Текст книги "Манхэттен по Фрейду"

Автор книги: Люк Босси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

34

В отделении «Скорой помощи» «Дримленда», в двух шагах от инкубатора доктора Кортни, Кан нетерпеливо ждал, когда Рой Блэйк придет в сознание.

Врачи не могли сказать ничего обнадеживающего. Блэйк, с ожогами лица и двумя огнестрельными ранениями – в руку и в живот, находился между жизнью и смертью. Сразу после осмотра врачи усыпили его эфиром и попытались прооперировать. Пожар вызвал повреждения в электросети, и, чтобы хирург мог работать, ассистент направлял свет на операционный стол при помощи зеркала.

Когда врач вскрыл брюшную полость, он констатировал, что желудок серьезно пострадал, но пулю так и не нашел. Пришлось ждать, пока починят электричество, чтобы с помощью рентгеновских лучей обнаружить пулю. Когда это стало возможным, хирург заметил, что пуля находится рядом с позвоночным столбом. Он не мог ее извлечь: это было слишком опасно для раненого.

– В этих условиях, – сообщил он Кану, – инфекция может распространиться по всему пути следования пули и попасть в систему кровообращения. У него мало шансов.

– Он придет в сознание? – спросил Кан.

– Не знаю.

– Это необходимо, – сказал Кан настойчиво. – Я должен с ним поговорить.

– Сейчас это просто невозможно. А если он придет в себя, ему лучше будет избегать сильных эмоций. – Врач внимательно посмотрел на Кана. – А теперь извините меня, с этим пожаром дел по горло.

Врач ушел. Кан сел возле кровати, решив не отходить от раненого ни на шаг.

Через час в парке, полностью освобожденном от посетителей, опять стало тихо. С пожаром, видимо, удалось справиться.

Примерно в два часа пополудни Блэйк открыл глаза и попросил воды. Кан тут же подал ему стакан. Утолив жажду, детектив всмотрелся в Кана, и его взгляд оживился, когда он узнал инспектора.

– Я говорил, что еще понадоблюсь тебе… – Блэйк чувствовал, что силы покидают его. – Со мной все кончено, не так ли? – прибавил он.

– Пулю, которая тебя убьет, еще не отлили, – ответил Кан.

Блэйк покачал головой. Черты его лица заострились.

– Подумай лучше, как бы тебе не попасть в тюрьму, – продолжал Кан. – Скажи – кто тебя нанял убить Грейс Корда? Клуб архитекторов?

– Ты меня будешь терзать или дашь спокойно сдохнуть?

– Если ты предоставишь мне улики, я тебя прикрою.

– Ты не сможешь меня защитить, – сказал Блэйк.

– Сейчас ты должен верить мне, у тебя просто нет выхода.

– Я не о себе. У меня есть девчонка. Семь лет.

– Я позабочусь о твоей дочке, – пообещал Кан.

– Я не поставил бы на тебя все, что у меня есть. Мне в рулетку никогда не везло.

Кан поборол волнение, поправил подушку под головой Блэйка и снова дал ему воды.

– Я упрощу твою задачу, – сказал он. – Я буду рассказывать, а ты заполнишь пробелы. Когда ты работал на Августа Корда, ты купил птиц, которые убили Уилкинса.

– Корда просил меня достать ему этих птиц. Но я не знал, зачем они ему.

– Куда ты их принес?

– В его кабинет в Утюге.

Лицо Блэйка медленно серело.

– Ты говорил об этом Моргану?

– Да. Он пришел ко мне, потому что перестал доверять Августу Корда. Попросил следить за ним.

– Ты видел, как Уильям Мур садился к нему в машину перед отъездом в Европу?

– Видел.

– Ты следил за ними?

– Корда от меня оторвался.

– Это Морган попросил тебя проникнуть к Корда ночью?

– Да. Я должен был усыпить его хлороформом, а потом спустить по тайной лестнице в машину, которая ждала внизу. Когда я вошел в комнату, Корда уже лежал весь в крови. Я хотел уйти, но тут у меня за спиной появилась его дочка. Я потерял голову и оглушил ее первым попавшимся предметом.

– Она его убила?

– Все может быть. На улице я продолжил слежку. Я боялся, что Грейс повесит преступление на меня. Поэтому я помог тебе поймать Менсона. Потом я узнал, что она потеряла память, что, как ты понимаешь, сняло большой груз с моей души.

– А что сказал Морган, когда обо всем узнал?

– Он велел мне исчезнуть. Девушка меня видела.

– Так почему же ты не исчез, черт тебя побери?

– Вы начали находить трупы… Девушка много чего рассказала этому проклятому доктору. Рано или поздно она вспомнила бы про меня. Узнав, что сыщики из агентства «Пинкертон» ищут ее в «Дримленде», я решил, что это мой последний шанс посчитаться с ней.

У Блэйка началась икота, Кан снова дал ему воды.

Что-то не сходилось – цель детектива не оправдывала столь большой риск.

– Я никак не пойму, как ты упустил Корда, который выкрал Мура, – сказал Кан. – Не очень-то похоже на лучшего детектива Манхэттена.

– Корда оторвался, – повторил Блэйк.

– Или… – Кан вздрогнул. – Или ты не видел, как Мур садился в машину Корда.

Блэйк молчал.

–  Кто-топопросил тебя сказать это Моргану, чтобы подкрепить его подозрения!

– Нет.

– И этот кто-то, явно внушающий тебе ужас, приказал убить Корда, что шло вразрез с указаниями Моргана!

– Нет!

Несмотря на отсутствие сил, Блэйк почти выкрикнул свой ответ. Кан понял, что детективом владеет животный страх.

Дрожа, Блэйк сделал нечеловеческое усилие и проговорил:

– У тебя вся цепь рассуждений ошибочна, Кан. Членов Клуба убил не Август Корда.

– Кто же тогда? Кто? Я найду его. Я покончу с ним. Я клянусь тебе, я за тебя отомщу…

– И в «Дримленде» я целился не в Грейс, – добавил Блэйк.

Его голова упала на подушки. Он потерял сознание.

Черт!

Вошла медсестра.

– Приведите его в себя! – умоляющим тоном произнес Кан.

Медсестра склонилась над Блэйком и через секунду выпрямилась:

– Он умер.

Кан коснулся пальцами век детектива и опустил их.

Блэйк пробудил в нем жалость – чувство, которое Кан испытывал первый раз в жизни. И видимо, в последний.

– Ну что? – спросил Ренцо, когда Кан появился на Мелберри-стрит. – Вытянул что-нибудь из Блэйка?

– Перед тем как отправиться в лучший мир, – ответил Кан, – он сказал, что Августа Корда, возможно, зарезала Грейс. Что сам он в целился не в нее. И что Корда не убивал членов Клуба архитекторов. Однако убедил меня Блэйк только в том, что он смертельно боялся того, кто отдавал ему приказы.

– По крайней мере, одно их этих утверждений Грейс подтвердила, – сказал Ренцо. – Она призналась в убийстве отца.

– Где она?

Ренцо показал на одну из дверей:

– Там, с Фрейдом. Доктор уверяет, что только он может предотвратить новый припадок у Грейс. И непохоже, чтобы он шутил.

Кан из тайной комнаты посмотрел на Фрейда и Грейс сквозь стекло, прозрачное с одной стороны. Молодая женщина сидела, положив руки на стол и прикрыв глаза. Психоаналитик смотрел ей в глаза и что-то быстро говорил. Время от времени Грейс качала головой.

Кан открыл дверь и вошел в комнату. Фрейд резко обернулся, он казался смущенным.

– Я во всем призналась, инспектор, – сказала Грейс. – Это я… Я убила своего отца.

– Боюсь, что мадемуазель Корда говорит неправду, – тут же сказал Фрейд.

– Доктор испытывает сочувствие ко мне, – проговорила Грейс. – Он не хочет, чтобы меня посадили в тюрьму.

Кан пристально посмотрел на Фрейда, который беспомощно развел руки.

– Я хотел, чтобы она подумала перед тем, как говорить глупости, – заметил он.

– Почему вы его убили? – спросил Кан, переводя взгляд на Грейс.

– Он насиловал меня в детстве…

– Почему вы об этом не говорили раньше?

– Я этого не знала. Во мне жил еще один человек, который помнил обо всем вместо меня.

–  Жил? Что же с ним случилось?

Фрейд кашлянул, привлекая внимание инспектора.

– Восстановив свои воспоминания, Грейс от них дистанцировалась, – пояснил он. – И Юдифь стала ей не нужна.

– То есть Грейс вспомнила все?

– Да.

– Как вы убили отца? – спросил Кан. – Каким оружием?

– Я купила старую шпагу, – сказала Грейс. – Ну, Юдифь купила ее у торговца оружием.

– А почему вы совершили этот поступок именно в тот вечер?

– Не знаю. Когда отец сказал, что у меня есть незаконнорожденный брат, я превратилась в Юдифь. Ночью она взяла шпагу, спрятанную в шкафу… – Голос Грейс задрожал, но она нашла в себе силы продолжить: – Он почувствовал мое присутствие в тот момент, когда я собралась ударить, и открыл глаза. Не думаю, что он успел понять, что означал мой жест. Потом вдруг неизвестно откуда появился этот детектив…

– Не согласитесь ли вы изложить ваше признание в письменной форме? – спросил Кан.

– Конечно.

Кан принес лист бумаги и письменные принадлежности. Грейс взяла бумагу и тут же принялась писать.

Кан сделал Фрейду знак, приглашая его выйти вместе с ним из комнаты. В коридоре психоаналитик заговорил первым:

– Поскольку Грейс вспомнила о случившихся фактах, она получила возможность и лгать,рассказывая о них.

– Но вы подтверждаете наличие реального мотива, не так ли? То, что отец Грейс ее насиловал?

– Я не хочу высказываться на этот счет.

– Я застал вас за попыткой влиять на свидетеля, – сухо заметил Кан. – Так скажите же мне правду. Вы ни разу не рассматривали возможность инцеста во время наших предыдущих бесед?

– Я вам все объясню, – сказал Фрейд. – Пятнадцать лет назад я произвел сенсацию, заявив, что истерический невроз является результатом сексуального насилия в детстве. Моя «Seduktiontheorie» привела в восторг психиатров, потому что в ней расстройство любого типа считалось следствием одной первоначальной травмы! Мой кабинет заполнился пациентами, совращенными отцом, матерью, братом или слугой…

– Короче говоря, вы превратились в полицейского, – сказал Кан.

– Борющегося со лжесвидетельствами, – прибавил Фрейд. – Многие откровения оказались фантазиями. Мои подсчеты потеряли связь с реальностью, количество жертв приближалось к количеству случаев невроза. И тут я открыл эдипов комплекс.

– Ну наконец-то и я, быть может, пойму, что это такое…

– Большинство травм оказались сексуальными фантазиями. Пациенты придумывали то, чего они не пережили. Новая теория сделалась более общей. К несчастью, Грейс Корда запутала меня и я двинулся в неверном направлении.

– Следовательно, эта молодая женщина была жертвой инцеста, – заключил Кан. – Разве ее желание отомстить нельзя рассматривать как достаточный повод для убийства отца?

– Обычно пациенты могут подавить свои желания и не переходят к действиям, – сказал Фрейд. – Но в случае с Юдифь… я должен признать, что она необыкновенно развила свою волю. – Казалось, каждая произносимая фраза стоила ему немало мучений. – Она была способна убить. Но это слишком простое объяснение! Мы еще не открыли всей правды. Почему Блэйк стрелял в Грейс в «Дримленде»? Кто был шофером такси, который застрелил Менсона?

Кан смотрел на Фрейда с сочувствием.

– Я задаю себе те же вопросы, что и вы, – сказал он. – Но у Грейс нет никакой причины лгать. Она виновна.

– Значит, вы ее арестуете? И заставите пережить судебный процесс? Посадите в тюрьму? Она этого не перенесет. Ее личность вновь раздвоится, и она никогда не выздоровеет.

Ничего не отвечая, Кан открыл дверь и пригласил Фрейда последовать за собой.

В этот момент Грейс отложила ручку.

– Моя жизнь – это результат двух самых страшных преступлений, какие только можно вообразить. – Молодая женщина посмотрела на вошедших мужчин. Выражение ее лица было непроницаемым. – Того преступления, которое мой отец совершил надо мной, и того преступления, что я совершила над своим отцом…

Напряженное состояние Грейс потрясло Фрейда. Какие же психологические муки она переживает, если столь низко сгибается под ударами судьбы?

Кан взял листок бумаги и обернулся к психоаналитику:

– Доктор, вы можете засвидетельствовать, что  Юдифьисчезла?

– Я свидетельствую.

– И что у Грейс Корда больше нет преступных намерений?

– Я это подтверждаю.

– Тогда, – сказал Кан, складывая бумагу и кладя ее в карман, – я сохраню этот документ в материалах следствия. Вы свободны.

Грейс покраснела до корней волос:

– Вы не верите моим признаниям?

– Ваш поступок был правомерен, – просто сказал Кан. – Правосудие вас оправдает, но заставит страдать. Лучше вас от них избавить. Все считают убийцей Августа вашего сводного брата. Я думаю, он не будет возражать…

– Я хочу процесса, – сказала Грейс. – Я хочу объявить о том, что сделал со мной мой отец.

На этот раз Кан ударил кулаком по столу и твердо сказал:

– Хватит ходить вокруг да около. Самые могущественные люди Нью-Йорка не хотят, чтобы правда об Августе Корда вышла на свет. Они сделают все, чтобы заставить вас замолчать. Они объявят вас недееспособной и всю жизнь будут держать под замком.

– Вы боитесь, инспектор? – спросила Грейс, с вызовом глядя на него. – Я – нет.

– Напрасно. Вы останетесь в живых, только если завтра газеты напечатают, что к вам вернулась память и вы подтверждаете, что убийцей вашего отца является Джон Менсон.

Грейс промолчала – она не изменила своего мнения, но аргументов ей не хватало.

– Доктор Фрейд, – Кан был непреклонней, – я прошу вас проводить мадемуазель Корда домой. Я вызову машину. Мы будем охранять вашу комнату до тех пор, пока не уверимся, что ваша жизнь вне опасности.

Фрейд отвел инспектора в сторону.

– Зачем вы заставили ее написать признание, если хотели освободить?

– Это наши гарантии в борьбе против Клуба. Пока у нас есть этот клочок бумаги, на котором она своей рукой написала, что ее отец насильник и преступник, они ничего не смогут с нами поделать.

– Спасибо, – сказал Фрейд.

– Не благодарите меня. Вы правы: мы еще не знаем правды. Корда, быть может, не убивал, и опасность нависла не только над Грейс. Мы с вами тоже находимся под ударом.

35

– Вы знаете историю Беатриче Ченчи? – спросил Фрейд у Грейс, когда они ехали к ней домой.

– Нет, – ответила молодая женщина. Она не размыкала губ в течение всей поездки.

– Это одна из героинь итальянского Возрождения. Героиня особого рода. Она была изнасилована отцом, римским аристократом, и отомстила, убив его. При помощи своих братьев.

– Моя история, – кивнула Грейс.

– Да, но Ченчи, даже под пыткой, не призналась в совершенном преступлении…

– А я отвечаю за свои поступки.

– Вы как-то обвинили меня в порочности, – сказал Фрейд после паузы. – А теперь сами выбрали порочную стратегию – заявили о чем-то чудовищном, чтобы спрятать то, что создает еще более серьезную проблему.

Грейс, проигнорировав его замечание, снова замкнулась в себе.

Она быстро поднялась по ступеням дома номер «1303» по Коламбус-авеню, продолжая избегать взгляда Фрейда. Их сопровождали двое полицейских.

– Где мой дядя? – спросила Грейс у служанки, которая открыла ей дверь.

– Сегодня вечером он не придет, – сообщила служанка.

– Почему же?

– Его арестовали, – объяснил Фрейд и вкратце рассказал Грейс о перестрелке в «Дримленде».

Ему показалось, что молодую женщину огорчили его слова.

– Он пытался защитить меня, – сказала она. – Я хочу с ним поговорить.

Грейс подошла к телефону и под неодобрительными взглядами полицейских набрала номер комиссариата. В конце концов ей позволили поговорить с дядей. Повесив трубку, Грейс повернулась к нему:

– Доброго вечера, доктор.

Фрейд отметил, что тон ее стал еще сдержаннее, чем раньше.

– Берегите себя, мисс Корда.

Грейс сообщила полицейским, что теперь она хочет уединиться у себя в комнате. Фрейд посмотрел на ее защитников: высокие, крепкие, вооруженные… но понимают ли они всю важность возложенной на них миссии?

Не получив ответа на этот вопрос, Фрейд покорился обстоятельствам и вышел на улицу.

Уже стемнело. Спускаясь по лестнице, он заметил Эйлин Дэймон, торопливо подходящую к дому. Ее плечи укутывала черная шаль.

– Я узнала, что Грейс вернулась, – сказала она, увидев Фрейда. – Она жива и здорова?

– Да.

– Спасибо, – произнесла мисс Дэймон сердечным тоном. – Спасибо.

Она горячо пожала Фрейду руку.

– День оказался не из легких, – проговорил растроганный Фрейд.

– Поблагодарите от моего имени также инспектора Кана.

Несмотря на возраст, ее пожатие было крепким и энергичным. Почти мужским. В тот момент, когда она хотела отпустить его руку, Фрейд инстинктивно сжал ее ладонь.

– Что вы делаете? – с удивлением произнесла мисс Дэймон.

– Грейс вспомнила, – сказал Фрейд.

Взволнованная дама высвободила свою руку:

– Что вы имеете в виду?

– Она вспомнила то, что вы от нее скрывали.

– Говорите яснее…

– Все это время вы знали, что Август Корда был недостойным отцом, насиловавшим Грейс в детстве. Почему вы до сих пор молчали? Почему не донесли на него?

Подбородок мисс Дэймон задрожал; она отвела взгляд:

– Легко сейчас говорить…

Она начала подниматься по лестнице к входной двери. Фрейд попросил мисс Дэймон задержаться. Все нити его рассуждений вдруг сплелись в один большой клубок.

– Вы были уверены в том, что вам никто не поверит, – продолжил он. – Вас выгнали бы, как Мэри Коннелл, и не осталось бы никого, чтобы защитить Грейс. Тогда вы решили остаться и каждую ночь нести стражу у ее дверей.

– Все это уже в прошлом, доктор Фрейд. В мучительном прошлом. Которое никто не хочет вспоминать.

Мисс Дэймон поднялась на последнюю ступеньку и взялась за ручку двери.

– Грейс страдала амнезией, – снова заговорил Фрейд. – Вы охраняли ее также и от ее тайны. Вы видели, что Грейс не справляется со своей травмой, но не могли решиться напомнить ей о том, что она пережила. Вы попытались помочь ей выдумками, вы рассказывали ей истории. История о докторе Джекиле, например, учила ее противостоять присутствию чужого, дьявольского существа внутри нее самой.

При этих словах старая дама испуганно остановилась:

– Так мне удалось как-то ограничить время, на которое она теряла контроль над собой.

– Это так, но вы не удержали двойника Грейс в своей власти. Она хотела отомстить. Она совершила убийство.

– Неправда! – возмутилась мисс Дэймон. – Как вы можете так говорить?

– Несколько часов назад Грейс написала признание, что убила своего отца, – сказал Фрейд.

– И вы ей верите? – произнесла мисс Дэймон дрожащим голосом.

– У меня нет причин ей не верить.

– Но она лжет! Она ничего не делала!

– Почему же она призналась?

– Не она его убила, говорю я вам!

– Может быть, она призналась, чтобы защитить кого-то другого? – тихо спросил Фрейд.

– Это я, – сказала старая дама сокрушенным тоном. – Это я убила…

Кровь, казалось, отлила от ее щек.

– Я должна все рассказать инспектору, – добавила она.

Фрейд закрыл глаза. Признание взволновало его тем больше, что получил он его, действуя как настоящий полицейский. В то же время сообщение о невиновности Грейс принесло ему чувство облегчения.

– Вы ничего не скажете, – проговорил он наконец.

– Грейс не должна расплачиваться за меня.

– Признанию Грейс не дадут хода. Инспектор Кан решил не придавать значения ее заявлениям. Я осуждаю ваш поступок, но вы не должны делать признание из-за меня.

Убийство отца.Так его совершила не дочь, а эта женщина с седыми волосами, укравшая свое преступление у Эдипа.

– Почти десять лет я хотела, чтобы господин Корда ответил за то, что он сделал, – сказала мисс Дэймон после паузы.

– Но почему вы сделали это именно сейчас? – спросил Фрейд. – После стольких лет? Тогда, когда Грейс уже находилась в безопасности?

– Я солгала, что не видела Грейс накануне… того дня, когда я сделала это, – ответила мисс Дэймон. – Я столкнулась с ней, когда она выходила из дому. Она была не в себе.

– Она стала Юдифью.

– Я удержала ее. Она говорила со мной сурово и сказала, что во всем виноват ее отец. Что он опять сделал с ней что-то ужасное.

– Он сообщил Грейс о том, что у нее есть брат.

– Она ничего мне не объяснила. Но я поняла, что, пока он жив, Грейс никогда не обретет покоя. Я ужасно рассердилась на себя за то, что оставила ее одну и не защитила. И решила действовать. – Мисс Дэймон посмотрела на Фрейда; в глазах ее зажегся огонек безумия. – Увидев его мертвым у своих ног, я не почувствовала никаких угрызений совести. Наоборот, я ощутила себя очистившейся. Это единственное, в чем я сама считаю себя виноватой.

– Вы действовали по принципу «око за око, зуб за зуб», – сказал Фрейд. – Вы забыли о законах цивилизации.

– Я своими руками сделала этому ребенку аборт. Что еще я должна объяснять…

Фрейд решил не тревожить ее более.

– Раны Грейс будут зарубцовываться долго, – сказал он. – Вы будете ей нужны, чтобы помочь заново выстроить ее жизнь. Но теперь она с трудом сможет выносить ваше присутствие.

– Она не простит меня, – кивнула мисс Дэймон.

– Для того чтобы простить, нужно понять. А убийство отца – то, что труднее всего понять.

Мисс Дэймон молчала.

– Мне очень жаль, – сказал Фрейд, – но я не нахожу более слов утешения…

Он ушел, не оборачиваясь.

Мрачный свет фонарей не рассеивал черноты, заполнившей его мысли.

Грейс. Она мучилась, сопротивлялась. И устояла.

Она продолжала любить своего отца, несмотря на насилие, которому он ее подверг.

Теперь Фрейд был уверен, что именно Грейс не позволила Юдифь поступить с Августом более решительно. Амнезия помогла ей преодолеть страдания.

Любовь, главная составляющая эдипова комплекса, победила все. Он вспомнил слова Гамлета, адресованные Офелии: «Не верь, что солнце ясно, что звезды – рой огней, что правда лгать не властна, но верь любви моей!». [18]18
  У. Шекспир.«Гамлет». Перевод М. Лозинского.


[Закрыть]

Эта любовь, безумная во всех смыслах слова, казалась Фрейду единственной иллюзией, которую он никогда не сумеет разоблачить.

Перед подобными трагедиями его наука предпочитала пасовать.