Текст книги "Грозный отряд"
Автор книги: Люк Скалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Сделав глубокий вдох, он ощутил дикую боль в животе. Готовясь к схватке, он был уверен, что это – его последний бой. Эфес меча скользил в его горячих от лихорадки ладонях.
Джерек прищурился.
– К черту это, – произнес он, опустил топор и повернулся к Саше, которая старалась подняться на ноги. Левая щека у нее припухла и покраснела. – Я еще не сказал последнего слова. А теперь держись от меня подальше. – С этими словами он ринулся во мрак ночи.
Кейн устало вздохнул и опустил меч в землю. «Прошло не так уж и плохо, в конечном счете».
Они подошли к Айзеку. Слуга, казалось, остался невредимым. Ему удалось снести голову бродяге, который напал на него, и теперь он осматривался по сторонам в поисках других тварей.
– Думаю, я читал о таких вещах, – сообщил он. – Временами, когда имеется достаточно неконтролируемой магии, души переходят из царства мертвых и возвращаются в свои бывшие тела.
Кейн бросил взгляд на безголовый труп у ног Айзека.
– Ха. Принимая все это во внимание, они не кажутся очень уж благодарными за еще одну возможность пожить.
Ярко вспыхнула молния, и слуга подпрыгнул на месте. Он застенчиво улыбнулся.
– Духов снедает ненависть и ярость. Их смерть не была благостной и спокойной.
– Кажется, ты много об этом знаешь.
– Я много читаю. Это – одна из привилегий работы в книгохранилище.
– А я не прочел ни одной книги за свою жизнь.
– Но ты уже сражался с такими существами прежде?
– Да. С такими и похуже. Бродяги – не самое худшее из того, что изводит Клыки. Демоны, которые спускаются с хребта Дьявола, так же круты, как большинство видов мерзости, и гораздо умнее. А с годами их становится все больше.
– В этих краях демоны – всего лишь детские сказки.
Кейн пожал плечами.
– Знахари утверждают, что барьер между царством людей и царством демонов очень слаб на хребте и становится все слабее. Они утверждают, что убийство богов разрушило мир.
На мгновение понурое лицо Айзека озарил глубокий интерес.
– А что говорит Шаман?
– Ничего. Он не говорит о богах. Он вообще не говорит о прошлом.
Айзек собирался сказать что-то еще, когда рядом кто-то громко ахнул. Кейн повернулся, опасаясь, что Волк собрался выполнить свое обещание Саше. Но девушка смотрела на что-то в другом конце деревни.
– Что это, девочка?
Она указала на большое здание вдали, за стеной дождя.
– Вон там зернохранилище. Я увидела огонь, мерцающий внутри. И… там было что-то еще. Оно не похоже на человека.
– Один из этих? – спросил Айзек, показывая на неподвижного бродягу, которого Джерек расколотил о дерево.
Волка нигде не было видно.
Саша покачала головой.
– Больше. И у него было слишком много рук.
– Не скажу, что мне нравится то, что я слышу, – пробормотал Кейн. Его голос дрогнул. Лихорадка усилилась, и сейчас, когда адреналин после недавнего возбуждения пошел на убыль, ему стало плохо, как прежде. Раной нужно заняться немедленно. Но для лечения у них ничего нет. – Если там есть свет, возможно, внутри – селяне. Может, один из них – лекарь или знает, где мы сможем найти лекарства.
– А как насчет того, что я видела? Что, если оно на нас нападет?
Бродар Кейн крепче сжал свой меч и постарался скрыть слабость в голосе:
– Я еще не умер.
Зернохранилище представляло собой старое сооружение цилиндрической формы возле изгороди, которая окружала деревню. Оно было построено на низком основании, к которому вели несколько деревянных ступеней. Через пару отверстий, расположенных высоко в стене, проникал слабый свет факелов, но, когда они постучали в дверь, никто не ответил. Дальнейший осмотр показал, что дверь закрыта на засов изнутри и, вероятно, забаррикадирована.
– Дерьмо, – сказал Бродар Кейн.
Позади них с хрустом сломалась ветка. Он мгновенно развернулся с мечом, поднятым для удара, как только раздался этот звук.
Это был Волк.
– Вот так, значит, да? – произнес он. В его голосе звучало нечто похожее на обиду.
– Куда ты подевался? – спросил Кейн.
– Гулял. Нужно было немного выпустить пар.
Кейн заметил, что Саша и Айзек не сводят с него глаз.
– В чем дело? – спросил Кейн.
Девушка явно была поражена.
– Я никогда раньше не видела, чтобы ты так двигался, – сказала она.
– Как?
– Так.Я думала, тебе больно.
– Мне досталось не в первый раз, девочка. У меня огромный опыт неумирания. Мое тело научилось заботиться о себе без всякой помощи моих старых мозгов.
– Ты должен меня научить! – возбужденно заявил Айзек. – О, я много прочел о фехтовании, но учиться у легенды, такой как Меч Севера… Это было бы воплощением мечты!
– Если нам удастся пережить эту ночь, я могу это сделать, – ответил старый горец. – А сейчас, возможно, не совсем подходящее время.
– Видел какое-то отвратное дерьмо, – резко вклинился Джерек. Все посмотрели на него. – Задушенных поселян. Некоторых – внутренностями, висящими из задниц, – добавил он мрачно. – Как та корова. Ну, и убил пару бродяг.
У Бродара Кейна побежали по спине мурашки.
– Та штука, которую ты видела, девочка. Думаешь, это в ней дело?
Подумав, Саша кивнула.
– Да, – подтвердила девушка. – И она – где-то там. – Ее рука потянулась к арбалету под плащом.
Кейн снова постучал в дверь зернохранилища.
– Впустите нас, – сказал он громко, но, как мог, дружелюбно. – Мы – друзья.
Ответа не последовало.
Подойдя к двери, Джерек шарахнул по ней ногой. Дверь едва шевельнулась.
– Откройте эту чертову дверь! – прорычал он. Не услышав ответа, он достал из-за спины топор.
Кейн собирался было удержать его, когда неожиданно услышал шелест, будто горстка змей ползла по снегу. Запахло гнилой тухлятиной, словно дюжину трупов оставили разлагаться под солнцем на неделю. Он знал этот запах, научился распознавать признаки, когда служил Шаману как защитник Высоких Клыков.
Приближалась мерзость.
Все повернулись разом и увидели, как она появилась из-за деревьев, заливаемых дождем, словно кошмар во плоти. Человеческое туловище, но на двух толстых щупальцах вместо ног, а вместо рук – дюжина змеевидных отростков. Они отвратительно изгибались и завивались, прощупывая, словно пробуя на вкус воздух. Сверху на теле торчала маленькая, отдаленно напоминающая человеческую голова, на которой, однако, не было ни глаз, ни носа, ни ушей – только огромный рот, застывший в гримасе ужаса.
Один из отростков вытянулся в их сторону, застыл на секунду и вернулся в прежнее состояние. Внезапно нижние щупальца сильно оттолкнулись от покрытой слякотью земли, мерзость взмыла высоко в воздух и зависла над ними. Ее голова начала раскачиваться, все быстрее и быстрее, пока не превратилась в размытое пятно.
Джерек сделал неуловимое движение, и его топор, вращаясь в воздухе, понесся к воплощенному ужасу. Погрузившись в обрюзгшую серую плоть, он распорол ее. Из разодранной груди мерзости хлынул поток гноя, словно лопнул гигантский волдырь. Понеслось такое зловоние, что Кейна затошнило. Голова продолжала вибрировать, и тут извивающаяся мерзость двинулась к ним на задних конечностях, словно какой-то гигантский паук, который собирается поглотить свою жертву.
– Убирайтесь отсюда! – крикнул он, отталкивая в сторону Айзека и Сашу.
В руке Джерека появился второй топор. Бросив на Кейна взгляд, Волк кивнул и, ринувшись вперед, нырнул под молотящий по воздуху отросток, перекувырнулся и вскочил на ноги позади мерзости.
Бродар Кейн, ощущая протест старых костей при каждом движении, свое скользкое от лихорадки и беспрестанного дождя измученное тело, воздел двуручный меч и поплелся навстречу мерзкой твари. «Нужно просто удерживать ее достаточно долго, чтобы спаслись девушка и Айзек», – мрачно подумал он.
Один из отростков ринулся вниз, к его голове, но Кейн в последнее мгновение отклонился назад, и тот пронесся перед ним. Другой метнулся к его груди. Он увернулся и почувствовал, как отросток задел его кожаную куртку, не причинив вреда. С отростка, который, постепенно суживаясь, заканчивался огрубелым шипом, капала мерзкая слизь.
Джерек оказался справа от Бродара, в дюжине футов. Волк отмахивался топором от двух атакующих его отростков. Один ему удалось отсечь, а второй обхватил его лодыжки и дернул вверх. Изрыгая поток проклятий, Волк рухнул в слякоть, и его потащило по грязи, а он отчаянно пытался нанести удар по обвивавшему ноги придатку мерзости.
Внезапно к мерзости подбежал Айзек с факелом в одной руке и мечом – в другой.
– Как тебе понравится это? – крикнул он твари и швырнул факел в ее нижние щупальца.
Кейн видел, как факел задел червивую плоть ног-щупалец мерзости. Он почти ожидал, что она вспыхнет и загорится, как вязанка сухого старого хвороста. Вместо этого пламя померцало секунду и с шипением погасло. Он бросил взгляд на Айзека.
– Что это было, парень? – собирался спросить он, но тут к слуге устремился отросток и огрел по груди так, что парня подбросило вверх.
Айзек тяжело брякнулся оземь и остался лежать неподвижно. Джерек все еще продолжал безуспешно бороться неподалеку.
– Дерьмо, – снова изрек старый варвар и поднял меч перед собой. – Тогда давай. Теперь – только ты и я.
Безглазая голова повернулась от Джерека к нему. Кейн стиснул зубы. От ее проклятого дрожания у него начинала болеть голова.
Отростки ринулись вниз, один слева и тут же два справа. Отступив назад, Кейн нырнул под один, перепрыгнул через другой и, взмахнув мечом, увидел, как извивающийся придаток улетел в ночь. Его мимолетное удовлетворение тут же испарилось, когда другой отросток, хлестнув вниз, вспорол его кожаный доспех шипастым когтем. Легко пробив кожу, он оставил в груди глубокую рану. Кейн почувствовал, как оттуда хлынула кровь. Внутри у него что-то оборвалось.
– Это лучшее, на что ты способна? – рявкнул горец.
Развернувшись, он нырнул под отросток и отсек его. Перебросив меч в левую руку, Кейн вырвал правой рукой из туловища монстра топор Джерека. Из рассеченного торса забила фонтаном мерзкая жидкость и окатила Кейна с головы до ног, но это его уже не заботило.
– Я чуть не утонул, – сказал он, с лязгом ударив мечом о топор перед собой. – Меня выпотрошили, как рыбу. – Лязг. – У меня лихорадка, которая хуже, чем смерть. – Лязг. – И вдобавок ко всем напастям от этого чертова дождя мне ссать хочется, как лошади. – Лязг.Он направил и меч, и топор на мерзость. – Итак, я не в настроении торчать здесь, чтоб меня дрючили в зад такие, как ты. – Лязг.
Кейн ринулся вперед, орудуя мечом и топором, отбивая и отсекая извивающиеся отростки, устремившиеся на него. Он откатывался от одного и нырял под другой, каким-то образом опережая поток пористой плоти. Его ударило в плечо и в спину, один отросток обхватил его ногу, прежде чем он отсек его мгновением позже. Его сердце молотом колотилось в груди, он с трудом ловил ртом воздух, но не рисковал приостановиться ни на секунду.
Не успел он опомниться, как атаки твари замедлились и затем прекратились. Смаргивая с глаз дождевую воду и мерзкие выделения существа, он увидел, как Джерек освободился от последнего оставшегося отростка. Волк здорово выдохся и был в грязи с головы до ног, но остался цел и невредим.
Туловище мерзости маячило перед ним, лишенное конечностей, за исключением двух щупальцев, на которых оно стояло. Голова его неожиданно перестала колыхаться.
– Ну что, достаточно получила? – задыхаясь, проговорил Кейн. Он согнулся вдвое, ему казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. «Мне просто нужно перевести дух».
– Кейн, – проскрежетал Джерек. Это прозвучало как предостережение. Неимоверным усилием он поднял голову.
– Дерьмо.
Отсеченные конечности с угрожающей скоростью прорастали из плеч монстра, подобно дьявольским стеблям. Покачав головой, Джерек сплюнул. Он выглядел встревоженным.
– И как же мы убьем эту тварь?
У Бродара Кейна не было ответа. Он выдохся, его тело исчерпало запас прочности.
– С дороги!
Крик донесся сзади. Девушка.Он пытался повернуться, предупредить ее, чтобы спасалась бегством, но это оказалось ему не по силам. Он увидел, как Джерек, состроив гримасу, бросился в сторону. Зазвенела тетива арбалета, и магическая жуть внезапно получила стрелу в пасть.
– Бегите! – крикнула Саша. Джерек схватил его за руку и дернул в сторону.
Уже не впервые за последнюю неделю мир взорвался.
– Ух.
– А теперь не спеши. Твоему телу здорово досталось. Даже молодой человек оказался бы просто счастливчиком, выжив с такими ранами.
Он не узнавал этот голос. Похоже, он принадлежит старому человеку. Во всяком случае, старшеего.
Он попытался открыть глаза и не смог.
– Где я? – спросил он, подавляя растущую тревогу.
– В деревне Поросячьи Врата. В моем доме. Твои друзья – рядом. Взрыв временно ослепил тебя – или, быть может, это от гноя в глазах. В любом случае я уверен, что зрение вернется.
– Я здесь, Кейн. – Это голос Джерека, грубый, недружелюбный и в это мгновение самый успокаивающий на свете.
– Что случилось? – выдавил он.
– У меня было немного порошка Викарда, – произнесла женщина. Это Саша, осознал Кейн. – Вытащила из его заплечного мешка сразу после того, что случилось на Разломе. Недавно Айзек удалил внутреннюю часть наконечника стрелы, и я наполнила ее порошком. Я, на самом деле, не была уверена, что это сработает.
– Это был чисто теоретический подход, – пробубнил Айзек. – Ты осуществила прорыв в ведении боевых действий. Только представьте – простая девушка разносит на части магическую мерзость.
– Простая девушка? – Сашин голос прозвучал очень холодно.
– О, не обижайся, – спохватился Айзек. – Я пытался сделать тебе комплимент.
– Не надо.
Воцарилась тишина.
– Первая полезная вещь, которую сделала эта стерва, – заткнула тебя, – изрек Джерек. Опять тишина. – Вторая, – нехотя поправился он. – Правда, я думаю, мы бы справились с той ерундой сами, если бы до этого дошло. Верно, Кейн?
Кейн вздохнул. Каким-то образом все они уцелели. Немного удачи, и остаток путешествия в Сонливию пройдет без приключений, они смогут забрать золото и отправиться своей дорогой. При условии, что к нему вернется зрение и он не умрет от ран между сейчас и потом.
Что ж, человек может надеяться.
ИЗБРАННЫЙ
Почему с хорошими людьми случается плохое?
Трехпалый не ответил. Он часами не двигался и не произносил ни слова в ответ на многочисленные вопросы Коула. Осужденный свернулся калачиком на блестящем черном мраморе, из которого была сделана крыша Башни Звезд, обратив к юному Осколку спину и плотно закрутившись в свой потрепанный плащ, хотя ночь выдалась не особенно холодной.
– Мы торчим здесь уже три дня. Сколько же еще ждать, пока Белая Госпожа решит, что с нами делать?
Ответа не было.
– Это просто сводит с ума. Неудивительно, что они называют ее Башней Звезд. – Он угрюмо смотрел на мрамор под ногами. Отполированная поверхность идеально отражала ясное ночное небо. – Думаю, я схожу с ума.
Он рискнул подойти к краю башни и бросить взгляд вниз. С этой высоты здания смахивали на макеты из рукотворной диорамы, которую Гарретт подарил ему на двенадцатые именины. Он считал диораму глупой игрушкой, пока не узнал ее истинного предназначения: помочь ему разобраться в планировке определенной части квартала знати, где он позже займется грабежом, и, в частности, наметить кратчайший маршрут бегства в случае крайней необходимости.
Он сдержал пробравшую его дрожь. Башня Звезд – высочайшее сооружение в Телассе, так ему сказали. Она полностью открыта всем стихиям, без всякого ограждения по окружности. Как сообщила капитан «Удачи Госпожи», приведя сюда их обоих, лорд-маг города поощряла обвиняемых взять дело в свои руки. Самоубийство рассматривалось как желанное признание вины, сберегало всем много времени и избавляло от хлопот.
За исключением, как предположил Коул, тех несчастных, кто поддерживает чистоту на улицах Телассы. Он представил, какая грязища останется после прыгуна, который шмякнется в конце концов на улицу в сотнях футов внизу. Даварус не имел намерения кончать с жизнью, но скука начинала его доставать.
– Я просто не понимаю, – сказал он, решив, что если Трехпалый не собирается принимать участие в этой беседе, то он может с таким же успехом поговорить за двоих. – Все, чего я когда-либо хотел, – это сделать мир лучше. Я рискнул собственной жизнью, пытаясь спасти старика от Черной лотереи, ты об этом знал? Это обернулось пустой тратой времени.
Трехпалый ничего не ответил.
– Даже среди Осколков я, кажется, никогда не получал признания, которого заслуживаю. – Он вздохнул и потянулся. По крайней мере, впереди еще один тихий вечер. – Вся проблема – в зависти, – сказал он спокойно. – Иногда я жалею о том, что я – сын легендарного героя. Был бы я просто обычным парнем – как ты, Трехпалый, – никто не скупился бы проявить ко мне уважение. Я так усерднотрудился, чтобы стать таким, как есть. Этого-то люди и не ценят.
Трехпалый хмыкнул и слегка пошевелился. Коул воспринял это как обнадеживающий признак.
– Я сталкивался с предубеждением всю свою жизнь. Думаю, кто-нибудь другой давно бы уже ожесточился. Я же всегда воспринимал это как вызов. Просто еще одно препятствие, которое нужно преодолеть. Как, например, когда я стал самым молодым Осколком в нашей истории. – Строго говоря, это не являлось правдой: Саше было семнадцать, когда ее приняли в группу, на добрых несколько месяцев меньше, чем ему, но она девушка, так что это можно не считать.
Трехпалый снова поерзал и издал какой-то рокот, который подозрительно смахивал на пукание.
– Я тебе когда-нибудь рассказывал о Саше? У нее такие глаза – в них можно утонуть. С первого мгновения нашей встречи я знал, что она – та самая, единственная.
Он окинул взглядом город. Огни факелов мерцали внизу, подобно светлячкам, мало что освещая, – насколько видно с такой высоты. Другие башни возвышались в темноте здесь и там, словно призрачные пальцы в звездном свете. На мгновение Коулу показалось, будто он слышит доносящиеся издалека крики. Наклонив голову, он сосредоточенно вслушался, но на сей раз услышал лишь тишину.
Он вздохнул. Торча на вершине этой башни, он просто сходит с ума.
– Когда я наконец вернусь в Сонливию, я собираюсь сказать Саше, что на самом деле чувствую к ней, – отважился заявить он. – Она не такая, как другие девушки. Я думаю, с ней случилось что-то плохое, когда она была совсем юной. С ней непросто поладить, но я постепенно ее завоевываю. – Он неожиданно улыбнулся. – Только такая девушка, как Саша, сможет удержать такого мужчину, как я.
Трехпалый в конце концов повернулся лицом к нему. Его голова была закрыта плащом, но в голосе звучало раздражение:
– Я больше не могу слушать твою ахинею, парень. Умолкни.
Коул нахмурился.
– Просто я пытался разогнать скуку, – ответил он. – Может, тебе стоит пройтись и размять ноги. Ты лежишь так, скукожившись, часами.
– И в чем смысл? Смотреть вроде бы не на что.
Кое-что беспокоило Коула. Он решил, что сейчас подходящий момент, чтобы затронуть эту тему.
– Ты знаешь, Белая Госпожа сказала про тебя, что ты насильник. Это ведь неправда? Стража просто сфабриковала против тебя обвинения, так ведь?
Трехпалый поднял на него глаза. Уголок рта осужденного слегка изогнулся.
– Разумеется, это неправда. Разве я похож на такого человека?
Коул задумчиво нахмурился.
– Нет, – сказал он. – Не похож.
– Тогда ладно. Так-то вот. – Трехпалый засунул палец покалеченной руки в ухо и, покрутив там, извлек содержимое, чтобы рассмотреть. – Поспи немного, парень.
Той ночью погода ухудшилась. Порывистый ветер заставил Коула стучать зубами, и он согревался мыслями о Саше и об их возможной встрече после разлуки. У него будет что рассказать ей, и Гарретту, и остальным, когда он вернется в Сонливию. Когда бы это ни случилось.
На следующий вечер тюремщики пришли за ним.
Металлическая решетка в крыше слегка сдвинулась. Коул хмуро смотрел на нее, ожидая, что между прутьями протолкнут две убогие тарелки безвкусной еды и кувшин с водой. Вместо этого он с удивлением увидел, как стальная крышка люка откинулась в сторону и на крышу выбрались две бледные служительницы Белой Госпожи. За ними следовал некто третий в широком капюшоне, полностью скрывавшем лицо.
Женщина повыше сжимала в руке ошейник из темного металла. Он был соединен с цепью из переплетенных звеньев.
– Ты пойдешь с нами, – сказала она просто и встряхнула ошейник.
Охватившее было Коула возбуждение покидало его, как моча стекает в уборной, когда он смотрел на хитроумное приспособление.
– Я хочу знать, куда вы меня ведете.
Женщина пониже ростом посмотрела на него. Ее глаза, словно призрачные сферы, как и у других служительниц Белой Госпожи, не отражали никаких чувств.
– Ты не будешь задавать вопросов, – изрекла она.
– Не бойся, – произнесла фигура в капюшоне. Это голос мужчины, но таким бархатным шепотом мог говорить только по-настоящему страшный человек. – У Белой Госпожи есть на тебя планы. Тебе не причинят вреда.
Коул услышал, как Трехпалый повернулся, чтобы видеть посетителей.
– А как насчет меня?
– Ты останешься здесь.
– К черту. Я не останусь здесь больше ни секунды, ты, бледнолицый кусок дерьма…
Слова осужденного прервались хрипом. С невероятной скоростью та, что пониже, бросилась к нему и обхватила руками горло. Трехпалый превосходил ее весом фунтов на восемьдесят, но он с таким же успехом мог попытаться стряхнуть с себя медведя. В считаные секунды он перестал сопротивляться и обмяк. Женщина опустила его, потерявшего сознание, на пол. У него на шее остались воспаленные красные следы от ее пальцев.
– Ну, – сказала женщина с ошейником. – Готов идти, или тебя тоже нужно подчинить?
– Я иду, – поспешно заявил Коул. – Позволь мне помочь тебе с этим.
Он подставил шею, и женщина подняла ошейник над его головой. Какое-то мгновение он раздумывал над тем, чтобы уклониться от него и попытаться удрать, но взгляд на бессознательного Трехпалого убедил его, что сейчас лучше сделать так, как ему велено.
– Веди, – сказал он. Ошейник, щелкнув, закрылся.
Он брел по одноцветному городу. Впереди мелькали темные тени, с мерцанием появляясь и исчезая. Завитки тумана ползли, изгибаясь, над землей, скрывая его ноги. Вокруг него в воздухе висела плотная стена тумана, так что он едва видел на двадцать футов перед собой. Из-за этого непроницаемого одеяла доносилась какофония стенаний – то выражали свою печаль тысячи душ.
Что-то задело его сапоги. Опустив взгляд, он стал всматриваться в неестественный туман.
Это была рука, невероятно маленькая. Она подергалась, крошечные пальчики потянулись к нему. С нарастающим ужасом он смотрел, как из белой дымки возникла кукольная ручка, а затем – другая, по земле волочилось какое-то существо. Наконец появилась голова, безволосая, бледная, смахивающая на голову зародыша, она уставилась на него белыми глазами, страдальчески разинув рот…
Ошейник слетел с шеи, и на Коула неожиданно нахлынул реальный мир. Он покачнулся и чуть не упал. В смятении он уставился на стоящую перед ним женщину, которая складывала ошейник.
– Что это было? Сколько прошло времени с тех пор, как мы покинули башню? – Он огляделся по сторонам. Оказалось, они находятся в каком-то подземелье.
– Менее часа, – ответила женщина и, уложив цепь вокруг ошейника, спрятала приспособление под одежду. – Что касается другого твоего вопроса, то пока тебе не суждено познать тайны Телассы. Мы оставляем тебя здесь в руках Темного Сына. Делай все в точности так, как он скажет. Если подведешь его, ответишь перед нами.
Служительницы Белой Госпожи повернулись и будто медленно уплыли. В своих белоснежных, без единого пятнышка, мантиях они походили на пару привидений.
– Чувство неловкости не проходит никогда, – раздался шепот у него за спиной. Коул чуть не подскочил от неожиданности. Развернувшись, он уставился на говорившего. Это был человек в капюшоне.
– Ты – Темный Сын?
– Да, – ответил тот свистящим шепотом. – Я… не такой, как они. Я – человек.
Подняв руки в перчатках, он стянул назад капюшон.
Коул ожидал увидеть перед собой отталкивающее лицо. Но на него смотрел человек со строго очерченными чертами – некоторые могли бы даже назвать его красивым, хотя Коул не считал себя сведущим в этих вопросах. Мужчине было далеко за тридцать, черные волосы коротко острижены, а кожа – темная, как черное дерево. Как и Коул, он носил короткую бороду. В ней чуть-чуть проглядывало серебро седины.
– Ты – сумнианец?
– Шамаатанец.
Коул попытался вспомнить, что он знал о Шамаате. Эта маленькая страна находится на юге, еще дальше, чем Сумния, и граничит с огромными джунглями, которые являют собой абсолютную границу цивилизации – там заканчивались Солнечные земли и начиналось неизведанное. Шамаат, имеющий скверную репутацию из-за интриг, политических потрясений и широкого применения яда во времена как войны, так и мира, общеизвестен под другим именем: Королевство Змей.
– Ты далеко от дома, – заметил Коул. В это мгновение он почувствовал, что также находится далеко от дома, хотя по сравнению с Шамаатом Сонливия – едва ли на расстоянии броска камнем.
– Чем больше расстояние между родиной и мной, тем лучше, – ответил Темный Сын. – Ты задаешь великое множество вопросов. Мое время драгоценно, поэтому позволь мне сократить дальнейшие расспросы и предоставить тебе самую основную информацию. Это, – сказал он, обводя рукой в перчатке вокруг себя, показывая влажные, осыпающиеся стены, которые их окружали, – твой дом на следующие две недели.
Где бы они ни находились, это место мало напоминало собой Телассу, какой ее запомнил Коул. Песчаник, из которого возведены стены, выглядел древним, а воздух пах сыростью и разложением. В настенных кронштейнах горели факелы, это был единственный источник света, как определил юный Осколок.
– Где мы? – спросил он.
– Глубоко под землей, – ответил Темный Сын. – В развалинах столицы, которая существовала здесь, пока не была разрушена до основания, а Теласса отстроена заново на ее останках. Священный город. Святилище.
– Святилище? – Коул растерялся.
– Во времена Века Раздора, до того как чародеи поднялись, чтобы сбросить своих создателей с небес, Святилище было оплотом культа Матери в этих землях. Его верховная жрица правила городом с мудростью и состраданием. – Он умолк на мгновение. – Или так, по крайней мере, рассказывают нам книги по истории. Никогда нельзя быть ни в чем уверенным, пока сначала не выяснишь побуждения автора.
– Зачем строить Телассу на груде руин? В этом не слишком много здравого смысла. – Коул смутился из-за недостатка знаний. Гарретт поощрял своего подопечного заниматься различными науками, чтобы подготовить его к руководству Осколками, но Коулу быстро наскучило изучать нудные тексты. Он же герой, а не ученый.
Темный Сын поджал губы.
– Кто может угадать побуждения Белой Госпожи? Возможно, у моего нанимателя есть сентиментальная струнка. Более вероятно, что она предпочла сделать заявление. Где же лучше продемонстрировать свою власть, как не на останках культа, от которого она отреклась, а позже – уничтожила?
Коулу понадобилось время, чтобы переварить слова шамаатанца.
– Ты имеешь в виду, что Белая Госпожа была некогда верховной жрицей этого разрушенного города?
Человек, стоящий напротив него, вздохнул.
– Нам не следует говорить на такие темы. Белая Госпожа не терпит никаких обсуждений прошлого. В этом она сходна с другими лордами-магами. Ни тебе, ни мне не пристало задавать вопросы. Мы здесь, чтобы служить.
Быстрый, как вспышка молнии, Темный Сын извлек кривой кинжал из-под черного, по бедро, одеяния и бросился на Коула. Юный Осколок попытался увернуться и убраться с его пути, но шамаатанец оказался рядом с быстротой атакующей кобры. Темнокожий мужчина сделал выпад ногой, и колени Коула подогнулись. Не успел он опомниться, как оказался на спине, и острие кинжала Темного Сына легко коснулось его горла.
– Мне говорили, что с тобой будет непросто справиться, – сказал шамаатанец. Похоже, он был несколько разочарован. – Нам предстоит очень много работы.
Коул поморщился. Болела спина – в том месте, что ударилось об пол, но рана, нанесенная его гордости, раздражала его куда больше.
– Я был не готов, – возразил он. – Что ты имеешь в виду под словами: «Нам предстоит очень много работы»?
Темный Сын убрал кинжал от его шеи и спрятал в один из рукавов. Это движение было настолько плавным и быстрым, что Коул едва заметил его. Протянув ему руку в перчатке, южанин помог юноше подняться на ноги.
– Ты должен стать тайным оружием Белой Госпожи в предстоящей войне с Сонливией.
Тайным оружием?Коулу понравилось то, что он услышал.
– Продолжай, – сказал он.
– Кинжал, которого ты так по-дурацки лишился, Проклятие Мага, кажется, – это единственное, что может обеспечить поражение Салазара. Есть лишь один человек, который может использовать его силу против лорда-мага. – Он помолчал. – Этот человек – ты.
У Коула екнуло сердце. Его охватило возбуждение.
– Я знал это! – воскликнул он. – Вся боль и страдания… Все – для того, чтобы подготовить меня к этому. Мое мгновение. Моя возможность блеснуть!
Темный Сын слегка нахмурился.
– Если кто-нибудь кроме тебя попытается орудовать кинжалом, он обнаружит, что магия не проявляется. Твой настрой на Проклятие Мага – случайность рождения.
Коул не смог удержаться от улыбки.
– Это была не случайность, мой друг. – Он протянул руку, собираясь по-приятельски похлопать шамаатанца по плечу. – Я был избран. Это было сужд… Ай!
Дыхание замерло от боли – Темный Сын вывернул ему руку за спину.
– Правило номер один, – злобно прошипел он. – Ты не прикасаешься ко мне, если я тебе этого не скажу. Никогда. Правило номер два, – добавил он. – Не предполагай, что я твой друг. Я здесь, чтобы научить тебя приемам убийцы за то малое время, которое нам отпущено. Ты будешь обращаться ко мне только как к мастеру. Ты меня понял?
– Да, – выдавил Коул. Его руку, казалось, вот-вот вывернут из сустава. – Да, мастер.
– Хорошо. – Темный Сын отпустил его. – Надеюсь, что время, проведенное в Башне Звезд, не слишком подорвало твои силы. Тебе нужно быть в наилучшей форме для предстоящих испытаний.
Коул кивнул. У него все еще побаливало в некоторых местах, и нос уже никогда не будет таким прямым, как когда-то, но он утешал себя тем, что такой незначительный дефект может казаться привлекательным. «Как Сашины бедра, – подумал он, внезапно расплывшись в улыбке. – Честно говоря, они всегда были немного крупноваты».
– Тебя что-то потешает? – Лицо Темного Сына помрачнело.
– Нет, мастер, – быстро ответил Коул. – Я готов, как только готов ты.
– Пять минут, – прошепелявил бархатистый голос. Коул едва расслышал его за своим тяжелым дыханием. Он упал на колени, с шумом втягивая воздух. – Впечатляющее время, – продолжил Темный Сын. – Ты можешь стать сносным убийцей.
