Текст книги "Где спряталась ложь?"

Автор книги: Людмила Сурская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Поняв, что он потешается, а с таким братом ухо надо держать востро, Лена покладисто предложила:

– Давай спать, а?

– Куда мы денемся раз на кровати лежим, уснём. Скажи-ка, ты чего так дёргаешься, хороший же секс был. – Притиснув её к себе, очертил языком он её губы. – Как живому без него… Ты ж себе вредишь. Тем более такая азартная женщина, таким фонтаном била…

– Что ты городишь… Замолчи…,– простонала она, уже сомневаясь насчёт наличия у себя железной выдержки и терпения.

– Чего ж так-то, непонятно. Секс в Китае считается главным секретом долгого и счастливого существования. Знаешь, как говорит о сексе их учение: "Если вы отказываетесь от совокуплений, ваши жизненные силы застынут".

Она не злобно отмахнулась:

– Балабол.

– Нет, правда, и горе тому китайцу, стержень которого вздумает отлынивать от своих священных обязанностей!

Ей было легко и страшно. Легко потому, что счастье сделало её невесомой, а страшно по множеству причин, каждая из которых казалась уважительной. Хотя бы взять то, как она забыла прошлое. Не слишком ли быстро? Опять же, очертя голову ринулась жить настоящим. Ощущать каждый день. Это безумно нелегко, но ведь радостно. К тому же…

– Мне тридцать восемь. Моему сыну девятнадцать. А ты меня в такое болото втянул.

– С лилиям же, не с зубастым крокодилом.

– Ты всегда такой?

– Ну. Тебя что, возраст сына компрометирует?

– Говорю, как со стеной.

– Тогда поговорим о другом. Поделись, что ты там такое сердитое написала, зачем пошла охота?

Она тут же насторожилась.

– С чего ты взял такой сюжет?

– Ну не за твоим же новым детективом они охотятся? Кому нужна та мура…

Огрызнуться себе не отказала, но быстро оттаяла:

– Но не за письмом же в ООН. Как ты заметил, я давно не девочка и понимаю, что там тоже нужны всем деньги и всё так же, как и везде, продаётся. Детектив, естественно.

– И ты решила использовать материалы Долгова?

– По стрельбам и ещё… Надеюсь, удастся выудить кое что.

– И это «что»?

– Продажа оружия и перекачка денег через идущие под сокращение части.

Он нежным поцелуем одарил её уголки губ и ухмыльнулся.

– Жуть! В нашей стране? Такие вещи?

– Перестань хихикать и язвить, – обиделась она.

– Будем считать, что впечатляет. Но, радость моя, это происходит сплошь и рядом. В масштабе страны – мизер. Все ж про всё знают, все всё понимают и живут… Тебе зачем подобная ерунда?

– Значит, не о чем и говорить. – Отрезала она, обрадовавшись, что отобьёт ему охоту лезть в её дела. Размечталась. Не тут-то было. Никита не собирался сворачивать. Её надежда отвязаться развалилась как карточный домик.

– Ладно. И ты знаешь, как это происходило? хотя глупый вопрос. Не знала бы не ввязывалась, писала бы свои детективчики. Но что делать с подобным дерьмом не знаешь. Выскочила впопыхах на лёд и широко шагаешь. Без коньков идёшь и страховки. Ноги не разъедутся? Плюхнуться не боишься?

– Опять остришь. Что ты с меня хочешь?

Он нахмурил брови и изобразил думающее лицо.

– Помочь. Как джентльмен просто обязан. Теперь мы вроде как не чужие… – Он прогладил ладонью по её горячему животу и сердито добавил. – Рассказывай, что имеешь. Материалу хватает или будешь добывать? Опять же, чего они боятся и почему крутятся около тебя? Заруби себе на носу горькую истину: опасайся того, кто тебя боится.

Ей показалось, что в душе она даже обрадовалась его упорству. Как бы там не было, но пошла на попятную.

– Про дискету стрельб ты знаешь. Сам понимаешь, все реальные материалы уничтожены и заменены. Долгов, поругавшись с руководителем этого шоу, ушёл в институт и наблюдал за стрельбами оттуда. Там локаторы. Он снял происходящее. Мишень для двухсотки была снабжена автоответчиком. Он видел, как ракета, не дойдя до мишени, отклонилась и, зацепив более мощную цель, взяла курс на неё. Заметь, там летело два самолёта, она выбрала более мощный. Так она спрограммирована и те козлы не могли не знать об этом.

– Теперь понятно почему дискета осталась. Когда все её собратья были уничтожены. – Оживился Кушнир. – Она сделана в другом месте и про неё никто не знал?

– Так и было. Он видел, что питание станции не отключено и ракета шурует к цели. Семён, позже, чуть не в рукопашную схватился там, ещё и по этому поводу. Мне о таком раскладе намекнул Иван, а я не поняла…

Никита подоткнул поудобнее подушку и приподнялся на локте:

– Какой ещё Иван?

Лена горько вздохнула:

– Теперь никакой, он погиб или…

Никита подвёл итог и тут же придавил её вопросом:

– Убили… Кто знает о вашем разговоре?

Она помахала пальчиком, как маятником туда-сюда.

– Никто. Хотя прослушка… Они знали, что я говорила с напарником Семёна.

Кушнир хмыкнул и опять подтолкнул к разговору вопросом:

– Понятная картинка. А что изменилось бы, если отключить питание?

Пришлось ей объяснять:

– Она полетела бы как обыкновенная дубина по прямой, пока не кончится горючее. А потом бы шлёпнулась и всё.

– А нельзя было просто дождаться, пока пролетят самолёты? – уточнил он.

Лена шлёпнула ладошкой по одеялу:

– Нужно было. Но что толку об этом говорить теперь. Я знала Попова ещё с подполковника, если б не распад Союза, он им бы и уволился. Такие, как он не относились к перспективным. В нашем округе была сосредоточена кадровая элита вооружённых сил. А он держался тут на блате. Хотя на фоне того, какие кадры при развале вернулись на Украину надо сказать, он выглядел не худшим образом. Но со своим вздорным и не управляемым характером, мог в любой момент наделать беды.

– А Долгов?

– Долгов умница. Классный специалист, талант. Правда, со своими тараканами, но это армии не касалось. Считал, что делать всё непременно нужно хорошо, иначе не имело смысла браться. Всю жизнь старался расти и карабкаться вверх. Это не в смысле должности, а знаний и своей полезности. Жаль, что когда достиг стольких высот, подстерегла смерть. Не очень-то правильно складывается и не совсем добра к нам человеческая жизнь. Имел планов до небес. Боялся, что жизни не хватит на их реализацию, её и не хватило.

– Почему же он всё же не генерал? – уточнил он.

Лена помолчала, так ей не хотелось говорить об этом, но пришлось.

– Потому что не сговорчив и потому что чужой.

– А Попов?

– Наш, тутошний. К тому же он, развернулся в полную силу только в годы, когда и нужны были не совсем профессиональные, но покладистые кадры для того, чтоб сладко говорить угодное националистам, а на деле армию сдать на металлом, как метал и не больше. С такой задачей он чудненько справлялся. Что хотели то и получили. Или как там говорят, за что боролись на то и напоролись. Курочили кабины, выпаивая серебро, золото, платину. Везде были расставлены свои послушные люди. Которые, не блистали умом и талантом, зато славненько выполняя приказы, долбали армию. Когда аппетиты возросли, и они поняли, что на металле таких денег, каких они хотят, не заработаешь, пошли в ход другие схемы, не сразу, со скрипом навели мосты – продажа вооружения, ну и наглая перекачка денег пошла в ход.

Он поболтал ладонью у виска.

– Как перекачка?

– Выбирали бригаду, полк или дивизион и начинали качать туда средства. Перестраивать казармы, строить автопарки, котельные, всё это оснащать новой мебелью, компьютерами. Естественно, реальная стоимость всего и задокументированная разятся.

Никита был повален на лопатки:

– А что потом?

– Потом под сокращение и получился суп с котом. Документально всё чисто. Не подкопаешься ни к чему. А в реальности туфта. Или открывали стрелковые тиры, бросали туда огромные средства, якобы на закупку стрелкового импортного оружия, а реально опять сказки. Ремонт комплексов становился золотым. Денег вколачивали в него столько, что можно было новый купить, последней модификации. Делали даже такие фокусы, как полка нет, а деньги на зарплату туда отстёгивали.

Никита проморгавшись от только что услышанного, выразил по последнему пункту сомнение:

– Деньги понятно, но вооружение, учёт же?

– Учёт всегда можно при расформировании запутать. Здесь сняли, перекинули туда, там не оприходовали и расформировали… Всё, концы в воду. Или вот ещё лазейка, отправили технику или комплексы в ремонт, а часть в архив. Проще простого. Обратно возврата нет, и до ремонта опять же не всё доходит. А если и случается, то идёт на ту же продажу. У Долгова на этот счёт были проблемы с некоторыми персонами. Те, поняв, что 125 и 75 комплексы никому даже в Африке на фиг не нужны, пытались сократить и продать С300, которых и так по пальцам можно у нас посчитать. Его коробило, когда они начинали хвастаться нашими вооружёнными силами и патриотизмом, тут же бездумно кромсая по своим личным интересам армию, уничтожая технику и делая прозрачной воздушную границу страны.

– Да, это он ошибку сделал. У нас кто себе не тащит, тот и не хозяин. А витчизну гарно кохает тот, хто дуже сладко размовляет про коханье к ней. Он же и герой.

– У Семёна был конкретный материал на дискете. Хранился в сейфе. После его смерти, один человек… Иван достал дискету из сейфа и во время похорон, опустил её мне в карман плаща. Я ничего не знала. Плащ оставила у знакомых. А когда узнала и погнала за плащом, то дискеты в кармане не было. Случайно или умысел, кто теперь разберёт. Да и человека этого нет уже…

– Гоголь-моголь…, ты барышня не боишься? К тому же гоняться за убивающими призраками – это не серьёзное занятие. Это, барышня, опасная глупость.

– Не убили же… Пока пугают только.

– Ну от одного до другого грани почти нет… А, если восстановить?

– Можно попробовать, но надо ехать далеко. В один урезанный до группы полк. Там в небольшом городке, доживает последнее отпущенное ему на земле время один старый командир. Рак.

– Без вопросов. Только одно условие, одна ты не тронешься с места. Через неделю, я освобожусь и покатаемся.

Лена, мешая удивление с лукавством, взглянула на него:

– Тебе, зачем, эта морока?

– Адреналин гоняет. Я вовсе не против здорового авантюризма. Не остановишься же, полезешь дальше. Опасно. Не по-мужски бросать свою женщину в трудные минуты. – При этих словах Лена подняла высоко бровь, а он, делая вид, что его то не касаемо, продолжал. – Тебе плохо, что ли, когда крепкое плечо рядом. Что ты этими ручками сможешь…,– провёл он её маленькой ладошкой по своему лицу. – Чего-то я не понимаю… Ты же умная женщина, а они удивительно практичны– это факт. Любого мужчину подвернувшегося под руку они изучают, прикидывая, куда бы его пристроить в своей жизни. С одним в люди выйти, с другим на отдых съездить, третьего в постель уложить, ну и тд и тп. Правда, некоторые экземпляры, вроде меня, быстрому анализу не поддаются, нужно покрутить их, попробовать на вкус. Но я сам свои услуги предлагаю. Вроде, как бы не резон от помощи отказываться. Сегодня же нормально провели всё. Ребята деловые, подкованные. Опять же для них неплохой повод встряхнуться.

– Они что тоже мастерами по телефонам работают?

– Ну что ты. Ты сильно ошибаешься. Телефонами занимаюсь я, а они мои друзья, – повеселел он.

– Какой-то они определённой наружности…,– рассеянно покрутила ладошкой Лена.

Никита устроил подбородок на её плечо и вкрадчиво промурлыкал:

– И какой же это?

Лена не удержалась от колкостей:

– Характерной для двух категорий, – выпалила она.

– А по подробнее? – уточнил он.

Так и быть, если уж очень хочет, она ему скажет:

– Те, кто бегает и те, кто ловит. Вот остаётся выяснить, к какому направлению относятся они. Тогда будет ясно кто ты. Слушай, а может, ты на органы работаешь и приставлен следить за мной? Может и им от меня что-то надо?

Отсмеявшись, он не мог удержаться, чтоб не иронизировать. Сохраняя на лице следы обиды и загадочности, он объявил:

– Сражён наповал. Честное слово. Крутой поворот, не иначе, как детективное мышление. А что, это убойный сюжет, работаю в безопасности под прикрытием связиста.

Лена насупилась:

– Ты серьёзным можешь быть?

– Не – а! Успокойся. Я три года отбухал в лагерях.

Пришла очередь удивляться Лене. Потянув на себя простыню, она не удержавшись неприлично вскрикнула:

– Что? Как в лагерях? За что?

Он широко развёл руки.

– За мордобой. Курсантами, четвёртый курс. Десантники, знай наших. Поехали отдыхать в Крым. Вечером в кафе, естественно, из-за девчонки с местными схватились. С их стороны пошли в ход ножи. Пришлось применить приёмы. Была свалка и пострадавшие. Они свои, мы приезжие. Всё решилось не в нашу пользу.

Лена пожала плечиком.

– Значит первое. Бандитская группировка. Вы что грабите и людей убиваете? А эта квартира главаря вашего и он сейчас в бегах, да? Может, ты и меня хочешь кокнуть, а перед этим узнать, где у меня деньги лежат. Так не мучайся, тайников нет, они у меня в банке. На дом коплю. Хочу со своим садиком, банькой и каминной трубой. Вот теперь понятно, будете Данькой шантажировать. То-то меня всё время терзали смутные сомнения.

Никита грохнул хохотом.

– О, как! Куриный детектив. Ох, как тебя разобрало, на ровном месте насочиняла, я и рта не успел открыть, а у неё уже криминал готов. Засунь свои фантазии обратно в коробочку. Я обыкновенный мужик. Кончил два института потом. Решил, что мне это что-то даст. В общем, учился до тех пор, пока не пришёл к выводу: человеку требуется грызть знания до тех пор, пока он не найдёт себя в жизни.

Лена остыла, а смущение прикрыла язвой:

– Нашёл?

– Вроде бы не жалуюсь.

– А чего же работаешь мастером?

– Денег больше платят. – Он собрался было рассказать ей всю правду, но мальчишество взяло опять верх и он с новым вдохновением продолжил игру. – И потом я вполне доволен своей работой. Живое общение с людьми, ни какая – нибудь кабинетная крыса. Опять же благодарят…

Не желая сдерживать своих чувств, она решила прервать его зубоскальство подковыркой:

– Чего-то ты не больно своей бурной молодости стесняешься?

Никита откинулся на подушки и, закинув руки под голову, уставился в потолок:

– А почему я должен всю жизнь волосы на себе рвать и кому-то что-то доказывать. Мало ль у любого человека ситуаций, воспоминания о которых даже годы спустя рисуют краску на лице и заставляют покрываться липким потом и что теперь!? Скажи ещё, что у тебя такого нет?

Ей стало стыдно. Действительно, мало ли чего не хочется ворошить в своей жизни ей. Вот же, нашла чем пхнуть!…

– Прости. Сама не знаю, нашло что-то на меня. Ты прав, у каждого свой «скелет» в шкафу имеется. Кстати, Данька завтра приезжает, – пролепетала она, переведя разговор на другую тему.

Он аккуратно притянул её к себе.

– Знаю, так и быть я привезу тебе его сюда, чтоб полюбовалась.

Лена, боясь поймать его взгляд, и оттого уткнувшись в плечо, нерешительно прошептала:

– Как же он там справится?

Его голос сделался жёстким, но руки по-прежнему нежили её тело.

– Нормально. Сделала из парня цыплёнка в томате и рада. Не вздумай сама дёргаться и его провоцировать.

Она не удержалась:

– Но ведь он не выживет?

Никита, резко поднявшись, навис над ней:

– Лен, выживет. Всё обойдётся, я прослежу. Ты чего молчишь?

Она молчала потому, что в один миг поняла, что одна бы она с такой прорвой навалившихся неприятностей не справилась. А вот он рядом и беда стала всего лишь ерундой. Проблема, грозившая сделать из неё лепёшку – небольшой чепухой и малюсеньким пустяком. Никита прав, с мощным плечом оно легче. Подумав, она попросила его:

– Кушнир, давай дружить, только исключим… постель. Мне так стыдно. Прошу.

Он замер, потом прыснул смехом и в конечном итоге – посмотрел на неё в упор:

– Секс? Вот это придумала!? Тебя что не устраиваю я?

Лена задёргалась под его рукой:

– Никита, не притворяйся, я о другом… Ты молод и вообще… птица не моего полёта. Мне ужасно стыдно… Я хорошо к тебе отношусь и всё здорово, я говорю от чистого сердца – у меня за всю жизнь такого не было, но это не для меня.

– Лен, но ведь мы оба только приобрели…

Она ответила немедленно, но ни в его пользу:

– Не егози. Сейчас мужики старше тебя ради престижа и азарта молодых тёлок щупают, а я старая баба…

Он, взъерошив обеими пятернями свои короткие волосы, опять откинулся на подушку и, закрыв глаза, заговорил:

– Вообще-то в каждой женщине, до седых волос живёт маленькая девочка. Вот так! Я какое-то время жил на Западе. В свободное от работы время меня интересовали люди. – Поймав её удивлённый взгляд, принялся поспешно оправдываться. – С чего ты так удивлена?… Я там новые марки телефонов изучал, подстанции, – принялся он с ходу сочинять, поймав её удивлённый взгляд и сообразив, что сболтнул лишнее и надо выкручиваться. – Так вот кто чем развлекался, а я наблюдал за людьми. И по тому, как я мужик меня эта категория человечества и интересовала.

– И что ты там, у них разглядел про мужиков необычное, – усмехнулась она. – По мне так вы все, как под копирку.

– Ты не права. Там другая жизнь и совсем иные мужики. Приглядевшись, я заметил одну вещь, мужчины понимают, что они мужики. У них совершенно другой настрой мозгов, чем у наших и другое отношение к женщине. Они не ищут девочек-подростков, им интересны зрелые женщины. Они не путают понятия спутница жизни и подружка. А у нас тут просто болезнь какая-то, хватают помоложе. Наверное, на фоне детсада хотят выглядеть мужественнее. Может азарт раздирает. Леший их разберёт. А вообще, считаю, что наших мужиков испортили молоденькие стервозные девчонки добытчицы. Они бродят стадами вылавливая, если не богатенького мужа, то дядюшку. Мерзко смотрится это всё. Развращает, обедняет и разрушает. Я давно перешагнул через это.

– Что-то мало верится в твою брехню… Сейчас придумал, да?

– Делать мне больше нечего. Мне не нравятся женщины несамостоятельные, опять же эдакие скучные клуши тоже мне неинтересны. Когда я увидел тебя на обложке, подумал: чопорная дура. Потом, скрещивая с тобой копья, что это ты такая прибацанная потому, что «звезда» в лоб шваркнула. Позже привык, присмотрелся: мартышка, конечно, но ни чопорности, ни «звезды», обыкновенная баба, со своим салатом, но нормальная… Как удалось?

– Я поражена……Ладно отвечу. Из образа обыкновенной бабы старалась не выпрыгнуть. Ты же видел. Готовила сама, убирала тоже сама. Стирать и то старалась больше руками.

– Зачем? – округлил он глаза. – Машинка же есть.

– Это особый фокус, стирка быстро приводит в чувство. К тому же езжу в троллейбусе иногда, тоже помогает удержаться и не взлететь.

– Почему мужика не завела? Молодая же, красивая, талантливая, жить надо было, радоваться… Чего помалкиваешь?

Она закатила глаза: "О Господи! За что мне это всё!"

– Не надо на меня давить… – взвилась она, но, сбавив обороты, всё же не собираясь отвечать, проворчала:– Глаза слипаются. Спать хочу. – Она потёрлась о его плечо щекой и, обняв за мощную грудь, на полуслове сделала вид что заснула. "Почему всё в моей жизни происходит не как у других, а шиворот на выворот. Непременно с каким-то беспорядком. Замуж вышла поперёд разума. Не получилось вовремя, как у нормальных людей, определиться с любимым делом. Найти нужного мужчину подфрантило к сорока. Да и то из рук вон как не стандартно. И много ещё чего неправильного можно наскрести, если начать считать, то точно галочек не хватит". Рассуждая, она действительно уснула. Ей снился цветущий луг, они с Долговым, бредущие по колено в траве, крепко взявшись за руки с венками из полевых цветов на голове. Над ними плыли, как корабли призраки многоярусные облака и не жалело своего тепла грея щёки солнышко. Лена счастлива, а Долгов серьёзен и сосредоточен. Он в форме, только вот вместо фуражки венок из цветов. "Ведь лето, шмель летает и норовит проказник усесться непременно на венок, но почему он не может быть другим… Всегда деловой и занятый. Как он нашёл время жениться и сделать ребёнка? Это, наверное, по – молодости. Протяни он ещё пару лет, такого не случилось бы". Чтоб расшевелить его, она вырывает руку и бежит. Пусть догонит, пусть поймает. Но неожиданно луг кончается, ей бы надо остановиться, но она уже не может. Остаётся одно: продолжить бег по крутому откосу вниз. Там спасение. Ей хочется, она надеется, что Долгов непременно добежит туда первым и поймает её, она оглядывается назад, хочет убедиться, что его там, за её спиной, нет. Но чуда не произошло, Долгов стоял наверху и смотрел ей вслед. И тут она по-настоящему напугалась и, что было сил, закричала. Повезло, её всё же подхватили сильные руки, прижали как маленькую к груди, насмешливые губы тронула улыбка, и хозяин всего этого спросил:

– Какой из своих детективов тебе привиделся, книжница?

Лена открыла глаза и огляделась. Она сидела на кровати в объятиях обеспокоенного Никиты. Всхлипнув, взялась за сердце, которое вылетало из груди. "Сон? Это был сон…"

– Ну всё, всё. Это только сон. – Погладил он горячей рукой по голым плечам, осушил слёзы сухими губами и улыбнулся. – Завязывать пора с детективами и переходить на любовные романы. У тебя они неплохо получатся, если постараешься, к тому же опять не так опасно. Трупы сниться не будут.

Лена провела ладонью по мокрому лицу и, вздохнув, спросила:

– Зачем ты возишься со мной, я старая и не интересная.

Его колючая щека потёрлась по её холодной.

– С чего ты так расквасилась. Мужиков женским умом не осилить. Чтоб прирасти к бабе для нас не важен возраст или размер титек. Хотя у тебя, как раз мой любимый третий. А вообще-то, так треплемся друг перед другом, панты гоняем и каждый не прочь иметь одну единственную, к которой бы приклеился навечно.

– Господи, что ты городишь. Похоже, меня за идиотку принимаешь. Обыкновенной женщине и так не сладко. Красавица получает с самого рождения путёвку в жизнь за красивые глаза, а таким, как я, приходилось за каждую мелочь бороться. А уж сейчас с моими-то годами… Так что не финти, я это всё уже проходила. Зачем молодому парню баба старше себя, если не с выгодой. Вишь наплёл тут про запад и их мужиков, думаешь, я поверила. Колись уж лучше, что тебе от меня надо? Мою книгу, документы Долгова? Дудки. Никто не получит. Мне самой вообще ничего не надо. Сожгу всё на фиг…

Он утопил её в подушке поцелуем. Ему страшно нравилось её целовать. Хотелось это делать бесконечно и долго-долго, но он сдерживал себя, боясь того, что ей, взрослой женщине это покажется мальчишеством. Скрывая свои чувства, пробурчал:

– Чего ты разошлась, спи. Полночи впереди ещё. Ну старше, так на семь же лет, а не на тридцать. Кто ж виноват, что тебя замуж со школьной скамьи погнало. Не иначе, как на лейтенантские погоны клюнула. И я страх как не люблю сказку про Золушку. Девушка одуванчик совсем не интересна мне. Опять же от красавицы охотницы меня воротит. К тому же в жизни каждый платит по счетам. Ты по своим, я по своим.

Ей тоже приятны были его поцелуи, вернее она была от них безума. Но отчего-то сон не выходил из головы. Впервые она усомнилась в правильности своего выбора на одиночество. Отчего-то его упоминание про "школьную скамью" разбередили воспоминания и именно тот день, когда родился Данька. Ей не было ещё и девятнадцати. Она думала, будет как в книгах или кино. Принесут ребёнка, а она, увидев его, заплачет от умиления. А рядом с ней положили маленький сморщенный комочек, да ещё и красного цвета. Родителей рядом нет. Что с ним дальше делать, непонятно. Долгов отнёсся к рождению сына вообще никак – ни обрадовался, ни огорчился. Мол, куда ж деваться, пусть будет, раз уж есть… Из задумчивости её вывел насмешливый голос Никиты:

– Долго с мыслями собираешься…

– Тюльку вот только не гони, не надо. За Долгова по любви выходила. Она есть любовь, понимаешь, есть, но со временем её романтическая часть переходит в более серьёзное качество. Это взаимное уважение, забота друг о друге, разговоры душ, не потому что так должно, а сам хочешь. Так должно было быть, так правильно, но у нас с ним не получилось… Больше со мной подобных разговоров не заводи.

Никита вскипел:

– Так! Ты чего гадалки устроила, я твоей руки у Даньки не просил, тебя замуж не звал. Подумаешь, ночь в секс поиграли, она уже себе там чего-то напланировала. Так что спи спокойно, замужество тебе не светит в скором будущем. Я убедил себя давно, что брак– не моё призвание. Семья – это не для меня. Я из тех, кто никогда не женится. А любовь, если хочешь знать, это вообще как объясняют учёные, чистая химия. Каждый человек особенно пахнет. Это как не нравится запах туалетной воды так аж голова болит. Вот встретится такая химия, произойдёт соединение на уровне химической реакции – всё! Тогда уж неважно будет ничего: ни возраст, ни опыт, ни длина ног. Разве нам это грозит?

Лена мучительно покраснела. Реакция? Может быть… Она может перейти во что-то другое, а может фьють и исчезнуть. Вообще-то, с ним, она ни на что не надеялась. О продолжении не думала. Но то что он сказал… В Лене похолодело всё, что способно было похолодеть. Она принялась себя корить: расплавилась… Хорошо хоть не совсем. В ней наскреблись силы сказать этому наглецу:

– Ну, знаешь ли? Я не претендую ни на чьё сердце, понятно? И связываться с тобой сопляком меньше всего хотела. Каюсь. Так получилось. Забудь. – Поймав его насмешливый взгляд, разозлилась:– Ничего лёгкого в моей жизни не будет. Если я решу что мне нужен мужчина, то всё будет на серьёзном и официальном уровне и уж точно не с тобой. Понятно?

Довольная собой, откинулась на подушку. Она, конечно, нашлась, что сказать. А вообще женщина должна быть мужественной и при всеоружии, чтоб не давать возможности никогда и никому себя пихать. Господи, в коем веке она задумалась о любви. Любовь… Она прекрасна. Без любви и трепетных отношений мы не живём. Для женщины очень важно, чтобы рядом был любимый человек. Ведь как замечательно, когда он есть любимый-то, засыпать и просыпаться на его руке. Сказки всё это, ох сказки… – одёрнула она себя, безжалостно спуская с небес на землю. – Причём сочинённые самими бабами.

Никита поморщился, как будто откусил лимон и заёрзал ища выход. О! Камень сдвинулся и покатился. Он среагировал моментально:

– Вот даёт! Бабу с таким раздутым самомнением встречаю впервые. Прямо свет клином на тебе сошёлся… Звезда с неба упала… Оглянись вокруг… Выбор ни в твою пользу. Даже не знаю, кому с тобой будет интересно.

"Что, что?" Лена онемела от такой его наглости. "Жестокий паршивец!" Ошарашенная, она не заметила, каким уж слишком смущённым выглядел парень для таких речей, иначе бы она непременно задала себе вопрос: с чего бы это? Отодвинувшись подальше и развернувшись спиной, зарылась в подушку и затихла. В голове бухало: "Только не зареветь, только не зареветь… И правда, чего пристала к мужику, может, даже напугала. Невеста нашлась, точно, что курам на смех. О Господи, что-то меня не туда занесло. Сейчас молодые-то таких тем не касаются, а меня спросонья в далёкую и туманную перспективу повело. Главное, зачем мне это надо. Чем только не осенит бабью голову в моём возрасте!" Рука парня обняв, осторожно подсунувшись придвинула её вновь к себе. А губы, ухватив горящую мочку уха, прошептали:– "Ну, полно… Ну ты как ребёнок, ей-богу! А то не видишь… не знаешь… Дурочка бестолковая".

Конечно, притворилась. Конечно, поняла… Уснуть не давала застрявшая в голове мысль. Они разные. Да Долгов в критический момент подставит плечо и поможет. Но на каждый день его не хватало. Он совершенно не задумывался хорошо ей или нет. Никита – второй мужчина в её жизни совершенно иной. С ним не пропадёшь и не заскучаешь. Это её мужчина, но он не для неё… Время их разводит. У её интуиции есть конкуренция – здравый смысл. Она смахнула бегущую по горевшей стыдом щеке слезу. Летела на перекладных, а куда, зачем? Ждала лета, потом год, дальше, когда вырастит сын, ещё чего-то ждала… Глядь в зеркало-то, а там нет прежней Ленки… Иная там.

По каждодневной привычке, не смотря на такую неспокойную ночь, Лена проснулась рано. Но обнаруживать своё положение не хотела. Во-первых, она всё вспомнила. А вспомнив, закрыла глаза и тихо застонала: «Боже! Лучше б мне не просыпаться». Утро, не проказница ночь, неизвестно как он себя поведёт, совсем не хотелось бы выглядеть ни идиоткой, ни обиженной, ни случайной – подвернувшейся под руку. Хватит того, что ночью в кисель влетела. И, тем не менее, во всём теле ощущалась какая-то лёгкость. Хотелось потянуться, мурлыкая попеть, помахать крылышками. Но он, прижимая её с безумной силой к себе, всё не разжимал объятий. Она давно забыла как это бывает просыпаться в объятиях кого-то. Просыпаться не одной. Её сжимал страх и любопытство. Каким оно будет их пробуждение?! Никита на ощупь прикрыл рукой надрывающийся в мобильном будильник, посмотрел на Лену. Ресницы её дрожали. «Значит, не спит, – подумал он, – а притворяется». Наклонился, прикасаясь к глазам губами, сочувственно – извиняюще произнёс:

– Привет, книжница, разбудил?

От сердца отлегло– не сбежал воспользовавшись моментом… Не так стыдно и обидно. Предательская слезинка сорвалась с ресниц и медленно покатилась по щеке. Она прошептала:

– Я привыкла к ранним подъёмам. Тебе приготовить завтрак?

Он долго не думал, плавая в гадалках и выборе.

– Вообще-то, я взрослый мальчик, могу, конечно, сам. Но если у тебя есть желание, я не откажусь, мне приятно общаться с тобой. Я отправлюсь в душ, а ты что-нибудь сочини.

Она заторопилась утрясти меню:

– Блины с икрой хочешь?

– Одобрено.

И тут она увидела на нём следы этой жаркой ночи: засосы, укусы и царапины. У неё отнялся язык. Господи, ведь это всё натворила она. Какой кошмар! Увидев, с каким ужасом Лена смотрит на всю эту нарисованную ночью на нём картину, он улыбнулся:

– Ерунда.

Подумав, что надо успокоить иначе изведёт себя, он чмокнул её в нос, а потом в глаза и губы. Промурлыкал:

– Какая ты сладкая не оторваться…

Он ушёл, а она, ругая себя на чём свет стоит, страдала:– "Обалдела совсем. Чуть парня не сожрала, чума болотная. Что он теперь про меня подумает… Если б мне ещё вчера с утра кто-то рассказал об этом, я б обиделась". Накинув халатик, поспешила выскользнуть в кухню.

Блины? Что за проблема. Раз, два и готово! Она успела к тому моменту, когда он появился возле неё упакованный в банный халат и пахнущий свежим мылом. Лена пекла и кидала их один за другим на стопку румяных блинов. Ловко открыла банку вчера им купленной икры и принялась за кофе. Она не видела, как он вошёл. Он вырос за спиной и чмокнул в щёку. Его подбородок лёг на её плечо.

– Что, уже?

Лена, не спуская глаз с кофе, улыбнулась:

– Для этого много времени не требуется. Садись, ешь.

– А ты?

– Я тоже парочку съем, вот только кофе покараулю.

Он сел завтракать. Она торчала у плиты. Выбрав для себя линию поведения, ведя себя в своём раскованном стиле, тем не менее, напряжённо ждал, как с ним будет вести себя она. Но исподтишка наблюдая за ней пришёл к неутешительному выводу, что её поведение похоже скорее сейчас на материнское, сестринское… Это его расстроило. Хотя нет, румянец на щеках и быстрый отвод глаз от него говорит совершенно о другом и даёт надежду. Запив блин соком, не удержавшись, спросил лишь бы спросить: