Текст книги "Где спряталась ложь?"

Автор книги: Людмила Сурская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– С чего ты надумал подсовываться ко мне? Что молчишь, батарейка села? – рассердилась вконец она на него спрыгивая с кровати и принимая бойцовскую позу.

Он вяло последовал её примеру.

– Тебе оно надо?

– Многообещающее начало. Спрашиваю же…

– Как – то ехали с мужиками, в машине, на заднем сидении за водителем лежал твой детектив. Я мельком глянул, на последней странице фотка. Мужики смеются. Мол, сказки её читать можно, а сама та ещё мегера. Ну я пару книжонок с трудом осилил. Мура, каждые десять страниц труп. Вот и решил тебя посмотреть в живую, с чего такой кровожадный азарт разбирает, а заодно и развлечься, устроив тебе детективную головоломку. Получилась игра. Я просто не подумал, что игра с самоотдачей меняет что-то в себе. Я напрочь забыл для какого рожна это всё затевалось. Первый заход прошёл как по маслу. Второй, с машиной тоже. Это мои ребята на стоянке тебе её схимичили. Хотелось обратить на себя внимание. Но мимо. Третий с лужей и цветами так себе. Ты опять не зашла. А на четвёртом – попал, как раз на разгром. Кто-то постарался до меня с головоломкой и совсем не шутейно поорудовал, организовав тебе взаправдашний детектив.

Лена стояла напротив него красная от стыда и злости, сжимая под грудью кулачки. От впившихся в кожу ногтей саднило ладонь, покусываемая губа кровоточила. Ей страшно хотелось впиться этими ногтями в его ухмыляющуюся физиономию и поцарапать. Она бы так и сделала, если б Никита не заметив её опасного состояния не перехватил подпрыгивающие руки.

– Тихо киска, тихо. Коготки убери, а то поцарапанная рожа мне по рангу не положена. Давай покричи на меня, пар выпусти…

– Уйди.

– Лен, так нельзя, не зарывайся в себя, поругайся…

– Я тебя сейчас убью…

– Вот…, давай ещё покричи. Скажи, что я козёл, осёл…

– Иди…

– Ну, ну… Тебе дорогая, необходимо высказаться, прежде чем мы с тобой придя к какому-то решению пойдём дальше. Ну не молчи, двинь меня, если есть желание… Воспользуйся шансом отдубась меня кулачками или исцарапай живот, грудь, только не лицо, а то в офисе не поймут. Лен, ну…

Она сложила руки у себя на груди и наступила носками туфель на его ноги. Попробовала придавить, оказалось не с её силёнками. Вздохнула и бухнулась на кровать. Её палец упёрся в потолок:

– Ужин организуй. Я проголодалась. В жизни больше ничего в твоих магазинах не куплю, понял?

Он наблюдавший за её махинациями с ногами, а потом с броском на кровать, удивлённо поднял брови вверх:

– Понял. Уже лечу.

– Найди сока и яблоко. Подожди, дай рубашку свою домашнюю. Господи, за что мне это.

– Ты только злость в себе не копи, ребёнку вредно.

– Неси яблоко.

Кушнир ушёл, а Лена сползя с меховой накидки укрывающей кровать, подошла по мягкому ковру к окну выходящему на противоположную от ворот сторону. Глаза выхватили, не маленький по размерам с водопадами и порогами бассейн, различной величины беседки, фонтаны. Барбекю. Приличный парк. В голове всё гудело. Как она могла взрослая баба так проколоться. Точно затмение нашло… "С этими книжками ничего не вижу, хожу, как сонная муха". Но его такой не малый достаток всё меняет в их отношениях. Если как-то можно объяснить чувства к ней «телефониста», то сейчас всё стало совершенно непонятно. Зачем она ему?

– Ленусь, ужин на столе, – прервал её мысли примчавшийся Никита. – Котёнок, кончай хмуриться, тебе ж не бомж с долгами достался.

– Оно и не понятно.

– Ха! Поздно теперь сомневаться. Штамп в паспорте стоит. Ты моя жена. – Обнял он её одарив жаркими поцелуями. Люблю я тебя, солнышко. Не сердись.

Лена, спускаясь по красивой дубовой лестнице, вслед за ним в столовую, пыталась договориться сама с собой. "Изменить прошлое ты не в силах, а вот построить своё счастливое будущее вполне можешь, если не сглупишь. Он тебе нравится и даже очень. Вам хорошо вместе, так чего же охать, ахать и заглядывать наперёд. Главное, сейчас он с тобой, а ты с ним и вы лучшая в этом чумном мире пара". Кажется, разговор с собой состоялся. Две Лены из прошлого и настоящего, похоже, поладили. Потому что она, больше не куксясь с удовольствием ужинала, бросая иногда внимательные взгляды на него. Виноватый вид, которого ей не только грел душу, но и смешил.

После ужина Никита привёл её в просторную комнату с большими окнами, выходящими в сад, чудным балкончиком. Все стены в стеллажах. Море книг. Они заполняют всё пространство. Компьютер и интернет.

– Это твой рабочий кабинет, – шепчет Никита ей, целуя в макушку. – Нравится?

– Ты меня покупаешь?

– Я тебя кадрю.

– А что делать мне?

– Быть счастливой. Чего нам в самом деле ссориться – то: ты хочешь меня, я хочу владеть тобой. Нас связывает любовь… Лен, с чего нам от счастья бегать… Любовь до гроба, это я тебе не только обещаю, но и обеспечу.

Она улыбалась. С ним трудно было не согласиться. Шансом выдаваемым ей судьбой глупо не воспользоваться и она не упустит этот момент.

Имение было не маленьким. Даже достаточно большим, чтоб уединиться. Гуляя перед сном по парку, Лена вдыхала запах цветущего жасмина и дарила вздохи сегодня через чур весёлой шалунье луне. "Ишь, царица ночи, окружила себя придворными красавицами и забавляется над людьми!" Так и норовит весной и летом позабавиться над народом на старушке Земле. Никита, обняв, вышагивал рядом, не мешая бегу её мыслей. Выложенная кирпичом дорожка, вильнув у густого куста жасмина побежала дальше к молчаливым соснам, нацепившем на макушку оранжевую шалунью, а Лена притянув ветку и закрыв глаза вдохнула в себя пьянящий аромат. Взяла губами сладкие цветы. Никита, уловив настроение жены, пробился губами сквозь густые цветы к её пахнущему жасминовым дурманом рту.

– Чумная пора, уже не весна, но ещё не лето. – Прошептала она.

– Зелёная неделя. Пятьдесятый день Пасхи. Запахами трав, цветов отгоняют нечистые силы, устилают травами полы. Хочешь съездить куда-нибудь в глубинку, посмотреть или в Пирогово?

Но она резко встав, спросила:

– У тебя лавочка под деревьями есть?

Он замешкался с ответом, но всё же нашёлся.

– Вон в той стороне, под берёзами. – Махнул он в противоположный угол. – Тебе с какой целью такая надобность в ней?

– Целоваться хочу.

Он обнял её и чмокнул в губы.

– Прикольно. Ну, пошли.

Лену разбудил тёплый лучик, пробившийся сквозь капроновую штору. Она повернула голову, Никиты уже не было рядом. Постучавшись, бочком вошла женщина, встретившая её вчера тут. «Кажется, как не скажет шалунишка Карлсон, домомучительница». – Поглядывала на неё из-под прикрытых ресниц Лена. Женщина в форме извинилась, пожелала доброго утра и поинтересовалась насчёт завтрака. Лена попросила мюсли с молоком, если есть и фруктов. Потом, расхрабрившись, спросила о Кушнире.

– Никита Богданович уехал в офис. – Последовал сдержанный ответ.

Позавтракав, она попробовала выбраться из этой крепости. Но её вернули от ворот. Объяснив, что "Хозяин запретил выпускать". "Исчерпывающий ответ", – передёрнула плечиками Лена. Поняв, что Никита принял волевое решение, у неё и мыслей не было строптивость показывать, а тут завелась. – "Хозяин?! Посмотрим, как у него получится удержать меня тут. Наперекор вот возьму и поступлю по-своему. – Вспомнив о том, что она взрослая женщина к тому же пишущая детективы приказала себе:– Не заводись, подумай. Докажи этому самодовольному карасю, что у баб мышление иное, совершенно не стандартное". И тут она разглядела сквозь пышную зелень кустов, въехавший в ворота «пирожок», как выяснилось, привезли заказанные цветы из теплицы для клумб. Водитель в маловатом на его тучной фигуре комбинезоне компании, показался ей знакомым. Порывшись в памяти Лена, вспомнила, подполковника, приезжавшего в часть с проверками. Служил он в ведомстве Попова и уволен был совсем недавно в связи с трагическим пуском. Её не насторожило, с чего полковнику рулить «пирожком», офицеры после увольнения кем только не работали. Она подошла сама, поздоровавшись, попросила об услуге. Знакомый не отказал. Лена думала, что бежать отсюда будет сложнее, но опять случай помог. Незаметно прошмыгнув к машине и забравшись в будку «пирожка», Лена без проблем, выехала за ворота. Через минут десять, машина тормознула. Лена, ожидавшая, что её сейчас выпустят из кузова и пересадят вперёд, подобралась к двери. Но не тут-то было. Будку никто не открыл. Лена слышала приглушённые голоса. "Значит, кто-то тормознул, почему же он меня-то не выпускает? Законный вопрос только ответа нет. Придётся напомнить о себе". – Она застучала. Дверь открылась, она зажмурилась от яркого света, ей стукнули железякой по голове, и она потеряла сознание. Её кинули истекающую кровью в резиновый мешок, повизжали змейкой и засунули в багажник на обочине стоящей машины. «Пирожок», подтолкнув, скатили с дороги в посадку, где валялся труп его водителя. Сколько пролетело по циферблату часов, Лена определить бы не смогла. Голова ломила. Во рту смесь суши и горечи, не проглотнуть. Ощупала лицо, одежду. Всё липло и плюхало. Удар получился скользящим, а крови ведро. Рука видно у гадюки дрогнула. Всё-таки знакомый. Странно, но сумка болталась на согнутой руке, не выкинули. Достала мобильный и засунула в лифчик под мышку. Ключи от квартиры в туфлю. Каждое движение давалось с большим трудом. Пальцы рук скованные холодом начинали дрожать. Воздуху не хватало, и она опять потеряла сознание. Очнулась, как раз от того, что представилась возможность дышать. Только теперь она изо всех сил старалась задержать дыхание. Ресницы не разлепить. Подумала:– "Отекли или слиплись от крови. Какая собственно разница. Пусть думают, что я мертва".

– Может, жива курва? – словно подслушав её мысли, раздалось над головой, и кто-то с силой дернул с её локтя сумку. – Грохнуть ещё раз для верности?

– Хватит время на неё тратить. Застегни мешок и в яму. Земля все ошибки исправит, из неё не выберется. Толкай и засыпай.

От этих страшных голосов, тело сковал холод, а душу леденящий ужас. То, что это будет именно так, она ни на минуту не сомневалась. Замок, на мешке, взвизгнув, лишил её вновь воздуха и прищемил прядь волос, в ушах застучало. Сердце почти не билось. Почувствовав удары земли наваливающейся на мешок, она последнее о чём подумала было: "Вот уж точно никто не узнает, где могилка моя". И потеряла вновь сознание. Очнулась от того, что кто-то больно дёргал из ушей серьги. Она застонала. Руки над ней замерли и детский свистящий шёпот донёс до её чумной головы:

– Мишка вона живая. Побачь, як вона дрожит. Побигли бабе Мане расповим.

– Вот ещё! Вона забранится.

Почувствовала, как кто-то склоняется над ней. От ушей отлегла пробка. Кажется шёпот. Или нет? Попыталась открыть глаза. Мгновенно ослепил электрический шар. Лампочка? Нет, та маленькая. Именно шар. Да ведь это солнце. А белые стены совсем не больничные стены, а воздух. Лена опять застонала, ей хотелось попросить, чтоб позвали кого-то взрослого, но разлепить губы не смогла. Потихоньку возвращалась память. Она почувствовала, как посыпалась с краёв ямы на неё земля и подумала о том, что наверняка, выбрались наверх детишки. У неё дробно застучали зубы. Челюсть просто взбесилась, но унять её у неё не набралось сил. Как безобразно складывалась её судьба. Побывать покойником… Да боже упаси! Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем вернулись они назад. Заслышав чьи то шаги наверху, она напряглась. С трудом тащившаяся за мальчишками с клюкой переломленная пополам старуха, что-то шамкала наверху объясняя мальцам, на понятным им троим языке. Мальчишки, прыгнув в яму, подоткнули под неё полотенца, на которых опускают в могилы покойников и, соединив концы вместе, за одну сторону взялись сами, за другую тянула та странная бабка, какую они называли баба Маня. Лену с грехом пополам вытащили. В том же мешке, кряхтя и охая, погрузили на скрипучую, самодельную тележку и повезли. Она по запаху догадалась, что притащили её в баню. У бань особый стойкий аромат. Пахнет травами, дубовыми вениками и деревом, пропитанным мылом, липовым мочалом и бёрёзовой листвой. Бабка, причитая и молясь, раздела её, ругаясь, отобрала у мальчишек мобильный и уложила его на полку для мочалок. А, приготовив настои трав, принялась молясь и крестясь, отмывать её голову, рану и лицо. Искупав женщину, старуха завернула её в чистую простынку. Перебинтовала голову полосками из разорванной белой материи и, кряхтя от натуги, переложила с мальчишками же опять, на тут же застеленную раскладушку. В Лену влили какую – то тёплую пахучую жидкость и она уснула. Сколько спала, не помнит. Очнулась только от потрескивающей у изголовья свечи, перелистывания пахнущих ладаном листов большущей на старинных защёлках книги и монотонного бубнения молитвы. "Может, я умерла. Наверное, так и есть, ведь дыхания своего я не слышу. Но нет же, нет, чувствую тепло от пламени свечи, к тому же хорошо рассмотрела сморщенное лицо старухи в чёрном застиранном платке в мелкий цветочек". Та, почувствовав взгляд, облегчённо вздохнула. – Слава тебе Господи! Лена попробовала спросить, где она, но получилось вместо слов бульканье. Старуха встала и принесла настой из трав, шиповника и сока шпината. Лена проглотила, даже не морщась.

– Яму заройте. – Наконец, выдавила из себя она. – Могут проверить.

– Зараз, милая, хлопцив видправлю, – прошамкала старуха.

– Телефон жив?

Заметив недоумённый взгляд старухи, она попыталась пояснить:

– Коробочка такая маленькая, чёрненькая с кнопочками. Под мышкой была у меня эта вещь.

– А-а. Слухалка? Вин?

Лена, протянув дрожащую руку, взяла мобильный. Питание оставалось чуть-чуть. Она нажала кнопку и молила, чтоб Никита ответил. И услышав тревожное и нетерпеливое его:

– Алло! Я слушаю….

– Никита помоги, мне плохо.

– Лена, золотко, где ты?

– Не знаю. Книгу вспомни, я тебе рассказывала…

Заряд кончился, телефон «сдох».

Кушнир не найдя вечером жены дома, забеспокоился. Охрана уверяла, что никто не выходил. Никита, не поверив проверил всё сам. На такой площади могла и в прятки поиграть. Но Лены не было. Сходу пометавшись, а потом, психанув, всё же собрался и включил голову. Выяснилось, что приезжала машина с заказом рассады для клумб.

– Какая машина?

– "Пирожок" белый.

Никита сразу вспомнил, как возвращаясь видел ментов, вытаскивающих именно белый «пирожок» из кювета. Он остановил и Санёк, сбегав посмотреть, сообщил, что случайно проезжающий на коняшке местный мужик с сыном, нашли труп водителя и машину. Сейчас, когда он услышал про «пирожок», вся та придорожная маета за минуту промелькнула перед глазами. Наложив одну картинку на другую, он моментально вызвал Сашка и набрал номер Даньки. Тот ответил без промедления, сообщив, что мать не появлялась. Никита, пока не понял и не мог объяснить произошедшее, но мысль, что случилась трагедия, бродила сейчас не только в голове, а обожгла и грудь, заставив сжаться до комочка сердце. Повинуясь предчувствию, забрав охрану, он отправился к месту происшествия на дороге. Менты отправив труп, вертелись около «пирожка». А конкретно, внутри кузова залитого кровью. Почему-то они решили, что это кровь водителя.

– С какого самовара, – влез Санёк. – Водителя, скорее всего, ухлопали на дороге.

– Как? – вспылил молоденький милиционер.

– Просто. Остановили. Попросили помочь. Кровь, мне сдаётся, пассажира.

Услышав такое, Кушнир побледнел.

– Откуда в такой будке пассажиру взяться? – засомневался опять мент.

– Машина шла из поместья Кушнира.

– Ты что мужик сверхвидящий.

– Никакой мистики, я оттуда. Привозила рассаду цветов на клумбы. Вы должны найти в машине или кармане водителя накладную.

– Ну, может, и есть, что дальше? – отряхнул с брюк пылинки мент.

– А ничего, – взревел Никита, – у меня жена пропала. Свяжи эти два события.

– С чего это вдруг, – упёрся парень. – Может, она ушла куда или с любовником укатила. Это сейчас в ваших кругах часто встречается. Заведёте молоденьких канареек, а времени на них нет. Бедные всё деньги делаете. Вот ваши птички и ищут утешение в водителях, охранниках или чистильщиках бассейнов.

– Я его убью, – приподнял Кушнир за грудки парня.

Санёк, ловко оттеснив босса, спрятал за свою широкую спину высовывающегося оттуда мента.

– Ты у меня сейчас кучерявый допрыгаешься, – кричал тот на Кушнира, пытаясь вырваться из рук Сани, – я тебе враз эти два дела совмещу. Организую, что он был её любовником, а ты их обоих ухлопал. Его труп бросил здесь, а её в другом месте закопал.

Отошедший было в сторонку Никита, рванул назад. Водитель Вася и ещё два оперативника заторопились наперерез.

– Заткнись, – посоветовал языкатому парню Саня. – Болтаешь не зная что. А вы Никита Богданович сядьте в машину. Если все будем орать, дело не сдвинется с мёртвой точки. Отправьте кровь на экспертизу. Возможностей нет, я сам договорюсь с лабораторией. Что там надо написать, для начала поисков женщины?

– Заявление, – нехотя ответил разгорячённый парень.

– Забито. Сейчас разъезжаемся и начинаем работать. Заявление вам я привезу. И чтоб не тянуть время и не наступать друг другу на пятки, предлагаю, поделить работу. Я занимаюсь водителем и этой его конторой, а вы ищите преступников.

За три тянущихся, как резинка дня, Никита измаялся и похудел. Дело трещало по всем швам. Никто не продвинулся, а ни на сантиметр. В прошлом и настоящем несчастного парня привёзшего рассаду в этот день в дом не за что было уцепиться. Перевернули всё, но нити, какая бы вывела на Лену, не было. Кровь в кузове была, скорее всего, её, водителю она не подходила, а вот с её данными из личного дела совпадала. "Значит ранили". – Прикидывал Никита. О том, что её убили и вывезли специально, чтоб уничтожить концы, он думать ни хотел. Но с каждым прошедшим днём отчаяние охватывая его вытесняло надежду. И вот этот звонок Лены окрылил его и озадачил. Сколько не пытался Никита дозвониться, телефон не отвечал. "Не иначе, как кончился заряд". Он заметался не в состоянии сообразить, о чём она говорила. "Какую книгу жена ему рассказывала о чём?" Вызвав машину, погнал на квартиру. Достав её «ноутбук» растерялся, что искать? Решил начать с последних, обои были не дописаны. Самая последняя, о пуске и продаже оружия, а предпоследняя о парнях организовавших рекламную фирму. Прокрутив обои, растерялся. В голове ни одной идее. Он опять пронёсся по листам. "Стоп! Куда вывезли парня, когда расчищали путь к деньгам? Кажется, в заброшенное село".

– Санёк, – заорал он в трубку. – Бери людей и дуйте по заброшенным сёлам.

Данька, сварил ему рожков и отварил сосиски, но возбуждённый Никита выпил только кофе, зажевав его бутербродом с сыром.

– Данька, она жива и мы её непременно найдём. Не падай духом.

– Откуда ты знаешь? – потупился парень.

– Она звонила.

– Звонила? А если кто-то с имитировал её голос?

– Нет. Не может быть. Ты пацан рассудительный, прикинь сам. Про тот недописанный детектив никто не в курсе. Не путай меня. Я побежал. У меня сейчас ещё одна идея возникла.

– Какая?

– Потом расскажу, – кричал он, уже от двери.

Сбегая к машине и боясь скатиться в спешке по ступеням, он вызвонил своих знакомых из службы безопасности.

– Слушаю, Никита Богданович, – тут же ответила трубка голосом Сергея Трофимовича. – Чем могу?

– Думаю, можете… Вы делом о сбитом самолёте, ракетой, не занимались?

– Так ведь служба такая, мы всем занимаемся.

– Отлично. Значит, у вас есть фотографии всех лиц прямо или косвенно причастных к этому делу?

– Ну, наскребём при желании, а что случилось то?

– Предчувствие недоброе. Да и это не телефонный разговор, берите фотки и дуйте ко мне в дом. Адрес говорить?

В трубке помялись и заверили что не надо.

Никита постоянно дергал Санька, но тот ничего утешительного пока сообщить не мог. Прочёсывали село за селом, но находили их или пустыми, или ни с теми, кого искали.

Через полчаса подъехал Сергей. Он привёз фотографии, но прежде чем разложить на столе без прелюдий, спросил Кушнира:

– Вы не всё нам сказали о Долгове прошлый раз?

Никита соглашаясь кивнул. Интересно какой дурак по доброй воли выбалтывает на себя всё. Да ещё такое, какое лучше никому не знать.

– Так и есть. Была ещё дискета стрельб.

У Сергея глаза стрельнули вверх.

– Почему промолчали?

Никита развёл руками.

– Ну во-первых, это не моя тайна. Потом я не думал, что они такими настырными идиотами окажутся.

Сергея это объяснение мало устроило и он, стащив с шеи галстук, недовольно буркнул:

– А во-вторых?

Кушнир, наклонив упрямо голову вниз и вперив взгляд в гостя, врезал правду матку:

– У вас тоже всякие орлы гнёзда вьют. Работают на кого хотят и кто платит. Опять же сегодня просто кинете её на полку, а завтра начнёте убирать всех, кто к этой информации какое-то отношение имеет… Разве не так?

По тому как он принялся тереть шею и переключился на другое Никита понял, что он согласился с его доводами.

– Для чего тебе понадобился этот натюрморт, – ткнул он фотографии, перейдя на ты. – Это ничего, что я тебе тыкаю. Вроде почти ровесники…

Кушнир махнул рукой, мол, о чём речь.

– В самый раз. Хочу проверить одну версию.

Сергей в разговоре тоже не обошёлся без рук, он их просто развёл.

– Ну, колись уж. Что ж это такое, каждое слово рвёшь из тебя клещами.

Никита, признав правоту его слов, объяснил:

– Привычка. Я просто знаю, с кем имею дело. А насчёт идеи, вот, пожалуйста, сейчас я позову охранника впускающего и выпускающего «пирожок» в тот злосчастный день. К вашему набору фотографий, присоединяю ещё фото погибшего водителя машины.

Сергей внимательно наблюдая за ним сообразил:

– Ты предполагаешь, что к тебе въезжал уже не он?

– Да, мне именно это и кажется, – подтвердил Кушнир.

– Но почему ты решил, что это кто-то из них? – кивнул Сергей на фотографии.

– Интуиция. К тому же она прямо указала на последние книги, а их две и обе не завершённые. Сюжет одной связан с брошенными сёлами. Вторая завязана на полигоне и стрельбах, ну и продаже оружия, конечно. Её уже попробовали выкрасть. Учитывая это и то, что ключи от квартиры могли быть похищены, у неё постоянно находятся мои люди, но пока результата нет. Хотя раз она сохранила телефон, могла спрятать и ключи…

Заинтригованный Сергей поторопил:

– Давай будем смотреть, зови охранника.

За этим дело не стало. Крикнули. Вошедший охранник несколько раз прошёлся по лицам, заправленным в рубашки под галстук и золотые погоны, некоторые даже генеральские. И покачал головой:

– Здесь военные. Там гражданский был.

Спокойствие Никиты лопнуло, он взвился:

– Ага, он к тебе в эполетах приедет. Смотри лучше.

– Погоди, – остановил его пыл Сергей. – Поговорим так: посмотри внимательнее, на кого из этих людей он похож?

Тот прошёлся глазами по лицам ещё раз и ткнул в мясистое лицо с глубокой ямочкой на подбородке и маленькими стеклянными глазками.

– Леший его забери! – плюхнулся на стул Сергей. – Кушнир, дай ему лист бумаги. Пусть опишет всё. А мне позвонить надо.

– Телефон там. – Указал Никита на столик в простенке.

– Спасибо я со своего… – заверил он, отойдя в сторону.

Никита слышал, как он кричал: "Константин Петрович, возьми Фирсова, ребят и организуйте Жиру колпак. Поводите, сколько сможете. Елена Максимовна Долгова им похищена. Остальное, я потом объясню".

Окончив разговор и подойдя к Никите, он спросил:

– Ты меры принял?

– Принял. Моя охрана вся в поездках по районам. Осматриваем брошенные сёла.

– Результата пока нет?

– Нет. Иначе бы ваше ведомство могучее не трогал.

– Да, какого чёрта могучее…, как переходное знамя из рук в руки. Тошно. Сам всё знаешь. Дискету давай.

Но Никита упёрся:

– Я её отдам вам при одном условии.

Сергей требовательно протянул руку.

– Кушнир!

Но тот с железным спокойствием повторил:

– При одном условии.

Гость сдался.

– Пусть так. Что это?

– Ты нигде, ни в одном рапорте не упомянешь, у кого взял её.

Сергей постоял солдатиком, походил строевым, почесал макушку, побил ладонью лоб и не приняв решение принялся канючить:

– Но войди в моё положение…

Кушнир теряя терпение треснул кулаком по своему колену.

– На какой ляд мне оно. К тому же мне в своём нормально. Решай.

Он замялся и хочется и колется.

– Что на ней?

Кушнир, отойдя к окну и отведя штору, выдохнул:

– Реальная запись стрельбы.

Сергей в два прыжка оказался рядом.

– Ты финтишь, всё уничтожено и переписано… или нет?

Кушнир был непроницаем.

– Тебе решать. Ты меня знаешь, я не блефую и за нос не вожу.

Гость, резко повернувшись, принялся ходить по комнате из одного конца в другой. Никита понимал, чтоб это осмыслить нужно время. Сложив руки на груди он провожал ходьбу того глазами и ждал. А тот меряя шагами паркет бурчал:

– Этот Долгов оставил после себя столько запятых, что просто не мог умереть своей смертью. Но что будет, если она запустит эту свою книгу в печать…

– Я поговорю с ней. Думаю, она согласиться её изменить и выписать в своём духе или не печатать вовсе. – Он усмехнулся и добавил:– Хотя это в идеале.

– Почему ты так уверен?

– Она не глупая женщина. Народ сам достоин той шляпы, которую он, выбрав, приобрёл себе. Журналистам нужна сенсация, причём любая. Органам документация, а правда не нужна никому и даже опасна имеющему её. Если народу требуется такие детективы, какие она сочиняла раньше, пусть он их и читает.

– На что ты намекаешь?

– Только на то, что жизнь сама сплошной реальный детектив и совсем не смешной или пафосный, а примитивный и грустный.

Сергей, засунув руки в карманы, встал напротив него и, заглянув в глаза, буркнул:

– Кушнир, ты мощный мужик и опасный экземпляр. Знаешь об этом?

– Я занимаюсь бизнесом и в политику нос не сую. Меня туда на верёвочке не заведёшь. Слушая наших захлёбывающихся от любви к Родине и народу политиков, никак не скажешь, верят ли они сами тому, о чём говорят, или нет. Для меня моя семья и моё дело – это всё. Стержень, понимаешь? Так что решаем?

Тот помотался с носок на пятку и наоборот и осторожно спросил:

– Какую гарантию ты хочешь.

– Твоё слово, – твёрдо сказал Никита.

Он положил свою ладонь ему на плечо.

– Не мало?

В свою очередь Никита опустил свою руку на его плечо.

– Мы давно друг друга знаем.

Ладонь легла в ладонь. Руки сошлись в рукопожатии.

– По рукам. Извини, ещё один вопрос. До чего вы докопались?

Никита помучил в раздумье нос: говорить или нет…

– Мне честно отвечать или прикинуться пельменем?

– Для меня как на духу, потом лучше косить под пельменя.

– Хорошо. Мы поняли, что такие бутафорные стрельбы, могли перенести только из-за очень важного человека. Ну, очень важного.

– Вы угадали, иначе б мы не суетились.

– Тогда пойдём дальше угадывать… Но, он не приехал. А обещал. Иначе бы его не ждали. А не приехал он потому, что его убедили не ездить туда. Вырастает законный вопрос, кто у нас такой прозорливый. Всё видит наперёд. Правильно, именно тот, кто знал, чем дело кончится. Тот, кто эту стрельбу подвёл и пустил на рекламу своего товара. Ну вот теперь всё.

Сергей закашлялся и принялся колотить кулаком себя в грудь.

– Неплохо вы посоображали.

Никита развёл руками.

– Так получились. Ты меня знаешь, я б с удовольствием выкинул это дерьмо и забыл.

Сергей, взяв его под локоть вдруг переводя разговор на другое, сообщил:

– Послушай, ваша красная папочка здорово помогла.

– Я догадался, когда остановили перелёт трёх новых самолётов ТУ и АН, а чуть позже «Руслана».

– А с ремонтного завода 4 авиодвигателя вернули, разве не молодцы!

– Что ты мне лапшу вешаешь, мы оба знаем, что это мелочи. Тебе напомнить, сколько по той папочке самолётов передали Перу и забыли или за бесценок продали, вернее сказать подарили в другие страны. Даже склад горючего с металлическими резервуарами и тот продали иорданцу. А ведь там несут боевое дежурство самолёты ПВО.

– Ладно, тебе, разошёлся… Что могли. И это нормально. Три вертолёта со дня на день заберём, за копейки в аренду отдали.

– Для галочки непременно. Только мне сдаётся и это малое, что вам разрешили, долго пришлось согласовывать и утрясать, как бы чьи интересы не задеть.

Сергей притушил улыбку.

– Ну вот весь праздник испортил. Что, твои ребята, молчат?

– Молчат…,– вздохнул Никита. – Я уже боюсь спрашивать Санёк пошлёт в тартарары.

А Санёк мчал по заросшей, давно не езженной дороге. Проклиная инициаторов развала, когда-то мощной, страны. Сейчас насмотревшись на брошенные хутора и сёла, он кипел. У него появилось одно желание: провести по растерзанной, заросшей бурьяном земле отцов того «великого» проекта. «И это не где-то там, в нечернозёмье, а здесь, откуда в войну гитлеровцы пытались вывозить плодородную землю. – Думал он. – Варвары». Умирающие сёла – это страшно и жестоко по отношению не только к людям, но и к земле. Он объезжал село за селом и видел, где на всё село умирали, хороня друг друга, последние три деда или бомжи устроили себе пристанище. Ему встретилась женщина, обитающая в заколоченном совершенно пустом селе одна с маленьким ребёнком. И везде брошенная земля. Разрушенные фермы, разобранные по кирпичику до фундамента МТС. «А эти вот, куда идут?» – посмотрев в окно на двух вышагивающих по дороге неопрятных мальчишек, устало подумал он. Почти проехав их, он велел сдать назад.

– Садитесь, подвезём.

– Та мы самы, – заявил старший, удержав второго. – Пишлы мы. Бабка жде.

– Боитесь что ли?

Ребят задела такая постановка вопроса.

– Да ни. Хиба мы трусы.

– И ни спугались.

– Сидайте, не бийтесь, нам, кажется, по дорози. В Гончаривку топаете? – перейдя на местный говор предложил пацанам Санёк.

– Ну и шо?

– Так сидай не ломайся.

– Тильки рази трохи…

Мальчишки нырнули в джип на руки бойцам сопровождения. Ребята спрашивали у пацанов о народе в селе. А те отвечали, что народа давно нема, кто помер, кто утик робить в город. Одна бабца та вона зовсим стара да они. Санёк спросил о женщине, показал фотографию:– Может, бачилы? Те сразу переглянувшись, насторожились и отрицательно не сговариваясь замотали головами. – Ни бачили. Ни никого нема. Санёк решил довезти ребят до места, чтоб не топали и ехать дальше. Но тут взгляд его упал на запястье старшего. На нём блеснули женские золотые часики. "Часы Долговой". – Онемел он.

– Значит, не бачили жиночки? Зараз не брехать, дуже прошу, – нахмурясь, обернулся он к ним. – А ну выкладывайте правду, а то в милицию повернём. Разбираться с убийством будем и воровством.

Старший делается серьёзным.

– Нам чужого не треба. Хочете, нехай берите, – принялся срывать он с руки часы.

– Якие же мы вбивци, – пискнул младший. – Хиба мы злодеи?

– Выбачте, вы хто? – изподлобья насупясь спросил старший из ребят, сжимая в ладони часики.

– Её муж шукает, давайте уж, открывайте таемницы…, мабуть сговоримся, – поторопил Саня.

– Как её мужика имья? – не сдавался старший.