Текст книги "Грозный отряд"
Автор книги: Люк Скалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
Тиран Сонливии угрожающе сощурился.
– Я не так слаб, как они думают. И я больше не позволю застать себя врасплох. Служительницы Белой Госпожи искусны в софистике, но теперь я наготове. Если они осмелятся вторгнуться сюда, я их убью.
– В софистике, мой лорд? – переспросил Барандас.
– Это – форма магии, сосредоточенная на искусном обмане и манипуляции сознанием. Исчезнувшие были мастерами софистики, когда еще странствовали по этим землям. Они десятилетиями могли жить в городе незамеченными. Это лишь одно из многих отличительных свойств их расы, которые делали их невероятно опасными. – Голос лорда-мага постепенно становился все тише, словно его что-то беспокоило.
Барандас прекрасно понимал, что настаивать не стоило.
Лорд Салазар внезапно встал с трона.
– Я вынужден ненадолго оставить Сонливию. Мне давным-давно задолжали, хотя напомнить об этом долге будет неприятно. Бывает такое, что не излечивает даже время. Как я узнал слишком хорошо.
Барандаса поразила печаль в голосе господина.
– Мой лорд… ты оставляешь город? Кто же будет править от твоего имени, когда главный магистрат Тимерус все еще не оправился?
– Я буду отсутствовать недолго, Верховный Манипулятор. Уверен, что ты справишься в мое отсутствие. Полумаг тебе поможет. Он обладает острым умом, так же как и определенным коварством. Присматривай за ним.
Барандас склонил голову.
– Обязательно, мой лорд.
Салазар кивнул.
– Я больше тебя не задерживаю. – Он умолк на мгновение. – Я ценю твою преданность, Верховный Манипулятор.
У Барандаса перехватило дыхание. От лорда-мага можно ожидать многого, но благодарность в этот список не входит. Второй раз в жизни правитель Сонливии вручал ему драгоценный дар.
ГОРОД БАШЕН
«Удача Госпожи» пришвартовалась в Телассе через четыре дня после того, как вышла из Опухоли. Погода не подвела, и корабль показал хорошее время. Хотя Коул сидел взаперти в маленькой каюте под безмолвным наблюдением одного из членов экипажа, он находил путешествие почти приятным по сравнению с мучительными условиями на борту «Искупления».
Дверь его каюты, скрипнув, приоткрылась, внутрь заглянула стражница.
– Мы прибыли. Следуй за мной, – сказала она.
Коул встал с крошечной койки и, выйдя вслед за стражницей из каюты, поднялся на палубу. Зрелище, представшее перед его глазами, заставило юношу застыть на месте.
Коул не много путешествовал за стенами Сонливии, но часто беседовал с купцами и другими горожанами, посещавшими Город Башен. Их рассказы казались ему тогда плодами безудержной фантазии, совершенно невероятными.
Сейчас он убедился, что это вовсе не так.
В то время как Сонливия безвольно расползалась беспорядочной кучей зданий, понатыканных настолько бессистемно, что казалось, они вот-вот обрушатся ливнем серого камня, Теласса возвышалась как свидетельство проницательности самых искусных архитекторов Века Раздора. Изящные башни тянулись к облакам, обрамляя широкие проспекты из белого, сверкающего в утреннем солнце мрамора. Вдоль безукоризненных улиц тянулись поразительно выстриженные деревья и кустарники: в форме грифонов, единорогов и других животных, которые, по слухам, странствовали по миру до Войны с Богами. Теперь в лесах на севере и западе Благоприятного края можно изредка встретить лишь обычных зверей, и даже их становилось все меньше.
– Это – как сон, – прошептал он, проникнутый благоговением.
Сейчас Коул презирал Салазара больше, чем когда-либо, за его серый город и за жестокое, тираническое правление, которое высасывало жизнь из его подданных. Здесь, в этом удивительном месте, юный Осколок увидел подтверждение тому, что у человечества есть надежда на исправление.
– Убери от меня руки, сифилитичная шлюха. – Обернувшись на это злобное ворчание, Коул увидел Трехпалого, которого подгоняли по трапу.
– Ты жив! – воскликнул Коул, улыбаясь.
Подняв глаза, парень хмыкнул в знак приветствия. На палубе появлялись другие уцелевшие с «Искупления», но, не успев всмотреться в их лица, он почувствовал, как чья-то твердая рука резко потянула его в сторону.
Коул онемел от изумления. Хватка была нелепо сильной, а рука – неестественно холодной. Это длилось какую-то секунду, но прикосновение словно обожгло его. Перед ним стояла бледная женщина, которую он видел, придя в сознание на борту «Удачи Госпожи». Коул понял, что она – капитан корабля.
– Ты отправишься со мной к Белой Госпоже, – сказала женщина. – Пожалуйста, не пытайся сбежать. Далеко не уйдешь, а последствия будут неприятными.
Коул потер руку. От этого прикосновения у него возникло чувство легкой тошноты.
– Я – на вашей стороне, – укоризненно заметил он. – Я презираю Салазара. Ничто не порадует меня больше, чем его низвержение.
Лицо капитана осталось бесстрастным.
– Об этом будет судить моя госпожа. Держись подле меня. Дворец – недалеко.
Подчиняясь повелению, Коул отправился следом за женщиной по широкому проспекту, вдоль которого росли дубы и вязы. На перекрестке они свернули направо, пройдя в тени двух больших изваяний людей с головами быков.
Первое изумление при виде города теперь сменилось благоговейным трепетом. Коул глубоко дышал, восторгаясь бесчисленными цветочными ароматами, наполнявшими его легкие, – вместо привычного зловония, пронизывающего Серый город.
«И как это им удалось? Город размерами с Сонливию, и тем не менее благоухает, как сад».
Они проходили мимо мужчин и женщин, взиравших на них с любопытством. В отличие от большинства жителей Сонливии, которые постоянно имели хмурый вид, горожане Телассы явно были довольны жизнью. Какой-то человек, улыбнувшись, отвесил легкий поклон капитану «Удачи Госпожи». Коул видел других женщин, похожих на его спутницу, – бледных, как призраки, с глазами, будто начисто лишенными цвета. Все они носили длинные белые мантии своего ордена.
Он часто задирал голову, восхищаясь башнями, которые величаво поднимались в небо, изящными сооружениями, по сравнению с которыми Обелиск выглядел чахлым уродцем. Коул решил, что они принадлежат правящим классам. Однако, в отличие от Сонливии, где квартал знати был строго изолирован от остального города, здесь невысокие здания и башни стояли бок о бок. Даже самые простые дома имели привлекательный вид и, как подавляющее большинство построек Телассы, были возведены из белого мрамора.
Они прошли мимо скромного здания, украшенного фигурами ангелов, которые блаженно улыбались им. На мгновение Коулу показалось, что он слышит доносящиеся изнутри звуки рыданий. Капитан ускорила шаг, и вскоре это ощущение исчезло.
Наконец они достигли центра города. Толпы прохожих поредели, здесь повсюду встречались сумнианские воины в кожаных камзолах, с мечами, копьями и прочим оружием. Коул не мог удержаться, чтобы не глазеть на солдат, которые были чернее самых темнокожих гарзианских купцов, иногда посещавших Сонливию.
Тут были сотни сумнианцев. Насупив брови, они патрулировали улицы, им явно не терпелось заняться делом, в отличие от безмятежных жителей Телассы, которые держались от них на расстоянии. Женщина заметила его замешательство.
– Ты удивлен, видя здесь так много иностранцев. Эти сумнианцы – наемные воины моей госпожи. Они – непревзойденные мастера боевых искусств. У Сонливии – никакой надежды выстоять против них.
Коул был склонен согласиться. Манипуляторы Сонливии – отборные воины, беспощадные и смертоносные, но их мало. Алая стража не сильно отличается от сборища головорезов и выродков. Против армии сумнианцев они рассыплются, как песок.
– Дворец совсем рядом, – сообщила капитан, обернувшись к нему. – Ты проявишь смирение в присутствии нашей блистательной госпожи. Низко поклонись и отведи взгляд, пока к тебе не обратятся. И не разговаривай, если не будет велено.
Коул в ответ кивнул. Судьба еще раз вмешалась, чтобы направить его на предопределенный путь. Он был уверен, что произведет должное впечатление на Белую Госпожу: отважный молодой мятежник вступает во дворец и дает обет посвятить свой клинок ее делу.
Он опустил руку к Проклятию Мага за секунду до того, как вспомнил в очередной раз, что он у Бродара Кейна.
Вздохнув, он провел рукой по волосам и приготовился к аудиенции у знаменитой Белой Госпожи Телассы.
– Довольно, ты можешь подняться.
Коул выпрямился, и ему удалось не поморщиться, ощутив внезапную пронизывающую боль в ушибленных ребрах. Его взгляд сразу обратился к фигуре на троне слоновой кости, который стоял на возвышении в центре зала. Солнечный свет, проникая через окно в сводчатом потолке прямо над головой, окутывал ее ослепительным сиянием. У него перехватило дыхание.
Белая Госпожа была одета в изысканное платье из очень бледного, полупрозрачного шелка, и ему почудилось, что он видит под тканью изгибы ее тела. Ее платиново-белые волосы – такие светлые, что казались почти серебряными, – обрамляли столь совершенное лицо, что лучшие скульпторы рыдали бы, глядя на него. Кожа безукоризненна, как мрамор под ее ногами. Он стоял там, разинув рот, остолбеневший от этой неземной красоты.
Некое движение по обе стороны от Белой Госпожи отвлекло внимание Коула от одурманивающего зрелища. Слева на помост поднялся огромный чернокожий сумнианец и встал, сложив руки на груди. Справа долговязая женщина средних лет кашлянула с задумчивым видом.
– Отведи взгляд, личинка! – приказал воин-гигант поразительно низким голосом. Он был раза в полтора выше Коула, таких высоких людей юному Осколку еще не приходилось встречать. Его чудовищно мускулистое тело, обнаженное до пояса, было иссечено розовыми шрамами. Исполин направил на Коула золотое копье с отвратительно изогнутым клинком на конце и шагнул на первую ступеньку, ведущую с возвышения.
Неожиданно Коул почувствовал себя очень одиноким. Гигантский сумнианец сделал еще один шаг.
– Достаточно, генерал, – приказала Белая Госпожа нежным, совершенным голосом, который без усилий заполнил зал. – Гость явно не знаком с нашими обычаями. – Она повернулась лицом к Коулу, и он затаил дыхание. Ее глаза имели фиолетовый оттенок, таких ему никогда не приходилось видеть. – В Телассе мужчина не смотрит на женщину с таким вожделением – если она не одобряет его внимания. – Белая Госпожа встретилась глазами с огромным сумнианцем рядом, задержав взгляд несколько дольше, чем было необходимо, чтобы донести свою мысль. В ответ гигант широко и гордо улыбнулся. Она вновь повернулась к Коулу. – Со временем ты узнаешь наши обычаи.
– Внемли словам госпожи, личинка, – изрек сумнианец, подкрепляя свои слова жестом копья. – Или я вырву твои глаза.
Белая Госпожа подняла совершенную руку.
– Благодарю, генерал, – и вновь обратила взгляд на Коула. – Как я понимаю, тебя спасли с сонливийского корабля. Что ты делал на Опухоли?
Коул сделал глубокий вдох. Пришло его время. Нужно произвести хорошее впечатление.
– Нас отправили туда добывать магию, – сказал он. – Большинство людей на борту были заключенные и не имели права выбора.
– И ты был одним из таких заключенных?
Он кивнул.
– Там было два корабля. «Искупление» и «Красный приз». Я находился на первом.
– Капитан сказала мне, что корабли были разделены. Похоже, вы бежали от своих тюремщиков, перед тем как Опухоль вас опрокинула.
Коул расправил плечи.
– Выходит, они откусили больше, чем могли прожевать, – с несколькими заключенными. – Стараясь произвести впечатление, он скрестил пальцы рук и вывернул ладони наружу, так, что суставы звонко хрустнули. – Особенно с одним из них. Некоторые люди просто отказываются сидеть на цепи.
Белая Госпожа подняла бровь с таким поразительным совершенством, что он, не удержавшись, уставился на нее с нескрываемым восхищением. Сумнианский генерал нахмурился.
– Я предупреждал тебя, личинка.
Коул решил, что ему хватит уже терпеть такое обращение.
– Меня зовут Даварус Коул, – провозгласил он. – Я сын Иллариуса Коула, знаменитого героя. Мне было восемь лет, когда я видел, как моего отца убили люди Салазара. Я поклялся, что однажды увижу смерть этого ублюдка. Я стою перед вами не как враг, но как друг.
Женщина справа от Белой Госпожи неожиданно подняла взгляд.
– Иллариус Коул? – воскликнула она. Ее голос звучал непривычно резко, но с явным сонливийским акцентом.
Белая Госпожа, казалось, не услышала ее.
– Я располагаю тремя тысячами сумнианских воинов под командованием отважного генерала Зана. Мои шпионы в Сером городе обеспечивают меня всей необходимой информацией. Что ты можешь предложить такого, чего у меня еще нет?
Коул нахмурился. Разговор пошел не вполне так, как он планировал.
– Возможно, вы не знаете, – рискнул он, – но я принадлежу к довольно важной организации – мятежной группировке, которая противостоит Салазару на каждом шагу. Осколки.Ваши шпионы могли о нас слышать.
Белая Госпожа, не сказав ни слова, повернулась к высокой женщине рядом, которая что-то прошептала и затем покачала головой.
– Оказывается, нет, – произнесла лорд-маг.
Плечи Коула поникли.
Неожиданно у него за спиной раздался шум, в тронный зал ввели Трехпалого и тычком поставили рядом с Коулом. Покрытое коростой лицо парня было в синяках, а из правой ноздри свисала кровавая сопля. Он, ясное дело, пренебрег рекомендациями капитана не пытаться удрать.
– А это кто? – спросила Белая Госпожа.
– Его зовут Трехпалый, – быстро ответил Коул, опередив заключенного. – Он – моя правая рука.
Трехпалый бросил на него сердитый взгляд.
– Я – не твоя правая рука.
Коул решил не обращать на это внимания.
– Расскажи ей, как я спас всех вас, Трехпалый. Расскажи им про мой план.
Трехпалый пожал плечами.
– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Им на нас наплевать, парень. Как только закончат с вопросами, убьют нас обоих.
Белая Госпожа повела пальцем, и Трехпалый неожиданно взмыл в воздух, руки и ноги его были скреплены. Медленно вращаясь, он хватал ртом воздух и сыпал проклятьями. Это выглядело почти забавно.
– Странная вы пара, – заметила лорд-маг. – Спесивый юнец и насильник. Я всегда думала, что можно понять суть человека по тому, с кем он водится. Что же с вами обоими делать… – Она постукивала по совершенным губам наманикюренным пальчиком.
Генерал Зан улыбнулся, обнажив золотые зубы, и положил свое копье на пол.
– Дай каждому из них по клинку, – сказал он, выпрямившись. – Я получу по крайней мере один новый шрам в свою коллекцию, прежде чем избавлю их от страданий. – Он указал на свою могучую грудь, которая смахивала на гобелен, посвященный бесчисленным победам в сражениях.
Коул сглотнул. Трехпалый – довольно здоровый парень, но по сравнению с генералом Заном даже братья Урич выглядели детьми. Пожалуй, и полдюжины обученных солдат не одолеют огромного Зана – будь он с оружием или без него.
– Подожди.
Все оглянулись. Говорила ученая дама, с которой советовалась Белая Госпожа минуту назад.
– Простите меня, госпожа, но я знала отца этого мальчика. С вашего позволения я бы задала ему несколько вопросов.
Лорд-маг кивком выразила свое согласие. Генерал Зан выглядел глубоко разочарованным.
– Скажи мне, Даварус Коул, что ты помнишь о своем отце? – Она выглядела совершенно обычной женщиной, но в ней чувствовалась какая-то спокойная сила, которая вызывала уважение.
– Я знаю, что он был великим человеком, – гордо ответил Коул. Гарретт мало говорил о его отце, возможно, стыдясь того, что ему никогда не удавалось выйти из его тени. – Он погиб, сражаясь с тремя Манипуляторами. Перед смертью он отдал мне свой магический кинжал, Проклятие Мага. Это был его прощальный подарок. Однажды я использую кинжал, чтобы отомстить за его смерть.
Совершенно неожиданно он вспомнил зеленый кристалл кварца, который подарил ему Гарретт, когда он присоединился к Осколкам. Коул сам отказался от этого дара, швырнул кристалл в огонь в приступе гнева. Сейчас он пожалел об этом. Гарретт не столь великий человек, как его отец, но он делал все, что мог.
На его глаза наворачивались слезы. Смущение боролось с печалью. Возможно, он был несправедлив к старому купцу. Коула охватил внезапный порыв вернуться в Сонливию и вновь наладить их отношения.
– А твоя мать? – продолжила женщина, прервав мгновение его слабости. «Держись, – подумал Коул. – Герои не плачут».
– Она умерла, произведя меня на свет.
София была единственным ребенком успешного кораблестроителя. Она и его будущий отец встретились совсем молодыми. По смерти София оставила мужу большое имение, которое унаследовала от своего богатого отца. Иллариус и юный Даварус Коул жили в нем одни, не считая служанки, помогавшей растить мальчика во время частых отъездов отца. Он никогда точно не знал, чем отец зарабатывал на жизнь. До самой его смерти.
– А что случилось с этим заколдованным кинжалом? – спросила советница лорда-мага. В ее голосе слышалось некоторое волнение. Волнение и… страх?
– С Проклятием Мага? У меня, э-э, его сейчас нет.
– Где же он?
– Старый горец украл его. – Признание причинило ему острую боль. Еще раз он проклял Бродара Кейна. «Настырный старый дурень. Мне даже не нужна была твоя помощь».
– Где этот горец?
– Единственное, что я знаю, – он направлялся в Стенающий Разлом, в одном дне езды от Сонливии.
Белая Госпожа раздраженно вмешалась:
– Ты закончила, Брианна?
Советница выглядела задумчивой.
– Госпожа, этот мальчик – наследник оружия, которое является проклятием для таких, как мы. Мне следовало это знать. Я едва унесла ноги из Сонливии. Скажи мне, Даварус Коул, а приходилось ли тебе когда-нибудь испробовать Проклятие Мага против обладающего магией?
Коул не понимал, куда все это идет, но думал, что лучше продолжать говорить – особенно с учетом того, что на него злобно пялится генерал Зан.
– Нет, – сказал он в ответ женщине. – В Сонливии нет живых магов, кроме Салазара. И я планирую когда-нибудь его убить.
Брианна кивнула и повернулась к Белой Госпоже.
– Я бы поговорила с вами наедине, госпожа. Этот мальчик может оказаться нам очень полезен.
Коул затаил дыхание, пока лорд-маг обдумывала просьбу советницы.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Возьми его в Звездную башню. Я пошлю за ним, когда его судьба будет решена.
Трехпалый снова изрыгнул проклятие. Белая Госпожа бросила на него злой взгляд, в ее чарующих лиловых глазах явственно читалось отвращение.
– Уберите отсюда эту шваль и заключите под стражу неподалеку от мальчишки. Он злоупотребил правом сильного и теперь должен понести наказание за свои преступления.
– Тебе следовало позволить мне разобраться с ним, – проворчал сумнианский генерал, когда служительницы Белой Госпожи окружили Коула и Трехпалого. – Посмотреть бы, как ему понравится копье в заднице. – Он опустил руку на изрядно выступающее под кожаной юбкой мужское достоинство, и в его взгляде сверкнуло нечто вроде предвкушения удовольствия. – Или мой член.
От этой мысли Коула снова затошнило.
ПОРОСЯЧЬИ ВРАТА
Шлеп.
Бродар Кейн поднял ногу в сапоге и снова опустил. Почувствовал, как она погрузилась в грязь. Его кожа горела, а тело дрожало так, словно вот-вот застрянет, но они почти добрались. Одна нога, другая. Одна нога, другая. Одна нога…
Саша взвизгнула, когда он наткнулся на нее, и оба чуть не свалились в грязь. Он удержал равновесие, но из-за этого усилия разошлись некоторые швы. Рана на животе взорвалась адской болью.
– Извини, девочка, – выдохнул он, тщетно пытаясь скрыть боль.
Деревня оказалась дальше, чем они предполагали. Солнце некоторое время назад исчезло, и теперь они с трудом продвигались в кромешной тьме, нещадно поливаемые безжалостным ливнем, который превратил холмы в скользкую топь. Кейн несколько раз приземлялся на собственную задницу, весь вывалялся в грязи, а последний час его била лихорадка. Он продолжал двигаться только потому, что его манил слабый свет факела вдалеке.
– Чертов дождь.
Волку явно не по себе, из-за ливня его ожоги болезненно зудели. У него с самого начала было скверное настроение и становилось все хуже по мере приближения к деревне. Айзек устало тащился в хвосте унылой группки. Тяжелые условия, казалось, подавили даже его вечную жизнерадостность.
– Ты в порядке? – спросила Саша Кейна.
Она выглядела раздосадованной. Отняв руку от живота, он посмотрел на нее. В темноте трудно было сказать наверняка, но она показалась ему раскрасневшейся.
– Думаю, проклятая царапина снова открылась. Сейчас с этим ничего не поделать. Жаловаться без толку.
– Знаешь, ты вовсе не должен этого делать.
– Чего именно, девочка?
– Продолжать строить из себя крутого парня. Ты – не из камня. Не следовало даже трогаться с места, не говоря уже о том, чтобы столько идти в таком состоянии. – Ее тон несколько смягчился. – Тебе нужен лекарь.
– У нас есть Айзек.
– Да, и его запасы истощены. Если тебе нужно отдохнуть, просто скажи об этом. Мы оставим тебя здесь, а сами пойдем дальше. Айзек соберет все, что тебе нужно, и принесет сюда. Это займет немного времени.
Он покачал головой.
– Я в порядке.
Сердито фыркнув, Саша отвернулась. Он стиснул зубы. «Сколько там еще? Должно быть, не больше полумили. Давай, старый ублюдок. Иди».
Внезапный раскат грома словно расколол небо над головой. Молния сверкнула мгновением позже, высветив голубым всполохом маленькое поселение перед ними. Деревня ничего интересного собой не представляла, но им сойдет.
Девушка права. Если он не отдохнет в ближайшее время, то свалится – и нет никакой гарантии, что поднимется вновь.
К тому времени, как они добрались до поселения, его ноги совершенно промокли, и он дрожал, как лист на ветру. Вокруг не было ни души. К счастью, шаткие старые ворота оказались не заперты. Саша нахмурилась.
– Странно, – заметила она. – Обитатели деревни, очевидно, не слишком заботятся о безопасности. Даже охрану не выставили.
Джерек сплюнул.
– Меня это не удивляет. Чуть дождь закапал, и вы, жители Низин, сворачиваетесь в своих норах, словно черви.
– Вон там свет, – сказал Айзек. – Возле фермы.
Кейн посмотрел в ту сторону, но без толку. Он увидел лишь неразличимое желтое пятно.
– Думаю, нам следует пойти и взглянуть, – выдавил он.
Возле жилого дома стоял амбар. Двери были распахнуты настежь, на стенах внутри висели на кронштейнах два факела. Оттуда несло навозом, но при этом никаких признаков домашнего скота внутри. Старому варвару хотелось просто рухнуть на кучу соломы в одном из пустых стойл, и черт с ним, с коровьим дерьмом.
– Может, хочешь обождать здесь, Кейн? – начал Джерек, но его прервал жалобный вой, донесшийся из самого дальнего стойла, куда не доставал свет факелов.
Волк извлек из-за спины один из топоров.
– Ждите здесь, – хрипло прошептал он и, вытащив факел из кронштейна, направился в затененный угол. Подойдя туда, он остановился, посмотрел секунду и сплюнул. – Далеко не прелестное зрелище.
Бродар Кейн поковылял вперед, взглянуть, о чем речь, и тут же об этом пожалел.
Посередине стойла лежала на боку корова, из пасти свисал розовый язык. Ее широко раскрытые глаза безумно уставились в крышу. Из ее зада на пропитанную кровью солому вывалились длинные, отвратительно блестящие в свете факела завитки внутренностей. Кто-то или что-тозабралось внутрь животному и буквально выдрало половину внутренностей через прямую кишку.
Кейн услышал, как Сашу стошнило у него за спиной.
– Эти деревенские парни странно себя ведут, ничего не скажешь, – сказал он. Тут он обратил внимание, что кого-то не хватает. – А где Айзек?
– Здесь, – донесся снаружи голос слуги. Он был едва различим из-за барабанного боя дождя. – Никого. Думаю, это место оставили.
– Дерьмо. – Джерек поднял топор и, опустив его на голову коровы, расколол ей череп надвое. Дернувшись, животное замерло.
Саша вытерла рот тыльной стороной руки. Лицо ее было бледным.
– Не могли ведь всежители деревни уйти. Куда? И почему?
– Может, они от нас прячутся, – предположил Айзек.
– Может быть. Или, возможно, прячутся от чего-то еще, – пробормотал Кейн. Он смотрел на изуродованную тушу коровы. «Не человек это сделал. Что-то не так в этой деревне».
Тепло от факелов и временная передышка от дождя несколько успокоили его лихорадку. Он осторожно потрогал живот, коснулся раны и охнул от неожиданной вспышки боли. Посмотрев вниз, он содрогнулся. Слева рана открылась, из нее сочился кровавый гной.
– Ух, – вырвалось у него.
Бросившись к Кейну, Саша осмотрела его и покачала головой.
– Внутрь попала инфекция. Ты умрешь, если рану не обработать.
Джерек нахмурился.
– Тогда мы перевернем деревню вверх дном. Если кому-то из местных это не понравится, то пошли они к черту.
Бродар Кейн вздохнул и снова натянул грязную повязку на гноящуюся рану. Назад под дождь. Опять.
Ко всему прочему ему нужно было отлить.
– Пусто.
Внутри скромного жилища оказалось темно, огонь в маленьком очаге давно погас. По полу была разбросана одежда. Рядом со столом, на котором виднелись остатки пищи, валялся перевернутый стул. Крупные черные мухи ползали по большому окороку, который уже разлагался.
– Они не задержались, даже чтобы запереть дверь, – заметила Саша. Девушка была явно встревожена.
– Не думаю, что мы найдем здесь что-нибудь. – Повернувшись, Кейн вышел.
Они осмотрели уже полдюжины домов, и все оказались покинутыми. Джерек и Айзек вернулись из соседнего дома. Волк сердито покачал головой – их поиски также не увенчались успехом.
– Похоже, они просто поднялись и ушли. – Кейна снова трясло, он вспотел. Внутри у него будто полыхал костер. Сейчас он был благодарен дождю, который остужал его разгоряченную кожу.
– Кейн, – проскрежетал Джерек. – Ты должен это увидеть.
Он поспешил туда, где Волк опустился на корточки у земляных холмиков. Их было по крайней мере с дюжину.
– Могилы, – проворчал Джерек.
Он рассматривал земляные насыпи. Они выглядели свежими, а могилы – мелкими, словно у тех, кто копал, не было времени сделать это основательно. Две могилы разрыты и залиты дождем, не видно никаких признаков мертвых.
Наклонившись над одной из пустых могил, Саша всматривалась в заполнявшую ее грязную воду.
– Что же происходит в этой деревне? – прошептала она.
Раздался негромкий шорох. Могильный холмик, возле которого находился Джерек, внезапно сдвинулся, и мокрая земля поползла в сторону. Волк отпрыгнул назад, а из земли показалась рука, бешено хватающая воздух. Через пару секунд землю пробила вторая рука, пальцы которой хватали и скребли воздух, будто когти дикого зверя.
– Там внизу кто-то живой, – воскликнул Айзек. Подобравшись к могиле, он принялся отбрасывать землю в сторону. – Не беспокойся – мы вытащим тебя оттуда! – Потянувшись вниз, он попытался схватить одну из размахивающих в воздухе рук.
На Бродара Кейна накатило дурное предчувствие. В этой деревне все было не так. До его почтенного возраста не дожить, не обладая хорошим инстинктом к подобным вещам.
– Я бы на твоем месте этого не делал, парень…
С жутким стоном из-под земли вырвалась голова деревенского жителя. Изъеденные червями глаза смотрели с его изуродованного лица с неприкрытой ненавистью. Дико разинув рот, селянин явил взглядам дырищу, полную червей и сломанных зубов. Айзек вскрикнул от удивления, когда это существо, ухватившись за его руку, выскочило из могилы.
– К черту! – рявкнул Джерек.
Врезавшись в монстра, он опрокинул его на землю. Голова горца метнулась вперед и разбила твари нос. Монстр жалобно завыл, когда Джерек оттащил его на несколько ярдов в сторону, а затем принялся методично колотить ногой по голове, пока череп не треснул. Еще один удар, и голова раскололась с отвратительным хрустом. Дернувшись несколько раз, тварь замерла.
Саша вскрикнула. Бросив взгляд в ее сторону, Кейн увидел, что к ней неуклюже топает полуразложившаяся фигура. На мгновение он закрыл глаза. «Я думал, что оставил это дерьмо позади». Он извлек меч из ножен.
Арбалетная стрела с глухим стуком вонзилась в приближающегося монстра. Он пошатнулся от удара, но в остальном – будто и не заметил стрелы. Саша с недоверием посмотрела на свой арбалет.
– Бродяги, так мы зовем их в Высоких Клыках, – сказал старый варвар. Подняв свой двуручный меч высоко в воздух, он взмахнул им и снес голову с плеч существа одним ударом. – Они попадаются иногда после того, как в одном из Пределов проявится мерзость. Бродяги не блещут сообразительностью и являются настырными убийцами, но они медлительны. Снеси такому голову, и он сразу умрет.
Айзек тыкал мечом другую неуклюжую тварь, но она по-прежнему лезла на него.
– Голову, парень, – крикнул Кейн.
Саша снова подняла арбалет и выстрелила.
Стрела пронеслась в воздухе и вонзилась бы твари точно в затылок, если бы Волк, который только что разнес одного бродягу о дерево, не возник опрометчиво у нее на пути.
Бродар Кейн застыл на месте. Время будто остановилось.
Стрела вонзилась Джереку в плечо, в то же место, куда неделю назад его поразила стрела стражника.
– Чертова шлюха! – прорычал Джерек. Его лицо являло собой воплощенную ярость. – Ты за это заплатишь. – Он шагнул к девушке.
– Я не хотела, – начала было Саша, но он врезал ей тыльной стороной руки и сбил наземь. Здоровой рукой он извлек из-за спины топор.
– Джерек.
Волк развернулся.
– Не вмешивайся, Кейн.
– Не могу.
Его старый друг нахмурился. Кровь лилась по руке из-под стрелы, но он не обращал на это никакого внимания.
– Ты попытаешься остановить меня?
Кейн пожал плечами.
– Думаю, да.
Волк ухмыльнулся, издав жуткий скрежещущий звук, не имевший ничего общего со смехом.
– Герой – всегда герой.
– Я не герой и никогда этого не утверждал. Я – старый человек, который пытается сделать то, что правильно, в то малое время, что мне осталось. Я не позволю тебе причинить вред девушке.
– Ты наполовину мертвец, Кейн.
– А у тебя только одна здоровая рука. Вряд ли это поединок на века.
Джерек фыркнул.
– Как в сагах о великих горцах древности? Думаю, мы оба слишком стары для такого дерьма.
– Да. – Меч дрожал в его руках. У него тряслись руки.
Бродар Кейн потерял счет людям, которых он умертвил за долгие годы. Он убивал молодых и старых, хороших и плохих – последних, когда мог, но Шаман был раздражительным повелителем, и не его воину следовало решать, что правильно, а что нет. Кейн был Мечом Севера, человеком, которого боялись и уважали в равной степени.
Давно уже прошли времена, когда он гордился всем этим, но факты – упрямая вещь. Он никогда не проиграл сражения, хотя существовали и другие воины, слава которых не уступала его собственной: Борун, его брат по мечу, Мехмон, который был тверд, как лед, покрывавший его Предел, пока не постарел и не размяк. Говорили, что Берегундскому Мяснику не было равных на поле боя, и если есть горец, с которым Кейн желал бы скрестить мечи, то это как раз тот кровожадный ублюдок и насильник.
Все они были крутыми ребятами, но он не поставил бы ни на одного из них против того, кто смотрел ему сейчас в лицо. Джерек непреклонен, как сам Похититель, он сражается неистово и ожесточенно, как никто другой, известный Кейну.
