Текст книги "Восход Черной луны"

Автор книги: Людмила Милевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава 31

Сны становились уже привычными. Теперь Ирина знала, кого она так яростно спасала и днем и ночью. Черноволосый синеглазый мужчина. Он был красив, но Ирина его боялась даже в своих снах. Боялась и одновременно расстраивалась, когда не видела его лица, представлявшего постоянную мишень для этого страшного дула пистолета.

Ирина была уверена, что она встречала это лицо. Когда-то. Давно. Совсем в другой жизни. А может, и не в жизни, а в каком-нибудь старом забытом сне. Но сколько она ни силилась, вспомнить не могла.

Но однажды случилось ужасное. Черное смертоносное дуло выплюнуло неожиданно залп огня… Это был не пистолет! Нет! Это было какое-то другое оружие. Автомат или огнемет. Неважно.

Ирина чувствовала, что умирает. Она точно знала, что он, тот черноволосый, синеглазый парень, ранен. Тяжело ранен. Она болезненно ощущала его полный мольбы взгляд.

* * *

Утром Ирина пошла к заведующему отделения и сказала:

– В Москву поеду я.

Она сама не понимала, как могла набраться наглости и заявить такое. Она, совсем еще желторотый специалист, без году неделя получивший диплом. В Москву хотели поехать все, и у Ирины было меньше всех шансов.

– Вы же знаете, что не я решаю такие вопросы, – опешил заведующий отделением. – И потом, вы недавно у нас работаете.

– Кто решает такие вопросы? – жестко спросила Ирина.

– Начальство повыше, – уклончиво ответил тот, думая: «Не пойдет же она по верхам выбивать эту поездку».

Но Ирина пошла. Она сама не понимала, что гнало ее из кабинета в кабинет, да и была так увлечена этим процессом, что не задумывалась о настоящих причинах. И произошло чудо. Через три дня она уже летела в Москву.

* * *

Когда Ирина вошла в реанимационную палату, ее словно прошибло током. На кровати лежал тот парень, с которым она познакомилась еще девчонкой в военном госпитале. Почему-то она сразу узнала его, а вот имени вспомнить никак не могла, сколько ни старалась.

– Как же его звали? – мучалась Ирина. – Нет. Не смогу вспомнить. Все же много лет прошло. Сколько? Семь? Восемь?

Она повернулась к сестричке.

– Кто это у вас?

– Арсеньев Андрей Андреевич.

– Точно! Андрей! – вскрикнула Ирина и тут же смутилась.

– Что, Ирина Ивановна, знакомого встретили? Ох, тяжелый он. Помрет.

– Да, это мой земляк.

Она внимательно присмотрелась к Арсеньеву. Даже сейчас его лицо, покрытое смертельной бледностью, казалось удивительно красивым. Была в нём не приторная красота женоподобных самцов, украшающих своей внешностью обложки соответствующих образчиков полиграфической промышленности.

Нет, даже отмеченное прикосновением смерти, лицо это дышало силой и мужественностью. Было нечто завораживающее в правильных, несколько резковатых его чертах.

Ирина вспомнила, как потянуло когда-то ее, неопытную, еще не знавшую мужской ласки девчонку к Андрею Арсеньеву, как придя на работу, первым делом бежала она к нему в палату, как застывала у его кровати, теряя счет минутам и гадая, что он за человек.

И теперь, стоя перед этим одновременно и знакомым и незнакомым человеком, Ирина пожалела, что он не может открыть глаза и посмотреть на нее.

«Интересно, какого цвета его глаза? Тоже забыла. А ведь они мне когда-то так нравились. А теперь вот забыла, – грустно думала Ирина. – Помню только, что они изумительно красивы. Любочка была от них без ума».

И вдруг Ирина с отчетливостью реальности вспомнила синий взгляд Андрея, в котором легко угадывались и доброта, и мужество, и жажда любви. Припомнила, как светел, как лучезарен был его взгляд тем майским вечером, когда он вел в госпитальном парке какие-то непонятные, таинственные речи.

– Да, да, – прошептала Ирина, – как же я могла забыть? Даже странно. Его ярко-синие глаза и иссиня черные волосы, словно блеск глаз отразился на них… Любочка же его так и звала «синеглазик».

И тут она точно очнулась от летаргического сна и посмотрела на мир по-новому. Она вспомнила то, что должна была бы вспомнить давно. Лишь по удивительной какой-то случайности она ни разу не догадалась, что в снах своих видела глаза Арсеньева.

Как молили эти глаза о помощи в тот миг, когда в них со всей неизбежностью заглянула смерть!

Ирина повернулась к стоящей рядом медсестре и спросила:

– А что случилось с этим Арсеньевым?

– Ранен.

– Ранен? – изумилась Ирина. – Не может быть! – вновь вскрикнула она и вновь смутилась.

– Неужели ранен?

– Ранен, – невозмутимо подтвердила медсестра. – Во время ограбления ювелирного магазина. Случайно проходил мимо, а преступники как раз от милиции спасались, женщину, продавщицу с собой прихватили…

– Зачем?

– Прикрывались ею что ли, не знаю… Так вот, Арсеньев попытался ее спасти…

– Значит, его преступники ранили? – сама не зная почему, с надеждой спросила Ирина.

– Да нет, милиционер ранил. Не разобрались сначала и пальнули в него, думали, он сообщник бандитов. Это потом уже продавщица им все рассказала, – окончательно разбила надежду Ирины медсестра.

– Ранен… Пальнули в него…

Слова медсестры назойливо крутились в голове Ирины, а перед глазами стоял сноп огня из последнего страшного сна.

* * *

Вечером, придя в общежитие, Ирина не могла найти себе места. Она металась по комнате, то хватая в руки книгу и тут же отбрасывая ее, то пытаясь вникнуть в слова диктора, передающего по радио последние известия.

Так продолжалось весь вечер и почти всю ночь. Только под утро Ирина забылась тяжелым и тревожным сном.

Сон не принес облегчения.

Снилась женщина, стоящая у постели своего беспомощного сына и грустно гладящая на него. Ирина точно знала, что это мать Андрея, и лицо ее казалось знакомым, но рассмотреть это лицо Ирина, сколько ни старалась, не могла.

Женщина, бессильно уронив руки, что-то шептала, время от времени оглядываясь на Ирину. Постепенно шепот ее становился все отчетливей и отчетливей, а слова, долетавшие до Ирины, начали обретать смысл.

– Ну вот и все, сыночек мой, ничем я не могу тебе больше помочь. Ухожу я, ухожу навсегда, а самому тебе не справиться.

Взгляд женщины к чему-то призывал. О чем-то молил, этот материнский взгляд. В нем еще жила надежда, и она, надежда эта, была как-то связана с ней, с Ириной. Горе матери было таким необъятным, что у Ирины перехватило дыхание.

На этом месте она проснулась и почувствовала, что действительно задыхается, а лицо стало мокрым от слез. Уснуть вновь не удалось. Мешали тревожные думы. Пытаясь избавиться от своих необычных и смятенных мыслей, она принималась считать фиолетовых слонов, пыталась представить себя большим спелым яблоком с розовым боком. Бесполезно. Сна как не бывало.

Ирина вяло бродила по комнате, стараясь собраться и заставить себя сделать зарядку. Ее соседка уже ушла на работу.

– Черт! Надо же, как неудачно, – досадовала Ирина. – Выходной, собиралась побегать по магазинам, накупить подарков Витаське и маме, а чувствую себя такой разбитой. После ночной смены и то гораздо свежее бываю.

Она прилегла на кровать, уставилась в потолок, и не заметила, как заснула.

И опять приснился сон.

На этот раз Арсеньев был в нем единственным действующим лицом. Он стремительно и бодро шагал по необъятному, поросшему сочной зеленой травой лугу, простиравшемуся до самого горизонта. Время от времени Андрей оглядывался и весело улыбался Ирине.

Яркое, слепящее солнце заливало луг ровным, не дающим теней светом и только где-то вдали, у самого горизонта, там, куда направлялся Арсеньев, сгущалась жуткая, опасная, вязкая мгла, грозящая поглотить человека, выбросив из непроницаемо-черных недр клубящиеся плети протуберанцев, готовых опутать руки и ноги, обвить горло удушающей петлей и утащить свою жертву в жуткую черную пучину, породившую их.

Веселый синеглазый мужчина не видел этого кошмара. Он даже не подозревал о том, что его ждет, продолжая пружинящим, легким шагом приближаться к роковой темноте.

И вот, когда черные плети уже почти сомкнулись на его горле, а ненасытная мгла приняла образ разверстой звериной пасти, когда стало ясно, что спасения нет, Ирина сделала титаническое усилие, и преодолевая роковой холод смерти закричала:

– Не-ет! Нет! Нет!

Ее отчаянное «нет», прокатившееся по солнечному лугу, ударило в страшную темноту, как тяжелый валун в болото, разбрызгивая черную жижу. И клубящийся мрак стал съеживаться, конвульсивно дергаться, словно диковинное живое существо, пытаясь в очевидно беспомощных попытках изобразить из себя нечто грозное, но, смертельно раненный еще одним Ирининым «нет», бесславно пал, уползая в потрескавшуюся под ним землю вонючими тоненькими ручейками.

Синеглазый, черноволосый мужчина так и не увидел опасности. С удивленным лицом он обернулся на Иринино «нет» и улыбнулся.

* * *

На следующий день, придя в клинику, Ирина первым делом заглянула в палату Андрея Арсньева и спросила у хлопотавшей у его кровати медсестры:

– Ну, как он?

– Вчера едва не умер. Думали – все уж. Но сегодня доктор сказал, похоже, выживет парень. Да и внешне посвежел вроде, – кивнула медсестра на лицо Арсеньева.

Ирина тоже всмотрелась в него и подумала:

– И в самом деле, сегодня он выглядит лучше. Или мне кажется?

* * *

Но Ирине не показалось. С этого дня Андрей резко пошел на поправку.

Глава 32

– Это Витасику, держи сынок. Это тебе, мамуля, долго выбирала…

– Ой! Спасибо, доча! Какая прелесть! Наверное, дорого стоит?

– Ерунда. А это папе. Держи, пап. В твою коллекцию…

Ирина вернулась из Москвы и радостно раздавала подарки. Она очень любила это занятие и ликовала гораздо больше самих одариваемых.

– А Роману что ж, ничего не купила? – встревожилась мать.

Ирина с укором посмотрела на нее, нахмурилась и спросила:

– Он хоть появлялся?

Мать печально покачала головой.

– Нет.

– И не звонил?

– Нет.

– Ну вот, сама видишь. А я должна о нем заботиться. Жена уже и в командировке побывала и обратно вернулась, а муж как обычно пропал без вести. Зачем ему подарки покупать? Для него я никуда и не уезжала.

Мать глазами опасливо показала на Виталика, увлеченно разбирающего новую игру, подаренную Ириной.

– Доча, при ребенке…

– А что при ребенке? – возмутилась Ирина. – Ребенок что, сам не видит, как его отца месяцами дома не бывает?

– Не ругайтесь, – нараспев, почти по слогам, произнес Виталик, не отрываясь от своего увлекательного занятия.

– О! Умный какой! Слышишь? Уже замечание нам делает! – рассмеялась Ирина. – Ребенок, иди сюда, расскажи, сколько двоек без меня получил?

– Три…

– Что три? – ужаснулась Ирина.

– Три пятерки и больше ничего… – с отсутствующим видом безразличным тоном доложил Виталик.

Отец с гордостью взглянул на дочь.

– Па! Твоя, что ль, заслуга? – с улыбкой спросила Ирина.

– Позанимались немного, – скромно ответил тот. – Так, совсем чуть-чуть.

Мать усмехнулась.

– Не слушай ты его, – почему-то с укором, явно предназначенным отцу, сказала мать. – Целыми днями ребенка мучил.

– Ну, уж мучил, это ему на пользу… – начала было Ирина, но звонок в дверь прервал ее сентенцию.

Отец не спеша пошел открывать.

– Может, Роман приехал? – встрепенулась мать и виновато посмотрела на дочь.

– Тебе еще не надоело дергаться? – сердито спросила Ирина. – Пора бы уже не обращать на него внимания. Твоя доброта…

Но в комнату уже входил отец. Вид у него был хитроватый.

– Сюрприз. Смотри, кого я тебе привел, – сказал он и шагнул в сторону.

Из-за его спины показалась давняя подруга Ирины.

– Ой! Петрова! Наташка!

Молодые женщины бросились в объятия друг друга, расцеловались и неожиданно прослезились. Точнее, прослезилась Наташа, а Ирина уже потом поддержала ее.

– Какая радость! Пойдем на кухню, – буду тебя угощать, – засуетилась Ирина.

На кухне она придвинула подруге стул и поспешно захлопала дверцами шкафчиков в поисках нужных продуктов.

– Ну, Петрова, ты молодчина, что зашла. И как удачно все получилось. Я же только что из Москвы приехала. Две недели отсутствовала. Сколько мы с тобой не виделись? Ой! Да и не сосчитать уже. Целая вечность прошла. Ну, Наталья Петрова, ты просто умница! Орден тебе надо выдать за это!

Ирина с радостной улыбкой повернулась к подруге и растерянно замерла на месте. Уронив голову на стол и еле заметно вздрагивая, Наталья беззвучно плакала.

– Ты что, Петрова? – испуганно произнесла Ирина.

– Не Петрова я уже давно, – сквозь слезы сообщила Наталья.

– А кто?

– Федорова…

– Ах, да, – вспомнила Ирина. – Мне же рассказывали… Ты же за Ларискиного брата замуж вышла… Того гиганта-юмориста. Игорь его, кажется, зовут?

Наташа подняла заплаканное лицо, посмотрела на подругу и скорбно сказала:

– Звали.

– Как звали? – сразу не поняла та.

– Погиб он, месяц назад похоронили. Вдова я теперь…

– Ой! Наташка! Девочка моя хорошая! Как это ужасно!

Ирина обняла подругу и, гладя ее по голове, словно маленькую, спросила:

– Как же это случилось? Он же совсем молодой был.

Наташа внимательно посмотрела на шкафчик и ответила вопросом на вопрос:

– У тебя что-нибудь выпить есть?

– Конечно, сейчас, сейчас мы Игорька помянем, – вновь засуетилась Ирина.

Она сочувствовала подруге, понимала, как той нехорошо сейчас, но не знала, как ей помочь. Она вообще не знала, что надо делать и что говорить в таких случаях.

Выпили. Помянули. Наташка немного успокоилась. Было видно, что сейчас ей намного легче говорить, исчезла опасность того, что рыдания в любой момент прорвутся наружу.

– А теперь давай помянем мою золовку, – горестно сказала она. – Царствие небесное рабе божьей Ларисе…

– Как золовку?! Как Ларисе?! – ужаснулась Ирина. – Неужели и Ларка Федорова?.. Поверить не могу! Кошмар какой-то!

– Да-а! – скорбно протянула Наталья. – Тебе «кошмар», а представь, мне каково. Я ж потому к тебе и пришла, что все случилось точь-в-точь как та гадалка предсказала. Не забыла, мы втроем к ней ходили?

Ирина машинально нащупала на груди медальон и с изумлением подумала:

– Странно, а вот я ни разу не вспомнила о той гадалке, хотя медальон ее ношу до сих пор. Нарочно она, что ли, меня так заворожила, чтобы я забыла про нее?

Но промолчала, не стала рассказывать Наташе ни о медальоне, ни о том, что была еще раз у той гадалки.

– Она мне тогда предсказала, что выйду я замуж за Игоря…

– Что, так и сказала? – поразилась Ирина.

– Да нет, но, по тому, что она рассказывала, было очевидно, – пояснила Наташа. – В общем все сбылось: и про детей и про мужа. Это я уже потом вспомнила, а так жила и жила себе. Даже забыла про ту гадалку.

– Как ее звали?

– Елена Петровна, – не задумываясь сказала Наташа.

Ирина удивилась.

– Ну, ты даешь, «забыла». Даже как зовут запомнила. Уже лет десять с тех пор прошло?

– Одиннадцать.

– Вот у тебя память!

– При чем здесь память? Мы с Игорем поженились через несколько месяцев после того дурацкого похода к гадалке и прожили вместе одиннадцать лет.

Наташа помолчала и добавила:

– Счастливо прожили.

Ирина хотела спросить, как погиб Игорь, да и про одноклассницу Ларису тоже хотелось узнать, но она не решалась задавать вопросов, опасаясь новых слез подруги.

– Они вместе погибли, в один день, – словно подслушав мысли Ирины, сказала Наташа. – На машине разбились. Коммерцией мы занялись семейной… Сама знаешь, сейчас все…

Она помолчала, задумалась, но вдруг, словно спохватившись, сообщила:

– Я тоже должна была ехать с ними, но беременность… Токсикоз страшный был. Игорь пожалел меня, оставил дома…

Ирина уставилась на плоский живот когда-то пухленькой Натальи.

– Да нет сейчас ничего, выкидыш у меня приключился, – пояснила она.

– У тебя дети есть?

– Двое, все как гадалка предсказала, – вздохнув, ответила Наталья. – А то, что она тебе предсказывала, сбылось?

Ирина задумалась и обнаружила, что совершенно ничего не помнит.

– Не знаю даже. Может, сбылось, а может нет. Я забыла все ее пророчества.

– Ой, Ирка, это хорошо, что не помнишь. Значит, ничего страшного там не было. Хотя мне вот и страшное было предсказано, но я вспомнила лишь тогда, когда это свершилось. А ведь напугана была, когда вышла от Елены Петровны. Это-то хоть помнишь?

– Это помню, – солгала Ирина.

– Слушай, я тогда подумала, что не гадалка она, а колдунья. Особенно когда на кота ее села и он закричал страшным воплем!

Наташка улыбнулась, но тут же горестно вздохнула и предложила:

– Давай еще раз покойных помянем.

Глава 33

Проводив подругу, Ирина долго бродила по комнатам сама не своя. Разговор с Натальей не шел у нее из головы.

– Колдунья! Да, да, Наташка сказала «колдунья», – шептала Ирина, припоминая свой второй поход к Елене Петровне. – Она там такой аттракцион устроила!

Теперь Ирина стала смутно припоминать пророчества гадалки.

– А-а! – поразилась она. – Эта колдунья сказала, что ее сын будет моим вторым мужем! Да, да, точно…

И вдруг Ирина вспомнила видение, которое потрясло ее в тот вечер.

– Это чем-то напоминает мои сны, – подумала она. – Только лица того парня, ее сына, я уже никогда…

Ирину словно обухом по голове ударило. Мысль, пришедшая в голову, одновременно казалась невероятной и вместе с тем уж очень правдоподобной.

– Надо срочно пойти к ней, к этой чернокнижнице.

Ирина почувствовала такое сильное желание поскорей увидеть гадалку и выяснить, так ли все обстоит на самом деле, как она только что подумала, что ее охватила нервная дрожь нетерпения. Она сорвалась с места.

– Мама, я скоро вернусь, – крикнула она опешившей матери и выбежала из квартиры.

* * *

Сумерки опускались на город слишком стремительно. Внезапно заморосил мелкий дождь, еще больше напомнив Ирине тот далекий день. Когда она приехала в район, в котором жила цыганка, было уже почти темно.

– Как же я ее найду? – встревожилась Ирина. – Здесь улицы все как одна. Так можно и до утра искать.

Мимо грузно прошлепала пожилая женщина. Она была без зонта и видимо спешила домой. Ирина окликнула ее:

– Простите, что задерживаю вас в такую погоду, но мне очень нужно…

В ее голосе, наверное, было столько отчаянной мольбы, что женщина остановилась и с интересом посмотрела на Ирину.

– Что вы хотели?

Ирина замялась, но тут же выпалила:

– Много лет назад где-то здесь, в вашем районе, жила одна гадалка. Если не ошибаюсь, ее Елена Петровна звали…

– A-а! Арсеньева Ляночка! Это же моя соседка, – радостно воскликнула женщина, не замечая произведенного своим сообщением впечатления.

Ирина почувствовала, как земля уплывает из-под ног.

– Арсеньева… – растерянно повторила она. – Арсеньева.

– Пойдемте, нам как раз по пути, – оживленно продолжала женщина. – Вы знаете, с этой демократией фонари на улицах совсем перестали зажигать. Вместе не так страшно.

Через пять минут они остановились у дома цыганки. Ирина и сама уже узнала его, но женщина сказала:

– Вот здесь Ляночка и живет.

– Спасибо, – поблагодарила Ирина, но на звонок нажимать не стала, дожидаясь, когда женщина покинет ее.

Но та топталась рядом, вовсе не собираясь уходить.

– У меня к Ляночке тоже дело есть, – пояснила она.

«Любопытство – твое дело», – подумала Ирина и с остервенением надавила на звонок.

Почти тотчас раздался звук хлопнувшей двери и тяжелые шаркающие шаги по дорожке. Через секунду калитка слегка приоткрылась и тут же распахнулась настежь.

– Ирина! Господи! Как я рада! Проходи в дом скорей, намокнешь.

Тут хозяйка заметила еще одну гостью.

– Добрый вечер, Ольга Николаевна, – воскликнула она и, не дав той раскрыть рта, добавила: – Завтра, Ольга Николаевна, все вопросы завтра. Сегодня я очень занята.

* * *

Елена Петровна постарела, сильно постарела. Это была уже не та молодая красивая женщина, которой никто не дал бы больше тридцати лет. Прошедшие десять лет сильно добавили ей возраста. И лицо осунулось, и голос огрубел, и фигура исчезла. Не было в ней и прежней щеголеватости. На вид ей было не меньше шестидесяти.

Если бы Ирина встретила Елену Петровну на улице, ни за что бы не признала в ней той красавицы цыганки.

Гадалка внимательно всматривалась в лицо Ирины, словно не веря своим глазам.

– Замужем, – сказала она.

Не спросила, а именно сказала. Ирина утвердительно кивнула.

– И очень несчастна.

Здесь уже Ирине вовсе не хотелось соглашаться, и она возразила:

– Почему же? У меня любимый сын, любимая работа…

– Не сбылись мои предсказания, – перебила ее Елена Петровна. – Должна бы ты была уже давно оказаться в моем доме…

– Очень даже сбылись, – не дала гадалке договорить Ирина. – Поэтому я и пришла к вам. Не верила раньше во всю эту чертовщину настолько, что даже не сразу поняла, что происходит. Я врач… Хотя не в этом дело. Я не думаю, что это колдовство, но вы могли мне внушить… В тот вечер здесь происходило нечто…

Ирина понимала, что говорит путано и от этого начала волноваться еще сильнее. В конце концов она разозлилась и выпалила:

– Мне надоели эти сны-видения! Я постоянно спасаю вашего сына. Освободите меня от этого. Я сойду с ума.

Елена Петровна грустно посмотрела на Ирину, медленно поднялась со стула и молча вышла из комнаты.

– Куда она пошла? – подумала Ирина и почувствовала, как по телу прошел мороз. – Чего я испугалась? – успокаивала она себя. – Не съест же меня эта колдунья?

Но Елена Петровна уже возвращалась в комнату. В руках ее была кипа газет.

– Вот, – она бросила газеты на стол. – Посмотри сама. Там отмечено красным карандашом.

Ирина взяла в руки газеты и быстро просмотрела одну за другой. Даже не читая, было ясно, что это подборка статей о какой-то банде преступников.

– Ну и что? – Ирина вопросительно посмотрела на Елену Петровну. – Какое это имеет отношение к моему требованию?

– Это он!

Губы гадалки дрожали. Казалось, она вот-вот заплачет.

– Это он! Мой Андрюша! Мариула права! Я не должна была вступать в борьбу с судьбой! Я не должна была спасать моего мужа и рожать моего сына! Я, дочь Лиллит, употребила свою силу не для благого дела и теперь страдаю, мучаюсь! Мой сын ходит по этой земле и сеет смерть! Нет! Это я сею смерть! Это я!!!

Она посмотрела на Ирину безумным взглядом огромных, усталых, глубоко запавших глаз. В них было столько боли, что Ирина отшатнулась.

«Какими красивыми когда-то были эти глаза», – с грустью подумала Ирина.

– Я давно должна умереть, но даже этого не имею права сделать, – сказала Елена Петровна низким глухим голосом. – Я уже сама! Слышишь?! Вот этими вот руками готова убить своего сына! Но ты сильнее меня! Ты не дашь мне сделать этого! Поэтому я должна убить тебя! Понимаешь, девочка? Тебя! Так надо!

Елена Петровна приблизила свое лицо к Ирине и прошептала:

– Прости меня! Я не могу снять того страшного заклятия. Я с утра до вечера над этим бьюсь. Я сама хочу снять с тебя этот груз, это бремя – спасать убийцу. Я как средневековый алхимик не выхожу из своей кельи. Но пока я здесь бьюсь, он там убивает! Понимаешь? Он неуязвим! Ты всегда будешь спасать его. Если у тебя не хватит сил сделать это на расстоянии, ты помчишься туда, где находится он!

– Я только что приехала из Москвы, – испуганно сказала Ирина. – Он был при смерти. Я видела сон. Да, он будет жить.

Елена Петровна схватилась за голову.

– И опять убивать! Понимаешь? Он будет убивать! Я свершила этот страшный грех. Любовь руководила мною. Слепая любовь к сыну. Его отец был!.. Он был необыкновенно чутким, добрым, заботливым! Я даже предположить не могла, что в моем чреве может зародиться сатана! Я сама впустила его туда! Я даже знаю, когда. В ту ночь, когда обращалась к нечистой силе, чтобы спасти своего мужа. Но мужа я так и не спасла… Я погубила ребенка, моего Андрюшку… Мариула запретила мне это делать. Но я не послушала ее. Я просила у нечистой силы, но что может дать она?! Только злодейство!

Ирина с ужасом смотрела на Елену Петровну и думала:

– Зачем я сюда пришла? Эта женщина обезумела от горя. Что за бред она несет? Она еще и в самом деле накинется на меня. Как бы мне выбраться из этого дома?

– Пойми, Ирина, я должна убить тебя. Я согласна взять на себя еще и этот грех. Ты сильней меня, позволь мне сделать это. Там гибнут люди, их много уже погибло, а сколько погибнет еще?! Это страшно. Ты дочь Лиллит. Ты не можешь равнодушно взирать…

Ирина перестала слушать Елену Петровну. Ей стало жутко.

– Эта женщина уговаривает меня позволить ей меня же и убить? Она совсем сошла с ума! Гибнут люди… Но я здесь при чем? Она наслала на меня эти сны, а теперь я же должна расплачиваться за ее мнимые или настоящие ошибки? Ну нет! Мне пора домой!

Ирина резко поднялась со стула.

– Нет! Ты не уйдешь отсюда!

Взгляд Елены Петровны стал злым и колючим, Она тоже поднялась с места, но была настолько ниже Ирины, что той стало уже не страшно, а смешно.

«Маленькая, сухонькая, в чем только душа держится, а все туда же, убивать собралась», – подумала она.

– Пойми! Мы должны исправить то зло, которое свершилось! – уже с мольбой воскликнула цыганка.

Ирина улыбнулась.

– Да, убить меня. Очень удачный способ исправления своих ошибок вы изобрели. Сына убивать вам жаль, лучше убить будущую невестку. Это всегда приятно.

Она повернулась и пошла к выходу.

– Нет! – услышала она властный окрик. – Вернись!

Ирина почувствовала, что сейчас она сделает все, что ей прикажет Ляна, и испугалась. Собрав последние силы, Ирина прошептала:

– Моя мама не переживет этого. У нее больное сердце. А мой сын теперь уже будет круглым сиротой.

– Прощай, – упавшим голосом промолвила Елена Петровна и обессиленно упала на стул.

Ирина вихрем вылетела из дома.