– Харальд нездоров. Подхватил какую-то болезнь, когда мы были по делам в Сонливии. Я не нашел врача, который смог бы ему помочь. Его просто выворачивает от кашля.
Барандас нахмурился. Уже не в первый раз он слышал об этой болезни. Если положение ухудшится, то Сонливия вскоре столкнется с настоящей эпидемией. Однако в последнее время просьбу освободить от призыва по причине некоей таинственной болезни он слышал слишком уж часто.
– Пошлите сына к моему человеку Гармонду. Он найдет врача для осмотра. Если все так, как вы говорите, Харальд будет освобожден.
Старый торговец принялся возражать, но Барандас был не в настроении все это выслушивать. Развернувшись на каблуках, он вышел из особняка, закрыв за собой дверь.
– Сколько?
Лейтенант Торам покосился на пергамент, который держал в руках.
– Четыреста шестнадцать.
Барандас разочарованно вздохнул. Солнце опускалось за горизонт, а ему еще предстоял часовой путь назад в Сонливию. Поиски по особнякам на холме оказались бесплодными. Как выяснилось, многие из городских лордов и богатых торговцев предвидели, что вскоре после объявления войны начнется мобилизация, и отослали своих сыновей. И так было повсюду на территории Сонливии.
«Бордели и таверны Ничейных земель, несомненно, сейчас на подъеме», – угрюмо подумал он. Вся его затея оказалась сплошным разочарованием. Из Западной Скалы, Пепельного Дождя и теперь Мальбрека они набрали едва половину того, что он предполагал.
Он повернулся к Саймону, своему оруженосцу.
– Приготовь мою лошадь. Я вскоре возвращаюсь в город.
– Есть, сэр, – ответил парень и стремглав понесся выполнять приказ.
Торам поскреб седые щетинистые усы.
– Мы сделали все, что смогли, мой господин. Если хотите, можем обойти все еще раз. Я уверен, здесь есть симулянты и трусы, которые уклоняются от наших вербовщиков.
– Уже поздно, – ответил Барандас. – Обожди до утра. Если увидишь, что кто-нибудь пытается ускользнуть из города…
– Сэр?
Он повернулся, чтобы посмотреть, кто его прервал. Это был парень, мать которого возражала против его призыва сегодня утром.
– Ты принес новости о своем брате?
Парень выглядел мрачным.
– Лекарь сказал, что он выживет… но понадобятся месяцы на восстановление, прежде чем он сможет вернуться на работу. Или отправиться на войну.
Барандас кивнул.
– Скажи матери, что ей заплатят три золотых шпиля в качестве компенсации за несчастный случай. Это обеспечит питание, пока он поправится.
– А что насчет меня, мой господин?
– Ты ведь совершенно здоров, не так ли? Лейтенант Торам сейчас кое-что запишет, а затем встретит тебя завтра в полдень за городскими воротами. Не опаздывай.
– Я не стану сражаться в вашей дурацкой войне! – выкрикнул мальчишка. Он попятился, а затем развернулся и убежал.
– Хотите, я пошлю за ним кого-нибудь? – спросил Торам.
Барандас заметил, что Турбал наблюдает с самодовольным выражением на лице.
– Нет, – ответил он, сжав рукоять меча. – Я его найду. Ему нужно научиться уважению. – Он помолчал. – Ты можешь сейчас же начинать поиски по второму кругу. Используй любые методы, какие сочтешь необходимыми.
– Есть, мой господин. – Отдав честь, лейтенант пошел к своим людям.
Барандас зашагал в том направлении, куда убежал мальчишка, намереваясь устроить ему хорошую головомойку, и чуть не столкнулся с лошадью, которая двигалась навстречу. Торговец, сидевший верхом, тут же спешился и принялся извиняться.
– Я ужасно сожалею, мой господин, – затарахтел он, нервно вытирая лоб. – Я так спешил. Я скакал большую часть дня и всю ночь.
– Разумеется. – У Барандаса разболелась голова. Из-за этой заминки он, наверное, не догонит мальчишку. Может быть, это и к лучшему, с учетом всех обстоятельств. – А ты не мог бы уточнить, почему это ты так спешишь?
Торговец кивнул, страстно желая загладить свою ошибку.
– Это Поросячьи Врата, мой господин. Деревню спасли! Какие-то отважные горцы и их спутники уничтожили кошмарную мерзость, которая охотилась на жителей. Конечно, – добавил он с заговорщической ухмылкой, – там, где несчастье, там и благоприятная возможность. Деревня отчаянно нуждается в припасах. Ранняя пташка зобок набивает, хмм?
Поросячьи Врата.Барандас забыл про крошечное поселение на окраине. Он собирался послать туда небольшой отряд стражников, чтобы расследовать сообщения о появлении чудовища, но оказался настолько занят подготовкой к войне в последние две недели, что это совершенно вылетело у него из головы. – Ты упомянул горцев?
– Конечно. Их двое. Грозные парни. Они довольно-таки потрепаны из-за ран и всего прочего, но я вам вот что скажу: не хотел бы я оказаться у них в немилости.
Барандас уставился на него. Горцы… Стенающий Разлом!
Утрата Разлома означала, что создание новых Манипуляторов теперь полностью зависит от успешного возвращения кораблей, отправленных к Опухоли. Если и удастся сделать сегодня хоть одно хорошее дело, так это должно быть свершение правосудия над ублюдками, которые обрушили шахту.
– Турбал, – сказал он, подойдя к своему нахмурившемуся помощнику. Он снова услышал сейчас то странное тиканье, такие же звуки, как тогда, во время бойни в храме. – Негодяи, которые организовали диверсию в Разломе, были замечены в Поросячьих Вратах. Забери свой ятаган, возьми Гармонда и два десятка стражников.
Седовласый Манипулятор тут же вскочил на ноги. Исчез его хмурый вид, на лице заиграла счастливая улыбка ребенка, которому только что вручили нежданный подарок.
– Гармонд уже здесь.
Повернувшись, Барандас увидел приближающегося гиганта-Манипулятора. Он что-то волочил по земле.
Тело мальчишки. Труп покрыт грязью, голова – кровавое месиво, но в том, кто это, сомнений не оставалось.
– Поймал его, когда он пытался удрать из города, – сказал Гармонд. – Теперь он больше никуда не собирается.
Барандас посмотрел на расколотый череп юного рабочего карьера, затем поднял взгляд на Гармонда. «Он чудовище. Но что я могу сделать? Наказать его? Парень был дезертиром». Он повернулся к лейтенанту Тораму.
– Золото, что ты должен был отдать матери, – удвой его. Скажи ей… скажи, что произошел ужасный несчастный случай. Парень поскользнулся и упал в карьер.
– Есть, мой господин.
Барандас закрыл глаза. Это был долгий и трудный день. Ему страшно захотелось вернуться в свой уютный дом в квартале знати и обнять Лену. Однако, прежде чем он сможет это сделать, придется наведаться к маршалу Халендорфу и проверить, как идет вербовка в других местах.
Когда зовет долг, у человека нет другого выбора, кроме как ответить на его зов. Долг – вот что является самой его сущностью, дает цель в мире хаоса и неизвестности.
Мужчина, который пренебрегает своим долгом, – это вообще не мужчина.
